Текст книги "Неправильный (СИ)"

Автор книги: love and good

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Люди не переставали удивлять его. И чем дольше он жил среди них, тем меньше не становилось это удивление. Со временем чрезмерное любопытство к его персоне утихло, и кажется, каждый и вправду воспринимал его как человека, пусть и крылатого. Но сам Белкет всё ещё открывал в детях Илата что-то новое, снова и снова изумляющее его.

Особенно то, что к нему абсолютно искренне тянулись дети. Их было пока немного, всего трое, и держались они вместе друг с другом. Успевали побывать везде – энергии им было не занимать, крутились между взрослыми, в любопытстве исследуя занятия каждого. И конечно, особенным вниманием они одаривали Белкета – ведь он был таким необычным взрослым!

Однако он был слишком мрачным и серьёзным, и видимо, это несколько отпугивало детей от него. Наблюдали они больше со стороны, но Белкет кожей ощущал их любопытство и распирающие их вопросы. Но даже самый старший из них, Тайиб, не решался просто так взять и подойти к величественному ангелу, чтобы поговорить с ним. Поэтому со своим интересом дети держались в стороне, и оттого он лишь рос с каждым днём всё больше и больше.

Белкет едва заметно улыбнулся уголками губ, прикрыв глаза. Неугомонная троица снова вилась поблизости, наблюдая за тем, как ангел украшает резьбой чёрный камень, вырезая на нём магические таинственные символы оборонных заклинаний. В конце концов, пусть Белкет и ученик Сар-Шаззара, сейчас в магии он всё же умелей многих. Одна из черт, которая немало помогает другим, в том числе и учителю, чья магия направлена на создание сложных барьеров и коммуникаций с поселениями, на местах которых великим городам только надлежит появиться.

Дети наблюдали за ним, неумело спрятавшись за укрытием из сложенных друг на друга каменных блоков. Вытянув шеи, в любопытстве они следили за тем, как ловко орудуют ангельские пальцы инструментами каменщика, вырезая аккуратные символы. Белкет в конце концов отложил их в сторону и поднял взгляд, глядя прямо в том направлении, где прятались дети.

– Идите сюда, – он негромко позвал их, поманив рукой, и смущённые, неловко улыбаясь, они покорно вышли, приблизившись к падшему ангелу.

Первым шёл Тайиб – самый старший из них, и было что-то трогательно-милое в том, как за ним семенили его младшие друзья. Белкет вновь улыбнулся, и лёгким лукавством блеснули его чёрные глаза.

– Ты будешь ругать нас, господин? – втянув голову в плечи, виновато спросил Тайиб. – Мы помешали твоему занятию.

– Едва ли я стал бы ругать детей за то, что они просто хотят у меня о чём-то спросить, – Белкет одарил мальчика снисходительным взглядом, и лицо того заметно просветлело. Он переглянулся со своими младшими друзьями, и все трое воспрянули удивительным энтузиазмом. – Не все взрослые смогли спокойно принять меня, так что могу представить, сколько удивления и любопытства я вызываю у вас, – ангел хмыкнул, устремив на своих юных собеседников терпеливый взгляд.

– Ты прав, – Тайиб смущённо улыбнулся в ответ, взлохматив тёмные волосы на затылке. – Просто… ты здесь совсем один, разве тебе не грустно? Почему ты ушёл от своих друзей? Ты не скучаешь по ним? – мальчик выпалил на одном дыхании, и вопросы его повергли Белкета в замешательство. Впрочем, он уже давно должен был прекратить удивляться людской непредсказуемости – особенно детской.

– Боюсь, чтобы скучать по кому-то, неплохо было бы иметь такое существо, – отозвался ангел. – А мои собратья… Здесь я куда больше чувствую себя на своём месте. Здесь я нашёл свой дом и товарищей, которых могу назвать друзьями, – он улыбнулся, глядя в задумчивое лицо ребёнка.

– Потому ты ушёл? – из-за спины друга раздался тоненький девичий голосок, и следом выглянуло пухленькое лицо Асийи, одарившей падшего ангела взволнованным взглядом. – Потому что тебе было одиноко? – от этого вопроса брови Белкета озадачено поднялись вверх, и он вновь опешил – на сей раз от того, как точно этот ребёнок попал в цель.

Удивительно было, как в одном простом детском вопросе вместилась вся суть и вся боль Белкета. Он никогда не был понимаемым, никогда не был принимаемым. Всегда был один, всегда был в стороне – не то чтобы его это действительно беспокоило, но в конце концов отличие толкнуло его на побег и поиск. Он был одинок – и стоило признать, ему было одиноко, иначе вряд ли сейчас всё было бы именно так, как было.

– Ты очень наблюдательна, – Белкет прикрыл глаза, принимая своё поражение, и волнение на личике девочки стало заметнее.

– Но разве у тебя совсем-совсем никого не было? – забеспокоилась она. – Там же твой дом и семья…

– К сожалению, дом – это не всегда то место, где мы рождаемся и живём, – покачав головой, терпеливо вздохнул ангел, стараясь отвечать как можно мягче. – Необходимо время, чтобы найти его. Как и найти тех, к кому хочется возвращаться.

Асийя забавно наклонила голову, и серьёзная задумчивость отразилась на её ещё по-детски пухленьком личике. Задумался над словами ангела и Тайиб, отчего между детьми и взрослым повисла тяжёлая пауза. Которую нарушил голос самого младшего члена детской троицы, Карина.

– А можно потрогать твои перья? – широко улыбаясь, простодушно спросил он, тем самым нарушая тягостное и мрачное молчание. Белкет негромко рассмеялся, прикрыв глаза, оценив невольную детскую находчивость.

– Можно, – кивнул он, с тихим шорохом немного расправив крылья, и личико Карина просветлело, а тёмные глаза заблестели.

С искренней радостью он уверенно протянул вперёд руку, тем не менее осторожно пальчиками дотронувшись до чёрных перьев. Коснувшись их, мальчик ласково погладил их, с всё тем же искренним восторгом пискнув:

– Мягкие!

Белкет улыбнулся, тепло посмотрев на ребёнка. Погладил его по тёмным густым волосам и не заметил, как к другу присоединились Тайиб с Асийей, тоже втайне желавшие на ощупь опробовать ангельские крылья.

– Действительно мягкие, – со знанием дела покивал Тайиб, – и сильные! У ангелов должны быть сильные крылья, чтобы они могли на них быстро летать и сражаться, верно?

– Очень точное наблюдение, – снисходительно откликнулся Белкет, наблюдая за искренним восторгом на детских лицах.

Короткий разговор с ними заставил ангела вновь задуматься. Сколько он себя помнил, он искал себя и своё место в мире. По-прежнему не было покоя в душе мыслителя, и мечущийся дух его всё ещё искал ответы, но став частью общего целого, Белкет словно обрёл ещё один смысл, до того скрытый в потаённых глубинах его естества. Удивительный парадокс – одиночество не тяготило его, но ему всё равно было одиноко, и душа тянулась хотя бы к слабому источнику тепла, желая просто быть рядом с ним. И тепло это неизменно крылось в других существах.

Неважно, насколько сильна была его связь с ними – главным было то, что его принимали. Не отвергали, не осмеивали, не презирали – просто принимали и позволяли остаться. Как поразительно, что с особенной ясностью и чёткостью Белкет понял это после наивных детских вопросов. После тесного существования среди людей, простых, обычных, смертных людей, что как и все люди спешат жить и оставить по себе какую-нибудь память. Как поразительно, в конце концов, что именно среди них он и нашёл такое место, нашёл источник тепла, к которому хотелось возвращаться. К которому было куда возвращаться. И закрывая глаза, Белкет с горьким весельем ощущает растекающийся внутри него покой.

Он наконец-то дома.