Текст книги "Граница (СИ)"
Автор книги: Люченца
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
*
Иногда Ньют думал о том, как он влюбился в Тесея, но у него ни разу не получалось найти эту поворотную точку, когда что-то в их братской привязанности изменилось, преломившись в кривом зеркале – ведь первый поцелуй не мог быть самым началом. Казалось, Ньют полюбил в ответ, потому что иначе не мог, потому что, несмотря на внутреннюю несхожесть с Тесеем, всё равно слишком долго пробыл бок о бок с ним, научившись считывать его любовь, которая пряталась за маской обычного покровительства старшего брата. Считывать – и отвечать тем же.
Иногда Ньют думал – раньше, когда между ними всё только начиналось: это просто первое чувство, которое быстро пройдёт. Так внушал ему Тесей, и Ньют верил. Но, кажется, этими словами Тесей больше пытался уверить себя.
И они месяцами почти успешно лгали себе и друг другу.
Удивительно, как долго можно закрывать глаза на очевидное.
*
Лита отбросила книгу и легла грудью на стол, протянув вперёд руки. Она скучающе побарабанила пальцами. Ньют коротко взглянул на неё и снова уткнулся в «Продвинутое зельеварение», перечитывая рецепт сонного снадобья.
– Кто тебя укусил? – требовательно спросила Лита.
– Что?..
Ньют замер с неперевёрнутой страницей в пальцах.
– Уныль. Есть такой зверь? Или мрачняк.
Ньют снова вернулся к книге.
– Тоскарик. Огорчугорь.
Она «зашагала» двумя пальцами в сторону Ньюта и потыкала руку, в которой он держал книгу, а потом, погладив, вложила свою ладонь в его. Ньют сжал ладонь, со вздохом отложив учебник, и Лита улыбнулась.
– Не хочешь рассказывать – и не надо. Пошли, что покажу.
Она вскочила со стула и потащила Ньюта за собой из библиотеки, не отпуская. Перемена кончалась, и ученики разбредались по группкам рядом с классами; кто-то списывал на подоконнике домашку, разбрызгивая повсюду чернила, толпа хаффлпаффцев со смехом придумывала ругательные заклинания, то и дело оборачиваясь, нет ли рядом учителя. Лита махнула кому-то, не останавливаясь, и завернула за угол.
Тут Ньют застыл, и Лита обернулась на него с удивлением.
– Что такое? – спросила она, а Ньют смотрел на Тесея, стоящего рядом с другими семикурсниками. Они встретились взглядами, и Ньют обратил внимание, как по лицу брата пробежала рябь, когда он увидел сцеплённые руки. Ньют крепче сжал ладонь Литы и прошёл мимо.
– Кто это? – спросила она. – Ты не туда идёшь, нам надо наверх.
– Мой брат, – сказал Ньют кратко. – Тесей.
– Красивый. Не видела тебя с ним раньше. Вы совсем не общаетесь?
Ньют промолчал.
– Понятно, – вздохнула Лита. – Подожди, теперь направо. Давай я поведу, ты ведь всё равно не знаешь куда.
Поднявшись по другой лестнице и завернув быстрым шагом в коридор, они чуть не врезались в Дамблдора, который вышел из учительской. Тот посмотрел на них поверх очков, как будто неодобрительно, но на лице его была улыбка.
– Эй-эй, по коридорам не бегать, – сказал он, придержав Ньюта за плечо. Ньют поборол желание стряхнуть его руку. Дамблдор напоследок кинул им какой-то странный многозначительный взгляд и пошёл дальше, насвистывая.
Лита хихикнула, едва он скрылся за поворотом.
– По-моему, он решил, что мы сейчас обжиматься будем где-нибудь в углу.
Ньют раздражённо дёрнул плечом, ещё помнившим прикосновение руки.
– Куда ни пойду, везде на него натыкаюсь. Следит он за мной, что ли?
Лита посерьёзнела.
– Зачем Дамблдору это?.. А хотя…
– Что?
Она неожиданно схватила Ньюта за предплечье, приблизив лицо.
– Говорят, он по мальчикам, – заговорщицким шёпотом сказала Лита. – Смотри, а то заарканит!
Ньют поднял брови.
– Кто говорит?
– Да все. Ты только посмотри на него. Если бы в журналах волшебной одежды был раздел гейской моды, они бы воткнули Дамблдора на первую страницу. Ну вот, почти пришли. Теперь сюда.
Лита подошла к последнему окну у глухой стены и опустилась на корточки, подобрав мантию.
– Смотри, Ньют.
Под окном, незаметно для проходящих мимо, висело крошечное гнездо из веточек, мха и синих перьев. Ньют ахнул.
– Болтрушайка! – воскликнул он шёпотом. – Давно нашла? – обратился он к Лите.
– Нет, пару дней назад. Всё ждала повода, чтобы тебе показать.
Ньют зачарованно смотрел на гнездо.
– Видишь вон там вентиляцию? – показала Лита на отверстие под потолком. – Я заметила, она туда вылетает. Не знаю зачем, правда, сейчас насекомых всё равно не найти.
– Я принесу ей мух. – Ньют воодушевился. – У меня остались где-то сушёные…
– Мерлин, не хочу знать, что у тебя ещё есть.
Ньют улыбнулся Лите, и они поднялись.
– Спасибо, что показала, – проговорил он. Лита продолжала смотреть выжидающе, будто надеялась ещё на что-то, и Ньют понял.
Он прикоснулся губами к её губам, и вдруг глухая стена за спиной Литы зарябила и стала похожа на испорченную колдографию. Ньют качнулся, теряя равновесие; Лита схватила его за рукава мантии, удерживая подле себя. Её лицо было чуть в отдалении, но казалось, что совсем близко. А ещё казалось, что короткий поцелуй на самом деле продолжался, и Ньют отшатнулся, в страхе озираясь по сторонам. Видение исчезло так же резко, как и появилось; Лита приблизилась, встревоженная.
– Ты… нормально? – спросила она. Ньют отвёл взгляд, кивнул и, отговорившись чем-то, быстро удалился, направившись к факультетской гостиной. Поднявшись в спальню, он подошёл к единственному окну. Ньют смотрел, как уныло тащится по снегу на тренировку сборная Рейвенкло, как младшекурсники играют в зачарованные снежки и смеются, попадая по затылкам друг друга.
Он чувствовал себя растерянным и безмерно несчастным.
*
Полтора года назад
– Артемида, я не ухожу насовсем! Ты думаешь, что мальчики для меня ничего не значат…
– Я знаю, что не значат! Вспомнил ли ты о дне рождения Тесея? А, Талбот? Своего первенца!
Раздался всхлип, а потом резкое:
– Нет! Не подходи! Уходи к ней!
Ньют рвано выдохнул, прижал руку к глазам и опустился на пол, облокотившись спиной на дверь. Слёзы были горячие, он никогда этого не замечал. И щёки такие же.
Он почувствовал объятие – Тесей. Тот поцеловал в макушку.
– Пойдём, – услышал Ньют. – Пойдём.
Они сбежали через окно.
Тесей крепко держал за руку, и Ньют шёл рядом, с трудом приноравливаясь к его широкому злому шагу; Барри выскочил из-под забора, гавкая и бросаясь на ноги, но вскоре отстал. Погода будто подстроилась под настроение Ньюта: облака набежали на солнце, обещая если не дождь, то небольшую прохладу. Тесей целеустремлённо шёл знакомой Ньюту дорогой, пока, наконец, не оказался у спуска к реке – малозаметного с тропы и потому известного только Ньюту.
– Эй, это моё место! Ты следил за мной?
Тесей обернулся.
– Должен же я за тобой присматривать, – сказал он без улыбки, садясь на траву. Ньют сел рядом, обняв колени.
– Папа врёт, – сказал он тихо. – Дело ведь не в маминых гиппогрифах.
– Не в них, Ньютон.
Тесей спрятал на мгновение лицо в ладонях, а потом издал громкий яростный крик, ударив кулаком по земле. Ньют обхватил его плечи, словно пытаясь умерить злость. Тесей и вправду затих, лишь дышал тяжело и часто, но слёз не было в его глазах.
– Мы есть друг у друга, – сказал Ньют, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – И мама.
– И гиппогрифы.
– Ага.
Слабая улыбка появилась на лице Тесея.
– А ещё моко, нарлы… И кто у тебя там в коробке?
– Ёж. Со сломанной лапой.
– И ёж со сломанной лапой, – повторил Тесей. – Что бы мы делали без этого зоопарка.
Ньют тоже улыбнулся.
– Считали бы часы до возвращения в школу.
– Никакого навоза, никаких детёнышей нарлов среди моих пижам, – громко перечислял Тесей, – никакого шума и жалоб от соседей.
– Это скучно.
– Ужасно скучно.
Тесей сгрёб Ньюта в объятия, а потом, чуть отстранившись, всмотрелся в него – будто искал в лице успокоения. Чужой взгляд Ньют обычно не выдерживал, но к Тесею это никогда не относилось. Ньют смотрел на него в ответ – и, может, из-за того, что глаза Тесея были так близко, в них читалось больше обычного. В них Ньют увидел то, из-за чего, взволновавшись, опустил взгляд и в замешательстве дёрнул головой. Кончики носов на мгновение соприкоснулись.
Ньюту хотелось и отстраниться, вырвавшись из объятия, и остаться. Он смял рубашку на спине Тесея, мечась между противоположными порывами. Тесей взглянул на него удивлённо, и, повиновавшись внезапному желанию, Ньют дотронулся губами до его скулы.
В голове будто зазвенел невидимый колокол, заставляя вздрогнуть.
– Ты чего? – ласково шепнул Тесей. Ньют не ответил.
Щека брата коснулась его щеки. Ньют слышал, как дыхание Тесея выравнивалось, слышал шелест листвы и плеск воды вдалеке, и этот короткий миг был так печально гармоничен, что Ньют, ответив смутному чувству, которому пока не находил названия, поцеловал Тесея в уголок губ.
Тесей даже будто не удивился, лишь посмотрел тревожно, склонив набок голову, а затем внезапно расслабился.
– К Моргане всё это, – пробормотал он и, взяв лицо Ньюта в ладони, приник поцелуем – всего лишь коротким прикосновением. Оба посмотрели друг на друга – с одинаковым вопросом в глазах, и Тесей выглядел непривычно растерянным.
Они снова сблизились, размыкая губы.
Тропа тянулась вперёд, идя вдоль поля. Деревня кончилась, дома остались позади, и казалось, что поле было нескончаемым. Только если поднести руку к глазам, всматриваясь вдаль, можно было заметить очертания крыш соседнего маленького городка.
Ньют шёл рядом с Тесеем. Они не договаривались, куда идти, и просто шагали по тропе, в условное «подальше».
– Ты уже целовался с кем-то? – спросил Ньют о том, что его занимало последние минут десять.
– Что? – рассеянно переспросил Тесей. – А… Да, было дело.
Ньют помолчал, раздумывая.
– Научишь? – поинтересовался он и получил странный взгляд в ответ. Внутри Тесея словно шла борьба, Ньют видел её отражение в глазах.
– Да, – помедлив, ответил Тесей и улыбнулся.
========== II. Метания ==========
Ньют сидел в полутёмном пустом кабинете, ожидая. Никого не было. Он устало потёр глаза и встал, начав мерить шагами узкое пространство от двери до окна. Вслушивался в происходящее за дверью, но урок продолжался, и ничьи шаги не разрывали гулкую тишину.
А ещё через урок, вспомнил Ньют, были бы магические существа. Теперь-то он на них не попадёт.
Он глубоко вздохнул, пытаясь себя успокоить. Будь что будет. Зашагал снова туда и обратно, по десять шагов в каждую сторону. Когда прозвучал звонок на перемену, Ньют продолжал считать и даже не сразу услышал, что дверь открылась.
– Ньютон.
Он рывком поднял голову.
Они с Тесеем смотрели друг на друга, между ними – злополучные десять шагов. Тесей был в аврорской мантии с нашивкой министерства на груди и выглядел неуместно в школьном кабинете.
– Почему не мама? – спросил Ньют оторопело, слыша свой голос будто со стороны. Тесей дёрнул углом рта.
– Её укусил гиппогриф, она в больнице. Ничего серьёзного, но мама не хотела тебя расстраивать.
– А ты знал, – сказал Ньют тихо.
– Да.
Тесей, повернувшись спиной, вынул палочку и закрыл дверь, а потом пробормотал ещё какие-то заклинания. Он сел за ближайшую парту, отодвинув стул, Ньют рядом. Оба помолчали.
– Что ты опять натворил? – спросил Тесей.
Ньют принялся путано рассказывать про джарви, который не виноват, потому что это его, Ньюта, вина, и с каждым словом Тесей хмурился всё больше.
– Это был не ты, верно? – перебил он. – Посмотри мне в глаза.
– Тесей.
– Немедленно. Ньютон, я кому говорю.
Ньют упорно смотрел в сторону, и Тесей грубо схватил его за шею, заставляя повернуть голову. Они встретились взглядами, и выражение лица Тесея неуловимо изменилось. Из черт ушла новоприобретённая жёсткость, Тесей начал походить на себя, каким был года три назад.
– Теперь я вижу, что это не ты, – сказал он взволнованно и обнял. Руки его были сильнее, чем прежде. – Всё будет хорошо, наверняка. Ты бы слышал, как Дамблдор наверху распинался.
Ньют рвано задышал и вцепился в Тесея, понимая, что присутствие духа покидает его. Было страшно. Надежда вернулась, и теперь Ньют боялся снова её лишиться. Что его ждёт, исключение? Помилование?..
– Скажи, кто это был, – услышал он тихое.
– Нет.
– Кого ты покрываешь? Друзей?
Ньют с горечью вспомнил Литу и её взгляд, полный ужаса.
– Не могу. Прости.
Когда Тесей сокрушённо качнул головой, его волосы щекотно коснулись шеи Ньюта. Тот вздрогнул, чувствуя, что снова теряет себя.
Они не обнимались два года.
Они почти не разговаривали два года.
– Нет. Нет… – сказал Тесей, когда Ньют ослабил объятие, чтобы приблизить лицо. Но тут же сам и поцеловал порывисто – в губы, подбородок, щёки, продолжая бормотать «нет», как будто это могло помочь. Он попытался отвернуться, всё ещё не отпуская Ньюта, зарывшись пальцами ему в волосы. Ньют удерживал его лицо ладонями – крепко, потому что пальцы опять порой теряли чувствительность, и казалось, что вместо Тесея в руках его лишь воздух.
– Сейчас уже спустятся остальные, – сказал Тесей, отводя взгляд. Ньют кивнул, помедлив, и опустил руки.
Когда зашли Диппет, Дамблдор и угрюмый бородач – член попечительского совета, Ньют встал и выпрямил спину, готовясь встретить любой приговор с высоко поднятой головой. Он мельком взглянул на Дамблдора – тот ободряюще улыбнулся.
– Было решено, – начал с неудовольствием бородатый маг, – что вас, мистер Скамандер, не будут исключать из школы. Однако вам будет назначено наказание, о котором подробнее расскажет профессор Дамблдор. Надеюсь, вы закончите Хогвартс без дальнейших происшествий, – сухо заключил он и вышел, кивком попрощавшись с остальными.
Диппет сурово посмотрел на Ньюта.
– Надеюсь, вы приняли к сведению, молодой человек. Благодарите профессора Дамблдора – это он склонил весы в вашу пользу.
– Да, сэр.
– Тогда оставляю вас.
Следом за ним кабинет покинул Дамблдор, показав жестом, что ждёт для разговора после, и Ньют с Тесеем остались одни. Едва дверь закрылась, Ньют сполз на пол: ноги перестали держать его. Тесей тут же опустился следом, прижавшись обветренными губами к щеке.
– Слава Мерлину, – тихо произнёс он. – Катастрофы бы не случилось, но…
Он прервался, задумавшись.
– Лестрейндж, – сказал он уверенно. – Ты бы никого больше не стал так защищать.
Он провёл рукой по волосам Ньюта, обвёл пальцем раковину уха. Прикосновения одновременно тревожили и успокаивали.
– Любишь её?
Ньют сглотнул комок в горле.
– Не знаю.
Тесей вздохнул, задержав руку на шее Ньюта. Поправил ему съехавшие набок воротник рубашки и факультетский галстук.
– Оставшиеся полгода будут непростыми, – напрямик сказал он. – Не обращай ни на кого внимания, готовься к экзаменам. И больше с ней не общайся.
– Да.
– Ньютон… Ньютон! Не замыкайся в себе, посмотри на меня.
Тот поднял взгляд – Тесей глядел устало и печально, и Ньют отметил у него морщинку на переносице, которой раньше не было.
– Ты хоть пиши иногда, – сказал Тесей.
Ньют кивнул, говорить у него не было сил. Они помолчали, думая каждый о своём. Тесей провёл ладонью по лицу.
– Моя вина, – сказал он сквозь зубы. – Лелеял только свои проблемы. Что ты, как ты – ничего не знал.
Ньют так опешил, что смог отмереть.
– Тесей, мне уже семнадцать. Я сам могу нести за себя ответственность.
– Ну да, и вешать на себя чужие ошибки. Не говори ерунды. Никакая любовь этого не стоит.
– И ты бы ради меня не стал? – спросил Ньют, осознавая, что его вопрос звучит по-детски.
Тесей посмотрел на него косо.
– Ради тебя я сделаю что угодно, ты же знаешь.
– Потому что ты мой брат.
– Не только поэтому.
У Ньюта забилось сердце. Тесей практически признался – в своей манере. Они снова помолчали, и разговоры учеников за дверью кабинета доносились до Ньюта как будто издалека.
– Как мама? – спросил он машинально, чтобы хоть чем-то забить эту невыносимую тишину.
– Обошлась бы без новости о твоём наказании.
«А как ты?» – хотел спросить Ньют, но, взглянув на хмурое, измотанное лицо брата, не стал. Вместо этого он нашёл и сжал его руку, и ощущение шторма в душе на время прекратилось. Тесей же уткнулся носом в его волосы, задышал глубоко и тепло, и Ньют подумал, что, может быть, тоже стал для него якорем. Может быть, всегда им был.
И их якорные дуги зацепились друг за друга, мешая развести корабли.
*
Выйдя из автобуса, Ньют улыбнулся при виде знакомой потёртой вывески «Дырявого котла».
Редко бывая в Лондоне, в первый свой самостоятельный приезд Ньют хотел немного осмотреться, погулять в одиночестве по Косой аллее и по магловским улицам. Он прибыл в несусветную рань, когда торговцы подержанных книг только начинали раскладывать свой товар, а крупные магазины – открывать двери. Подмастерье Олливандеров зевал и помахивал палочкой, следя за движениями губки, создающей мыльные разводы на стекле витрины.
Ньют прошёл всю аллею, и на входе в Лютный переулок остановился в задумчивости. Он уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг его внимание привлекло приглушённое кваканье.
Спустя пять минут Ньют возвращался к «Дырявому котлу» сердитый и встрёпанный, и воротник его рубашки выглядел так, словно за него хватались, угрожая. Но Ньют чувствовал себя победителем: под его канотье на голове теперь лениво ползал самый настоящий клабберт, изредка подавая голос.
Выйдя на магловские улицы, Ньют достал из кармана обрывок пергамента. Тот был абсолютно чист, и только после энергичного встряхивания на пергаменте проявились размашисто выведенные буквы адреса. Ньют встал столбом в недоумении: он был уверен, что пергамент никто не заколдовывал. Воздух снова задрожал, здания впереди затянулись невесть откуда взявшейся дымкой.
Стоило поговорить обо всех этих странностях… Или нет?..
Размышляя, Ньют поднялся по грязноватой лестнице невзрачного дома посреди магловского квартала. На стук ему открыл Тесей и осуждающе воззрился на Ньюта; клабберт громко квакнул из-под канотье.
– Даже не буду спрашивать, почему опаздываешь.
Он посторонился, и Ньют вошёл, осторожно снимая канотье и сразу же закатывая рукава.
В новой лондонской квартире Тесея всё ещё было пустовато. Ньют, переместив клабберта в банку, помогал левитировать вещи из коробок, расставляя книги на полках по памяти, но коробки одна за другой пустели, а ощущения обжитого пространства так и не появлялось. Квартира продолжала быть слишком большой и слишком пустой, и казалось, что если крикнуть, собственный голос вернётся эхом.
Тесей, видимо, тоже это заметил: он критически хмыкал, оглядывая единственную комнату. Ньют же осматривал коробки в поисках заполненной.
– Были ли ещё? – спросил он.
Тесей огляделся.
– Посмотри в чемодане, – бросил он рассеянно и прошёл на кухню, начав там греметь посудой.
Ньют открыл крышку и влез внутрь чемодана по хлипкой приставной лестнице. Сел на табурет и невидящим взором уставился на коричневые, с виду кожаные, как и сам чемодан, стены.
Это был уже второй переезд Тесея. Ньют ни разу не спрашивал его, почему тот решил жить один: в глубине души он и сам прекрасно понимал. Однако болезненно кололо осознание, что ни в старой, ни в новой квартире Ньюту не предлагали остаться – даже на день. Все его редкие визиты сводились к дежурным разговорам – коротким и отчуждающим.
Сверху свесилась голова Тесея.
– Ты не слышишь? Я уже который раз спрашиваю, чай или кофе. Чего покрепче, увы, нет.
Ньют очнулся.
– Чай. Как обычно.
– И как ты пьёшь несладкий… – скривился Тесей, исчезая. У Ньюта сам собой приподнялся угол рта: помнит.
И что он в самом деле.
На кухне Тесей не глядя одним взмахом ладони заставил чайник пролиться кипятком в две чашки. Ньют помог искать печенья в буфете, но они так и не нашлись, и брат легкомысленно махнул рукой, забыв отменить заклинание левитации, из-за чего едва не обрушил чайник на пол. Тесей слегка смутился.
– Сколько лет прошло, – начал Ньют скептически, – а ты по-прежнему…
– Ну вот не надо!..
Они сели за стол. Тесей опустил лицо, размешивая сахар – в этот раз ради разнообразия без магии. Ньют видел улыбку, которую у брата не получалось скрыть.
Чары левитации элементарны, даже если пользоваться ими без палочки, и Тесей бы в жизни не ошибся – будь рядом другой человек, а не Ньют.
– Тебе, кажется, понравился чемодан?
Вопрос был задан поспешно, будто чтобы не дать паузе затянуться. Ньют пожал плечами.
– Бери, – сказал Тесей.
– Что, чемодан?
– Ну да. Мне недавно подарили другой, а тебе пригодится. Зверьё прятать будешь, скрываясь от закона.
Ньют вздрогнул и глубоко задумался. А ведь идея-то…
– И кто меня ловить на браконьерстве будет, ты? – спросил он машинально, продолжая размышлять.
Тесей протянул ладонь через стол, хватая за руку.
– Поймал.
Мир начал обретать краски, а чай – вкус. Ньют помолчал и, вздохнув, подпёр щёку второй рукой.
– Что, не получается сбежать от меня?
– Да, так себе выходит.
Тесей притянул пойманную ладонь, целуя, и Ньют обвёл подушечками пальцев его губы. Это была короткая, мимолётная ласка, которая словно бы говорила: «Ничего не изменилось».
Руки опустились на столешницу, но теперь пальцы Тесея лежали поверх пальцев Ньюта.
– Видел твою Литу в министерстве, – сказал Тесей обыденным тоном, и Ньют поморщился от резкого перехода к реальности. – Кажется, тоже работает там, правда, я не в курсе, в каком отделе. Она меня даже узнала.
Ньют отпил из чашки.
– Флиртовала немного, – продолжил Тесей.
Ньют едва не подавился.
– Устроишься в министерство, – невесело закончил Тесей, – будем втроём как детский конструктор. «Любовный треугольник – собери его».
– Не слышал про такие конструкторы.
Ньют почувствовал, как его успокаивающе гладят по руке.
– Ты точно хочешь в министерство?
Когда-то таким же тоном Ньют спрашивал Тесея про аврорат.
– Пока да, – ответил он. – Мне нужно зацепиться, подкопить денег…
– На что?
– Я не буду сидеть на одном месте, – сказал Ньют решительно. – Это я знаю точно. А на что – посмотрим…
Тесей взглянул на него задумчиво.
– Тогда тебе точно пригодится мой чемодан, – сказал он. Потом, помедлив: – Я думал, ты как раз более склонен сидеть на месте, чем я.
– Я ведь часто убегал в детстве.
– Но никогда достаточно далеко. Только раз или два ты возвращался поздно ночью на «Рыцаре» Мерлин знает откуда.
Ответ был настолько очевиден, что Ньют даже не сразу его озвучил.
– Мне было, к кому возвращаться.
Тесей уже поднял руку, чтобы привычно взлохматить ему волосы, но опустил обратно, скользнув ею по щеке Ньюта. В конце концов, они оба уже были взрослыми людьми и вспоминали детство лишь для того, чтобы ощутить снова потерянные точки соприкосновения.
Было печально это осознавать.
Ньют думал: устроится в министерство – и им обоим будет о чём поговорить, а пока получалось в основном молчать, и тишина была одновременно неловкой и уютной, как на первом свидании. Хотя про первое свидание Ньют мог сказать только по собственным домыслам – даже с Литой встречи получались суетливыми и далёкими от идиллии в хогсмидском кафе.
С Тесеем же…
Ньют мысленно улыбнулся, начиная говорить и понимая, что подтверждает собственный, выведенный только что шаблон:
– А помнишь, как мы…
В глазах Тесея была лёгкая насмешка, когда он слушал, и Ньюту казалось, что он тоже прекрасно понимает. И в конечном счёте это было важнее всего остального.
*
Едва Ньют устроился в министерство, его бросило в водоворот начавшейся войны – как и многих. Волшебное сообщество разделилось на две части: одни говорили, что не маги начали это и не им разгребать, а другие – что непозволительно оставаться в стороне. После многих споров и кричащих заголовков в «Пророке» ситуация достигла такой степени накала, что дело едва не дошло до досрочных выборов Министра магии, и действующему министру, Эвермонду, пришлось пойти на компромисс. Так, спустя почти полгода после начала магловской войны началась война магическая.
Ньюта, как новичка и несовершеннолетнего по магловским законам, собирались бросить практически в тыл, к драконам – ради программы, в которой Ньют не видел вообще никакого смысла. Но ситуация была такая, что он не мог просто сказать нет.
Ньют рассматривал повестку с министерской печатью, словно надеялся, что она вот-вот испарится. Но невесомый лист пергамента продолжал оттягивать руки.
Мама вздохнула с присвистом, выглядывая из-за плеча.
– В даль такую, – сказала она коротко и больше ничего не добавила. Ньют знал, что она сейчас думает о Тесее. Он пока так и не дал о себе знать, хотя его наверняка тоже призвали.
Ньют осознавал, что это его последние дни дома, и обошёл кругом всю деревню, позволяя соседям вовлекать себя в осточертевшие разговоры о войне. Постоял у спуска к речке, покрытой у берегов тонким ноябрьским льдом, дошёл до поля и долго стоял там, глядя вдаль, пока не начали слезиться глаза.
Когда он вернулся, Тесей оказался в гостиной вместе с мамой. Ньют, встав у двери, молча рассматривал его новую с иголочки военную форму, подсвеченную неярким пламенем камина.
– Как всегда не здороваешься? – усмехнулся Тесей, заметив его.
Мама держала обе повестки и явно боролась с искушением бросить их в огонь. Тесей мягко вынул их из её рук.
– Куда тебя решили заслать? – спросил Ньют.
– Куда получится. Приписали к первой магической дивизии, идущей под командованием моего начальника, и нас могут забросить куда угодно. Ну и хорошо, увижу новые места, – ответил он преувеличенно бодро. – Мама, перестань. Совиную почту ещё никто не отменял.
– Как будто это успокоит меня! – сказала она, заламывая руки. – Ну нет, не могу – всё это… Пойду уберусь в стойлах, вот что.
Мама вышла, сердито и громко ступая. Её силуэт промелькнул в окне, окутанный сумерками.
Ньют потоптался на пороге гостиной в лёгкой растерянности, не зная, что сказать.
– Ты уже заходил в нашу спальню? – поинтересовался он.
Они с Тесеем вместе отворили дверь, уже не такую скрипучую, как прежде. Комната выглядела слишком аккуратной – с первого взгляда было понятно, что в ней давно никто не жил. Кровати были застелены, на столах – ничего лишнего. Старые очки Тесея, в которых он читал, пылились на полке. Ньют кинул взгляд на свою половину комнаты и заметил несколько любимых книг, причудливая мешанина из биологии и магозоологии.
– Мама всё удивлялась, как мы уживались с тобой, – сказал Тесей, улыбаясь.
– Я помню, ты иногда уходил в гостевую спальню, когда мы ссорились.
– Пару раз. У меня было ангельское терпение.
Ньют фыркнул, а Тесей внезапно нахмурился:
– Ты мог бы остаться здесь и прибывать на работу через камин.
«Ты тоже», – так и просилось на язык, но в итоге Ньют покачал головой.
– Не хотелось, – сказал он уклончиво и поймал внимательный взгляд Тесея. Правда заключалась в том, что Ньюту было тяжко жить в этой спальне одному после стольких лет неодиночества.
Тесей бездумно взял и повертел в руках свою старую чернильницу.
– Я ухожу уже завтра, – сказал он без обиняков.
– Я так и понял.
Ньют бессильно сжал столешницу, сдерживая эмоции, и даже не сразу заметил, как Тесей подошёл к нему. Тот обнял за талию, развернул к себе, и стало ясно – не получится простого, краткого прощания. Сколько не убегай от правды, она напомнит о себе.
Они стояли друг напротив друга, зачем-то оттягивая неизбежное.
– Ну что, – наконец спросил Ньют, – снова будем целоваться, как двенадцатилетние?
– Я чувствую подвох в твоём вопросе.
Тесей обнял крепче и, приблизив лицо вплотную, коснулся языком губ Ньюта, размыкая их. Он целовал неуверенно, и Ньют перехватил инициативу, навёрстывая за все эти годы – он был груб, суматошен и понимал это. И ему было всё равно.
Тесей подстроился, прижал к столу, разводя коленом ноги, но Ньют отстранился и покачал головой.
– Нет… Давай иначе.
В новом поцелуе он мягко направил Тесея к кровати, заставляя сесть. А потом опустился на колени, касаясь пуговиц форменных брюк и деловито начиная вынимать их из петель. Тесей, кажется, потерял дар речи – к счастью, но всё-таки за секунду до Ньют услышал слабое:
– Не переступай… границу.
Тесей судорожно вздохнул в ответ на движения пальцев, поглаживающих член. Ньют печально улыбнулся:
– Она давно стёрлась.
И опустил голову, вбирая в рот целиком, чувствуя подрагивающую ладонь брата на затылке. Ньют не мог видеть лица и только слышал тихое ускоренное дыхание, а ещё ощущал на себе взгляд – внимательный, сосредоточенный. Тесею нравилось смотреть сейчас на Ньюта, и осознание этого отзывалось возбуждением.
Тесей кончил со вздохом, и Ньют не стал отстраняться, сглатывая и после облизывая головку. Его тут же втянули в поцелуй, опрокинув на кровать. Тесей целовал задумчиво, с остановками, посасывал губы с лёгким удивлением в глазах, словно всё ещё не мог поверить и желал на вкус убедиться в случившемся. Ньют тяжело дышал, тянулся бёдрами вверх, и вскоре рука Тесея легла на его пах, сжимая.
Ньют посмотрел на брата – Тесей выглядел так, словно собирался прыгнуть со скалы в пролив. Наконец, он мотнул головой и опустился меж разведённых коленей, молча начав расстёгивать брюки Ньюта.
– Если не хочешь… – начал Ньют.
– Я не хочу? Ты сдурел?
Он долго оглаживал пальцами и мимолётно облизывал, прежде чем начать, доведя Ньюта буквально до исступления. Приподнявшись на локтях и изредка прикрывая глаза, иной раз не в силах удержаться от стонов, Ньют наблюдал, и в голове промелькнуло, что этот момент сместить бы года на два назад – чтобы не было в удовольствии привкуса горечи.
Кончая, Ньют застонал и обессиленно лёг, и Тесей рядом, с загадочной полуулыбкой на лице.
Ньют знал его слишком хорошо, чтобы догадаться о мыслях.
– Хочешь, чтобы я сказал? – спросил он.
– Конечно.
– Да. У тебя вышло лучше.
Тесей хмыкнул, а потом посерьёзнел.
– Я бы не позволил этому случиться, если бы не война.
– И что, мне теперь её благодарить? – отстранённо поинтересовался Ньют, застёгивая брюки. Тесей привалился к плечу, шумно задышав в ухо.
– Так нельзя, ты же знаешь.
Раздражение Ньюта резко достигло пика, и, как всегда в такие минуты, он полностью закрылся, отгораживаясь молчанием и бесстрастным взглядом.
Тесей этого не выносил.
– Ньютон… Ньютон, прекращай. Мы взрослые люди и понимаем. Понимаем же? Ньют!
Тесей навис над ним, хватая за рубашку и встряхивая. Не дождавшись ответа, он болезненно схватил Ньюта за подбородок и зло поцеловал, прикусывая губы. Ньют не отвечал на поцелуй и молча взирал, как в брате, сталкиваясь, расходились с плеском бурные волны неразрешимых противоречий.
Вспышка Тесея прекратилась так же быстро, как и началась; волны схлынули, обнажив мокрую гальку. Он снова упал рядом, спрятав лицо в подушке, и дотянулся на ощупь до руки Ньюта.
– Как ты меня выносишь.
Голос Тесея звучал глухо. Ньют, поколебавшись, опустил ладонь на его затылок – сердиться больше не получалось, хоть и остался в душе печальный осадок. Ругаться с Тесеем – всё равно что с отражением в зеркале.
– Научился за столько лет. Ты ведь тоже.
