Текст книги "Скрипач не нужен (СИ)"
Автор книги: MadAlena Mor
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Последним в окно перемахнул Боб в маске какого-то носатого весельчака. Все эти маски предоставил для налёта Марлин. У него, оказывается, была целая задроцкая коллекция этого хлама. В основном там были супергеройские физиономии вроде Бетмена или Спайдермена, но их оставили без внимания. Только Марлин напялил маску мультяшного Джокера, а Винни и Роджер выбрали обезьяну и Франкенштейна, соответственно.
Пока что кругом стояла тишина, как будто хозяев не было дома. Только лампы приглушённо горели жёлтым светом да тикали здоровенные напольные часы. Всё было так вычурно, как в каком-нибудь дворце или в музее. Даже казалось, будто они пришли, чтобы украсть отсюда какую-нибудь дорогущую статуэтку или картину. Лучше бы украли. Винни из-за своих кривляний, столкнул одну из ваз, так что она со звоном разлетелась на тонкие осколки.
– Тихо, – шикнул на него Дейв.
– Да ладно. Тут и так слишком тихо.
Они поднялись по широкой лестнице, топоча грязными кедами по красному ковру.
– Винни, Роджер, – окликнул Дейв, когда они вышли на площадку перед круговым коридором, который выходил на череду комнат. – Проверьте третий этаж. Марли, Фрэнки, следите за коридором.
Обезьяна и Франкенштейн так же тихо ушли наверх. Из первоначального плана, если он был правдивым, Франклин помнил, что на третьем этаже располагались личные комнаты мистера Клостера, и туда можно было вовсе не соваться. Но видимо, Дэйв хотел подстраховаться.
Ждать в этом коридоре было жутковато. В каждой комнате что-то происходило, но ничерта не было слышно. Мистер Клостер, видимо, обеспечил своему жилищу такую звукоизоляцию, что Винни мог хоть кувалдой переколотить всю мебель и никто бы за этими дверями не услышал. Дейв зря волновался.
Парни возвращались.
– Всё готово, – громким шёпотом сообщил Роджер, а Винни показал большой палец вверх.
Руки у него были перемазаны синей краской, поэтому сомневаться не приходилось – парни наследили и там.
– Начинаем, – скомандовал Дэйв.
Винни включил музыку на колонке, и электрогитары взорвали тишину и последний барьер.
Роджер пинком вышиб первую же дверь. Комнатушка была маленькой и полутёмной, и там, в кресле, обжималась только одна парочка. Это было как-то банально, потому что даже Франклин ожидал какой-нибудь разнузданной оргии. И если девица в кокосовом лифчике, травяной юбке и с пучком страусовых перьев в своей причёске и настоящим копьём в руке выглядела довольно экзотично, то привязанный к креслу пеньковыми верёвками старичок ничем особенным не выделялся.
Первым сориентировался Винни и с порога запустил в спину девице гандоном. Лопнув, он тут же раскрасил загорелую спину ядовито-зелёной жижей. Девица, выронив копьё, которое могло защитить её, с визгом отскочила в сторону и попыталась спрятаться за шторой. Старик что-то мычал через кляп, вытаращив слезящиеся глаза на нарушителей спокойствия. Девица причитала из своего укрытия, но из-за шума разобрать было невозможно, да никому это и не было интересно.
– Помаши ручкой, тебя снимают! – прыгал вокруг старика Марлин с камерой. – Чё не машешь? Ну, помаши! Не будь задницей!
– У-у! Я смотрю, дедуля на таблетках, – пробормотал Боб, подобрав коробку с популярным возбудителем для мужчин.
– Кто вы такие? Пустите меня! – заголосила девица, когда Роджер и Дэйв вытащили её из укрытия.
– Фрэнки, не стой столбом! – крикнул Дэйв. – Помоги привязать эту суку.
– Нет! А-а! – продолжала кричать девица.
– Заглохни, свинка!
Винни рисовал поверх какой-то картины с нимфами синие хуи. Роджер и Франклин привязывали визжащую девицу вниз головой к рукам и ногам старика. Марлин снимал весь процесс на камеру. Франклин пытался наматывать поменьше скотча, но это сложно было проделывать под надзором камеры и близнецов.
– Всё, идём дальше, – скомандовал Дэйв.
– Наслаждайтесь! – хохотнул Винни, засунув между приклеенных друг к другу тел связку петард и захлопнул двери. Очередь хлопков заглушила вопли девицы.
Это было только начало. Франклин точно видел, как задымилась от искр травяная юбка.
– Винни, а это не слишком? – тихо спросил Франклин, когда они выбежали в коридор.
– Фрэнки, ты что, опять?
– Да нет же… я… я, просто…
– Ты чего, Фрэнки, – подхватил Роджер. – Мы пришли сюда веселиться. А ты какой-то заёбаный. Боишься, что не успеешь сделать домашку? Расслабься!
– А мы ему сейчас поможем, – хмыкнул Дейв. – Марли, у тебя ещё остались витаминки твоей бабули?
– Да, но…
Даже через маску, можно было догадаться, насколько Марлину не хотелось делиться своими таблетками.
– Не жадничай, Марли, – дружески толкнул его Дейв. – Фрэнки же работал для тебя боксёрской грушей. Теперь надо его подлечить. Он ведь совестливый… Переживать начнёт.
– Да не надо мне ничего! Я в порядке, правда! – возмутился Франклин, потому что понятия не имел, что за «витамины» собираются ему скормить. Он в жизни ничего крепче аспирина не пил.
– Надо, Фрэнки, – ласково заверил Роджер. – Чтобы у тебя мозги встали на место.
– Ага, – поддакнул Винни. – А то снова какую-нибудь дурь отмочишь. Как тогда, со Скрипачом.
– Мне даже запить нечем, – неуверенно промямлил он.
– Так проглотишь, – мрачно проговорил Боб.
Под внимательными взглядами «друзей» пришлось разжевать белую половинку горькой таблетки и проглотить. И сначала ничего, кроме тошноты Франклин не почувствовал.
Таблетка подействовала в следующей комнате, но заметить этот переход Франклин не успел. Просто сначала ему стало легко и совершенно безразлично всё происходящее, а потом стало дико веселить то, что до этого казалось чудовищным преступлением.
В следующих двух комнатах всё прошло по накатанной. Двое, максимум, четверо мужчин и женщин. Или только мужчин. Этих людей было легко огорошить и запугать, а после делать с ними что угодно. Они не сильно заморачивались на этот счёт. Просто закидывали резинками и петардами, и гнали пинками тех, кто пытался убежать или спрятаться. Музыка продолжала грохотать на волне хаоса и анархии. А Франклин наблюдал фантастические картины.
Перед ним заворачивалось петлёй совершенно безволосое и двуполое существо, которое будто совсем не имело костей – настолько плавными и неестественными были его движения. А потом Дэйв несколькими ударами биты сделал это существо ещё более гибким и неестественным.
В другой комнате пара жонглёров, одетых в нарисованные сине-золотые трико, перебрасывали друг другу разнокалиберные чашки. Они тут же их все расколотили, но счастья им это отчего-то совсем не принесло. Франклин со смехом кидал в них уцелевшие кружки и петарды, пока этих двоих куда-то не утащили Роджер и Винни.
Потом были красные балерины, девочка с книжкой на высоком стуле, тощая старуха в бинтах, а может это был старик? А ещё трое здоровяков со свиными головами в чёрных ремешках. Все они казались такими уморительными среди бегающих голых людей и бабахающих петард.
Голове было легко, а тело стало таким невесомым, что Франклин подумал, что смог бы взлететь. Мысль показалась ему достаточно здравой, поэтому он тут же залез на подоконник и открыл щеколду. Ставни распахнулись наружу, и он почти сделал шаг к тому, чтобы воспарить над землёй, когда сзади его кто-то рванул за шиворот и бросил на бесчувственные тела, которые немного смягчили падение.
– Ты совсем ебанулся, Фрэнки? – злобно вопрошал его носатый весельчак, похожий на цветную ворону. Кажется, его звали Бобом. – Полетать захотел?
– Но я лёгкий, как пёрышко!
– Очнись, идиот, – зашипел Боб и отвесил пощёчину, которая из-за маски оказалась совершенно безобидной. – Или следующим за тобой полетит Скрипач.
Вместе с напоминанием о Тобиасе вернулась давешняя тяжесть. Она упала бетонной плитой и размазала по полу.
– Пожалуйста, не надо! Отпустите!
– Нет! Не надо! – продолжали голосить кругом люди.
От их визгов и криков, и грохочущей музыки раскалывалась голова. Франклин никогда не любил компьютерные стрелялки, а сейчас особенно. Потому что больше всего это и напоминало крайне херовый шутер от первого лица. Хотелось убавить музыку и покинуть эту локацию. Но он всё ещё был ослом, которого погоняли от комнаты к комнате, а он послушно плёлся. Ему досталась не та маска.
С трудом Франклин перевалился на четвереньки и встал. Как на поле боя на полу и друг на друге лежали вповалку полуголые люди. Другие висели вниз головой на цепях и были распяты на стенах, и Франклин честно не мог сказать, висели они здесь раньше, или это ребята примотали их на скотч.
Какой-то тощий мужичок, прикрывая уши от грохота петард, попытался проскочить к двери, но Боб схватил его за горло и толкнул к остальным, пнув напоследок под зад.
– Летать больше не хочется? – спросил он Франклина.
– Нет.
– Тогда смотри, чтобы никто не свалил!
И как специально на него налетела грудастая тётка заляпанная вонючими кляксами и кровью. Франклин сам больше испугался и оттолкнул её скорее просто от неожиданности. Тётка не потеряла надежды и кинулась к Дэйву, умоляя отпустить, если она ему отсосёт. И Дэйв расстегнул ширинку на джинсах, засунул в накрашенный рот два больших пальца и позволил ей это сделать. И Франклин поторопился отвернуться.
Ему стало противно. Вообще от всего этого. Что было более неправильным? Быть среди этих людей и придаваться извращениям или врываться к ним, чиня панику и насилие?
Марлин совался во все углы, чтобы снять с лучшего ракурса каждое перекошенное в панике лицо, каждый оголённый зад и выставленную на показ мерзость, вот уж кому эта вакханалия действительно нравилась. Сколько таблеток съел он сам? Боб время от времени без особого куража свистел, подкидывал петарды в закоулки, куда сбивались перепуганные гости, и не забывал напоминать Франклину, зачем он сюда пришёл. Женщины и мужчины продолжали визжать, как резаные. Даже довольно красивые девушки в этой возне выглядели совершенно омерзительно. Что говорить о других. Становилось душно от дыма и вонючих бомб.
Дейв кончил, но вместо обещанной свободы заставил свою жертву проглотить презерватив с краской. Тот лопнул у женщины в зубах, облив её всю вонючей жёлтой жижей, и Дейв стал пихать ей в глотку следующий, пока та не начала задыхаться, завалилась на пол, дрыгая ногами и закатывая глаза.
К горлу подкатил ком горечи и Франклина вывернуло на ковёр.
– Она чо, сдохла? – спросил Винни, пнув толстую ляжку.
– Нет. Переваривает ужин.
– Здесь уже нечего делать, – скучающе заметил Боб.
– Валим! Валим! – заголосил Марлин. – Скоро Золушка превратится в тыкву!
– Карету, дубина! – угрюмо буркнул Роджер.
– У меня почти не осталось петард! – жаловался Винни.
– Возьми мои, мне всё равно с камерой неудобно поджигать, – щедро предложил Марлин.
Ещё в пару комнат они практически не заходили. Роджер просто распахивал дверь, а Винни поджигал и забрасывал самодельные дымовухи или связки петард, а после блокировал замки канделябрами или кусками мебели.
Музыка продолжала грохотать. Одна песня сменялась другой. Взрывались петарды и пыхали искры. Кричали люди. Франклину становилось сложнее воспринимать происходящее. Может, стоило всё-таки попросить у Марлина ещё таблетку? Целую.
Но впереди оставалась последняя комната. Та, в которой играл Тобиас.
***
В роковую комнату Франклин вбежал, подгоняемый Бобом, как барашек на заклание. Скрипка сначала затерялась под звуками электрогитар и басов из динамиков, а потом и вовсе стихла. Всё повторялось. Застигнутые врасплох людишки предсказуемо кинулись врассыпную, пытаясь прикрыться или удрать из-под обстрела. Не сделали этого только двое. Скрипач и стоявший у окна мистер Клостер.
Тобиас только отложил в сторону свою скрипку и встал, чуть расставив ноги, готовый как дать отпор, так и напасть самому. Почему-то вот так, нагишом и с пустыми руками, он казался опасней, чем вся их шайка. А ещё Франклин мог поклясться, что Тобиас его узнал среди прочих. Что смеяться, даже в маске его можно было в лёгкую вычислить по комплекции. Только бы он не подумал, что Франклин его предал.
– Что происходит? – перекрикивая музыку, спросил мистер Клостер, с поистине титаническим спокойствием наблюдая, как хулиганы с улюлюканьем и смехом избивают его гостей.
– Улыбнись, мудак! Завтра ты будешь звездой инета! – выпалил Марлин, чуть ли не тыча в лицо объективом.
Остальные как будто не видели Клостера. Роджер как дубинкой орудовал ножкой стола, а Винни устроил себе игру в вышибалу, пытаясь вырубить как можно больше народа, швыряя по ним вазами, статуэтками и прочим помпезным хламом, призванным украшать комнату.
– Молодые люди, кому я обязан столь несвоевременным визитом, и почему вы бьёте моих гостей и работников? – уже более обеспокоенно вопрошал хозяин дома.
– Эй! Лощёный хер! Схуяли ты такой резкий! – окрикнул его Винни и швырнул здоровенным канделябром.
Клостер довольно ловко уклонился и, перепрыгивая через изломанную мебель и бесчувственные тела, стремительно подлетел к Винни и вывернул за спину руку с зажатыми в ней настольными часами.
– Ах ты, сука…
Винни замолчал, но не от боли в заломленной руке, а потому что Клостер просто взял и сдёрнул с головы его обезьянью маску.
– Мальчишка, – глумливо заулыбался он, отпуская свою жертву под ноги всё ещё напуганных нападением людей.
Музыка продолжала грохотать, но всё будто замерло на месте.
– Как не стыдно… – проговорил Клостер, обращаясь уже к своим гостям. – Это же дети! Сопливые школьники!
И рассмеялся.
– Винсент Батиста?! – опознала его директриса. Та самая, с затейливой татуировкой на пояснице. – А остальные тогда… Дайте угадаю! Роджер Салливан, Франклин Фруадево, Дэйв и…
– Ах вы мелкие засранцы! – взвился коренастый усатый мужик в одной майке, к которой был приколот вполне себе действительный значок шерифа. – Наручниками к батарее и ремнём! Да вы у меня…
Следом за ним опомнились и остальные. И как-то незаметно те самые мужчины и женщины, что стыдливо прикрывали свои причиндалы, ныкаясь за креслами и шторами, разгневанно двинулись на незваных гостей. Даже с учётом того, что половину вырубили те самые школьники, разгневанных людей всё равно оказалось больше. Первым они накинулись на разоблачённого Винни, и он скрылся за голыми спинами, вскрикивая под ударами. Вместе с этим заглохла и музыка, которая до этого играла на его колонках. Марлин трусливо спрятался за спину Роджера, который пока успешно отбивался.
Но Франклин ничего из этого не видел. С самого начала он смотрел только на сцену, куда запрыгнул через две ступеньки Дэйв и почти сразу же довольно подло исподтишка брызнул в лицо краской из баллончика. Тобиас успел прикрыть глаза, но тут же получил удар в живот. Франклин вскрикнул, как будто ударили его, и бросился на помощь.
– Боб, отпусти! – взвыл он, когда почувствовал, как его рывком отбросили к дверному косяку.
– Ещё рано, Фрэнки, – с какой-то непонятной уверенностью ответил Боб.
На сцене продолжался бой. Дейв с напором наносил удары один за другим, метя в лицо, живот или в пах. Тобиас успевал блокировать через раз, но больше, как в танце, ловко уворачивался. Ударить сам под таким напором он просто не успевал. То, что Тобиас ещё мог защищаться, казалось чудом.
Но когда в очередной раз Дейв снова врезал кулаком по лицу, и Тобиас упал ему под ноги, Франклин испугался настолько, что оттолкнул Боба и подбежал к сцене. Свои снаряды он уже давно потратил, поэтому, схватив с тумбочки какую-то стеклянную статуэтку, швырнул Дейву в спину, точно между лопаток, на что Дейв только злобно оглянулся.
– Фрэнки! – прорычал он. – Ну, конечно! Продажная туша! Боб, скрути его!
Боб и без того уже оттащил его к дверям и перехватил за шею. Франклин ни о чём не жалел, потому что когда Дейв снова поворачивался к своему противнику, прямо в лицо ему ударила скрипка. Дека разлетелась в щепки, и кусок лакированной деревяшки на струнах свесился с грифа.
– После тебя, нигер, – медленно проговорил Дейв, стягивая маску. – Я возьмусь за твоего жирного дружка.
Они снова закружились по сцене. Дейв наносил удар за ударом, а Тобиас пятился и уклонялся, продолжая сжимать своё нелепое оружие – кусок деревяшки со струнами. Их движения становились медленными и расплывчатыми, как будто те полтаблетки снова начали действовать, а держащий его за горло Боб, вкрадчиво и зло зашептал на ухо, как будто всё это было последним, что он сможет увидеть перед смертью.
– Смотри, – приказал он и для лучшего обзора, стянул маску панды. – Смотри лучше, Фрэнки. Видишь? Видишь?
Комната и всё происходящее окончательно померкли. Франклин видел бушующее пламя. На фоне пожара стоял Боб, а может, Дейв. Но это оказалось неважно, потому что они разделились надвое. И настоящий Дейв упал куда-то мордой вперёд, а на его месте остался тот старый, ещё кудрявый Боб и, пятясь назад, скрылся в стене огня. Пламя затухало, только как-то неправильно, будто кадры шли в обратном порядке. Вместо оранжевой ревущей стены огня замелькали чёрно-белые немые кадры старого кино. И стало видно, что это та самая часовня, а перед ней на кованой ограде, на острых пиках нанизано тело какого-то мужчины. Всё так же в обратной перемотке он снялся с решёток, подлетел вверх и шагнул назад.
Это уже был не Боб, а Рассел Грин, такой же чёрно-белый, как на старых фотографиях, и кудрявый, как Боб. Очутившись в колокольне, он уже спокойно спустился вниз, как будто ничего не случилось, и вошёл через парадные двери, которые были густо украшены белыми цветами и лентами. Как только он скрылся за дверями, по улице прошёл Бенджамин Пирс. Всё вокруг него потемнело, часовня пропала, а Пирс остановился среди шеренги бедных надгробий и упал на колени перед одной из них, с именем Луизы Джонс. Откуда-то появилась троица чернокожих парней в рабочих спецовках и прошла мимо. Бен беззвучно окликнул их, но они только отмахнулись. И тогда Бен расстегнул штаны и стал мочиться на чью-то могилу. Рабочие избивали его ногами, кто-то подобрал камень и замахнулся.
Так страшно оказалось услышать в немом фильме звук ломающихся под ударами костей, что Франклин вздрогнул и на мгновение выпал из видения. Он снова наблюдал мечущихся людей, Дейва и Тобиаса на сцене, но почти сразу провалился в тёмный колодец прошлого.
Над телом Бенджамина на коленях стоял Рассел Грин, вцепившись дрожащими руками в свои волосы, и полубезумно смотрел в никуда. А рядом с ним сидела чернокожая девушка и гладила Бенджамина по окровавленной голове. Чернота кладбища вокруг неё вспыхнула оранжевым светом, и она очутилась в какой-то тесной комнатушке в окружении пятерых мужчин. Шестой вколачивался в её распростёртое на полу обнажённое, изувеченное тело. Когда он встал, застёгивая штаны, Рассел Грин хлопнул по спине своего лучшего друга – Бенджамина – и что-то ему сказал. И Бен, трясясь, и с ужасом глядя то на девушку, то на своих друзей, упал перед ней на колени и непослушными руками принялся расстёгивать себе штаны. Кто-то из друзей нетерпеливо толкнул его в спину. Бенджамин повалился на девушку всем телом, и, ещё раз затравленно оглянувшись на Рассела, заёрзал и задвигался. Девица, Луиза Джонс, его несостоявшаяся невеста, зажмурившись от муки, всхлипывала и что-то беззвучно повторяла разбитыми губами. Она повторяла одно и тоже.
«Будьте вы прокляты! Будьте вы прокляты! И вы и все вам подобные! Прокляты!»
В тишине немого фильма в руке Рассела Грина щёлкнул курок, прогремел выстрел и Луиза Джонс замолчала навсегда.
***
Франклин снова очнулся в особняке мистера Клостера. Его хозяин, уже давно успевший изобличить хулиганов, держа в руке опасную бритву, собирался защищать свою собственность.
– Пора, Фрэнки, – мрачно сообщил Боб. – Мне пора.
Франклин ничего не понял, особенно после всего увиденного. Выйдя вперёд, Боб зажёг римскую свечу и окатил нестройные ряды голых королей и королев выжигающим столбом искр, как какой-нибудь злой волшебник.
– Стоять, ублюдки! Назад! Морды сожгу! Да! Пиздуй назад, сука!
– Давай, Боб! Так их! Подпали им жопы! – заорал Марлин, продолжая снимать. – Дай мне больше огня!
– Ну, всё! Вам пиздец!
Роджер отбросил свою дубинку, поджёг свои три свечи и одну передал Марлину.
В толпу ударили новые столбы искр. Давешний усач катался по полу, пытаясь сбить пламя. У нескольких человек загорелись волосы, и они бестолково забегали, сталкиваясь друг с другом и мебелью, поджигая обивку и шторы. Но этого как будто никто не видел. Драка продолжалась.
Франклин пропустил что-то важное, слишком отвлёкся на Боба и остальных. А когда снова посмотрел на сцену, чуть не обомлел. Потому что теперь Тобиас стоял прямо, сжимая кулаки на невидимых вожжах. Кровь из рассеченной брови заливала глаза, но Тобиас даже не моргал, продолжая неподвижно смотреть на Дейва, на то, как беспомощно цепляется руками за невидимую нить его враг, как перекосило и покраснело почти дочерна его лицо. Из последних сил Дейву всё же удалось дёрнуть струну на себя, но Тобиас довольно ловко поднырнул ему под руку и, прижавшись со спины, усилил натяжение. Дейв задёргался, продолжая цепляться руками за леску, которая до крови впилась в горло. Глаза его вытаращились и налились кровью. Он ещё пару раз дёрнулся, захрипел и обмяк.
– Он чо, сдох? – спросил бы Винни, если бы не лежал на другом краю комнаты с проломленной головой.
Все продолжали вопить, как на стадионе или в аду. Боб поливал и своих, и чужих снопами искр, в своей маске похожий на чумного доктора. Роджер сцепился с мистером Клостером, и тот в два замаха полоснул ему по горлу. Марлин потерял свою камеру, когда кто-то походя ударил его по лицу. Под клоунской маской хрустнули толстые очки и из глазниц посыпались окровавленные осколки.
Франклин стоял у двери в каком-то трансе на грани обморока. Перед глазами плясали цветные пятна, а все звуки доносились, как из-под толщи воды.
– Франклин! Франклин, очнись, мать твою!
Перед ним очутился Тобиас и видимо уже успел надавать ему пощёчин, потому что лицо горело, а Тобиас потирал ладони.
– Тобиас… Почему ты раздет?
– Нам надо уходить!
– Я где-то потерял маску… – всё ещё туго соображая, проговорил он.
– Двигайся, придурок!
Тобиас схватил его под руку и практически волоком потащил за собой. В коридоре они закашлялись, а Франклин вспомнил, где находится. Коридор был настолько задымлён, что едва просматривались очертания стен. По дверям колотили и еле слышно что-то кричали запертые внутри люди. Пару дверей уже снесли с петель и комнаты были пусты.
– А как же остальные? – затормозил Франклин.
– Я тебя здесь брошу, – пригрозил Тобиас.
Но Франклин всё равно подбежал к последней двери и скинул с ручки замка мешающий канделябр. Его чуть не сбили с ног пара девушек в красных балетных пачках и скрылись в дыму коридора.
– Доволен? – ядовито спросил Тобиас, помогая подняться, но на болтовню больше не было времени. Дыма становилось всё больше, и отовсюду подступал огонь.
Бежать-бежать-бежать. Всё, что крутилось в голове, пока они спускались по лестнице, бестолково кружили по первому этажу от прихожей и по коридорам на кухню, к распахнутому окну. Спрыгивая, Франклин отбил себе пятки, но едва ли заметил. Уже сам схватил Тобиаса за руку, и они снова побежали по закоулкам дворов и дальше на центральную улицу.
Они остановились в какой-то подворотне, задыхаясь от бега и недостатка кислорода. Тобиас надсадно кашлял. Он ведь так и бежал в чём мать родила. Франклин стянул с себя куртку и накинул на худенькую спину. Тобиас тут же зябко закутался в неё и привалился плечом к Франклину.
– Смотри, – кивнул он подбородком куда-то вправо и наверх.
Особняк горел. Из потрескавшихся от жара окон валил густой дым. Огонь полыхал уже выше домов. И Франклину показалось, что в огне на крыше кто-то неподвижно стоит, но, скорее всего, это было какая-нибудь антенна или каминная труба.
– Как ты думаешь, оттуда кто-нибудь ещё спасся? – спросил Франклин.
– Ага, – кивнул Тобиас. – Мы и пара балерин. Пойдём отсюда, пока никто не увидел.
Вдалеке послышались сирены пожарных машин.
========== Часть 8 ==========
А когда посёлок спит,
Скрипка с кладбища звучит.
– КиШ
Франклин выбежал из комнаты, где мгновение назад Тобиас задушил Дейва. Где были убиты его бывшие приятели, где Боб размахивал римской свечой, как огненным хлыстом, погоняя человеческие спины. Тобиас крепко держал Франклина за руку и тащил за собой через коридоры, комнаты и лестницы. И за каждым поворотом, в конце каждой лестницы обнаруживался ещё один похожий на предыдущие коридор или комната. И они никак не заканчивались.
От дыма и безостановочной беготни Франклин задыхался и кашлял. Глаза слезились, ноги становились всё более непослушными и медлительными, но Тобиас и не думал останавливаться или выпускать его руку. А за спиной всё больше нарастал какой-то непонятный гул и треск. Франклин оглянулся, чтобы посмотреть, но лучше бы этого не делал. За ними по коридору в шлейфе огня летел Рассел Грин с огненным хлыстом.
– Беги, Фрэнки! – хохотал он. – Сраная ниггерская подстилка! Беги! Пока ты держишься за Скрипача, ты никогда не убежишь! Ты не уйдёшь с ним! Скрипач должен сгореть вместе с остальными! Разожми руку, Фрэнки!
Франклин только крепче сжал руку Тобиаса и прибавил ходу. Но коридоры всё петляли. А Боб всё продолжал их преследовать, бил по пяткам огненным хлыстом и завывал, как банши.
– Брось Скрипача! Он не должен уйти! Он убьёт десятки! Он убьёт тебя, Фрэнки!
А они всё бежали, крепко держась за руки по этим бесконечным коридорам особняка в дыму и огне. И когда огонь за спиной стал нестерпимо жарким, а удары кнута уже хлестали им спины, Тобиас сам разжал руку.
И Франклин проснулся.
***
Франклин продолжал неподвижно лежать, разглядывая Тобиаса. Его чёрные щёточки ресниц чуть подрагивали во сне. На брови и на виске запеклась кровяная корочка. Он дышал через приоткрытый рот. Тёмные губы заметно пересохли. Хотелось его поцеловать, но Франклин боялся его разбудить даже таким образом. Поэтому просто смотрел.
Сейчас Тобиас напоминал спящего зверя. Все хищники во сне казались особенно красивыми. Как котики в интернете. Франклина затопило нежностью. Как же было хорошо просыпаться вот так, тесно прижимаясь друг к другу, в одной постели. Как было бы здорово просыпаться так всегда.
Сейчас даже ночной кошмар казался только кошмаром. Глупые страхи подсознания. Франклин осторожно нащупал под одеялом руку Тобиаса и осторожно сжал.
Вчера они ввалились в дом Франклина, потому что до него было ближе. Странно, а может, и нет, но отец в этот час ещё не спал. Сидел за ноутбуком в гостиной, водил пальцем по тачпаду.
– Франклин, какого чёрта… – начал он возмущённо, да так и застыл.
– Особняк Клостера сгорел, – прохрипел Франклин с порога. Жутко хотелось пить и умереть хотя бы до обеда.
– К-как? – испугался отец и осел на диван. – Надеюсь, это не ты…
– Нет. Завтра, пап. Всё завтра.
Франклин посадил Тобиаса рядом с папой, а сам пошёл на кухню и вернулся с двумя бутылками холодной воды и одну протянул Тобиасу.
– А?..
– А Тобиас сегодня переночует у меня.
Они завалились в его кровать, на ходу стягивая одежду, и сразу же вырубились. Теперь Франклин мог с уверенностью сказать, что это была самая ебанутая ночь в его жизни.
Что было вчера? Случилось столько всего, что он не мог сосредоточиться на чём-то одном. Но что из этого было главным? Что они наделали? Боже, все школьные шалости не были и на четверть такими жестокими. А Тобиас? Он ведь спускал им раньше всё, от насмешек до побоев, когда мог по одиночке всех, одного за другим…
Может, это их вина? Или вина Клостера?
– Нельзя пялиться на спящих людей, – прохрипел Тобиас и, высвободив из-под одеяла руку, со стоном потёр заспанные веки. – Это неприлично.
– Наверное, – не стал спорить Франклин и так же хрипло добавил. – Т-ты неприлично красивый… Можно тебя поцеловать?
– Почему ты всегда спрашиваешь разрешение?
– Ну… потому что не хочу получить по зубам. Например. – «И потому что раньше делал это без спроса». – И потому что ты так и не ответил мне… – добавил он совсем тихо. – Т-ты будешь моим парнем?
Тобиас тяжело вздохнул.
– А ты всё ещё этого хочешь?
Он знал, о чём спрашивал. Прошлой ночью он задушил Дейва, и лицо его были таким же бесстрастным, как сейчас. Как всегда. Он мог бы убить этими струнами ещё кучу народа в том особняке, но вместо этого пришёл к нему, Франклину, и вывел наружу. Наверное, это что-то значило, но Франклин сам только недавно стал понимать, как на самом деле относится к Тобиасу, и хотел знать, взаимны ли его чувства. Хотя бы чуть-чуть.
– Больше всего на свете, – ответил он и с запинкой спросил: – А… а ты, Тобиас? Я хоть немного тебе нравлюсь или… ау! Зачем ты меня ущипнул?
Франклин потирал под одеялом горящее после щипка бедро, глядя с детской обидой и долей удивления. А ведь полгода назад, он сам с удовольствием щипал Скрипача за зад и радовался, как идиот.
– Это проще, чем каждый раз повторять одно и то же, – хмыкнул Тобиас, разглядывая потолок.
– Одно и тоже? – расстроился Франклин. – То есть, ты по-прежнему ненавидишь всех людей, а меня терпишь, потому что я приставучий? Ау! Да что я сказал?
– Глупость, – выплюнул Тобиас. – Я не терплю тебя, И прежде, чем ты выдашь что-нибудь ещё столь же уничижительное в свой адрес, послушай меня внимательно. Я скажу тебе всё, что о тебе думаю, и больше повторять не буду. А ты не будешь меня об этом спрашивать. Но не сейчас.
– Но почему?
– Почему? Ну, во-первых, от тебя воняет, – Тобиас принюхался к своему плечу. – И от меня тоже. Нужно принять душ. А во-вторых, в любой момент в твою комнату может войти кто-нибудь из твоих родителей.
Тобиас заворочался, выбираясь из-под одеяла, и Франклин с сожалением проследил его гибкий силуэт, перемахнувший через него.
– Ты со мной? – спросил Тобиас, продолжая сверкать причиндалами, совершенно этого не стесняясь.
Франклин продолжал лежать под одеялом, стараясь не сгибать ног, потому что под одеялом требовал внимания утренний стояк. И это было огромным секретом, который надо было хранить под пытками. А Тобиас почему-то совсем ничего не скрывал и от его вида стояк становился только крепче.
– Я… я, н-не уверен, что смогу сейчас…
– Подрочишь в душе, Франклин, – оборвал его причитания Тобиас. – Пошли. Я не ориентируюсь в твоём доме. Хочешь, чтобы я в таком виде заявился в спальню твоих родителей?
– Нет! Не вздумай!
– Ты знаешь, я могу.
Франклин мог сказать, что отца этой выходкой он вряд ли удивит, но вместо этого вылетел вон из-под одеяла, и, схватив злорадно смеющегося Тобиса за руку, потащил за собой в ванную, как будто тот на самом деле мог вырваться и забежать в комнату родителей. Глупо, но пусть Тобиас лучше думает, что он боится смехотворной угрозы, чем поймёт, что Франклин просто закомплексованный лузер и стесняется живота и толстых ляжек.
