Текст книги "Монстры (СИ)"
Автор книги: Maks Grey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Неужели, Мориарти думает, что убийца застрелит сам себя? Черта с два. С ухмылкой на губах, снайпер отошел от босса и достал пистолет из тумбочки стола. Дуло было направлено точно в голову темному консультанту. Моран профессиональный снайпер, а значит сделает единственный выстрел на поражение. Палец так привычно лег на спусковой крючок, грохот разорвал воздух в клочья.
А Джеймс стоял, улыбаясь, глядя в потемневшие глаза напротив. Пуля чиркнула по виску, кровь стекала вниз, вычерчивая абрис лица. Еще несколько миллиметров вправо и похороны Мориарти на этот раз были бы настоящими.
С пистолетом в руках, злой, как черт, Моран хорош, как никогда, но…
– Загадки отгадывать ты так и не научился, – с усмешкой Джеймс шагнул вперед, и дуло почти коснулось его губ. От пистолета веело жаром, металл разогрелся от выстрела.
– А ведь ответ, как всегда, в самом вопросе.
Мориарти перехватил запястье снайпера и отвел его в сторону, словно передвигая рычаг. Выстрел, грохот разбившегося зеркала, что осыпалось на пол миллионом осколков. Можно ли считать, что они оба умерли?
– Давай уничтожим Лондон? – прошептал он, приподнимаясь на цыпочки, почти касаясь чужих губ.
========== Глава 3. Сделка ==========
Тонкая кровавая лента на лице Джеймса оттеняла бледность кожи, приковывая внимание Морана. Все это безумно заводило – взгляд темного консультанта, его присутствие рядом, запах его тела.
Пальцами Бастиан сжал ягодицу босса до боли, не давая отстраниться, горячим дулом пистолета провел по паху Джеймса, скользнул под рубашку, касаясь металлом обнаженной кожи живота. Черт возьми, ради Мориарти он готов уничтожить весь мир.
Джеймс улыбнулся мечтательно и почти счастливо, если рассматривать его улыбку отдельно от него самого, от ситуации в целом… Она и есть отдельно, как у Чеширского кота…
Краем глаза он видел переливающиеся на полу остатки зеркала и в голове вспыхнула картинка, как Себастьян трахает его на этих осколках, и те врезаются в кожу, снимая куски до мышц. Его тянуло к самоуничтожению. Да… дьявол, иначе бы его здесь не было…
Фантазия медленно угасла на дне его зрачков, когда он повернулся к Морану, вжимаясь в его бедра, чувствуя его возбуждение.
– А я ведь еще ничего не сделал, а у тебя уже стоит.
Дуло пистолета горячее, почти как живая плоть, но этого не достаточно, чтобы оставить ожоги. Жаль. Ему всю жизнь приходилось сдерживаться, чтобы не перейти эту грань и не разрушить себя так, чтобы это стало непоправимо.
И он уже устал… сдерживаться.
Доски трещат, плотина под напором воды готова рухнуть и смыть на своем пути весь этот гребанный мир.
Они уничтожат Лондон и всех его жителей.
Джеймс представил опустевшие улицы. О, город будет прекрасней без людей. В достаточной мере, чтобы насладиться им последний раз и пустить все на воздух…
Он закусил нижнюю губу, глаза сверкнули. Эти мысли возбуждали не меньше, чем Себастьян…
Прохладная ладонь заскользила по бедру Морана, поглаживая член сквозь тонкую ткань штанов. Джеймс дразнил, как и всегда, обещал, но только намеком, вынуждая уже даже не требовать свое, а брать силой. Так ведь гораздо интересней, не так ли?
Секс с боссом всегда был опасен, Мориарти мог от скуки неожиданно воткнуть нож в бедро, и все это чертовски заводило. Только он один умел превращать все в завораживающую смертельную игру, которуй Морану всегда так не хватало.
Одно движение и Мориарти распластан животом на столе, пальцы снайпера с силой сжимали черные как смоль волосы, удерживая на месте. Рывком Моран спустил брюки босса вместе с трусами, обнажая бледные упругие ягодицы. Нависшую тишину разбавил звонкий шлепок, оставляющий красный след на коже.
Мориарти бывало скучно когда и с кем угодно, и Себастьян, пожалуй, один из тех, кто в состоянии это исправить.
Ребро стола врезалось в живот, чуть выше линии паха, Джеймс, как мог, прижимался к ладони, закусывая губу. Моран действовал так знакомо, Джим не сопротивлялся, зачем, если все происходит так, как нужно. Грубо, да, но правильно.
Мориарти расставил ноги, приподнимая бедра, выгнулся в пояснице. Повернув голову, он попытался рассмотреть Себастьяна. Ему всегда нравилось смотреть на своего наемного убийцу. Как он работает, чистит оружие, пьет, трахается… чаще всего не вынимая сигарету изо рта.
Помнил ли Моран их первый секс? Воспоминания играли в чехарду, какой из этих раз был первый. Когда Моран пришел к Мориарти? Или наоборот? Нет… это случилось, когда у них было одно дело. Эти ублюдки хотели их кинуть и устроили переговоры, на которых Моран просто всех застрелил. Прекрасная была беседа. И потом их горячий секс, тоже на столе, и мертвые глаза смотрели…
С ощутимым нажимом Бастиан провел дулом по позвоночнику темного консультанта, по разрезу вдоль ягодиц, задевая плотное кольцо мышц.
Можно оттрахать босса дулом пистолета – это будет горячий долгий секс, Мориарти сполна расплатится за все. Правда, желание засунуть свой член в этот прекрасный зад было намного острее.
Куда же делась его хваленая выдержка профессионального убийцы? К черту. К черту все, когда Мориарти так близко, когда он живой. Когда они не виделись эти ебаных два года.
Нетерпеливый звук расстегиваемой ширинки, снайпер рычал, словно зверь, схвативший свою долгожданную добычу. Теперь он не отпустит Джеймса, пока полностью не поглотит его в себя.
Конечно, Моран не припас смазку для их встречи, ей служит природное выделение, обильное, но этого мало, чтобы увлажнить достаточно. Он плюнул на ладонь, размазывая слюну по стволу, влажная головка уперлась в анальное отверстие. Мориарти узкий, как когда-то давно, тугие мышцы забрали член Бастиана в плотный горячий плен. Мощный нетерпеливый толчок бедрами заставил тело под ним содрогнуться.
Тело Джеймса лихорадочно пыталось выбрать то ли сопротивляться, то ли расслабиться, поэтому толчок внутрь застал врасплох. Из горла вырвался хрип, ощущение такое, будто его сломали пополам. Но пока тело пыталось впитать и осознать всю эту сияющую боль, Джеймс чувствовал себя живым и целым.
Его никто не трахал уже приличное время, а у Себастьяна внушительный член. «Наверно ему хорошо, – мелькает в голове мысль, – словно иметь девственника».
Джеймс почувствовал, как горячо и обжигающе стало внутри, и скоро кровь облегчила скольжение. Он приподнял бедра, опираясь о пол только пальцами ног, и застонал от боли.
Перед закрытыми глазами картинка, будто он наблюдает за ними со стороны, видит, как член проникает в него, и резкие движения Себастьяна в точности повторяют толчки, которые он чувствует.
Моран голоден и безумен, он двигал бедрами вперед сильнее, в попытке войти в тело Мориарти еще глубже, хотя глубже уже невозможно. Сейчас Джим, словно пропятое насекомое на булавке, его редкая коллекционная бабочка, и снайпер поистине наслаждался этим моментом.
Первый толчок резкий и нетерпеливый, тяжелые яйца со шлепком коснулись тела. Широкие ладони крепко сжались на бедрах, снайпер растрахивал медленно поддающееся тело, быстро наращивая темп. Пальцы впились в плечи босса, рывком отрывая торс от стола. Он сорвал с Джеймса пиджак и откинул на пол, рубашка полетела следом.
Губы снайпера жадно коснулись седьмого шейного позвонка, прихватывая зубами тонкую кожу. Теперь он долбил своего босса во весь опор, заставляя стол скрипеть под их телами.
В какой-то момент Джим почувствовал себя зверем, пронзенным копьем. Даже если бы хотел, он не мог бы сделать ни одного движения, чтобы отстраниться от проникшего в него горячего члена. Но он не хотел. Его словно разрывало изнутри, мышцы пульсировали, сжимаясь вокруг плоти. Тело содрогалось с каждым толчком, рот раскрыт в немом крике, потому что все слишком… одновременно больно и хорошо, так что горло перехватывало, и не было возможности ни застонать, ни даже вздохнуть.
Если бы Себастьян знал, как долго Мориарти пришлось искать его… Человека, которому можно будет позволить трахать себя и при этом не быть униженным этим положением.
Пальцы заскользили по столешнице, оставляя царапины на темной полировке. Если он опять исчезнет, то эти следы будут напоминать Морану об этом дне. А Джеймсу, как и всегда, останется большее – отпечатки пальцев синяками на бедрах. Жаль, что они все-таки пройдут…
Звуки хриплого дыхания, пошлые шлепки плоти о плоть, вырывающиеся заглушенные стоны…
– Да… сильнее… – горло перестало сжимать, как раз в момент, когда снайпер рывком потянул его на себя. Джеймс уперся ладонями в стол, и сила притяжения заставила его самого насадиться на член до основания.
Два года… ему не хватало этого.
Они точно поставят на уши весь район, потому что теперь каждый толчок заставляет кричать.
Джеймс откинул голову на плечо Морана, поворачиваясь, пытаясь коснуться его губами.
– Остановишься… и я тебя убью.
Очередной шлепок по заду заставил Мориарти вздрогнуть, а стенки анального отверстия сжаться, теперь член продвигался внутри с большим трудом.
Снова удар, за ним следующий, Морану нравилось ощущать, как содрогалось тело босса под ним. Снайпер наслаждался стонами и криками Джеймса, от них он возбуждался еще сильнее.
– Ты скучал по мне? – снайпер коснулся губ босса, обжигая лицо дыханием.
Губы заскользили по изгибу шеи, зубы с силой впились в горло, прорывая тонкий слой кожи, Моран ощутил на языке металлический вкус. Восхитительная, грязная, отравленная безумием кровь смешалась со слюной, потекла по горлу, чтобы раствориться в Моране и остаться навсегда его частью.
Отстраняясь, убийца рассматривал, какое произведение искусства он сотворил. Капли крови выступали из раны неохотно, после расползаясь узкими тонкими лентами по коже. Это его метка, подтверждение того, что Мориарти принадлежал только ему.
Моран готов убить Джеймса, разорвать, пролезть в его шкуру и кровавому боссу это нравилось.
– Еще, – хрип Мориарти и привкус крови на губах.
Казалось бы, чувствительность Джеймса должна была пропасть, но это не так. Шлепок по ягодице заставил вскрикнуть и сжаться, от чего двигающийся член словно разрывает изнутри.
Огненный цветок расползся по груди, кровь лениво стекала вниз. Оторвав одну руку от столешницы, Джеймс заскользил по груди, размазывая черную, в тусклом свете, как мазут, вязкую жидкость. Пальцы поползли вниз, обхватывая член.
У него стоит так, что уже больно, но пока Моран берет его в такой позе, кончить будет сложно… Слишком много всего, настолько, что прикрыв глаза, можно провалиться в бездну, оставаясь только кричащим, извивающимся на толстом члене телом.
Но пока Джеймс был еще в сознании. Застонав, он наклонил голову, упираясь в стол локтем, содрогаясь с каждым глубоким толчком или шлепком ладони, от которых тонкая кожа на ягодицах уже стала красной.
– Тебе было больно, когда ты думал, что я мертв?
Неожиданно снайпер вынул член из податливого тела и развернул Джима лицом к себе, для того, чтобы толкнуть спиной на поверхность стола.
Позвоночник ударился о твёрдое дерево. Взгляд пылающих глаз говорит о том, что ему действительно было больно, и что сейчас Мориарти в полной мере прочувствует всю его боль на своей собственной шкуре.
Крепкие пальцы сжали бедра, разводя их в стороны, потемневший от страсти взгляд заскользил по обнаженному, окровавленному телу. Он любил трахаться, глядя любовнику в глаза.
Мориарти нравилось видеть Морана над собой. Нравилось, что его лицо, пока он трахал, приобретало такое выражение, словно ему больно – зубы закусывают губы, лоб прорезает морщина.
– Я не разрешал тебе трогать себя, – пальцы обхватили запястья и прижали к столешнице. Моран снова вошел рывком, мощным сильным движением.
Дуло пистолета заскользило по телу Джима, шее, подбородку.
Моран трахал податливое тело, но все это время его не покидало ощущение, что это Мориарти имеет его.
– Ты – мой. Даже если тебе кажется иначе, – отозвался Мориарти, прежде чем рот заполнился дулом пистолета.
Пистолет всегда был частью Морана, поэтому он ловит кайф, трахая им?
Мысль о том, что теоретически… курок может быть спущен, возбудила настолько, что все тело свело судорогой удовольствия, он бы кончил сейчас, но его запястья схвачены чужими пальцами, словно наручниками.
Мориарти обезволен и обездвижен, у него остался лишь один только взгляд, который говорит больше, чем любые слова. «Тебе нравится такая власть надо мной, Моран? Это компенсирует, то, что ты всегда делаешь так, как я говорю. Ты трахаешь кусок умирающей плоти, конечно, ты можешь сделать с ним все, что хочешь…»
Облизывая языком все еще горячее дуло пистолета, Мориарти старался сильнее насадиться на долбящий задницу член.
«Кончи. Заполни своим семенем. Ты же хочешь… Дьявол, Моран… Проблема в том, что я никогда не остановлю тебя. Спусти курок. Мне кажется, что однажды я это сделал. Теперь ты. Какая, к черту, разница?»
Моран словно понимал, что Мориарти говорил ему без слов, вынул изо рта ствол, слизывая порочную слюну босса с оружия и ухмыльнулся.
Теплые губы снайпера заскользили по груди, ощущая, как о клетку ребер бешено бьется сердце.
Губы коснулись шеи, пачкаясь в опьяняющей крови Мориарти, крепче любого алкоголя, опаснее любого оружия. Горячий язык скользнул в рот Джеймса, щедро делясь его же собственной кровью. Рука, наконец, с силой обхватила член Джеймса, скользя пальцами по стволу от основания к головке и обратно.
Мориарти выдержал все, уготованное ему, и теперь его ждала заслуженная награда.
Джим пропустил момент, когда вся боль полностью переплавилась в наслаждение. Густое и острое, оно затопило полностью, залило горло, заставляя захлебываться в нем, тонуть как в сиропе.
Он протяжно застонал в поцелуй, обнимая своего снайпера, прижимаясь всем телом.
Всхлип заставил разорвать поцелуй, и отвернувшись, Джим сжал зубы на крепком плече. Грубая кожа лопнула под натиском, выпуская семена алой крови. Мориарти крупно вздрогнул, кончая, чувствуя, как мышцы сжались на горячем члене.
«Тебе хорошо, Моран?.. Я хочу, чтобы сейчас тебе тоже было хорошо…»
Последняя связная мысль, перед тем, как обессилено обмякнуть, и на долю секунды ни о чем не думать. Блаженная, дорогостоящая передышка.
Моран вплел пальцы в волосы Джима, прижимая к себе за затылок крепче. Ему нравилась такая поза – Мориарти обхватил его руками и ногами, прижимаясь изо всех сил, как когда-то. Словно они одно целое.
Снайпер ловил сперму Джеймса и облизывал пальцы, ощущая резкий вкус босса на языке.
Вновь с силой сжимая бедра Мориарти, Моран стал трахать во весь опор, начиная кончать горячей пенистой спермой глубоко внутри Джеймса.
Ощущение распирающего жара привело его в себя. Джеймс закрыл глаза и тяжело дышал, чувствуя, как чужое семя заполняет его, кажется полностью, проникает в кровь… Растворяется в нем… Жаль, что это только кажется…
Белое смешалось с красным и стекало жгучим, словно лава, по бедрам. Страшно представить, на что он сейчас похож, и сколько это будет заживать, и Джеймс чувствовал себя уставшим, но пока живым…
Пусть оргазм и оставил его разбитым и обессиленным – сказывается, что последние годы были не самыми лучшими. Но Себастьян… это какая-то извращенная… любовь.
Джим поднял руку, ловя пальцы Морана, проводит по ним языком, чувствуя свой привкус.
– В следующий раз оттрахай мой рот, я хочу вспомнить твой вкус…
Член все еще пульсировал глубоко внутри, после выскользнул из растраханного тела.
Снайпер отстранился, рассматривая Джима на поверхности стола, как дорогое, но уже со всех сторон обглоданное блюдо. Деликатес, которым он полакомился так славно.
Он подхватил Мориарти на руки и понес в ванну, включил воду, наблюдая за тем, как она окрашивается в розовый цвет. Он стянул с себя остатки одежды и сел в ванну сзади, вжимаясь грудью в спину Джима.
Джеймс еще чувствовал пульсацию внутри, вкус крови на губах, руки на своем теле. Это как якоря, привязывающие к чему-то… К жизни, к Себастьяну? К самому себе… Не дающие раствориться в пустоте. Пустота ему тоже нравилась, но иначе, в ней нет ничего, и это освобождающее ощущение.
Но чужие руки унесли раньше, чем пустота успела проникнуть внутрь, заполнить и разорвать.
К тому же, сегодня это уже сделал Моран.
Вода обволакивала тело, щипала в ранках, укусах, трещинах на коже.
Джеймс откинул голову на плечо Себастьяна, прикрыв глаза, облизывая губы раз за разом.
– Помнишь, один раз мы трахались всю ночь, – произнес он и голос хрипел сорванными криком связками, – ты засунул мне член по гланды, заставляя сосать, а потом выебал так, что я потом не мог подняться…
Почти как сегодня. Почти как каждый раз.
– А потом, когда ты уснул, я все-таки поднялся и ушел. У меня был с собой героин. Пара граммов, и боль можно терпеть. Я поехал к себе, зализывать раны, – губы скривились в усмешке. Джим болтал, он любил это делать, потому что иногда не выносил тишину, та пытается залезть ему в уши, заполнить голову, вылезти через нос, глазницы, хлынуть горлом…
– Три дня пришлось работать удаленно… Я всегда уходил, помнишь, когда нужно было подлечить тело. А сейчас мне некуда идти. У меня больше нет мест, где я мог бы остаться. Нет человека, на которого можно было бы положиться. Ничего не осталось. Только ты. Тебе же это нравится? – он повернул голову, глядя на Себастьяна пустыми и темными глазами, – тебе нравится, что я мертв для всего мира, кроме тебя?
========== Глава 4. Депрессия ==========
Пальцы убийцы заскользили по груди Джима, смывая кровь с тела, губы коснулись раны на шее, из которой все еще сочилась кровь. Моран зарылся в волосы босса, вдыхая его запах глубоко в легкие, и переставая дышать на мгновенье, чтобы сохранить в себе частичку любовника.
Это так милосердно – искалечить, а после зализывать раны, гладить синяки, что сам же поставил, зашивать порезы, что сотворил безжалостной рукой.
Вода тихо плескалась вокруг, Джеймс расслабился в чужих руках, болтовня сменилась мерным дыханием. Моран молчалив, Мориарти еще помнил, как его это раньше бесило . Сколько раз темный консультант грозился отрезать Морану язык, если он не начнет использовать его по назначению? Ровно до того момента, как Бастиан не засунул его боссу в зад…
Мориарти почувствовал, как расслабленная плоть Морана начала наливаться кровью. Снова. По особенности своей физиологии Моран редко когда отделывался одним стояком за ночь.
Вывернувшись из скользких рук, Джим взял гель и вылил его себе на ладонь. Потом, протянув руку, стал размазывать мылящее средство по груди Себастьяна. Тело Морана иссечено старыми ранениями, обтянуто шрамами, словно в броню, каждый из которых имел свою историю. На плече след его зубов. Заживет, следа не останется. Жаль.
Он заскользил пальцами ниже, по прессу, напрягшемуся члену, сжал мошонку.
– Сколько ты трахнул за эти два года, что меня не было? Сколько из них выжило? Уползло от тебя, зарекаясь еще хоть раз подставить кому-то свой зад.
Крупная головка члена покачивалась над водой, багрово-красная, привлекающая внимание, ствол, перевитый венами, уходил ниже, словно гребаный цветок… Оттягивая крайнюю плоть, Джим провел пальцами по венчику, словно слепой, который изучал мир на ощупь.
Мориарти поднял взгляд на снайпера. Зачем ему глаза, что темный консультант еще может увидеть? Все, что ему хочется сделать, он может исполнить и с закрытыми глазами, а для всего остального есть Моран.
– Я хочу оставить на тебе свой след, – произнес он, как обычно просят о сладостях дети.
Моран медленно кивнул, не отрывая взгляда от босса, давая свое немое согласие, Джеймс победно улыбнулся. Почему-то в голову пришла идея, что ему необходим чемоданчик медицинских инструментов. Блеск хирургической стали… было бы прекрасно. Но сейчас ничего этого нет.
Он потянулся к полочке над раковиной, закусывая губу и опираясь на плечо Себастьяна.
Стеклянный стакан полетел вниз, разбиваясь, и Джеймс выудил осколок, отряхивая его, чтобы убрать мелкую крошку и вернулся в воду.
– Для кого мне необходимо оставить метку, для себя? Я и так знаю, что ты мой. Для других? К дьяволу их. Для тебя? Тогда нужно сделать так, чтобы это было красиво. Все самое лучшее для тебя.
Кривая улыбка вместе с пустым взглядом смотрелась дико и странно. Он прижался к Себастьяну всем телом, заставляя отклониться назад. Участившийся пульс, озорной блеск в его глазах – ребенок, который вечно хочет игры. А ведь так часто Бастиан действительно видел перед собой мальчишку. Да, жестокого, безумного, безжалостного, но все-таки мальчишку.
– Не дергайся.
Острый край вошел в плоть плавно и радостно, словно горячий нож в масло, Моран ощутил острую боль, но вскоре она словно растворилась, отошла на второй план. Боли словно не существовало, когда рядом Мориарти. Лишь горящие глаза, расширенные зрачки, сбитое дыхание, и резкий вдох, в попытке вобрать в себя металл собственной крови. Когда стекло вспарывает кожу шеи сколотым краем, Моран лишь сглатывает. Горло, рядом с сонной артерией – еще пара миллиметров вверх и Моран истечет кровью в считанные секунды.
У снайпера высокий болевой порог, он мог терпеть долго, очень долго. Моран терпеливо ждал, ощущая, как расходятся волокна мышц под острием стекла, как кровь заливает алым покрывалом грудь, живот и бедра. Мориарти словно накалывал ему татуировку. В каком-то смысле, так оно и было.
Их странная любовь, с летальным исходом, до гробовой доски. Но они все еще живы. Они будут жить вечно.
Прочертив линию вверх, Джим наклонился, слизывая языком выступившие капли. Глубже. Он расписывал правую сторону прямыми и закругленными линиями, оставляя узор похожий на карту. Красиво… Когда все было закончено, Мориарти отстранился, оглядывая свое творение. И найдя его удовлетворительным, поднял взгляд на Себастьяна.
– Тебе же это нравится, Джеймс?
Мориарти облизнул губы, во рту солоно от чужой крови. Он проводит пальцами по центральной оси узора.
– Я всегда возвращаюсь к тебе. Мы всегда будем вместе.
Дай Мориарти волю, он бы исполосовал Морана всего, разобрал бы его по частям на сувениры. Эти двое всегда были похожи на двух зверей, иступлено рвущих друг друга на части. Словно только так они могли проявлять то извращенное чувство, что их связывало. Только это делало их живыми.
Жадный рот смял губы босса в тщательном тягучем поцелуе, ощущая, как порочная слюна Мориарти перетекает в него, словно жизнь. Рука Морана потянулась к члену Джима, крепко сжимая мошонку, перекатывая яички в руке.
Джим пил чужое дыхание, как воду и не мог утолить жажду. В Моране всегда было столько грубой, животной энергетики, неочищенной жизненной силы.
– Дай мне… всего себя. Ты мне нужен…
Внутри все еще болело, но Джеймс уже хотел вновь почувствовать Себастьяна в себе. Запомнить навсегда то, из чего состояла их совместная убийственная страсть.
Прерывая поцелуй, он заскользил губами по его шее, провел языком по щетине, касаясь следа собственных зубов. Острый кончик языка обвел сосок, соленый от сочащейся крови.
Мориарти упирается ладонями в бедра снайпера, руки потонули в мутно-красной воде… Улыбаясь, Джеймс поднял взгляд, и, наклонившись, провел языком по головке чужого члена, любовно собирая выступившую смазку, смакуя пряный, солоноватый привкус.
– Ты же хочешь оттрахать мой рот, проникая глубоко в горло, так что нельзя дышать. Тебе нравится контролировать мое дыхание?
Он медленно втянул крупную, налитую кровью головку в рот, облизывая ее языком и насадился ртом ниже, почти касаясь воды, чтобы отстраниться, буквально через секунду.
Моран прогнулся в спине, глухой стон сорвался с пересохших губ. Никто не умел сосать так сладко, как Мориарти. Ладонь легла на затылок, пальцы вплелись в волосы, хватка стала железной, без шанса вырваться.
Резкий мощный толчок бедрами и член ворвался в рот, головка уперлась в горло. Бастиан начал трахать рот Джима медленно, весомыми размеренными толчками, после ускоряясь, вслушиваясь в пошлые хлюпанья, наблюдая за тем, как порочная слюна любовника текла по стволу.
Расслабив горло, Джеймс все глубже насаживался на член, чувствуя, как головка скользит по небу. Стараясь сглотнуть, он то и дело плотно обхватывал ее гортанью. Стоны посылали вибрацию по члену, добавляя ощущений. Подняв одну руку, он обхватил ствол ладонью, помогая себе, и, подняв на Себастьяна затуманенный взгляд, скользнул языком и губами ниже.
«Тебе хорошо? Тебе нравится, то, что я делаю? Смотри. Потому что я сам не знаю, будет ли у нас другой раз».
Джим сомкнул губы, вновь втягивая в рот до основания, чувствуя, как головка скользнула в гортань, заставляя задыхаться, и застонать. Слюна потекла по подбородку, капая в воду, а член с пошлыми звуками врывался в рот.
«Мне этого не хватало. Тебя. В этот раз я заберу тебя с собой.»
Ванна, до краев наполненная их грязной кровью. Они слились воедино, после долгой разлуки, длиною в вечность.
Толчок, еще толчок, Моран не давал любовнику время на то, чтобы опомниться, просто вздохнуть. Он долбил изо всех сил, раз за разом просовывая головку в горячее горло.
Бастиану нравилось трахать Мориарти в рот, нравилось, как глубоко тот забирал, но он не хотел заканчивать все это так быстро.
Сильная рука дернула голову назад, заставляя выронить член, убийца подтянул любовника к себе, крепкие пальцы до боли сжали ягодицы.
Он придерживал тело Джима на весу, раздвигая его ягодицы шире, упираясь горячей головкой в кольцо мышц. Член прошелся по мошонке, разрезу ягодиц, Моран не отводил взгляда от лица Мориарти. Он не торопился.
Джеймс тяжело дышал, судорожно хватая воздух ртом, кашляя. Губы припухли и покраснели, от поцелуев, от минета, и больше не казались бескровными, особенно на контрасе с бледностью кожи.
Пальцы заскользили по плечам Себастьяна, пока Джеймс выравнивал дыхание. Стоя на коленях в ванной, он опирался на Морана и стоило тому отпустить руки, как головка, приставленная к анусу, проникла внутрь, заполняя…
– Сделай это медленно…– губы скривились в улыбке, – хочу почувствовать каждый миллиметр, как ты входишь в меня, словно насаживая на кол…
Анус пытался сжаться, тело как всегда хотело избежать страданий. Джим чувствовал жжение, раздражение переплавлялось в боль, боль в удовольствие. Вечный, порочный круг…
– Ты убьешь меня? Каждый раз кажется, что да, но мы даже не приближаемся к границе… Та все дальше. Просто… ты не сможешь. Я не позволю. Я сам сделаю это… Но мне нравится, что ты делаешь со мной то, что не может никто. Даже я сам не могу. Понимаешь? Именно поэтому мне необходим ты. Жизненно необходим. Смертельно…
Он не пытался насадиться, хотя терпение истончалось, ерзал, облизывая губы, смакуя момент, как никогда не смаковал вино.
– Тебе нравится, что я приму все, чтобы не пришло в твою голову, Бастиан? Мы так похожи…
Морану нравилось смотреть на такого Мориарти. В предвкушении его члена и в страхе вновь оказаться на нем. Как он задерживал дыхание, как цеплялся за плечи, словно за последнюю спасительную соломинку, в поисках защиты. О да, Моран защитит. Он заслонит Джима своей широкой спиной от всего мира.
Время шло, утекало, словно кровавая вода сквозь пальцы, а Бастиан все медлил, словно чего-то ждал. Мориарти много болтал, но не говорил того, что Моран хотел услышать. Мышцы всего тела были напряжены, создавая рельеф античной статуи, атланта, по стальному телу которого стекала разбавленная кровью водой .
– Попроси меня оттрахать тебя.
Лениво улыбаясь, Бастиан с силой приложил Джима к стене головой, словно в попытке увидеть его мозги на белоснежной плитке. Пальцы сжали горло, язык заскользил по щеке любовника, толстый эрегированный член коснулся бедрер Мориарти.
– Ты же хочешь. Попроси.
Джеймс впился ногтями в плечи Морана, зашипев от боли.
– Хочешь разбить мне голову, чтобы напрямую трахнуть в мозг? Ты безумен. Поэтому я здесь…
Перед глазами потемнело, а в ушах тикал сердечный ритм: рваный удар далекого гонга.
Медленно моргая, Джеймс смотрел в светлые глаза Морана, выбеленные злостью.
– Трахни меня, – произнес он, хрипя, – Ты этого хотел? Заставить меня просить о том, чего сам хочешь так же сильно. Выеби так, чтобы я забыл свое имя, – он подался вперед, насколько это возможно в таком положении, шепча, – как последний раз, Себастьян. Представь, что это наш последний раз.
Он чувствовал, как член скользил между ягодиц, но в таком положении невозможно самому насадиться… а Джеймсу невероятно, уже до безумия, хотелось почувствовать этот жар внутри себя.
– Тебя бесит, что я не смогу быть всегда рядом, послушным тебе. Мы сошли с ума, ломая друг друга.
Скользя пальцами по щеке Себастьяна, Джим провел кончиком языка по его губам и прошептал, почти неслышно, словно падали последние крупинки в песочных часах.
– Пожалуйста.
Губы Морана растянулись в ухмылке. Разве он мог ослушаться? Мориарти просит, а Бастиан, как верный пес на цепи, не смел отказать.
Сжимая горло сильнее, Моран перекрыл подачу кислород полностью, оставляя организм босса довольствоваться теми скудными резервами, что остались в легких. Джеймс открывал рот, как выброшенная на лёд рыба, холод кафеля прибавлял ассоциации правдоподобности. Железная хватка на горле не давала сделать даже глоточка воздуха, загоняя мозг в панику, но Джеймс никогда не терял контроль над ситуацией на все сто процентов…
Он чувствовал, как наполнялась углекислым газом его кровь, как мозг не получал кислорода, заставляя сердце стучать сильнее, перед глазами потемнело, сухие губы стали синими…
Бастиан сильнее вжал Джеймса в холодный кафель, сухие губы коснулись губ, снайпер жадно ловил в себя последние выдохи и слова своего босса.
Убийца обхватил член у основания, направляя головку на проход, и резким импульсивным толчком вогнал ствол в податливое, растраханное тело на всю длину, раздвигая узкие стенки. Жгучая боль, похожая на удар бичом, только разливается она по всему телу. Джеймс чувствует себя, словно распятым на кресте. Ногти оставили на плечах Морана кровавые полосы, вспарывая кожу. Из передавленного горла невозможно выдавить стон, поэтому он остался непроизнесённым, только тело конвульсивно вздрогнуло, вновь ощутив проникновение.
– Ты больше никогда от меня не уйдешь.
«Да, мой Себастьян, именно так. Нам обоим нравится эта лживая иллюзия обладания и принадлежности. Это то, что мы выбираем. Это наша любовь».
Моран вгонял в босса член раз за разом, и с каждым движением тело Джима принимало его все охотнее. Безмолвный, бледный, не дышащий, пропятый.
Снайпер разжал пальцы медленно, милостиво открывая доступ кислорода, с ухмылкой наблюдая за тем, как темный консультант жадно глотал ртом воздух.
Отрывая податливое тело от стены, Моран уложил Мориарти в ванну бережно, словно любимого ребенка. Он разглядывал лицо Джима, гладил пальцами по щеке, меняя гнев на милость. Теплые губы жадно коснулись шеи, пальцы обхватили член Мориарти, любовно лаская, набирая темп.
