Текст книги "Здесь я устанавливаю правила"
Автор книги: Лора Бальс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Глава 7
Спускаясь по лестнице, Феликс набрал начальника охраны.
– Ты сейчас где?
– В «Стране чудес». Пока ты увлёкся домашним реалити-шоу, пытаюсь выяснить, что за чертовщина у нас творится, – отозвался Молотов.
– Оставайся там, я буду минут через сорок. Есть новости по Зеленцову.
Не дожидаясь ответа, сбросил вызов и зашёл в дежурку. Один из дежуривших охранников торопливо задвинул ящик стола, в котором Ветров всё же успел заметить развёрнутую газету сканвордов. Но второй внимательно наблюдал за мониторами.
– С девчонки глаз не спускать, – распорядился Феликс. – Из дома не выпускать. Если выкинет какой-нибудь номер, вернуть в комнату, но мер не предпринимать – сам разберусь.
– Ясно, шеф.
– А ты съезди в город, купи ей что-нибудь из одежды, – повернулся он к любителю сканвордов. – Что-нибудь свободное, что можно надеть одной рукой. Разного возьми, что не подойдёт, отвезёшь назад. Сорок второй размер.
– Обувь, бельё? – деловито уточнил охранник.
– Да. Вообще, набери Римму, пусть подскажет, что может понадобиться.
Разобравшись с этим, отдал распоряжение домработнице, чтобы отнесла девчонке воды и приготовила лёгкий обед.
По дороге в клуб постарался сосредоточиться на размышлениях о том, что неожиданно узнал из разговора Зеленцовой с матерью, но вместо этого мысли упорно возвращались к самой Зеленцовой. Одинокая несчастная девочка. Идеальная жертва.
Она старалась вести себя как ни в чём не бывало, но он видел, что разговор с родительницей дался ей тяжело. Девчонка не была глупой и явно отдавала себе отчёт, что даже тот небольшой интерес, который мать проявляет к её жизни, обусловлен лишь родительским долгом. Однако находить этому подтверждения ей всё ещё было тяжело.
Неудивительно, что она так привязана к отцу даже после его смерти. Тот хоть и не был образцовым примером любящего папочки, но всё-таки уделял дочери куда больше внимания.
Ветров, привыкший собирать подробное досье на всех своих сотрудников, знал, что Арсений Зеленцов когда-то женился на матери Инги только из-за того, что та забеременела. Он хотел сына, и рождение Инги немало его разочаровало. Однако больше детей у пары не родилось, и со временем он начал интересоваться дочерью. По крайней мере, озаботился тем, чтобы дать ей хорошее воспитание и образование, и пристально следил за успехами.
Но наверное, по-настоящему девчонка никогда не чувствовала за собой тыла. Отсюда и решительность, и упорство, совсем не характерные для представительницы избалованной «золотой молодёжи». Она знает, что в жизни только то будет полностью твоим, чего добьёшься самостоятельно.
Феликс усмехнулся, вспомнив, как девчонка согласилась с его условиями. На какой-то миг он даже удивился такой резкой капитуляции, но тут же заметил, что её смирение выглядит слишком нарочитым, наигранным. Зеленцова и не думала считать себя побеждённой.
Клуб с громким названием «Страна чудес» был одним из его наиболее многопрофильных заведений. На первый взгляд почти приличное место, где даже стриптиз выдерживался в рамках искусства – красивые, сложные номера с гимнастическими элементами, которые не только пробуждали в посетителях вожделение, но и доставляли эстетическое удовольствие. Дорогие напитки, изысканные закуски на любой вкус…
Некоторые не видели ничего зазорного в том, чтобы наведываться сюда с любовницами и даже с жёнами. Но большинство всё же предпочитало приходить без них и не останавливаться только на тех удовольствиях, которые были доступны всем.
Уровнем ниже находились комнаты, в которых можно было уединиться с понравившейся танцовщицей. В качестве особого изыска проводились лотереи, участники которых могли выиграть участие в самых изощрённых эротических действах.
Там же можно было приобщиться к радостям наркотических грёз. В заведении продавался только проверенный, качественный товар, не вызывающий быстрого привыкания. Большинство клиентов не считали себя наркоманами, называя своё пристрастие всего лишь маленькой слабостью. Здесь они могли быть уверены, что информация об этой слабости не просочится за пределы клуба.
Ещё ниже, в подвальном этаже, располагалось казино. Рулетка пользовалась едва ли не большим спросом, чем девочки и наркотики.
До недавних пор клубом управлял Арсений Зеленцов.
Начальника охраны Ветров нашёл в кабинете бывшего управляющего. Незадолго до смерти того в клубе произошло несколько крупных неприятностей, и внутреннее расследование не завершилось до сих пор.
– В «Золотой стреле» час назад умерла одна из девочек во время приватного танца, – с порога огорошил его Молотов. – Остановка сердца. Предположительно, была под препаратами. Клиент шокирован.
Ветров грубо выругался. Всё продолжалось.
– У Зеленцова в квартире вчера что-то искали, – в свою очередь поделился он информацией. – Теперь окончательно ясно, что он действовал не сам. Впрочем, после «Золотой стрелы» это и так понятно. Надо отправить кого-нибудь к старшей Зеленцовой. Пусть представится коллегой мужа, предложит помянуть покойного – она точно не откажется – может, удастся выяснить хоть какие-то подробности о визитёрах.
– Отправлю. Управляющего «Стрелы» уже взяли, чтобы не было промашки, как с Зеленцовым. Но по первому впечатлению, он реально не в курсе, что делается у него под носом.
Молотов помолчал, сомневаясь, стоит ли озвучивать пришедшую ему в голову идею, но всё же решился.
– Вообще-то, мы можем поймать исполнителей на живца. Кто-то явно тоже переполошился из-за похода Зеленцовой в полицию. Если мы по своим кругам пустим слух, что она реально знает что-то важное, а потом дадим ей сбежать, её наверняка постараются убрать. Мы возьмём исполнителей, а через них доберёмся и до заказчика.
– Нет, – Феликс даже не раздумывал, отвергая ещё одно вполне здравое предложение подчинённого. – Девчонка может на самом деле пострадать.
– Это недопустимо? – Молотов недоумевающе приподнял бровь. Конечно, он знал о «пунктике» шефа не втягивать в деловые передряги посторонних, но иногда такая щепетильность выглядела уж очень чрезмерной.
– Недопустимо, – отрезал Ветров.
Глава 8
На этот раз в дверь постучали. Подобная деликатность в этом доме выглядела слишком странно, и Инга не сразу сообразила, что нужно ответить. Только когда стук повторился, подала голос:
– Да… Войдите!
На пороге показалась женщина лет тридцати пяти. Выраженная восточная внешность выдавала в ней уроженку Ближней Азии. Её строгое серое платье длиной до середины икры и с наглухо закрытым горлом вызвало у Инги ассоциацию то ли с учительницей, то ли с сестрой милосердия.
– Инга Арсеньевна, ваш обед готов, – почтительно, словно обращалась к важной гостье, а не пленнице, произнесла она.
Инга опешила и не сразу нашлась с ответом. Она даже не знала, что её поразило больше – удивительная и в данной ситуации даже какая-то неуместная вежливость горничной; тот факт, что та осведомлена о её имени, сообщить которое мог только Ветров, в интересах которого было бы информировать о похищенной девушке как можно меньшее количество людей; или громоздившиеся на небольшом столике на колёсиках блюда, которые явно были слишком хороши для заключённой.
Пока Инга размышляла над этим, домработница подкатила столик к кровати, попутно успев сообщить, что её зовут Джамиля и Инга может обращаться к ней с любыми бытовыми вопросами и желаниями.
Подобное уверение утвердило Ингу в мысли, что горничная просто не знает о её настоящем положении в этом доме и действительно принимает за гостью. Однако со стороны Ветрова было бы непредусмотрительно допускать к ней такого человека. Всё это обескураживало.
– Вы здесь работаете? – задала Инга самый глупый вопрос из всех, что можно было придумать в этой ситуации. Однако она не придумала, с чего ещё начать разговор.
– Да, – горничная счастливо улыбнулась, будто сообщила о крупном выигрыше в лотерею. – Уже давно. Вы кушайте, не то остынет.
При виде принесённых ей блюд Инга поняла, что на самом деле проголодалась. Неудивительно, если учесть, что она не ела около суток.
На столике исходил паром омлет с грибами и зеленью, источали заманчивый аромат политые сметаной оладьи. Рядом стоял пол-литровый заварничек с мятным, судя по запаху, чаем. Немного в стороне от соблазнительной композиции расположился вместительный графин с водой. Тут же лежал градусник и пластинка жаропонижающих таблеток. Поразительная щедрость.
Прежде всего Инга налила себе стакан воды и с жадностью выпила. Жизнь сразу показалась более сносной.
– Подождите! – позвала она, заметив, что домработница собралась уйти. – Пообедайте со мной.
– Что вы… – та даже отступила на пару шагов, словно Инга предложила ей совершить святотатство. – Я позже приду забрать посуду.
– Вам нравится тут работать? – прямо поинтересовалась Инга, подумав, что если ходить окольными путями, та точно успеет удрать.
Лицо горничной озарилось улыбкой, которая немало разочаровала Ингу. Идея заполучить единомышленника показывала свою несостоятельность ещё раньше, чем девушка успела её как следует обдумать.
– Конечно! – с не вызывающей сомнений искренностью отозвалась Джамиля. – Очень! Господин Ветров – замечательный человек!
– Серьёзно? – Инга уже видела, что говорить о чём-то с этой особой – напрасная трата времени, однако всё же не удержалась. – А вас не смущает его род деятельности?
– Он мужчина. Он лучше знает, что нужно делать, – убеждённо ответила горничная.
Инга уже не скрываясь закатила глаза.
– Серьёзно? – повторила она. – А то, что меня он здесь держит силой – это по-вашему тоже нормально? Что затравил меня собаками, когда я захотела выйти в сад? – несколько переиначила она события в надежде произвести на явно фанатичную женщину хоть какое-то впечатление.
На лице домработницы отразилось неодобрение.
– Вы зря обижаете господина Ветрова. Я не знаю, что у вас случилось, но он очень хороший человек. И добрый хозяин. Конечно, он мужчина, и иногда может быть резким. У него сложная жизнь.
– Ну да… «Его не гладили, и он начал убивать» – фыркнула Инга.
Неодобрение сменилось плохо скрываемым осуждением. Видно, горничная была хорошо вышколена или слишком привержена собственным понятиям о допустимом поведении, и только поэтому не высказала Инге всё, что думает об её речах. Однако за хозяина она явно была готова стоять горой.
– Господин Ветров ничего не делает просто так. Если вы хороший человек, он не будет вас обижать.
– Прекрасно… – Инга вздохнула, чувствуя, что ещё пару минут такого диалога, и вместо потенциального союзника обретёт лишь ещё одного врага. – Ладно, если что-то будет нужно, я позову, – намекнула, что идея оставить её в одиночестве была не так уж плоха, но когда Джамиля была уже у порога, снова окликнула, озарённая новой идеей: – Погоди! А как вы ездите отсюда за продуктами? Интересуюсь, свежие ли грибочки в омлете, – пояснила, надеясь, что обмануть восторженную женщину будет не сложно.
Хотя бы в этом ожидания оправдались.
– Свежие! Очень свежие. Доставка из хорошего супермаркета каждый день привозит всё, что надо, так что можете не сомневаться, – простодушно сообщила она.
– Отлично, – Инга улыбнулась уже почти искренне и принялась за омлет. – Очень вкусно!
На хорошем обеде сюрпризы не закончились. Едва Инга опустошила тарелки, дверь снова открылась – правда, на этот раз без предварительного стука. Уже знакомый охранник – один из её непосредственных похитителей – поставил у порога несколько объёмных сумок.
– Это вот тебе, – оповестил он. – Одежда и всякое… Что не нужно, выставишь в коридор, унесу.
Инга с возрастающим удивлением окинула сумки взглядом. Конечно, какая-нибудь одежда ей бы не помешала. После встречи с собаками от её свитера остались лишь воспоминания, и сейчас ей приходилось довольствоваться только фланелевой ночнушкой с чужого плеча, наверняка взятой у домработницы. Однако судя по размеру сумок, там было куда больше необходимого минимума.
– Ваш шеф что, оборотень? – буркнула Инга, не зная, как ко всему этому отнестись. – По полнолуниям превращается в нормального человека?
– Кончай выёживаться, а, – достаточно миролюбиво посоветовал амбал. – Другой бы тебя закопал давно. А Ветров нормальный мужик.
– Да вас здесь зомбируют, что ли? – вздохнула Инга, понимая, что и этот в союзники не годится. – Или тут коллективный разум, один на всех?
На это охранник ничего не ответил, предпочтя молча удалиться.
Сумки она открывала с некоторой опаской, не зная, чего ждать от их содержимого. Однако уже через пару минут она с облегчением поняла, что приготовленные для неё вещи неприятия не вызывают.
Несколько классических прямых брюк – льняные, которые точно подойдут для дома, и более тёплые, в которых было бы вполне комфортно в прохладную октябрьскую погоду. Свободный тёплый свитер вселил надежду, что она может рассчитывать на прогулки по саду – иначе зачем он ей здесь? Несколько блузок с широкими рукавами, парочка свободных платьев разной длины и расцветки, но с похожим верхом на бретелях, которые точно получится без особых усилий натянуть даже на неподвижную руку. Тот, кто выбирал одежду, явно помнил о её состоянии.
Развернув пакет с бельём, Инга невольно развеселилась. Что-что, а это явно выбирала любовница Ветрова, подумала она. Только ревнующая женщина могла выбрать для другой подобные вещи – демонстративно детского фасона трусики с изображениями утят, бабочек и каких-то мультяшных героев, и пару бюстгальтеров из плотной белой ткани без намёка на кружево или ещё какое-нибудь украшение. Ночнушки тоже оказались максимально плотными и закрытыми. Что ж, её это устраивало.
Беспокоиться о том, что она принимает вещи от постороннего, если не сказать хуже, человека, Инга себе запретила сразу. В конце концов, она оказалась здесь не по своей воле, и если кого и должны тревожить моральные дилеммы, то уж точно не её.
Несмотря на то, что температура оказалась вполне сносной, Инга всё ещё чувствовала себя неважно и охотней всего легла бы поспать. Однако мысль о том, что она не знает график Ветрова, а дом лучше обследовать в его отсутствие, заставила одеться и выйти из комнаты. Она успела понять, что тот куда-то поехал, но надолго ли, не имела понятия.
Она ожидала, что стоит покинуть свою темницу, и рядом тут же окажется вездесущий охранник, однако ей никто не мешал. Инга неторопливо прошла по этажу, заглядывая во все попадающиеся на пути комнаты, однако не заметила ничего интересного. Хозяйская спальня немного отличалась от гостевых, однако там не нашлось ни сейфа, ни стола с ящиками для бумаг – ничего, что могло бы её заинтересовать.
Добравшись до кабинета Ветрова, Инга с надеждой дёрнула ручку двери, но та оказалась заперта.
Оставалось изучить территорию снаружи, но стоило приблизиться ко входной двери, как неизвестно откуда вынырнул знакомый амбал.
– Далеко собралась?
– А отсюда разве можно уйти далеко? – Инга удивлённо вскинула брови, всем видом демонстрируя, что абсолютно не понимает, какие к ней могут быть претензии. – Хочу прогуляться по саду. Подышать воздухом.
– Не приказано выпускать. Вернись-ка в дом.
– А то что? – поинтересовалась она, искренне надеясь, что выглядит при этом достаточно наивно, чтобы вопрос не показался вызовом.
Охранник скривился, давая понять, что ни на минуту не поверил её игре.
– Хочешь вернуться в погреб? По мне так тебе там самое место.
Решив, что затевать спор в данном случае дело бессмысленное и неблагодарное, Инга молча развернулась и направилась обратно в отведённую ей комнату.
Глава 9
Настроение было ни к чёрту. Когда неприятности только начались, Феликс и подумать не мог, что всё зайдёт настолько далеко.
Самое плохое было в том, что он до сих пор не знал, кто именно наносит ему удар за ударом. Началось с того, что в одну из ночей нескольких постоянных клиентов клуба пришлось срочно госпитализировать с явными признаками острого наркотического отравления. В их крови обнаружили дешёвый синтетический наркотик, который никогда не продавался в клубах Ветрова.
Сначала под подозрение попал поставщик. К тому времени, как Феликс убедился в его невиновности, ситуация повторилась. Конечно, со стороны закона ему ничего не грозило – клиенты не были заинтересованы в том, чтобы их тайные развлечения выплыли наружу, потому молчали сами и готовы были платить за молчание врачам.
Последнего, правда, Ветров не допустил, взяв расходы на себя. Нет, он вовсе не сочувствовал пострадавшим. Он вообще к тем, кто пользовался услугами его заведений, относился с оттенком брезгливого пренебрежения, о котором, разумеется, никто не догадывался.
Однако о деловой репутации стоило заботиться. Она и так неслабо пошатнулась после этих происшествий, и чтобы не растерять платежеспособную клиентуру, каждого нужно было обхаживать, как любимого родственника.
После поставщика он начал подозревать тех сотрудников, которые непосредственно имели доступ к препаратам, и тех, кто недавно устроился на работу. Управляющий активно помогал в расследовании, умело ставя под подозрение то одного, то другого. За это время в клубе случилась очередная неприятность – в самый разгар вечера в зале казино вспыхнула проводка. Никто не пострадал, но паника поднялась. Отток посетителей стал заметным и систематическим.
В честности самого Зеленцова Феликс усомнился далеко не сразу. Тот проработал у него почти десять лет и за это время ни разу не давал повода усомниться в своей преданности.
Когда он всё-таки отдал приказ взять Зеленцова и допросить с пристрастием, было уже поздно. Прибывший на место Молотов обнаружил лишь труп. Управляющий то ли сам сиганул из окна, испугавшись разоблачения, то ли ему помог кто-то, в чьих интересах было его молчание.
Феликсу было вовсе не нужно лишнее внимание к его клубам, и он постарался быстро замять дело. Официально смерть Зеленцова была признана результатом несчастного случая. Ну, наклонился человек из окна подышать свежим воздухом, ну, закружилась голова – бывает!
После гибели управляющего всё ненадолго утихло. Феликс не торопился вздыхать с облегчением – сложно было представить, что тот действовал сугубо по собственной инициативе, хотя и этот вариант нельзя было исключать. В любом случае, затишье показывало, что больше предателей среди его служащих не нашлось.
И вот сейчас – новое происшествие, уже в другом клубе. Это подтверждало предположение, что Зеленцов вредил ему по чьей-то указке, и убивало остатки надежды на то, что удастся обойтись малыми проблемами.
Не было сомнений, что неприятные происшествия продолжатся. Вряд ли и в этот раз действовали с помощью управляющего. По крайней мере, он сам так делать не стал бы, понимая, что после истории с Зеленцовым руководитель другого клуба первым окажется под подозрением. А предполагать, что неизвестный противник глупее его, пока не было никакого повода.
Но невозможно ведь изолировать всех сотрудников, пока каждого не проверишь на вопрос предательства.
Оставалось уцепиться за единственную ниточку, опять-таки тянущуюся к Зеленцову. Что у него искали? Не те ведь бумаги, которые его беспокойная дочка притащила следователю. Они вряд ли могли беспокоить кого-то, кроме самого Зеленцова. Ну и, конечно, заинтересовали бы его, узнай он о них тогда, когда управляющий ещё был жив.
Обнаруженные младшей Зеленцовой документы, отражающие доходы и расходы клуба, и расчёты с совсем иными цифрами, сведёнными в довольно стройную картинку, показывали, что управляющий глубоко запустил руку в деньги заведения. Неудивительно, что девчонка, наткнувшись на такую информацию, приписала убийство отца ему.
Что ж, когда он найдёт того, кто строит против него козни, он представит Зеленцовой настоящего виновника. И тогда, наверное, можно будет её отпустить. Хоть что-то хорошее во всём том бедламе, что творится последнее время. Теперь, когда окончательно ясно, что за происходящим стоит некое третье лицо, доказать свою непричастность к убийству будет возможно. Кажется, девчонка достаточно благоразумна, чтобы не поднимать шума просто из стремления к вселенской справедливости, и когда её жажда возмездия утихнет, сможет сидеть тихо.
А пока стоит свести общение с ней к минимуму. Иначе можно умом тронуться от непрошеных сравнений. А это для кого-нибудь из них точно плохо закончится.
Нет, ему всё равно, на самом деле она такая, какой иногда кажется, или просто обманка с наносным гонором, который сотрётся первыми серьёзными испытаниями. Ему всё равно, и желание узнать, как прошёл день дома, не натворила она чего-нибудь и какие вообще шаги предпринимала – только результат скуки. В конце концов, при всей своей насыщенности его жизнь достаточно однообразна. Круг знакомых лиц один и тот же. Даже проблемы знакомые и вызывают только глухую досаду.
Но лучше бороться со скукой другими способами.
Феликс принял это решение, подъезжая к дому, и даже не стал подробно расспрашивать охранника о дневных событиях. Поинтересовался только, обошлось ли без эксцессов, и, получив утвердительный ответ, переключился мыслями на более важные дела.
Однако стоило ему устроиться в столовой за поздним ужином, как от двери раздался ставший за последние полтора суток до раздражающего знакомым голос:
– Не возражаете, если я присоединюсь? Мне ведь можно пользоваться столовой?
Он поднял голову, намереваясь отправить девчонку прочь, но заготовленные слова так и не сорвались с языка. Он определённо не ожидал увидеть того, что открылось глазам. За то недолгое время, что Зеленцова провела в его доме, он привык видеть её оборванным растрёпанным созданием – неизбежное последствие похищения и последующих ситуаций – с ненавистью и затаённым страхом во взгляде.
Сейчас она была совсем не похожа на ту девчонку, с которой он до сих пор имел дело. Совсем не девчонка. Девушка. Юная женщина. Лунная фея… Феликс поморщился, поймав себя на странном сравнении. Он никогда не был романтиком или любителем поэзии и поэтических образов, и сам не понял, откуда всплыла подобная ассоциация.
Стоило отделаться от первого впечатления, и тут же кольнуло не менее неуместное разочарование – ему на миг показалось, что Зеленцова собралась решить свои проблемы извечным женским способом. Однако он быстро понял, что и это не так. Она явно не собиралась кокетничать. Она, похоже, вообще не понимала, насколько обольстительно выглядит – женщины, которые понимают, всегда преподносят себя в самом выгодном ракурсе, но Зеленцова не позировала, и взгляд не был ни томным, ни нарочито смущённым. Она просто пришла на переговоры.
В бледно-голубом струящемся платье, которое ей невероятно шло. С перекинутыми на одно плечо волосами, которые прикрывали оставленные собакой царапины и частично прятали бинт. Конечно, она не сделала никакой другой причёски потому, что одной рукой даже расчесаться проблематично, не говоря уж о чём-то ещё. Но такая незамысловатая небрежность придавала ей на редкость домашний вид. Уютный и доверчивый. Создающий впечатление, будто её присутствие в этом доме и за этим столом – самая что ни на есть обычная и естественная вещь.
Феликс тряхнул головой, отгоняя наваждение, и наконец оторвался от созерцания девчонки. Девушка, женщина… Нечего было и думать о Зеленцовой в таком плане. Он не стал бы заводить с ней роман, даже если бы она не испытывала к нему ненависти и была не против.
У него есть воспоминания для души и Римма для тела, и этого вполне достаточно. А от таких, как Зеленцова, могут быть одни только проблемы. Она слишком молода для краткосрочных связей, у таких все чувства ещё всерьёз и с полной самоотдачей. Так пару недель развлечёшься, а потом не оберёшься хлопот…
– Тебя что, не покормили? – заметив, что молчание затянулось, осведомился Феликс.
– Я поздно обедала. Снова проголодалась только сейчас, – с самым что ни на есть невинным видом отозвалась Зеленцова. Только напряжённый выжидающий взгляд выдавал, что у неожиданного желания совместно отужинать есть какая-то вполне определённая цель. Чему-чему, а актёрскому мастерству ей ещё стоило поучиться.
– Садись, – кивнул Ветров.
Девчонка сосредоточенно наблюдала, как горничная расставляет для неё приборы. Потом так же сосредоточенно принялась есть. Она явно не знала, с чего начать разговор, но Феликс не собирался ей в этом помогать – если уж она решила затеять какую-то свою игру, пусть справляется самостоятельно.
– Как вы рассказали обо мне своей любовнице? – наконец поинтересовалась Зеленцова, и он едва не подавился, опешив от выбранной ею темы. – Представили родственницей из провинции, которая неожиданно свалилась на голову?
– С чего ты взяла, что я кому-то о тебе рассказывал? – в свою очередь полюбопытствовал он.
Зеленцова внезапно смутилась, чем удивила его ещё больше.
– Догадалась… По некоторым деталям гардероба. Разве я не права? – несомненно, она считала нападение лучшим способом избежать нежеланных расспросов. Феликс решил в этот раз её не разочаровывать.
– Права. Но мне не нужно было ничего объяснять. Римма не любопытна и не ревнива.
Девчонка фыркнула, явно не поверив.
– Что, тоже запрограммированная?
– Что? – он искренне не понял.
– Ну, что вы там делаете со своими приближёнными, что они не просто подчиняются любому безумию, но и расхваливают вас на все лады?
Он усмехнулся, различив в голосе Зеленцовой досаду. Всё же он напрасно не узнал в деталях, чем она занималась целый день. Похоже, времени зря не теряла. Неужели рассчитывала найти в его доме сочувствующего, который поможет ей сбежать?
– Я всего лишь люблю помогать людям, – серьёзно сообщил он, в душе искренне забавляясь реакцией Зеленцовой. – Иногда это бывает крайне полезно. Например, когда встречаешь парнишку, недавно вернувшегося из Чечни и умеющего только воевать. Учиться чему-то ещё нет времени, потому что молодая жена, с которой успели расписаться перед армией, уже год как родила и уже успела устать от нищенского существования в ожидании мужа, и теперь хочет от него заботы и стабильных денег. И вот он устраивается вышибалой в дешёвую забегаловку, а днём подрабатывает сторожем в магазине и уже начинает дуреть от этой беспросветности. Так вот, когда встречаешь такого парнишку, будет великодушно предложить ему непыльную высокооплачиваемую работу. Или когда видишь глупую девицу из ближнего зарубежья, которая подалась в столицу нашей родины в поисках нормальной работы, чтобы содержать оставшихся дома ребёнка и мать, а её сцапали прямо на вокзале, избили, чтобы сразу понимала, кто руководит ситуацией, отобрали документы и поставили на трассу. Такие неприятности, знаешь, часто случаются с глупыми девицами, особенно если у них не наблюдается родни под боком. Но решить её проблему и предложить пусть немного пыльную, но тоже высокооплачиваемую работу будет опять-таки великодушно. И вот такие люди не предадут. Они остаются рядом не из страха и не только ради денег, а ещё потому, что, – Феликс состроил крайне серьёзное и растроганное лицо и проникновенно завершил: – хозяин очень, очень добрый и хороший.
Зеленцова несколько раз хлопнула глазами, переваривая его тираду. Губы чуть дрогнули, словно она не могла решить, ужасает её подобный цинизм или вызывает невольное восхищение своей практичностью.
– Вы ужасный человек, – наконец ошарашенно выдохнула она, но из-за промелькнувшей улыбки получилось совсем беззлобно и неубедительно.
– Звучит как тост, – он улыбнулся в ответ и отсалютовал девчонке бокалом.
Но та уже снова стала серьёзной.
– А папа? Как он стал у вас работать?
Вопрос его удивил. Ему казалось, что рвение, с которым Зеленцова стремилась не оставить смерть отца безнаказанной, должно говорить о более-менее доверительных и душевных отношениях между ними. Но вот оказывается, что она не знает о собственном родителе элементарных вещей.
– Если помнишь, лет десять назад твоей бабушке нужна была сложная операция на сердце. И если помнишь, она состоялась. В хорошей немецкой клинике, с последующим реабилитационным периодом…
– Вы дали папе деньги в долг? А потом предложили отработать? Знали, что папа тоже будет благодарен и не сможет потом уйти?
Феликс глубоко вздохнул. Едва речь зашла о семье, и девчонка снова нахохлилась, приготовилась за что-то сражаться.
– Инга, если ты не поняла, я никого из сотрудников не удерживаю силой. Ни под каким видом. И твоего отца тоже всё устраивало… Что, хочешь обвинить меня в своём безбедном детстве?
Девчонка явно закипала и была уже готова выйти из себя, но на его последней фразе вдруг грустно усмехнулась, мигом утрачивая весь запал.
– Знаете, счастливее всего мы жили, когда у нас ещё ничего не было, – задумчиво, словно обращаясь к самой себе, проговорила она. – Родители покупали сто грамм ирисок на троих, и мы делили их поровну. Мне даже в детстве не нравились эти конфеты – тягучие, слишком сладкие, липнущие к зубам. Но я так любила те дни, когда мы просто гуляли по парку с пакетом этих несчастных ирисок. В этом было что-то… Не знаю. Но больше у меня никогда не было похожего ощущения счастья… Ещё мы каждое лето ездили в Крым к маминой подруге. Она вышла замуж за южанина и всегда звала нас к себе на лето. У них было тесно, родителям стелили в проходном зале, а мне – на маленькой веранде. Там помещался только чайный столик и складное кресло, но там было так много света, и всегда пахло цветами… По утрам мы накладывали целую корзинку фруктов из сада тёти Оли и шли к морю. На набережной торговали всякой всячиной. Пирожками, лимонадом, мороженым… Мне хотелось всего, но родители всегда говорили: «В воскресенье купим». И я ждала этих воскресений, и это всегда был праздник… Иногда тётя Оля тайком подсовывала мне какое-нибудь лакомство и в другие дни. Это было нашей тайной. Мама улыбалась и делала вид, что ничего не видит… Мы много смеялись. Не помню уже, из-за чего, но никогда потом нам не бывало так весело…
Девчонка замолчала, и Феликс неожиданно для себя ощутил неловкость. Это слишком личное, дорогое для Зеленцовой признание явно сорвалось у неё случайно, под влиянием момента. И теперь он чувствовал себя так, будто подсматривал за чужой жизнью. И самое неприятное, что ему было интересно. Наверное, надо было замять эту тему, но вместо этого он, потакая собственному любопытству, осторожно спросил:
– А потом? Когда Арсений начал зарабатывать, вы больше туда не ездили?
– Тётя Оля умерла, когда мне было семь лет. Там была какая-то страшная история… Странно, но я совсем не помню. Хотя мы как раз там были. Папа никогда не рассказывал мне подробностей, говорил: раз забыла – значит, так и надо, защитная реакция.
– Вот видишь. Семь лет… Твои хорошие воспоминания заканчиваются куда раньше, чем твой отец начал у меня работать. Ты просто была ребёнком и не видела проблем, которые всегда были в вашей семье.
