Текст книги "Граница (СИ)"
Автор книги: Люченца
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Тесей поднял голову, и что-то отчаянное было в его взгляде.
– Знаешь, Ньютон? Сегодня всё будет, как ты хочешь. Абсолютно всё. Делай со мной что угодно, хоть всю ночь.
Рука Ньюта дрогнула на затылке Тесея. В голове прозвучал одинокий удар несуществующего колокола, и появилось ощущение неправильности происходящего.
– Только… – продолжил Тесей, – нам всё равно надо будет поговорить. О нас. Не сейчас, потом, после войны.
– Да, – согласился Ньют с усилием. Внутри всё скрутило в невидимый узел. – Давай поговорим об этом после войны.
Тесей вздохнул с облегчением и склонился над Ньютом, трогая лицо: скулы, щёки, губы – почти те же, что у него, но всё-таки немного другие. И волосы немного светлее, и веснушек немного больше. Тесей рассматривал его так не впервые, и всегда было в его лице это болезненное недоумение, словно он пытался понять, себя ли он полюбил в чертах Ньюта или же свою противоположность, которой Ньют являлся, несмотря на внешнее сходство. Брат не понимал и вряд ли смог бы сказать, в какой момент для него всё это началось.
Зато Ньют, кажется, понимал теперь, когда это закончится.
После войны.
*
Спустя четыре года. Ноябрь, 1918
Это был молчаливый вечер.
Магические огни плавали вокруг стола; Ньют то и дело протягивал к ним руки, согревая пальцы, а потом поглаживал по иголкам постаревшего Ральфа, по-ежиному фырчащего на коленях. Ньют чувствовал замедленность своих движений, ему казалось, что всё вокруг потеряло обычную жизненную скорость, всё слишком странное, ирреальное. Даже более ирреальное, чем обычно. Его ищущий, взволнованный взгляд натыкался сначала на Тесея, потом на маму – и Ньют успокаивался, чтобы потом спустя несколько минут снова начать этот нервный поиск. Ньют ничего не мог с собой поделать. Постоянное ожидание бури, поначалу утихшее, вернулось. Патефонная музыка напоминала о войне, форма, брошенная где-то в ванной, напоминала о войне, и Ньют прижимал ладонь сильнее к иголкам нарла, чтобы ощутить отвлекающую боль.
Он допил огневиски из стакана и поморщился, краем глаза увидев, как Тесей тоже приканчивает свою порцию. Тот бросил на Ньюта длинный понимающий взгляд и потянул за локоть.
– Мама, мы отлучимся, – бросил Тесей не признающим возражений тоном, увлекая за собой. Ньют позволил увести себя в их старую спальню. Музыка здесь казалась отчего-то слышнее, от тишины ли?..
Заиграло что-то медленное, незнакомое.
– Смотри на меня, – приказал Тесей, но его негромкий голос звучал мягко. – Смотри только на меня.
Он взял безвольную ладонь Ньюта в правую руку, левую положил ему на талию, придвинулся вплотную – Ньют почувствовал его дыхание на своей щеке. Отметил про себя: они оба наконец сравнялись в росте.
Один и тот же фрагмент мелодии повторялся раз за разом, и Ньют встрепенулся.
– Пластинку заело, – сказал он, оборачиваясь на окно. Очертания рамы размылись, приобрели акварельную нечёткость.
– Тебе мерещится.
Тесей сделал первый шаг, сжав сильнее ладонь на талии. Музыка возобновилась.
Магические огни на улице создавали неверные отсветы на полу и стенах, дрожащие словно бы в такт. Песня разливалась по дому, оживляя его; всё, что было замедленное и неправильное, ускорилось, руки Тесея были тёплыми и вполне настоящими. И губы его – тоже.
Ньют позволял вести себя в этом неторопливом танце, ловя горячее дыхание Тесея и перехватывая мимолётные поцелуи. Кто-то из них двоих издал полувздох-полувсхлип; песня заканчивалась, и они завершили её у кровати, опускаясь на покрывало. Лицо Тесея над лицом Ньюта, отросшие волосы падали сверху, щекоча. Ньют разгладил пальцем морщинку на его переносице.
– Когда будешь раздевать, – начал Ньют, – осторожнее, я где-то в кармане забыл клубень мандрагоры, не помню в каком…
Тесей тихо засмеялся – смех словно раздался из далёкого прошлого.
– Хорошо, Ньютон.
*
В министерстве они сталкивались изредка, а вне его – и того реже.
Их рабочие маршруты пролегали вдали друг от друга, и Ньют, недавно переведённый в Сектор фантастических зверей, засиживался допоздна, вникая в новую работу. Тесей же в принципе рано не заканчивал. Но в какой-то из дней Ньют, уже глубоко вечером спустившийся на второй уровень, увидел, как Тесей, устало помахивая палочкой, уменьшает рабочие документы и складывает в сейф, зачарованный от краж. Вокруг ходили другие авроры, и Ньют спешно посторонился, пропуская двоих, бегущих явно на срочный вызов.
– Всё ещё подчищаем после войны, – сказал Тесей, когда Ньют приблизился, и неопределённо махнул рукой в сторону бесконечных отсеков, коридоров и дверей, где, несмотря на поздний час, продолжали работать люди. – Ты не представляешь, сколько грязи осталось.
Он не стал пояснять. Ньют и не требовал.
Вдвоём они поднялись в атриум, и Ньют уже хотел аппарировать, как Тесей схватил его за руку.
– Пойдём ко мне? – произнёс он с просительной интонацией, и Ньют кивнул почти без заминки.
Это был первый раз, когда Тесей пригласил его в свою квартиру на ночь.
– Здесь беспорядок, но мне уже откровенно плевать, – говорил Тесей, стягивая носки и забрасывая их под стул, где уже лежало несколько других пар. – Три недели раньше одиннадцати не прихожу, – сказал он, снимая мантию, а потом остановился и посмотрел на Ньюта. – Если я сейчас не увижу тебя в своей постели, то попросту свихнусь.
Ньют хмыкнул и завернул на кухню.
– Где у тебя выпивка хранится? – крикнул он.
– Где-то там! – туманно отозвался Тесей. – И стаканы рядом. Но давай сначала в душ.
«Душ», как оказалось, брат устраивал себе сам. В старых домах вроде этого даже ванная комната ещё была относительной редкостью, чего уж говорить о большем. Ньют с любопытством заглянул в ванную, и Тесей, хитро подмигнув, взмахнул палочкой. С потолка пролился тёплый дождь.
– Чего стоим? – поинтересовался Тесей и втолкнул Ньюта внутрь. А потом вошёл сам и закрыл дверь.
Они спешно разделись и встали рядом под горячие струи. Тесей счастливо улыбался, трогал Ньюта, бормотал что-то вполголоса, прикасаясь к шрамам, и позволял точно так же трогать себя. Ньют нашёл его губы, но поцелуй вышел смазанным, ленивым.
– Извини, ужасно хочу спать, – сказал Тесей и обнял, опуская лицо в выемку между шеей и плечом. Ньют дотянулся до мыла – с некоторым трудом – и в этом полуобъятии начал намыливать спину Тесея; вскоре тот присоединился. В молчаливом согласии они намылили друг друга по пояс, после чего каждый заканчивал сам. Но можно было смотреть, и Ньют смотрел, ловя на себе ответный взгляд. Водяные струи разбивались об их тела, и белые хлопья пены стекали по коже – с руки одного на руку другого.
Графин огневиски с двумя стаканами остался забытым на столе, потому что после Тесей сразу же утащил Ньюта в кровать. Прижавшись, он закинул на Ньюта одновременно и руку, и ногу и уснул почти мгновенно. Ньют, трогая языком фантомный шрам на губе, смотрел на слабо различимые очертания лица напротив, пока и сам не провалился в сон.
Где-то через неделю всё повторилось по тому же сценарию, но в квартире Ньюта. Потом – то же дней через пять. А ещё спустя несколько дней Тесей и Ньют смогли вернуться домой почти вовремя, и тогда же началось разнообразие – в основном, в постели. Аппарируя домой, они начинали с кровати и ей же заканчивали.
– Не могу… не могу больше терпеть, – хрипло говорил Тесей и хватал Ньюта за шею, жадно целуя. Оба путались в пальцах, расстёгивая друг на друге мантии, и падали на кровать полураздетыми, где Тесей перекатывался на спину и позволял Ньюту стянуть с него остатки одежды. Иногда Тесей оставался снизу, принимая и выдыхая с присвистом на первом толчке Ньюта; иногда случалось наоборот, и Ньют негромко постанывал в противоположность тихому Тесею и кончал под ним, закрывая глаза и поджимая пальцы ног.
Потом они стали договариваться, в чьей квартире остаться, и со временем встречи стали почти ежедневными. Ньют гадал, когда Тесей предложит съехаться и предложит ли вообще. Стоит ли самому начинать этот разговор?..
Однажды Ньют в полусонной дрёме рассмотрел профиль Тесея, чётко очерченный светом полной луны, бьющим в окно. Тесей кусал губы и был мрачен – безо всяких видимых причин. Он отодвинулся на край кровати, потом встал – Ньют слышал его удаляющиеся шаги и тихий звон графина на кухне.
Тогда Ньют и вспомнил про другой разговор, который всё продолжал откладываться. Тот, который они так и не начали ещё до войны.
Ньют поднялся следом, накинул на себя халат Тесея и тихо прошёл на кухню, сощурившись от перехода полной темноты в яркий электрический свет. Брат сидел на стуле, сгорбившись, и его лопатки чуть выпирали из плавного изгиба обнажённой спины. Он повернул голову.
– Ты меня напугал, – сказал он, хотя вовсе не выглядел испуганным. Рядом с ним стоял наполненный стакан.
Ньют положил ладонь на голову Тесея и провёл ею от затылка до шеи, спустился касанием вдоль позвоночника. Крылья лопаток дёрнулись; Тесей притянул Ньюта за бёдра, уткнувшись макушкой в живот.
– Поговорим? – спросил Ньют обречённо. Брат мотнул головой.
– Расскажи что-нибудь, – попросил он вдруг. Ньют честно задумался, окинул взглядом кухню в поисках источника вдохновения, а потом посмотрел на Тесея, чьи волосы в неестественно жёлтом свете горящей лампы отдавали рыжиной сильнее обычного.
– Саламандры, – начал Ньют, – рождаются в самом жарком пламени – либо магическом, либо горящем уже долгое время. Я часто видел саламандр на войне. – Ньют закрыл глаза и зажмурился; огненные пятна вспыхнули под веками. – Они приходили, привлечённые пламенем наших драконов, и любили сворачиваться клубком, как кошки, в ночных кострах. Нам нельзя было их привечать, но не прогонять же?.. Они оставались рядом с драконами, и те их грели тонкими струями огня. Я думал: странный, невозможный симбиоз. Но он был.
Тесей опустил руки и откинулся спиной на стену.
– Такой союз может быть только недолгим. Верно, Ньютон? Животный мир жесток.
Ньют дёрнул плечом.
– Кстати, у драконов и саламандр общий генетический предок, – невпопад сказал он.
Тесей подпёр щёку ладонью и воззрился на Ньюта с усмешкой во взгляде. Потом поднял стакан и отпил из него, поморщившись.
– Возвращайся в кровать, – сказал Тесей. – Я тоже сейчас приду.
Ньют поколебался: ему казалось, что им пора что-нибудь наконец решить. Но Тесей явно не был настроен на разговор, и Ньют ушёл обратно в комнату и лёг, уставившись в потолок.
Он уже не слышал, когда Тесей вернулся.
*
– Это последний раз, когда ты заходишь ко мне на обед. – Тесей на мгновение поднял взгляд, словно ставя им точку, и невозмутимо вернулся к еде. Ньют же, напротив, отставил тарелку.
– Вот как.
Он выпрямился на стуле для посетителей, глядя на брата в упор. Тесей сидел за своим новым столом главы аврората в новом кабинете и с новым, незнакомым выражением лица.
– Не злись, – сказал Тесей. – Для этого нет причин.
– Я не злюсь.
– Ты опять закрываешься, я же вижу.
Ньют, промолчав, встал и начал ходить по кабинету, заворачивая сначала у шкафов картотеки с литерой «А» и на обратном пути – у литеры «J», отчего-то завершающей алфавит. В кабинете у брата и в его картотеке царил хаос, но Ньют бы сказал, что в голове Тесея был хаос не меньший.
– Хорошо, – тихо сказал Ньют, взяв в руки вредноскоп и рассматривая его. – Значит, ты не будешь против, когда я уеду.
Тесей ответил через паузу. Ньют услышал, как тот развернулся на кресле.
– Куда?
– В командировку. Для изучения животных. Первое финансирование мне уже дали, бумаги подписаны.
– И… почему я не знал?
– Потому что ты три дня меня избегал.
Ньюта мимолётно коснулся тонкий поток магии, запечатавший кабинет против подслушивания. Теперь их с Тесеем разговор стал конфиденциальным.
– Я не могу быть с тобой постоянно, – сказал Тесей. Интонацию его голоса было невозможно прочитать.
– Да. А мне надоело ждать, когда ты решишь свои внутренние противоречия. – Ньют направился к двери; Тесей метнулся к нему и схватил за плечи.
– Постой, Ньютон.
Тот смотрел на него, всё ещё сжимая в руках вредноскоп.
– Ну что? Снова упадёшь на колени? – едко спросил Ньют, глядя исподлобья. Лицо Тесея пошло пятнами, и всё напускное, равнодушное, мигом слетело с него. Ньют уже пожалел о словах, опрометчиво сорвавшихся с губ. Он не думал, что воспоминание настолько заденет брата, но остановиться не мог.
– Чего ты так стыдишься? – прямо спросил он. – Своей любви или своей слабости?
Тесей побелел, и его хватка стала болезненной.
– Выйдем. И отдай чёртов вредноскоп!
Ньют ткнул прибором ему в живот.
– Забирай.
Тесей захлопнул за Ньютом дверь, и они прошли насквозь аврорат, меж столами и узкими проходами, иногда становящимися настоящим лабиринтом. Самый элитный и одновременно самый строптивый отдел министерства оправдывал свою спорную репутацию: кто-то ходил в магловской одежде явно по собственному желанию, стопки бумаг угрожающе кренились в разные стороны, удерживаемые лишь заклинаниями, а однажды Ньют чуть не споткнулся о загадочную перчатку, по виду из драконьей кожи – она высовывалась из бумажного пакета, испачканного сэндвичным соусом.
– Жить надоело? – мягко спросил Ньюта аврор в магловском костюме, подбирая пакет. Ньют прошёл мимо, услышав краем уха голос задержавшегося Тесея: «Ещё раз замечу улику в таком виде!..»
Выйдя на улицу, они одновременно вздохнули с облегчением. Синхронный выдох смутил обоих, да и Тесей явно успел остыть, пока они поднимались в атриум на скорости глизня. Ньют указал жестом на широкий проспект справа от здания министерства, и, дождавшись кивка, завернул к нему. Тесей, запоздало спохватившись, спешно отвёл чужие взгляды от их мантий.
– Хорош же я, – пробормотал он. – В отделе магического правопорядка меня бы удавили.
– Тебе просто злиться нельзя. Противопоказано.
– Не злиться? С братом вроде тебя?
– И что я такого сделал?
Тесей не ответил.
– Я снова мешаю фактом своего существования? – допытывался Ньют. Тесей скривился.
– Нет, конечно.
Они прошли в молчании пару кварталов, всё замедляя шаг. Их огибали вышедшие на обед клерки, которые порой жевали что-то на ходу. Рядом на дороге ревели двигателями автомобили, медленные автобусы проплывали мимо. Подул ветер, швырнув к ногам газету, и этот порыв взлохматил волосы Тесея, аккуратно уложенные на пробор – брат стал выглядеть, как утром до расчёски. Тесей заметил направленный на него взгляд и погладил Ньюта по предплечью.
Тот уже понимал, что сейчас услышит.
– Прости, – сказал Тесей. – Ты лучший из нас двоих.
– Другие считают иначе. – Ньют покусывал губы, ещё чувствуя отголоски раздражения.
– Они ничего не знают.
– И слава Мерлину, правда?
Тесей обогнал Ньюта и посмотрел в глаза.
– Оттого я и не хотел, чтобы ты заходил. Кто-нибудь да поймёт. Мои подчинённые только выглядят как придурки, поверь, уж я-то их знаю.
– Потому что ты такой же придурок.
– Потому что я с ними войну прошёл.
Ньют стушевался, но уже не мог просто успокоиться и оставить ссору позади, как раньше.
– Я устал, – сказал он, глядя под ноги, – от твоих метаний.
Тесей остановился, и Ньют тоже. На них едва не натолкнулась спешащая женщина, возмутилась, и оба, пробормотав извинения, отошли к зданию банка.
– Я просто хочу быть с тобой, – сказал Ньют. – Почему это так сложно?
– Неужели тебе нравится?.. – растерянно пробормотал Тесей. – Неужели хочется…
– Да, – просто сказал Ньют.
Он не стал спрашивать Тесея о том же, потому что ответ знал и так. Брат засунул руки в карманы мантии, сумрачно глядя на проходящих мимо людей, а потом повернулся к Ньюту, нахмурив брови. Тот занервничал.
– Я…
– Обед заканчивается, мне пора, – перебив его, произнёс Ньют скороговоркой и развернулся на каблуках ботинок – он понимал, что поступает глупо, но всё-таки решил сбежать от окончания беседы.
В свой отдел Ньют влетел, едва не сбив с ног начальницу. Миссис Моллиган с удивлением оглядела его, задержавшись взглядом на воротнике. Ньют на ощупь выровнял галстук-бабочку.
– Ну что, Ньютон, вы решили?
– Ньют, – машинально поправил тот. – Да, я еду.
– Хорошо. – Она посмотрела на него задумчиво бесцветными, почти прозрачными глазами, так странно сочетающимися с тёмно-каштановыми локонами. – Советовались сейчас с братом, верно?..
Ньют кивнул.
– Вроде того.
– Замечательно, если семья не против. Попозже тогда зайдёте вниз за нужными разрешениями.
– Да. – Ньют выдержал её испытующий взгляд.
Он знал, что Ванда Моллиган, сама прошедшая войну, считала его слишком молодым и неопытным, но, несмотря на свою скептичность, сделала всё, чтобы помочь ему осуществить задуманное. Немногие здесь были готовы воспринимать Ньюта всерьёз, и он не хотел оставаться неблагодарным.
– Спасибо, – поспешно сказал он, преградив ей путь к двери. – Как я могу вас…
Её брови поползли вверх.
– Мне нужны от вас только результаты. – А потом добавила мягче: – И не дайте никакому нунду загрызть себя до смерти.
Ньют проводил её взглядом и опустился на стул в своём крошечном закутке, отделённом от коллег невысокой перегородкой. Выше уровня папок и книг, наваленных друг на друга, заслоняемые перьями в чернильницах, на перегородке висели две колдографии: мама и Тесей. Ньют отодвинул чернильницы, чтобы посмотреть на Тесея, устало потёр глаза и снова загородил его высокими гусиными перьями.
Ночью Ньют проснулся от того, что кровать за его спиной прогнулась под чужим весом. Одеяло приподнялось, впустив прохладу комнаты, а потом опустилось снова. Тесей прижался к обнажённому Ньюту всем телом, горячий, и его чуть влажные после душа волосы щекотали спину. Ньют попытался притвориться спящим, но дёрнулся от обнявшей талию руки.
– Спи, – сказал Тесей хрипло, дыша в шею сзади. Рука обняла крепче, и после этого сон слетел вовсе. Ньют развернулся к брату и на ощупь, не видя абсолютно ничего в этой непроглядной темноте, нашёл ладонями его лицо.
– Лучше бы ты меня ненавидел, – сказал Тесей тихо, ложась на спину и позволяя Ньюту навалиться сверху. Пальцы пробежались по спине Ньюта, очерчивая позвонки, а потом сжали ягодицу.
Тесей получил чувствительный укус в плечо и выдохнул сквозь зубы.
– Молчи, – произнёс Ньют яростным шёпотом, разрываемый пополам горечью и возбуждением. – Молчи…
– Так заставь меня заткнуться. – И Тесей сбросил с них обоих одеяло, приглашающе разводя колени.
*
Несколько лет назад
Ньют честно хотел доехать до Лондона, но когда он увидел залитый лунным светом луг с темными силуэтами гор вдалеке, попросил высадить прямо там. «Ночной рыцарь» остановился с жутким грохотом, и Ньюту пришлось ловить чемодан, проскользивший по полу к задним сидениям.
Выйдя и игнорируя вопросы кондуктора, Ньют устремился к горам и шёл, пока не исчезло яркое пятно света от освещённого салона автобуса.
Теперь можно было остановиться.
Он бросил чемодан и лёг прямо на траву, уставившись на Млечный Путь, который звёздной лентой расстилался над головой. Простор словно бы притуплял болезненную обиду, которая осела в душе тяжёлым грузом – Ньют старался не думать о Тесее, но проще было бы отрубить себе голову.
Он раскинул руки по траве – стало легче; Ньют закрыл глаза и потянулся пальцами к звёздам. Было холодно, но холода он не чувствовал и даже не стал доставать из чемодана плед. Всё, что Ньют ощущал теперь – это бескрайний ночной простор, траву под ладонями и горьковатый запах сена – один из лучших запахов на свете.
Ньют лежал так долго, он сам не знал сколько. Звёзды успели едва заметно переменить своё положение, где-то вдалеке завыл, подгавкивая, то ли волк, то ли потерявшийся пёс, и Ньют поднялся рывком. Мама ведь с ума сходит, надо возвращаться.
О Тесее он намеренно не стал думать.
Когда Ньют снова вышел из «Рыцаря» под громкую ругань водителя, он с замиранием сердца увидел, что в доме горит свет. Ньют постучался, и мама открыла, набросившись с объятиями и вопросами. Её руки были холодными, словно она сама только что пришла с улицы, где наверняка выкрикивала имя Ньюта и бормотала поисковые заклинания. Ньют, чувствуя свою вину, говорил ей что-то успокаивающее, пытался оправдаться и смотрел в коридор, на бледного как полотно Тесея. Тот не подходил, замерев у косяка двери, и отпущенный мамой Ньют просто прошёл мимо него в спальню.
Тесей вошёл следом, двигаясь неслышно, как призрак.
– Ты бы хоть ради матери… – сказал он сдавленно. – Ну зачем, Ньютон?
Тесей провёл ладонью по лицу.
– Я же так волновался…
– Ты?
Скрыть злость не удалось даже в этом коротком вопросе. Ньют глубоко задышал, пытаясь успокоиться.
– Ты ведь сказал, что ненавидишь и меня, – начал он ровно, – и то, что ты чувствуешь ко мне.
Тесей вздрогнул.
– Сказал, что лучше бы меня не было, – закончил Ньют, пытливо вглядываясь в лицо брата.
Тишина звенела в ушах, и Ньют действительно слышал этот звон – ударил колокол, которого никогда не было. Резко стало холодно, и Ньют обхватил себя руками.
Тесей долго смотрел на него, а потом отвернулся; его плечи затряслись, он издавал непонятные звуки, которые делались всё громче и громче, став истерическим смехом. Ньют, опешив, шагнул было назад, к двери, когда Тесей вдруг упал на колени, всё так же странно смеясь, и обнял ноги Ньюта. Тот чувствовал себя неуютно, будто увидел то, что не должен был. Никогда ещё брат не вёл себя так пугающе.
– Тесей? – спросил Ньют настороженно.
– Ньютон… – бормотал Тесей, прижавшись лицом к его коленям. – Прости меня, Ньютон…
Ньют в безмолвном изумлении взирал на него, чувствуя, что весь дрожит. Он не смог ничего сказать и тогда, когда Тесей, поднявшись, бережно сжал, целуя, его руки.
– Я благодарен судьбе за то, что ты у меня есть, – сказал Тесей уже более спокойным голосом. О недавней истерике говорили только его повлажневшие глаза. – Можно тебя поцеловать?
Ньют дёрнул головой, что должно было означать кивок, и Тесей склонился, дыша в губы, целуя так глубоко и нежно, как редко позволял Ньюту.
– Давай забудем, – сказал он, оторвавшись. – Как будто я не говорил тебе всех этих ужасных слов. Как будто этого дня не было. Пожалуйста.
Тесей смотрел с мольбой, и Ньют впервые ощутил, насколько в действительности велика его власть над братом. Ощутил, зная заранее, что никогда ею не воспользуется.
– Хорошо, – сказал Ньют нервно. – Забудем. Отпусти меня, мне нужно в ванную.
И он сбежал из комнаты. Ньюта всё ещё трясло, когда он становился под горячие струи, и он думал о Тесее и его более ранних словах.
«Я просто научу тебя целоваться – и всё», – строго говорил Тесей когда-то.
Ньют обнял плечи и задумался.
Что-то пошло не так.
*
Он вернулся из командировки через месяц. Первым делом нанёс визит матери, потом в министерство – отчёты не ждали, бюрократическая машина требовала своей жатвы. Следующим на очереди стоял брат, и встречу с ним Ньют намеренно оттягивал, хоть и знал, что не сможет делать это до бесконечности. «Тесей обидится», – напоминал себе Ньют, но ноги сами не шли – ни в сторону аврората, ни в Челси, где жил сейчас брат.
Наедине с собой Ньют много размышлял, но так и не пришёл к окончательному выводу. Однако он вернул ключи от квартиры Тесея, хотя отдал их не в руки, как поначалу хотел, а трусливо оставил на полке, прежде чем захлопнуть дверь. После этого, думал он, Тесей сам его найдёт.
Так и случилось.
– Что за выкрутасы? – хмуро спросил Тесей, аппарировавший в маленькую квартирку Ньюта. Он встал на расстоянии, не позволявшем протянуть ладонь даже для рукопожатия.
Ньют смотрел на него, не зная, что ответить.
– Проходи, – наконец сказал он и повёл в единственную комнату. Тесей, помедлив, сел на край кровати, Ньют рядом.
– Скажи сразу: нашёл себе кого-то?
– Нет.
Брат явно расслабился, а потом резко придвинулся, и, положив руку на шею одним весомым движением, начал всматриваться в лицо. Ньют почувствовал себя схваченным пальцами, как капканом.
– Что с тобой? – спросил Тесей, переводя пальцы на щёку, потом на губы. Ньют продолжал молча смотреть на него, пока Тесей не убрал руку. – Это всё я, да? Я тебя измучил. Но чтобы даже не прийти, не поздороваться после возвращения…
Ньют опустил взгляд на свои пальцы.
– Видимо, я тоже умею вести себя по-скотски.
Рука Тесея снова оказалась на шее, зарылась в волосы.
– Это наследственное, – сказал он, приближая лицо. – И изначально наверняка отцовское.
Выдохнул в самые губы, но целовать не стал, отпустил, однако Ньют потянулся за ним, как загипнотизированный. Кто-то будто сблизил их, намеренно, против воли; ладонь Тесея, которая легла на грудь Ньюта, чтобы оттолкнуть, сжала ворот рубашки, притягивая ближе.
И Ньют понял.
Старое, давно привычное болезненное чувство, которое кольцами разворачивалось в груди с четырнадцати лет, сменило имя. «Зависимость, – мысленно произнёс Ньют. – Теперь это зависимость».
Они лежали рядом, всё ещё часто дыша, но с каждым вдохом время возвращало свой обычный ход. Тесей головой лежал на руке Ньюта, задумчиво смотря в потолок.
– Ты спрашивал, почему так сложно быть с тобой, – сказал он, и Ньют нахмурился, припоминая давнишний разговор. – Так вот: каждый раз после нашего секса я чувствую к себе отвращение.
Ньют приподнялся, смотря на Тесея во все глаза. Это признание прозвучало впервые, и оно пугало. Брат заметил направленный на него взгляд и успокаивающе провёл ладонью по груди Ньюта.
– Всё хорошо, – сказал он. – Не к тебе же.
Тесей рывком привстал, заставляя Ньюта снова лечь на подушку, и начал привычно рассматривать его лицо. Ньют поймал палец, прикусив, и задумчиво воззрился на брата: Тесей был весь в следах его недавних укусов.
– О чём ты думаешь, когда так смотришь на меня? – спросил Ньют, и этот вопрос тоже прозвучал впервые.
– Я думаю, – медленно начал Тесей, обводя скулы, – думаю, что зря мы начали всё это много лет назад.
Ньют ожидал чего-то такого.
– Да, – сказал он, отводя взгляд. – Возможно.
– Я ни на секунду не забываю, что ты мой брат, и я тебя когда-то помогал с ложки кормить, пока ты своей стихийной магией пытался мне кастрюлю с кашей на голову надеть. Такое, знаешь ли, не забывается.
Ньют рассмеялся бы, если бы в душе в этот момент не разверзалась бездна.
– …Едва я сам научился читать, я зачитывал тебе сказки Бидля, терпел, когда ты, не желая спать, орал в нашей комнате, вытаскивал тебя из-под лап гиппогрифов. Не знаю почему, но я всё равно тебя обожал.
– Это всегда было взаимно, – тихо сказал Ньют. Тесей снова лёг, но теперь отодвинулся на противоположную сторону кровати.
– Да, и вот мы здесь, и я почему-то только что тебя трахал. Мне казалось, братская любовь выглядит как-то по-другому.
– Почему она не может выглядеть и так?
– Потому что не может.
Тесей сел, выпрямившись. Ньют наблюдал, как он одевается, как причёсывает на пробор волосы, скрывает шарфом укусы Ньюта на шее – с абсолютно спокойным лицом, которое могло говорить сейчас только о внутреннем неспокойствии. Ньют наблюдал, понимая, что начинается новый виток самобичевания Тесея, когда и ему, и Ньюту будет плохо, и всем вокруг будет плохо, кто попадётся под руку, но потом неведомый магнит снова притянет их обоих друг к другу – чтобы потом, развернув один из полюсов, отшвырнуть подальше. И так снова и снова.
Может быть, и правда не стоило всё это начинать. Не стоило целовать на берегу реки в угол губ, когда Тесей бессознательно ждал первого шага, чтобы шагнуть навстречу.
Как стало бы, случись всё по-другому? Кто знает.
Ньют вздрогнул, когда захлопнулась входная дверь.
*
Они сидели под склоном, сбежав из дома, где отец бросал их с матерью и уходил к другой женщине. Это был тот же летний день, облачный и прохладный, и порывы ветра путались в волосах Тесея и Ньюта, смешивая рыже-русые с рыжевато-каштановыми.
Когда любви вокруг не хватает, можно взять её друг у друга.
Тесей чуть отстранившись, всмотрелся в Ньюта – будто искал в лице успокоения. Чужой взгляд Ньют обычно не выдерживал, но к брату это никогда не относилось. Ньют смотрел на него в ответ – и, может, из-за того, что глаза Тесея были так близко, в них читалось больше обычного. В них Ньют увидел то, из-за чего, взволновавшись, опустил взгляд и в замешательстве дёрнул головой. Кончики носов на мгновение соприкоснулись.
Ньюту хотелось и отстраниться, вырвавшись из объятия, и остаться. Он смял рубашку на спине Тесея, мечась между противоположными порывами – но всё же отстранился. Тесей посмотрел на него как будто с сожалением, но Ньют не был уверен – слишком уж быстро промелькнуло в лице. Может быть, померещилось.
Тесей опустился на траву, Ньют рядом; они прикасались друг к другу только кончиками лежащих на траве пальцев. Чего-то не хватало, чего-то очень важного, будто был упущен некий момент, теперь уже безвозвратно. Ньют мотнул головой, стряхивая с себя это странное ощущение, и несмело улыбнулся Тесею. Улыбка вернулась к нему, отражённая лицом брата.
Воздух не дрожал, и не звенел невидимый колокол – потому что всё было правильно. Всё было так, как должно быть.
*
Ньют напоследок оглядел себя в треснутое зеркало, которое он всё забывал починить. Впрочем, хозяйка квартиры – из маглов – удивилась бы, увидь она, что зеркало вдруг стало целым. Трещина разбивала лицо Ньюта на две части, и правая, затенённая, выглядела мрачнее левой. Ньют повёл подбородком в сторону, уводя лицо с трещины, а потом отвернулся и снял с вешалки мантию. Едва не споткнулся о воздух, вспомнив, что там как будто был подаренный Тесеем чемодан, и одумался. Какой, к мерлиновой бабушке, чемодан? Тесей никогда не дарил ему ничего подобного.
Ньют пожал плечами и повернулся на каблуке, аппарируя на работу.
Потускневшая латунная табличка на двери, гласившая «Сектор фантастических зверей», опять покосилась, и Ньют поправил её, обводя пальцами зазубрины с верхнего края. Они выглядели так, словно табличку кто-то надкусил, кто-то зубастый и определённо фантастический. Откуда появились эти зазубрины, никто не знал, но чинить не торопились: всем нравилось их сочетание с надписью.
Ньют толкнул дверь и с порога окунулся в суматоху нового рабочего дня.
Он просматривал и разбирал многочисленные сообщения: жалобы на нюхлера, который якобы украл кольцо, принадлежащее самому Мерлину – это в одну стопку; официальное прошение разрешить провоз дракона в Гринготтс – в другую. Всё это было совершенно привычным делом, навязшая на зубах рутина, но Ньют отчего-то не мог на ней толком сосредоточиться. Он всё замедлялся, пока, наконец, не отложил в сторону письмо с жалобой на гномов и не задумался, подперев щёку рукой. Он обвёл взглядом отдел, пытаясь понять, что не так. В груди было сосущее чувство отчётливой нехватки чего-то: будто было и вырвали. Ньют закрыл на мгновение глаза, силясь разобрать эмоции, но сосредоточиться мешал фоновый шум.
