Текст книги "В городе слов (СИ)"

Автор книги: Luda Grant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Держа прочитанный лист в руках, я мну его, рассматривая со всех сторон. Не пытаюсь что-либо найти, потому что всё в его словах, а между строк – никаких загадок. Я делаю это потому, что к бумаге прикасался он, проводил рукой по ней, выводил буквы, превращая их в слова, а затем в предложения. Почему-то поняла только в это мгновение… в моих руках малая частичка того, к чему я принадлежу. Подношу лист бумаги чуть ближе к лицу и вдыхаю запах. Я хотела почувствовать запах обыкновенной канцелярии или вообще ничего, но вместо этого уловила приятный и свежий аромат мужских духов. Это оказалось намного большим, чем просто чем-то… будто он сам стоял возле меня, даря новое чувство жизни…

***

Выглядывая в окно машины, я наблюдала за тем, как проплывающие мимо здания сменялись новым и исчезали за поворотами; они будто убегали от меня, не желая сталкиваться. Точно так же, как и люди на тротуарах. Почти все они были похожи друг на друга: шли в одном направлении, темная одежда и маска безразличия. А некоторые совершенно не соответствовали им, некоторые шли против течения, улыбаясь, разговаривая, радостно делая каждый новый шаг. Наверное, школьники или студенты…

– Так что ты забыла на вышке? – невзначай спрашивает Джо, нарушив окружившее нас спокойствие. Пусть я и чувствовала, что мне нужно немного уединения, была вовсе не прочь немного с ним поговорить. Он входил в то количество моих знакомых, с которыми хотелось разговаривать в любой настроении, всегда; это позволяло снять некоторое напряжение, если не с обстановки, то, по крайней мере, с себя.

– Искала кое-какие ответы, – ответила я, немного ему улыбнувшись.

– Есть успехи?

– Не уверена, могу ли назвать это успехом. С одной стороны – да, с другой… наверное, нет.

– Мне сделать вид, что я всё понял?

– Постарайся, – сказала я, покосившись на него взглядом. Улыбаясь, он смотрел на дорогу. – Знаешь, – начала я после некоторой паузы, – я никогда не принимала в своей жизни спонтанных решений. А сейчас произошло кое-что очень странное, что заставляет идти меня наперекор амбициям и всему, к чему я привыкла. Я даже залезла на Эмпайр-стейт-билдинг, чего никогда бы не сделала, потому что до смерти боюсь высоты и просто не вижу в этом смысла, только если ты не приезжий.

– Эндрю тебе когда-нибудь рассказывал, как я оказался в Нью-Йорке? – вдруг спрашивает он, останавливаясь на светофоре и мельком поглядывая в мою сторону. Я опешила, не зная, что говорить.

– Нет, – с легким непониманием отвечаю я, пытаясь понять, к чему его вопрос.

– За год до выпуска из школы я понял, что совсем не знаю, чего хочу от жизни. Не знал, куда податься, кем стать, с чего начинать. Подростковая неопределенность и желание вечно быть свободным сыграли свою роль, отгородив меня от неизбежного. Но однажды вечером, когда я вернулся с одной из вечеринок, вдруг задумался о выборе. – Он нажал на газ, и мы снова поехали по направлению в бюро. – Я взял карту и с закрытыми глазами несколько раз перевернул и перекрутил её. А затем просто ткнул пальцем в неизвестность. Это было не любопытство и не трехминутная игра с жизнью. В тот вечер я сделал выбор, с которым пошел в будущее. Через год меня встретил Нью-Йорк со всей своей порочностью, прелестью и свободой. Я влился в его струю и подстроил собственную жизнь под все свои планы и надежды. И я говорю это тебе сейчас потому, что иногда неизвестность – лучшее, что может предложить нам судьба.

– Кто не рискует, тот не живет… ведь так?

– Очень часто мы чувствуем жизнь не только в мелочах, но и в безумии.

Мы остановились под нашим зданием. Тучи на небе сгущались, грозясь разойтись на всю. Начинаю этому радоваться. Меня будет ждать горячий чай, печенье и дождь за окном. И даже совершенно не важно, что в это время я буду в офисе, а не в теплом пледе на уютном диване. Поворачиваюсь к Джо, чтобы еще раз поблагодарить.

– Спасибо, что подхватил. На меня бы такси не хватило.

– Всегда рад помощи, – отвечает он, ухмыльнувшись. – Я не знаю, что у тебя сейчас в личной жизни или о чем ты там говорила, но прямо сейчас ты светишься, – признается он, заставая меня врасплох.

Некоторое время мы просто смотрим друг на друга. Я всё еще обдумываю его слова, заставившие меня задуматься о последних нескольких часах. Разве я не испытывала усталость от его игр? И всё бы ничего, но прежде, чем я смогла что-либо еще сказать Джо, его губы уже оказались на моих. Время вышло за пределы машины, в которой мы находились, оно будто растворилось, позволив нам проникнуть вглубь наших общих мыслей.

Тогда я поняла, что еще никто никогда прежде так меня не целовал. С такой уверенностью, с таким желанием. Это произошло слишком быстро, чтобы я описала свои чувства в те десять секунд. Но если бы у меня было еще немного времени, мне кажется, он бы догадался, о чем я думаю, а я бы поняла, о чем думает он.

Комментарий к Глава 7

Порадуйте автора в его день рождение отзывами, пожааалуйста;)*♥

========== Глава 8 ==========

Недосягаемость

«Ничего, никого не искать в толпе. То, что нужно нам, уже находится рядом с нами»

Эльчин Сафарли

Вечеринка в честь предстоящей свадьбы Джо и Анабель оказалась чем-то похожим на обыкновенное мероприятие собравшихся воедино больших шишек. Я не ожидала громкой заводящей музыки, вырывавшейся через окна и двери, не ожидала, что все здесь будут веселиться, как надо бы. Но и делового вечера я тоже не ожидала. Почему-то кажется, что это была идея Анабель. У неё наблюдается острое желание показать всем, что она девушка высшего сорта, а её жених – состоятельный мужчина с манерами. Манеры…

Мне нелегко дается здешняя атмосфера. Один город, одни люди, а климат разный. Здесь жарче, слишком удушливо. Поэтому мне приходится взять со столешницы свой первый бокал красного вина, первый бокал спиртного за долгое время. Всего один глоток и я вспоминаю, как раньше было приятно сидеть дома, уютно устроившись на полу перед телевизором, быть одетыми в самую обыкновенную домашнюю одежду и пить вино. Нет, я ничего больше не чувствую к Эндрю, я просто скучаю. За годы нашей близости, может, чувства исчезли, но привязанность к человеку, с которым комфортно, всегда лишь усиливаются.

Мимо проходит элегантная девушка, блондинка, в дизайнерском платье и новеньких туфлях от Versace. После неё остается шлейф приятных духов, аромат которых дарит мне чувство некоторого блаженства. Она останавливается возле отвернутого от меня мужчины и бережно кладет руку ему на плечо, будто остерегаясь того, как бы он не рассыпался от тяжести её ладони. Она смеется, запрокидывая голову назад, и её завитые волосы изящно спадают с плеч. Я наблюдала за ними, с прискорбием признаваясь, что совсем малую каплю завидую. Мне было приятно видеть между людьми вольность, которую они себе позволяли, не заботясь о чем-то; естественность, которой многим недоставало. Это были как раз те качества, которых мне не хватало, потому что я всегда была излишне скованной, что мешало приобрести безыскусственность. А затем произошло то, к чему я была вовсе не готова. Мужчина повернулся ко мне боком и я узнала в нем того, о ком думала всего несколько минут назад. Эндрю флиртовал с довольной блондинкой, наслаждаясь её компанией, смеясь над её шутками. А еще минутой позже я осознала, что они не были друг другу новыми случайными знакомыми или друзьями. Девушка обняла его за талию и по собственнически прильнула к его губам. Он не заставил себя ждать: обнял её, придвигаясь как можно ближе.

Мне не было противно, не хватила даже обида, как обычно бывает в таких случаях. Никакой ревности. Только грусть. Я грустила по человеку, который умел меня понимать, может не во всем, но много лучше, чем другие. Я грустила по нашим тихими вечерами на полу в гостиной…

Смотрю в окно, и мне начинает казаться, что всё это ненастоящее. Появилась странная усталость от всего и всех. От вечно лгущих людей, от натянутых улыбок, от самой себя. Город, на который я смотрю с панорамного окна – тонущий. Слишком много тоски, унылости, серости в людях, слишком много надежд без действий, и это тянет его на дно. Не хватает радости, красок в повседневной жизни. Есть только «нет» в примитивном «да». Есть «спасите меня с вечного Титаника, я хочу жить» в «отчет написан, двойной эспрессо готов». Джон Грин был, безусловно, прав: бумажные города с бумажными людьми.

Осматриваюсь вокруг, смотрю на пришедших гостей и понимаю: чем они не марионетки?

Когда я была еще ребенком, мне казалось, что весь мир пропитан улыбками и запахом гармонии, что приводило к безмерному удовольствию. Каждая новая игрушка была источником детской радости, а каждый новый друг на площадке – билетом в гармоничное будущее. Я тянулась к этому, к роскоши предстоящей жизни. Но стоило лишь немного вырасти, как взгляды на мир изменились. Наверное, это самое ужасное для ребенка: потерять веру в идиллию человечества, потерять веру в доброту каждого человека и принять то, что есть на самом деле. Неидеальный грязный мир для чистых сердец. Правда, переступая за порог наивного детства, невозможно пройти к следующей двери, не вступив в грязь. Еще одна закономерность жизни.

Становится тяжело дышать. Кажется, будто стены начинают сужаться, предлагая мне уйти, сбежать из этого душного и скучного места. Недолго думаю, недолго сомневаюсь, ведь меня ничего не держит в этой квартире рядом с этими людьми. Все они казались мне одного сорта, и лишь я одной была среди них чужестранкой.

Поднимаясь все выше и выше, я все больше анализирую свою неделю. Том. Джо. Записки. Том. Записки. Джо. Том. Джо. Так и хочется вернуться назад, преодолеть этот пространственно-временной континуум, чтобы все исправить, перестать страдать и позволить себе жить так, как когда-то об этом мечтала… Просто хочется начать заново. «Для начала я выздоровею. Страдания по человеку ведь тоже проходят. Чувства утихают как море. Бушуют, штормят, разбиваются о скалы, а затем успокаиваются, превращаясь в прежнюю спокойную гладь. Правда, здесь вопрос времени, потому что только ты знаешь, с какой силой дул ветер с его стороны», – вспоминается голос моей давней подруги. Она смогла, но в другом городе, другой стране. И с каждой новой ступеней её голос звучит все отчетливее.

***

Поднявшись по лестнице, я с силой оттолкнула дверь и остановилась, почувствовав холодный поток ветра, прикасающийся к коже. Я оказалась на крыше. В том самом месте, где и хотела бы провести всё оставшееся время их вечера. Печально улыбаюсь себе и своим мыслям, задаваясь вопросом: а что я здесь делаю? Пришла в дом на помолвку мужчины, который всего несколько дней назад меня целовал, бережно держал в объятиях, словно фарфоровую куклу. Всё было приятным, но неправильным. Неправильно было приходить к нему и его невесте домой. Но, пожалуй, теперь все эти мысли равнялись ничему, потому что я была здесь. И за весь вечер не встречала его.

Вдруг со стороны слышу хриплое мужское покашливание и поворачиваюсь. Спиной ко мне стоял мужчина, облокотившись о перила. Но по спине, по его телосложению я поняла, что это не был незнакомец, который точно также как и я затерялся в пучине жизни и пытался найти ответ. Это был он, Джо. Почувствовав, может быть, мой пристальный взгляд на себе, он слегка обернулся и посмотрел в мою сторону, а затем с таким же спокойствием повернулся обратно, продолжая смотреть на огни ночного города. Я хотела уйти. Уйти как можно дальше от него, от своих слишком высоких надежд. Но что-то заставляло меня оставаться, что-то привело меня к нему.

– Разве ты не должен быть с Анабель? – Я заговорила первая. Удивительно, но ни на что не надеялась: на ответ и даже на улыбку. Вела себя так, как полагалось взрослым и образованным людям, не убегала, а подходила ближе, пока не остановилась рядом, положив руку на перила рядом с его рукой.

– Я ей сейчас не нужен, – легко отвечает он. – Там достаточно людей, способных уделить ей внимание. Они должны это делать.

Джо смотрел на светящиеся здания под ногами и напротив, вслушиваясь в не столько громкий, но и довольно не тихий шум машин, сигналов, криков. А я смотрела наверх. Небо. Звездная россыпь на нем – отблеск всех моих чувств. Неважно, к чему или к кому. Важно лишь то, что я ощущаю эту бесконечность, она поддерживает во мне силу жизни, побуждает к действиям и дарит будущее. Я не вижу окончательную точку моей маленькой истории. История без продолжения? Или история, которой нет конца? Зато я знаю, что во мне всё еще живет мир, который до сих пор делает меня личностью.

– Ты когда-нибудь задумывалась о том, что именно ты делаешь здесь? Не сейчас, а вообще. В жизни? – он говорит непринужденно и проникновенно, без какого-либо намека на нашу ошибку.

– Существую, – прошептала я в ответ, не дав себе возможности подумать. Лелеяла веру в то, что он не услышал, но мои слова были не настолько тихими, чтобы их не услышал рядом стоящий человек.

– Нет. Просто существуют те, у кого нет мечты или цели. Такие просто ждут чего-то, чего так и не дожидаются, потому что бездействуют. Ждут.

– Я пыталась. Шла к мечте, а она ускользала. Гоняться за тем, что поймать никак не удается, наверное, глупо.

– Похоже на то, что ты сомневалась, мялась на пороге. Нельзя ждать, когда она сама к тебе постучится, потому что так она решит, что ей не рады. За мечту нужно цепляться, хвататься. Она это любит.

– А что, если ее у меня просто нет? Что, если прошла мимо?..

– Понимаешь, без мечты мы – никто. А я не вижу в тебе никого.

Мы замолчали, не глядя друг на друга, пытаясь не соприкасаться руками, лежащими на перилах. Нашу тишину прервал лишь шум пролетающего над головами самолета, который вскоре стих, исчез в ночном небе, словно его и не было. Джо по-прежнему с уверенностью смотрел вдаль, вызывая загадочность, а я старалась пренебречь неловкостью. Но, кажется, из нас двоих только я думала о том, что произошло в его машине. Может быть, он стоял и ждал, когда я уйду. Но я не собиралась, потому что нуждалась в таком же одиночестве, в такой же свободе. Может слова и не вылетали из наших уст, но все же у нас был безмолвный диалог. Не нужны были слова, чтобы понять, что мы оба нуждаемся в реабилитации.

Закрываю глаза, представляя перед собой иную обстановку. Обстановку, в которой я живу, радуюсь, улыбаюсь. Меня окружают радостные люди, понимающие, притягивающие своей добротой, оптимизмом, благосклонностью. Между нами нет недомолвок, напряженных отношений, когда каждый пытается что-то сказать, но не может, потому что нечего, ведь всё в его жизни слишком не для других, или он настолько погряз в секретах, что уже и не может из них выбраться. Тайны – это хорошо, это прекрасно в жизни каждого человека, но не тогда, когда они становятся чересчур тяжелыми и начинают тянуть тебя на дно. Когда я закрываю глаза, я вижу лучи солнца в своем мире, когда открываю – удручающую обстановку.

– Хорошо, Деми, – произносит Джо, слегка улыбаясь и поворачиваясь ко мне. – Ты молодец. Ты наконец пришла к пункту назначения. Довольно быстро.

– Прости, ты о чем? – переспрашиваю я, в недоумении на него глядя.

– Ты нашла меня. В нашем городе слов. И я – твоя тайна.

– Нет, – тихо сказала я, пытаясь убедить саму себя в том, что неправильно поняла. – Не может быть…

***

После нескольких безуспешных попыток уговорить меня поверить ему, я просто замерла и посмотрела в его глаза. Неужели это были те самые глаза, за которыми я гонялась? Которые так отчаянно хотела отыскать среди сотни тысяч других, посмотреть и увидеть правду. Я видела её, но вместе с этим я видела перед собой человека, неспособного подарить мне то, в чем я нуждалась. Это была вовсе не любовь и не потребность в новых отношениях, это было желание чувствовать рядом с ним то, что я могла чувствовать через наши слова. Мне нужны были эмоции, которые он дарил мне тогда, когда… не был почти женатым. Я была в его жизни очередной.

– Пожалуйста, не уходи.

– Сейчас мы вместе идем по краю… Тебе не кажется, что проще отступить?

– После того, как я упорно пытался прийти ко всему этому? Нет.

– К этому шел Том. Он был со мной и во всех словах. А ты такой же, как и все. Бежишь за девушкой с невестой под рукой.

– Не говори так. Мы оба прекрасно понимаем причину вашего расставания с Эндрю. Ты просто призналась в том, что я тебе не безразичен.

– Том! Это был Том! А Эндрю ушел. Я его отпустила, потому что считала это правильным. Если я любила не его, а человека, которого никогда не видела, но в словах которого видела будущее, надежду и счастье.

Промолчал. Мы стояли на расстоянии друг от друга. Вечер, который до этого держал в себе совсем немного чувств, превратился в настоящий каламбур.

– Скажи: почему? Почему ты это делал, когда был так близко.

– Ты не входишь в то число девушек, которых можно удивить нежностью, цветами, зацепить всей этой банальностью. За все то время, что я тебя знаю, я привык видеть не подходящую тебе сдержанность. Я наблюдал за тобой, узнавал тебя, и вскоре понял: тебе нужно что-то вон из ряда выходящее, что-то, чтобы ты порой начинала сомневаться в своих действиях, убеждениях, переступала через свои стены. И ты действительно расцвела, Деми.

– Я… Что мне делать теперь? Опять идти в ногу со временем? Все это принесло вред только одному из нас, Джо. Потенциальный изменщик, который совсем скоро женится. Не находишь во всем этом иронию?

Он ничего не ответил. Посмотрел на меня рассержено, с задетым мужским самолюбием и эгоизмом. Но вскоре эта ярость перебросилась на меня: Джо быстро сократил между нами дистанцию и привлек меня в свои объятия. Это выглядело несообразно, потому что я пыталась оттолкнуть его словами, но не действиями. И поддалась искушению, когда его рука нежно легла на мою щеку, а губы настойчиво коснулись моих. Я обмякла и позволила ему сделать это снова. Здесь, на крыше, в теплых руках и в поцелуе с ним я чувствовала себя более, чем просто живой. Жизнь меня окружила, окружила нас. Это было ошибкой, но ошибкой, которая захлестнула меня разнообразными чувствами. И, не уместив в себе весь этот прилив, по щеке покатилась слеза. Я не знала, куда деть себя и всё то, что только что обнаружила.

Слезы – катализатор человеческих чувств. Наверное, только они способны показать всю уязвимость человека, его рухнувший барьер. Иногда, оплакивая поражения, со слезами выходит не только обида, порой выходит душа вместе с былой яростью, потерей слишком важного человека, болью, разочарованием. Слезы являются неоспоримым доказательством того, что мы всё еще живы, что даже самый грубый и без эмоциональный человек такой же как и мы все, и что в нем до сих пор течет жизнь.

Деметрия: За городом слишком много тишины, в городе – суеты. Поэтому ты между небом и землей?

ТомО: Да.

Мне казалось, будто я попала в нескончаемый водоворот нашего общения. В тот вечер человек, за которым я так усердно гналась на протяжении многих месяцев, держал меня в своих объятиях, дарил мне настоящие поцелуи и ту страсть, которую не мог уместить в слова. На самом деле я была очень сильно растеряна, я была напугана незнанием нашего с ним будущего. Всё, что стояло за ним, было помехой, которую я, увы, не могла убрать с пути, даже переступив через женскую солидарность. А еще тот факт, что именно Джо оказался Томом, слишком сильно меня поразил. Он был рядом всегда. Его доброта, теплота, забота. Всё это время он был на расстоянии вытянутой руки, а я не замечала. Это единственное, в чем я виню себя: не заметила его близость сразу.

Комментарий к Глава 8

Надеюсь на ваши отзывы!)

========== Глава 9 ==========

Маленькая вечность

Недавно я понял, что человек – единственное существо, которое тянется к мазохизму, будто не может без него вовсе. Будто боль порождает истинную любовь, настоящие чувства.

Иногда мне начинает казаться, что все вокруг окутано дымкой, сквозь которую могут пройти немногие. Дымка лжи, притворства, лицемерия, продажи собственных душ. Мы живем в мире, где каждый второй предпочитает счастью карьеру, любви – деньги, искренности – связь на одну ночь. Это хаос, предотвратить который может только настойчивость, сила воли, честность. Но о каком предотвращении краха может идти речь, если все, кто узнают о его обязательных пунктах, уходят обратно в туман? Честность превратит людей в мишени. И я, не скрывая, признаюсь, что сам являюсь человеком из всеобщей дымки. Но разве это мешает мне желать свободы, избавиться от собственных кованых цепей, тянущих на дно. Я просто наконец понял, как нужно выживать.

Зал обсуждения почти весь был заполнен. Все смотрели на интерактивную доску, выдвигая свои предположения, объявляя уже известные факты, зачитывая вслух результаты судмедэкспертизы. Временами я прислушивался к словам коллег, делал отметки в блокноте, не смотря на листы. Я наблюдал. Она все время прятала свой взгляд, смотрела на сотрудников, осматривала уже давно знакомый зал, а затем снова опускала глаза вниз. Пыталась казаться сосредоточенной, думающей об исходе событий, записывающей каждую фразу. На самом деле, в ней было слишком много смущения и рассеянности, в блокноте – множество вертикальных и горизонтальных перечеркнутых линий. На её изрядно испачкавшемся листе отражалось состоянии её души… А причиной этого состояния был я.

Помимо стола, нас разделяло множество листов и документов, карандашей и гелиевых ручек. Даже сейчас это выглядело странно. Мы были так близко и так далеко. Я хотел к ней прикоснуться. Хотел почувствовать её нерешительность, вновь увидеть ту неопределенность и страх. У нас получалось немного не так, как в книгах, получилось противоречие классике: не я убегал от неё, не я жил с мыслями о том, что будет правильно, не я погряз в самобичевании, – это все было присуще ей. Мы поменялись ролями, желаниями. Деми прекратила с агрессией выводить линии в блокноте. Она вздохнула, отложила ручку и покосилась взглядом в сторону доски, начиная опять вслушиваться в слова других. В этот раз у неё получалось плохо, и уже через мгновение она перестала стараться. Мы смотрели друг на друга. Она – прикусив губу, я – наклонив голову и спрашивая её уже давно известный ей вопрос. Ответ не заставил долго ждать. Сквозь всеобщие возгласы и нашу тишину она сказала то, что я хотел услышать.

Вскоре аудитория начала пустеть. Все спешили разбежаться по своим рабочим местам, кто-то хотел вернуться к документам и загадкам, а кто-то собирался продолжить налаживать личную жизнь. Одной из самых первых помещение покинула Деми, просто вылетела. Она спешно собиралась, не поднимая глаз. И так быстро сорвалась с места, что даже не обратила внимания на выпавший лист из её блокнота. Все ушли, а я так и остался сидеть, смотря на её опустевшее место. Положил зажатую меж пальцев ручку и потянулся через стол. Немного помятый лист, будто она не раз перекладывала его с одного места в другое. Зато внутри ни единого зачеркивание, исправления. Каллиграфический и уверенный почерк: «В его глазах я видела тихое море, а в душе бушевал шторм. В его душе я видела тихое горе, но был светом он озарен*… Так странно впервые идти против себя».

***

Страх. Напишите это слово на куске бумаги или просто представьте его. Посмотрите на него. Вы видите буквы. А что за ними? Что эти буквы подразумевают в вашей жизни? Вы бы смогли сказать, что ничего не боитесь? Нет. Хотя бы потому, что тогда бы вы оказались мертвецом. Им ведь уже нечего боятся. Я довольно редко задумываюсь о страхах, но в последнее время они дают о себе знать: днями и ночами… Я боюсь, что в какой-то момент слова растворятся, город исчезнет и она вместе с ним… А разве это не есть самое ужасное для того, кто сотворил новый мир для одного человека?

И прямо сейчас, в теплый весенний день, когда не нужны ни курточки, ни пальто, я ждал её у фонтана. Деми заставляла себя ждать, и пока она решалась, я придумывал разные пути развития жизни голубя, сидящего на бортике фонтана и также глупо уставившегося на меня. Я вовсе не был идиотом (или я просто так считал), но мне казалось, что этот самый голубь может сказать мне то, чего я не знаю или что принимать просто не хотел. Например, что мы движемся по тонкой ниточке, которая вот-вот порвется. Или что этот день должен стать последним в истории существования города слов.

Мне приходилось крутиться вокруг своей оси от нечего делать и в итоге я сел на бортик фонтана, прогнав того самого голубя. Мой взгляд непринужденно падал на разные вещи, на которых, казалось бы, сосредотачиваться не хочется, есть и свои проблемы, о которых нужно было думать. Но я упорно продолжал смотреть на расцветающие деревья, позеленевшую траву, появившиеся цветы. А там, между детской площадкой и клумбой, устроилась семья. Муж, жена, ребенок и еще маленький лабрадор. Мальчик играл с собакой, а родители наблюдали с любовью. Я даже слышал смех женщины, когда её сын крепко-крепеко обнял пса. Это был смех, переполненный радостью за жизнь, которая есть, переполненный адреналином, – потому что я знал, я чувствовал это, – она радовалась и не могла поверить, что всё это есть у неё, что она пришла к этому.

И тогда я понял, что пока я живу своей жизнью в Нью-Йорке, сам никогда к этому не приду. А мне отчаянно хотелось. Анабель не была женщиной, которая хотела семью. Наши отношения были построены исключительно на общей выгоде. На её имя был записан мой бизнес. Она получала свою долю, я свою и при этом у меня не было проблем с законом, я все также мог продолжать делать свою работу в ФБР. Наши отношения были свободными. Мы жили в разных спальнях. Мы делили кровать с разными людьми.

А еще этот город не был местом, где бы я хотел строить семью, растить детей. Хотя бы потому, что все вокруг – отблески прошлых ошибок.

– Джо?

Деми присаживается рядом, смотрит на меня и едва улыбается. Сдержанно улыбаюсь в ответ.

– Ты бы хотела уехать? – спрашиваю, поднимая глаза к небу. Мне все еще кажется, что я далек от ожиданий. Я хочу свободно встать, взять её руку и уйти, исчезнуть. Но этот мир пока не открыт для нас, нет билета на поезд. Есть только станция манхэттенского парка, есть недостача. А у облаков все просто, они словно рыбы, свободно плавают в открытом мире.

Некоторое время она молчит. Мне кажется, собирается с мыслями, а может и вовсе не хочет отвечать. Но, собравшись с собой, начинает говорить.

– Нью-Йорк прекрасный город, более того, он просто восхитительный, но… я в нем умираю, понимаешь? Иногда мне кажется, что проулочные дороги между зданиями сужаются и что-то начинает меня теснить, вытеснять. Это всё ошибки, которые понемногу меня уничтожают, здесь я постоянно о них думаю, встречаюсь с ними. Нет, не хочу убегать, хочу перечеркнуть страницу, перевернуть и начать выводить новые строки. Не заводить новых блокнотов с чистыми листами, всего лишь начать заново, красиво. Хочу найти гармонию с миром, с собой.

– И где бы ты хотела породить начало?

– Где-то за пределами эмоциональных тяжестей и последствий принятых решений. Хочу, наконец, найти свое счастье.

Я смотрю прямо на неё, она – на асфальт. Почувствовал неприятный осадок зарождающего чувства, но какого – я сам пока не понимаю. Она все еще ищет. И я бы хотел стать её находкой. Причиной, по которой она уедет из мегаполиса. Счастье будто огонь, который постоянно нужно разжигать, чтобы не погасло совсем. Я бы стал тем, кто постоянно подбрасывает дрова. Люди могут быть счастливы лишь при условии, что они не считают счастье целью жизни**. Для меня это не цель, а желание, которым бы я хотел упиваться на протяжении жизни.

– Тогда почему ты все еще здесь?

– Просто мне не с кем бежать.

– Мы можем убежать вместе.

– Джо…

Не даю закончить ей фразу. Наклоняюсь и целую, притрагиваясь одной рукой к её щеке. Сначала она замирает и издает протяжный стон, – я снова её прервал, – а затем отвечает мне, накрывая мою руку своей. Со стороны мы выглядим как обычная пара. Я чувствую, как на нас смотрят прохожие, некоторые с упреком и осуждением, некоторые с понимаем и одобрением. На самом деле, за то время, когда я себя сдал, мы стали отчаявшимися и пытающимися найти друг в друге лекарство. Не знаю, в какой определенный период я стал одержим ею. Но сейчас это выглядит не просто одержимостью, теперь нет цели заполучить еще одну женщину, теперь это нечто другое. Нечто, что я не чувствовал очень давно.

Мы отстраняемся друг от друга. Деми хочет начать говорить, но я снова ей не позволяю. В этот раз говорить начинаю я.

– Помнишь, прошлой ночью ты говорила о жизни за серой массой людей? Говорила о Филадельфии, о возможности туда перебраться, на побережье океана. А затем замолчала и сказала, что это глупые надежды. И каждую ночь, которую мы проводили вместе после того вечера у меня дома, ты говоришь, что все неправильно и что у нас это в последний раз. И все равно приходишь, и мы все равно делаем это. Знаешь, почему? Потому что каждый из нас, наконец, нашел свое пристанище. Ты нужна мне, я нужен тебе. Я хочу уехать, потому что отчаялся. Но и хочу продолжать жить, хочу, чтобы ты продолжала. Не так, как сейчас. Красиво. Заново. Хватит оборачиваться…

Она прикладывает к моим губам палец, когда замечает изменения. Я стал говорить громче и настойчивее. Сжал её руку. Молчит, оглядывается по сторонам; я вздыхаю. Возможно, это действительно последний раз, когда мы делаем что-то вместе. Возможно, она права, нужно прекратить. И даже несмотря на все то, что произошло между нами, то буйство чувств, которые мы испытали, каждый все равно должен идти порознь.

В тот момент я даже хотел сказать ей, что чувствую на самом деле, что привело меня в этот парк сегодня. Ведь женщины нуждаются в признании в любви не меньше чем мы, мужчины. Но я не отважился. Почувствовал, будто все ниточки оборвались, будто город начал разваливается по буквам, собрать воедино которые слишком невозможно. Деми поцеловала меня в щеку.

– Я боюсь снова ошибиться. Не хочу больше жить по правилу «как положено». Мне… – она вздыхает, – извини, мне пора идти. Может, встретимся позже.

Деми встает и как можно быстрее идет в сторону выхода из парка. Там она ловит такси, садиться в него и диктует адрес нашего бюро. Как и сегодня утром, я остаюсь сидеть дальше, один. Теперь на месте, где она сидела, больше не остается ничего. Никаких уроненных записок, забытых ручек, ничего. Тогда я действительно для себя осознал, что это не тот случай, когда все зависит от моего слова. Впервые все зависило от неё. Мои чувства были у неё в руках, и, по-моему, она, даже не зная наверняка, обратила все в прах.