Текст книги "Эта ваша школа (СИ)"
Автор книги: Люрен.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Триция была красавицей, – сказал Зарофин, – Будет трудно выбрать кого-то на её роль.
– Учитель, может, вам всё-таки жить надоело? – угрожающе надвинулись на него девочки.
– Я имел ввиду, что вы все красавицы, трудно выбрать кого-то одного, – подмигнул им Зарофин.
– Ай учитель, ай шалунишка, – заржала Анора, заржевшись, – Между прочим, некоторые из нас ещё несовершеннолетние.
– Не выдумывай, вы достигли половой зрелости, – вогнал девочек в ещё большую краску Зарофин.
– Отставить похабные намёки, господин учитель. Я не потерплю, если на роль Триции выберут «красавицу», потому что она была скорее милым ребёнком с миловидной, но никак не, кхм, привлекательной внешностью, – сказала Тархи.
– Решено. Ты будешь ей, – сказал Зарофин, всплеснув руками.
– Я…Я… Я сочту за честь, – пролепетала Тархи.
– Кстати, они, скорее всего, придут на этот конкурс, – ухмыльнулась Анора, – Так что, если мы сыграем хорошо, то они могут нам покровительствовать.
– Ох, оооох, – схватилась за голову Тархи.
– Если мы играем номер с конкретным сюжетом, то нам нужен сценарий, – вставил Фендор, – Позвольте, я напишу его, а Тархи мне поможет, как человек, сведущий в этом.
В итоге распределили обязанности следующим образом: Андариан с Лилан и Розанной отвечали за музыку, Анора разносила сплетни и внимала им, Цуль, попросив Фальдру помочь, делала костюмы. Сценарий писался всю ночь. Точнее, всю ночь ребята яростно спорили, а оставшиеся десять минут быстренько накатали. Когда всё было готово, ребята принялись репетировать.
Анора во время своей очередной вылазки на общегородской форум, заметила Клука в окружении стриженных кочевников. Они громко вещали о том, что стереотипы о длинных волосах как признаке мужественности устарели и мужчина не обязан носить косы до пят. Анора не решилась подойти к ним. А во второй раз она встретила его в окружении трёх девочек не из кочевых племён и по ошибке решила, что они не опасны и с бывшим одноклассником сейчас вполне можно поговорить.
– Тебе нравится твоя новая школа? – проворковала Анора.
– Очень, – бросил Клук, – Гораздо лучше прежней. Я доволен своим выбором.
– И всё же… Почему ты ушел?
– Анора, я не вернусь.
При звуке своего имени Анора сжалась. И с болью смотрела на то, как Клук удалился, обняв своих спутниц. Впрочем, он счастлив – не это ли главное?
Об этом эпизоде девушка умолчала. Порой ей думалось, что он не спроста ушёл, но она предпочитала держать свои сомнения при себе.
Как только Райха узнала, что Тархи играет возлюбленную Занзи, то невзлюбила её, то и дело устраивая подлянки. А Тархи старалась уверить её, что не испытывает совершенно никакого интереса к этому южанину. И вообще, ей нравился Грон`Хен, он иногда её до дома провожал в образе волкодава…
Время поджимало. Тархи и Занзи часто репетировали вдвоём. Занзи был учтивым и милым, когда он улыбался, то на его щеках образовывались ямочки, а тёмно-карие глаза были такими тёплыми и ласковыми… Тархи сопротивлялась так долго, как могла, но не зря южане охмуряли целые легионы дам. А смуглые кудрявые дети могли очаровать целое войско брутальных воинов, которые даже котят жарили, когда есть было нечего.
Странным было то, что это Занзи оказался тугодумом, а не Фендор, вопреки стереотипам. Южанин не догадался, что он нравился Райхе и Тархи. «Чего это они враждуют?» – вопрошал он иногда. Анора, слыша всё это, тихонько хихикала, предпочитая не вмешиваться. Гораздо интереснее наблюдать, что будет. Отношения между людьми – это так интересно. Гораздо интереснее любых высоких материй.
Вскоре оказались готовы костюмы. Тархи, надев алое платье, поразилась, глядя на своё отражение. Она и не думала, что такая красавица. При всём желании она могла многих охмурить, но желания у неё не было. Она примерила венок из красных роз. Если бы она была хотя бы капельку похожа на Трицию, то она была бы безмерно счастлива. А вскоре она её увидит… Та, что видела прекрасное в уродливом и заставляла расцветать всё, к чему прикасалась, она даже сердца злодеев растапливала. И при этом всегда сохраняла чувство собственного достоинства. Та история произошла тогда, когда Тархи на свете не было, так что она довольствовалась многочисленным народным творчеством.
Она вышла из примерочной и наткнулась на Анору. Та несла в руках какое-то дерево с растущими на нём кристаллами и корчила рожи.
– Это что такое? – удивилась Тархи.
– Это светоаппарат, – ответила Анора, – Ловит момент, запечатлевая его навеки внутри кристалла. Совсем новое изобретение гномов, оно популярно у молодёжи. Особенно любят делать автопортреты, а потом вывешивают их на Светодерево на главной площади, которое посадили буквально два дня назад. Классно выглядишь, кстати.
– Спасибо, – потупила глаза Тархи, – А где можно купить этот светоаппарат?
– На Королевском Рынке, – сказала Анора, – Там дорого, зато подлинники. А на Сумеречном Базаре аналоги, которые подделывают кобольды. Этому народцу, да и вообще базару я не доверяю после того, как купила там чайник, а он создал червоточину, которая едва не засосала весь наш дом.
И тут вышел Занзи в белой тоге. Белизна лишь подчёркивала его кожу цвета карамели, а в кудряшках запутались белоснежные лепестки. Тархи замерла, её коленки задрожали. Занзи улыбнулся.
– Давай автопортрет сделаем? – предлождил он.
Не дожидаясь её ответа, он подскочил к ней с кристаллом. Последовала вспышка, и вскоре Тархи увидела их уменьшенные копии внутри магического камня. На нём Занзи написал
Занзи101, 20 сентября года Аргоста Первого.
#Передрепетицией #Конкурс #Взаимнослежу
– А это как понимать? – опешила Тархи.
– В письме гномов нет пробелов, – сказал Занзи, – А решётка – символ рабства их предков, когда их сгоняли в шахты и кочегарни. И не только гномов. Дань уважения истории, знаешь. И тем, кто придумал это чудесное изобретение.
– А что это за «взаимно слежу»?
– Это значит, что ты следишь за новыми светописями этого автора. Таким образом ты можешь привлечь друзей, покровителей, просто поклонников. И посмотреть, как живут другие.
– Интересно…
Занзи телепортировал кристалл. А Анора продолжила ходить по коридору, ежесекундно делая автопортреты. Затягивает это занятие, если честно.
====== Конкурс ======
Конкурс в самом разгаре. Молодёжь со всего города собралась, чтобы поглазеть на выступление учеников школ. Старшее поколение ворчало, что молодняку уже заняться нечем, но украдкой посматривали из своих окон на происходящее. Жители трущоб столпились на крышах, с интересом поглядывая, что опять задумала «золотая молодёжь».
– Горячие сосиски! Вкусные, пальчики оближешь! Как дома у бабушки!
Самопровозгашенный гений торговли по кличке Шустрик ходик вокруг с переносной печкой, размахивая только что приготовленными и дымящимися сосисками. Там, где скопище людей (и не только), там он. Конец света – он бегает вокруг и предлагает охотничью колбаску – «сладкий глоток жилистого мяса перед смертью!» Демон разбушевался, вызванный нерадивыми чернокнижниками – он и ему попытается впарить копчёную колбаску или связку молочных сосисок. И, да, Шустрику было совершенно наплевать, что в некоторых культурах «бабушкам» было запрещено вообще учавствовать в приготовлении мяса. Раз он сказал, что как у бабушки, значит, как у бабушки.
– Позвольте поинтересоваться, а из мяса какого животного сделаны эти чудеса местной кулинарии?
Шустрик недоверчиво посмотрел на внезапно нарисовавшегося перед ним северянина. Да, этот народ дотошный. Такие и преступления раскрывают, и взятки не берут – что за ужасный люд!
– Из мяса дикого буйвола и горных коз. Всё по лицензии, – отрапортовал торговец, сверкнув золотым зубом.
– А где знак вашего членства в Гильдии Торговцев? – продолжал допытываться северянин.
– Прекрати мучить человека, Фендор. Мы же договорились: сви-да-ни-е. Просто свидание, как у всех нормальных людей, без инспекций и вызовов чудовищ, – одёрнула северянина его спутница.
Эта милая девушка мигом понравилась Шустрику, потому что как раз в этой дурацкой гильдии он не состоял. Сосиски его им, видите ли, не понравились. Крысиное мясо за мясо буйволов выдавать нельзя, видите ли.
В общем, Фендор и Лармина купили сосиски и ушли. А Шустрик долго смотрел в спину Лармине, раздумывая, где же видел эту простую учительницу. А потом вспомнил: три года назад она вместе со своими пиратками грабанула его команду и едва не потопила их корабль.
А Тархи была вне себя от волнения. Из-за кулис она вглядывалась в толпу. Народу собралось прилично: и компании молодых людей, и семьи, и парочки, и одиночки. Многие жевали сосиски Шустрика, который сновал туда-сюда, расхваливая свой товар. А на королевских ложах восседала элита города. Даже Аргост пришел, на этот раз без сопровождения своих подружек-монархов, что, к слову, несказанно обрадовало Санахи. Кроме того, пришли такие национальные герои, как Ангуль с Цайиль, Дулай, королевский медиум, и Мелиора, которая многих вылечила во время Пятнадцатой Великой Войны. Даже эльфы пришли, с интересом посматривая на пока ещё пустую сцену. И среди всей этой пёстрой компании Тархи заметила Трицию и Эдона. И обмерла. Триция не сильно изменилась со свадьбы: всё так же похожа на ребёнка, и платье всё так же прекрасно. И Эдон с мягким взглядом ласковых глаз и кроткой улыбкой.
– Дерьмо, – услышала она сзади.
– Что такое? – обернулась девушка, недовольная тем, что её любование прервали.
У Цуль был заплаканный вид, волосы собраны наверх, а в халат вновь вшиты драгоценности.
– Я переезжаю, – мрачно сообщила Цуль.
– Куда? – опешила Тархи.
– В Подзвёздную Империю, куда же ещё, – хмыкнула Цуль, – Видите ли, я слишком долго прохлаждалась в чужой стране. Пора мне домой, давиться жаренными жуками и учить теорию информации под руководством императорского информатора.
– Дерьмо, – констатировала Тархи.
– Вот-вот. А я только начала жить. Почувствовала себя нормальным подростком, гуляла по ночам, гоняла на пегасах с парнями и не красилась. А теперь снова жить, как лохушка последняя в ста слоях одежды.
– Что же мешает тебе сказать родичу, что ты не хочешь переезжать?
– Думаешь, я не говорила? Я говорила много раз, но он слушать ничего не желает. Если бы отрёкся от меня, то не страшно, я бы переехала в общежитие. Но этот убьёт меня и убьётся сам, но сделает из меня послушную тень.
– Сбеги из дома, – предложила Тархи.
– Найдёт, – мрачно сказала Цуль.
– Спрячься в общаге, – сказала Тархи, – Мы тебя без боя не отдадим.
– Нет, ты не понимаешь. Он информатор, а это значит, мы с ним связаны. Где бы я не была, он найдёт меня. Даже если я сигану в Бездну.
– Значит…
– Сегодня последний день, когда мы видимся. Завтра на рассвете я уезжаю.
Тархи вся поникла. Ей нравилась Цуль. Без неё будет уже не то. Девочки неловко обнялись, а потом сидели долго-долго, до тех пор, пока не пора было выходить. Сидели молча, каждая думая о том, что, скорее всего, они больше не увидятся. И у каждой сердце разрывалось.
– На сцену приглашается Первая Общеобразовательная Школа!
Аплодисменты были реже, чем у предыдущих участников. Просто толпа порядочно устала. Да ещё и жарко было, как в пустыне, хотя информаторы и оракулы хором напророчили дождь.
Занзи и Тархи танцевали среди распустившихся цветов под эльфийские арфы, глядя друг на друга влюблёнными глазами. Естественно, они только притворялись влюблёнными. Занзи представлял на её месте свою потерянную возлюбленную, а Тархи представляла на его месте Грон`Хена. Из-под ног Занзи летели прелые листья, а из-под ног Тархи – перламутровые бабочки. Увядание смешивалось с возрождение, а сон с явью.
Нет желания подчиниться глупым законам в нашей крови.
Что же преступного в нашей любви,
И в том, что так хочу я коснуться руки
В рукаве белее, чем в нашем саду мотыльки?
Клан Алого Цветка привык к тому, что красный – цвет вражеской крови. Клан Белого Цветка привык к тому, что белый – цвет холодных щёк поверженного противника. Никто не мог даже помыслить о том, что всё может быть иначе. Никто не помнит, из-за чего началась эта война.
Зовите меня безумцем, зовите меня ненормальным.
Вы ненавидите нас, ибо то, что думаем мы, нежеланно,
Как ненавистны миротворцы, что мечи превращают в цветы,
Как ненавистны те, кто пойти решил против толпы.
Эта была любовь, которая побеждала смерть и разрывала цепи. И не обязательно ради этого было сражаться с драконами и легионами врагов. Достаточно было не отрекаться – даже если из-за этого отреклись бы от тебя.
Занзи сквозь ложную пелену мечтаний о давней любви вдруг увидел лицо Тархи. Да, у неё не те зелёные глаза и золотые серьги, ну и что и стого?
Тархи понимала, что теперь её влюблённый взгляд и дрожащие ресницы не притворство. Совсем-совсем не притворство.
И следующие слова они выкрикнули со всей искренностью:
Говорите всё, что угодно, но я буду с ней.
Я буду с ним – ну же, браните смелей.
Тьма трусливо бежит от небесных огней.
Любовь победит, потому что сильней.
Закончив, Тархи встретилась взглядом с Трицией. Та улыбнулась и кивнула ей.
– Молодец, – сказала она одними губами.
Тархи подумалось, что даже если они займут последнее место, она всё равно будет счастлива.
Райха сначала смотрела на Занзи, а потом ушла, чтобы никто не увидел её слёз.
А Лармина увидела Клука, идущего вдоль передних рядов. Он был вместе с двумя кочевницами. Они наткнулись на плачущую Райху.
– Что такое? Плачешь от того, что выступление было слишком ужасным? – усмехнулась одна из кочевниц.
– Ах, любовь сильнее ненависти, всё во имя любви, любовь побеждает тьму! – принялась передразнивать вторая, – Что за розовые сопли? Вы перечитали восточные романы? Это ты им посоветовала? Странно, что всё обошлось без нефритовых стержней.
Первая прыснула от смеха, глядя на сконфуженную Райху.
– Клук, – умоляюще посмотрела она на бывшего одноклассника.
– Нет, я не буду твоим Эданом, извини, – усмехнулся он, – Классное платье. Ты его у прабабушки стянула?
– Из склепа стащила, – заходилась первая, – Или из Королевского Зала Былой Славы Предков.
– Неужели ты думаешь, что чем больше ты нацепишь рюшек и оборок, тем красивее ты станешь? – продолжала вторая.
Лармина вся подобралась и мигом подбежала к ним. Точнее, не мигом, потому что пришлось пробираться сквозь плотную толпу, постоянно извиняясь за отдавленную ногу или пролитый коктейль.
– Так, что происходит? – скрестила руки на груди учительница, – А ну прекратили издеваться над ней!
Райха с благодарностью посмотрела на ней. «Вали», – одними губами сказала ей Лармина.
– Оп, я тебя знаю, – оживилась первая, – Ты же пиратка! Была объявлена в международный розыск.
– Твоя капитанша убила моего отца, – процедила вторая.
Лармина с Клуком встретились взглядом. Взгляд Лармины сделались умоляющими, а Клука – холодными, как вечная мерзлота.
– Наша милая учительница, краснеющая при слове «жопа», оказывается, имеет весьма бурное прошлое, – усмехнулся он.
– Не разочаровывай меня, Клук, – процедила Лармина.
– Или что? – склонил голову набок Клук, – Поставишь мне «два»? Пф, напугала.
Они развернулись и ушли, оставив Лармину стоять, опустив голову. Намеренно, или же случайно, всё же эта троица задела её за живое. Её команда вместе с ней и впрямь занимались не самыми лучшими вещами. Грабили и позищали людей, а порой даже убивали. Лармина представила, как руки Фендора обнимают её, а его спокойный голос говорит ей: «У всех нас есть поступки, которыми мы не гордимся. Главное, кем они нас сделали.» Как жаль, что самого парня не было рядом, чтобы поддержать.
Санахи стояла, как простая смертная, попивая эльфийский морс. Ей хотелось сидеть рядом с королём хотя бы в качестве его друга, но, увы, он предпочёл национальных героев, с которыми через многое прошёл. Что ему до какой-то учительницы, которая в магии ничего не добилась, разве что яичницу может за 5 секунд пожарить?
– Человеческие эмоции слишком сложны, – услышала она вдруг шелестящий голос.
Ей даже оглядываться не надо было, чтобы понять, кому он принадлежал. Сам эльфийский король пожаловал.
– Они многогранны, изменчивы, и переплетаются между собой, как узоры ковра. Они могут менять саму суть мироздания, созидать или разрушать. Порой мы завидуем вам, ведь для нас они не более, чем рябь на воде, и навсегда останутся непостижимыми, потому что слишком явственны.
– Ваше величество…
– Это очень красивая история. Непосредственность, побеждающая чёрствость. Это то, что двигало бардов, останавливающих войны.
– Эльфов? Они тоже хотели победить ненависть?
– Они не хотели, они знали. И это знание было их путеводной звездой.
Санахи повернулась к Фельдраниэлю. Ветер подул, развевая его чёрные волосы, на которых покоился венок. Его глаза цвета малины, казалось, были водоворотами, затягивающими всё мироздание. И тысячи эпох в них отражались.
– Не прячь в себе то, что ты чувствуешь к тому человеку.
– Вы… Знаете?
– У тебя всё на лице написано.
– Он не оттолкнёт меня?
– Кто знает? Может, это даст начало новой любви и новой эпохи правления королевской четы?
Фельдраниэль кивнул ей и ушел восвояси. Сама себе удивляясь, Санахи воспряла духом и принялась пробираться к Аргосту.
Выступления кончились. На сцену вышел ведущий, чтобы объявить победителей, собравших наибольшее количество зрительских симпатий. Участники мигом подобрались, нервно следя за намеренно медлящим эльфом.
– Ну что же, устастники уже выступили. Мы увидели много всего интересного и удивительного, и я сейчас не лукавю, я же эльф, мы не врём никогда. Погрузились в земли драконов, окунулись в космос и почувствовали чары такой сложной, но завораживающей штуки, как любовь, – начал вещать эльф, предварительно прокашлявшись.
– Да говори уже! – в нетерпении выкрикнул кто-то из толпы.
– Я и говорю! – огрызнулся эльф, – Итак, первое место заняла третья школа.
Ученики учителя третьей школы принялись обниматься, обмениваясь уничтожающими взглядами со своими соперниками, преимущественно из первой школы.
– Космос – это всегда выигрышно. Тут ребята не прогадали, нечего сказать, – рассмеялся эльф, – Второе место, не менее почётное, заняла… Хм-м-м…
Эльф с садистким видом затянул паузу. Участники напряглись. Третье место не призовое, так что…
– Вторая школа! – взревел эльф.
Вторая школа отреагировала ещё более бурно.
– Драконы всегда интересовали людишек. Ещё бы – такие умные, не то что… Ладно, ладно, молчу. И последнее место заняли первопроходцы, первая школа!
Ребята сконфуженно вышли, чтобы получить утешительный приз – игрушечного слоника, которого сгребла в охапку Кули с довольным видом.
Лармина с Клуком переглянулись, и тот самодовольно хмыкнул. «Что, не получилось довести толпу до слёз своими соплями?», – так и говорил его взгляд.
– Некоторые поражения являются победами, а некоторые победы – поражениями, – гордо заявила Кули.
– Когда я проиграл соседям в лото и они меня раздели до трусов, я победил? – съязвил Пархи.
– Вечно ты испортишь любое мудрое высказывание, Пархи.
– И кому же принадлежит это мудрое высказывание?
– Мне.
Ребята под редкие аплодисменты удалились в толпу. Началась завершающая вечеринка, которая будет длится до рассвета. К ним подошли Триция с Эданом.
– Господа, – склонилась Кули.
– Не думал, что наша история так популярна, – улыбнувшись, сказал Эдан, – Я словно снова перенёсся в эти смутные времена. А эти ребята, играющие нас… Словно мы тогда. И взгляды те же.
– Благодарю, – пролепетала Тархи.
– Мы будем покровительствовать вам, – сказал Эдан, – Поможем вашей школе достичь своего рассвета. Несправедливо, что первопроходцев и просто достойных ребят забывают.
– Не расстраивайтесь из-за последнего места, – сказала Триция, – Сто раз проиграете, один раз победите, и эта победа перекроет все проигрыши. О вас ещё заговорят.
Ребята обрадованно переглянулись.
– Я же говорила, что некоторые поражения являются победами, – усмехнулась Кули.
====== Арест ======
Лучи окрашивали город в ярко-оранжевый, заставляя купола сиять на солнце. Мир вдруг стал призрачным и юным, в какой-то степени новорождённым. Из-за дальнего тумана и облаков был виден заспанный шар солнца, только поднимающийся по светло-голубому небосклону.
Город остался позади, а впереди тянулась дорога, по бокам которой росла высокая трава, сменяемая лишь редкими кустарниками и одинокими домишками. Карета маячила где-то впереди, и, казалось, растворялась в рассветных лучах. Сколько бы Грон`Хен не бежал, он не мог нагнать карету, в которой увозили эту странную девушку, которая слишком любила по-настоящему жить. Халат, ушитый драгоценностями, смотрелся на ней так же странно, как цепи на драконе. Дикая птица, которая предпочла бы умереть, разбившись о скалы, чем сотню лет жить в неволе. О, уж он-то её понимал, этот зооморфный человек, как изволят выражаться некоторые ученые умы.
Он чувствовал, как шерсть прорастает сквозь его кожу, словно иголки, и сбивчивое дыхание превращается в гортанный рык. Минута – или ему так показалось? – и он уже гончая, отбившаяся от своей своры с горящими глазами, и его слюна капала на землю, превращаясь в пар. Карета приближалась, его лапы касались ставшей ватной земли, а мир сузился до узкого спектра жертва – не-жертва. Прыжок – и он преодолел бесконечное расстрояние, разделяющее его и Птицу-В-Клетке.
А Цуль выглянула из заднего окошка, привлечённая шумом, и наткнулась на уже человеческие губы, целующие её. Крики, испуг, скандал и выпущенный энергетический снаряд, от которого Грон`Хен мигом увернулся, превратившись в гончую, и ускакал обратно в город.
Сегодня утром они многое поняли. Но для них всё только начинается – и метания, и сомнения, и желание превратиться в птиц и встретиться над облаками, прежде чем быть застреленными разгневанными надсмотрщиками.
Перед глазами Цуль стояла сцена прощания. Ребята, обнимающие её. Плачущие подруги. Учительницы, просящие её поговорить с предками – «может, ещё всё обойдётся и тебе не надо будет никуда уезжать?» – и город, который она видела в последний раз, и который в тот момент казался ей прекрасным, как никогда. Глупая, глупая война. Из-за чего она началась и когда прекратится? Это только на словах она закончилась. Она продолжается, но уже не кровью, и закрытыми границами и взаимной неприязнью. Переговоры провалились, и посол с гордостью, как ему казалось, покинул вражескую страну. Не все хотят плясать под их дудку. Когда они поймут? Когда они отпустят прошлое и искупят ту кровь, которую они реками проливали на бессмысленных битвах?
В душе Цуль глупо надеялась, что когда-нибудь всё будет хорошо и все будут ездить, куда хотят. Кто знает, может, скоро границы откроются.
Лармина смотрела на повестку. Да уж, прекрасная новость с утра, нечего сказать. Итак день не задался: кобольд приболел и вовремя её не разбудил, хозяйка заламывает цену за аренду, соседи сверху устроили домашнюю вечеринку на всю ночь (а её не позвали), так теперь её ещё и в суд зовут.
– Грынзя, свяжись с Пархи, – сказала Лармина.
Пархи был спецом по части судебного дела и преступлений. В смысле, бюрократической части преступлений. И, кроме того, на зов он являлся шустрее всех, хоть и жил в другом конце города. Так что уже через пять минут он был в её гостинной, которая по совместительству была и спальней, и коридором, и кухней, и спальней.
Сначала он расположился поудобнее на диване. Потом выпил малинового чаю. Потом поел пирожных, заказанных из соседней забегаловки. Потом закурил.
– Ну, что стряслось у тебя, милая? – вальяжно протянул он рассерженной Лармине.
Та сунула ему повестку. Он пробежался по ней глазами.
Уважаемая г-жа Сунуан-Гурайн!
Вы обвиняетесь в разбойном нападении и убийстве г-на Кохетиша и его торгового экипажа «Белый буревестник», совершенное пятого дня 7 месяца 6 года Эпохи Юноликого Вами и Вашей запрещенной группировкой «Крылья кракена». Просим Вас явиться сегодня в 12 часов по полудню в Королевский суд на слушание.
Судебная коллегия Керьона им. Его Величества Аргоста Первого Юноликого
– Это же было нераскрытое дело, – сказал Пархи, – Кто мог узнать?
– Недавно я встречалась с Клуком и двумя его новыми подружками. Одна из них сказала, что мой капитан убила её отца, – вспомнила Лармина.
– Это ещё ничего не значит, – пожал плечами Пархи, – Вы многих убили.
– Но она была похожа на него. О да, не забуду это лицо, перекошенное от ярости.
– Ну, многие люди похожи. Короче, я сейчас свяжусь с Тишей, чтобы она узнала, как зовут эту девочку. И вообще разузнала поподробнее об этом господине Кохетише.
Он замолчал на десять минут. Потом удовлетворённо кивнул и сообщил:
– Господин Энхит уун Кохетиш Ганраб Шарнаба, родом из восточной провинции Кирьхурата, должность – капитан торгового судна «Белый Буревестник», перевозившего в момент гибели реликвии раззорённых городов Кирьхурата, в том числе и украденный Огненный Камень.
– Да, ради него мы всё это и затеяли, – кивнула Лармина.
– Состоял в гражданском браке с Ыцх Кшуц Щха… Нет, пожалуй, полностью её имя я произносить не буду. Короче, она была родом из кочевого племени, название которого я произность тоже не буду. Родила от него Балбай уун Кохетиш Ганраб Шарнаба, ну и так далее, просто она взяла и фамилию матери, и фамилию отца. Мать с дочерью были изгнаны из племени за запретную связь с инородцем и переехали в Керьон после убийства господина Кахетиша. Юная госпожа Кохетиш пошла в общеобразовательную школу номер три. Согласно неформальной информации, она близко дружит с Клуком и ещё одной кочевницей, имя которой тебе не о чём не скажет.
– Всё сходится, – пробормотала Лармина, – Это она меня сдала. Но почему сейчас? Почему не раньше?
– Возможно, она знала тебя лишь по рассказам матери. Та была неплохим информатором, а они могут увидеть остаточные воспоминания вокруг тела, или как там они называются. Разумеется, только обрывками.
– Вот как… А что, если я не приду в суд? – жалобно пискнула Лармина.
– Тогда тебя арестуют и приволокут насильно на глазах у города, – беспощадно заявил Пархи, – Ты будешь опозорена. И школа тоже. Хотя, мы все в любом случае будем опозорены и взятками тут не выкрутишься. Но в случае ареста всё будет ещё хуже. Увековечишься на картинах и в этих самых светоаппаратах.
– Вот как… Значит, всё, конец, да? Вот так я закончу? В душном здании суда перед комиссией бюрократов? – опустила глаза Лармина, – Эх, не так я себе представляла свой арест. Будучи пираткой, я грёзила, что не сдамся и меня уволокут силой, и казнят, и даже на пороге смерти я буду держаться гордо и моими последними словами будут «Кракены улетают в небеса». Это наш девиз, если что. Впрочем… От той пиратки ничего не осталось. Теперь я влачу жалкое существование.
Лармине хотелось плакать. Её ждёт позор и тюрьма с комфортабельными законами. А если её выпустят, то у неё на всю жизнь сохранится судимость. Со школой придётся попрощаться, но не это главное. Школу, то, ради чего они так старались, ждёт скандал и, может быть, упадок и закрытие. Всё насмарку.
Пархи обнял Лармину и прижал её к себе. Он всегда бывшую юнгу воспринимал, как ребёнка. Когда они только познакомились, то Лармина им и была – нескладный, югловатый подросток со взглядом загнанной собачки. Такой она и осталась в его глазах до сих пор.
– Сколько времени? – спустя некоторое время спросила Лармина.
– Пол двенадцатого. Пора выдвигаться, – сказал Пархи, – Тебя сопровождать?
– Не надо, – сказала Лармина, – Не хочу, чтобы кто-то, кроме комиссии, видел мой позор.
И вот, ровно в двенадцать, ни минутой раньше и ни минутой позже, она стояла перед трибуналом. Королевский суд протекал традиционно в понимании Анлоя – только независимая комиссия, никаких свидетелей.
– Вы обвиняетесь по статье 10067, части ж, и статье 10054, части е Свода Законов Альянса, – сказал представитель стороны обвинения, – Участие в преступной группировке, запрещенной на территории Альянса Сильнейших Государств, и поддержание её незаконной деятельности. Также по статье 101345, части и, и статье 101505, части к, совершение разбойного нападения и жесткого убийства нескольких должностных лиц. Также вы обвиняетесь в похищении государственного сокровища под названием «Огненный Камень», входящего в список охраняемые реликвий, представляющих историческую, национальную и магическую ценность. Поскольку члены группировки мертвы – соболезнуемвашейутрате – Вы отвечаете за преступления всей команды. Ну, за те, за которые Вы ещё не понесли наказания. Вы признаете свою вину?
– Признаю.
– Согласно протоколу, сокровище было утерено в водах Всемирного Океана. Вы подтверждаете этот факт?
– Подтверждаю.
– Также, многие сокровища, перевозимые торговым судном, числятся пропавшими. Что думаете по этому поводу?
– Нам нужен был только Огненный Камень. Скорее всего, остальные сокровища утонули.
– Также, согласно протоколу, ни один член торгового экипажа не уцелел. Вы подветржаете это?
– Да. Но убили мы только капитана, стражу и штармана. Остальные утонули.
– Потому что вы взорвали корабль, а это действие запрещено Сводом Законов Альянса.
– А знаете ли Вы, что Ваш обожаемый торговый экипаж хотел прикарманить себе это сокровище? Кроме того, нападение было с его стороны. Они не в первый раз такое проворачивают, маскируя под раскопки грабежи.
– Вот как? Кто может подтверждить Ваши слова?
– Жена господина Кохетиша.
– Госпожа Далеш, свяжитесь с госпожой с Ыцх Кшуц Щха Нуитакдалее. Что? Знаете, сколько у меня таких, как Вы, в день?
– Столько же, сколько судеб Вы ломаете.
– Ломаю судьбы разбойникам и убийцам.
– Да пошла ты, сучка.
– Госпожа с Ыцх Кшуц Щха Нуитакдалее подтверждает сказанной подсудимой. Её супруг неоднократно совершал разбои и её взял силой, заставив её родить от него ребенка. Из-за этого они расстались. Точнее, это она спряталась от него, – вмешалась секретарша.
Писцы старательно строчили в протоколы.
– Это смягчает наказание подсудимой, – наконец подала слово сторона защиты, – Кроме того, госпожа подсудимая занимала должность юнги, а согласно пиратскому кодексу, роль юнги была второстепенной и в разбоях она участвовала в основном в качестве помошника. Честь убийства доставалась капитану и матросам.
– Да, подтверждаю, – оживилась Лармина, – Чаще всего моя роль ограничивалась «подай нож» да «сними с меня кишки».
– Значит, вы утверждаете, что преступления, совершенные Вами, сведены к минимуму? – сощурился прокурор.
– Да, утверждаю.
– В любом случае, Вам придется ответить и за злодеяния, совершенные членами Вашей команды, согласно закону.
Гуманизм во всей своей красе.
– Какое наказание меня ждёт?
– Об этом Вы узнаете завтра. Сейчас Вас отведут в камеру временного содержания для государственных преступников.
