Текст книги "Нежное укрощение ярости (СИ)"

Автор книги: Лули Тан Цу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 21. Отель на воде

Появление Любы ошарашило меня, если не сказать больше. Она пулей вылетела из такси, сама выдернула из багажника увесистый чемодан, и откуда у неё столько сил?

Люба подлетела ко мне с выпученными глазами и давай причитать.

– Марго! Я, только когда ты уехала, сообразила: а коллекторы?

– А что коллекторы? Я позвонила, сказала, что деньги через две недели будут, – ответила я, удивляясь Любиной экспрессии.

– Святая простота! И они, по-твоему, тут же такие – ну, да, чего тут, через две недели отдаст. Да они каждый день будут приходить! Ты может не сталкивалась с этим, а у меня уже был такой опыт! – Люба перешла на визг.

Я задумалась.

– Ходить будут, меня будут теребить каждый день!

– И что ты предлагаешь? – спросила я.

– Я с тобой! – выпалила Люба.

– Чего? Как это? – я действительно не понимала, как это вообще можно устроить.

– Ты берешь меня с собой, твои коллекторы, так что тебе и разруливать. Скажи, что без меня не поедешь, я твоя лучшая подруга и ты жить без меня не можешь, плевать!

Ну да, как я проживу без Любы, как я вообще без неё жила всю жизнь. Мм… прекрасно вроде обходилась.

Мне в голову пришла догадка. Ну сомневаюсь я, что Люба с её боевым характером испугается коллекторов.

Она сообразительная, уже чего не отнять – того не отнять. Кажется, Люба прорывается на теплоход в надежде охмурить какого-нибудь достойного её выпуклостей мужчинку.

Желательно с приличным банковским счетом. А рядом с Яром других мужчин и быть не может. Люба, наверняка, это понимала не хуже меня. Да и лучше меня, конечно. С её-то хваткой самки богомола.

– Люба, помолчи, – оборвала я её. – Давай на чистоту. Скажешь, зачем тебе на самом деле нужно на теплоход, и я попробую договориться с Яром. Говори, но как есть. Я предполагаю, что мне там непросто будет. Для меня это прежде всего работа. Я там никого не знаю и, если со мной будет ещё кто-то, я должна понимать, что человек со мной честен и мне не нужно его опасаться.

Люба помолчала немного, словно прикидывая – говорить правду или нет.

– Ладно, – сдалась она, наконец. – Я хочу там кого-нибудь подцепить. Осуждаешь?

– Ещё чего – осуждать, – фыркнула я, – хорошо, я попробую. Будешь мне должна.

– Вообще-то, это ты мне будешь должна. Ведь я еду охранять тебя, ты, подруга, не справишься ни со зверюгой, ни с его, как это там зовется, стадом, хм, нет, прайдом, в общем, неважно. Я тебе и психолог, и гуру, и охрана.

– А, ну раз так, – улыбнулась я. На самом деле это было просто облегчением, хоть один человек, который будет за меня. В том, что Люба теперь за меня, я не сомневалась.

Люба просияла и бросилась мне на шею.

Водитель уже поднялся с моим чемоданом на палубу, и мне пришлось вместе с Любой тащить её чемодан по трапу.

Я глянула с трапа на борт теплохода, там блестящими на солнце буквами красовалось – Полина. «Именем погибшей жены назвал», – подумала я. Мне это показалось очень трогательным.

Что я сделала, когда мы почти поднялись? Ну, конечно, я зацепилась за последнюю ступеньку и полетела, неуклюжим пингвином прямо лицом в пол.

Я так часто падала, что уже научилась группироваться и вовремя выставлять руки. Но все равно слегка ткнулась носом Яру в туфли.

– Надо же, какое почтение, – услышала я над собой саркастический женский голос.

Яр тут же помог мне подняться, он с трудом сдерживал улыбку, но это была добрая, даже простодушная улыбка, и она меня резанула по сердцу, словно он дает обещание, которое не сможет сдержать.

Я почувствовала запах и тепло его тела, его руки на своих плечах. Но это было мгновение. Он так быстро убрал руки, будто обжегся. Я старательно не смотрела на него и кусала губы.

– Здравствуй, Марго, я рад, что ты решила принять предложение, – чуть помедлив, сказал Яр и представил женщину рядом с ним.

– Это Кристина, – и в свою очередь меня Кристине, – это Марго, я тебе про неё говорил.

– А это Люба, – ответила я невпопад и показала на Любу.

Та держалась с достоинством. Ну, конечно, ей же только что не пришлось ноги Яру целовать.

И Яр, и Кристина посмотрели на Любу, на меня, снова на Кристину, недоумевая и с немым вопросом в глазах – это кто и зачем она здесь.

– Так получилось, – начала я, – что Люба должна отправиться со мной.

Я не собиралась рассказывать Яру про коллекторов. Ещё чего не хватало, озвучивать свои проблемы. Наверняка что-нибудь предпримет, тогда я вообще буду ему по гроб жизни обязана. А обязанной мне быть совсем не хотелось.

Я никак не могла сообразить, что мне придумать. Не могла же я озвучить, что Люба заявилась в поисках жениха-спонсора.

– Она моя лучшая подруга и я без неё никуда не поеду! – выпалила я на одном дыхании и сама поняла нелепость сказанного.

Но Яр спокойно сказал:

– Хорошо, если тебе это необходимо и такое у тебя условие, я не против.

Я с облегчением выдохнула и услышала, как за спиной выдохнула Люба. Кристина закатила глаза, всем видом показывая, насколько ей нелепой кажется эта ситуация.

– Она может жить вместе со мной, в каюте, или как это правильно называется, – пыталась я показать, что хочу как можно меньше доставлять неудобств.

– Это не проблема, – небрежно бросил Яр. – Есть свободная каюта, Люба может жить там. Люба же, верно? Простите, вылетело из головы, – сказал он уже Любе.

Я глянула на Кристину. Сказать, что у неё был недовольный вид, значит, не сказать ничего. Так вот она какая та самая «со мной будет моя дама, так что не фантазируй».

Нужно отдать должное. Кристина великолепна. Ровесница Яру. Они вместе прекрасно смотрелись, словно тщательно подобранные детали костюма.

Высокая, под стать Яру. Не такая, конечно, высокая как он, но рядом с ним смотрелась идеально. Платиновые волосы чуть ниже плеч.

Одета Кристина была не просто со вкусом, а безупречно: серая шелковая блуза в тонкую зеленую полоску и широкие струящиеся брюки зеленого цвета, из-под брюк выглядывают тканевые серебристые лодочки. Она стояла рядом с Яром так, что было очевидно, они близки.

В душе в этот момент я свернулась в клубочек и ныла, убаюкивая себя от боли. Потому что я не такая, и такой не стану никогда. Я всегда буду неподходящей Яру.

Чувствовала себя никчемной.

Кристина смотрела на меня свысока, не скрывая пренебрежения. По сравнению с ней я сейчас выглядела, как невзрачная замухрышка. Как мокрый общипанный воробей рядом с грациозным лебедем.

Меня, видимо, теперь будет преследовать это бесконечное сравнение с другими. Игорь задал тон. Зачем только Яр предлагал секс, когда рядом с ним такое. Такая! Ну что ему от меня-то надо?

Яр остановил проходившего мимо мужчину в строгом черном костюме и бейджем, прицепленном за лацкан пиджака.

– Проводите, пожалуйста, девушек в их каюты и проведите ознакомительную экскурсию, – распорядился Яр.

«Метрдотель», – прочитала я на бейдже.

Метрдотель взял чемодан Любы и с улыбкой сказал:

– Прошу за мной.

Я оглянулась на Яра с Кристиной. Кристина уходила, а Яр задумчиво смотрел на меня.

Мы с Любой шагали за метрдотелем, оглядываясь и чуть ли не открыв рты, дивясь размерам и великолепию судна. Язык не поворачивался назвать эту роскошь теплоходом. Скорее авианосец, блин. Не удивлюсь, если где-нибудь тут припаркован личный истребитель Яра.

Мы глазели по сторонам, а метрдотель рассказывал про теплоход:

– Наш теплоход построен по типу «отель на плаву» и соответствует уровню пять звезд. Осадка судна два и девять метра, четыре палубы, полная ширина шестнадцать и восемь метра, полная длина сто сорок один метр.

Я ничего не понимала, что он там бормочет, но звучало внушительно. Мы с Любой только кивали, дескать что-то там понимаем.

– К вашим услугам, – продолжал метрдотель, – открытая солнечная палуба с бассейном, СПА-центр, два ресторана, конференц-зал, два бара, сауна и хамам, винная библиотека и…

– А кормить будут? – вмешалась Люба.

– Да, конечно, все пассажиры могут пользоваться всеми услугами и привилегиями без исключений. Все включено.

– Это сказка какая-то, – выпалила Люба с придыханием, схватила меня под локоть и зашептала на ухо. – Пусть все это ненадолго, но мы можем насладиться всем, что тут есть, сполна. Расслабься, Марго.

Метрдотель продолжал перечислять, что есть на борту теплохода, но я его больше не слушала. И так стало ясно, что здесь есть вообще всё.

Меня куда больше поразило сочетание денег и эстетики, вкуса. Я раньше как-то не особо задумывалась о том, что деньги дают главным образом возможность красиво обставить свою жизнь.

То есть жизнь будет все та же, но все те вещи, которыми мы и так пользуемся, будут красивыми, обыденные процессы, вроде еды, умывания, даже сна будут еще и эстетично оформлены. Но если бы я попыталась сказать это Любе или Игорю, они бы рассмеялись.

Но мне кажется, что Яр бы меня понял. Вся обстановка здесь говорит о том, что он такого же мнения. И наверное, это было первое, что нас единило. Меня это поразило.

Он довел нас до лифта. И Люба опять не сдержалась:

– Лифт, Марго, здесь есть лифт!

Метрдотель глянул на нас как на папуасов только, что слезших с пальмы и ничего не сказал.

Мы спустились на лифте, и метрдотель объявил:

– Сейчас мы на средней палубе, под нами главная палуба, над нами шлюпочная палуба и солнечная.

Он подвел нас к двери в каюту и обратился ко мне:

– Это ваша каюта, вот ключ, – он приложил пластиковую карточку к электронному замку. Замок щелкнул.

Метрдотель протянул ключ мне.

– Ваша каюта рядом, – сказал он Любе. – В каюте напротив ваш подопечный – Марат, – сказал он снова мне и дал ещё одну пластиковую карточку-ключ с номером каюты.

Метрдотель объяснил, что в каютах есть внутренний телефон для связи с ресепшеном и лучезарно улыбнувшись добавил:

– Располагайтесь и добро пожаловать на борт.

Глава 22. Некуда бежать

Я зашла в каюту и обомлела. И это они называют каютой! Метрдотель не соврал, это был полноценный люксовый номер дорогущего отеля, ещё и поделенный перегородкой на две зоны.

В одной зоне шикарный диван с мягчайшей замшевой обивкой. Опять же панорамное окно и за ним выход на балкон. Вся каюта выдержана в мягких светлых тонах и отделана деревом.

В другой огромная кровать, на такой можно спать хоть поперек, хоть по диагонали. Рядом с кроватью полукруглый комод. Огромное панорамное окно от потолка до пола со сдвигающимися в стороны рамами.

Возле кровати я заметила чемодан и только сейчас поняла, что это не мой чемодан!

Я в панике его открыла. Вещи были женскими, но точно не моими! Да, что происходит. Вещей было намного больше, чем собирала я. Да и сам чемодан был в два раза больше. Но на ручке была бирка, а на бирке стояло мое имя.

Я стала выкидывать шмотки на пол. Чего здесь только не было! Это Яр! Так откровенно намекнуть на то, что я плохо выгляжу! Да что там, он просто проорал мне это.

Я села на пол рядом с раскиданными вещами. Верните мне мою жизнь, с книгами, с детьми и мольбертами, с утками на пруду и чувством, что жизнь прекрасна.

Хватит уже меня унижать сравнениями, требованиями, чтобы я не была такой какая есть.

Когда-нибудь это закончится. Игорь, Яр, проблема с коллекторами, лайнер. Неделя, Марго, всего лишь неделя. Пообещала себе я.

Я медленно встала с пола и подошла к зеркалу.

Волосы раскинулись золотыми волнами ниже плеч, лицо без косметики вроде милое. Мне нравятся мои глаза, голубые, с длинными ресницами, но главное, они будто удивлялись, ага, сами по себе, а еще часто лучились смехом, мне казалось, это похоже на моих любимых героинь Джейн Остин.

Я провела руками по телу. Худенькая, может слишком, а грудь тяжеловата для такой худобы, как на мой взгляд. Зато ноги стройные. Я бы еще их поняла, если бы я была неопрятна или прятала себя в мешки.

Но, видите ли, я устраивала саму себя. Мне не нужен тяжелый люкс, чтобы чувствовать себя прекрасной.

Усмехнулась этой мысли и улыбнулась себе в зеркало.

Ну нет у меня денег на брендовые шмотки и походы к косметологу, да я бы и не стала заливать в себя филлеры и гель, ну если, вам, дорогой Яр, как и Игорю, нужны брендовые тюнингованные женщины, ну найдите себе таких, зачем ко мне цепляться тогда, чтобы переделывать что ли?

Ещё могу понять Игоря, он на таких мадам не накопил, но у Яра-то достаточно средств и даже плавучий дом, чтобы перегонять целые стада приятных его взору мадамов.

Боже! До чего дошло! Я уже теперь Игоря понимать собираюсь!

Я услышала мощный гудок теплохода и почувствовала движение.

Бросилась к окну. Так и есть! Теплоход отошел от пирса. Черт! Где мои вещи?

Мне нужно было увидеть Яра и объяснить, что так не пойдет. Не пойдет – меня менять! Только где я буду искать его?

Наконец, сообразила, достала из кармана телефон и набрала Яра.

– У меня есть серьезный разговор, иначе я не согласна ни на что и хочу сойти! – выпалила я, как только он ответил, пока хватило духу.

– Что случило, Марго? – его голос был встревоженным.

Я молчала, думая, как лучше, лично высказаться или по телефону. Если лично – вдруг я не смогу. Потому что он не Игорь, и отношение у меня к нему совсем иное.

Мне было страшно, что я буду стоять рядом с ним и соглашусь на все, что он скажет. А если по телефону – он отмахнется, как от чего-то несерьезного.

Пока я думала, Яр терпеливо ждал. Не дождавшись ответа, спросил спокойно.

– Ты у себя в каюте?

– Да, но…

Я услышала, как он усмехнулся в трубку.

– Оставайся там, я сейчас подойду, – сказал он и отбил звонок.

Я отдышалась и вышла из каюты, закрыв за собой дверь: разговаривать с ним в закрытой личной комнате казалось мне неприличным.

В конце коридора появился Яр. Он шёл по коридору, огромный, могучий, словно ледокол. Я прижалась к двери, будто хотела в нее просочиться.

Но я все-таки собралась. Руки тряслись, я спрятала их за спину, прижала ладошки к прохладной двери. Несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

«Только не растекись вся перед ним», – приказала я мысленно сама себе.

– Марго, что случилось? – повторил Яр тот же вопрос, что и по телефону, когда подошёл ко мне. У него был встревоженный вид, будто ему было не все равно. В руке он держал то ли коробку, то ли, что-то похожее завёрнутое в подарочную бумагу и перевязанное лентой. – Тебя кто-то обидел?

– Ты, – прошептала я. Весь запал испарился. Я опустила голову.

– Я? И чем же? – Яр очень осторожно взял меня за подбородок и заставил посмотреть на себя. В его взгляде было столько нежности и тревоги, что мои глаза затуманились.

В сознании мелькнуло: поцелуй, пожалуйста, поцелуй меня.

Я невольно взглянула на его губы и облизала свои.

О боже, что я творю. Соберись.

Смело в глаза:

– Так нельзя… – начала было я, но мой голос вдруг сел, а дальше я никак не могла вспомнить, что было не так. Я шумно сглотнула. – Яр, пожалуйста…

Я снова опустила глаза на его губы, потом спохватилась, куда я смотрю, заставила себя поднять взгляд и обожглась. Он тоже жадно шарил взглядом по моему лицу, от губ к глазам.

Я почти уже распласталась по двери каюты.

– Да объясни уже в конце концов, что происходит. Марго, тише, тише, – голос Яра звучал очень низко, он сделал шаг ко мне, и я спиной прижалась к двери своей каюты. Он уперся руками в дверь,

В конце коридора раздались шаги, Яр, не оборачиваясь, открыл дверь, приобнял меня одной рукой, оторвал от пола и занёс в каюту.

И запер дверь. Меня Яр не отпускал.

Мы смотрели друг другу в глаза – не оторваться.

Он тяжело дышал, я уперлась ладонями в его грудь – какая твердая!

– Не дергайся! – сказал он жестко, а затем наклонился, на мгновение заглянул в мои глаза, словно в душу проник, и поцеловал.

Плотину прорвало.

Я к тому моменту уже не могла сопротивляться: ни ему, ни своему телу. Он это почуял, своим звериным чутьём почувствовал, что я в его власти, во власти своего желания.

Яр бросил коробку, или что там у него было, на пол и отпихнул ногой.

Его губы настойчиво раздвинули мои, язык проник внутрь. Я застонала, обвила руками его шею. Мой. Мой.

Он выдохнул, запустил руку в волосы, жадно прижимаясь ко мне, разжигая меня поцелуем. Второй рукой он притянул меня за талию к себе, и я почувствовала его возбуждение.

Яр ненадолго оторвался от моих губ и, целуя щеки, глаза, шептал:

– С ума сводишь. Ты – моё безумие. Что ты со мной сделала, Марго, девочка моя?

Я задыхалась от желания. Я не испытывала ничего подобного в своей жизни. Яр обезумел, он вдавливал меня в себя, он гладил мои руки, спину, он нюхал волосы, прижимался губами к шее.

Его горячие губы прокладывали на моём лице и шее дорожки жарких поцелуев, не давая мне опомниться, словно Яр задался целью зажечь каждую клеточку неистовым желанием.

Я никогда не вела себя настолько дико, необузданно: отвечала на его жадные поцелуи, засовывала свой язык в его рот, стонала, извивалась, отрывалась на мгновение, чтобы вздохнуть, и снова отдавалась его ласкам.

Мы были одним жарким пламенем.

Мы были мы.

Яр вел рукой снизу вверх, от бедер к груди, пробрался под рубашку и обхватил грудь.

– Какая же ты, не оторваться, – выдохнул он мне в волосы, подхватил на руки и понес к постели.

Возле постели стоял распотрошенный чемодан.

И я сразу вспомнила, почему мне нельзя быть с ним. Потому что я не подхожу ему, потому что я – игрушка для Скифа на время, кукла, которую надо одеть, раздеть, снова одеть.

Я попыталась слезть с его рук.

Яр уловил перемену в моём настроении и осторожно поставил меня на пол. Он сел на кровать и поставил меня между раздвинутых ног, удерживая перед собой за талию.

Кукла. А вот для нее подходящие одежки.

Мое сердце, казалось, бьется через раз, и как поломанные часы постоянно показывает неверное время.

«Смотри на меня, Яр, я влюбилась в тебя. – Я смотрела в его темные полные тоски глаза и думала, – Хочешь, я буду рядом, чтобы тебе было уютно и спокойно, хочешь, мы будем смеяться, хочешь, я покажу тебе лес и горы. Милый, чужой человек, сильный, раненый зверь. Я бы гладила тебя, я бы была твоим утешением. Но ты предлагаешь мне…»

Яр дотронулся до моей щеки и вытер слезы.

– Скажи, почему ты говорила, что я тебя обидел. Что тебя растревожило?

Он подхватил меня и усадил к себе на колени. Он прижал меня к себе, носом зарылся в волосы. Я попыталась соскользнуть с его рук, но он только крепче меня прижал. Я слышала, как бьется его сердце.

Оно колотилось, как сумасшедшее.

Яр поцеловал меня в мочку, потом под ушком, затем в шею, по телу разбежались мурашки. И снова с головой накрыла волна возбуждения. Я тяжело дышала. Бедром чувствовала, насколько меня хочет Яр.

Я хотела его так, что внизу все болело и ныло от желания. Моё тело меня предавало. Оно кричало: поддайся, пусть раз, ты же хотела этого. Ты мечтала об этом! Но здесь с ним сейчас я точно знала наперед, не умом, а всей собой, что потом я сломаюсь.

Ведь я точно знала, что не хочу пережить то, что пережила с Игорем. Не хочу больше этого унижения. Холод Яра я не переживу, его уход я не вынесу.

Поэтому я вздохнула поглубже, оттолкнула его, собралась.

– Чемодан, – сказала я уже спокойно. – Почему вместо моего чемодана в каюте непонятно что? Где мои вещи?

– Так вот в чем дело.

Он поставил меня на ноги.

– Это твои новые вещи.

– Мне нужны мои.

– И чем же ты недовольна, позволь узнать? Новыми дорогими вещами, которые я дарю тебе? Серьезно?

Взгляд Яра потемнел. Ноздри расширились. Только что он был со мной так близок, и вот он стал жёстким, неприступным. Я обняла себя за плечи и отошла подальше.

Перепады его настроения очень жестко били по мне. Он сощурил глаза, наблюдая за моими действиями, словно хищник за добычей.

В нем шла борьба. Но что боролось с чем – я не знаю. Исход борьбы стал ясен мгновение спустя, когда он сказал холодно:

– Ты будешь носить эти. Я – твой работодатель и мне определять твой дресс-код на работе. Здесь все подобрано по твоему размеру.

Сам его тон был оскорблением. А его слова лишний раз подтвердили, что я права. Чуть было не поддалась на соблазн развлечь богатого мужчину своей неподходящей этому роскошному месту персоной.

И как он меня чуть не трахнул в моем не брендовом шмотье. Это я уже взъелась.

– Вещи, как и цветы, выбирала ваша секретарша или ваша дама, на чей вкус мне ориентироваться? – съязвила я.

– Цветы, как и вещи, выбирал я сам, – сказал, как отрезал.

Между нами повисла тишина. Очень громкая тишина, будто мы оба кричали, только не было слышно ни звука.

А затем Яр сказал. Тоном, не терпящим возражений:

– Вечером ты обязана присутствовать на общем ужине. На каждом ужине все две недели.

– Мне не нужны твои подачки! Не нужно из меня делать игрушку! Забери к черту свои роскошные шмотки, одевай кого-нибудь другого! Я здесь для твоего сына, а не для тебя! Слышишь, не для тебя! и не обязана приходить на ужин к тебе, – я не могла сдержать обиды, злости, его тона, его отстранённости и холодности.

Мне было больно.

Он за один шаг молниеносно оказался рядом со мной.

На его скулах ходили желваки, мне казалось, он меня сейчас растерзает, уничтожит. В глазах плескалась ярость, он меня пугал.

Я опустила глаза, сжалась, и потекли слезы. Ещё мгновение, и Яр исчез. Хлопнула дверь каюты, я осталась одна.

На полу осталась лежать сверток в подарочной бумаге, перевязанный лентой. Под бантом в маленькой открыточке стояло: «Маргарите».

Всхлипывая и размазывая слезы по лицу, я взяла его, развязала ленту, убрала бумагу.

И ахнула.

Джейн Остин «Гордость и предубеждение»! Редкое дорогущее издание. Та самая книга, на которую я облизывалась в книго-кафе. Боже! Яр!

Но как он это сделал, откуда узнал? Выходит, что озадачился и постарался узнать? То, что я люблю, то, что мне важно – он захотел это узнать. И вот.

Я погладила книгу.

Он, что, проник в мои мысли настолько?

Так почему же это все: чемодан, тон, приказы?

Вопросы, вопросы.