Текст книги "Скрипач не нужен (СИ)"
Автор книги: MadAlena Mor
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Даже ради минета.
Еле дожив до пятницы, Франклин снова пробрался в тот заброшенный дом. На этот раз он подготовился лучше. Взял с собой банку колы, мощный бинокль и пакет с хот-догом на случай, если придётся долго сидеть в засаде. На этот раз он не полез на чердак, потому что хотел видеть не только Тобиаса. Он выбрал этаж, который выходил прямо напротив окон гостиной, и отогнул вниз одну из досок, которыми были забиты окна.
Мистер Клостер уже был в зале. Готовился к приёму. Протирал блестящие чистотой столики, поправлял диванные подушки и цветы в вазонах. Первым пришёл Тобиас и начался обычный урок, который мало чем отличался от предыдущего. Только на этот раз Франклин мог слышать приглушённые звуки скрипки. И препод Тобиаса, этот мистер Клостер, чаще прерывал игру и что-то строго выговаривал, а под конец и вовсе устроил долгую и довольно нудную лекцию. Тобиас молча кивал, снова что-то наигрывал, но Клостеру снова что-то не нравилось.
Наконец время урока вышло. Тобиас скрылся за ширмой, а пока он готовился, комната начала наполняться гостями. Судя по их расслабленному виду и бокалам в руках, они пришли заблаговременно. Некоторые женщины и мужчины были уже… больше раздеты, чем нет. Франклин стушевался, потому что среди дюжины гостей, расположившихся кто на диванах, кто на креслах, а кто и прямо на персидских коврах, узнал директрису своей школы, мэра города и начальника отца – мистера Джонсона, который однажды приглашал их на какой-то корпоративный праздник, на который всем работникам обязательно нужно было явиться семьями.
Наверняка среди них было ещё немало важных шишек, просто Франклин не всех знал в лицо. И будь он чуточку предприимчивей, то в другой раз обязательно прихватил бы с собой фотоаппарат и сделал хорошую пачку редких снимков. Но Франклин, хоть и подумал об этом вскользь, совсем не мог представить, как смог бы их использовать и что за это потребовать.
Все расположились, Тобиас вышел из-за ширмы уже готовый к представлению. На этот раз он расположился не у окна, а у боковой стены, на каком-то возвышении, похожем на мини-сцену на фоне пёстрых драпировок. И заиграл.
Франклин отложил подальше колу и подкрутил резкость на бинокле, чтобы лучше разглядеть Скрипача и его окружение. Больше конечно Скрипача, потому что безумно соскучился и наглядеться на него не мог. Как хотелось оказаться рядом с ним, чтобы услышать ту волшебную музыку, которую сейчас слышали все эти извращенцы. А они слышали и более того, эта музыка действительно оказывала на них какое-то магическое действие. По своему, но каждый в зале повиновался малейшему движению смычка музыканта, двигался в его ритме и смотрел не на своего партнёра, а на Тобиаса. В этот момент Франклину вспомнилась легенда о гаммельнском крысолове, хотя там и был дудочник, но более всего Тобиас сейчас напоминал именно этого персонажа. Мрачного повелителя музыки. Наверное, если бы он не оставался на сцене, а вздумал выйти из дома, они все пошли бы за ним, как заколдованные, шокируя своим видом прохожих.
Лучше бы они вышли. Но они продолжали трахаться кто с кем или развалившись, дрочить, глядя на музыканта. Франклина не оставляло ощущение, как будто он включил подряд все кассеты, которые когда-то давно прятали от него родители.
Единственными, кто напрямую не был задействован в этом пиздеце, были двое. Сам Франклин и мистер Клостер, который стоя у фальш-колонны, пялился на своего ученика. Всё что происходило вокруг его, кажется, не волновало вовсе. Конечно, если он каждую пятницу устраивал такие сборища.
Теперь Франклин понимал, почему Тобиас играл с закрытыми глазами. Смотреть на это было невозможно. По крайней мере, у самого Франклина уши горели настолько, что он боялся, что их свет заметят из окна.
Но Франклин смотрел, и ждал, что будет дальше. А дальше не было ничего хорошего. Продолжая играть, Тобиас сошёл со сцены и стал прохаживаться между гостей, которые продолжали трахаться или самоудовлетворяться. Они трогали его, касались своими жадными руками, как в кошмаре. Так и норовили мазнуть рукой по члену или заднице. В какой-то момент к Тобиасу со спины подполз какой-то мужик и стал целовать худое бедро, возя слюнявыми губами по тёмной коже. А потом таких желающих стало прибавляться. Самое невероятное, что, несмотря на это, Тобиас продолжал играть, как будто ничего этого не было. Его уже невозможно было разглядеть ниже пояса. Как он стоял на ногах?
И вот в тот момент, когда Франклин сам был готов вмешаться, мистер Клостер отмер и щёлкнул пальцами. В тот же момент смычок резко полоснул по струнам, как ножом по горлу и всё закончилось. Гости расступались, с явной неохотой выпуская Скрипача из своих объятий.
Тобиас ушёл за ширму. Гости покидали комнату. В соседней комнате загорелись окна, ёбаные эстеты собирались продолжить веселье в другом зале. Франклин тоже собирался уходить, чтобы встретить Тобиаса, но в самый последний момент остался трусливо сидеть перед забитым окном и вертел в руках бинокль.
Он очень хотел увидеть Тобиаса, неловко поговорить с ним и возможно поцеловать, но ему страшно было подходить к нему после всего этого. Не потому что Франклин стал думать о нём хуже. Совсем нет. Его отношение не изменилось бы даже, если бы Тобиас совершил что-нибудь похуже. Просто теперь, после подсмотренного шоу, Франклин вдруг понял, отчего Тобиас так не любит людей, сторонится их и не хотел ещё больше портить ему эту хуёвую пятницу своей компанией.
========== Часть 4 ==========
…хороший скрипач играет ради самой музыки и ему все равно, где играть – на деревенской свадьбе или на купеческих похоронах.
Странно, но после всего, что Франклин узнал про Тобиаса, и сделал неутешительные выводы, Тобиас сам постучал в двери его дома.
Был такой долгожданный уик-энд. Раньше Франклин проводил это время в автомастерской или в бильярдной, или ещё где-то, но теперь приходилось менять свои привычки. Он, в общем-то, не сильно из-за этого расстраивался. У него был интернет, еда и приставка. Что ещё нужно подростку? Он как раз вёл своего перса через Мёртвые Пустоши на встречу неизвестно чему, потому что никаких квестов в этой локации не брал, когда в комнату вошла мама. Как всегда, без стука.
– Мама! Я же просил…
– Франклин, дорогой, там пришёл твой афроамериканский друг.
– Что? – не поверил своим ушам Франклин.
– Ну, твой друг. Это же ему ты покупал в тот раз смычок? У него с собой как раз такой фигурный футлярчик. Вот я и подумала…
Франклин откинул джойстик и бросился из комнаты, чуть не сбив с ног маму, чтобы увидеть своими глазами.
– Тобиас?
– Твоё удивление меня оскорбляет.
– Тобиас!
От радости у Франклина окончательно вырубило мозг. Он кинулся к Тобиасу и, заключив в поистине крепкие объятия, звонко чмокнул в щёку.
– Франклин, – процедил на пределе слышимости Тобиас, потому что у него опасно захрустели рёбра и его всё-таки отпустили отошли на шаг.
– Давно не виделись, – ляпнул наобум Франклин, нервно оглядываясь то на отца, который что-то просматривал за ноутбуком в гостиной, то на маму, которая как раз спускалась по лестнице.
– Да, – согласился Тобиас. – Есть время на прогулку?
– К-конечно! Сейчас… Только надену штаны.
***
– Так куда мы пойдём? – с энтузиазмом спросил Франклин, еле сдерживаясь, чтобы не пританцовывать во время ходьбы.
– Куда-нибудь, где не встретим твоих ублюдочных дружков.
– Ты больше меня этим не подловишь. Я не дружу с ними.
– И тем не менее. Где мы не пересечёмся?
– Сложный вопрос. С тех пор, как Дэйв обзавёлся машиной, они колесят по всему городу. Но днём они обычно торчат на главной улице. Ты знаешь, где. Или у заправки. Или у торгового центра, а вечером…
– Понятно, – перебил Тобиас.
– Ну, мы можем посидеть в закусочной… тут недалеко. Выберем столик подальше от окон.
– Нет. Не подходит.
– Почему? Там безопасно. И подают обалденную запеканку с сыром…
– Я не смогу там играть.
– Почему?
– Там будут люди.
Франклин сначала хотел задать парочку уточняющих вопросов, потому что… Ну что страшного, если пара посетителей в субботнее утро послушают скрипку, а потом до него дошло, какой эффект оказывает на людей Тобиас. Никаких закусочных, кафе и прочих забегаловок.
– Я знаю одно место. Пошли, – уверенно ответил Франклин и, взяв его за руку, повёл через задние дворы соседних домов.
***
Это была та самая часовня. Вернее, её развалины. Высокая башенка звонницы, с которой сбросилась обманутая девица из легенды, давно развалилась, а двускатная крыша осыпалась. Изнутри и снаружи она густо поросла плющом и кустарником. Так что опознать часовню можно было только по остаткам витражных окон, которые неровными чёрными зубцами торчали из рам. Если особенно не всматриваться, то часовня больше всего напоминала сгоревший кирпичный сарай. А из-за близости недавно заброшенного сталелитейного завода ощущение только усиливалось.
– Странно, никогда здесь не был, – проговорил Тобиас, оглядывая заросшую церквушку.
– Почему, странно?
– Я часто выбирался за город, чтобы спокойно поиграть. Соседи… Мне казалось, что я облазил всю округу.
– В детстве мы часто тут зависали с близнецами и Винни. Когда были поменьше. А потом почему-то перестали. Может, ты поэтому сюда не ходил?
– Скорее всего.
-Пошли внутрь. Я покажу тебе розу!
У Франклина азартно заблестели глаза, и он снова потащил Тобиаса внутрь.
– Там растут розы?
– Нет, не растут. Вернее растёт, но не роза. Сейчас сам увидишь, если до неё не добрались…
С демонстрацией оказалось сложнее. За столько лет часовня заросла настолько, что пришлось проламывать кусты, а особенно непролазные вырезать перочинным ножом. Наконец, Франклин привёл Тобиаса в какое-то определённое место и там оставил, а сам вернулся к выходу и стал дёргать опутавшие стены лозы, пока из стены наверху, под самой крышей не ударил косой столб золотого света.
– Видишь? Она целая?
Франклин торопливо пробирался к Тобиасу, чтобы убедиться самому.
Роза действительно не пострадала. Только немного потускнела от грязи, но ни единой трещинки так и не появилось. Это было единственное витражное окошко, которое уцелело после пожара. Ничего вычурного в этой розе не было. Просто оранжевый кружок посередине и такие же оранжевые лепестки вокруг. Даже не роза, а ромашка какая-то, но почему-то такие окошки в церквях и соборах было принято называть розой. В любом случае, Тобиас оценил зрелище. Он неподвижно смотрел на рыжее светящийся проём в стене, как будто там увидел что-то настолько прекрасное, что и сам оттаял из вечного льда.
– Нравится? – осторожно спросил Франклин, боясь спугнуть такого красивого Тобиаса. И сам больше смотрел на Скрипача, чем на окно.
Подумаешь стекляшка. Сто раз видел.
– Её нужно разбить, – проговорил Тобиас всё также зачарованно глядя в окно.
Франклин даже подумал, что ослышался.
– Что? Зачем?! Она же классная!
– Чтобы она осталась только у нас.
– Ладно, только… давай не сегодня? В какой-нибудь другой раз, хорошо?
– Хорошо, – пожал плечами Тобиас, неохотно отводя глаза от золотого света.
– Может, сыграешь что-нибудь? Мы же, как бы за этим пришли, и…
Тобиас кивнул и, использовав подставленные руки Франклина, вытащил из футляра скрипку и смычок. Франклин хотел что-то спросить про ноты, но Тобиас уже закинул деку на плечо и зажал струны на грифе. Смычок медленно скользнул по струнам. Полилась волшебная музыка. И Франклин только и мог неподвижно стоять и смотреть. И слушать. И в какой-то момент на него накатило какое-то странное чувство. Оно совершенно точно было эгоистичным и нездоровым, но именно пока играла скрипка, Франклину показалось, что он понял, почему Тобтас захотел разбить витраж. Чудо не должно повторяться.
***
Потом, когда у Тобиаса был перерыв, они расчистили местечко у стены и перекусили тем, что заставила взять с собой миссис Фруадево. Тобиас жевал треугольный сэндвич с салями и сыром, изредка поглядывая на золотое окошко. Возможно, фантазировал, как возьмёт камень побольше и зарядит в самую середину, и как красиво брызнут в стороны золотые осколки. Если только Тобиас бросает не как Франклин. Иначе они никогда его не разобьют.
«Было бы неплохо, если бы у Тобиаса тоже был херовый бросок», – подумал Франклин с тоской, как будто они собирались не окно расколотить, а усыпить любимого пса.
– Тобиас, а зачем ты ко мне пришёл? – спросил Франклин, потому что этот вопрос действительно его мучил. – Тебе ведь, ну… ты не любитель компании, как я понял. И я тебе не то, чтобы… Я в любом случае рад, что… Но мне не понятно.
Франклин стушевался, потому что хотелось сказать не так и не то, а он снова заикался, как у доски. Почему с Тобиасом всегда было так сложно?
– Мой учитель… – заговорил Тобиас, собравшись с мыслями. Наверное, ему тоже было тяжело говорить о чём-то личном.– Мистер Клостер уже довольно давно намекает, что мне нужно чаще упражняться перед слушателями. Я стал фальшивить. Не много, но… Но хуже всего то, что я сам иногда этого не замечаю. Слишком погружаюсь в себя, когда играю один или не чувствую слушателя.
– Но, Тобиас… я ведь нихрена не понимаю в классической музыке, – честно признался Франклин, потому что это ни для кого было секретом. – Я ведь даже не слышал оригинала, чтобы сравнить. Для меня то, что ты сегодня играл, звучало идеально.
– Ты и не должен слышать. Ты нужен мне для концентрации. Я пробовал играть для манекена из магазина…
– Манекена? Ты играл в магазине?
– Нет. Подобрал на улице. Он стоял совсем один у грузовика с другими манекенами. Я играл перед ним пару раз, но всё равно уходил в себя. Мне нужен живой человек рядом, понимаешь? Мистер Клостер предлагал, чтобы я чаще приходил к нему, или его друзьям, но я не хочу злоупотреблять… – Тобиас нервно передёрнул плечами. – Ты будешь моим слушателем?
– Буду, – просто ответил Франклин, потому что действительно хотел быть для Тобиаса тем самым живым человеком рядом.
***
И Франклин стал приходить в эту часовню, как на шпионскую явку, как на тайное свидание, как в закрытый клуб только для них двоих. Он спешил прочь из города, к этому убежищу каждый день после школы, кроме пятницы, когда Тобиас «подрабатывал». Франклин больше не следил за ним из дома напротив. Он и без того все выходные проводил с Тобиасом. И только золотой глаз витража мог за ними подглядывать. Иногда этот глаз видел слишком много и Франклин сам подумывал его расколотить.
Помимо обычной игры в музыканта-слушателя, они вместе делали уроки и устраивали пикники. Франклин даже соорудил из жестяного ящика небольшой тайник для всяких мелочей, вроде бутылок с питьевой водой, шоколадных батончиков и партитур Тобиаса. Как-то по дороге из школы Франклин приметил на помойке кресло и притащил в логово спинку от него. Тобиас ворчал, что это рассадник клещей, а Франклин ворчал, что ему надоело сидеть на земле. Когда они не играли, то всё равно сидели на этой спинке вместе и как в телевизор смотрели на жёлтую розу.
– Я всё ещё не слышу никакой фальши, – как-то признался Франклин. – А я искал эту мелодию в интернете и заслушал до тошноты. У тебя даже лучше.
– Ты её не слышишь, потому что я не фальшивил, – фыркнул Тобиас, как будто иначе и быть не могло.
И в такие моменты было страшно думать, что могло быть как-то иначе.
***
Обычно Франклин приходил раньше, потому что ему было ближе добираться от своей школы, но не сегодня.
В школе особенно приходилось быть начеку. Франклин и был. Но за последний месяц слишком расслабился. Старые неприятели о нём забыли, а вместе с ними и одноклассники потеряли интерес. Его даже перестали толкать в коридоре и называть разными вариациями слова «жирный». Франклин не был параноиком, чтобы решить, что это затишье перед бурей, а потому после того, как прозвенел звонок с урока, как обычно, сунул тетрадь в рюкзак, пошёл в туалет, а уже оттуда на выход.
Бывшие ублюдочные дружки поджидали прямо на парковке в полном составе вместе с новеньким – Марлином Фэррисом. Именно он налетел на Франклина из-за машины и ударил тощей рукой в живот. Франклин скорее удивился, чем почувствовал боль. По сравнению с тем, как его отделали месяц назад, это был так, почти дружеский тычок. Франклин отступил на шаг с непониманием глядя на неказистого противника. Марлин ударил снова, но Франклин довольно небрежно перехватил его за локоть и оттолкнул. На что он надеялся? Франклин и раньше мог в одиночку его отделать.
– Марлин, не до тебя. Отвяжись.
– Стой на месте, жирный говнюк! – прошипел Фэррис, снова кидаясь на Франклина, чтобы получить несильную оплеуху.
Всё же перестарался. Очки отлетели под колёса машины, из-за которой выходила группа поддержки.
– Что же ты, Фрэнки буянишь! Слабых бить нехорошо, – глумливо сообщил Винни вместо приветствия.
– Проводите посвящение новичка? – спросил Франклин с опаской. – Вы бы его хоть в качалку отвели…
– Притухни, Фрэнки, – посоветовал Дейв. А может, это сказал Боб. Теперь их и мать родная не различила бы. – Сегодня ты будешь для него и тренажёром, и боксёрской грушей.
– Давай, Марли, врежь ему! Я в тебя верю! Отделаешь его и станешь крутым парнем! Девчонки любить будут! – со смехом раззадоривал очкарика Винни, больше всех угорая с этой нелепой драки. – У тебя всё получится! Отмудохай его! Он макал тебя башкой в ссачки! Утопил твоего хомяка! Да его вообще убить мало!
– Давай, – скучающе бросил Дейв или Боб.
Мимо стоянки всё так же проходили школьники, прохожие и учителя, но за территорией школы им не было ровно никакого дела до подобных драк. Франклин знал точно, потому что уже участвовал в таких стычках, будучи на другой стороне. Вот, если бы на горизонте замаячил полицейский автомобиль…
Тощее лицо Марлина перекосило от злости, от чего он сделался совсем жалким. Он нацепил свои очки с треснувшим стеклом и снова кинулся с противным криком, метя в лицо. Промазал, потому что Франклин в последний момент уклонился. Он уходил от этих жалких замахов, хотя мог бы вырубить дохляка с одного точного удара под дых, но не делал этого, хотя это отлично сэкономило бы время. Или нет. Ведь рядом по-прежнему стояли теперь уже не его дружки.
Марлина было откровенно жаль. А ведь когда-то давно парни так же подначивали самого Франклина. Почему-то теперь это показалось ему забавным и одновременно печальным совпадением.
– Брось, Марлин, – проговорил Франклин, когда Фэррис остановился, чтобы отдышаться. – Они на тебе оценки для себя зарабатывают. Это выпускной класс. Такая дружба тебе нахер не далась…
– Захлопнись, Фрэнки, – перебил Дэйв или Боб. – Ты стал слишком разговорчивым.
– Да жиробас охренел в край! – разбрехался Винни. – Давайте лучше сами его отпиздим, как раньше! У меня прямо руки чешутся!
Обычно Винни всегда дожидался негласного разрешения, и всегда его получал, но в этот раз он полез сразу. В этот раз Франклин тоже не стал дожидаться, когда его снова ударят и двинул первым и очень удивился, когда Винни отшатнулся зажимая разбитую губу.
– Ах ты, швинья… Я тебя!
– Нет, Винни, сегодня праздник у Марли. Ты и ты, Роджер, придержите Фрэнки, чтобы больше не рыпался.
Парни крепко перехватили руки за спиной, и теперь бы Марлин не промахнулся. Но именно сейчас он стоял и тупил, переминаясь с ноги на ногу.
– Чего ждёшь?
– Ну… я… он же как бы…
– Марли, не глупи. Ты же не повёлся на эту херню? Фрэнки у нас завистливый негодник. Фрэнки хочет обратно, да? Но его поезд ушёл, когда он начал лизать жопы нигерам. Давай, Марли. Или ты хочешь, как раньше?
Марлин очень не хотел как раньше, потому что почти сразу же принялся колотить Франклина куда попало.
– Сильнее! Давай! – снова подначивал Винни, как вампир облизывая с губы кровь.
Марлин продолжал колотить, и у него действительно стало получаться всё лучше. Он методично бил в одно место и дико радовался, когда Франклин морщился и вскрикивал от боли. Винни ещё без остановки улюлюкал и визжал прямо в ухо и тоже под шумок засаживал кулаком в бок.
Надо было дотерпеть. Марлин выдыхался и парням уже надоедало. Среди бела дня да ещё рядом со школой они не могли позволить себе развлечений серьёзней. И они действительно остановили эту нелепую «тренировку», когда Марлин совсем разошёлся и костлявым кулаком расквасил Франклину нос.
– Хорош, – оттащил Дейв или Боб задыхающегося от усердия нового члена их клуба. – По лицу нельзя бить, дружище. Учителя начнут обращать внимания. Миссис Фруадево… а Фрэнки у нас редкостное трепло. Бросьте его, поехали. Надо это отметить.
***
После того, как парни ушли, Франклин кое-как поднялся и снова поплёлся как зомби. На этот раз голодный зомби, почуявший жертву. Дурацкая аналогия. Он бы не смог сожрать Тобиаса, даже если бы на самом деле стал зомби. Наверное.
Когда он добрался, уже стемнело, и наверное бы заплутал, если бы не услышал какие-то совершенно невозможные звуки, которые и привели его в часовню. Жуткий вой, протяжный визг, и тоненький гадливый смех, и снова визг и стоны, переходящие в вой. Как будто там бесновалось какое-то бешеное животное или что-то праздновал Джокер. Жуткая какофония, из-за которой Франклин поначалу побоялся идти в часовню, но любопытство взяло своё и он осторожно заглянул в дверной проём. Внутри горел костёр и металась чёрная ломаная тень.
– Когда ты говорил, что иногда фальшивишь, я не думал, что всё настолько плохо.
Тобиас медленно опустил руки и злобно уставился на Франклина.
– Что с твоим лицом?
– Всё такое же… – – Франклин шмыгнул носом – Несимпатичное. Прости, меня немного задержали. Я боялся, что ты уже ушёл.
– У тебя что, кровь носом пошла?
– Ну, так бывает, когда его расквасят, – Франклин попытался стереть рукой, но кровь уже давно присохла противной корочкой. – У нас есть какие-нибудь салфетки или что-то типа того?
Тобиас вынул из нагрудного кармана платок и достал из тайника бутылку воды.
– Ты нарвался на близнецов или просто не смотрел, куда идёшь?
Вопрос был задан с насмешкой, пока Тобиас оттирал мокрым платком его физиономию, поэтому Франклин совсем не жалел, что не вернулся в школу, чтобы умыться.
– Ты знал, что они приняли новенького?
– Видел его мельком. Странный выбор.
– Он им домашки делает.
– Так значит, тебя сегодня избил какой-то ботаник? Я был о тебе лучшего мнения.
– Меня в это время, держали Винни и Роджер. А Роджер здоровый, как шкаф, и Винни… Винни просто гавнюк.
– Да-да.
– И я разбил ему губу.
– Мой герой.
– Сильно заметно, что мне расквасили нос?
Тобиас критически осмотрел проделанную работу и бросил испачканный платок в костёр.
– Нос, как нос. Красный и распухший, как у простуженного.
– Есть что-нибудь холодное?
– Нет, но можешь прижаться носом к западной стене, она должна быть похолоднее.
Альтернатив не было, потому Франклин тяжко вздохнул и прижался носом к прохладной каменной кладке. Она и впрямь была холодной, сырой и даже успела порасти мхом. Стоять вот так было до ужаса тупо, а ещё он не мог видеть Тобиаса, и слышал только, как трещит костёр.
– Ты больше не будешь играть? – гнусаво спросил Франклин.
– Я уже размялся.
– Да ладно. Тебе же надо упражняться. Я ещё пару минут так постою и буду в порядке.
– Я – не буду.
Франклин отлип от стены и уставился на Тобиаса.
– Не делай такое лицо, Франклин. У меня никогда не было друзей, которые могли опоздать на встречу, чтобы я не стал из-за этого нервничать. Ты действительно ужасно привязчивый тип.
Тобиас волновался. Надо же.
– Я больше не буду опаздывать.
– Иди ты нахер, Франклин.
– Можно, я всё-таки останусь?
– Оставайся.
Франклин подошёл и сел рядом на ту самую спинку кресла и протянул руки к костру. Стена оказалась настолько холодной, что вместе с носом он успел замёрзнуть целиком.
– А знаешь, мы ещё никогда так много не говорили с тобой о всякой… – Франклин попытался подобрать подходящее определение. – О всякой личной херне.
И не подобрал.
– Мы и не говорили ни о чём личном, – Тобиас снова поморщился, но на этот раз не сколько из-за Франклина, а из-за неудачного движения головой.
У Тобиаса часто ныла шея. Такая ранняя проф.деформация. Франклин с радостью разминал ему шею и плечи, и спину. И сегодня тоже. Для этого пришлось снять с Тобиаса рубашку. У него была красивая спина, горячая и всегда напряжённая. И она напрягалась ещё больше, когда пальцы опускались на поясницу, но почти сразу расслаблялась, когда Франклин осторожно целовал его в загривок. В шестой шейный позвонок. Тобиас начинал постанывать, гортанно и хрипловато и это было лучше любой скрипки.
Оставаясь у него за спиной, Франклин тоже становился уверенней, забывал о своих комплексах. Тобиас его не видел, можно было не стесняться живота, круглого лица и разбитого носа. Можно было потереться щекой о тёмное изящное плечо, прикрыть глаза и тоже на какое-то время стать кем-то другим, более красивым и стройным. Кем-то, кто будет достоин.
Он расстегнул молнию на своих штанах и теснее прижимался к Тобиасу. Потёрся щекой о плечо и острую лопатку. Обхватил худенький торс и расстегнул молнию на брюках Тобиаса тоже. Какой он был податливый и горячий. И как отзывчиво всхлипнул и закусил губу, ощутив прикосновение. Обычно он не был особенно инициативен, как будто его руки всегда были заняты скрипкой. Но сегодня поверх руки Франклина Тобиас положил свою ладонь, чувствительно поглаживая и сжимая. Сегодня он откинул голову ему на плечо, подставив горло, и запустил пальцы в длинные волосы. Сегодня, глядя в тёмные глаза Тобиаса, Франклин набрался смелости, чтобы поцеловать его в губы, потому что почувствовал себя достойным.
========== Часть 5 ==========
Обман, как игра на скрипке, требует виртуозности: чтобы выступить с сольным концертом, мало быть просто хорошим скрипачом. Великим – или никаким
Они так и не пошли домой. Франклин позвонил домой и сказал, что заночует у друга. Тобиас тоже позвонил с его телефона и соврал, что заночует у Франклина. А сами продолжили сидеть перед костром, подкидывая в него хворост, который скопился после расчистки часовни от кустарников и мелких деревьев. Ночь была по-осеннему холодной, поэтому они уже съели весь запас вредной еды из тайника, и теперь зябко жались друг другу, укрываясь одной курткой на двоих.
– Жаль, у нас нет зефирок, – посетовал Франклин.
Сидеть вот так было всё равно здорово, но страшновато. Всё время мерещилось, что за стенами кто-то ходит, слышались крики ночных птиц и какие-то стрёмные шорохи.
– А что мы будем делать, если сюда кто-нибудь придёт?
– Кто?
– Не знаю. Бродяги какие-нибудь. Или призраки.
– Хотел бы я на это посмотреть.
– А я что-то не очень… Тобиас, а ты знал, что это та самая часовня из легенды?
– Часовня, с которой сбросилась какая-то девица? – неохотно уточнил Скрипач.
– Да. Только это была не девица.
– Этих легенд сотни, – поморщился Тобиас. – Наверняка, в одной из них с часовни спрыгнул олень или какой-нибудь клоун.
– Нет, это точно не была девица. В шестом классе я делал доклад по истории нашего города. Как раз про эту часовню. Там всё было совсем не так.
– То есть, все эти легенды – полная чушь? А я-то думал, ты расскажешь мне очередную банальную страшилку у костра.
– Ну, не совсем, страшилку. Но заснуть мы всё равно не сможем, так что я могу рассказать. Если хочешь?
– Давай.
– В общем, кое в чём ты был прав. Легенд много и они порой противоречат друг другу, но в одном они все сходятся – всё началось с запретной любви. Только девушка там была чернокожей. Ну… афроаме…
– Ты это сейчас только придумал? Не оригинально, – фыркнул Тобиас и вытащил из футляра скрипку. Наверное, соскучился по ней или захотел согреть.
– Да нет же! Я доклад могу показать. Завтра. Сам увидишь, там все книги и номера газет того времени выписаны, – стал горячо доказывать Франклин. – Я даже имена помню. Девушку звали Луиза Джонс, она была сиротой и подрабатывала в табачной лавке. А её парня – Бенджамин Пирс. Он был из богатой семьи, но самая жесть была в том, что друзья Бена, как и он сам, состояли в КуКлукс-Клане.
– Они могли сразу, взявшись за руки, прыгать из окна, – цинично хмыкнул Тобиас.
– Да, это было суровое время, – согласился Франклин. – В нашем штате рабство только отменили, и чернокожих не жаловали. Несмотря на это, Бен и Луиза долгое время тайно встречались. Ну, не так уж и тайно. Потому что ни семья, ни его друзья против не были. Просто любовница и всё. В то время никто не считал это чем-то серьёзным. Пока Бен и Луиза не решили тайно пожениться. Священник, которому они доверились, согласился их обвенчать, но перед этим донёс семье Пирсов, что их сынишка задумал пойти против традиций. Следом об этом прознал один из друзей Бена – Рассел Грин, на сестре которого должен был через год жениться по договору Бен. А с ним и вся эта куклуксклановая кодла. Тогда они решили пойти самым простым путём и убить Луизу.
Франклин замолчал для драматизма, но Тобиас почему-то не оценил, продолжая беззвучно перебирать длинными пальцами струны.
– И убили, – нетерпеливо проговорил он и толкнул Франклина в бок. – Ну, и что дальше? Рассказывай.
– Они не просто убили её. Они грязно надругались над Луизой, изуродовали, а тело бросили на площади… – Франклин поёжился, припомнив тот единственный чёрно-белый снимок из пожелтевшей газеты, из-за которого пару ночей даже мучился кошмарами. – Узнав об этом, Бен обезумел от горя. Бродил по городу и никого не узнавал. Через год он вроде бы оправился и семьи начали готовиться к запланированной свадьбе, с которой Бен в последний момент сбежал. Семьи страшно разругались. Рассел Грин собрал друзей и отправился на поиски беглеца. Они обшарили весь город, но нашли его уже ближе к ночи, на кладбище для чернокожих, где была похоронена Луиза. Им это, очевидно не понравилось и они избили Бена и бросили там, но видимо перестарались, потому что до утра он не дожил. Так они оба и погибли.
– Что-то не сходится, – нахмурился Тобиас, тренькнув по струнам дорогой скрипки, как будто это было укулеле. – Ты сам говорил, что кто-то из них спрыгнул с часовни. И в легендах ещё было проклятие. Кто-то из них вечно возрождается. Что же, всё ложь и ничего не было?
– Это была история, а легенды обычно придумывают потом, – Франклин чувствовал себя явно на коне, понимая, что сумел по-настоящему заинтересовать Тобиаса. – Рассела и его компанию пытались привлечь за убийство, но дело замяли. А ровно через пять лет с часовни сбросился тот самый несостоявшийся шурин Бена. По словам его друзей-соседей, у него совершенно не было причин для самоубийства. Он не пил, у него была крепкая семья, любовница, дела шли в гору. Но рано утром он просто поднялся на башню часовни и сделал шаг вниз. Его никто не толкал. Очевидцы никого рядом с ним не видели. Через месяц после этого загадочного самоубийства загорелась часовня, и вместе с ней половина улицы. Но, несмотря на это, заживо сгорел только тот пастор, что выдал любовников. А вот после этого начали вспоминать, с чего всё началось, и стали появляться легенды, одна зловещей другой. Что это убитый Бенджамин Пирс мстит своим бывшим друзьям. Что умершая в страшных мука Луиза, была чуть ли не ведьмой и прокляла своих мучителей. Даже додумали, что видели за спиной Грина какую-то тень, когда он прыгал. Дальше – больше, пока настоящая история совсем не забылась.
