Текст книги "Эта ваша школа (СИ)"
Автор книги: Люрен.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
– Опупеть, – только и могла сказать Анора.
Тем временем Тархи почувствовала, как чья-то рука сжимает её запястье. Колючки с браслета впились в её кожу. Она резко обернулась и наткнулась на Грахара, заговорщески подмигнувшего ей.
– Я вижу, ты тоже принадлежишь упаднической волне эстетики уродства, – прошептал он.
– Эм, че? – не поняла Тархи.
А потом немного подумала и энергично закивала. И не важно, что упадничество и эстетику уродства она считала прошлым веком.
– Короче, не хочешь сбежать к эфемерным существам и изменчивым формам и состояниям?
– Давай. Лишь бы подальше от её лекций.
И они быстренько побежали к отделу эфемерных существ. Он был отделён от всего зоопарка магическим барьером и высоким забором с надписью:
ОТДЕЛ ЭФЕМЕРНЫХ СУЩЕСТВ
ВХОД СТРОГО В СОПРОВОЖДЕНИИ ПЕРСОНАЛА
ПЕРЕД ВХОДОМ НЕОБХОДИМО ОБРАТИТЬСЯ НЕПОСРЕДСТВЕННО К ПЕРСОНАЛУ, ДАБЫ МЫ СМОГЛИ ОБЕСПЕЧИТЬ ВАМ СООТВЕТСТВУЮЩУЮ ПОДГОТОВКУ
ИНАЧЕ ЗА ПОСЛЕДСТВИЯ НЕ РУЧАЕМСЯ!!!
– Страшно… – сказала Тархи, нервно сглотнув.
– Да они всё преувеличивают, – махнул рукой Грахар.
– Но я работаю с такими сущностями. И как чернокнижник, заявляю, что они очень опасны. Если бы у меня был выбор, я бы сделалась травницей или целительницей… Ладно, как мы собираемся пробраться туда?
– У меня многолетний опыт взломщика, детка, – усмехнулся Грахар.
И легко взломал защиту, наложенную человеческими магами и эльфами. И они погрузились в ненадёжное пространство эфемерных сущностей…
А тем временем Санахи гналась за северным медведем-колдуном, несшим на своих плечах Фендора. Красные глаза животного горели в густом пологе метели. Санахи мёрзла, кутаясь в свои густые длинные волосы. Обязательно было делать вольер таким холодным? Нет, она, конечно, всё понимает, всё-таки северное животное, но…
– Отпусти ребёнка! – умоляла она медведя, задыхаясь.
Медведь шел неторопливо, размеренным шагом. Но ей всё равно приходилось бежать за ним изо всех ног. Со стороны хищника, казалось, ноль внимания. Они же разумные животные, иначе не были бы любимыми зверюшками племён Дикого Архипелага, но в этот момент она сомневалась в наличии разума у них. Она не брала в расчет то, что животное просто издевается над ней, едва сдерживая себя от смеха. Она ведь не знала, что животные любят пошутить больше, чем люди, не наездница же…
Поэтому Санахи мысленно припоминала заклинания, которые могли утихомирить зверя. Последнее, что ей пришло на ум, это «пожалуйста». Но и оно не сработало.
А «ребёнок» горделиво восседал на плечах у медведя. Пушистая шерсть грела его, как и тепло мягкого тела. Хищник едва слышно урчал, как котёнок. Фендор установил со зверем мысленную связь. Уж он-то азы ремесла наездников знал, хоть и был человеком, а не эльфом или гномом.
А зверь ему не желал зла. Он принял его за медвежонка из-за мехового жилета и белых волос. Слишком белых. Фендор никому не скажет, что он обесцвечивает их краской…
– Что же нам делать? – плакала Райха.
Занзи успокаивающе положил ей руку на плечо.
Прошел час, а Тархи с Клуком всё не возвращались. Да и учительница с Фендором куда-то запропастились. А десять минут назад оказалось, что и Андариан ушёл. Что ж такое?
– Тархи засмотрелась на драконят, наверняка, – фыркнула Анора, – А Клук… Ну, наверное, пьёт сейчас с котами-алкоголиками.
– Очень на него похоже, – кивнула Фальдра.
– А Фендор с Андарианом парни толковые. Не пропадут, – авторитетно заявила Анора.
– Госпожа Санахи наверняка пошла их искать, – предположил Занзи, – Скоро все вернутся в целости и сохранности. Надо надеяться на лучшее!
– А если умрут – моя построить им гробницу, – весело сказал Мрамор.
– Может, ещё по стаканчику? – предложила Фальдра.
– Давай, – хором согласились ребята.
Андариан был зол. Он тащил на себе обмякших Грахара с Тархи, согнувшегося в три погибели Клука и явно недовольного Фендора. За ним шли смущённые учительницы.
– Грахар, Тархи. Вам сколько раз объясняли не взаимодействовать с эфемерными сущностями без сопровождения взрослых? Это же элементарное правило, которое знает даже младенец! Или я слишком высокого мнения о человеческих интеллектуальных способностях и умении вовремя притормозить? – отчитывал горемычную парочку эльф.
Клук навалился на Лармину. Та сочувствующе погладила его по голове и дала ему выпить воды. А тот… А что тот? Запачкал каменистую дорожку…
– Тархи, от тебя я такого не ожидал. Ты же взаимодействуешь со хтоническими сущностями. Вообще нет тормозов? – не унимался Андариан.
– Ты же чернокнижник, ты же чернокнижник, – забормотала та. – Я это уже тысячу раз слышала.
– Хочешь вернуться туда? – осведомился эльф.
– Нет-нет! – испугалась Тархи. – Прости, Андариан.
– Какой урок ты усвоила? – угрожающе нависла над ней Санахи.
– Не взаимодействовать с эфемерными существами без сопровождения опытного взрослого, – удрученно откликнулась та.
– Напиши это 100 раз, чтобы лучше запомнить.
– Судя по блеску в Ваших глазах, мне придётся сделать это собственной кровью…
– Что я, зверь какой-то, что ли? Нет-нет, это не в обиду зверям было сказано, мишка… Нет, милая, ты всего лишь отпечатаешь эти слова в своём сознании, написав их огненными буквами перед мысленным взором… Тебя касается тоже самое, Грахар.
Ребята тяжело вздохнули и принялись за дело.
– Клук, теперь ты понимаешь, что не надо ввязываться в авантюры? – ласково спросила Лармина, гладя его чёрные волосы.
– Я больше так не буду, – простонал он.
И не важно, что он обещал это уже не один раз. Всё не важно, пока её пальцы касаются его головы и спины, а голос так нежен. Не важно.
====== Любовная записка ======
Андариан и басистка сидели на скамейке под розоцветом. Ветер разбрасывал нежно-розовые лепестки, ложащиеся собеседникам под ноги.
– Ты когда-нибудь слышала эльфийскую музыку? – спросил эльф.
– Да, в барах, – сказала басистка.
– Нет, не городскую. Столичные эльфы – фальшивка. А я говорю о настоящей музыке.
Его тонкие пальцы тронули арфу. И вокруг ребят затанцевали призрачные люди, скакали призрачные кони со всадниками и скрещивались клинки. Расцветали ныне исчезнувшие цветы и воздвигались замки, которые теперь обратились в прах.
Плыви, мореход, рассекая зелёные воды,
С поднятым парусом, несмотря на невзгоды,
Там, где высятся горы и лежит клочками туман,
Ты увидишь силуэт неведомых стран.
Там звёзды – ночные светила, и море песни поёт
И ветер шепчет эльфам сплетения нот,
Не смолкает свирель и мгновенно рождаются песни,
Там нет места тиранам, вражде и болезням.
Звон мечей там не слышен и смерть те края избегает,
Негодяи страшатся громкого смеха и собачьего лая,
Там пожимают руки враги и сирот принимают в семью,
Ищи, мореход, сквозь дни и ночи эту страну!
Сквозь толщу веков слова Светлой ты помни:
«Там, вдали от вершащихся козней,
Раскинется край, где пищей льву будет сено.
А пламя драконов костром станет безвредным.
Я скрою то место, туманом и штормом,
Место, где братаются эльфы и гномы,
И деревья уже не молчат, а шепчут нам сказки
О том, мир окрасила в яркие краски
Та, что жадно любила живое,
Та, что есть всё – смешное, вечное и простое,
Единственная, кто побеждает ничто».
И ты их услышишь, найдя тишину и покой.
Они сидели в тишине сгущающихся сумерек, закрыв глаза. Несколько минут им не требовались слова, а потом басистка невольно всё разрушила:
– Это какая-то эльфийская легенда?
– Это явь. То, что было и будет всегда, и это единственное, что всегда незыблемо, – сказал эльф, – Глупцы могут сколько угодно утверждать о тонкой грани между добром и злом, но мы, эльфы, знаем: свет всегда побеждает тьму, потому что сильнее. Как правда сильнее лжи.
– И где эта страна находится?
– Где-то на пороге истины, – сказал эльф, – Везде и нигде.
– То есть?
– Внутри нас.
Клук не мог предложить ни песню, ни тем более красивую легенду. Да и Лармина не стала бы слушать. Каждый вечер она приходит к реке и садится на краю пристани, опустив босые ноги в воду. И в мыслях она была далеко отсюда, на паруснике, качающимся на волнах. Когда-то ещё девочкой она была нищей попрошайкой, которая глядела на корабли в гавани с богатыми дамами. А у неё не было ни корабля, ни даже хоть одной монетки. Пила она остатки самогона в баре, питалась объедками. Бывало, что за кусок мяса она дралась с уличными псами. И единственной отрадой в её жизни была эта самая пристань, куда она убегала из трущобных переулков, чтобы вдохнуть бриз и солоноватый аромат океана.
Это была та страна, которую она хотела изменить. Если её крылья оборваны, то пусть хотя бы другие смогут вырваться из этих стен и полететь.
Да, вот именно такой девочкой-оборванкой капитан её подобрала. Лармина, прельстившись свободной жизнью пираток, отправилась с ними в море. Она надраивала палубу, слушала крепкие словца морячек и ела рыбную кашу. Те дни были счастливыми, но море рано или поздно забирает своё. Она не задавалась вопросом, почему именно они. Она знала, что когда-нибудь они воссоединятся со своим единственным возлюбленным-морем вечным браком. «Лучше умереть в объятиях морской пучины, чем лишиться её навсегда, ступив на землю», – так гласит старая моряцкая пословица.
И всё же… И всё же. Почему море оттолкнуло её? Почему не забрало с ними? Теперь все её мечты обратились в морскую пену, и она бесконечно одинока…
Клук посмотрелся в зеркало витрины. Поправил на себе меховую шапку и знаки на лбу. А потом сделал несколько робких шагов в сторону Лармины…
– Госпожа? Почему Вы сидите в таком месте в одиночестве?
Лармина не обернулась в сторону Фендора, но мгновенно подобралась.
– Это место обитания портовых нищих, а те особой благовоспитанностью не отличаются. И Вам очень повезёт, если с Вас всего лишь сорвут Вашу тунику, расшитую золотом… Да, и ещё, лучше бы Вам вытащить ноги из воды, а то русалки схватят Вас за них и утащат к себе. Говорят, они заключают браки с людьми…
– Что за стереотипы?! – возмущенно донеслось из воды, – Если мы позищаем людей, то это не значит, что мы женим их на себе! Следите за словами, молодой человек!
– Мне всё равно, – жестко оборонила Лармина, – Если бы было возможно, я бы окрасила эту реку в цвет их крови. Как когда-то море окрасилось в цвет их моих… Моей…
Фендор обнял её сзади, зарывшись носом в её волосы. А Лармина заплакала, неожиданно для себя понимая, что плачет по ним впервые. Слёзы капали в воду – такие же солёные, как море…
А Клук смотрел на них замершим взглядом. А потом повернулся и ушел, едва сдерживая себя, чтобы не обернуться. Образ Фендора, обнимающего Лармину, впечатался в его сетчатку глаза, как ему казалось, навсегда. Он с самого начала замечал, что Лармина к нему наровно дышит, просто не желал признавать правду: эта женщина никогда его не станет.
Уходя, он не заметил, как отлетел листочек со стихом, им сочинённым:
Лармине
Крутая пиратка и гроза всех морей,
Как жаль, что не станешь моей.
Как жаль, что не дашь ты мне свою руку.
Как жаль, что не видишь ты мою муку.
Проигравшие уходят, и уходят красиво,
С лязгом металла и кровавым заливом.
Победителю – всё, победители правы.
Они забирают красавиц, дифирамбы и лавры.
Я не пёс, что виляет хвостом и лежит кверху брюхом,
Я не стану заливать тебя кровью, уподобившись слухам,
Как побеждённый, уйду я гордо, уйду я красиво,
Но там, где солнце восходит, ты найдёшь меня, дива.
Фендор, поднявшись, кивнул ей и ушел. Странный всё-таки он человек – приходит так же внезапно, как и уходит, и никогда не знаешь, чего он хочет – то ли презрить, то ли утешить. А может быть, за толстым слоем льда не скрывается ничего, ни камина, ни головешки?
В руки Лармины упал листок. А потом плюхнулся прямо в воду и поплыл, гонимый волнами и ветром… Не растерявшись, Лармина протянула руку и выхватила его, скукожившегося, и прочитала стихотворение, написанное размывшимися чернилами.
Кто же мог такое ей написать? Она посмотрела в сторону уходящего Фендора. Теперь он превратился в далёких силуэт на фоне заходящего солнца. Может ли быть, что автор он? Да, в стихосложении он всегда был хорош, правда, это немного слабовато… Наверное, он от волнения плохо соображал, всё-таки трудно признаться в любви, хоть и письменно! Да, любовное письмо – неудивительно для него, ведь он такой немногословный, зато в письме хорош. Возможно, она и впрямь не замечала его муку, потому что он не мог её выразить, а она была слишком занята собой и своими проблемами… У северян очень высокие понятия воинской чести, так что Фендор вполне мог выдать что-то вроде «победитель получает всё». Но кто победитель? Кому, как считает Фендор, он проиграл? Да, чтобы признать поражение, нужна сила… Она есть у Фендора. И гордость. Он не из тех, кто раболепствует и унижает себя навязчивыми просьбами. Если раз отказали, то второй раз он предлагать не станет, просто уйдёт, сохранив чувство собственного достоинства.
Что же делать с этим письмом? Как сказать Фендору свой ответ? С одной стороны, его чувства ведь взаимны и глупо скрывать это… С другой, они ученик и учитель. Связь между ними строго запрещена и вообще извращение сродни инцесту. Вдруг их кто-нибудь поймает? На них двоих падёт позор… И на семьи. И на школу. И на Керьон. И на Альянс. И на расу. И на континент. И на мир. И на материю. И вообще на всё.
Но скоро будет Летний карнавал. Все различия развеет ветер, сердца людей откроются. Карнавал – праздник любви и прощание с уходящим годом. И время опромётчивых признаний! Есть ещё День влюблённых, но он будет только весной… Вот тогда признания точно опромётчивые. Но столько ждать она не может. Значит, остаётся Летний карнавал…
А тем временем дул прохладный ветер – совсем не летний… Ветер приближающейся осени. Ветер перемен. Откуда в её памяти всплыло это словосочетание? И всё-таки оно так подходило этой странной эпохе и состоянию Лармины. Ветер перемен и грядущих свершений. Остаётся надеяться, что эти перемены будут только к лучшему.
====== Карнавал ======
Летний карнавал пришел незаметно, незаметнее всех остальных. Это уже был не тот карнавал страны, едва оправившейся от войны. И дурные воспоминания, от которых содрогаются горожане, уплыли вместе с бумажными корабликами, пущенными детьми по воде.
Это был карнавал надежды и стыка эпох. Сердца людей были открыты ко всему новому. Страна наконец могла вздохнуть свободно.
Впрочем, не вся. Кули то и дело одёргивала зарвавшихся учеников. Два класса – это было слишком много для одной уставшей директрисы. Она завистливо смотрела на южанок её возраста, беззаботно лопающих сладости. Санахи с Ларминой куда-то запропастились, тактично свалив на бедняжку свои классы.
У Санахи была уважительная причина. Она столкнулась с учительницей из новой школы, и всё праздничное настроение мигом улетучилась.
– Здравствуйте, госпожа. А где же Ваши ученики? – мило улыбнувшись, спросила она.
– За ними присматривает директриса, – сухло ответила Санахи.
– Что-то Вы уставшие. Может, отдохнёте? – сочувственно предложила ей учительница.
Конечно, я уставшая. Я же, в отличии от Вас, работаю.
– Спасибо за беспокойство, у меня всё в порядке.
– Что ж, это хорошо, – лучезарно улыбнулась учительница, – Говорят, ваша школа учавствует в конкурсе?
– Да, конечно, а ваша тоже?
– Да, мы подали заявку. Не думаю, что Вам стоит так утруждаться. Всё-таки молодая школа, мало сотрудников и класса всего два. Хотя, говорят, вам наконец-то построили второй этаж?
Уж прости, что у нас нет кучи дипломов, сертивикатов и денег! Мы люди простые. и школа для нас прежде всего – это знания.
– Спасибо за совет, но мы обойдёмся как-нибудь сами.
– Ну ладно, – сощурилась учительница, – Имейте ввиду, наш учитель танцев закончил Королевскую Академию Танцев и Эльфийскую Обсерваторию в Изумрудной долине.
Резонно. Если академикам он мог дать на лапу, то эльфы взяток не берут. Да и в танцах знают толк. А Зарофин… Вроде бы он нигде не учился, но…
– А… А Ваш диплом липовый!
Санахи напомнила себе утопающего, схватившегося за соломинку.
– Конечно, он из бумаги липового дерева, – вздёрнула подбородок учительница, – Зато преподователь, получивший педагогическое образование, имеет больше подготовки, чем тот, кто закончил ускоренные курсы для начинающих.
Санахи покраснела до ушей.
– Кроме того, – продолжала учительница, – Для того, чтобы сотворить настоящее светопиротехническое шоу, необходима команда старших магов и подходящее оборудование. И хотя бы нескольких членов команды, которые хоть как-то занимались танцами. Ваши финансы не могут себе позволить такую роскошь. Кроме того, соотношение боевых магов и остальных должно быть 50/50. Или хотя бы 40/60. Сколько в Вашей команде боевых магов?
– Больше, чем весит Ваш мозг! – рявкнула Санахи и гордо удалилась.
Правда, на полпути она соткнулась и едва не упала. Но всё равно это было эффектно. По крайней мере, ей так казалось.
А Аноре было хорошо. Она сидела на крыше между Рихит и королём Аргостом, свесив ноги и болтая ими. Оттуда хорошо просматривался вид на город. И в свете бумажных фонарей и светлячков он был великолепен. Белокаменный, цветочный и разрисованный. Её.
– Что-то маловато пьяниц на этот раз, – сказал король.
– Да, раньше их было значительно больше, – прибавила Рихит, – Сдулся народ.
– Наверное, устал после войны. Она действительно была изнуряющей. Не представляю, чем бы всё закончилось, если бы не Ангуль.
– Иногда мне грустно, – вдруг сказала Рихит, – Как будто сейчас всего лишь отблеск былого, жалкон отражение в грязной луже. Наверное, во мне говорит старушка. А я и правда старею. Я даже седой волос недавно у себя нашла.
– Не выдумывай, – рассмеялся Аргост, – Ты ещё лет 50 будешь в самом соку. А насчет настоящего… Просто эпоха героев и эпичных сражений подходит к концу. Мы дети рубежа веков, и неизвестно, что будет дальше. Мир стремительно меняюется на наших глазах, и представители старой школы скромно уходят в тень, уступая место молодым. Мир уже не нуждается в великих магах, соприкасающихся с неведомым. Права была Ахель, что свалила… Впрочем, это совсем не плохо. Всё меняется и превращается во что-то другое. А жить прошлым – гиблое дело.
Для Лармины праздник не был временем свершения чуда, не означал надежду. Единственное чудо, которое она ждала – это силуэты в пиратских треуголках и моряцкая брань. Но этого не произойдёт никогда. И даже на то, чтобы броситься вслед за ними, у неё не хватит смелости, да и раз уж море её оставило, значит, она должна жить. Безрадостно, безнадёжно, но жить.
Ей стало так грустно, что она и о Фендоре забыла. Стояла в стороне ото всех, отталкиваемая танцующими прохожими, выплюнутая толпой. Кто-то пролил на неё эль.
Вдруг рука протянула ей напиток. Лармина обернулась. Фендор. Он улыбался, и в его сощуренных глазах отражались разноцветные феерверки на небе.
– Не грустите, учитель. Хоть на одну ночь почувствуйте, что вы живёте.
– Хоть одну ночь не называйте меня «учитель». Это нагоняет тоску, – устало сказала Лармина.
– Что-то вы совсем не по-праздничному себя ведёте. Надо это исправить, – заговорщески подмигнул Фендор, – Мне случилось учиться у южан. У них была особая методика преподавания, присущая их магически-филосовскому течению. И один из их уроков было «ощущение».
– И что это за урок? Что-то вроде медитации?
– Не совсем. Ты замираешь и впитываешь мир своими органами чувств. Обонянием, осязанием, вкусом, слухом, зрением, эмоциями и интуицией. И забываешь о своем прошлом, не думаешь о будущем, становишься одним сплошным настоящим. Чувствуй, что живёшь. Впитывай жизнь всем своим сердцем. И потом ты почувствуешь безмятежность и поймёшь, что всё остальное не имеет ровно никакого значения по сравнению с тем, что ты живая. Этому они научились у эльфов и смешали со своей идеологией, которая предпологает, что не существует ни прошлого, ни будущего, только настоящее.
Лармина горько усмехнулась.
– Живая? Что ж… Забавно, что именно об этом я жалею. А ещё – о том, что моя команда не сможет попробовать это упражнение, потому что сдохла!!!
– Позвольте боли из вас вытечь, учитель. Просто… Живите.
Лармина расслабилась. И оглянулась. Увидела танцующих ребят, фонари, феерверки и гирлянды. Услышала музыку и смех. Почувствовала своей кожей тёплый ветер. Почувствовала вкус эльфийского морса – приторно-сладкие ягоды и горечь полыни. Учуяла запах булочек, цветов, конфет и благовоний. Почувствовала радость от праздника – впервые за всю свою жизнь. Шестым чувством впитала радость толпы и свободу.
Я живая.
Она подняла голову и закружилась, глядя на синеющее небо, усеянная звёздами. Распустились цветы феерверка. И цветы в её сердце, потому что её губ коснулось губы Фендора. Оказывается, он высокий, загораживает небо. А она такая маленькая рядом с ним – не скажешь, что учительница. Если отбросить все рамки и формальности, то они всё же почти одного возраста.
А в стороне стоял Клук и смотрел на кружащуюся и целующуюся пару. И понимал, что больше не прикоснётся ни к одной девушке. А ещё почувствовал дикую боль в сердце – так вовремя, потому что, говоря на языке метафор, оно сейчас разбилось вдребезги. Он чирканул огнивом и поднёс к пламени букет ночных соцветий – прекрасных растений, цветущих только с наступлением темноты и своим свечением разгоняющим её.
Его плечо тронула нежная рука. Он оглянулся. Раскосыми глазами на него смотрела длиннокосая кочевница. Передние пряди её были сострижены – бунт против бессмысленных устоев?.. Губы Клука растянулись в похабной улыбочке.
– Чего тебе, моя смугляночка?
– Мы хотим предложить Вам обучение в Керьонской Общеобразовательной Школе номер три с военно-дисциплинарным уклоном. Мы распологаем хорошим соцпакетом – что бы это не значило – широким спектром подготовительным услуг, современным оборудованием и высококвалифицированными – да что у них за слова такие, их даже не выговоришь с первого раза! – специалистами, окончившими лучшие учебные заведения Альянса и прошедших курсы повышения квалификации за границей – у кого, спрашивается? У аборигенов соседнего континента учились бананы жарить? Ну что, заинтересовало?
– Ну че, нифигово так, – одобрительно покачал головой Клук, – Когда можно записаться на приём?
– Да сейчас можно, – махнула рукой кочевница, – Так, назовите своё имя, второе имя, третье имя, родовое имя, имя родителей и родителей родителей…
Санахи недовольно косила взгляд в сторону Астора, тискающего сестричек императрицы. Да уж, Ахель бы таких дипломатических отношений бы не допустила. Впрочем, королю уже за 30, самый расцвет сил по здешним меркам, а у него всё ещё нет супруги. А наследник-то нужен. Принцессы Кирьхурата – в самый раз. Есть ещё королева Астора, но она его намного старше и замужество её интересует не больше, чем что-то, не связанное с охотой и битвами – то есть, совсем никак. С Подзвёздной Империей у Астора натянутые отношения, только несколько лет назад она согласилась отправить посла на переговоры, о династическом браке не может идти и речи. Значит, остаются сестрички императрицы Кирьхурата. Куда уж ей, простой девушке из небогатого аристократического рода? Он даже на неё посмотрит, максимум – фавориткой сделает… Сейчас она рассуждает, как падшая женщина, но она бы согласилась и на статус наложницы…
Наконец – о, счастье! – сестрички императрицы отлипли от короля и побежали к своей государыне. К королю немедленно подбежали фанатки и окружили его, наперебой зажавая вопросы и умоляя дать автограф. Такой визг подняли, что не было слышно музыки. Специально ожидали, когда он останется в одиночестве.
– Хреново, – сказала Шеньха.
– И не говори, – сказала Санахи, не оборачиваясь.
– Он хотя бы не женат. А у моего была супруга. Та ещё стерва. Отправила меня на верную смерть только потому, что тот потянул ко мне свои похотливые ручки.
– Почему вокруг него постоянно крутятся фанатки? – проскрипела Санахи, – Раздражает. Ни подойти к нему, ничего. И визжат, как дуры. Впрочем, чего я возмущаюсь? Сама бы так себя вела, если бы он так ласково на меня смотрел… Я для него лишь одна из этих фанаток. Печально.
– Выпей сидра, – сказала Шеньха, – Сидр хороший, эльфийский… Не смотри на меня так, я про лесных эльфов. У горных самое хмельное – это вода…
Они стукнулись кружками и выпили. А потом ещё. И ещё. И ещё…
Если подвести итоги, то эта ночь многое изменила. Кому-то было хорошо, кому-то грустно, а кому-то никак. Чьё-то сердце разбилось, чьи-то соединились. Но одно бвыло ясно всем – после того, как глашатай объявил первую минуту 1 сентября, то это послужило началом отсчёта новой эпохи. Постлегендарной, как называли её в народе. Или бюрократической, как сквозь зубы скрипело старое поколение, не привыкшее к тому, что чтобы начать обучать детей магии, нужно добыть кучу лицензий, а не стать мало-мальски приличным магом. Что же она несёт?
====== Репетиция ======
– Я же сказалал: ногу сюда, руку сюда, жопу сюда. Че непонятного?! Что ж вы такие тупые, так вас перетак?!
Зарофин весь закипал от злости, потому что нерадивые ученики не могли выполнить элементарные, по его мнению, инструкции.
– А мы что, по-вашему, делаем?! – возмутилась Тархи, – Вы сказали – ногу «туда»! Вот я её и «туда»!
– Ты не правильно её «туда»! – парировал Зарофин, – Нужно двигаться изящно!
– Я и двигалась изящно!
– Нет, ты двигалась, как дохлая корова! Резче давай, живее! Добавь жару! Да куда ты так несёшься?! Ты что, в баре пляшешь на барной стойке?!
– Так мы никогда не выиграем, – сказал Охан.
– Это точно, – мрачно подтвердил Зарофин.
Ребята трудились целые дни, а порой и ночи, оттачивая танец. Даже ради этого их освободили от некоторых уроков. Но всё без толку.
Зарофин уселся на пень, подперев руками подбородок. Потом достал трубку и закурил.
И тут к ним подбежала Анора с самодовольным видом.
– Ты опоздала, – скретил руки на груди Зарофин.
– Я была на предварительном показе ребят из второй школы, – сказала Анора.
– Ну-ка поподробнее, – потянулись к ней ребята во главе с учителем.
– Нам придется постараться, чтобы их обогнать. Всё было на высшем уровне: и постановка, и костюмы, и хореография, и спецэффекты. Оно и неудивительно, ведь их учитель – придворный танцор, а среди учеников – дети членов Королевской гвардии, придворных артистов и актёров…
– А конкретно? – осведомился Зарофин, – В чём заключался их номер? Как на это отреагировали зрители?
– Номер был посвящен драконам. Пирокинетики пыхали огнём прямо на зрителнй. Иллюзионные драконы неслись прямо на зрителей. Лился разноцветный дождь. Сейчас идёт активное осваивание Огненного Континента, где их больше всего, и Острова Огнецветов. Да, и из земли растут призрачные растения. Короче, экзотические цветочки и животные.
– Да уж, придётся попотеть, – вздохнул Зарофин.
– Но самое главное: мы потеряли Клука, – с горечью в голосе сказала Анора.
– Это как? – не понял Фендор.
– Он ушел в третью школу, – сказала Анора, – Переманили его, короче.
– Да, жалко, – вздохнула Цуль, – Весёлый был парниша.
– А ещё я была на предварительном показе третьей школы. У них космическая тема, – сказала Анора.
Ребята разом побледнели. Зарофин подавился трубкой.
– То есть – космическая? – прохрипел он.
– Это же наша! Он предал нас! – возмутился Занзи.
– А казался таким хорошим, – сокрушенно покачала головой Тархи.
– Всегда говорил, что кочевникам не стоит доверять, – жестко оборонил Зарофин, – Они с горцами одного поял ягоды.
– Эй! – возмутилась Цуль.
– Так они не просто тему взяли, – продолжила Анора, – Они вообще весь номер слизали. Полностью.
Ответом ей было мрачное тягостное молчание. Зарофин с угрюмым видом курил трубку, выпуская кольца.
– Что же нам теперь делать? – первой нарушила молчание Цуль, – Мы не успеем придумать новый номер.
– Я сначала предлагала одну идею, которую отвергли, – сказала Тархи, – Про Трицию и Эдона.
– Кого-кого? – не понял Занзи.
– Вот молодёжь пошла, – фыркнул Зарофин, – Войну Алых и Белых Цветов не знают.
– Это очень красивая история, – сказала Тархи, – О несчастных влюблённых, которые были рождены во враждующих кланах и не могли пожениться из-за этого. Он тайно приходил к забору, ограждающему задний двор усадьбы её семьи. А она подходила к нему, и они смотрели друг на друга сквозь прутья. Просто смотрели. И этого им было вполне достаточно.
– Они поженились больше десяти лет назад, – подхватил Зарофин, – Я как раз тогда впервые приехал в Керьон. Ох… Сколько же воспоминаний. Грустно становится при мысли о том, что теперь это лишь минувшие дни…
Его голос задрожал, а глаза заблестели. Ученики сконфуженно потупились, не зная, как реагировать.
– Я был тогда младше вас, наставник впервые привёз меня сюда после долгих лет отшельничества. А сейчас я уже взрослый дядька. Вам этого пока не понять, потому что сейчас вы проживаете именно те времена, которые впоследствии станут воспоминаниями. И только вы можете повлиять на то, счастливыми они будут или нет. Впрочем, что-то я отвлёкся. В общем, состоялась их долгожданная свадьба. А всё потому, что они положили конец этой глупой вражде. На свадьбе они провозгласили: «Любовь побеждает ненависть». И это стало девизом объединённой семьи – Клана Алых и Белых Цветов.
– Меня бы кто так полюбил, – шмыгнула носом Тархи.
– Ты перечитала восточных романов о любви, – покровительственно положила ей руку на плечо Анора.
– Не говори так про «Алую розу запретной страсти»! – возмутилась Тархи.
– Романтическая тема? А что, неплохая идея, – одобрил Фендор, – Тема любви против ненависти и злобы была актуальна и любима народом во все времена.
– Особенно у баб, – фыркнул Грахар.
– Стереотипы. Любовные романы пользуются не меньшей популярностью и у мужчин, – сказал Фендор, вспоминая, как он видел, что сам король, с вороватым видом оглядываясь, закупался свежими томами «Постели любви», «Самый популярный парень во дворце и я» и «Неужели я встретилась со своим любимым менестрелем?!» .
– Вы себе можете представить эльфа-героя-любовника? – иронично изогнул бровь Андариан, – Потому что я лично нет.
– Не волнует, – усмехнулся Зарофин, – Будешь играть Эдона.
– Жить надоело? – осведомился Андариан.
– Шучу-шучу, – отпрянул Зарофин, – Ты за фон и эстетическую составляющую отвечать будешь. Лесная эльфийка будет твоим партнёром. И, да, мне плевать, что вы друг друга ненавидите. Будете танцевать вместе, это даже не обсуждается. Гитаристка, будешь с ними.
Лесная эльфийка, которую звали Лилан, недовольно насупилась. А басистка по имени Розиана, наоборот, воспряла духом.
– А кто будет в таком случае играть Эдона? – спросил Фендор.
– Занзи, – сказал Зарофин.
Занзи заулыбался, а девушки мечтательно прикрыли глаза, преставляя себя на месте Триции.
