Текст книги "Секреты дневника (СИ)"
Автор книги: Luna Solaris
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Она с благоговением сняла защитную плёнку с первого тома и поднесла его к лицу. Ему было плохо видно, что она сделала, но Саске готов был поклясться, что Сакура вдохнула аромат свеженапечатанной бумаги. Хотя находился на расстоянии, он тоже мысленно почувствовал любимый всеми читателями запах. Сакура опустила сборник на колени и быстро пролистала его, а затем открыла и начала читать. Иногда она улыбалась, словно читала что-то смешное, а временами делала грустное лицо или брезгливо закрывала глаза. Саске нравились её частые смены настроения, как у театральной актрисы, но, в отличие от профессионала, она не играла, а жила этим, чем окончательно покорила его. Всю жизнь с момента становления альфой он боролся за понравившуюся самку, но это никогда не длилось дольше нескольких дней. Все влюблялись в него, не задумываясь о его внутреннем мире, и хотели понравиться ему, Сакура делала наоборот ― методично возводила между ними стену. Будучи предназначенной ему омегой, она желала видеть проявления глубоких и настоящих чувств, но не догадывалась, что он жаждал того же. Только теперь Саске осознал, почему влюбился в неё: Сакура была рождена, чтобы идеально дополнить его и создать с ним тесную и прочную связь.
Внезапно Саске почувствовал присутствие ещё одного человека и обернулся. Перед ним, обняв себя одной рукой, стояла Йоко. В её покрасневших глазах застыли слёзы, но она гордо держалась и запрокинула голову, чтобы жгучая влага не потекла по щекам. Прядь огненно-рыжих вьющихся волос выбилась из укладки, но Йоко не шевельнула даже пальцем, чтобы заправить ту за ухо. Она молчала, но Саске мысленно услышал все непроизнесённые ею слова и поднял ладонь, намереваясь коснуться её. Йоко сделала шаг назад и опустила голову. Две солёные капли тут же упали на красные деревянные доски моста и в свете солнца показались кровавыми.
– Я давно заметила, что ты ведёшь себя как-то странно, но не понимала, в чём причина, ― тихо начала Йоко дрожащим голосом. ― Та омега ― твоя истинная? ― спросила она, подняв глаза на Саске.
– Да, ― чётко ответил он, безвольно опустив руку.
– Почему ты сразу мне не сказал? ― шмыгнув носом, продолжила Йоко.
– Я не знал как и не хотел тебя растаивать. Я ничего не могу с собой поделать, Йоко, прости меня. Хотя это слово здесь более чем неуместно.
– Я понимаю… Но это так больно, как будто меня пронзили мечом насквозь и я умираю… Я люблю тебя, Саске, ― почти шёпотом произнесла она только для него, но не услышала признаний во взаимности чувств. ― Позволь мне обнять тебя напоследок?
Саске быстро кивнул, и она неспешно направилась к нему. Подойдя, Йоко бережно коснулась его, словно бесценного произведения искусства, и в последний раз прижалась к его груди. Она глубоко вдохнула выделяемый им секрет и невольно потёрлась виском об одежду. Скорее всего, Йоко не хотела его отпускать, но, поборов себя, отстранилась.
– Прости, если сможешь, ― ровно и безэмоционально сказал Саске, будто ему было всё равно на её чувства и ответ.
– Не пиши и не звони мне пока, тебя будет очень сложно забыть и невозможно заменить…
– Я не идеален, как и все, не стоит меня обожествлять, ― резко перебил он, усмехнувшись.
– Однако ты наверняка жаждешь, чтобы та омега считала тебя своим хозяином, ― сквозь слёзы хохотнула Йоко, но, встретив предупреждающий взгляд Саске, сделала строгое лицо.― Я надеюсь, мы останемся друзьями в память о случившемся?
– Конечно.
– Я желала услышать только это, ― закончила она и начала спускаться к берегу.
Саске глядел на её спину и гадал, обернётся Йоко или нет. Она шла, понурив голову, нехарактерной для неё тяжёлой походкой и, вероятно, плакала, поскольку держала руки на уровне лица. Вскоре она скрылась за одним из близстоящих домов, так и не обернувшись. Хотя Саске тоже отчасти было больно, он решил, что их расставание ― к лучшему. Теперь он официально свободен для единственной девушки в его сердце.
Саске улыбнулся и перевёл взгляд на скамейку, на которой совсем недавно сидела Сакура, ― её не было на месте. Когда она ушла и видела ли его с Йоко, он не знал, но не хотел бы, чтобы она сделала неправильные выводы. Завтра Саске приступит к исполнению своего плана, и пусть кто-то только попробует ему помешать…
***
Электив по истории тянулся, как обычно, медленно. Студенты, занимавшие места у окон, предпочитали наблюдать за происходящим на улице, другие рассматривали портреты известных личностей на стенах или занимались своими делами, Эбису-сенсея слушали единицы. Саске сидел за партой и наблюдал за Сакурой, занося мысли в дневник. Пару раз она оборачивалась, одаривая его гневным взглядом, но он делал вид, будто не понимал её возмущения. Даже когда злилась, она была очаровательна и неподражаема, и ни одна девушка в мире не смогла бы затмить её. Сакура была самим совершенством, превосходной омегой и прирождённой жертвой, а он, точно хищник, наслаждался ожиданием скорой победы и празднества. Тщеславие и эгоизм переполняли его, заставляя ощущать себя повелителем вселенной, имя которой ― Харуно Сакура. И одно это стоило таких трудов и усилий: Саске был уверен, что кропотливая умственная работа очень скоро окупится сполна, и он, как принц крови, получит желаемое на золотом подносе.
К концу занятия преподаватель заговорил о намеченной конференции, призывая студентов участвовать. Он рассказывал, как она с успехом проходила ранее и какие бонусы получали участники, Саске даже отвлёкся от размышлений, хотя однокурсников дополнительные баллы, полученные столь сложным способом, не заинтересовали. Затем Эбису опросил присутствующих, не хотят ли они поучаствовать, ― но ни одного положительного ответа не прозвучало. Он даже расстроился, не увидев поднятых рук и желания в глазах. Когда он почти сник, Саске встал и заявил, что уже договорился с ректором об участии. Историк тут же оживился и стал задавать вопросы по поводу выбранной темы, Саске сказал лишь название ― «История гейш и их костюмов» ― и полушутя добавил:
– Эбису-сенсей, вам будет неинтересно, если я выложу всё раньше времени.
– А, да-да, Саске-кун. Ты выполняешь работу один или в группе?
Саске окинул взором студентов, неотрывно следящих за каждым его движением, и, выдержав паузу, продолжил:
– Всю теоретическую часть я подготовлю сам, но оформить презентацию мне поможет один человек…
Девушки разглядывали его широко раскрытыми глазами: кто-то грыз кончик карандаша, кто-то покусывал ногти или заламывал пальцы. Сакура смотрела на него с подозрением и отвращением, будто он врал через слово. Она не доверяла ему ― это следовало исправить, и Саске даже знал, каким образом.
– …ректор уже одобрил мой выбор, ― через полминуты дополнил Саске, ― так что всё будет в лучшем виде.
– И кто это, Саске-кун? Если это, конечно, не секрет, ― ужимисто спросил Эбису, довольно потирая руки, будто это он вырастил и научил гения, которым гордился весь университет.
– Харуно Сакура, ― коротко произнёс он, скрестив руки на груди, в тот момент, когда у Сакуры отвалилась челюсть.
На неё тут же обратили взгляды все присутствующие ― большинство с нескрываемым недовольством на лицах. Сакура сглотнула и прижалась к спинке стула, как загнанная лань к скале. Ей было некуда деваться, и она молчала, видимо, осмысливая сказанное.
– Ректор лично одобрил мой выбор, ― повторил Саске, ― и заметил, что раз Сакура состоит в оформительском кружке, то эта работа как нельзя кстати подойдёт для неё. Или вы против, Эбису-сенсей? ― поинтересовался он, глянув на преподавателя исподлобья.
– Нет-нет, ну что ты, ― замахал историк руками. ― Оспаривать решение начальства…
– Я против! ― крикнула Сакура, вскочив с места и топнув ногой. ― Я ничего с тобой делать не буду, и точка.
– Сакура! ― назидательно отозвался Эбису.
– У меня полно незаконченных дел: я готовлю работу на свой семинар, шью кимоно для конкурса, помогаю ученикам младших курсов с уроками. И вообще я плохо разбираюсь в истории. Это точно не для меня. Я отказываюсь, ― взмахнув руками, заключила Сакура, собираясь, вероятно, отстоять свою свободу и личное время.
– Ты поможешь Учихе ― это не обсуждается, Сакура! Приказы ректора вообще не обсуждаются… К тому же подучишь историю и просветишь Саске по теме кимоно… ― рассердившись, затараторил Эбису.
– Это ты всё устроил, да?! ― негодовала покрасневшая от злости Сакура, указав на Саске пальцем.
– Да, я. И ты мне поможешь, если не хочешь вылететь из университета…
Сакура ничего не ответила ― только села за парту и, положив на неё руки, уткнулась в них лбом.
После занятия Саске подошёл к ней. Сакура, не поднимая головы, убирала принадлежности в сумку, ускорившись, когда почувствовала его присутствие. Саске хотел прикоснуться к ней, но взял себя в руки: она злилась, ей нужно было дать возможность всё осмыслить.
– Я думал, что ты будешь рада провести пару вечеров со своим истинным, ― свободно произнёс Саске, будто ничего не случилось десять минут назад.
– Да, была бы. Если бы им был кто-то другой! ― сквозь зубы прошипела она.
– Давай просто поможем друг другу: ты мне ― с оформлением, я тебе ― с дополнительными баллами.
– Только не говори мне, что никогда не открывал программу презентаций и фотошоп. Бьюсь об заклад, что ты сам всё прекрасно умеешь делать.
– Не буду лгать ― умею. Даже лучше, чем ты, ― согласился Саске, не став спорить.
– Зачем я тебе тогда? ― спросила Сакура, яростно посмотрев на него снизу вверх.
– А как ты думаешь?
– Вот поэтому мой ответ ― нет.
– Клятвенно обещаю не приставать к тебе, ― Саске поднял ладонь, как в суде, ― если только ты сама этого не захочешь.
– Не льсти себе ― не захочу.
– Правда? ― Саске наклонился к ней и понизил голос. ― В парке мне показалось, что ты была совсем не против.
Сакура отшатнулась от него и, скривив лицо, язвительно выплюнула:
– Какой же ты всё-таки…
– Какой? ― грубо прервал её Саске. ― Такой, каким ты меня видишь или хочешь видеть? Ты ничего не знаешь обо мне. Всё это, ― развёл он руками, ― ложь и маскарад. Когда придёшь ко мне, я расскажу тебе, почему я единственный альфа, который понимает тебя. И напоследок… Я знаю, какие места в транспорте безопасны для омег, что в них отталкивает альф, наиболее опасные и многолюдные места в городе и все дни в году, когда альфы чаще всего склонны к нападениям. Догадываешься, зачем мне эта информация?
– Саске на мгновение прервался и, приподняв бровь, посмотрел в выпученные глаза Сакуры. ― Я такой же, как ты, вернее, был когда-то…
Саске замолчал на самом интересном, надеясь, что зацепил этим Сакуру, и протянул ей маленький листок с его адресом и часом, когда следует прийти. Она взяла клочок бумаги из его рук, вызвав у Саске непроизвольную улыбку, и заглянула в него. Он не стал дожидаться её реакции и последовал к выходу: её любопытство сделает всю оставшуюся работу за него.
***
Около часа Саске ходил из угла в угол в своей комнате, опасаясь, что Сакура не придёт ни в указанное время, ни когда-либо. С самого утра он мысленно прокручивал грядущую встречу: что и как скажет ей и что пока утаит. В университете они не пересекались, и, как решил Саске, к лучшему. Ему стоило тщательно обдумать будущий разговор, а лишние эмоции, такие как ревность и поспешность, могли всё испортить. Кроме того, следовало ненавязчиво, но при этом грамотно её заинтриговать, чтобы этот интерес разжёг в ней тлеющие чувства к нему. Вернувшись домой, Саске развалился на кровати и посмотрел на часы ― в запасе была уйма времени и возможностей хорошо подготовиться. Он переоделся в домашнюю одежду, в которой спокойно можно было принимать гостей, и сел за стол. Из ящика он достал детский альбом и принялся перебирать фотографии, запечатлевшие самые яркие события его жизни. На одних Саске стоял с грамотами и кубками за призовые места в соревнованиях, на других ― играл с братом и кузенами, на третьих ― справлял дни рождения с друзьями. В конце дневника находились те снимки, которые он периодически хотел уничтожить, но не осмеливался, потому что печальные дни тоже являлись частью его биографии. Саске вынес из них жестокие, но ценные уроки. Первый из них: быть омегой невыносимо тяжело…
Закрыв фотоальбом и оставив его на столе, он подошёл к полке с дисками аниме и томами манги, но, просидев на полу около получаса, с трудом выбрал один танкобон. Саске занял привычное место в углу дивана, раскинувшись на подушках, развернул сборник и, прочитав несколько первых страниц, начал беспорядочно листать его. Ему было скучно: многие диалоги он знал наизусть, а пометки с вопросами на полях давно не казались любопытными. Саске страдал от нетерпения, а в его внутреннем спокойном океане начало зарождаться цунами. Он отложил том манги и взял из шкафа книгу по истории. Предмет завладел его вниманием почти на час, чему Саске был бесконечно рад, потому что Сакура придёт нескоро. Саске глубоко выдохнул и едва не кинул учебник в стену, но пожалел любимую книгу и стеклянные фоторамки, аккуратно повешенные в разные периоды жизни. В очередной раз он зевнул, по привычке прикрыв рукой рот, и для разнообразия пошевелил хвостом. С детства Саске задавался вопросом: зачем альфам и омегам хвосты и уши, это же пережиток прошлого? Но как раньше, так и сейчас, теребя между пальцами хвост, приходил к выводу, что они делали его внешний вид более милым и одновременно брутальным. Интересно, какая на ощупь шерсть Сакуры? Настолько ли мягкие уши, какими кажутся на первый взгляд? Встав, он не нашёл для себя занятие и, немного постояв в центре комнаты, начал ходить кругами, намереваясь успокоиться.
Самообладание покинуло его, когда Сакура не пришла в назначенное время и опаздывала уже на десять минут. Зайдя в социальную сеть с телефона, он хотел написать ей, но она не была там со вчерашнего дня. Саске чуть не разбил мобильный об пол, но сдержался и направился к окну. Вид из него был завораживающим: во дворе цвела сакура, сновали туда-сюда дети по тропинкам, гуляли соседи с питомцами, но всю идиллию нарушало отсутствие предназначенной омеги. Саске присел на край постели и, положив на колени подушку, уткнулся в неё головой. Видимо, Сакура решила не приходить ― он переоценил свои способности и не смог завлечь её. Шансы завоевать её таяли на глазах. Где она сейчас? Может, с другим альфой, другом-обольстителем по совместительству? Вряд ли с подружками в кафе ― у неё была только одна близкая подруга Хината, учившаяся за городом.
Саске рывком поднялся с места, намереваясь отправиться на её поиски. Если он увидит Сакуру с ним, то убьёт ублюдка, и ничто не остановит его: ни закон, ни отец с братом, ни правила поведения аристократичной семьи. Саске кинулся к шкафу и стал вытаскивать из него подходящую одежду, но замер, услышав звонок в дверь. Никто из его семьи никогда не пользовался им, потому что у каждого имелись ключи. Он окинул взглядом комнату и, сдавленно вскрикнув, схватился за голову: том манги лежал на диване, книга по истории на полу, альбом на столе, подушка грозилась упасть с кровати, а из ящика выпала пара футболок ― с точки зрения Саске в спальне был полный беспорядок. Со скоростью пса, стремящегося к хозяину, он вернул вещи на прежние места и довольно улыбнулся, метнувшись к входу.
Остановившись у порога, он поправил рукава, машинально отряхнул чистые штаны и глубоко выдохнул. С наигранным спокойствием он открыл дверь, за которой стояла тяжело дышащая Сакура, вероятно, пробежавшая несколько сотен метров.
– А ваш дом не так просто найти, как казалось, ― невзначай начала она.
– Ну, ты же нашла… ― ответил он, коварно усмехнувшись.
– Да, и не благодаря тебе. Можно? ― раздражённо спросила Сакура, указав на коридор за ним.
Саске отстранился и пропустил её, закрыв за ней дверь. Сакура встала напротив и, поставив одну руку на пояс, ущипнула край его жёлтой толстовки с изображением Пикачу¹.
– Серьёзно? ― не удержалась она.
– Сегодня я полон сюрпризов…
________
¹ Пикачу ― покемон, вымышленное существо из серии игр, манги и аниме «Покемон» Сатоси Тадзири и Кэна Сугимори.
========== Глава 7. ==========
Комментарий к Глава 7.
Прежде всего, в День медицинского работника мне хочется сказать большое спасибо всем медикам за их самоотверженный труд и бесконечное желание помочь страждущим.
P. S. Спасибо за ожидание и терпение!
Сакура сидела в своем любимом котокафе¹ и читала недавно купленный том манги. Сюжет нового творения Кишимото-сенсея был не таким интересным, как в прошлой работе, но что-то заставляло её ждать выхода каждой следующей главы. Быть может, талант мастера? Просматривая один разворот за другим, она отпивала сладкий капучино. Кофе был горячим и, на её вкус, немного терпким, но от этого не менее восхитительным. На коленях у неё лежала очаровательная молодая кошечка и тихо мурчала, благодаря за ласку и внимание. Собак Сакура любила почти так же сильно, но не могла держать дома двух питомцев из-за аллергии матери на шерсть кошачьих. Периодически она чесала Широ ― так она мысленно называла четвероногую любимицу ― за ухом, и та начинала мурлыкать ещё громче, что не могло не вызывать у Сакуры улыбку. Хоть кому-то в этом мире нужна её любовь. Несмотря на свой возраст и статус выпускницы, в душе Сакура оставалась подростком и нуждалась в заботе и тепле. А родители, казалось, потерялись в личных проблемах, работе и поиске собственного счастья. Хотя жаловаться ей было не на что: по крайней мере, они были живы и здоровы, Хао, как и прежде, встречал её, виляя коротким хвостом, а альфы чудом не замечали её, в отличие от одного. Нет, вернее, двух…
Хаку был хорошим, добрым и отзывчивым парнем, живущим по соседству, но, как бы Сакура ни старалась находить в нём один плюс за другим, он не мог достучаться до её сердца. Хаку не нравился ей как парень, потенциальный партнёр или альфа, его запах не вводил её в состояние ступора или эйфории, а карие глаза не сводили с ума. В глубине души она знала ответы на все свои вопросы, но не желала их принимать. Сознание кричало: «Он не твой альфа!», а она отказывалась слушать внутренний голос, хотя знала, что это правда. Мир в один миг стал грубым и жестоким для неё, когда Сакура влюбилась в того, кого сразу же возненавидела. Теперь она не доверяла почти никому ― и своей интуиции тоже ― и наивно надеялась, что ещё встретит достойного человека, пусть даже через год или пять лет ― неважно, лишь бы он подходил ей…
Будучи другом детства, Хаку не раз говорил о своих чувствах, но Сакура вечно отшучивалась, отвечала, что сейчас не время. Но в последний раз она открыто сказала, что видит в нём лишь хорошего приятеля и близкого человека ― не более. Он внимательно выслушал и понимающе закивал, но Сакура была уверена, что Хаку не оставит попыток завоевать её, пока она не будет помечена им или кем-то другим. Сакура с ужасом думала о постановке метки: её пугал не только процесс, но и мысль, что она станет чьей-то собственностью. Это было против всех её правил и установленных границ ― она не хотела принадлежать никому, оставаясь свободной, хотя и беззащитной в мире, которым издавна владели альфы. Сакура не понимала других омег, жаждущих этого больше всего на свете, и надеялась спросить совет у матери, но так и не отважилась.
Однако всё это мелочи в сравнении с регулярными течками. Первые кровопотери вызывали болезненные ощущения, но каждый последующий раз проходил хуже, чем предыдущий. Сакура уже не могла справляться с ними собственными силами и полагалась на лекарства и народные методы, а мысли о самоубийстве стали посещать её намного чаще. Она боролась и побеждала с переменным успехом, хотя неприятное предчувствие никогда не покидало её. Хватит ли у неё сил бороться дальше, сколько ещё она продержится? Казалось, ответ лежал на поверхности: связь с альфой избавила бы её тело от невыносимых страданий, но не от терзаний совести. Использовать нелюбимого человека ради личной выгоды было не в её правилах, а тому, кого ей предназначила судьба, она не доверилась бы никогда в жизни.
Белая кошка, наверное, услышав что-то интересное, спрыгнула с её колен и скрылась за углом. Сакура с грустью выдохнула и взглянула в окно: люди спешили по делам, лепестки сакуры изредка невесомо касались земли, а солнце, выглянувшее из-за облаков, бережно одаривало землю теплом. Сакура нежно улыбнулась, но чуть не подпрыгнула на месте, когда что-то мягкое и пушистое коснулось её ноги. Она посмотрела вниз и увидела чёрного котенка, опасливо выглядывавшего из-за ножки стола, ― видимо, он тоже испугался. Сакура медленно взяла его на руки и посадила на колени. У него был розовый носик, острые ушки и коготки, которыми он цеплялся за её юбку. Шерсть в свете солнца отливала серебром, а тёмные глазки лучились интересом. Между ними была огромная разница, но почему-то он напомнил Сакуре его…
Даже себе Сакура не желала признаваться, что следила за всеми успехами Учихи Саске. Она со скрываемым любопытством и напускным пренебрежением читала его редкие статьи в университетской газете, внутренне радовалась, если он получал призовые места, и переживала, когда Саске пропускал общественные мероприятия по разным причинам. Почти с брезгливостью Сакура собирала газетные вырезки, в которых мелькала фамилия Учиха, но аккуратно складывала их в отдельную коробку нижнего ящика стола, чтобы никто случайно их не увидел. Она листала его страницу в социальных сетях и иногда плакала, когда замечала его с другими девушками. Тогда она зарекалась больше никогда не шпионить за ним, но наступала на те же грабли снова и снова. Однажды Сакура даже решила после учёбы уехать из этого города с какой-нибудь благородной официальной целью, а на деле ― чтобы просто не видеть его, и не отступала от этого с того дня ни на шаг. О нём стоило просто забыть, как о чём-то нелепом и постыдном, но сказать намного легче, чем сделать.
Достав из кармана маленький листочек, Сакура вложила его между страниц тома вместо закладки. Назначенное Саске время должно было скоро отобразиться на экране телефона, но она решила никуда не идти, чтобы не пришлось потом страдать ещё сильнее. Все его слова были пылью, а его губы на её шее ― лишь иллюзией: он не заслуживал её слёз и прощения…
Котёнок, немного покачиваясь из стороны в сторону, пошевелил хвостиком и облизнулся, показав шершавый язык. Его взгляд был глуповатым, а действия ― неуверенными и смешными, но что-то в чёрных глазах заставило Сакуру усомниться в собственной непоколебимости…
***
Саске был невероятно счастлив, когда Сакура перешагнула порог его дома. Он радовался, но всеми силами демонстрировал превосходство и власть, чтобы она считала, что пришла по его воле и желанию. Отчаяние и гнев ушли на второй план, и Саске приступил к исполнению задуманного. Он старался наслаждаться каждой секундой, проведённой наедине с ней, и гадал, о чём Сакура думала в тот момент. Внешне она показывала недовольство, но так ли это на самом деле? Сколько игры было в её жестах и мимике, а сколько правды? Ему показалось, что она интуитивно тянулась к нему, но боялась обжечься, поэтому он решил не спешить. Время у них ещё было ― она никуда не уйдёт, пока он не отпустит её…
Саске, не оборачиваясь, размеренно шёл в свою комнату, а Сакура, семеня за ним, пыталась не отставать. Он понял это по тому, как часто её маленькие ступни касались деревянного пола: иногда она останавливалась, наверное, засмотревшись на картины или зеркала на стенах, но тут же ускорялась, догоняя его, при этом сохраняя дистанцию. Саске встал перед дверью и, открыв её, пропустил Сакуру вперёд, как порядочный альфа. Она прошла в комнату и замерла словно статуя. Через пару минут, когда окинула взором всю комнату, Сакура воскликнула:
– Ого, так ты живёшь в музее?
Саске надменно посмотрел на неё с высоты своего роста и, горделиво кивнув, сел на диван, закинув ногу на ногу. Бросив на него короткий взгляд, Сакура направилась изучать помещение. Первым, на что она обратила внимание, был находящийся в специальном шкафу полный комплект самурайских доспехов: рогатый шлем, панцирь, латная юбка, поножи и наручи. Издалека могло показаться, что за стеклом стоял живой человек, замерший в боевой готовности, но над маской, закрывающей только нижнюю часть лица, была пустота. Она подошла к ним и, скрестив руки на груди, начала рассматривать. Лак на металлических частях поблёскивал на свету, а причудливое плетение шёлковых шнурков завораживало. Сакура обошла стеллаж по кругу и, утвердительно кивнув, заговорила:
– Так это копия…
– Оригинал, примерно конец восемнадцатого века. Они принадлежали одному из моих предков, а ко мне временно перешли от дяди. ― Саске поднялся и сел на мягкий подлокотник, оказавшись чуть позади Сакуры. ― Если ты посмотришь чуть ниже, то заметишь меч. Вот его мне подарили, когда я первый раз победил в чемпионате по японским боевым искусствам.
Сакура обернулась, и Саске увидел удивление и некоторое сомнение в её глазах.
– Он… ― немного погодя продолжила она.
– …тоже настоящий, ― договорил за неё Саске, ― но принадлежал другому моему предку, жившему немногим ранее.
– Почему это всё находится здесь?!
– А где это должно находиться? ― быстро переспросил Саске.
– Не знаю, например, в государственном музее…
– Похоже, ты не понимаешь главную вещь. Это частная собственность моей семьи, мы никому ничего не должны, ― уверенно произнёс он. ― Изначально и меч, и доспехи находились в родовом поместье, которым сейчас владеет мой дядя. Но поскольку, кроме него, я единственный мужчина в семье, который посещает додзё и увлекается боевыми искусствами, клинок подарили мне. Латы находятся здесь по другой причине: дядя хочет назвать меня своим наследником в обход моих кузенов, отца и брата и надеется таким способом уговорить меня на эту сделку.
– Это незаконно? ― ещё больше поразилась Сакура.
– Вполне законно, я же тоже Учиха. Он волен оставлять своё имущество кому пожелает в пределах нашего клана. Однако это понравится не всем: не хотелось бы портить отношения с дальними родственниками… Кстати, если ты когда-нибудь побываешь на экскурсии в моём родовом замке, то не верь ни единому слову: там находятся лишь хорошо воссозданные копии доспехов и меча.
– Видимо, твой дядя тебя очень любит… ― тихо сказала Сакура и прикусила кончик языка.
– Мы очень похожи, к тому же моего отца и братьев не заботят фамильный бизнес и наследие предков. Они мыслят слишком приземлённо…
– А ты? ― резко перебила его Сакура.
– У меня очень большие планы, на тебя в том числе.
Саске встал с места, в то время как Сакура сделала небольшой шаг назад. Он тяжело выдохнул, но решил соблюдать отведённое ею расстояние. Сакура развернулась и обратила внимание на полку с мангой и висящие над ней плакаты известных персонажей. Из-за эмоций, переполнивших её, она вскрикнула, прикрыв ладонями лицо.
– Что, что случилось? ― заботливо спросил Саске и подошёл поближе.
Тома на полке начинались с первого и заканчивались семьдесят вторым, но два сборника стояли не по порядку.
– Действительно ужас, ― возмутился он и поменял их местами, угодив своему эго и внутреннему перфекционизму.
– Я даже не заметила, что тут что-то не так. А ты иногда бываешь занудой, Учиха Саске, ― весело рассмеялась Сакура.
Саске взглянул на неё исподлобья, и Сакура виновато потупилась.
– Зачем ты тогда кричала?
– Я удивилась наличию всех томов. Честно говоря, не думала, что ты любишь мангу.
– Это же сёнэн², когда я прочитал первую главу, мне было двенадцать, а когда Кишимото закончил их публиковать ― семнадцать. По-моему, это один из самых популярных комиксов в мире, его новая работа мне кажется не такой интересной.
– И мне тоже, ― ответила она, присев на корточки перед рядами книг. ― В смысле мы ведь ровесники, мне было столько же. И да, очередная его работа вряд ли достигнет такого же успеха.
– Хоть в чём-то мы солидарны.
Сакура мягко улыбнулась и поднялась. Над постерами рамках висели около трёх дюжин фотографий, сделанных в разные периоды жизни Саске. Она поднимала глаза то на одну, то на другую, но на самом большом снимке задержалась дольше всего.
– Это ты? ― поинтересовалась она, указав на высокого мальчика, занявшего первое место в соревнованиях. ― Тогда тебе подарили меч?
Саске осторожно подошёл к ней сзади, взял её руку в свою и сместил кончики пальцев на третье призовое место. Сакура наклонила голову к плечу, вероятно, пытаясь понять произошедшее, немного поморгала, но так и не смогла разобраться самостоятельно. Кубок за третье место держал маленький, худенький мальчик, уступающий в росте обладателям первого и второго мест на полторы головы. Она прищурилась и снова встретилась взглядом с Саске ― в её живых глазах он заметил искреннее желание узнать истину.
– Сложно победить, когда твои соперники намного выше и крупнее тебя, ты так не считаешь? ― завершил Саске и отодвинулся от неё, чтобы она чувствовала себя комфортно.
– Это ты? Но разве не все альфы с детства больше обычных детей?
– Должно быть, я прямое доказательство этого заблуждения… ― Он таинственно замолчал на пару секунд. ― Я ведь уже говорил, что был таким же, как ты. Но ты или не послушала меня, или не поверила на слово. Правда в том, что до семнадцати лет я считал себя омегой, а не альфой, и вёл вполне обычную для этого подвида жизнь: прилежно учился, старался не высовываться на улицу вечером и боялся, что меня изнасилуют в каком-нибудь забытом Ками дворе.
– Серьёзно? ― усомнилась Сакура, скривив лицо.
Саске сделал рукой неопределённый жест в сторону снимков и продолжил:
– Похоже, что я вру?
Сакура снова вернулась к портретам. На снимках Саске был запечатлён один, с друзьями, с семьёй, дома, в кафе или на улице. Но до определённого момента с них смотрел на неё бледный невысокий мальчик или парень хрупкого телосложения. Его братья в то время были выше и шире в плечах ― конечно, старшие, но разница всё равно очевидна.
– До семнадцати лет я отставал от сверстников в росте и весе, моя мама постоянно боялась, что я упаду и сломаю себе руку или ногу. Но этого, к счастью, не происходило. К двенадцати годам я более-менее разобрался с тем, что значит быть альфой, и однозначно не причислил себя к этому полу. Как-то раз я сказал об этом отцу, но он запретил мне об этом даже думать. К слову, мой отец ненавидит омег, а омег-мужчин на дух не переносит.
Услышав это, Сакура пошатнулась и едва не упала.
– Всё нормально, не переживай. Моя мать тоже омега, его чувства, скорее, относятся к зазнавшимся и одиноким особям. В общем, не волнуйся по этому поводу. К пятнадцати годам я окончательно смирился с этой мыслью и ждал, когда у меня начнётся первая течка. Но этот момент всё не наступал. В один из дней отец отвёз меня к доктору, впрочем, мы довольно часто посещаем частную клинику. Тот провёл несколько недешёвых исследований и заявил, что я не могу быть омегой, потому что у меня нет матки, как у всех представителей слабого пола. Бетой я быть тем более не могу из-за ушей и хвоста. Мой отец был счастлив как никогда, а я всё думал, что произошла какая-то ошибка. В моей семье тоже все отреагировали более чем положительно, в то время мой дядя как раз предложил мне стать его наследником… Ах да… Пока все радовались и осыпали меня поздравлениями, я не успокаивался и не отказывался от мысли, что всё-таки родился омегой. Так было до семнадцати лет, когда однажды утром я проснулся другим человеком…
