Текст книги "Матушка для полуночника (СИ)"
Автор книги: ЛуКа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава 3
Шесть лет спустя.
Они стояли под широким черным зонтом. С хмурого неба, укрытого серой пеленой, тянущегося из города смога, лил дождь. Капли стекали по краям зонта, а они все стояли на одном месте не шелохнувшись. Матвей в свои шесть лет был худеньким, бледным, с темными кругами под глазами и взъерошенными, как у вымокшего воробья, волосами. По его заострившимся от голода скулам стекали слезы: не моргая он смотрел как двое работников кладбища засыпают свежую могилу. Нет, не там лежал его дедушка. Они шли от крематория, где нашел свое последнее пристанище граф Криштов Ракоци. В завещании, дедушка четко написал, чтобы после смерти его тело предали огню, а не положили в холодную землю. Где день ото дня оно будет поедаемо червями, пока от него не останется полусгнивший труп.
Арина с Матвеем наблюдали, как хоронят кого-то еще в этом затуманенном царстве упокоения, где властвует гробовое молчание и лязганье активно вгрызающихся в землю лопат. Гробовщики старались побыстрее закончить работу и уйти в тепло дома, стоящего на краю кладбища с табличкой «Бюро ритуальных услуг».
Арина всегда знала, во все времена самыми прибыльными были похороны и свадьбы. Она не работала ни в одной из этих сфер и молча радовалась этому факту в своей не радужной биографии. После смерти Криштова, его бизнес отошел к ней: небольшой антикварный магазинчик по соседству с картинной галереей, куда его поставщики отправляли картины для продажи. Теперь она будет всем заниматься, и ее подпись будет необходима коллегам из Бельгии.
Матвей теснее прижался к ее боку, и Арина погладила его по голове замерзшими пальцами, ощущая тепло детского тела. Пахло сырой землей, осенью с ее тонким, но явным ароматом гнильцы из-под вороха листвы, собранной под черными, голыми деревьями.
Домой они приехали на такси. Потом, еще долго сидели вдвоем на кухне у окна, слушали шум дождя и смотрели в никуда.
Арина.
Я никогда не забуду того добра, которое сделал для меня Криштов. Он заменил мне отца которого я никогда не знала. Всегда был заботлив, добр и терпелив. Многому меня научил и рассказал о том, чего не мог знать простой человек – он был магом и пришел из того мира, где люди умеют колдовать. Его сказочная история удивила меня, но я поверила в нее с первого раза. Должно быть, в глубине души, мне всегда хотелось верить, что да, волшебство на самом деле есть. Именно оно свело меня с Криштовом, подарило ребенка, о котором я могла лишь мечтать, дало возможность зарабатывать себе на жизнь и не вспоминать боль прошлого.
Впервые, когда я увидела, как он поит Матвея своей кровью – пришла в ужас. Тогда малыш несколько дней лежал в кроватке: бледный, осунувшийся, голодный. Он плакал, а я все пыталась его укачать, заставить съесть хоть несколько ложечек каши, которую он до этого всегда любил. Ничего не помогало и тогда Криштов рассказал мне свою историю. Не в подробностях, а только поверхностно, о своей дочери он умолчал, сказав, что только он виноват в ее гибели и больше ничего не добавил. А то, что у внука отец чистокровный вампир – сообщил немедленно.
– Мне жаль расставаться с тобой Арина. Почти год ты была для Матвея как мать и нянька, но пора тебе узнать, кем на самом деле является твой подопечный.
Пока он рассказывал, сделал аккуратный, с профессиональной точностью разрез на запястье медицинским скальпелем. В тусклом свете ламп, на белоснежной коже проступила алая полоса – ровно сантиметр. Криштов поднес руку к детскому ротику, и я увидела блеск клыков, побагровевший взгляд раскрывшихся глаз, Матвей приник к запястью деда, и я услышала громкие глотки. Он пил, пил, пока Криштов не осел на пол. Вена на его виске запульсировала, мужчина сам был белее мела, а Матвей наоборот – зарумянился, округлился и перестал плакать. Криштов тяжело вздохнул, убирая руку и слабо держась за кроватку. Он хотел было вытереть ротик Матвею, но я опередила его.
Промокнув уголки детских губ, Матвей мне улыбнулся и потянулся ручками, он начал что-то лепетать на своем детском языке, и дрожащими руками я подняла его и привлекла к груди. До сих пор гулко бьющееся сердце – успокаивалось. Ребенок на моих руках был здоров и оставался таким же как все. У него не выросли рога или хвост, клыки как у монстра из фильма ужасов. Он теребил ленточку на моей косе и непринужденно балаболил.
– Значит остаешься? – тяжело дыша спросил Криштов.
– Я никуда и не собиралась уходить, – строго ответила я. – Как вы? Может скорую вызвать?
Мужчина засмеялся:
– Эта слабость пройдет. Стоит мне хорошо поесть и поспать. Матвею необходима сильная кровь. Если бы он был со своим отцом, тот давал бы ее ему и этого бы всегда хватало. Я же – не вампир, а сильный маг и мне нужно чаще кормить его.
– Неужели он совсем не может подпитываться от обычной еды или, например… от меня? – в надежде спросила я. Еще несколько секунд назад я испугалась маленького вампира, а сейчас хотела всячески помочь ему. Ребенок ведь не виноват, что родился таким.
– Нет, твоя кровь ему не подойдет, разве что в будущем, когда он полностью сформируется, а это произойдет к шести годам, возможно раньше или позже. Все индивидуально. Насколько мне известно, вампиры кормят своих детей почти до совершеннолетия – это где-то четырнадцать лет. Чтобы у ребенка развились все вампирские способности, а их очень много.
С тех пор, я не единожды становилась свидетельницей этого кровавого действия. Со временем оно настолько вошло в привычку, что не вызывало во мне никаких негативных эмоций или мыслей. Криштов был носителем необходимой крови, а Матвей нуждался в ней. Я старалась всегда быть рядом, чтобы скорее привыкнуть к этому и всячески пыталась выяснить у Криштова подробности о вампирах. Та информация, которая была в интернете оказалась абсолютной чушью, бывало, что вечерами, мы с Криштовом искренне смеялись над людской фантазией и выдумками об осиновых колах, серебряных крестах и прочих атрибутах.
Я водила Матвея в детский сад, усердно работала в антикварной лавке и не знала печали. Особенно, когда Криштов выкупил соседнее помещение и теперь рядом с лавкой была небольшая картинная галерея, в которой я была хозяйкой. Несколько раз в год, мы с Матьяшом летали по миру. До этого, я никогда не путешествовала, а в одной из таких поездок, по воле судьбы – я встретила бывшего мужа.
Тогда мы отдыхали на море в Греции, и кто бы знал, что именно там, среди этой красоты, я столкнусь с тем, кто причинил мне столько боли.
Он отдыхал с беременной женщиной, а рядом с ними в песке копался двухлетний ребенок.
Матвею было почти шесть, он радостно купался в море вместе с Криштовом. Солнечный свет не причинял ему никакого вреда. Я сидела на лежаке в широкополой шляпе и сарафане, читала детектив, пока ко мне не обратились так, как знал лишь один человек:
– Аришка-малышка, ты ли это? – Николай, такой же худощавый, как и был, с бородой и торчащими волосами. Внутри меня дернулась давно забытая струна. Не от прежних чувств, а неожиданности.
Я сняла очки и посмотрела в его голубые глаза:
– Здравствуй, Коля.
Он почему-то улыбался, а вот мне было не до радостного приветствия или ностальгии по прошлому. Хорошо что я сидела не в купальнике, иначе шрам на моем животе – был бы виден.
– Ты как здесь оказалась?
– Как и все туристы, прилетела на отдых.
– Да я не о том, – он задорно рассмеялся. Его жена лежала к нам спиной, читала дамский журнал и вообще никого и ничего не замечала.
– Странно, что ты и я живем в одном отеле и загораем на одном пляже…
«На что это он намекает? Может, на то, что я якобы его преследую и таких случайностей не бывает?», – я сжала книгу и беззаботно улыбнулась.
– Да, действительно странно. Лишний раз убеждаюсь в том, как тесен мир.
– Не то слово. Как ты жила все эти годы? Вышла замуж…, – он усмехнулся, глядя на меня с прищуром.
– У меня все хорошо, – я не собиралась посвящать его в свою личную жизнь.
– Раньше ты была более сговорчивая и не такая бука, – он играл со мной, я видела это по его улыбке, слышала издевку в его голосе.
– Раньше и ты не был такой двуличной сволочью, – не выдержала я, улыбаясь в ответ.
– Мама! – позвал меня Матвей, подбегая ко мне и показывая ракушки на ладошке. За ним подошел Криштов и бросил на Николая колючий взгляд, от которого мой бывший муженек невольно поежился.
– Значит, все-таки, взяла ребенка из детдома? Ты всегда была добродушной, – но шпилька Коли не прошла мимо.
– Любезный, вы бы не приставали к девушке и не волновали свою беременную супругу, – Криштов говорил вежливо, но от его тона, не осталось сомнения в том, что еще слово и Николай пропахает песочек носом.
– Да ладно мужик, спокойно! Всего лишь увидел старую знакомую, – Коля дал заднюю, выставив руки перед собой, пятясь назад.
Он подошел к своей жене, и они быстро ушли. Пляж остался в нашем распоряжении.
Я с облегчением выдохнула и принялась вытирать Матвея полотенцем, пока он рассказывал мне о том, где они с дедом нашли ракушки и какие там красивые рыбки, он смог разглядеть каждую.
– Спасибо вам, боюсь что сама бы я от него не избавилась, – шепнула Криштову, попивающему сок.
– Пустяки. Я сразу узнал в этом субъекте твоего бывшего супруга. Помнишь, ты показывала ваши свадебные фотографии? Такого ущербного ни с кем не спутаешь, – Криштов усмехнулся, поправляя солнцезащитные очки и сушась под солнцем.
В его коротких волосах и густой бороде было много седых волосков, в уголках глаз залегли морщинки, но глаза оставались по-прежнему яркими и молодыми. Криштов активно занимался спортом, стараясь продлить свою жизнь, но я знала, что поя внука собственной кровью – он теряет бесценное время. И жить ему осталось недолго. Он предупреждал меня об этом, но откуда же я могла знать, что вскоре потеряю его.
– Мамочка, а кто был тот дядя? Мне он не понравился, он злой и пахнет от него неприятно, – ошарашил нас Матвей.
Мы с Криштовом переглянулись и мужчина тихонько спросил:
– Внук, а кто по-твоему приятно пахнет? И как именно? Можешь описать эти запахи?
Матвей снял с худеньких плеч в полотенце и призадумался:
– Хм, ну вот мама всегда пахнет приятно, чем-то цитрусовым, а ты дедушка, пахнешь как старинная книга, помнишь, ты давал мне такие читать, там еще про ауры было написано. А вот этот дяденька, пах как тухлый помидор, мы с мамой видели такие в магазине, когда покупали продукты.
– Вот оно как… и что, каждый вокруг тебя, пахнет по-своему? – продолжил Криштов. Ему, как магу и исследователю вампиров была интересна каждая деталь.
– Верно, но я стараюсь не принюхиваться ни к кому.
– Понимаю, так можно и расчихаться, – Криштов заулыбался, а я наконец-то расслабилась, понимая, что этот разговор, да еще и на пляже, где каждый может нас услышать – заставил меня оцепенеть.
– Но ты помнишь, об этом никому, – шепнула я сыну.
– Мам, ну за кого ты меня принимаешь? – возмутился Матвей и насупился. – Я же только тебе и деду, и потом, у того мужчины в ауре черные сгустки, он болеет чем-то, возможно связано с легкими. Как у тебя вот здесь, – он указал на мой живот. – Только у тебя болезни нет и просто трещины, а ему надо к доктору.
Я сидела и в который раз за эти годы, удивлялась вампирским способностям: чувствует запахи, может учуять определенного человека на расстоянии, даже сквозь стены, видит ауры и по ним определяет болен человек или здоров.
– Мам, можно мне мороженое?
– Конечно, – сын улыбнулся мне и надев на голову кепку, помчался к летнему бару, где ему вручили мисочку с двумя шариками его любимого мятного мороженого. Матвей мог есть и человеческую пищу, не все, кое-что он на дух не переносил, как, например, рыбные блюда или капусту. Все это насыщало его, но не давало ровным счетом никакой пользы. Такое могла дать только кровь.
Впервые он начал видеть ауры, чувствовать запахи, когда ему исполнилось два с половиной года, но он не обращал на это внимания, а как только начал внятно излагать свои мысли – каждый день удивлял нас с Криштовом. Дед вел записи в дневнике по развитию внука и его способностей. Мы даже экспериментировали с донорской кровью, которую Криштов по своим связям достал из больницы. Но кровь не понравилась Матвею, от нее у него разболелся животик, и мы отказались от этого продукта. Сыну подошла только живая. Кусать кого-то – ему было строго настрого запрещено, особенно когда я со страхом привела его в детский сад и потом весь день ходила сама не своя. Но у воспитательницы и других деток не возникло с ним никаких проблем, и мы вздохнули спокойно.
Криштов боялся экспериментировать с состоянием голода внука и всегда исправно давал ему пить свою кровь. Кроме одного случая, который я не забуду никогда.
Тогда мужчина убыл в очередную командировку в Бельгию и должен был вернуться со дня на день, но его задержали дела. Поставщик никак не мог решить проблему с товаром, использовать магию внушения Криштов не решался, он всегда берег силы для питания внука. В Москве стояла зима, часы приближались к полуночи и празднованию Нового года, а я ходила по квартире и все ждала, ждала, когда Криштов вернется.
– Мамочка, я голоден… – в гостиную к нарядной елке вышел Матвей в черной пижаме с изображением маленьких вампирчиков. Это было так символично, что я не удержалась чтобы не купить эту вещь.
– Я знаю, мой хороший, но дедушки нет, а только его кровь утолит твою жажду.
Матвей подошел ко мне. Такой маленький и худенький. Кожа побледнела, под глазами залегли темные круги, черты лица заострились. Глаза превратились в два черных омута.
Он был не просто голоден, а очень сильно и пытался скрыть это от меня.
– Можно я попробую твоей крови? Я буду очень осторожен, мамочка, пожалуйста, – взмолился он.
– Хорошо, давай попробуем, – мы сели на диван, и я сняла с руки браслет, обнажив перед ним запястье. – Тебе надрезать или ты сам?
– Сам, надрезать – это для малышей, а я уже большой. Будет чуть-чуть больно, потерпишь?
– Конечно родной, думаю это не больнее укуса комара, – сын улыбнулся и действительно, очень бережно коснулся ртом моего запястья. Я почувствовала боль, как от случайного укола иглой. Кожа вокруг укуса онемела и неприятное ощущение пропало. Словно ничего и не было. Мне даже стало смешно, а затем резко поплохело. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота, в глазах потемнело и я откинулась на спинку дивана.
– Мамочка, прости меня! – Матвей тряс меня и плакал.
Я открыла глаза и тяжело вздохнула:
– Надо выпить чая с тортиком… Пойди, включи чайник, – прохрипела я постепенно приходя в себя и смотря на запястье на котором остались две красные точки.
Матвей бросился на кухню и через минуту вернулся ко мне. Взял запястье и лизнул место укуса.
– Так все заживет. Я не рассчитал свои силы, а твоя кровь была такой вкусной. Не хуже дедушкиной. Конечно не такая питательная.
– Что поделать, какая есть, – опираясь на подлокотник я встала и слегка пошатываясь пошла в кухню.
После большой чашки чая и двух кусков торта мне действительно стало легче.
– Мамочка, а ты знаешь, что когда я пил твою кровь, наши ауры соединились и засверкали золотистым цветом. Как у меня с дедушкой.
– И что это может значить?
– В книге про ауры, написано, что подобное происходит у членов семьи.
В коридоре послышался щелчок замка и в гостиную вбежал Криштов.
– Проклятье, я опоздал! – он бросился к Матвею и принялся его осматривать.
– Ты его накормила? Как себя чувствуешь?
– Нормально, жить буду, торт спас меня, – ответила я, отсалютовав ему вилкой с десертом.
– Эти чертовы поставщики, будь они неладны. И в канун Нового года, – за окном начали взрываться салюты, а большие напольные часы пробили полночь.
– С Новым годом мамочка, дедушка! – воскликнул Матвей прыгая на месте.
– С Новым годом мои дорогие, – с улыбкой и утирая скупую мужскую слезу поздравил Криштов обнимая внука и меня, прижавшуюся к нему.
– Надеюсь, следующего такого раза не случится, – извиняющимся тоном сказал мне Криштов. Но мне было все равно, я готова кормить Матвея хоть всю жизнь, лишь бы он был здоров и не голоден. От вида голодного ребенка – у меня разрывалось сердце.
Сущность вампира не позволяла Матвею болеть как обычные дети, а вот голод… от него могло случиться все что угодно.
О своих ощущениях и о том, что он видел в моей ауре, Матвей рассказал деду за семейным ужином. Потом мы раскрывали подарки, вышли на прогулку вдоль Патриарших прудов, любовались разноцветными всполохами салютов и были счастливы как никогда. Это был наш последний Новый год вместе, а осенью – Криштова не стало.
Его – наш семейный бизнес перешел ко мне и Матвею. Об этом по всем правилам было написано в завещании, когда адвокат – Всеволод Львович вручил мне его за чашкой чая у нас дома. Моя квартира по-прежнему оставалась за мной. Хотя большую часть времени я привыкла проводить у Криштова – Кристиана.
Кристиан… ненастоящее имя старого мага. Перед смертью, в последний раз отдав кровь внуку – он рассказал мне всю правду, ничего не утаивая. Заставляя мое сердце сжиматься. Я смотрела на несчастного и в тоже время когда-то эгоистичного старика, так сильно за последние месяцы он постарел. Словно ему было под девяносто. Сухонький и слабый старичок с впалыми потускневшими глазами, вздувшимися на костлявых, обтянутых бледной кожей руках. Он сжимал мои пальцы и выталкивал из своего, скованного комком боли, горла слова признания.
– Я виноват в смерти дочери. Только я. Когда-нибудь, его отец может прийти в этот мир и попытаться забрать его, не оставляй мальчика. Он нуждается в тебе – ты его мать. Люби его и заботься, как и прежде и не позволяй никому вас разлучить. Я плачу за свои грехи и возможно там, в обители смерти – меня наконец-то простят. Ты стала мне дочерью. Прости, что взвалил на тебя эту ношу.
– Не надо – это никакая не ноша. ну что вы такое говорите Криштов, – я прижала его руку к своей влажной щеке. – Конечно, я не брошу сына. Я ведь вынянчила его, выкормила и вырастила. Все мы не без греха, но не вы убили свою дочь, а тот мерзавец. Не берите на себя еще и чужую вину, умоляю. Уверена, если ваша дочь и жена встретятся с вами где-то в другом месте и жизни – они простят вас.
– Спасибо моя девочка, моя доченька… спасибо, – он в последний раз улыбнулся и сомкнув веки, его тело обмякло на подушке.
Я порадовалась что Матвея сейчас нет дома. На улице стояла золотая осень и он с соседскими мальчишками резвился у пруда. Он видел, что дедушка меняется и в нем почти не осталось магии, а вместе с ней жизненной силы. Год за годом, внук выпил деда до дна и возможно – это было именно то наказание, которое Криштов сам для себя избрал. Он знал, что рано или поздно – его организм не выдержит такой отдачи, но благодаря этому, наш мальчик мог считаться полноценным вампиром, таланты которого должны были развиться еще сильнее. Все что я должна была знать о магическом мире – Криштов мне рассказал, обучил их языку, наказал прочесть все книги в его библиотеке, которые он сумел с собой взять. Я не смогу защитить Матвея – мне не хватит ни сил, ни магии против чистокровного вампира, но я была полна решимости отдать свою жизнь за сына.
Кремация была назначена на субботу, а в шкафу, меня ждал траурный наряд.
Беззаботное время закончилось.
Глава 4
Арина.
Время не стояло на месте. Оно шло, сменяя дни и ночи, времена года. Матвей рос, а меня не оставляло беспокойство за него. Он всегда был смышленым мальчиком, развитым не по годам. Возможно, будь он простым человеком я бы беспокоилась так же.
Теперь уже мне приходилось заниматься бизнесом Криштова. Но все шло, как нельзя лучше, поставщики исправно высылали товары – я их продавала и, казалось бы, жила не зная печали. Крыша над головой есть, еда в холодильнике, одеты, обуты и путешествуем. Но чего же мне не хватало? Неужели того самого, хваленого женского счастья. У меня по-прежнему не было подруг, с которыми бы я за бокалом вина, могла поговорить о своей жизни. Всех их мне заменял Матвей.
Я искренне гордилась своим сыном. Дед не успел всему его научить, но дал хороший фундамент, а все остальное, Матвей изучал самостоятельно. Как и все дети он ходил в школу, посещал дополнительные занятия, дружил и общался, веселился. От донорской крови ему уже не было так плохо, мою он исправно пил, но всегда по паре-тройке глотков и не больше. Помнил, чем мне грозила его жажда и каждый раз извинялся, я видела в его глазах муки совести. Иногда он бормотал себе под нос:
– Лучше бы я не родился, чем был вампиром.
Я не знала, как его утешить, поэтому оставляла после себя в лавке помощницу, брала сына, и мы улетали куда-нибудь в Европу. Путешествия развеивали хандру Матвея, и мы снова возвращались.
Так продолжалось много лет, пока в один злополучный вечер на меня не напал неизвестный тип. Он возник из ниоткуда, и я, не успев ничего сделать, оказалась в его руках, к моему горлу приставили острый нож. Перед нами из открывшегося зеркала-портала вышли двое: один черноволосый и высокий, с багровыми глазами, а второй светлый и улыбчивый.
– Ну что же вы так, убегаете, а мы вас весь день ищем-ищем, нехорошо, – отчитал моего напавшего подросток.
Острие впилось мне в кожу, и я вскрикнула от боли.
– Проваливайте по-хорошему, иначе дамочке конец! – проревел он.
– Я не заключаю сделки с преступниками и мне все равно, умрет она или нет. Я пришел сюда за твоей душой и с ней уйду, хочешь ты того или нет, – спокойно проговорил темноволосый выставив руку вперед.
От кончиков его пальцев заскользили черные путы, окутавшие нас плотным коконом, в котором мы забарахтались, как в невесомости. Хватка на мне ослабла, и я дернулась в сторону, пытаясь разодрать путы и выбраться.
– Куда собралась тварь! – меня ударили в бок, и я захлебнулась от собственного крика, перед глазами все поплыло и дальнейшее я ощущала и видела, как в кровавом тумане.
– Из-за нее он удрал! Оставь ее, человечке не поможешь.
– Какой ты бессердечный, лучше сам преследуй его, а я займусь лечением. Не зря Всевышний даровал мне эту способность. Жизнь едва теплится в ее теле.
– Трата времени. Как только тебя взяли на должность цербера?
– Сам удивляюсь, – беззаботный смех и по моему телу разливается тепло. Места с ранениями закололо и обдало жаром, от которого захотелось тут же почесаться.
– Так-то лучше, ну что же вы девушка себя не бережете. Поздно вечером, нужно дома сидеть, а вы так беспечно ходите по темным переулкам, – меня отчитывал этот подросток.
Я хотела высказаться, но еле ворочала языком.
– Вы не волнуйтесь, я доведу вас до дома, а то там, наверное, муж, да дети волнуются, – я хотела сказать, что никакого мужа у меня нет и поняла, что он так решил из-за кольца на моем пальце.
Я носила его несколько лет, чтобы избавиться от ухаживаний клиентов и это не единожды меня выручало. Были конечно и такие, кто не хотел сдаваться, но видя, что у меня есть сын – сразу же забывали о моей персоне, после них оставались дорогие букеты, билеты в театр, куда мы с Матвеем охотно ходили, и запах дорогих сигар, впитавшийся в их итальянские пиджаки.
– Так где ваш дом? Куда довести-то? – любезно спросил юноша, с легкостью подняв меня с земли и отряхнув мою одежду.
– Вон тот дом… – пролепетала я, стараясь самостоятельно стоять.
– Оказывается так близко, вот вам повезло! Всегда хотел, чтобы мое жилье находилось рядом с работой, добираться быстрее. Я конечно не ленивый, но иногда так хочется лишний час, а то и два поспать, а не тратить на дорогу. Вы не согласны? – он что-то еще болтал, но я его не слушала, в голове билась одна мысль – Все ли сом ной в порядке, не ранена ли я, а как там Матвей, ведь он должен был скоро вернуться домой.
Эржбет Батори.
Если бы не эта простолюдинка, мы без проблем и по-тихому поймали мелкого торговца артефактами. Давно в мои сети не попадала очередная шестерка от которой я мог узнать что-нибудь новое.
Еще и Руслан с его вечно хорошим настроением. Это была открытая насмешка надо мной, как над вампиром. Геена считает, что мне не помешает ангел-напарник. И вот пожалуйста, не успел я обжить собственный кабинет, как пришлось делить его с вечно улыбающимся светлым.
Преступника я обнаружил спустя несколько кварталов, он бежал без оглядки, я же, слившись с ночным мраком, скользил за ним тенью, и когда он остановился в переулке – бесшумно скрутил путами и щелчком пальцев – открыл портал в казематы «Гиены Огненной», там к моему приходу его быстро определят куда следует. «Скатертью дорога», – попрощался я оставшись на улице абсолютно один.
Я подумывал сразу вернуться в канцелярию, меня ждало написание отчета по проделанной работе. От Русика не приходило никаких вестей, Русик… он сам просил так его называть, у меня же язык не поворачивался вслух обратиться к нему. Только не из уст кровожадного вампира.
Когда-то и я был преступником, за которым охотились сотрудники «Геены Огненной». Чьей суровой начальницей являлась вечно курящая старуха. Что это была за почтенная дама.
Впервые я увидел ее тогда, когда в порыве кровожадной ярости выпил и убил жителей небольшой деревушки. Повсюду валялись многочисленные, абсолютно обескровленные трупы. Я посеял смерть, она витала в воздухе, отравляя его и я сидел, посреди этого мертвого ада.
Гнев, который я пытался заглушить убийством небезызвестного мне графа Тамоша Зичи и всех обитателей его дома не унялся во мне, я открыл в себе ту жажду, которой обладала моя мать. Превратив меня в настоящего монстра, истинного кровопийцу и сына ночи. Я убивал и пировал на их костях, запивая лучшим напитком – их кровью, текущей по моему горлу.
Всякое преступление оставляет свои следы и Тамош бы наказан. Я сам выступил в роли судьи и палача, выслушав его историю, а затем снеся его голову с плеч и отдав на корм голодающим собакам, которые жались к стене и скулили, чувствуя рядом с собой настоящего хищника. Я бросился в замок тестя, но он горел как факел. Когда от него остался прах с обломками – я обнаружил Криштова. Смерть сжалилась над ним не позволив старику попасть в мои когти. Кровавой слюной омерзения я сплюнул на его останки и пошел утолять свой голод. Мой разум растворился в жажде.
Когда госпожа Геена подошла ко мне, она поцокала языком, затягиваясь из длинного, костяного мундштука и выдыхая мне прямо в лицо табачный дым.
– Ох и глупый ты, кровопийца. Зря я поставила на тебя кругленькую сумму, думала, что не сразу поймают, а оно вот как вышло. Дал слабину, никакого расчета, одни инстинкты. Придется тебя перевоспитать, – она меня совсем не боялась, хотя я прекрасно знал, как выглядел в тот момент.
Черные, спутанные волосы, пропитанные кровью, хищный оскал, бешеный взгляд и руки по локоть в крови. Ногти, которыми я пробивал тела людей с такой легкостью, будто они были соломенными куклами.
На меня надели браслеты с цепями, скорее для виду, а не чтобы удержать, потому что Геена знала – все эти игрушки не удержат обезумевшего кровопийцу. Но я так устал от всего, собственной жажды мести, боли и душевных мучений, что готов был пойти за тем, кто скажет куда. И я пошел. Сам. Никто не подгонял меня.
Я стал сотрудником «Гиены Огненной», в отделе «Греха» в должности Цербера.
Таких как я было немного, элита преступного мира. Враги народа и их же спасители от себе подобных.
Геена основательно взялась меня перевоспитывать, так она говорила, прекрасно зная мою подлинную историю. Она по кусочкам собрала касающуюся меня информацию, проверила все что попало ей в руки, а потом расспросила и меня. Она узнала, что случилось с моей семьей. И также ненавидела людей, как и я. Считала их куда большими монстрами, чем нас – преступников.
От меня она в первую очередь требовала полной отдачи в работе, с бездельниками у нее был короткий разговор. Всыплет плетями так, что кожу сдерет. Совесть ее не мучила. И таких «любимчиков», как я, у нее было не так много, тех, кто совершал преступления, но в душе страдал и мечтал о смерти.
Только сильные вампиры, развившие почти все свои способности, обладали человечностью, умением чувствовать, а не просто убивать и упиваться кровью. И таких в нашем отделе было от силы трое. Мы всегда держались особняком, у каждого своя печальная история. Мы были необходимы для того, чтобы не просто выполнять работу, но и надзирать за настоящими преступниками, безумцами нашего мира. Как вампиры, мы питались не только кровью, но и живой энергией. Что для других преступников было хуже обыкновенной казни.
Мы переносили их энергию в накопители, благодаря которым функционировала «Геена Огненная». Эти казематы – тюрьма и место нашей работы держалась на таких как мы.
Хозяйка, так чуть позже я стал называть госпожу Геену, смотрела на нас как на драгоценности в своей шкатулке. Мы были в ее абсолютной власти. Именно она создала для нас сдерживающие способности браслеты. На вид из обычной платины, но закаленные в ангельском огне и выкованные светлыми, как Руслан. С таким браслетом, Геена всегда знала, как далеко мы от нее находимся и если не вернемся в отдел, то нас ждет самосожжение, но не обычное, а бесконечно мучительное.
Всего раз, я попробовал что это за наказание, наивно полагал что смогу умереть, но нет… моим мечтам не суждено было сбыться. Геена потом приходила ко мне, помогала лечить и все смеялась своим хриплым, старческим смехом. Называла меня настоящим ребенком, не чета я своей матери, которая хоть и была безумной кровопийцей, но при этом оставалась хладнокровной и расчетливой убийцей, каких Геена не встречала. С нее мне надо брать пример, а не жалеть себя и думать о том, чтобы было, если бы, да кабы?
И я перестал думать, закрыл на замок воспоминания и сердце, кроме одного – я по-прежнему надеялся, что мой сын жив и где-то есть. Во время каждой вылазки и поиска преступников, я обшаривал один город и прилегающие к нему территории за другим, но так и не нашел Матиаша. Некоторые из сотрудников были недовольны моим самовольством и докладывали Геене. Старуха молча выслушивала их, а затем называла таких «порядочных» крысами и не велела мне мешать. Она знала, кого я ищу и говорила: «Если это твой стимул быть мне полезным, то лишать тебя такой возможности не буду».
Русик появился рядом со мной через шесть лет после того как я лишился семьи и меня поймали, сделав Цербером. За день до этого, Геена вызвала меня в свой кабинет и без предисловия – сообщила:
– Напарника тебе даю, дождался наконец-то, – она усмехнулась, обнажив пожелтевшие, неровные зубы.
Геена выглядела лет на восемьдесят, но это была лишь видимость. Она могла обрести облик молодой девушки, но предпочитала оставаться такой какая есть. С паклей седых волос, скрученных в высокую прическу из которой торчал карандаш которым она делала пометки в рабочем блокноте: вычеркивая души грешников, которых мы поймали или тех, кого скормили подземным чудовищам.
