Текст книги "Дражайший папочка (ЛП)"

Автор книги: MalevolentReverie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Он поцеловал меня в лоб и вздохнул.

– Умница. Ты научишься. Мы немного вздремнем, а после я приготовлю тебе ужин. Как тебе такое предложение?

Я не ответила. Мы заснули рядышком, свернувшись калачиком.

Бен разбудил меня поцелуем в губы. Соска выпала во сне. Он улыбнулся, целомудренно чмокнул меня пару раз и зашептал на ухо о том, как сильно меня любит. Его огромная лапа ухватила меня за запястье и направила мою руку к члену, который мгновенно откликнулся на прикосновение ладони. Прижавшись лицом к шее Бена, я начала ему дрочить. Через какое-то время он остановил меня и ткнул эрегированный член в мои трусики, заскользив по влажной щелке.

– Ох, блядь, – шептал он. – Блядь!

Я поморщилась, когда Бен дернулся и обкончал мне всю внутреннюю подкладку трусиков, промочив их насквозь. Он собрал сперму и использовал ее как смазку, чтобы вынудить меня кончить на обмякшем члене, что, в свою очередь, снова завело его. Я вцепилась ему в плечи, когда он забрался на меня и пылко заскользил на мне, коротко вздыхая.

– Почти… – выдавил Бен. – Почти трахаю тебя. Ты же хочешь ощутить папочкин член внутри?

– Нет… Пожалуйста… Нет…

– Нет? – он дернул меня за волосы. – Почему нет? Разве ты не хочешь, чтобы папа тебя трахнул?

Я вспомнила его недавний бубнеж и, как попугай, повторила:

– Я… я слишком маленькая.

Он кивнул, посасывая мою шею.

– Черт подери, да, ты слишком маленькая. Маленькая ебаная пизда – девственная пизда моей крошки. Я порву тебя пополам и накачаю своей кончой. Папочка будет твоим первым и последним.

– Пожалуйста, не надо! – заголосила я. – Пожалуйста, отпустите меня!

Бен схватил мой подбородок и стиснул. И улыбнулся, разумеется.

– Мне нравится, когда ты умоляешь. Хочешь, чтобы я кончил тебе на лицо или в глотку?

Меня замутило от предложенного выбора. Бен решил снова заставить меня отсосать, но на этот раз дело пошло не так резво. Он стонал и толкался в мой рот, а я хваталась за его ремень.

– Я накачаю этот милый животик спермой, – прошептал он. – Будешь сытенькая. Я все, что тебе нужно. Сытенькая и довольная, будешь сладко спать с папочкой в своей кроватке, – его глаза поблескивали. – Блядь, да, Рей! Обсоси залупу. И возьми ниже!

Бен перестал держать меня за голову, разрешив сосать без его руководства. Он прикоснулся к моей щеке, наблюдая за моей работой, пока член не запульсировал и внезапно не выплюнул сперму. Бен выругался сквозь зубы, продолжая остаточно двигаться у меня во рту, пока я давилась спермой. Она была такая мерзкая, а на вкус – еще отвратительнее.

Наконец, он вынул член и плюхнулся рядом со мной, восстанавливая дыхание. Он застонал и закрыл лицо руками. Я тряслась всем телом, с трудом сдерживаясь, чтобы не заорать.

– Да еб твою мать, превосходный минет, – рассмеялся Бен, его глаза сияли. – Словно ты мне душу высосала. Ты наелась, малыш? Готова баиньки? – Он провел рукой по волосам, все еще учащенно дыша. – Я уж точно.

– Пожалуйста, – засипела я. – Пожалуйста…

– М-м? Что? – Бен улыбнулся и повернулся на бок, чтобы дотянуться губами до моего виска. – Сперма похожа на тепленький стакан молочка? Хочется спатеньки?

– …воды?

Он моргнул.

– Ах да, – перила опустились, Бен слез с кровати и встал, потянувшись до хруста в суставах. – Я принесу тебе имбирный эль и поджаренный сыр с томатным супом. Я знаю, это твое любимое блюдо, – обернувшись через плечо, он улыбнулся мне жутковатой улыбкой. – Я видел, как ты его ела, много-много раз.

Я смотрела на него, не говоря ни слова. Он подмигнул и, вернув перила на место, поцеловал меня в лоб и вышел из спальни.

Я пролежала в полной тишине минуты две, а потом зашлась в истерическом крике.

========== Sleep Paralysis ==========

Бен вскоре вернулся. Он принес бамбуковый столик-поднос с моим ужином, красной розой в вазочке и стаканом имбирного эля. Бен прошелся взглядом по мне – я лежала ничком – и улыбнулся. Дождавшись, пока я приму сидячее положение, он накрыл подносом мои бедра. В животе у меня заурчало. Выбора все равно не было. Меня терзал невыносимый голод, жутко хотелось пить.

Бен опустил перила и сел на кровать у моих ног. Ассорти из жареных сыров, как и бекон, я смела в два счета. Следом отправился суп, и под темным взглядом своего похитителя я, захлебываясь, опрокинула в себя полный стакан эля плюс бутылку воды.

– Голодная девочка, – веселым тоном заметил он. – Впрочем, ты и поработала хорошо.

Покраснев, я промолчала. Бен тоже больше ничего не говорил, только продолжал улыбаться почти целую минуту, прежде чем переставить поднос на комод. Открыв ящик комода, он вытащил розовые ползунки и, к моему ужасу, новый подгузник.

И еще какое-то время лениво перебирал одежду.

– Большим девочкам не пристало плакать, Рей. Я же слышал, какую истерику ты закатила, как только я вышел за дверь.

– Пожалуйста, – выдохнула я, пытаясь прикрыть грудь. – Умоляю тебя… Бен…

Ящик захлопнулся. Бен с улыбкой обернулся и, как был, обнаженный, навис над кроватью. Положив ползунки и подгузник, он провел рукой по моим волосам, разглаживая их своими толстыми пальцами. Затем опустил руку мне на подбородок и поддел его большим пальцем. Я крепко зажмурилась.

– Поумоляй меня еще, – промурлыкал Бен.

У меня перехватило дыхание.

– Пожалуйста, не заставляй меня носить подгузник. Это так… отвратительно.

– И почему же это отвратительно?

– Из-за него я чувствую себя… ребенком, – с трудом сглотнула я, вздрагивая, но не открывая глаз. – Я чувствую себя грязной.

Он вздохнул – сочувственно.

– Моя бедная малышка. Просто тебе надо к этому привыкнуть, – его палец двинулся по моему подбородку вниз, опускаясь на шею. – Наверное, я мог бы даже заняться с тобой любовью – пока ты в нем. Как тебе такое предложение?

Я затрясла головой, всхлипывая, чувствуя, как он обхватывает мою шею.

– Пожалуйста, не надо… пожалуйста, не надо… Умоляю тебя.

– Ш-ш-ш. Все в порядке, солнышко. Папочка здесь.

Пальцы Бена сжались, как тиски. Мне оставалось только раскрывать рот, выпучив глаза и вцепившись в его широкое запястье. Он улыбнулся мне, расправил свободной рукой подгузник и, точно куклу, запаковал меня в него. Дышать было нечем, я уже и рыдать не могла: Бен приложил меня затылком об стену, чтобы оглушить, пока он заканчивал работу. Липучки «Velcro» застегнулись, и Бен, наклонившись, чмокнув меня в щеку.

– Все будет хорошо, – шепотом пообещал он. – Тебе позволено пользоваться ванной. Мне всего лишь нравится видеть тебя в подгузнике… – Бен понюхал мои волосы, чем вызвал у меня новый поток слез. – Трогать тебя в нем.

– Я хочу домой… я хочу домой…

– Теперь это твой новый дом. Только мы, – над моим ухом раздался смех, и Бен стиснул мне бедра своими лапищами. – Нам будет так весело вдвоем. Я скоро лишу тебя девственности. Волнуешься?

Я увернулась от его поцелуя.

– Нет… Пожалуйста, не надо!

– Я это сделаю, – промурлыкал Бен. – Я буду нежен. А ты будешь послушной и мокренькой. Тебе будет так приятно, принцесса. – Его дыхание участилось, и он полез ко мне. – Ты будешь верещать и звать меня папочкой… Ведь я тебе понадоблюсь – если ты захочешь кончить.

Он прислонился к спинке кровати и подтянул меня вверх, усадив у себя между ног, спиной к его груди. Сквозь слезы я смотрела на экран телевизора, стараясь не опускать глаз вниз, на подгузник. Кроме этого ужаса, на мне не было ничего, но Бен, похоже, решил исправить эту оплошность. Он дотянулся до ползунков и принялся продевать в них мои ноги – я не сопротивлялась, даже помогала ему, и он наградил меня поцелуем в висок.

Его ладони массировали мои предплечья, губы скользили по шее, пока я дрожащими пальцами застегивала пуговички. Горячее дыхание щекотало мне кожу, и я соединила ноги плотнее.

Он сжал мои бедра.

– Что у нас тут? Щекотно?

– …да.

Бен коснулся губами моей щеки.

– Тебя возбуждает это – находиться так близко к папе?

Я тяжело сглотнула.

– …да.

Удовлетворенно заворковав, он выудил из-под спины обыкновенную декоративную подушку. И пихнул мне в руки. Я безучастно уставилась на подушку, не улавливая, чего он хочет. Но Бен ласково направил ее к моей промежности, и до меня дошло – он желает, чтобы с ее помощью я подрочила.

Не похоже, что у меня был выбор. Я зажала подушечку между бедрами и начала водить ими, надеясь – чем скорее, тем лучше – покончить с омерзительным занятием. Бен положил подбородок мне на плечи и, рассеянно поглаживая мои волосы, радостно сопел.

Поначалу я просто ерзала, надеясь устроить угодное ему шоу, но от ритмично надавливающей подушки начала заводиться. Всхлипнув, я неловко повела ногами – Бен подтянул одеяло нам на колени. И дотронулся до моей руки.

– Мастурбируешь прямо перед папочкой? – шепотом спросил он и цокнул языком. – Негодница. Мы же смотрим «Дору-путешественницу», – низким голосом пробормотал он мне на ухо. – Играть с собой у папы на коленях – это очень плохо, Рей.

– Я… Мне жаль, – тихо извинилась я.

Он зарылся носом в мои волосы.

– Спасибо, что осознаешь свою вину. Можешь продолжать, мы не расскажем об этом мамочке.

Подгузник похрустывал – звук получался странноватым и вовсе не возбуждающим, тем не менее моя потребность ощутить оргазм перевешивала все прочее. Но как я ни пыталась стимулировать себя подушкой, усилий явно недоставало, и Бен тихонько посоветовал мне лечь на нее. Я перевернулась на живот и продолжила, постанывая, вжиматься в подушку.

Его тело накрыло меня, и я почувствовала, как он старается ритмично двигаться со мной в такт. Бен тяжело дышал, его член терся о подгузник, и я скулила, пока меня охватывало знакомое тепло. Бен был большим, тяжелым… по-своему это даже заводило.

– Папа, – охнула я, включаясь в игру, – что ты делаешь?

– Играю с тобой, солнышко, – он ухватил меня за бедро, потирая подгузник большим пальцем. – Разве ты не любишь наши игры?

Я вцепилась в простыню.

– Да… да, папочка.

Бен повернул меня и отшвырнул подушку прочь. Он взъерошил свои черные лохмы, его непроглядные глаза жадно изучали мое тело. Мне оставалось только нервно вздрагивать.

Его кадык судорожно дернулся.

– Умница. Умница, – огромная ладонь прошлась от моего солнечного сплетения до пупка. – Как тебе хочется поиграть? Хочешь, чтобы папочка полежал на тебе сверху? Мы кончим вместе. Или хочешь сытый животик?

– Сверху! – выпалила я. Только не член во рту, только не снова! – П-пожалуйста.

Бен улыбнулся и потянулся к тумбочке. Я знала, что за этим последует.

Однако он взял свой галстук. Неожиданно плотная ткань закрыла мне глаза, я почувствовала, как Бен завязывает узелок у меня на затылке. Потеряв возможность видеть, я беспомощно зашарила по кровати и зацепилась за перила – от которых Бен аккуратно оторвал мои пальцы. Кажется, мы лежали неправильно, поперек постели.

– Сверху, хм? – пробормотал он. – Это можно.

Бен подхватил меня под живот, перевернул. Я слышала, что он снова полез в тумбочку, что-то звякнуло. Через миг мое запястье оказалось пристегнуто к перилам, и мое замешательство превратилось в страх. В губы вонзилась соска.

Тяжеленное голое тело навалилось на меня. Хныкая, я принялась пинаться, когда Бен устроился у меня между ног, как заведенный приговаривая «все в порядке». Зарывшись лицом в подушку рядом со мной, он двумя руками разодрал подгузник, проделав в нем дырку. Я испуганно взвизгнула, соска выпала, но он воткнул ее обратно, напоследок пригладив мне волосы.

– Сегодня мы займемся любовью, – прошептал Бен. – Расслабься.

Я бешено задергалась в наручнике, сквозь соску рвался мой крик. Бен осторожно пошевелил бедрами, потерся членом о подгузник и хрипло застонал. Господи!.. Я до крови расцарапала ему спину, не прекращая брыкаться, пока Бен надрачивал об мое тело, издавая нервирующие хрипы. Он был огромным, сильным и тяжелым, куда мне было деваться?..

Его губы коснулись моего виска.

– Знаю, солнышко. Я знаю. Просто соси свою сосочку, и все будет хорошо, – его голос осекся. – Все… все будет в порядке.

В панике я задышала чаще. Все не будет в порядке. Точно не будет.

Я находилась на грани истерики, Бен, игнорируя мое состояние, пристроился к вагине. Он забормотал, вероятно, намереваясь успокоить меня, и я снова вонзила ногти ему в спину. Запястье адски болело из-за бесплодных попыток вывернуться из наручника.

Я почувствовала, как член коснулся меня – без презика, естественно. Упираясь пятками в матрас и ничего не видя, я силилась придумать, как сбежать, но сбежать было невозможно. Бен поцеловал меня в щеку, поводил головкой по моей щели, собирая влагу, и начал медленно проталкиваться внутрь. Я хочу домой… Куда угодно, лишь бы не быть здесь… Уж лучше мертвой…

Бен удвоил усилия. От шока и боли я едва дышала, но хуже всего было то, что я не могла видеть! Я надрывала горло, кричала, срывая голос.

– О… боже, – стонал Бен. – Блядь… Тише, малышка. Ш-ш-ш… Ш-ш-ш… Спокойно и размеренно.

Из-за нарастающей боли я судорожно сосала соску, а Бен продирался все глубже, завоевывая каждый дюйм сопротивляющейся плоти, разрывая мое тело. Насилие было нежным, но от этого легче не становилось – боль это не приглушало. Я пыталась отбиваться свободной рукой, но он перехватил ее, прижал к постели и невнятно зашептал у самого моего горла.

Член был толстым и твердым. Не сразу, но он вошел в меня до упора, заполнив меня до самой шейки матки. Я почувствовала себя такой… использованной. Бен собрался поцеловать меня, потянулся к моим губам, но я резко отвернулась, и его губы мазнули по уголку моего рта.

Бен потерся об мою щеку. Он придерживал подгузник, который хрустел с каждым толчком.

– Вот так. Вот так… Моя малышка, папочка распечатал тебя. Ты такая… такая охуенно узкая, – он шумно втянул носом воздух и задвигался напористей. – Господи… слишком узкая. Ты слишком узкая. И на тебе этот чертов подгузник… просто бомба! Я так нужен тебе…

Я извивалась, тщетно пытаясь освободиться. Я боялась случайно выплюнуть соску, хотя он все равно прижимал ее пальцем. Бен исступленно трахал меня, больше не сдерживаясь и не пытаясь быть нежным. Меня словно насадили на вертел. Вдруг вспомнились те хот-доги, которые мы готовили на костре, когда я была маленькой. И я зажмурилась. Я обычный кусок мяса. Вот и все.

Однако, вопреки всему происходящему, я была рада, что не вижу его лица – не вижу, как оно искажается в гримасе наслаждения. Бен фырчал, как жеребец, то и дело утыкаясь мне в волосы, пока я боролась с собой, заставляя себя не издавать ни звука. Больше он ничего от меня не получит!

– Моя милая малышка, – шептал он, буквально вколачивая меня в матрас своей тушей. – Моя сладкая девочка с чертовски тугой пиздой! Папочка очень сильно любит тебя. – Он приподнялся на руках и забрал у меня соску. – Скажи мне, как сильно ты любишь папочкин толстый член.

– Я-я люблю его, – всхлипнула я.

– Любишь, правда? Тебе нравится ощущать его внутри? – Он испустил лихорадочный вздох. – О господи… О блядь… Папочка вот-вот кончит в тебя. Ты готова почувствовать мою кончу?

Я кивнула, еле сдерживая слезы. Бен качнул головой и принялся рьяно вбиваться в меня, пока я не заорала от боли – и осознала, что он кончает.

Бен матерился сквозь зубы, а я чувствовала, как член пульсирует во мне. Об оргазме для меня и речи быть не могло, поэтому я закрыла глаза, содрогаясь и морщась от каждого толчка. Бен простонал мое имя, и его бедра замерли.

Кошмар закончился. Бен пытался отдышаться, придавив меня всем своим весом и целуя в лицо. Я рыдала, бесполезно дергала наручник, и Бен, шикнув, толкнулся бедрами, размазывая во мне сперму.

Я захлебывалась слезами, ничего другого мне не оставалось.

========== Restless Legs ==========

Монстр спал рядом со мной.

Перекинув через меня свою громадную лапу и ножищу. Чужое дыхание, размеренное и умиротворенное, щекотало мои ключицы – он тихо посапывал во сне. Я лежала и не смела сдвинуться ни на дюйм, заставляя себя терпеть мерзкое ощущение вытекавшей из меня спермы.

Я боялась того, что он сделает, когда проснется.

Между ног саднило. Вдобавок этот ужасный подгузник, да еще и наручник, приковывавший меня к кровати и обрекавший находиться возле Бена. Бен. Не верилось, что у него человеческое имя. От воспоминаний – ощущения тяжелого тела на мне, фырканья над ухом – меня затошнило. Он не человек.

Монстр пошевелился. Он засопел, сонно заморгал и зевнул, прижимаясь ко мне. Вытянул длинные ноги – до хруста в суставах – и взялся за перила, разминая руки. Я быстро закрыла глаза и притворилась спящей. Бен втянул в себя воздух и повел носом у меня под челюстью, как будто бы… поскуливая?..

Прикоснувшись губами к моей шее, он накрыл нас одеялом и забрался на меня. Его туша обосновалась у меня между ног, а губы лениво опустились с поцелуями к моему соску, при этом он без остановки бормотал какую-то околесицу. Я дернулась – наручник звякнул.

– Хочу есть, – сонно выдохнул Бен. Обхватив сосок влажными губами, он сжал мои груди и принялся ритмично массировать их.

Наручник уже гремел – я отчаянно пыталась вырваться.

– Стой… Прекрати!

Он пригвоздил к постели мою свободную от оков руку и продолжил с того места, где я его прервала. Язык ласкал сосок, губы нежно подергивали его, словно Бен пытался выдавить из меня несуществующее молоко. Я нервно содрогнулась от рвотного позыва, но он продолжал мурлыкать и сосать, периодически сдавливая меня рукой. В комнате царила тишина. Только кровать поскрипывала – Бен начал сумбурно двигать бедрами, вбиваясь в матрас.

Мельком я увидела его глаза – в миг, когда он вздергивал мои бедра, поудобнее пристраиваясь ко мне. Похоже, он меня не замечал: если честно, он вообще смотрел сквозь меня – на что-то, видимое лишь ему одному. Бен откинулся назад и, облизнув губы, потянулся к уже эрегированному члену. Здоровенному, поблескивающему смазкой.

– У папы есть для тебя сюрприз, – проворковал Бен.

Я следила, как его рука лезла в кошмарную прикроватную тумбочку, и шумно подавилась всхлипом.

– Ты изнасиловал меня! – завизжала я, рванувшись в наручнике. – ТЫ МЕНЯ ИЗНАСИЛОВАЛ!

– Да, знаю, – Бен улыбнулся, возвращаясь ко мне, и неожиданно расстегнул наручник. Сквозь растрепанные черные волосы его улыбка казалась отвратительным злобным оскалом. – И я собираюсь повторить это снова, и снова, и снова.

Теперь я могла передвигаться по кровати, но Бен этого и добивался. Он жестко придавил меня к постели, животом вниз, заблокировал предплечьем, точно стальной балкой, мои лопатки, лишая всякой возможности подняться. И сгреб мои волосы в кулак. Я услышала, как он с треском разрывает какую-то коробку, а потом почувствовала, как он трется об заляпанный спермой подгузник, и заплакала от бессилия.

Как же хотелось сорвать эту хреновину! Сперма липла к промежности и внутренней стороне бедер. Сейчас я бы с радостью согласилась снова принять с ним ту жуткую ванну, лишь бы смыть ощущение его с себя!

– Ш-ш-ш… Ш-ш-ш… – Бен поцеловал меня в висок под аккомпанемент рвущейся упаковки. – Ты ко всему привыкнешь, солнышко. Ко всему. – Толстые пальцы проникли в дырку на моем подгузнике и, с силой дернув, разодрали его доверху. – Теперь попробуй расслабиться… Сейчас я поставлю тебе суппозиторий.

Что-то ткнулось прямо туда, где мне совершенно не хотелось чувствовать посторонние вещи. Я распахнула глаза, но Бен немедленно пихнул меня лицом обратно вниз – подушка заглушила мой крик, когда палец протиснулся мне в задницу. Зажмурившись, я сучила ногами и орала, срывая горло. Мое тело отчаянно сопротивлялось вторжению, что бы он там ни засовывал в меня!

Больно… Так чертовски больно!..

Бен засмеялся мне в ухо.

– Ты капризничаешь – хуже чем ребенок. Им часто дают лекарства таким способом… – Его палец остановился и поводил по сторонам. Бен застонал в ответ на мой вопль. – Разумеется, эта процедура мне не доставляет удовольствия. Однако с тобой… совсем наоборот.

Бен извлек палец из моего тела и дал мне передохнуть минуту. Я спрятала лицо в подушку, пытаясь отдышаться или подспудно надеясь, что задохнусь и умру. Зачем он соорудил эту комнату, один к одному похожую на мою спальню в квартире Роуз? Какого хрена он творит?

Мне никогда не узнать правды, если он не перестанет обращаться со мной как с игрушкой. Он не воспринимал меня как равную – того, с кем можно поговорить, излить душу. Для него я безмозглый несмышленыш, и от моих всплесков эмоций он становится даже еще хуже. Что, если он именно этого и добивается? Если я смирюсь и заткнусь, ему станет лучше? Или он убьет меня?

Прошлой ночью, когда он меня трахал, я не слишком баловала его ответной реакцией. Может быть, мне следует помалкивать…

Бен опустил перила и встал, зевая и потягиваясь своим громадным телом. Я подняла голову и поймала взгляд его темных глаз, наблюдавших за мной – он небрежно взъерошил свою растрепанную шевелюру. Мой взгляд скользнул ниже, к измазанному моей кровью члену.

Бен включил телевизор и начал листать каналы, уже не глядя на меня.

– Все для тебя, малышка. Сейчас мы пойдем в ванную, подождем, пока «Д*****» не подействует. – На экране замельтешил «Щенячий патруль», и Бен улыбнулся. – Если бы мне платили пять центов за каждого ребенка младше десяти с дерьмовым ширпотребом из «Щенячьего патруля», я мог бы уйти на покой хоть завтра.

Мое сердце бешено колотилось. Я сглотнула подступившую тошноту. Кажется, вот мой шанс попробовать изменить мой образ в его сознании.

– Чем ты занимаешься? – хрипло спросила я.

Отложив пульт, Бен подошел к комоду. Он совершенно не стыдился своей наготы, и понятно почему. Он был высокий – огромная гора, не такой, как идеально вылепленные модели из «Men’s Health», но просто громадный. Мощные руки с рельефными сухожилиями – мышцы перекатывались по его широким плечам, пока он рылся в моей одежде. Он выглядел очень сильным.

– Акушерство и гинекология, – отозвался он. Его выбор пал на розовую ночнушку и белые трусики. Цвета самой невинности… – Большую часть ординатуры я провел в педиатрии. – Он задвинул ящик и открыл другой.

– …О, – я снова сглотнула. – А какое лекарство ты мне дал?

Бен утверждал, что он не педофил, но с головой у него точно был непорядок. Даже не знаю, хотелось ли мне докапываться до истины, особенно памятуя о проскальзывавшем у него обращении «мамочка».

Бен перекинул одежду через плечо – вещи для меня и для него.

– Оно вызовет у тебя лактацию.

О боже. У меня губы затряслись, а он приближался, опять покровительственно улыбаясь. Я растянула губы в ответной улыбке – насколько получилось.

– Пить хочется, – сипло попросила я, пытаясь сменить тему.

– М-м. Мы выпьем, когда я тебя буду мыть, – он навис над кроватью и раскрыл объятия. – Идем.

Дрожа, я оттолкнулась затекшими руками и ухитрилась повернуться к Бену. Он сгреб меня, я обхватила ногами его талию и крепко держалась за него на протяжении короткого пути через комнату. Новых вопросов я не задавала. Начнем издалека и понемногу.

Поставив меня на ноги в ванной, он включил воду и положил одежду на раковину. Я заметила в зеркале свое отражение. Мой взгляд задержался на подгузнике и на покрытой синяками шее. Я похудела. Неужели прошло всего несколько дней?..

Бен вернулся и помог мне выбраться из подгузника. Он поймал мой взгляд в зеркале и самодовольно улыбнулся при виде крови на внутренней стороне моего бедра. Неудивительно, с учетом размера его члена и моего бывшего статуса девственницы.

– У папы отличный большой член, да? – прошептал Бен мне на ухо.

Я кивнула, с ужасом рассматривая его обозначившуюся эрекцию. Вместо того чтобы притворяться, что меня не страшит ни она, ни угроза боли, я решила высказать ему унизительную правду – ту, которую он хотел услышать.

– Я его боюсь, – пробормотала я, придвинувшись к Бену. От прикосновения к его коже меня затошнило.

После моих слов член стал набухать. Бен явно намеренно прижал теплую пульсирующую плоть к моему животу и, наклонившись, мягко поцеловал в плечо.

– Правда? – пробормотал он. Его руки легли мне на бедра, подталкивая к ванне. – Папа тебя хорошо распечатал?

– …да, – на глаза навернулись слезы. – Мне больно.

В подтверждение этого промежность напомнила о себе огнем. Бен замурлыкал, выключил воду и усадил меня в ванну – вместе с собой. Я дрожала, устроившись у него между ног – так же как в прошлый раз. Кожа пылала от его прикосновений – во всех местах, испытавших на себе его жестокость и грубость. Противно было притрагиваться к нему, но широкая грудь за моей спиной приносила облегчение.

А внутри было больно не только в физическом смысле.

Мой похититель приступил к делу, проходясь мочалкой по всему моему телу. Нигде не задерживаясь надолго, только уделив особое внимание области груди, а не промежности. Я старалась дышать ровно. Оставаться спокойной. Это хорошо. Я ведь в ванне.

Бен вымыл мои волосы и занялся собой, дав мне возможность наклониться вперед. Мои плечи торчали из воды, я сидела, сгорбившись, меня била крупная дрожь. Я никогда больше не пойду в колледж. Никогда не увижу подруг. Может, мне стоило гордо умереть, лишив его садистского удовольствия? Или я должна продолжать бороться?

Мысли разбегались, у меня не получалось ухватиться ни за одну из них. Я закрыла глаза, ощутив губы Бена между лопаток – легкое-легкое прикосновение, так что я едва его почувствовала.

– Сейчас я тебя снова изнасилую, – прошептал он, прижимаясь к моей коже.

Сердце пропустило удар. Я отчаянно подавляла желание броситься куда глаза глядят. «Сейчас я тебя снова изнасилую». Он долбаный садист. Чертов психопат.

Я не ответила. Наверное, мне и не полагалось. Под водой Бен провел кончиками пальцев по моим бокам, затем пощекотал затылок поцелуями и, закончив, полизал кожу языком. Его рука пробралась между моих бедер, ощупала клитор, и я, не выдержав, ахнула. Другой рукой он провел вверх, сгребая мою грудь.

Он мял сосок, периодически немного скручивая его, и меня охватило странное, покалывающее ощущение.

– О… Вот и оно. Выдаешь себя.

Бен развернул меня и, откинувшись назад, усадил к себе на колени. Член погладил клитор, Бен не сводил глаз с моих грудей. Я тоже уставилась на выступившие белесые шарики жидкости на кончиках сосков и поняла, что чувствую непонятную тяжесть в груди – плотную, раздражающую. По спине пробежали мурашки.

Он улыбнулся и плотнее сомкнул губы на моей левой груди, вцепляясь в сосок, как уже делал раньше, и принялся сосать. Где-то в затылке его действие отдалось порхающим удовольствием, а внизу, где внезапно стало так горячо, меня касался член, и, не выдержав, я судорожно вздохнула. Теплое размытое удовольствие приносило радость – как от крепких объятий.

Не открывая глаз, Бен продолжал сосать в спокойной расслабленной манере. Он лениво пошевеливал бедрами, но через пару минут я сама начала льнуть к нему, дыша все глубже от восхитительного ощущения, вызванного его губами. Он глотал все, что выходило из моей груди, пока она не опустела. Правая грудь словно налилась и казалась до боли тяжелой.

Бен приподнялся, облизывал губы и улыбаясь, как обдолбанный.

– Кажется, теперь мой член тебя не пугает. Сейчас ты похожа на жадную маленькую шлюшку, – Бен сунул руку в воду и направил головку стоящего торчком члена ко мне, ткнувшись в мою дырку.

Вода не могла заменить смазку. Я вскрикнула от боли, когда он начал входить в меня – медленно, даже осторожно. Он придерживал меня за бедра, чтобы я не извивалась и оставалась на месте. Через край ванны переливалась вода. Одурманенный взгляд темных глаз Бена жадно рыскал по моему лицу, буквально впитывая каждую гримасу.

– Такая тугая маленькая кисочка, – промурлыкал он. – Слишком большой, солнышко? Для тебя слишком много? – Я кивнула, глотая слезы, а он проникал все глубже. – Знаю, что больно, но тебе все равно придется это делать, – он вдруг сел, выплеснув на пол еще больше воды. – Папочка обожает трахать тебя.

Болело еще сильнее, чем в первый раз. Я стиснула зубы, пока Бен растягивал меня мелкими толчками, а войдя полностью, издал гортанный стон. Затем он заставил меня слегка подпрыгивать у него на коленях и, удовлетворившись результатом, обхватил губами мою правую грудь. Я чувствовала, как член двигается во мне туда и обратно, задевая все ссадины, появившиеся прошлой ночью, и была уже готова зарыдать, когда Бен впился в сосок.

Ему понадобилось затянуться всего два раза, чтобы мое тело осело – будто марионетка с отрезанными ниточками. В животе собиралось тепло, мышцы влагалища расслаблялись, и в этой безумной больной ситуации я вдруг поняла, что секс начал вызывать во мне приятные ощущения.

Я цеплялась за голову Бена, пытаясь сладить с дыханием, пока он ритмично высасывал из меня молоко. Хорошо… Ох, как хорошо! Его язык ласкал сосок, и я совершенно внезапно кончила. Пытаясь прийти в себя, я спрятала лицо в волосах у него на макушке, но застонала, поскольку приятные посасывания не прекращались. С затяжками, неспешно и сильно. Бен всхрапнул и шлепнул меня по заднице под водой. Охуеть!

Это было восхитительно, пусть и тысячу раз неправильно. Бен оторвался от соска, влажно причмокнул и с чувством поцеловал меня, наградив заодно капельками моего собственного молока. Оно было жидким и водянистым, без выраженного вкуса. Сглотнув, я подавилась.

Бен отстранился.

– Ты говорила, что хочешь пить, малышка. Папочка здесь, чтобы заботиться о тебе.

Мое тело обмякло после нежданного оргазма, а Бен внезапно вылез из ванны. Он отнес меня в спальню, и, всю мокрую, уронил на постель. Я взвыла, когда он тут же резко и без предупреждения вошел в меня сзади. И вошел глубоко. Мне оставалось только бессмысленно дрыгаться в тщетных попытках освободиться.

Бен дернул меня за волосы.

– Куда это ты собралась? Я еще тебя не дотрахал, – он прижался к моей спине, ритмично вбиваясь в меня без церемоний, и засунул забытую на постели соску мне в рот. – Я почувствовал, как ты кончила. Тебя заводит, когда тебя насилуют?

Я нервно замотала головой. Лапа Бена пролезла под меня, в промежность, и затеребила клитор. Мое тело напряглось, я тряслась в панике, соска во рту ходила как заведенная. Бен хрипел мне в волосы. По комнате разносились влажные шлепки кожи о кожу.

– Хорошие девочки не кончают, когда их насилуют, – прошептал Бен. Он без труда преодолел мое сумбурное сопротивление. – Но ты кончила… прямо на папином члене. Если в следующий раз издашь при этом хоть звук, придется тебя отшлепать.

Я сжала зубами пластиковую соску. Неужели… неужели все это меня действительно заводит? Я настолько испорченный, плохой человек?

Когда я вновь достигла оргазма, то задержала дыхание, чтобы не застонать. Бен засмеялся и сам начал двигать моими бедрами, глухо постанывая. Мои мышцы трепетали и сжимались вокруг члена, пытаясь продлить оргазм от этих ощущений. Мы были словно два тела, созданные для одной цели. Как машины.