Текст книги "В городе слов (СИ)"

Автор книги: Luda Grant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Джо усадил меня за свободный столик у стены и помог снять мокрую курточку с тремя особо выделявшимися буквами – «ФБР», после чего сел напротив, ничего не говоря и не спрашивая, а просто подзывая к нам официанта. «Два горячих чая, пожалуйста, – сказал он парню, а затем вдруг произнес: – Хотя для начала принесите девушке скотч». Официант ушел, оставив нас одних. И я вдруг опешила, проснувшись в этот момент. Мой взгляд удивленно забегал по помещению, по всем этим незнакомым людям и всё вдруг просто перемешалось: на меня обрушился поток воспоминаний, совершенно не связанных с выпавшей из окна девушкой, но я была в состоянии понять лишь одно – это было вызвано чем-то сказанным Домиником. Что-то из его показаний ударило прямо в меня. Просто слово. Может, два. Дело было в словах.

– Ты в порядке? – спросил Джо, щелкнув передо мной пальцами.

– Да. Да, я… кажется, в порядке, – выдохнув, ответила я.

– Что произошло?

– Ты о чем?

– Ты знаешь о чем.

Я промолчала. Мне было нечего сказать, ведь мы оба прекрасно знали: такого еще не случалось. Потому что я всегда умела держаться, контролировать свои эмоции, а Джо это всегда видел и порой изумлялся, что вводило меня в неоспоримый восторг.

Официант принес скотч, поставив его прямо передо мной, и удалился. Я к нему не прикоснулась. Потому что мне нужен был не алкоголь, а слова. Единственное, что мне было нужно – выговориться. И главное – меня были готовы слушать.

– Ты думаешь об этом деле. Почему? – спросил он.

– Возможно потому, что впервые за долгое время осознала ценность человеческой жизни.

– Поняла это только сейчас?

– Вероятно, да. Мы сталкивались с этим и раньше, Джо, но… я смотрела на это только с одной стороны. С точки зрения любого работающего в области криминала, чье-то мертвое тело – это всего лишь новая загадка, которую нужно решить очень быстро. А что, если посмотреть на это со стороны другого человека, например, того мальчика или даже любого прохожего человека. Доминик видел тело родной сестры, которой уже никогда не будет рядом, потому что она ушла безвозвратно. Может, он и сказал, что всё это должно было произойти рано или поздно, потому что она не была такой как все, но справиться с этой потерей вот так вот нельзя. Нельзя просто смотреть на её тело как на что-то вполне обыкновенное и не чувствовать… боль? Чувство потери? Понимать, что, возможно, из-за одного нелепого движения жизни больше нет, она оборвалась…

– Боишься?

– Боюсь. Может, я не умираю физически, но чувствую что-то неладное… Это как прерванная жизнь при жизни, понимаешь?

– Понимаю. А теперь пойми и ты, что сейчас ты уже ничего не изменишь. Если та девушка знала, что за пределами её окна, значит, у неё все ниточки в душе оборвались. Может, с этим осознанием, ты сделаешь выводы лично для себя? Куда уходит твоя жизнь?

И в этот момент, совершенно неожиданно, я вспомнила слова Доминика перед тем, как его забрали. «Кларисса всегда знала, что ей здесь не место, знала, что не сможет. Она была другой, странной, слабой, но достаточно умной, чтобы осознать свое место. Поэтому, может она сделала это осознанно… Просто подвернулся случай». Доминик оказался слишком сильным, чтобы это вынести и достаточно умным, чтобы знать заранее. Ниточки оборвались…

– Если честно, – произнес он, переводя тему. Но пока не продолжил, он всмотрелся на множество линий на его ладони. Каждая из них что-то означала. Каждая была слишком важной, но слишком не понятной. Я знаю, что он пытался понять, но не мог. Действительно ли это все означало что-то или все эти замысловатые линии были всего лишь линиями, основанными на излишне мятежной фантазии общества. – Если честно, я испугался. Твоя рассеянность была странной.

– Испугался? – недоуменно переспросила я.

– Просто переживаю за тебя, Деми. По-моему, мы знаем друг друга достаточно, чтобы я мог волноваться. Разве нет?

Он беспокоился обо мне. Это произошло впервые за долгое время – кто-то открыто признавался в своих чувствах ко мне, находясь рядом со мной. Хоть это и было странно и странно непривычно, но я позволила себе улыбнуться. Это были не те эмоции с его стороны, которые я бы хотела увидеть, почувствовать, впитать, но… даже они согревали. Джо слегка улыбнулся в ответ. И я осознала, что именно в этот момент именно в его улыбке я нашла надежду, его улыбка дарила мне её. Возможно, это была моя первая подсказка к тому, что я пыталась найти.

– Спасибо.

– Теперь я спокоен.

Он с легкостью заметил, что я снова поникла, поэтому качнув головой в знак понимания, поспешил перевести тему в другое русло. Более жизнерадостное. Более подходящее.

– А знаешь, Деми, мы с Анабель в следующую субботу вечером устраиваем запоздалую вечеринку в честь… предстоящей свадьбы. Ты должна прийти. Развеется и хоть на минуту забыть о своих родителях, о своих личных проблемах, хоть на некоторое время забыть о работе. Пожалуйста.

После его слов, словно после довольно эксцентричной молитвы, на его колени упала его светловолосая Анабель. Вся светящаяся видимым аристократизмом, она улыбнулась ослепительной улыбкой и, наклонившись к его губам, бережно поцеловала. Вряд ли я смогу вам сказать, что определенно в этой картине или же в них двоих начало меня раздражать. Может, дело было в ниоткуда появившейся ревности, которую я ощущала, но в которой была не готова признаться, потому что внимание Джо ко мне было всегда особенным. Он никогда не относил меня к той категории девушек «шутка-минутка», а был со мной… крайне серьезным. Настоящим. Хотя я и была уверена в том, что он больше меня не привлекает. Или дело было не в их паре и не во внимании, а в поцелуе, в этих флюидах, что витали вокруг них. Потому что из-за этого я начинала чувствовать себя слишком одинокой и отчего снова хотела почувствовать себя кем-то желанной.

Не задумываясь о своих действиях, я достала из мокрой курточки свой смартфон и, зайдя в сеть, с приступом неисправимой боли ввела новое сообщение.

Деметрия: Когда я смогу тебя увидеть?

– Деми, тебя подвезти? – спросил Джо, оторвавшись от довольной Анабель. Она посмотрела на меня с неким любопытством. Впрочем, сегодня мы с ней встретились впервые после моего расставания с Эндрю. Видимо, что-то во мне изменилось, потому что в ней – абсолютно ничего. Разве что больше искр, которые я теряла с каждым днем столько же, сколько она обретала.

– Если можно, к счастью…

========== Глава 5 ==========

Когда-то я призналась маме, что никогда не хочу быть брошенной. Она ответила, что с семьей и с хорошей работой я никогда таковой не стану, что никогда не почувствую, какого это… быть совершенно одной. Но на самом деле я стала. Всё, что есть теперь у меня – сеть и работа. Вся моя жизнь вращается вокруг двух вселенных. И в каждой из них я одинока.

Отдышавшись, он наклонился ко мне и снова поцеловал. Медленно, с трепетом и чувством явного удовлетворения. А затем он начал вкладывать в поцелуй прежнее нескрываемое возбуждение и ликование, так, как это делали все своенравные мужчины. Наверное, так он целовал каждую свою девушку. Наверное, с каждой своей девушкой он лежал вот так вот… рука к руке, нога к ноге, тело к телу… тепло к теплоте. Но меня не волновала его жизнь за пределами моей постели, моей квартиры, потому что всё, что мне было нужно – его временный пылкий взгляд и страсть, направленные лишь на меня. В такие моменты я могла почувствовать себя слишком нужной и в какой-то степени слишком живой. А может быть мне только казалось, потому что я была слишком одной.

Мартин отпустил меня и лег рядом на бок, принимаясь поглаживать мою ногу и разглядывать в ночном мареве. Обнаженную, на скомканной лиловой простыне. Его рука свободно передвигалась по моему телу, даря нежность, в которой я так отчаянно нуждалась. Он трогал меня так, словно всё было его личным, словно вся я принадлежала ему. Но как бы странно это не было для меня, отчасти так и было. В такие моменты я действительно была его, а он – моим. Он слегка улыбнулся и, прикоснувшись костяшками пальцев к моей щеке, еще раз прильнул с поцелуем к моим губам. Я очень часто подчинялась его воле, потому что он умел сделать всё правильно. В первую очередь он всегда думал обо мне, так, как и надо было. А позже я начинала думать о нем.

– Думаю, мне уже пора, – сказал он, прервав наш поцелуй.

– Я тебя не слишком задержала?

– Мне нравится, когда ты меня задерживаешь, – ответил он, слегка улыбнувшись.

– Почему?

– С тобой я не чувствую времени, нет желания смыться как можно быстрее. А это значит, что ты особенная. Не такая, как все.

После своих на редкость красивых слов он встал с кровати и начал одеваться, подбирая разбросанную одежду. Он двигался с привычной для него грацией, делая каждое движение сексуальным и явно этого не замечая. Мартин был довольно красивым мужчиной, мускулистым, с татуировкой на правой руке… С виду – опасный тип мужчин. Но не для меня. Потому что для меня он был обыкновенным ранимым человеком, в котором я искала утешение. И он, в свою очередь, искал его во мне.

Я была так внимательно сосредоточена на мыслях о нем, что даже не заметила, как он на меня смотрит. Надо признать, я уже не раз замечала некоторые сходства в наших характерах. Находясь вместе, мы оба предпочитали меньше уделять времени разговорам и сразу переходить к делу. Возможно потому, что у нас просто не было общих тем. Но, скорее всего потому, что они нам были не нужны. Знаете, вместе с ним я не испытывала чего-то вон из ряда выходящего, но чувствовала себя комфортно. Не было, чего стыдиться, не было, что нужно скрыть. Он был просто мужчиной, которому нужны были быстрые деньги, а я была женщиной, которая, так или иначе, нуждалась в мужском внимании.

Мартин поднял меня с кровати и помог надеть легенький халат. Это действие было таким обыкновенным, что еще чуть-чуть, и я бы вполне смогла поверить, что мы движемся как пара. А затем мое представление развеяла открывшаяся дверь моей спальни и тяжелые шаги мужчины. Он уходил, а я оставалась.

– Ты до сих пор общаешься с тем парнем из интернета? – как бы невзначай спрашивает он, присаживаясь на корточки у входной двери и надевая свои найковские кроссовки. Прежде вопросы на подобную тему заставали меня врасплох. Не знала, что отвечать, о чем рассказать, потому что не было абсолютно ничего, что можно было выставить напоказ. Хотя бы малую долю.

– М, типа того. А что?

– А вы уже встречались или он по-прежнему держит тебя на расстоянии?

– Всё движется к встрече. Почему тебя это интересует?

– Просто он кажется странным типом. Может, ты зря тратишь время? – Мартин встает, опирается на стену и смотрит на меня. Пронзительный серьезный взгляд серых небывалых глаз. Молчит и прикусывает нижнюю губу, нахмурив брови; думает.

– Что-то еще?

– Деми, я думаю… Я знаю, что мы друг другу фактически никто, но ты зря тратишь время на человека, которого абсолютно не знаешь. Осмотрись вокруг, ты столько возможностей упускаешь, гоняясь за тем, кого не существует. Это ведь всего лишь образ.

– Мартин, уже поздно. Ты же взял деньги? Они лежали на прикроватной тумбочке.

– Время, когда я спал с тобой за деньги прошло. Теперь вместо него побочные эффекты всех наших встреч.

Он аккуратно открыл дверь и вышел из квартиры, оставив меня с его последней мыслью и ароматом не выветрившихся духов – их запах был полон ошибок. Теперь в мой список «то, о чем нужно подумать» добавился еще один не менее важный пункт. Может быть, Мартин заблуждается. Или это я отрицаю свою увлеченность человеком, которого нет. В любом случае, я была полна решимости следовать к своей цели по уже устаревшему плану и его расчетам, а всё, что так или иначе заставляло меня усомниться в своем давно принятом решении, я закрывала в самую нижнюю тумбочку самого дальнего стола.

После всего сегодня случившегося я не была готова возвращаться в кровать. Сон всё равно не пришел бы ко мне к приходу рассвета, поэтому я просто отправилась на кухню делать чай и утопать в ошибках прошлого и настоящего. Пока чайник закипал я с предвкушением подошла к окну, до того сильно мне хотелось почувствовать живость ночи. Но улица была пуста, лишь изредка проходили люди и еще реже проезжали машины. Я была в отчаянии. Вся моя жизнь перешла за порог возможного счастья. И что было хуже – я сама её вытолкнула.

В момент, когда я смогла с явственной точностью почувствовать на себе всю грязь прошедшего времени, неожиданно зазвонил телефон. И он спас меня от себя самой же.

– Алло?

– Привет, – звучит спокойный, с легкой хрипотцой голос. Я замерла посреди кухни и в буквальном смысле потеряла дар речи. Слова из его уст вылетели так легко и быстро, что у меня просто не оставалось времени осознать действительность происходящего и всё, что я могла делать в потрясенном состоянии – внимать все звуки на другом конце провода. Малейший шорох, дуновение ветра, прерывистое дыхание. А ещё я просто чувствовала, что он улыбается. Не знаю, откуда появилось такое ощущения и такая уверенность, я просто знала.

– Привет, – выдохнула я.

– Я решил, что на твой вопрос следует ответить не электронными, а в большей мере живыми словами.

– Довольно смело с твоей стороны. Но, возможно, тебе даже не придется утруждаться, я и так знаю ответ, он всегда одинаковый. А мое неловкое сообщение было написано в порыве жуткого сострадания к себе и излишнего эгоизма, смешанного с каплей эгоцентризма.

– Ого, – протянул он, тихо посмеиваясь в трубку. Всё внутри меня перевернулось. – Тебе не кажется, что если бы мой ответ был так очевиден, я бы не позвонил? Электронных букв хватило бы сполна. Не находишь?

– Э-э, просто я… Извини.

– Знаешь, а я не раз замечал, что ты просишь извинение ни за что. Не делай это, если не чувствуешь себя виноватой.

– Ты не знаешь, как я себя сейчас чувствую.

– Нет, знаю. Этого достаточно.

Мой мир остановился. «…просто знал. Этого хватало». Легкие и такие сильные слова. Из разных уст они звучат по-разному и несут разный смысл, но вызывают одинаковое удивление и некий страх. С каждым разом, удивляясь ему всё больше, мне всё сильнее хотелось его увидеть. Почувствовать рядом с собой. Потому что, даже разговаривая с ним по телефону, когда нас разделяло неизвестное количество городов (или домов?), я чувствовала себя в безопасности. Его слова меня защищали, а я была вовсе не против прятаться за их значением.

– …тогда о чем ты хотел поговорить?

– Ты забавная, Деми, и это то, что мне в тебе нравится. О встрече.

– Хочешь назначить место встречи? – недоверчиво спросила я, опуская взгляд к своим рукам. Ладони вспотели, сердцебиение ускорилось.

– Нет, – просто отвечает он. Затем я услышала шум проезжающей машины и почему-то резко захотела оказаться на улице под прохладным покровом ночи, рядом с ним (и не важно, шел ли он по безлюдному переулку или вышел на балкон).

– Я тебя не понимаю.

– Мне не нужно назначать место, потому что я могу найти тебя сам.

– Прости?.. Что?

– Я хочу, чтобы ты сама меня нашла. В нашем городе жизни и вечной победы, потому что в нем не проигрывают, помнишь? В нашем городе слов.

– Ты в Нью-Йорке?

– До встречи, Деми.

– Но…

– Я буду ждать. – И вместо объяснений я услышала гудки, прервавшие разговор. Но помимо того, что гудки прерывали, в это раз они также начали мою вторую жизнь. Или, как многие это называют – жизнь с чистого листа. И в тот момент я была так сильно напугана и возбуждена, что подаваться разумным сомнениям не было сил. Я была сосредоточена на его словах и кратких фразах. Потому что именно в них заключался смысл всей моей жизни в последние месяцы…

***

Ту удивительную ночь, ставшую для меня чем-то непостижимым, мы провели в одном городе, слушая одни и те же звуки за окном, наблюдая за одними и теми же событиями, но находясь в разных постелях. Это был его последний телефонный звонок от Тома, который подарил мне коробочку разных надежд и возможностей.

А позже я поняла: мое одиночество зависит исключительно от меня. И если я не решусь от него избавиться, то утону в нем без возможности вернуться.

========== Глава 6 ==========

После нашего с Томом разговора прошло два дня. И те несколько минут телефонного звонка почти не оставляли меня. Мне приходилось думать об этом постоянно: просыпаясь, работая, читая, возвращаясь домой, засыпая. У него полностью получилось завладеть моими мыслями и вниманием, не прилагая особых усилий. Всего одна фраза. В какие-то минуты я так сильно старалась о нем не думать, что начинала думать ещё больше, и моя голова просто раскалывалась от множества Томов. Нужно было еще немного, чтобы сойти с ума, и еще слишком много, чтобы найти его.

Лучи утреннего солнца пробивались сквозь высокие панорамные окна в кафе, напоминая о приближающемся рабочем дне и его секретах. На самом деле это было первое спокойное утро прошедших дней, потому что все мои переживания и любые мысли о будущем переросли в грусть. Я грустила в обществе двух стульев и остывающего стакана латте, не замечая вокруг себя никого. Вспоминала все наши переписки без телефона – все они были отпечатаны у меня в голове. Пыталась найти что-то, что помогло бы мне понять его слова, что-то, что, может быть, помогло бы мне его найти. Возможно, из-за чересчур сильной увлеченности и сильного восторга неизвестным другом я упустила нечто важное, допустим, слово… или целую фразу. Но позже поняла, что причина моей грусти и ответ на все вопросы находились в одном зале со мной, всего в нескольких метрах. Просто осознала я это слишком поздно.

Посмотрела на свое запястье с браслетом, который когда-то купила по его рекомендации. Он просто прислал мне сайт с ним и сказал, что мне бы он пошел. Широкий и с черными камушками. Удивительно, но я его послушала и заказала. Правда, он об этом не знал и всё еще не знает, наверное… Вспомнила о том, как, прогуливаясь вместе с Эндрю по вечернему городу, представляла нашу с ним встречу. Ничего особенного я не придумывала, никаких ресторанов, официальной красивой одежды, сюрпризов и идеалов. Мне хотелось сделать это в парке, на людной улице, в офисе, в супермаркете, в торговом центре, но не так, как этого хотела бы любая другая девушка. Я просто хотела жизненной простоты… В кармане завибрировал телефон.

ТомО: Значит, ты пьешь латте? Без сахара.

Сказать, что в тот момент я опешила, значит не сказать ничего. Я была больше, чем просто шокирована. Знаете, как это бывает: сидишь, думаешь о чем-то и вдруг понимаешь, что человек, которого ты сильно хотел увидеть, сидел или стоял буквально в двух шагах от тебя? Сразу начинаешь чувствовать что-то похожее на страх и одновременно с этим возбужденность и ярое желание сорваться с места и пойти за ним. И в комплекте со всеми этими ощущениями идет разочарование, ведь ты не знаешь, кто он и в какую сторону пошел, или же сидит за соседним столиком, делая вид занятого человека.

***

Деметрия: Где ты чувствуешь себя свободно и спокойно? Так, чтобы прямо мог закричать вовсю и чтобы никто не оглянулся.

ТомО: Где нет людей.

Деметрия: Наверное, за городом.

ТомО: За городом слишком много тишины, а в городе – суеты. Поэтому я всегда выхожу на нейтральную территорию в городе.

Деметрия: Это как?

ТомО: Это свободно.

***

Вожу ручкой по чистому листу, выписывая его ненастоящее имя. Так удивительно глупо – страдать по тому, кого не знаешь. Думать о нем постоянно и надеяться на что-то, но не делать ничего. В такие минуты отчаяния хочется кричать, бить по чему-то тяжелому, разбивая косточки кулака в кровь и утопая в собственном пространстве от переизбытка чувств и незнании. Почти готова закричать, но молчу, оглядывая полный офис коллег. Думаю, большая часть находящихся здесь людей поступила бы точно также, отдавшись на растерзание своим страданиям и поселившимся в душе демонам. Потому что я вижу, что слишком многие держатся исключительно из этикета и уважения к другим.

Несколько раз спрашивали, почему я так вяло выгляжу. «Что-то произошло? Может, помочь чем-то?». «Нет, спасибо. Просто период погони за правдой». И никто не обращал на мои слова внимания, потому что у нас в бюро всегда была погоня за правдой, разве что слегка иного вида. Отрываю взгляд от листка, кладу ручку и откидываюсь на спинку стульчика. Передо мной всё такая же картина – живой офис с пустыми взглядами. Сегодня не произошло ничего, что могло бы меня занять. Не то что бы я желала кому-то чего-то, что стоило бы расследования ФБР, но сейчас это было бы как нельзя кстати. И из-за нечего делать вспоминаю Доминика и его сестру с ниоткуда появившимся желанием узнать, как идут у него дела, после… А за этим приходит яркое видение того, как мы с Джо сидим в кафетерии, укрывшись от ливня. Он был слишком внимателен.

– Деми?

Я перевожу взгляд на Эмили, подошедшую к моему столу. Она по-настоящему улыбается, показывая всем свой настрой. Мне бы хотелось сказать, что эта девушка с ужасным нравом и легкомысленной жизнью, но именно в тот момент её оптимизм и легкость были единственным, что разбавило мой день кое-какими красками.

– Да?

– Тебе передали, – говорит она, протягивая мне руку с конвертом. От неожиданности я хмурюсь, но беру конверт.

– От кого? – спрашиваю я, с неким удивлением на неё смотря. Она посмеивается и в недоумении смотрит на меня, будто говоря «ты это серьезно?».

– Понятия не имею. Но, боже, он такой симпатяга! Как ты только его нашла?

– В смысле?

– Ладно, я поняла, личная жизнь – значит личная. Больше не спрашиваю, но ты не сглупи, такое упускать нельзя.

И она ушла, оставив меня с конвертом и легким волнением. Почему-то сразу думаю об Эндрю и его спонтанности, но этот вариант сразу уходит – мы с ним окончательно расстались не так давно. И после того, как мысль о нем уходит, сразу же приходит новая, та, которая пугает меня больше всего. Но самое ужасное из всего этого есть то, что я не знаю как поступить: оставить конверт неоткрытым или же открыть его и увидеть, что это было не тем, о чем я подумала.

Может, вам покажется, что в этом ничего такого – взять и открыть конверт, посмотреть на его содержимое, а потом отложить в сторону, через минуту забыв и оставив пылиться до самого последнего момента. Но, боюсь, в моем бы случае вас точно также бросало в дрожь и вызывало необъяснимый страх, от одной только мысли о том, что он мог знать, кто я и где я, а я – нет. Я не знала абсолютно ничего, что могло бы облегчить мои переживания.

Вскрыв конверт, я достала из него вдвое сложенный лист и, развернув его, первым же делом опустила взгляд в самый низ текста в правый угол, обращая внимание на подпись. И тогда я поняла, что попала в водоворот безумства и его последствия, потому что в конце всего письма красивым и аккуратным почерком было выведено три буквы, превратившиеся в имя: Том.

«Курт Кобейн сказал: «Желание быть кем-то другим – это потеря самого себя». Когда-то ты написала мне, что ушла бы от всего, если бы только была возможность. Даже от собственной жизни. Потому что всё, что не касалось тебя, казалось тебе лучшим. От этого убежать нельзя и избавиться тоже, можно лишь переживать мгновения. На самом деле, достаточно лишь сделать шаг вперед, чтобы всё изменить. Но твоя проблема в том, что ты не можешь двигаться дальше, а буксуешь на месте с угрызениями. Я говорил, пора расправить крылья. Так не проще ли немного подняться над всеми, чтобы увидеть жизнь в другом свете? Забудь о принципах и моральных ценностях.

Ответ всегда перед тобой. Он во всех наших словах.

Том».

========== Глава 7 ==========

«Наши мысли – действительно начало наших поступков»

Эльчин Сафарли

Деметрия: Что, если мне это не нравится?

ТомО: Ты просто должна найти пересекающую две параллели.

Деметрия: Я всё равно не понимаю, к чему ты ведешь. Может, покончим с этим?

ТомО: Нет.

ТомО: Ты смотришь слишком далеко, в то время как нужно искать под ногами.

Я выхожу из такси, направляясь в сторону Эмпайр-стейт-билдинг. Предо мной вовсе не здание, а один из появившихся вопросов, на которые я хочу найти ответ. Две бессонные ночи, неизвестное количество кружек кофе, безумные идеи и всего одна записка. Я пыталась замедлить время, не подпускать свое решение слишком близко, но проблема заключалась лишь в одном: я не могла сделать ничего из этого. Время и действия не были мне подвластны. Они работали по разным принципам, из разных побуждений, но вместе стремились вперед. И я невольно стала узницей своих тайных надежд. Но если бы мне выпала возможность взглянуть на всю эту ситуацию со стороны, наверное, развернулась бы и села в первую попавшуюся машину, уезжая от этого безрассудства. Однако такой возможности у меня не было. Поэтому я уверенно поднималась наверх.

В лифте я оказалась одна. И это было довольно удивительно – в обеденный перерыв очень многие рвутся посмотреть на город свысока, оценивая все его достоинства и недостатки, сравнивая со всех сторон, тем самым оправдывая наименования Большого яблока. На меня смотрели стены широкого пространства; места слишком много и столько же в нем одиночества. Но из-за этого появившегося чувства я не испытывала дискомфорт, просто была необычно озадачена. В одиночестве нет ничего плохого, порой в нем есть даже капля спасения и ясности. Лифт поднимался на сто второй этаж, пока я с трудом представляла, что именно мне нужно искать, оказавшись на смотровой площадке. Подсказку или ответ. Из-за этого во мне было много предвкушения и адреналина. Впервые эти два чувства столкнулись, выплескивая наружу целую кучу новых эмоций.

Почему-то так сильно начинаю нуждаться в чьих-то объятиях. Как в прошлый раз, когда Джо и Анабель ворковали напротив меня. Тогда это чувство было вызвано завистью и ревностью, а сейчас… сейчас к этому меня толкнули молчаливые стены кабины, словно намекая, что одной мне делать здесь нечего, потому что рядом нет того, с кем стоило. И в голове непрошено всплывает номер Мартина и его готовность всегда мне угодить. Нет. Нет. Пора двигаться дальше. Потому что лишь один сможет подарить мне то, что я ищу.

***

На смотровой площадке намного холоднее, чем я могла ожидать. Пытаюсь как можно сильнее укутаться в парку, прячу руки в карманы и лицо в шарф. Людей вокруг совсем немного, всего небольшая группа туристов заворожено вглядывается вниз, любуюсь видами. Я отхожу подальше от них, опираюсь на перила и смотрю в сторону Манхэттена. Не знаю, чего жду. Может быть, даже живу надеждой, что тот, ради кого я здесь, выйдет из толпы приезжих и просто скажет «Я Том». Но никто из них не вызывает загадочности. Поэтому никто не может быть им.

Медленно иду вдоль высокой сетки, ограждающей меня от невесомости, а самоубийц от горького падения. А чуть дальше вижу замок, прикрепленный к границе между жизнью и тому, что следует за ней. Не могу сказать, что прошла мимо, не прочитав содержимое. Я сделала это потому, что оно предназначалось именно для этого, для таких, как я. «Все говорят, что всё когда-то кончается. Почему я должен верить в то, во что верят все? Любовь не умирает, если она пропитала две случайные души. Мы – это уже вечность». Я улыбаюсь. Возможно потому, что тоже хочу в это верить. Всё не вечно, потому что однажды смерть порождает конец. Конец улыбке, радости, счастью. Может быть, это и есть одна из причин, почему общество сочло присвоить закономерность трем словам: «ничто не вечно». Пессимисты видят в этом горькую, но действительную правду, избежать которой также невозможно, как и уничтожить время. Оптимисты – неумение остальных принимать и верить в возможное счастье, потому что три слова пересекают параллельные. А реалисты подобны пессимистам, для них всё сводится к одному – небывалой уверенности в том, что у всего есть свой предел.

Смотрю на расширяющийся горизонт, лелея свои старые надежды о безграничных возможностях. Что меня удерживает от того, что за пределами этой самой жизни? То, что это правильно и тот, ради кого я здесь. Но как долго мне еще бегать за тем, кого… нет? Он словно тень. Так тихо передвигается и так громко о себе заявляет. Это слишком… это просто слишком невозможно.

– Девушка?..

Сзади раздается спокойный мужской голос. Я поворачиваюсь к молодому парню, внимательно вглядывающегося в черты моего лица. Некоторое время он молчит, а затем в тишине уверенно протягивает мне руку с белым конвертом. Ничего не говоря, я неуверенно принимаю его, хотя подсознательно знаю, от кого это. Никакого страха, лишь доля волнения. Неужели я оказалась там, где должна была быть?

– Спасибо, – отвечаю я, слабо улыбаясь. Он делает тоже самое, по-мальчишески подмигивает и уходит, напоследок пожелав удачи. Но я вовсе не уверена, что именно удача ведет меня в слепом направлении.

Вдохнув глубже, я раскрыла еще один конверт и достала из него еще один лист бумаги. В этот раз я не боялась, потому что знала: в нем нет ничего, что могло бы меня спугнуть. Хотя в этом и не было ничего сложного, непосильного или особенного, я не торопилась читать, потому что слова, кроющиеся по ту сторону листа, никогда не будут простыми. В них всегда будет присутствовать что-то, что подарит грусть и ликование. Но меня сдерживало вовсе не содержимое, а вдруг охватившее меня чувство. Я почувствовала себя марионеткой во власти неизвестного и едва ли реального мужчины. Мною вертели в разные стороны, разворачивали и складывали заново, словно вся я была из бумаги. Бумажная жизнь в настоящих руках человека, полюбившего город слов. Может быть еще немного, и меня разберут на слова…

Опустив мимолетный взгляд вниз на мир подо мной, я быстро перевернула записку. А в следующий момент принялась читать, без попыток сбежать от всего окружающего, потому что в этом я существовала.

«Однажды ты сказала мне, что любишь тайны. Не просто чьи-то секреты, погрязшие в тайну, а именно те, которые нужно разгадывать. В пределах возможного и без особых сложностей. Удивительно ведь, правда? Я оказался той самой тайной, за которую ты ухватилась. Не я тебя держу, а ты меня.

Высота – то немногое, что заставляет видеть иначе. Город расстилается у тебя под ногами, предлагая себя. За это нужно хвататься, когда ты не просто возвышаешься над всеми этими людьми и домами, а когда к тебе приходит осознание чего-то очень важного. Но ты не там, где должна быть. Твое место для тех, кто уже отчаялся, потерял себя вместе с верой, пытаясь затмить пустоту последним, что осталось – надеждой увидеть что-то, что прежде упустил.

Еще немного.

Том»

Может я и не угадала с местностью и высотой, всё равно одержала маленькую, но довольно значительную для меня победу. Я смогла сделать шаг в верном направлении. Всего одно письмо от тайны способствовало появлению искренней улыбки. Никакого страха, волнения или мыслей о том, как далеко еще нужно зайти. Только улыбка и последовавший радостный смех. Это позволило мне почувствовать малую долю свободы.