Текст книги "Летние забавы в Ривенделле (СИ)"

Автор книги: Magnus Kervalen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Давай, что ль, понесу тебя, Эрик, – ласково пророкотал он. – А то того и гляди навернешься тут в темноте, на каблучках-то…

И Глорфиндель с Эрестором на руках потопал прочь. Вслед за ними по выложенным камнем дорожкам сада пошелестел в своих многострадальных замшевых сапожках Эстелир, горько сожалея о том, что не носит каблуков.

Ночной сад Ривенделла полнился ароматами цветов – душистые волны плыли над землей, вились в ветвях деревьев, скользили по умиротворенным лицам скульптур и растворялись в ряби воды в фонтанах; мерные трели лягушек под аккомпанемент шелеста травы превращались в дивную тихую колыбельную. Под ручку с Элрондом Трандуил брел по дорожкам сада; он смотрел на темное ясное небо, густо усыпанное звездами, на узорчатое кружево листвы, на белую, чуть искрящуюся в лунном свете дорожку под ногами… В тишине слышались отдаленные голоса и игривый смех; кто-то тихо пел, аккомпанируя себе на лютне, и журчание струн, вплетаясь в таинственные ночные шорохи, казалось еще прекраснее. Трандуил чувствовал, как в душе разливается такое бесконечное умиротворение, какое он испытывал только с Азогом; он смотрел на сад, на цветы, на одухотворенное лицо лорда Элронда, залитое светом луны, и думал о том, что эта ночь, полная затаенной радости и покоя, навсегда запечатлеется в его сердце.

Мимо, смеясь, пробежала стайка юношей; словно мимолетное наваждение, они пронеслись мимо и скрылись за густым кустарником. Трандуил вздохнул, ощутив, как сердце сжимается в сладкой грусти.

– Помнишь, и мы были такими, – с улыбкой сказал лорд Элронд, вторя мыслям короля. – Ты частенько гостил у меня в Ривенделле, и мы резвились в саду, купались, ели вишню и абрикосы прямо с деревьев, а потом, забежав в дом – уставшие, взмокшие, умирающие от жажды – пили ледяной лимонад прямо из кувшина…

– О да, конечно, я помню, – на Трандуила накатила упоительная ностальгия: он вдруг осознал, как давно это было, и безвозвратно ушедшие годы – веселые, цветущие годы его молодости – засияли для него волшебным светом прошлого, в котором исчезали все горести, оставляя лишь бесконечное счастье.

Элронд снова улыбнулся и неосознанно еще теснее прижался к Трандуилу, обняв его локоть уже двумя руками.

– Да, славное было время, – проговорил он. – Мы убегали от твоего отца и Келеборна и делали всё, что хотели. А Глорфиндель смеялся над нами, называл «желторотыми юнцами» и вечно вспоминал своих воинов в Гондолине, но тоже резвился вместе с нами…

Трандуил подхватил:

– А помнишь, помнишь как Глорфиндель начал рассказывать очередную гондолинскую байку про какую-то стычку с орками или вроде того, мы заскучали и хотели потихоньку сбежать, но тут Эрестор говорит… говорит… – Трандуил, не договорив, прыснул со смеху, однако Элронд, мгновенно поняв, о чем вспомнил король, тоже рассмеялся.

– Да-да, Эрестор: «О, я уже слышал эту историю в прошлый раз, отличная история, послушайте! Потерпите немного, там только начало скучное, про сражение, а потом они всю дорогу будут трахаться!», – подхватил Элронд. – У бедного Глорфинделя глаза стали вот такими, – Элронд даже отпустил руку Трандуила, показывая, какими стали глаза Глорфинделя. – Клянусь, вот такими! А мы давай вопить: «Здорово, здорово, Глорфиндель, давай скорее к делу, про потрахушки!».

Трандуил, едва отдышавшись от приступа смеха, снова согнулся пополам.

– Глорф такой: «Ничего это не про потрахушки, это про сражение с орками!»…

– …а мы: «Нам всё равно, как ты это называешь, давай про потрахушки!», – Элронд вздохнул и опять взял Трандуила под руку. – Мы потом так и называли эту историю – «Про потрахушки». Да… Действительно, отличная была история.

– Отличная, – согласился Трандуил. – Только мы так распалялись от того, как Глорфиндель расписывал забавы своих воинов с пленными орками и праздничную оргию в честь победы, что у нас никогда не хватало выдержки дослушать историю до конца.

– Верно, – Элронд, взволнованный воспоминаниями, даже слегка разрумянился и уже шел с Трандуилом чуть ли не в обнимку. – Впрочем, в те времена у нас вообще не хватало выдержки…

– О да, – усмехнулся Трандуил, тоже приобняв Элронда. – Мы предавались страсти везде, где нас застигало желание. Помнишь… – он покосился на владыку Ривенделла, – …парадные доспехи моего отца? Он как раз снял их, чтобы принять ванну, а мы с тобой…

Элронд густо покраснел. Чтобы немного успокоиться, он присел на мраморную скамеечку, но и тут его застигли сладострастные мысли: за высокими кустами совсем рядом со скамейкой послышался жаркий шепот, звуки поцелуев, а вскоре кусты затряслись, и в ночной тишине раздались размеренные смачные шлепки. Лорд Элронд почувствовал, как его охватывает жар не меньший, чем тот, что сжигал его в юности во время достославного рассказа Глорфинделя.

Трандуил присел рядом.

– Помнишь, как потом мой отец вышел из купальни и спросил нас, что это мы делаем на его парадных доспехах? – он снова тихо рассмеялся и от избытка чувств обнял Элронда за плечи – Элронд закусил губу: соблазнительные образы прошлого так и поплыли у него перед глазами.

– А ты сказал, что мы всего лишь решили почистить его доспехи, – прошептал Элронд; он украдкой взглянул на Трандуила и тут же застыдился собственного взгляда.

– А он усмехнулся так – уголком рта – и говорит: «Я вижу, вы далеко продвинулись в… чистке доспехов», – Трандуил, захваченный воспоминаниями, принялся рассеянно поглаживать Элрондово ухо. Элронд шумно втянул в себя воздух. – Потом он присоединился к нам, и мы… гм… дочистили доспехи вместе.

Трандуил весело рассмеялся, а Элронд не знал, куда деться от стыда и возбуждения. Еще и эта парочка в кустах продолжала стонать и вскрикивать так соблазнительно, что Элронду живо вспомнились его «юношеские шалости» с королем Трандуилом…

– Это был наш с тобой первый раз, – заметил он еле слышно.

– Ну надо же, точно, – Трандуил задумался, перебирая в уме события прошлого. – Действительно первый раз… Ты был еще совсем неопытен, но так жаждал познать новые ощущения, – сентиментально вздохнув, король поцеловал Элронда в ухо. Элронд не смог сдержать волну сладострастной дрожи. – Помню, ты так увлекся мной после этого и потом ходил за мной, как хвост, всё время, пока мы с отцом гостили в Ривенделле. Келеборн даже немного тебя ревновал… Хотя мой отец быстро его утешил.

Шлепки в кустах замедлились, послышался томный стон и, судя по шороху, кто-то осел на землю. Элронду показалось, что он кончил вместе с ними. Он зажмурился, из последних сил пытаясь унять пульсирующее в его теле возбуждение, но в этот момент Трандуил, взяв Элронда за подбородок, мягко повернул его к себе, и Элронд сдался. Его губы нашли губы Трандуила, и он почувствовал, что погружается в далекие дни своей юности, когда новые ощущения, доселе неизведанные наслаждения и любовь к Трандуилу кружили ему голову так, что он забывал обо всем на свете.

========== Есть еще стрелы в колчане! ==========

Оставив лорда Элронда приходить в себя после «сеанса ностальгии», Трандуил с удовлетворением почувствовал, что у него самого, в отличие от Элронда, осталось еще достаточно сил, чтобы пройтись по саду. Безо всякой цели он бродил по узким дорожкам, вдыхал аромат летней ночи и любовался звездами. В душе короля царил покой, сладкая грусть томила сердце; он всё еще находился во власти воспоминаний, и светлые образы давно прошедшей солнечной юности проплывали перед ним в темноте ночи.

Словно отзвуки прошлого, в расцвеченной шорохами и трелями лягушек тишине послышались приглушенные молодые голоса. Трандуил остановился, прислушался и двинулся по направлению к плакучей иве, из-за которой эти голоса доносились.

Затаив дыхание, король раздвинул шелковистые ветви ивы и заглянул в беседку, которую они скрывали. В глубине души – пусть даже и сам не отдавал себе в этом отчета – Трандуил надеялся увидеть там Леголаса… Но в беседке оказались Элладан и Элрохир – они где-то раздобыли огромнейший поднос с мороженым на палочках и теперь препирались друг с другом, кому сколько достанется.

– А я говорю – кто как успеет! – стоял на своем Элладан.

– Это нечестно, Элладан! Надо делить поровну, – возражал Элрохир.

– Хорошо, давай поровну, – согласился Элладан. – Только скорее – если Эрестор наткнется на нас во время своей пищеварительной прогулки, то прощай мороженое.

– Еще чего! – возмутился Элрохир. – Мы ему не отдадим!

– Ага, посмотрю я, как ты не отдашь, если с Эрестором будет дядя Глорфиндель, – хмыкнул Элладан. – Давай начинать, а то мороженое уже подтаивает… Ой, Элрохир! – выпалил он вдруг громким шепотом. – Посмотри налево! Только медленно… и незаметно…

Элрохир, не поворачивая головы, осторожно скосил глаза и увидел короля Трандуила, наблюдающего за ними из-за ветвей плакучей ивы.

– Почему он не подходит к нам? – зашептались близнецы, то и дело «незаметно» поглядывая в сторону короля. – Может, позвать его? Да нет же, Элладан, какой ты непонятливый – ясно ведь: Трандуил хочет смотреть. Как тогда, в первый раз в Лихолесье, помнишь?..

Элладан и Элрохир хитро переглянулись и, поняв друг друга без слов, потянулись к мороженому. Косясь на Трандуила – чтобы видеть, какое впечатление они на него производят – близнецы принялись медленно облизывать мороженое с двух сторон, скользя по нему губами и языками. Нежно постанывая, они то поочередно брали его в рот полностью, то пытались поцеловать друг друга через мороженое, то водили им по губам, размазывая по ним белую подтаявшую сладость… Мороженое, не выдержав двойного нападения, стало совсем мягким; белые струйки потекли по рукам близнецов. Тогда Элладан засунул измазанный в мороженом палец в рот Элрохиру – тот с готовностью облизал его, а потом притянул брата к себе и жадно собрал губами мороженое, размазанное по подбородку Элладана… И тут кусок растаявшего мороженого отвалился от палочки и с тихим шлепаньем упал прямехонько ему на штаны.

Чтобы замаскировать всю нелепость положения, в котором оказался, Элладан быстро схватил Элрохира за волосы и поставил его на колени. Тот, мгновенно поняв замысел брата, с громкими стонами начал есть мороженое с его штанов. Покончив с мороженым, Элрохир проворно стянул с брата штаны и, обмазав его член остатками мороженого, стал медленно слизывать мороженое с головки, мастерски изображая при этом такое наслаждение, словно уже поднадоевший член брата казался ему вкуснее любого десерта.

– Ну как? – шепнул Элрохир, оторвавшись от члена будто бы для того, чтобы глотнуть воздуха. – Трандуилу нравится?

– Не знаю… Я не вижу отсюда его лица, – прошептал Элладан. – Давай, чтоб наверняка… снимай штаны. У меня есть одна идея – это точно должно ему понравиться!..

– А понравится ли это мне? – с сомнением отозвался Элрохир, но всё же ради Трандуила послушался, стянул с себя штаны и встал на четвереньки, подставив обнаженные ягодицы прохладному ночному ветерку.

Внезапно он почувствовал, что вместо привычного горячего члена брата в него вкручивается нечто совершенно ледяное. Элрохира бросило в дрожь.

– А элберет твою гилтониэль, Элладан, что ты творишь?! – зашипел он.

– Не вопи, – прошептал Элладан, сосредоточенно проталкивая мороженое Элрохиру в анус. – Лучше покажи Трандуилу, как тебе хорошо.

– Но, балрог тебя возьми, мне совсем не хорошо!

– Кого это волнует, Элрохир?! Давай, соберись. Трандуил смотрит.

Элрохир бросил на брата взгляд, полный ненависти, но всё же выгнул спину, запрокинул голову и очень натурально застонал. Мороженое, тающее от жара его тела, потекло по ложбинке между ягодиц Элрохира, по мошонке, закапало на скамейку в беседке… Элрохир даже нашел в себе силы насадиться на мороженое поглубже – так, что снаружи остался торчать только кончик палочки. Элладан, наклонившись, стал ласкать анус брата языком, слизывая всё новые и новые струйки мороженого… Через некоторое время он вытащил палочку, облизнул ее и отбросил в сторону, а после прижался лицом к ягодицам Элрохира, выпивая растаявшее мороженое из его ануса. Возбужденный ласками брата – а еще больше тем, что король Трандуил наблюдал за ними – Элрохир застонал уже куда более искренно. Вскоре он уже извивался на скамейке и громко умолял Элладана взять его, к чему тот немедля и приступил, вбиваясь в наполненный растаявшим мороженым анус брата. У Элладана даже мелькнула мысль, что теперь у них получится молочный коктейль…

Тем временем Трандуил, распаленный представлением, которое устроили для него затейники-близнецы, уже подумывал присоединиться к ним, когда его внимание привлек тихий шорох шагов. Оглянувшись, он увидел Леголаса, неторопливо идущего по дорожке. Заметив короля, он радостно улыбнулся и подбежал к нему.

– Так вот ты где! – выдохнул Леголас, всё еще улыбаясь, – и Трандуил вдруг обнаружил, что не может не улыбнуться в ответ.

Он протянул руку и погладил Леголаса по щеке – такой нежной, такой мягкой…

– Ты искал меня, сын? – спросил Трандуил, любуясь тем, как золотистые волосы Леголаса переливаются в лунном свете.

Тот прижался щекой к его руке, поцеловал ладонь.

– По правде сказать, нет, – ответил Леголас немного смущенно – так, словно ему было жаль расстраивать отца. – Я искал советника, Эрестора. Глорфиндель его потерял: дядя Глори отправился для него на кухню за новыми пирожными, вернулся – а Эрестора нет. Очень волнуется. Вот мы с Больгом и вызвались ему помочь, – Леголас отступил на шаг. – Я подумал – может, советник с тобой. Но раз ты один, я пойду искать дальше.

Леголас уже развернулся и направился к дорожке, когда Трандуил, повинуясь неясному даже для самого себя порыву, окликнул его:

– Постой, Леголас! – тот обернулся, непонимающе взглянув на отца. Трандуил подбежал к нему и взял за руку. – Постой, – прошептал король. – Может быть… ты останешься со мной… ненадолго? С тех пор, как я приехал, мы так и не успели побыть вдвоем…

Леголас заколебался.

– Ну… Давай потом, хорошо? А то я уже пообещал Глорфинделю найти Эрестора. Как только мы отыщем его, я заскочу к тебе, договорились? Не обижайся, – Леголас встал на цыпочки и чмокнул Трандуила в щеку. – Не обижайся, ладно? – повторил он – и умчался прочь.

– Ладно, – пробормотал Трандуил растерянно.

Поглаживая след от поцелуя, Трандуил побрел меж деревьев, с удивлением и даже немного с тревогой прислушиваясь к необычному чувству, взволновавшему его. Ему не за что было обижаться на Леголаса – Трандуил повторял себе это снова и снова, точно пытался убедить себя в этом… Но отчего тогда что-то так больно сжималось в груди, когда он вспоминал торопливый поцелуй Леголаса и то выражение, с каким он смотрел на Трандуила – словно разговаривал с отцом лишь потому, что не хотел «обижать старика»? Куда исчезла та любовь, то желание, то восхищение, что Леголас испытывал к нему еще совсем недавно? Куда пропал милый, нежный, некрасивый мальчик, который так отчаянно тосковал по отцу и умолял Трандуила любить его хоть немного? На его месте возник прекрасный юноша, живой, веселый, сияющий счастьем, – юноша, которому уже не нужна любовь отца. Неужели теперь удел Трандуила – вспоминать молодость с Элрондом, сидеть в кресле-качалке, укутав ноги Элрондовым вязаным пледом, и смотреть, как резвится молодежь?..

Трандуил остановился, пораженный собственной мыслью. Нет уж! Может быть, такая жизнь и хороша для тихоней вроде Элронда, но он, Трандуил, великолепный король Зеленолесья, не станет опускать руки! Он вернет себе любовь сына, заберет его с собой в Лихолесье и покажет всем, что у короля Трандуила есть еще стрелы в колчане!

А пока Трандуил обдумывал свой хитроумный план по соблазнению Леголаса, Глорфиндель, предчувствуя худшее, с полным подносом пирожных в руках рыскал по саду в поисках Эрестора. В полном отчаянии он проверял каждый куст, каждую беседку и, как и следовало ожидать, всполошил уже с дюжину парочек, укрывшихся в саду. Один только Линдир обрадовался его появлению и, сравнив Глорфинделя с несчастным влюбленным Даэроном, вызвался сопровождать его «в бесплодных скитаниях в поисках безвозвратно ушедшего возлюбленного».

– Вот прицепился, как клещ… «Безвозвратно ушедшего», типун тебе на язык, – пробурчал Глорфиндель, но Линдир, пропустив его бурчание мимо ушей, потащился вслед за ним, на ходу бренча на своей лютне.

Так, с музыкой и песнями, они достигли уединенной беседки в дальней части сада. Из увитой цветами беседки, освещенной фонариками неслись весьма недвусмысленные звуки: кто-то тяжело дышал, стонал и выкрикивал замысловатые ругательства – Глорфиндель даже на мгновение задумался, ошеломленный: таких выражений он не слышал даже от пленных орков! Бесшумно (насколько это было возможно с размерами и грацией могучего воителя) подобравшись к беседке, Глорфиндель заглянул в нее – и остолбенел.

На полу беседки, вцепившись в скамейку, на четвереньках стоял советник короля Трандуила – растрепанный, исцарапанный, в разорванной одежде и даже кое-где со следами укусов на белой коже; а позади него, удерживая Эстелира за волосы, на коленях стоял Эрестор и жарил королевского брата так, что тот, казалось, едва не терял сознание. Время от времени Эрестор награждал Эстелира шлепком, сдабривая его очередным грязным ругательством – судя по состоянию задницы королевского советника, красной, как маков цвет, Эрестор на шлепки не скупился. Впрочем, Эстелир – по крайней мере, сейчас – на каждый удар отзывался восторженным вскриком.

– Вот те раз! – от расстройства Глорфиндель опустил руки, и пирожные со смачными шлепками (почти такими же, что раздавались в беседке) попадали на пол. – Я тут старался, за пирожными для него бегал, думал – чего-то смурной, наверное, жрать хочет… А ты, советник, значит, вот как… Вот как… – губы сурового воина задрожали. – Подлюга ты, Эрик! У нас в Гондолине с такими, как ты, разговор был недолгий: за руки-за ноги – и в пропасть… Но люблю я тебя, заразу, люблю, понимаешь? Эх!

Глорфиндель шумно вздохнул, зачерпнул с упавшего на пол пирожного крем, смазал им свой внушительных размеров член и со всего маху всадил его в Эрестора. Тот вскрикнул. Взглянув на Глорфинделя затуманенным взглядом, Эрестор с готовностью насадился на его член еще глубже и, притянув к себе голову Эстелира за волосы, выдохнул ему в ухо:

– Смотри, шлюха лихолесская! Видишь – Глорфиндель мой! А если не уймешься, я тебя еще не так отделаю!

Однако, судя по страстным стонам Эстелира, он был совсем не против такого наказания.

Линдир, всё это время с восторгом следивший за разворачивающейся у него на глазах сценой, вдруг воскликнул:

– Какие страсти… Кажется… Кажется… я сочинил новую песню!

========== Лимонад со льдом ==========

К полуночи Ривенделл, уставший от обилия впечатлений и наслаждений, погрузился в сон, чтобы набраться сил для новых забав. Умиротворенная тишина опустилась на Последний Домашний Приют, и в ней, подобно тихой колыбельной, разносились мелодичные трели сверчков. Прохладу летней ночи наполняли запахи травы и воды; в воздухе плыл густой аромат ночных цветов. Обитатели Ривенделла и их гости почивали в летнем павильоне. Эрестор, обессилевший после своего «акта возмездия», довольный, уснул на широкой груди Глорфинделя. Его соперник, Эстелир, оказавшийся совсем не готовым к такого рода «отпору», провалился в сон, едва его голова коснулась подушки. Линдир еще долго бормотал во сне обрывки своей новой песни… А лорд Элронд, устроив гостей, угомонив близнецов, отдав распоряжения хоббитам насчет завтрака и предусмотрительно оставив на столике у павильона лимонад и лед («В такие… м-м-м… знойные летние ночи лимонад обязательно понадобится», – деликатно заметил он), наконец добрался до постели и заснул беспокойным сном, полным забот о завтрашнем дне.

Однако несмотря на пышную перину, невесомое покрывало и мягкую подушку, в которую заботливый лорд Элронд вшил мешочек с душистыми травами, Трандуилу не спалось. Он ворочался в постели, то скидывая, то вновь натягивая на себя покрывало; сон никак не шел к нему. Трандуил убеждал себя, что ему мешает заснуть серебристый свет луны, или журчанье фонтанов, или соловьиные трели, или шелест листвы… но в конце концов Трандуил признал, что не может уснуть по одной простой причине: за тонкой резной перегородкой спал Леголас. Вернее, сейчас он вовсе не спал, и это томило Трандуила еще больше: из-за перегородки доносились сладкие стоны принца. Леголас тяжело дышал, постанывал и приглушенно вскрикивал, и даже отсюда Трандуил мог видеть очертания его тела, которое сладострастно выгибалось и трепетало. Трандуила терзало жгучее желание приникнуть к прорезям в перегородке, но вместо этого он отвернулся и закрыл глаза, пытаясь унять возбуждение. Но воображение, подкрепленное стонами и вскриками Леголаса, рисовало перед его мысленным взором волнующие картины – одна бесстыднее другой – и Трандуил, не выдержав, подполз к перегородке и, затаив дыхание, заглянул в изящный цветок, искусно вырезанный в дереве.

Леголас, раскрасневшийся и немного вспотевший, лежал на спине в задранной до самой шеи ночной сорочке – Трандуилу подумалось, что в таком виде его маленький принц выглядит еще соблазнительнее, чем полностью обнаженный. Он нежно постанывал, закрыв глаза и закусив нижнюю губку, и комкал покрывало, подаваясь навстречу прикосновениям Элладана и Элрохира. Трандуил беззвучно выругался. Элладан и Элрохир! Ну конечно, вездесущие развратники-близнецы, – это они соблазнили его мальчика! Силясь заглушить возбуждение злостью, Трандуил с ненавистью взглянул на озорные мордашки сыновей Элронда. Один из них – Трандуил никогда не мог с точностью определить, кто из них кто – щекотал Леголаса веером с пышными перьями (которым лорд Элронд снабдил каждого обитателя Ривенделла на случай, если тому «вдруг станет жарко»), а второй облизывал соски Леголаса, а потом легонько дул на них. Леголас, которого дразнящие ласки близнецов распаляли всё больше и больше, вздрагивал и широко раздвигал ноги, а Трандуил, жадно рассматривая его хрупкое тело, набухшие соски и тонкий, нежный, удивительно правильной формы член, сходил с ума от желания и ревности. Ему хотелось ворваться сейчас к нему, разогнать близнецов и овладеть Леголасом так, чтобы он забыл и об Элладане с Элрохиром, и вообще обо всем Ривенделле, но всякий раз, когда он уже был готов броситься за перегородку, гордость останавливала короля. С тайной обидой Трандуил вспомнил, что в прежние времена, когда он приезжал в Имладрис, это из его, Трандуила, комнаты неслись сладострастные стоны, и это он, Трандуил, не давал уснуть обитателям Ривенделла. В те времена он и представить себе не мог, что когда-нибудь будет ночевать в полном одиночестве, с завистью вслушиваясь в звуки чужой страсти.

В этот момент он услышал жалобный вскрик Леголаса. Вновь прильнув к прорезям в перегородке, Трандуил увидел, как Леголас, выгнувшись и отчаянно хватаясь за Элладана и Элрохира, содрогается в оргазме. На его живот брызгала сперма; Трандуил бросил взгляд на полупрозрачные перламутровые капли, усеявшие золотистую кожу принца, и ему безумно захотелось приникнуть к животу Леголаса губами, слизать его сперму, почувствовать, как трепещет его юное нежное тело… И тогда Леголас выдохнул бы: «Я люблю тебя, отец!..», а не: «Это не считается! Так нечестно!». Нечестно? Удивившись, Трандуил прислушался. Слова Леголаса не были игрой его воображения – тот действительно капризно тянул:

– Это нечестно! Вы должны были позволить мне тоже ласкать вас! А вы схватили меня и довели… до изнеможения.

– Всё, малыш-Трандуилион, нечего отнекиваться! – заявил один из сыновей Элронда. – Ты кончил первым, так что ты проиграл.

– Ага, ты проиграл – значит, за лимонадом пойдешь ты! – подхватил второй. – Уговор дороже денег, малыш-Трандуилион!

Леголас с недовольным стоном сел в постели и опустил задранную сорочку.

– Идите вы к балрогу, больше не буду заключать с вами пари, – пробормотал он, но все-таки поднялся на ноги и вышел из-за перегородки.

Трандуил отпрянул от перегородки и опрокинулся на спину, с колотящимся сердцем делая вид, что крепко спит. Всей душой Трандуил надеялся, что Леголас, проходя мимо, не заметит внушительной выпуклости, приподнимающей покрывало. Но когда легкие шаги Леголаса, миновав постель Трандуила, стихли, Трандуил разочарованно подумал, что принц мог бы и остановиться, чтобы поцеловать его на ночь. Накинув висевший на перегородке шелковый ночной халат в наивный мелкий цветочек («Ох, Элронд», – с досадой проворчал Трандуил), король неслышно последовал за Леголасом.

Трандуил нашел его на веранде: Леголас стоял у стола и колол лед. Это выходило у него неважно, мелкие кусочки льда разлетались в разные стороны, и Леголас вполголоса костерил близнецов, но Трандуил, не вслушиваясь в его недовольное бурчание, застыл, залюбовавшись принцем. Тонкая фигурка Леголаса будто бы сияла в лунном свете; полупрозрачная ткань сорочки, не скрывая тела, делала его изгибы еще более волнующими и соблазнительными; а когда Леголас, сражаясь с глыбой льда, чуть наклонялся, подол сорочки скользил вверх, обнажая упругие маленькие ягодицы. У Трандуила перехватило дыхание от возбуждения и нежности. Он видел Леголаса обнаженным бесчисленное множество раз, но никогда не испытывал такого жгучего желания, как сейчас, когда смотрел на него в этой коротенькой сорочке.

Преодолев неожиданно накатившую на него робость, Трандуил приблизился к Леголасу и обнял его за талию, прижавшись к нему всем телом. Леголас замер – но лишь на мгновение; в следующий же миг он рассмеялся и игриво потерся ягодицами о пах Трандуила. Трандуил тихо застонал. Проникнув рукой под сорочку, он принялся ласкать еще вялый член Леголаса, который быстро твердел от его прикосновений. Леголас, бросив нож для колки льда обратно на стол, положил ладонь Трандуилу на руку и стал направлять ее движения, то подаваясь навстречу пальцам Трандуила, то отстраняясь, чтобы прижаться к его паху. Тем временем Трандуил задрал сорочку Леголаса; сначала он поглаживал и пощипывал его сосок, а потом, схватив со стола маленький кусочек льда, начал водить им по разгоряченной коже Леголаса. Тот вскрикнул и задрожал всем телом, откидывая голову на плечо Трандуила. Скосив глаза, Трандуил увидел разрумянившееся лицо Леголаса: тот жмурился, изнемогая от непривычных ощущений, и сладко постанывал, чуть приоткрыв рот. Трандуила бросило в жар. Торопливо распахнув полы халата, он вжался членом Леголасу в ложбинку меж ягодиц, продолжая водить кусочком льда по груди и животу принца. Лед таял, оставляя на горячей коже Леголаса влажные следы, а холодные струйки сползали к паху и исчезали в золотистых курчавых волосках.

Наконец Леголас не вынес сладкой пытки: протяжно застонав, он повалился грудью на стол и выгнулся с таким бесстыдством, что Трандуил даже слегка опешил. Он смотрел на Леголаса, на его хрупкое тело, на рассыпавшиеся по плечам влажные от пота волосы, на трогательно-тонкую шейку – и Трандуила бросало в дрожь от желания. Но в то же время в глубине души его терзала мысль, что Леголас, когда-то принадлежавший ему, только ему, королю Трандуилу, теперь готов отдаться любому, кто пробудит в нем страсть: ведь и сейчас Леголас не знал, чьи руки ласкают его и чей член прижимается к нему сзади. Более того – Леголас даже не обернулся, чтобы узнать это! Теперь уже Трандуилу стало жарко от ревности. Схватив Леголаса за плечи, он повернул его лицом к себе и с остервенением поцеловал в губы.

– Отец, это ты!.. – изумленно выдохнул тот.

Трандуил вспыхнул:

– А ты ждал кого-то другого?!

– Нет, что ты… Конечно же, нет, – Леголас положил ладони на руки Трандуила, который судорожно пытался развязать пояс халата и от злости никак не мог с ним справиться. – Я ждал именно тебя. Я уже давно гадал, почему ты не приходишь ко мне…

Трандуилу наконец удалось развязать пояс; он скинул халат, притянул ойкнувшего от неожиданности Леголаса к себе, и, сладострастно простонав ему в губы: «Всё ты врешь, паршивец!», усадил его на стол. Навалившись на Леголаса сверху, Трандуил закинул его ноги себе на плечи и одним сильным движением вошел в него. Леголас упал на спину. Падая, он задел кувшин, и поток холодного лимонада хлынул принцу на лицо, шею и грудь.

– Ай! Ой! – вскрикнул Леголас – то ли из-за толчков члена Трандуила, от которых весь стол ходил ходуном, то ли из-за того, что поперхнулся лимонадом. – Что ты делаешь! Близнецы вые… то есть, убьют меня за то, что я не принес им попить!

– Отныне – никаких – близнецов! – прохрипел Трандуил, подкрепляя каждое слово новым ударом члена. – Никаких Элрондов! Никаких Глорфинделей! Никаких – лютню ему в задницу – Линдиров! Всё! Завтра же ты возвращаешься со мной в Зеленолесье!

Трандуил чувствовал, как Леголас сжимается и дрожит под ним, и едва не терял голову от осознания своей абсолютной власти. Он наклонился и впился поцелуем в сладковатые от лимонада – или просто сладкие? – губы Леголаса, а потом принялся покусывать, засасывать и облизывать липкую от лимонада кожу. Леголас восторженно стонал и подставлял Трандуилу то шею, то плечико, скользя в лимонадной луже и шлепая по ней ладонями, отчего вокруг разлетались золотистые брызги. Трандуил слизнул вкус лимонада со своих губ; ему вдруг подумалось, что он уже никогда не сможет пить лимонад, не вспоминая о горячем теле Леголаса и его сладострастных стонах.

Наконец Трандуил ощутил, что больше не может сдерживаться. Ему хотелось бы продержаться подольше (и доказать Леголасу, что он куда лучше всех обитателей Ривенделла, вместе взятых), но Трандуил был слишком возбужден, чтобы отстраняться или замедлять темп. Он запрокинул голову, сделал еще несколько неровных толчков и, вскрикнув: «Леголас!..», бурно излился. Совершенно обессилев, он рухнул на принца и долго лежал, прижимаясь к его трепещущему телу. Леголас благодарно постанывал ему в ухо. Трандуил вспомнил, что хотел слизать с живота Леголаса его сперму, но с сожалением понял, что не сможет даже пошевелиться; поэтому он просто лежал, медленно восстанавливая дыхание, и с наслаждением втягивал в себя колючий аромат лимонада и теплый запах Леголаса.

– Эй… – шепнул тот спустя некоторое время. – Эй, ты что, заснул?

Трандуил вздрогнул. Обессилевший после недавнего всплеска страсти, он действительно задремал, пригревшись на горячем теле Леголаса, но, услышав шепот, мгновенно соврал:

– Нет, я… я задумался.

Трандуил не мог видеть лица Леголаса (потому что лежал, уткнувшись ему в плечо), но почувствовал, что тот улыбнулся.

– Может… я уже пойду? – спросил Леголас так, будто боялся обидеть.

Трандуил приподнялся.