Текст книги "Real Men (СИ)"

Автор книги: Мадам Марципан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Убедившись, что поглощенные игрой парни его не заметили, Хуан проскальзывает к спальне, но застывает на пороге от внезапной сцены.

На полу сидит Чанёль, пока на его кровати, свесив ноги по бокам от альфы, уместился Бекхён. В ступор же Тао вводит то, что Бён заплетает Паку африканские косички, пока альфа сосредоточенно красит омеге ногти на ногах зелёным лаком. Из телефона, лежащего на постели Чана, звучит что-то в стиле регги. От этой пары исходит такое расслабленно ленивое умиротворение, что Хуан ловит себя на мысли, что не находись они в армии со строгими порядками, эти двое наделали бы самокруток и безмятежно курили бы травку.

Вскинув голову, Бекхён усмехается при виде опешившего Хуана и кивает головой в бок, бросая:

– Заходи.

Нервно сглатывая, парень проходит к своей кровати, неуверенно присаживаясь на край, складывая на коленях руки. Тао сам не знает, отчего внезапно робеет, но эти двое кажутся ему всё более странными, а потому вводят в напряжение хлеще Ву. А ведь совсем недавно Хуан был готов признать Пака нормальным парнем. Быть может тогда все дело в Бёне?

– Что-то не так?

Чанёль докрашивает последний ноготь журналиста и, опуская кисточку в баночку с лаком, поднимает взгляд на Тао, лениво выдувая из жвачки пузырь. Вместе со щелчком, с которым лопается белый шар, актер приходит в себя и немного расслабляется.

– Нет, просто вы не похожи на обычных журналистов, с которыми я общался прежде.

Пак ухмыляется, а Бекхён, будто подталкивая парня продолжать, наклоняет голову на бок, выдавая:

– Ну и?

Хмурясь, Хуан решает прояснить, что эти ребята из себя всё-таки представляют и как он должен к ним относиться.

– Вначале я думал, вы неформалы вроде эмо или готов, а может металлисты. Хотя сейчас мне кажется, вы больше похожи на растаманов или хиппи. Так вы всё-таки кто?

Чанёль выдает задумчиво-насмешливое: «Хм…» – запрокидывая голову, бросая взгляд на Бекхёна. Бён оглядывает Тао с головы до ног, чуть отстраняется, упираясь ладонью в покрывало. Он молчит около десяти секунд, а затем произносит спокойным тоном, как нечто само собой разумеющееся:

– Да, ничего особенного. Только это секрет, если что, а то нас уволят. Я бывший порно актер, Чанёль прежде подпольно выращивал марихуану и распространял её, а Сехуна мы подобрали на улице, после того, как он вышел из психбольницы.

Хуан чувствует, как у него расширяются от шока зрачки, нервозно ухмыляясь и неуверенно спрашивая:

– Это же… шутка?

Бекхён пожимает плечами, сохраняя беспристрастное выражение лица.

– Вообще-то нет.

Тао с трудом сдерживается, чтобы не уронить челюсть, судорожно соображая, чем думал Минсок, отправляя его в Адаррх в компании ненормальных. От всего этого у омеги дергается глаз, а голову посещает мысль, что может быть на самом деле они не в военном лагере, а в какой-то исправительной колонии вроде штрафбата. Поэтому Ву так и цепляется к нему, считая преступником? В целом же в голове Хуана царит такая каша, что он не может вымолвить и слова, пытаясь переварить и уложить всё по полочкам.

Снизу слышится фыркающий смешок, и Пак поднимает на Бекхёна полный упрека взгляд.

– Бек, не пугай мальчика. Он и так нервный. Не заметил, что ли?

Бён расплывается в ухмылке, посмеиваясь.

– Может, мне тоже надо было пойти в актеры?

– Только не в порно, – Пак хмыкает, обращаясь к Тао, который глядит на парочку с полной растерянностью и не пониманием, – Нормальные мы, так что можешь забить на свои стереотипы. Нам просто так комфортно. Нужно же как-то разнообразить замужнюю жизнь.

В этот раз рот Хуана всё-таки открывается.

– Так вы что? Супруги?

Бекхён пожимает плечами, возвращаясь к прерванному занятию по заплетанию косичек Чанёлю, прикрывающему глаза.

– Уже шесть лет как, а заодно родители двух детей.

К такому повороту актер оказывается не готов, и эта новость огорошивает сильнее выдуманного прошлого журналистов. И пока Тао справляется с шоком, Пак и Бён напрочь забывают о нем.

Медленно выдохнув, Хуан ложится на постель, закидывая руки за голову, и переваривает полученные сведенья. Впрочем, мыслительный процесс идет туго, потому что боль во всем теле перекрывает всякие мысли.

Бекхён поглядывая на порой кривящегося и кряхтящего Тао, наклоняется к Чанёлю что-то шепча. Альфа молча поднимается, проходя к тумбочке. Порывшись в её недрах он вынул какой-то крем и, всучив его супругу, направился к дверям:

– Надеюсь, минут десять хватит. Я пока на шухере постою.

Хуан непонимающе оглянулся на журналистов. Пак застыл в проходе, а Бён, плюхнувшись на постель, шлёпнул актера по животу заставив издать сдавленное «Агрх!» и простонать от боли. Не смутившись, Бекхён невозмутимо произнес:

– Раздевайся!

– Что? Зачем?

– Потому что Ву явно тебя загонял и если ты не хочешь завтра изобразить для командора миниатюру «Человек-Бревно», то раздевайся. Я разотру тебе мышцы разогревающей мазью.

Заметно подивившись такому великодушию, Тао послушно стянул куртку и футболку, подвернув брюки.

– Спасибо! Если честно, не ожидал.

Бён фыркнул.

– Не подумай ничего такого, но если завтра ты не будешь в форме, это скажется на съемках. Нам же нужно изобразить из тебя почти супермена.

– Ну, командор так явно не думает.

Бекхён промолчал, разминая легкими движениями мышцы. Через какое-то время в помещение заглянул Пак.

– Бек, время!

– Я почти закончил.

Втерев остатки мази, журналист отстранился.

– Всё, одевайся.

Бён ушел мыть руки, а вскоре и вовсе покинул казармы.

Откинувшись на подушки, Тао сощурился думая о произошедшем сегодня. С одной стороны ему нужно было отлично сняться в шоу, восстановить себе репутацию и завоевать общее уважение. Но с другой… Хуан хотел отомстить Ву. Этот альфа переросток не просто поиздевался над ним, но и унизил!

Однако действовать следовало с умом, так, чтобы и себя не подставить, и командору отыграться за всё им устроенное.

Когда прозвучал призыв на построение к ужину, омега преисполнился решимости при первой же возможности показать Ву, что и у него есть острые зубки.

*

– Ну и что ты пытаешься добиться?

Исин размешивал сахар в чашке чая. Стоявший у окна командор, глядевший на направлявшихся в столовую солдат, угрюмо произнес:

– Чтобы эти столичные пижоны свалили как можно скорее и не устраивали в моем лагере анархию!

Врач уныло вздохнул:

– И поэтому ты потащил этого актера в общий душ? Если руководство об этом узнает, тебе не поздоровиться.

– Да клал я на их…

– Кха! Кха! Ифань!

Альфа замолчал, разворачиваясь к бете.

– И что ты предлагаешь?

– Давай без фанатизма только. И в душ он может ходить у меня, как Бён и Хань.

– Я не собираюсь давать ему привилегии!

– Это не привилегии, это здравомыслие!

Хмурясь, Ву насупился, отворачиваясь обратно к окну.

– Я подумаю.

По двору проходил отряд Хуана. Глядя на омегу, марширующего в общем строе, командор недобро сощурился.

– Ничего, он у меня сотню кругов ада пройдет и сам пожалеет, что сюда сунулся. Не на курорт приехал!

Чжан закатил глаза, отпивая чай и решая не продолжать этот бессмысленный разговор.

*

Утром боль окончательно не ушла, но после помощи Бёна хотя бы стала терпимой.

Появления Ву Хуан ожидал в любой момент, а потому был на взводе. Но, как и накануне, командор явно выжидал менее подходящий момент для своего визита, чтобы «осчастливить» омегу.

Тао убеждает себя быть спокойней и собранней, но это у него не выходит. Он начинает подозревать, что постепенно становится неврастеником, вздрагивая от любых звуков и дергаясь при упоминании своего имени. По счастью окружающими это остается незамеченным.

В отличие от предыдущего дня, первая половина посвящена стрельбе.

Чонин объясняет Хуану, как держать оружие, прижимая приклад к плечу, чтобы, имея упор, при стрельбе автомат не так сильно бил отдачей. Ким разжёвывает всё омеге, как ребёнку: подробно, основательно и в деталях.

Тао старается всё запоминать и, когда его оставляют одного, так как лейтенант уходит проверять остальных, делает несколько пробных выстрелов по мишени.

– Только не пристрели мне кого-нибудь ненароком, шкет!

Замирая, сжимая зубы, актер сдерживается, чтоб не развернуться и выстрелить в землю у ног подкравшегося командора, заставив его отойти подальше и не стоять у него за спиной. Игнорируя Ву, Хуан вновь прицеливается, но не успевает сделать выстрел, потому что позади громко, раздраженно цокают. В следующий миг у омеги глаза на лоб лезут, так как альфа прижимается к нему сзади, опуская свои руки поверх его и рывком заставляя прижать оружие сильнее к плечу, тем самым принуждая Тао едва не вжиматься спиной в чужую грудь.

– Что ты его держишь как дохлую рыбину! Ты не в своей киношке снимаешься с холостыми патронами. Здесь ты готовишься воевать и убивать. Не научишься – убьют тебя. Автомат должен быть в устойчивом положении, а не ходить ходуном при стрельбе. Дыши ровно и не дергайся к курку. Ты должен быть уверен в своих действиях и решителен!

От неожиданной близости Тао выпадает из реальности, а потому, когда раздается выстрел и уши закладывает от шума, внутри всё ходит ходуном. Опуская оружие, омега растеряно оборачивается. Командор, отойдя назад, глядит на него с таким разочарованием, будто он ему задолжал крупную сумму денег и отказывается отдавать.

– Я начинаю подумывать, что разумнее отправить тебя на кухню помогать Кенсу, чистить картошку. Какой-никакой, но опыт общения с холодным оружием у тебя будет.

Ву намеревается ещё что-то сказать, но его окликает подошедший к стрельбищу майор и мужчина, вынужденно прервавшись, идет к краю поля.

Сжимая зубы, омега сердито ворчит под нос:

– Ты не так держишь автомат, ты не так стреляешь. Недоумок, я впервые держу в руках реальное оружие.

Хуан готов спорить на что угодно, что случайная передышка не продлиться долго и альфа вернется третировать его и продолжит издеваться.

Крепче сжав автомат, Тао постарался подобраться, уже представляя реакцию командора на запланированную им маленькую шалость.

– Совсем обнаглел, Одуван! Уснул что ли?!

Актер дожидается, когда шаги за спиной остановятся и командор сделает глубокий вдох, чтобы продолжить тираду о непутевом омеге. Всего один шаг назад и резкое движение вниз прикладом – главное верно рассчитать расстояние и не переборщить, иначе Ву прикончит его на месте.

Позади слышится тихое «Угх!» сменяемое то ли мычанием, то ли стоном. Вскрикнуть или выматериться, что казалось более уместным, мужчина себе не позволяет.

Разворачиваясь, невинно хлопая глазами, омега с кротким видом прижимает ладошку ко рту.

– Бог мой! Простите, командор Ву. Вы так внезапно подошли, что я просто не ожидал! Скорлупа не треснула?

Судя по взгляду альфы, единственное, что треснет в ближайшее время, это голова парня посягнувшего на святая святых тела мужчины. Стараясь не скрещивать внизу руки и держаться ровно, Ву зло прорычал:

– Нарываешься на неприятности, шкет. Ты бы с такой точностью лучше по мишени бил.

– Может вам обратиться в медпункт?

– Обойдусь. Продолжай тренировку.

Развернувшись, командор направился не твердой походкой прочь. Тао, чувствуя свой маленький триумф, довольно ухмыльнулся, крикнув ему вслед:

– Попробуйте приложить лёд. Вдруг поможет!

– Стреляйте, рядовой! Хватит болтать!

Хмыкнув, Хуан обернулся к мишени, поднимая с довольной улыбкой автомат.

*

Исин прикрывает рот рукой, чтобы не заржать и старательно хмурит брови, изредка кивая в поддержку негодующего командора.

– Хамло мелкое! Язва столичная! Больно уж он борзый!

– Спокойно, Ифань. Согласись, ты сам первый начал его провоцировать.

Ву хмурится, но даже не задумывается о словах врача о чем-то судорожно думая, а затем расплывается в зловещей ухмылке.

– Ничего, думаю, я очень скоро ему за это отыграюсь. Я ушел!

Развернувшись, командор быстро выходит из лазарета, громко хлопая дверью. Покачав головой, Чжан со вздохом выдал:

– Дурдом какой-то!

*

– Простите?!

Тао широко распахнутыми глазами смотрит на главу лагеря перед собой. Впрочем, такими же глазами на мужчину глядят Ким и сослуживцы Хуана.

– Неужели не расслышал? Не думаешь, что следует прочистить уши? Я сказал, во время тренировки рукопашного боя я буду твоим противником.

Омега нервно сглатывает, заранее представляя, как его сворачивают в бараний рог и пинками катят по плацу.

– Но командор Ву, я думал поставить в пару с рядовым Хуаном…

– Лейтенант Ким, занимайтесь с остальными бойцами. Хуан у нас ведь на особом счету, так что я сам любезно уделю ему свое время.

Чонин бросает на Тао печальный взгляд.

– Так точно, командор Ву… Бойцы! Стройся!

Провожая уходящих в сторону солдат, омежка чувствует себя невинным агнцем, связаным на алтаре для жертвоприношений. Нервозно взглянув в чужое довольное лицо, Хуан пробует прибегнуть к своему последнему козырю.

– Если что, не забывайте что идет съемка.

– Да? Что-то я не вижу никого с камерой поблизости. Пак закончил снимать пару минут назад, пока вы делали растяжку.

– В любом случае…

– Просто замолчи уже и начнем тренировку.

– Если вы меня покалечите, вам это с рук не сойдет!

– Да-да. Конечно.

Ву встает в стойку и Тао испугано быстро выдыхает.

– Простите, что ударил вас по яйцам и что грубил. Но я не хочу умирать молодым. И если…

Командор кривится, цокая.

– Просто встань уже в стойку, шкет!

Постаравшись встать как альфа, омега с боязнью думает, что будет дальше.

Став серьезней, мужчина начинает объяснять.

– В этой позе ты можешь поставить блок чужому удару, а также контратаковать. Старайся затрачивать меньше сил, работай всем корпусом. Главное не теряй опоры и твердо стой на ногах. Нанося удары, старайся бить по болевым точкам. Одну ты уж точно знаешь.

Ву скривился, а Хуан уже сотню раз пожалел о своем поступке. Но больше командор об утреннем инциденте не упоминал, объясняя принцип нанесения ударов, движения телом, уязвимые зоны и многое другое.

Внимательно слушая, Тао запоминает, стараясь все тщательно воспроизводить, повторяя принцип нанесения ударов, отрабатывая взмахи ногами и движения тела. Он непроизвольно отвлекается от своих тревог, сосредотачиваясь на тренировке. Прежде, он никогда не интересовался драками. Разве что только для съемок, да и то, персонажей с подобными навыками у него не было.

Расслабленность сходит на нет вместе со словами командора:

– А теперь посмотрим на практике, хорошо ли ты всё усвоил.

Понимая, что подстава ждала впереди, омега нервно крякнул и попятился, отходя подальше от недобро ухмылявшегося мужчины.

– Что же ты, шкет? Струсил? В армии бояться нельзя. Но если захочешь, всегда можешь вернуться домой. Тебя держать никто не станет.

Чувствуя себя камикадзе, Хуан поджал губы, мысленно перекрестился и бросился на командора рявкнув:

– Ни за что!

Дальше омега в полной мере ощутил себя боксерской грушей или чем-то похожим. Ву перехватил его руку в замахе, рванул на себя, ударяя коленом в живот, а когда парень согнулся, резко заставил его развернуться, выкрутив руку так, что Тао с ужасом подумал, что сейчас услышит хруст ломающихся костей. Взвыв, Хуан замер, стараясь не делать резких движений и дышать через раз.

– Бам! Считай, ты убит!

Как только чужой захват пропал, омега покачнулся и рухнул на колени.

– Вы ненормальный. Вы просто ненормальный…

– Незачем сваливать всё на меня, если ты даже не пытаешься сопротивляться. Вставай! Мы не закончили!

Первая мысль, посетившая Тао после этих слов: упасть на землю и притвориться мертвым, иначе его отправят в инвалидную коляску. Вторая мысль: злость на Ву и желание не дать ему позлорадствовать над собой. Может он и не Брюс Ли, да и вообще о единоборствах имеет весьма абстрактное представление, но он не может позволить командору насладиться его поражением. Ведь тогда всё потеряет всякий смысл!

С трудом поднявшись, Хуан отряхнулся от земли, устремив в сторону надменного альфы тяжелый взгляд.

– В этот раз нападайте первым вы!

– Уверен?

Ву насмешливо вскидывает бровь, но даже не дожидается ответа, бросаясь вперед, делая подсечку. Омега успевает только мысленно вскрикнуть: «Папочка!», – не успевая сделать это вслух, взмахивая руками и всем телом падая назад. Преисполняясь ненависти, парень готов зарычать и всерьез броситься на мужчину с кулаками. Но пока омега только строит план мести, альфа действует. Командор делает мудреный захват руками, заставляя Тао перевернуться и, согнувшись вперед, застыть на коленях. Склонившись над ним позади, альфа заводит его руки назад, упираясь ему в спину коленом. Хуан чувствует себя неимоверно глупо, полагая, что он выглядит как птица с заклинившими крыльями. Он даже не догадывается, насколько двусмысленно со стороны смотрится их с Ву поза, скорее создавая впечатление, что альфа банально его нагнул.

Наклоняясь вперед, к самому уху парня, мужчина ехидно произносит:

– Признай уже, что тебе это не по силам, шкет. Сдавайся и уезжай в теплый домик.

– Нет. А-ах…

Из-за того, что командор, принимается оттягивать ему руки назад, Тао срывается в конце на стон, который получается громким и не столько жалобным, сколько неожиданно пошловато-сексуальным.

Занимающийся в стороне отряд замирает, дружно шокировано оглядываясь в сторону омеги и альфы. Хуан краснеет, становясь похожим на свеклу, а мужчина выпускает его из захвата, выпрямляясь и отстраняясь, как от больного. Кривясь, он тихо бросает:

– Вот же позорище! Постыдился бы хоть, устраивать здесь не пойми что!

Сжимая зубы, Тао спешит подняться, разворачиваясь к командору, глядя на него не просто злым, а полным ярости взглядом.

– Так значит! Ну, знаете ли! Вот теперь я действительно зол! Если думаете, что унижая, сможете меня сломить, то ошибаетесь. Я не уеду из лагеря до тех пор, пока не закончу съемки, нравится вам это или нет. И я вам не таракан, чтобы пытаться меня вытравить!

Мужчина приподнимает брови, будто удивляясь, но вновь принимает привычное надменное выражение лица.

– Ты так в себе уверен? Это только начало, шкет. 100% ты не справишься! Можешь твердить что угодно, но ты все равно сломаешься и сбежишь. Омеги слабы от природы, армия не для вас. Поэтому не трать напрасно силы и уезжай.

Тао действует прежде, чем думает, а потому сжимает зубы и вскидывает руку, показывая командору кукиш.

– Чёрта с два, добровольно я отсюда не уеду!

Ву от такой наглости теряет на пару мгновений дар речи, а когда приходит в себя, Хуан уже разворачивается и со всех ног бежит прочь с поля. Осознание того, что он опять перегибает палку, усугубляя собственное положение, настигает омегу вместе с яростным рёвом:

– Рядовой Хуан! А ну стоять мелочь бессовестная! Ты как говоришь со старшим по званию! Стоять, тебе сказано!

Понимая, что карма его в любом случае настигнет, Тао решает, что лучше уж командор оторвется на нем потом, а не сейчас, а потому лишь припускает сильнее, спеша скрыться из виду мужчины за постройками.

Упираясь кулаками в бока, Ву задыхается от ярости, но услышав в стороне тихий смешок, разворачивается в сторону прервавшего занятия отряда. Солдаты под его злым взором вытягиваются по струнке, отбрасывая любые эмоции. Рыкнув, командор обращается к Киму.

– Лейтенант, оставьте вместо себя сержанта Ли. Пусть солдаты занимаются самостоятельно. А вы приведите ко мне в кабинет рядового Хуана. Похоже, этот мальчишка так и не понял, где он находиться и следует преподать ему урок хороших манер.

– Слушаюсь!

Отдав честь, Ким поспешил следом за Тао, думая, что омега реально рехнулся, решив так явно провоцировать командора. Можно подумать, что парень такой же контуженный на всю голову, как и глава их лагеря.

Вопрос лишь в том, выдержит ли лагерь сразу двух буйных людей.

====== V. Parley? ======

За минувшие несколько минут Тао обругал себя всеми известными ругательствами. Когда он уже научится думать прежде, чем действовать? В который раз его импульсивность играет с ним злую шутку. Вначале он попал в армию из-за того, что сорвался на Вана, а теперь, выведя из себя Ву, рискует оказаться на том свете.

– Вот ты где! Наконец-то нашел!

Вздрогнув, Хуан отпрянул от стены, привалившись к которой стоял прежде. В нескольких шагах от него стоял Чонин, глядевший на него с неодобрением.

– Надеюсь, ты понимаешь, что натворил?

Омега выпрямился, поджимая губы и виновато произнося:

– Прошу прощения, лейтенант Ким.

Тяжело выдохнув, альфа приблизился к парню.

– Тебе стоило быть таким собранным и серьезным полчаса назад. Неужели ты не понимаешь?! Он нарочно провоцирует тебя, чтобы ты облажался, и он мог тебя выдворить!

– Я всё понимаю. Просто сложно смолчать, когда он постоянно донимает меня.

– В любом случае, он ждет тебя у себя.

Жалобно сложив бровки домиком, Тао вкрадчиво спросил:

– А могу я не пойти?

– Нет. Это приказ, Хуан. А в армии принято подчиняться приказам. Всем! Даже тем, которые не нравятся!

Недовольно засопев, парень повесил голову.

– Он очень зол?

– Вот пойдешь и узнаешь. Хотя учитывая, что я тебя полчаса искал, прежде чем заглянуть за склады, теплый прием тебя вряд ли ожидает. Но идти всё равно придется. Если что, его кабинет последний на втором этаже.

Повздыхав, Тао понимающе кивнул и засеменил к корпусу руководства, в тайне надеясь, что Ву там не будет. Тогда он сможет уйти в казармы, а после сказать командору, что заглядывал к нему, но не застал.

*

Тишина пустых коридоров главного корпуса кажется пугающей. Вокруг одинаковые закрытые двери и по телу омеги невольно бегут мурашки. Вокруг ни души и реши альфа с ним разобраться, кричи-не кричи, вряд ли кто-то услышит.

Дойдя до заветного кабинета, Хуан собирается с мужеством и резко вскидывает руку, намереваясь постучаться. Коснуться деревянной поверхности рукой парень не успевает, зато его лоб дружественно с ней встречается и, отшатываясь, Тао сердито шипит.

– Осторожней нельзя?!

Стоявший на пороге хмурый мужчина глядит на него в упор и недовольно кривится.

– Явился наконец-то! Кима видно только за смертью посылать. …Ну или за тобой. Заходи, шкет.

Потирая лоб, омега прошел внутрь, буравя взглядом альфу.

В кабинете было на удивление пусто. Стол в центре, два стола по разные стороны от него, закрытый деревянный шкаф в углу и стоявший возле него бронированный сейф размером с комод.

Отойдя к столу, Ву, развернувшись к омеге, присел на край. Опустив слегка голову вперед, он с ухмылкой оценивающе разглядывал притихшего парня.

– Что? Запал прошел? Отсырел порох? Даже извиниться не попытаешься?

Скрепя сердце, Хуан нехотя проворчал:

– Признаю, я виноват. Мне не следовало горячиться и выходить из себя. Прошу прощения.

Каждое слово Тао приходится вытягивать из себя точно клещами. Мужчина же не скрывает собственного злорадства.

– Знаешь, шкет. Я только одного не пойму. Зачем тебе это? Только представь, что вместо всего этого: ранних подъемов, дешевой еды в столовой и постоянных изнурительных тренировок, ты можешь, как другие омеги, шататься по магазинам скупая дорогие шмотки, выносить мозг альфам и постить в инстаграм фотки с опухшими губами, будто их покусали пчелы.

– У вас странные мысли о том, чем занимаются омеги. К тому же мне хватает выносить ваши мозги. Если они у вас конечно есть.

– До сих пор я не посадил тебя в карцер только потому, что всё ещё надеюсь, что мы сможем договориться. Но ты явно нарываешься на строгое наказание. Жаждешь поближе познакомиться с камерой и железной койкой?

– Это вы пытаетесь от меня избавиться, а не я от вас. А вообще знаете, командор, вы трус. Самый настоящий трус!

Резко сощурившись, альфа тихо произнес:

– А ну-ка повтори, что ты сказал?

Дерзко вскинув голову, Тао упрямо повторил:

– Я сказал, что вы трус! Легко издеваться над слабым. Вы отлично знаете, что я не знаю всех тонкостей и особенностей армейской службы. Именно поэтому вы придираетесь ко мне и цепляетесь. Знаете, командор, командир из вас так себе. Удивительно, что ваш лагерь не снесли до этого времени!

Тао не отводит своего взгляда от чужих темных глаз, в которых плещется тихая ярость, и с трудом сохраняет видимое хладнокровие, которого на самом деле нет. В кабинете повисает давящая тишина, с молчаливой битвой взглядов. Понимая, что он проигрывает в этом противостоянии, потому что ему хочется не просто отвести взгляд, но и желательно повторно куда-нибудь убежать, Хуан решает первым нарушить тишину.

– Если честно, я тоже надеялся, что мы сможем поладить, но ваше поведение этому не способствует…

– Я понял. Мое, как ты выразился, трусливое поведение.

Низкий рычащий голос пробирает до мурашек. Парень только диву дается, почему мужчина, пребывая в такой ярости, до сих пор его не прибил. Отстраняясь от стола, Ву приближается к Тао. Попятившись под таким напором, парень останавливается, врезаясь спиной в дверь. Застыв в полуметре, командор холодно интересуется:

– По-твоему я должен был встречать тебя с красной ковровой дорожкой и дать возможность весь день страдать ерундой, ничего не делая?

– Я не это имел в виду. Но если вы считаете себя таким уж хорошим командиром, то избавьтесь от своего предубеждения и относитесь ко мне как к остальным. Научите меня всему, что знаете сами! И уже тогда вы по праву сможете требовать от меня быть супер воякой и биться с вами на равных.

– Это невозможно. Ты омега и такое тебе не по силам.

– Скажете, что сделать из меня полноценного солдата у вас кишка тонка?

Мужчина щурит глаза, а затем ухмыляется.

– Сделать из тебя солдата? Хорошо. Давай попробуем. Но тебе придется выполнять всё, что я скажу и не пререкаться.

– Только если вы не будете унижать меня, затаскивая в общий душ или изгаляться, избивая как сегодня.

Мужчина хмыкает, протягивая омеге руку.

– Отлично. По рукам.

Недоверчиво сощурившись, Тао осторожно протягивает в ответ ладонь для рукопожатия. Дернув щекой, мужчина ухмыляется и сжимает чужую руку в крепком захвате. Почему-то Хуану кажется, что он слышит щелчок захлопнувшейся мышеловки. Омега охает, когда его рывком дергают на себя, и шокировано распахивает глаза, оказываясь притянутым к чужой груди. Вскинув голову, он потрясенно возмущается:

– Что вы себе позволяете? Это не то о чем мы…

Игнорируя парня, мужчина открывает дверь, первым выходя из кабинета, таща за руку за собой недоумевающего актера.

– Как раз наоборот! Ты сам хотел, чтобы я относился к тебе как к остальным. Так что поблажек и мягкости не будет. Думаешь, я забыл про то, что ты мне показал на поле? Чёрта с два, шкет. Хочешь быть как все? Пожалуйста! Сегодня тебя ждет незабываемая ночь в отдельной камере с минимумом удобств.

– Но я же извинился!

– Своим подчиненным я не прощаю нарушение субординации. Уверен, что часы в карцере пойдут тебе на пользу.

Тао поджимает губы не зная кричать ему, возмущаться или делать что-то ещё. Да и разве он не поставит себя таким поведением в худшее положение? Всё что ему остается, перебирать ногами, пока его тащат по улице до одного из зданий, расположенных в дальнем конце лагеря. Окружающие непонимающе глядят вслед идущему широким шагом Ву, за которым, едва поспевая, бежит омега. Хуан старается не обращать внимания на чужие взгляды, хотя всё это жутко бьет по его самолюбию.

Омега молчит вплоть до того момента, как они заходят в небольшое здание, проходят по длинному коридору, заходя в помещение средних размеров с сидящим за столом солдатом, подскочившим со своего места при виде командора. Но не успевает он выдать приветствие, как мужчина отпускает руку омеги.

– Вольно! Ключи от карцера.

Бросив растерянный взгляд на Тао, парень поспешно достает из металлической ключницы ключ, передавая его Ву. Альфа бросает торжествующий взгляд на омегу, но сразу мрачнеет, потому что Хуан глядит на него без страха, но с заметной обидой дуя губы, отчего выглядит почти по-детски. Не давая себя разжалобить, командор угрюмо бросает:

– Иди за мной.

Омега хмурится ещё сильнее, но следует за альфой без возражений. Командор ждет пререканий, ворчания или ругани, но Хуан просто бредет насупившись и не говорит ни слова, даже когда перед ним распахивают железные двери. Актер молча проходит внутрь оглядываясь.

В воображении нарисовав средневековую темницу он чувствует легкое облегчение видя простую комнату средних размеров с одинокой кроватью, умывальником и даже неким подобием туалета в полу.

– Обживайтесь, рядовой Хуан. Завтра утром вас выпустят.

Оглянувшись, Тао сжимает губы, сердито глядя на командора, а затем отворачивается проходя к кровати и присаживается на железную решетку, а затем закидывает ноги, опуская одну на другую и вытягивается в полный рост, прикрывая глаза.

Хмыкая, альфа закрывает дверь, щелкая замком. Сжимая в руке ключ, мужчина шепотом то ли с возмущением, то ли с восхищением выдыхает:

– Вот же гордец.

В этот же момент за дверью, отвернувшись к стене, омега еле слышно зло рычит:

– Везет как утопленнику в банный день. И наградил же Бог истинным. Сволочь…

*

– Ты что сделал?

Исин широко распахнутыми глазами глядит на сидевшего у него за столом Ву.

– Что-что? Можно подумать ты не услышал. В карцер посадил.

Воздев руки к потолку, врач негодующе возопил:

– Ифань! Ты просто… дебил!

– Доктор Чжан! Следите за словами!

– Серьезно! Да я просто не знаю, как тебя ещё назвать! Что ты к нему цепляешься? Вот лично тебе он что сделал?

– Он мне кукиш показал, между прочим! И трусом обозвал!

Глядя на обиженного командора, Исин понимает, что «дебил» – мягко сказано.

– Так, командор Ву! Идите и заканчивайте этот бред! Выпускай его!

– Нет! – подумав, мужчина, уже тише и спокойней добавляет, – Ты отлично знаешь, почему я против омег в армии. Может быть я поступаю не честно с этим парнем, но чем быстрее он сбежит, тем лучше. Иначе командование меня не слушает.

– А не боишься, что тебя в итоге попрут с этого места?

– Не попрут. А мальчишке лучше со своими журналюгами ехать домой. И так напряжено что их эта радужная пони и мрачная тень за нами таскаются по деревням на задания. Серьезно! Чем думал этот парень, крася так волосы? Он же отличная мишень для снайпера! Приходится на него вечно напяливать бандану и каску. Идиоты, блин!

– Не отвлекайся! Мы не о журналистах говорим!

Хлопнув себя по коленям, альфа поднялся:

– Всё равно до завтрашнего утра я Хуана не выпущу. Это ему урок на будущее.

– О, да! Кукиш ему показали. А вот это видел?

Подойдя вплотную к мужчине, бета сжал дулю и ткнул её Ву под нос. Отстранившись, командор недовольно засопел носом.

– Будешь бунтовать и тебя в карцер посажу.

– Тоже мне, борец за добро и справедливость. Сейлор Мэн блин!

Развернувшись, Чжан принялся собирать вещи в сумку. Следя за ним взглядом, Ифань раздраженно бросил:

– И куда ты собрался?

– Навестить твоего заключенного. Боже мой! Когда ты стал таким, Ву?

– Давай не будем о прошлом. Особенно, когда ты знаешь ответ на свой вопрос. И раз уж ты решил к нему идти, валяй. Но я своего отношения менять не намерен!