Текст книги "Эта ваша школа (СИ)"
Автор книги: Люрен.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
К ней, похабно улыбаясь, подскочили стражники. Оттолкнув их, Лармина с гордо поднятой головой пошла сама.
– Да, это здорово подорвёт репутацию нашей школы, – задумчиво сказала Кули.
– Они это явно сделали намеренно, – недобро сощурил глаза Кармоль.
– Девочка просто хочет отомстить за смерть отца, – мягко сказал Пархи.
– Нет. С отцом её никогда не связывали родственные чувства. Он её никогда не воспитывал и уплыл, когда мать носила её под сердцем. Они даже не общались никогда, потому что отец всегда хотел сына. Когда он узнал, что будет дочь, то разочаровался в своей супруге, и решил вернуться через год, чтобы снова попытать счастье, – сказала Санахи.
– Откуда ты знаешь? – опешила Кули.
– Мы соседи по квартире с его супругой, – сказала Санахи.
– Значит, ты живёшь с нашими соперниками? И чего сразу не сказала?! – набросилась на неё Кули.
– Ключевое слово – «соперники». Выходит, я был прав, и девочкой движило лишь желание насолить конкурентам, – сказал Кармоль.
– Я нарыл информацию об этом господине, – сказал Пархи, – Он не так чист. За ним числятся грабежи и нападения с разбоем, которые тщательно скрыты взятками и угрозами.
– Подруга этой девочки – приёмная дочь влиятельных людей, – сказала Санахи, – Они занимают высокие чины при короле. Наверняка эта – как там её, Балбай? – догадывалась о том, что все эти подробности всплывут и Лармина может отделаться крупным штрафом. Это тоже не есть хорошо, но у кочевников такой менталитет – либо всё, либо ничего. Либо опозорить соперников по-крупному, либо не позорить их вообще.
– Действовать исподтижка – тактика скорее горцев. Кочевники делают гадости в лицо, – вздохнула до сих пор молчавшая Шен, – Видимо, нам придется уподобиться придворным и стать хитрыми засранцами. Благо, я этому более-менее научилось у советников Его Величества.
– Что ты предлагаешь? – напрягся Кармоль.
– Тут несколько вариантов: найти лазейку в законе, дать взятку крупнее, привлечь ещё одно лицо, сыграть на слабостях членов комитета. Недавние поправки в закон вносили самые главные педанты всея Альянса, так что первый вариант отметаем. Сыграть на слабостях членов комитета сложно, потому что их биография безупречна, а ещё у них выдержанность настоящих чопорных чиновников. Остаётся привлечь ещё одно лицо. Но кого?
– Так, восстанавливаем картину проишествия, – подал голос Пархи, – Перечислю участников. Члены экипажа – мертвы. Пиратки – мертвы, кроме Лармины. Супруга убитого…
– Недостаточно влиятельна, – отрезала Шен.
– Есть у неё влиятельные друзья? – повернулся к Санахи Пархи.
– Нет, она ведет полузатворнический образ жизни, – понуро ответила Санахи.
Эх, был бы тут Аргост… Точно, Аргост! Санахи подскочила, как ужаленная.
– Король может помочь! – радостно сообщила она изумленно повернувшимся к ней друзьям.
– Это только на словах у нас монархия, – усмехнулся Зарофин, – На деле политический строй Альянса – бю-ро-кра-ти-я, наша родимая.
– Какое её наказание, скорее всего, ждёт? – спросила Кули.
– В лучшем случае заключение на год или два, штраф и подписка о невыезде, в худшем – заключение на пять-десять лет. А если постараются, то может, её вообще казнят…
Ночь опустилась на город. Никто не спал: ни учителя, ни Лармина, ни те, кто это подстроили. Балбай не желала смерти Лармине, она просто хотела через неё опозорить школу. А вот подруга Балбай, Йлык, хотела, чтобы она понесла наказание как государственная преступница. А для неё существовало только одно наказание: смерть.
Йлык гладила бархат засохшей краски. Он смотрит на неё со старой бумаги. Ловец медуз, юнга с разбитыми коленками и волосами цвета соломы. Она желала его со всей страстью кочевницы, а эта дрянь его отняла у неё. Йлык надеялась, что Лармину не утопят, потому что для пиратки это самая желанная смерть. Нет, она позаботится о том, чтобы казнь была унизительной. Она вытащит всё грязное бельё, подключив найденных ею уцелевших жертв.
Сегодня ночью был подан дополнительный коллективный иск, и история государственных преступлений была обогащена новыми событиями. Грабежи, убийства. Типичная пиратская тактика. Море – их возлюбленный, а умерщвление – любовник. Сложить всё это, и получится море крови – то, чего они так хотят. Что ж, Лармина получит это – она утонет в море из собственной крови.
Звон монет всё подкрепил. Да, порой чиновников так легко заставить плясать под собственную дудку. Порок – нить, за которую дёргает кукловод.
Балбай, честолюбивая Балбай, она не знала, что пробудила настоящую тьму.
Что касается Клука, он не знал, что затеяла его подруга. Но его любовь пропиталась ненавистью, и ему вдруг представилось, как он разбивает сердце Лармины на тысячи осколков, и он почувствовал удовольствие. Да, при мысли о её слезах его сердце наполняется такой любовью. Образ Лармины, которой он раз за разом причиняет боль, казался ему красивым, очень красивым. Он ударит её и поцелует – в языке кочевников эти слова однокоренные.
Трое друзей постепенно падали в тьму.
====== Приговор ======
Лармину разбудил звон падающей тарелки. На полу лежала порция похлёбки на воде и кружка с мутной водой. Она принялась за завтрак. Камера была очень тесной, а кровать жёсткой, так что спала она беспокойно и набила несколько синяков. Впрочем, ей не привыкать – спать на мягкой постели она стала только несколько лет назад. Вот и разучилась…
Компаньоном ей был паук на стене. Из ямки, служившей уборной, дурно пахло из-за прошлых заключенных. За стеной кто-то буянил. Где-то бранилась стража, доносился шум драки.
Внезапно послышался скрип, и дверь отворилась. Перед ней предстали несколько стражников.
– Ну что, какое мне наказание назначили? – в нетерпении спросила она.
Стража ничего не ответила, только схватила и грубо поволокла её по коридору. Лармина услышала голоса других заключённых, которые смотрели на неё в маленькие окошки в дверях.
– Эй, цыпочка! Задери подол!
– Я трахал как-то одну пиратку. Те ещё девки!
– Я бы развлёкся с тобой!
– Повернись, покажи дыньки!
– Надеюсь, ты сдохнешь, тупая сучка!
– Иди сюды, я помочусь на твою тупую харю!
Под эти выкрики её вывели из этого крыла и повели в другое. И на вопросы Лармины не отвечали. А она продолжала их донимать, пока один из них не сдался и не ответил:
– Тебя казнят, шлюха.
– Ч-что значит «казнят»? – спросил побледневший король.
Санахи мрачно кивнула.
– То и значит, Ваше Величество.
– Давно надо было отменить смертную казнь… – почесал макушку Аргост.
– Ты можешь что-нибудь сделать?
– Нет. Если я сейчас сбегу из страны, то продолжат править и без меня. Государственный аппарат слишком совершенен, чтобы его разрушить, и моё место в нём – чистая формальность.
– Но ты же понимаешь, что наказание высосано из пальца? Казнь применима только к опасным преступникам.
– Каковой и является Лармина. За ней числится куча убийств, нападений и грабежей.
– Но ей же столько раз давали условный срок и штраф! Сейчас-то почему…
– Потому что уцелевшие жертвы подали коллективный иск и дали на лапу! – рявкнул Аргост.
Санахи вздрогнула и вжала голову в плечи.
– Я ничего не могу сделать, – сокрушенно сказал Аргост, – Ничего. У меня просто опускаются руки, Санахи.
Сегодня на Главной Площади в час по полудню осуществится публичная казнь Лармины по прозвищу Смертельная Швабра, последнего члена пиратской команды «Крылья кракена».
Тархи оторопело смотрела на глашатая, выкрикивающего это объявление. Фендор злобно косился на него. Кажется, на его лице впервые показалась какая-либо эмоция.
– Что это значит? – прорычал он.
– Пиратка, участвовавшая во множествах разбойных нападениях, понесёт заслуженной наказание в виде смерти через забивание камнями, – охотно сказал им помощник глашатая.
– Заслуженное?! – возмутился Занзи, – Ни одно живое существо не заслуживает такой участи!
– Скажи это моему мужу, которому они перерезали глотку, – злобно сплюнула какая-то женщина.
– Мою сестру шесть лет назад прибили волны к берегу Керьона. Последнее, что она запомнила – гнусные рожи этих сучек, которые резали глотки направо и налево, получая при этом дикое удовольствие. На секунду они со Злобной Шваброй встретились взглядами, и она уверяла меня, что такого презрения на чьём-то лице она ещё не видела, – добавил мужчина.
Тархи посмотрела на часы. Скоро сюда приведут Лармину, чтобы кровожадный люд умертвил её. Не отдавая себе отчета в том, что она делает, девушка положила голову на грудь Фендора. Тот обнял её.
– Мы ещё успеем что-либо предпринять, – сказал он.
– Что? – устало спросила Тархи.
– Не знаю. Что-нибудь.
– Наши доблестные учителя спасут её! – воскликнул Занзи, – Они всегда пылали жаждой справедливости!
– Они ничего не смогут сделать, – с горечью сказала Фальдра, – Никто ничего не сможет сделать.
12:55
– Отпустите меня! Отпустите, кому говорят! Я сама пойду!
Лармина изо всей силы оттолкнула стражей и на ватных ногах вышла из тюрьмы, чувствуя колючие взгляды стражников.
– Эй, стража, когда её прикончат, дадите её нам попользоваться? – послышался голос из окна в решётку.
12:56
– Свершилось, – с придыханием сказала Йлык, прижимаясь к Клуку, – Смерть врага – нет ничего более ласкающего ум.
– Кому на этот раз не повезло? – усмехнулся Клук, обнимая её за талию.
Балбай уже догадалась. У неё подкосило ноги.
– Нет… Йлук, я не хотела этого! Нет!!!
– Твоя подружка, – улыбнулась Йлык.
– Которая из? – фыркнул Клук.
– Пиратка, – сладострастно протянула Йлык, – Под личиной скромной училки по имени Лармина. Но пиратки бывшими не бывают, не правда ли?
– Что?..
Лицо Клука вытянулось.
12:57
– Поздно, слишком поздно!
Кули в панике расхаживала по кабинету.
– Почему наше прошение не приняли?! – ругался Кармоль, – Почему её не могут выпустить под залог?! Отвечай, Пархи, хвалёный ветеран войны с бюрократией, чтоб тебя!
– Смертники не подлежат выпуску под залог, – прошептал Пархи, – Не такой конец ты себе представляла, Лармина. Слишком много унижения и слишком мало чести.
– Не хочу смотреть, – беспомощно пролепетала Шен дрожащим голосом.
– Вот и ещё одна тёмная сторона Керьона, – сказал Зарофин, выпуская дым, – Это не простой табак. Покурите, чтобы вам легче стало.
Четыре руки тут же потянулись за травой.
12:58
– Не смотри, Тархи.
Фендор прижимал Тархи к себе. Девушка уткнулась носом в его грудь. Её трясло, как при лихорадке.
– И не слушай, – добавил Грахар, – Кровожадная свора.
– Свора так не поступает, – сказал Грон`Хен.
12:59
– Не верится, что такое происходит, – сокрушенно сказала Анора.
– Дело сфабриковано, это видно невооруженным взглядом, – сказал Андариан, – Но горожанам как будто всё равно.
– Не как будто, – мрачно сказала Рихит.
– Весьма странно убивать за преступления, совершенные много лет назад, да ещё когда многие из которых повесили на тебя, если она показала себя, как законопослушная гражданка, – сказал Андариан, – Закон Альянса – странная штука. Не знаю, что хуже – деспотия Презренного Короля или нынешняя бюрократия.
– Как будто мы сейчас вернулись к тому, откуда начали, – сказала Рихит, – То, ради чего сражалась Самилла, бабушка Аргоста, было оплёвано и растоптано.
– Если казнь осуществится, я больше не смогу здесь находиться, – сказала Анора.
13:00
Взгляды, выражающие лишь одно: жажду крови. Улюлюкания, проклятия, похабные выкрики, издевательские замечания. И песенка, которую кто-то затянул и все подхватили:
Кто там воет, кто смеётся? – Ну, а вот:
Юную пиратку ведут на эшафот.
Скоро мостовая кровью окропится.
Сдохнет наконец воровка и убийца!
Лармина выпрямила спину и гордо подняла голову. Она не покажет толпе ни страха, ни бессильной ярости, ибо им только это и надо. Нет, она будет сохранять достоинство до самого конца. Поэтому она молча пробивалась сквозь толпу толкающих, бьющих и лапающих её горожан. Кто-то кинул в неё муку, кто-то вылил нечистоты, кто-то сорвал с её шеи ожерелье. Стража всех расталкивала и покрикивала, но как-то вяло.
Её подвели к столбу и привязали. К ней подошел глашатай и заговорил.
– Лармина энна Сунуан-Гурайн Ниса, известная так же как Смертельная Швабра, вы обвиняетесь в пиратстве, убийствах, нападениях с разбоем и грабежах, и приговариваетесь к смертной казни через закидывание камнями. Нуждаетесь ли вы в жреце для предсмертного обряда?
– Нет.
– Ваши последние слова?
– Нет, это не мои последние слова. Это вообще одно слово. Стыдно не уметь считать в наше-то время, господин глашатай!
Кто-то захихикал, но тут же сник под злобные взгляды окружающих. Глашатай густо покраснел от злости.
– Что Вы хотите сказать миру напоследок?
– Сожалею, но я не сожалею.
– Могли бы сказать что-то стоящее… А теперь вы останетесь в истории как очередная посредственная пиратка. Итак, внимание, горожане. Сейчас стража проходит между вами с коробками камней. Берите любые. Казнь начинается через три…
– Гляди, они ещё и детей привели. Целые семьи притащились сюда с попкорном и газированными напитками, – пораженно сказал эльф, – Никогда не перестаю удивляться людям.
– Неужели никто не встанет на её защиту? – прошептала Анора, – После всех этих громких лозунгов о новом времени люди по-прежнему получают удовольствие от возможности кого-то задавить?
– Два…
– Санахи, может, ты отойдёшь от окна? Не стоит на это смотреть. Ради твоего же блага. Потому что я лично туда не повернусь. Ни за что, – твёрдо сказал Аргост.
– Я буду с ней до самого конца, – сказала Санахи, прижимая нос к стеклу, – Где, блин, Дети Цветов? Где Община Друзей? Выходит, все их слова о мире, любви и справедливости – лишь пустой трёп? Грош цена им тогда!
– Грош?..
– Три!!!
И полетели в Лармину заранее приготовленные камни. Один удар больнее другого. Но пиратка не вскрикнула, даже не скривилась ни разу. Она сохраняла одно и то же каменное выражение лица, с вызовом глядя на толпу.
– Да что вы творите, идиоты?! – не выдержал Занзи и принялся пробиваться сквозь толпу.
– Не надо, Занзи, ты не сможешь их остановить, – крикнула Фальдра Занзи, которого схватила стража.
Он отбивался от них, уже получив синяки от вошедшей во вкус толпы.
– Ах, она убийца?! А вы не убийцы?! Вы же ничем не лучше, строите из себя справедливых и несущих свет возмездия, а по сути такие же убийцы, ведь вам же просто нравится чувствовать превосходство! Надменные говнюки, я вижу ваши довольные красные рожи!
– Я согласна с ним, – вышла Райха, —Вы мыслите, как один человек, нет, как одна свинья! Вам всё равно, кого затоптать, вам просто необходимо это, потому что это единственный способ возвысить себя!
Её тоже схватили стражники. Парочку увели стражники. Немногие прониклись этой речью.
– Идиоты, – прошептала Лармина.
Но про себя гордилась Занзи и Райхой. Капитан бы взяла их к себе в экипаж.
Но тут произошло то, чего не ожидал никто, даже Занзи с Райхой. Взвились две косы, сверкнул клык на подвеске.
– Пока-пока, неудачники, – пропел Клук и помахал ошарашенной толпе.
Затем исчез с Ларминой, которую он обнял за талию.
Всё это произошло за считанные секунды, так что никто ничего не успел предпринять.
А к Райхе с Занзи, которых скрутила стража, уже бежали учителя и одноклассники.
– Ребята, вы просто нечто, – сказал Зарофин.
Потом обнял обоих. Стражники стояли, замерев, как изваяния. Ребята скромно опустили взгляд.
– Отпустите их, – сказал Кармоль стражникам.
– 500 серебрянных, – сказал один из них.
Кармоль рассчитался со стражниками, сетуя на то, как любят бюрократы заламывать цены взяток.
А на крыше Андариан, Рихит и Анора хором выдохнули.
– Идиотизм, – сказала Анора.
И рассмеялась. А Андариан и Рихит вслед за ней.
– Что там? – спросил Аргост, убрав руки от ушей.
И тут же увидел летящую на него Санахи. Она набросилась на него, вдавив в трон, и сжала его в объятиях.
– Её спасли! – кричала она в перерывах между поцелуями, – Занзи… Райха… Они там такую речь толкнули! А потом Клук схватил её и кааак исчез! А я-то думала, что он предал нас!
В Санахи наконец-то пробудилась настойчивость восточной девушки. А Аргост, в общем-то, был и не против.
====== Отречение ======
– Куда мы мчим, якорь тебе в зад и водорослей в шашлык?!
Руки кочевника обнимали её за талию. Она оказалась прижата к его сильной груди. Да ещё и на коне, бежавшем по темно-каменистой бесплодной местности.
– Эстетика боли? Месть и завоевание? Да пошло оно всё, я же люблю тебя, Лармина! – радостно выкрикнул Клук.
– Мы же наставница и ученик.
– Больше нет, так что больше не убедишь от меня, до-ро-га-я, – пропел он, – Ты посмотри на себя, мы же одного возраста!
– Я люблю Фендора…
– А он любит север! – рявкнул Клук, – Чем я хуже?! Может, я не блондинистый качок, который знает много чего умного, но стихи я пишу определённо не хуже!
– Значит, это был ты?.. – прошептала Лармина.
– А кто же ещё? – улыбнулся Клук.
– Я… Я не знаю, что сказать.
– Ничего, в нашем распоряжении целая вечность. Но обещаю, когда ты попробуешь мой шашлык, то точно втюхаешься в меня!
Лармина внимательно посмотрела на человека, только что спасшего ей жизнь.
– А знаешь, когда я смотрела ему в глаза, то не видела в его взгляде ничего, кроме сверкающих льдов и холодной одухотворённости. Ни чувств, ни жизни. Ничего. А ты живой. Пусть и не пришёл из загадочного севера и не слагаешь высокопарных стихов в тридцать глав. И пока он стоял в толпе, ты просто взял и спас меня.
– Долго же до тебя доходит.
– А теперь скажи честно, ты приложил руку к моему аресту?
– Я не знал, что тебя казнить захотят! – возмутился Клук и тут же поник, – Да… Я знаю. Я дебил. Пустить меня на паштет для кракена.
– И кормить одними водорослями, – мрачно добавила Лармина.
– Да ты жестокая женщина! – в восхищении сказал Клук.
– Так куда мы едем? – спросила его Лармина.
– Навстречу свободе, милая. На встречу свободе.
Лармина схватила его за шкирку и рванула на себя. Их губы сомкнулись. И сердца обоих разбились на тысячи мелких… бабочек.
Толпа посмотрела на вышедшего на балкон короля. И все тут же упали на колени, инстинктивно понимая, что сейчас он будет явно не горланить пьяные частушки.
– Это что сейчас было? Какая казнь? Я думал, это в прошлом.
Он грозно обвёл глазами толпу. Народ стыдливо смотрел вниз.
– Каждый год ночью тридцать первого августа вы кричите о любви и единстве, но это чистой воды лицемерие. Ради блеска монет вы готовы на всё, а человек для вас не более, чем запись в документе и величина состояния. Вы только и делаете, что жрёте, строчите что-то в своих документах и высокопарно рассуждаете. Вы заметите любую звезду на небе, но не того, что рядом с вами. Не знаю, может, я слишком устал от этого. Может, война слишком изменила меня. Но я больше не могу. Я отрекаюсь от престола.
Толпа шокировано ахнула.
– Аргост, ты совсем идиот?! – донёсся до Аргоста голос телепатически связавшейся с ним Рихит.
– Ваше Величество, Вы долбанулись?! – вторила ей Санахи.
– Это моё решение. Не надо меня отговаривать, – сказал им обоим Аргост.
– Вместо меня назначается Рихит, – сказал Аргост толпе.
– Аргостик, миленький, ты не приболел случаем? Я сдам тебя на руки Мелиоре, полежишь парочку месяцев в приюте для душевнобольных, попьёшь чайку со зверобоем… – проворковала Рихит.
– Да, та самая сплетница, которую вы все считаете пустоголовой дурой. А я же знаю её много лет и уверяю, что уж она-то приведёт Альянс в порядок, не сомневайтесь. А что касается меня, то я ухожу в бессрочное путешествие в Астрал. Когда вернусь – не знаю, но если то и произойдёт, то править не стану. Прощайте! Скучать не буду!
Аргост помахал толпе рукой и растворился в воздухе.
– Даже король от них убежал в Астрал. Хороша страна, нечего сказать, – заржал Андариан.
– Я его убью, – прошептала Рихит, – Нет, он ещё и шутить вздумал. Точно его убью.
– Что он сказал? – спросил Андариан.
– Сказал, что если меня что-то не устраивает, я всегда могу догнать его.
– В чём шутка? – не поняла Анора.
А Андариан понял и заржал.
– Я отказалась от обучения на медиума и заняла должность сплетницы ещё много-много лет назад, – мрачно сказала Рихит.
====== Год спустя – КОНЕЦ ======
– Так, начинаем урок. Сегодня мы будем проходить классификацию драконов. Занзи, хватит спать, Фальдра, убери топор от Ыука, Анора, убери от меня компромат на меня, Тархи, отзови своего фамильяра.
– Валишь, мать, – выкрикнул кочевник.
Но это был не Клук, а Ыук, новенький. И урок вела не Лармина, а Санахи, а классным руководителем их класса стал Зарофин.
Класс ломило от новеньких, а стол Кули от заявок на зачисление. Популярность школы значительно возросла после сорвавшейся казни Лармины, а Занзи и Райху все носят на руках.
БУМ!
– А это ещё че такое, драть вас вдоль и поперёк? – лицо кочевника перекосило от неожиданности.
– Урок зельеварения у новенькой учительницы. Фаная, у тебя всё в порядке?
– Всё хорошо, спасибо, просто Грахар случайно перепутал эссенцию силы со взрывчатой смесью, а Грон`Хен от испуга превратился в гусеницу. Кстати, а это нормально, что теперь он окутывает себя паутиной и превращается в куколку?
– Как всегда, – усмехнулась Анора.
– Это точно, – хмыкнул Андариан, – Ну просто никак не можете обойтись без проишествий. Типичные люди.
– Это что за дискриминация?! – завопили оборотень с гномихой.
Прозвенел звонок. Ребята вылетели из класса.
– Ну что, идём готовиться к зимнему балу? – подмигнула Фендору Тархи.
Ей волосы были настолько испорчены красками, что их пришлось отрезать и заново нарастить в эльфийской парикмахерской. Теперь они были блестящими и серебристыми.
– Да, нужно усиленно репетировать, чтобы не оплошать, – кивнул Фендор.
– А к Празднику Любви не хочешь подготовиться? – похабно улыбнулась Тархи, – Тоже нужно как следует отрепетировать, чтобы не оплошать.
– Изначально он назывался Праздник Тайных Встреч Влюблённых. Возник из подполья и встреч исподтишка, и поцелуев в украдку, на почве запретной любви и горечи от невозможности просто сказать, не стесняясь, с кем ты готов провести свою жизнь. А эти открытки в виде сердечек – символ сердец, которые дарили друг другу влюблённые, даже под страхом наказания. Просто был такой человек, который втайне сочетал их браком, и частью их единой клятвы было «Люблю, даже будучи изгнанником. Люблю, даже если от меня все отрекутся и все оставят. Люблю бесстыдно и не жалею. И буду любить до конца всех времён и даже дольше». Красивая легенда.
– Да я же просто просила… – опешила от такой тирады Тархи.
– Впрочем, сейчас времена изменились и можно любить, кого хочешь. Восславим же падших героев, – улыбнулся Фендор.
И восславили. Да так восславили, что проходящая мимо уборщица выкрикнула:
– Фи, что за непотребства, и это при всём честном народе!
– Вот ведь бесстыдники и развратники, – горячо закивал Ылук, обнимая за талию отбивающуюся Санахи.
– Повторите ещё раз и изложите Вашу проблему доступным мне языком, – устало сказала Рихит.
– Да тудыть его растудыть, он вот че! А я че? Я ниче! А он такой – ну и че? Это вообще че?!
Рихит закатила глаза. Разошедшийся кочевник на это не обратил внимания.
– А я ему по башке топором! Да я не сильно! Только волосы у него слезли! Лысый теперь, как кошачья задница!
– Прекратите упоминать тему физиологии и уборных, неприятно слушать, – устало сказала Рихит.
– Ну мадам-шмадам, простите дурака! – шутливо поклонился ей кочевник, – Но я че, виноват, че у него волосы слезли?! Нефиг было афродизиак у кобольдов покупать! А вообще, сам лошара, что таким дерь… ерундовиной пользуешься!
Житель трущоб (не кочевник) кинул в него сапог.
– Значит, Вы утверждаете, что его внезапное облысение – не результат Вашего удара топором.
– Ну конечно, ёмаё! Как от топора можно облысеть! Ты, баба, конечно, не эксперт по оружию, но тебе и то должен быть ясен пень!
– Попрошу без дискриминации по признаку пола, я статуи в главном зале переставляю без применения магии. Так, пострадавший, а Вы обращались к целителю?
– Деньги я те где возьму, бабень?!
– Согласно закону, у всех бесплатное медицинское обслуживание, точнее, основные процедуры, в которых диагностика кожи головы как раз и входит.
– Ну простите, Ваше Красотничество, я бухал, когда этот закон приняли!
– Его приняли год назад.
– А я год бухал!
Кочевник с уважением взглянул на него.
– Ну это уже просто смешно. Чувак, который говорит, что облысел от удара топором и пропил закон о медицинском обслуживании, и его приятель, который «ниче»… Может, мне тоже отречься от престола?
– Даже не вздумайте, Ваше Величество, – хором сказали кочевник и житель трущоб.
– Тогда если Вы облысели не от удара топором, а от просроченного афродизиака, то конфликт исчерпан? – терпеливо спросила Рихит.
А у меня таких ещё сто штук таких сегодня будет. Долбаная монархия.
– Он меня ударил! – возмутился житель трущоб, – Это вопиющее пренебрежение человеческим достоинством и фундаментальными законами гуманизма!
– Пусть он выплатит компенсацию, – махнула рукой Рихит.
– Он первый начал! Он сказал, что я похож на метёлку!
– Но ведь ты и правда похож, – захихикала Рихит.
– О, Вы так мудры, – склонился житель трущоб.
– А ты похож на яйцо. Да ещё и лысина так сверкает на солнце, как купола в моём дворце, – не унималась Рихит, – Ну что, теперь конфликт исчерпан?
– В полной мере, – сквозь смех сказал кочевник.
– Да ты только попробуй! Пальчики оближешь! Ну и что, что из гиганских мух! Я что, плохо готовлю?!
Клук совал Лармине под нос шашлык из мух. Судно покачивалось в море. На борту было выведено:
Крылатая кобыла (мы не пираты!)
– Да не буду я это есть, – со смехом отталкивала кушанье от себя Лармина.
– Отговорки пошли. Давай, коли ты настоящая пиратка, жри своих мух, а не то лопать тебе водоросли до конца своей жизни!
Корабль качнуло, и Лармина упала на Клука.
– Ну, не сейчас же. Какая ты ненасытная всё-таки, юнга, – притворно-сконфуженно пискнул Клук.
– Идиот, что ли? Что ты несёшь?
Лармина попыталась высвободиться из его объятий. Но тот её отпускать так просто не захотел.
– Ты покусилась на мою юношескую честь, с тебя штаф в виде поцелуя, – кокетливо сказал Клук.
– Уйди от меня, противный, – фыркнула Лармина.
Он приблизил к ней своё лицо, и Лармина зажмурилась, готовясь опять быть обслюнявленной. Но вместо этого парень зарыл свой нос ей в волосы, с нежностью прижавшись к боку её шеи. Его ресницы трепетали, а шею девушки обжигало его равномерное дыхание.
– Я тоже счастлива, Клук, – сказала Лармина, гладя его волосы.
– Точно? – спросил он.
– Точно.
Сказка кончилась, герои награждены. Кого же мы забыли?
Цуль мы забыли. Сказки умалчивают, что в них не все счастливы. Вот и Цуль не вернулась благополучно в Керьон. Она так и осталась в Подзвёздной Империи, постигая все тонкости должности императорского информатора. Под крылом у императрицы она быстро забыла и Керьон, и друзей, но и здесь новых друзей не нашла, кроме бывших наложниц покойного императора, которые теперь были осуждены его супругой на пожизненное заточение в катакомбах дворца.
Остались злодеи. Были ли они наказаны? Известно, что Йлык ушла из школы и отправилось работать коком на торговое судно. Ночами она смотрела в море и иногда ей мерещился образ ловца медуз и почившего мальчика из дальней страны, который был убит просто из-за того, что связался не с теми. Йлык не знает, что Лармина не убила ни одного, но что ей это даст? Легче ненавидеть кого-то, чтобы облегчить собственную боль. А что касается Балбай, то от неё отреклась мать после того, как узнала, что та едва не натворила и как использовала смерть своего нерадивого отца. Не зная, куда идти, Балбай переселилась в Общину друзей и там нашла новую семью.
Наказаны они, или же нет, злодейки ли или просто растерявшиеся девушки, решать только вам, дорогие гости.
