Текст книги "И падал осенний лист (СИ)"

Автор книги: Lonescream

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Ого! Твоя мама просто чудо.

– Это я еще половины не выгрузил. Остальное будет на завтрак или обед.

– Отблагодари ее за меня.

– Обязательно. А то знаю я твой рацион – блюдо из ничего, приправленное ничем.

– А ты ужасный ворчун.

– Наконец-то ты перестал видеть во мне одни достоинства, – улыбнулся парень, присаживаясь к столу.

Руслан на самом деле есть не хотел вовсе и согласился лишь из вежливости. Он действительно не ел целый день, но позаботиться самому о себе было недосуг.

Однако старанья Анны Ивановны как всегда оказались не напрасны – вскоре оба не могли оторваться от ужина, изредка обмениваясь какими-нибудь ничего не значащими фразами.

Сближение

Если не брать во внимание постоянную тревогу за сына, Руслан бы совсем чувствовал себя тепло и уютно. Но расслабиться было сложно, и Лева это понял. Как и то, что мужчина на самом деле не собирался ложиться спать в эту ночь.

– У тебя есть что-нибудь выпить? – спросил он, когда они вернулись в гостиную.

– Коньяк. Зачем?

– Я думаю, нам сегодня не помешает.

Руслан пил достаточно редко и очень немного, он был большим гурманом и ценителем хорошего алкоголя, но скорее коллекционировал его, чем потреблял – не было привычки.

Он прошел к бару и извлек бутылку неплохого импортного коньяка, который едва ли можно было достать в России. Напиток совсем не отдавал спиртом и был невероятно вкусным, несмотря на высокий градус.

Они не включили свет, просто уселись рядом на диван, Лева по привычке поджал под себя ноги, а Руслан откинулся на спинку, сжимая в руке холодный запотевший стакан.

Молчали. Лева не решался мешать его мыслям, а тот мысленно благодарил за это, тем не менее, ощущая молчаливую поддержку друга. Казалось, что все заледеневшее его нутро словно таяло под этим теплом, и казалось, что наяву слышится тонкий треск распадавшейся на куски ледяной скорлупы.

Все это Руслан чувствовал сквозь тревогу за сына, сквозь сковывающий страх за него и собственное отчаяние. Лева был ему нужен. Нужен так, как никто другой никогда не был.

Молчание затягивалось, и постепенно это начало напрягать. Руслан вдруг повернул голову в его сторону и встретился с пристальным вопросительным взглядом, изучающим и сканирующим, как и раньше.

Невозможно. Слишком натянуты до предела были нервы. Слишком обнажена душа.

То ли коньяк ударил внезапно в помутневший разум, то ли сказался на нем этот вечер как-то иначе, чем обычно…

Лева едва успел отставить в сторону стакан, когда его ладони оказались крепко зажаты в руках Руслана. Мужчина стиснул их до боли, незаметно оказываясь все ближе – непозволительно близко, еще немного, и будут пройдены все границы…

Лева непонимающе посмотрел на него и тут заметил, как дрогнули его губы. Руслан вдруг подался к нему, бережно обхватив лицо обеими ладонями, и поцеловал. Но так осторожно и нежно, будто боялся нарушить.

Это длилось лишь миг, но этот миг был самым долгим на свете. Лева был в смятении, не зная, как реагировать на происходящее. Он знал одно – это не вызывает отвращения, это столь же естественно, как и начавшийся за окном тем ноябрьским вечером снегопад. Снег покрыл опавшие листья, хороня под белоснежным покровом все серое и ненастное. Казалось, то же самое произошло и с их душами, закрывая грусть и тревогу теплой светлой нежностью.

И никто из них не был уверен, что это уже удастся остановить.

Зима не уходит вспять. Время не может повернуть обратно. Некоторые вещи невозможно отменить в жизни. Такие, как любовь.

Они остановились, тяжело дыша, чуть отстранившись и глядя в глаза. Каждый боялся чего-то – презрения, сожаления? Но в них плескалось только беспокойство.

Неловкий момент затянулся бы еще неизвестно на сколько, если бы не был прерван скребущимся в дверь кухни псом. Джеки удалось немного разрядить обстановку, вернув мысленно парней в реальную жизнь и позволив на короткое время не думать о случившемся.

Ночь выдалась непростой. Каждый из них пытался уснуть, но так и не смог. Лева ворочался на диване в гостиной, а Руслан был у себя в спальне, разделенный с ним стеной и запертой дверью, но даже этот барьер не давал ему почувствовать себя в одиночестве. Они не спали, пытаясь найти выход из тупика, в который сами же зашли, и правильно оценить происходящее. Чем это было – минутным порывом или истинным чувством? Стоит ли бросаться в омут с головой, когда на них обоих лежала ответственность за чужие судьбы? И как можно так сильно тяготеть к другому мужчине, когда всю жизнь любил женщин?

Руслан всегда привык мыслить логично и четко, принимать решения, тщательно обдумав их последствия, и всегда планировать свою жизнь. На этот раз в нее вмешалось что-то, способное серьезно все изменить, что возмущало привычное спокойствие и сладко отдавалось в груди. Тот поцелуй всколыхнул всю их недолгую дружбу, поставив под сомнение само ее существование. Как он вообще решился на это – а ведь сам был инициатором – когда так привык следовать голосу разума, а не сердца? И не разум ли в тот момент подтолкнул его на близость с парнем, которого он считал самым родным себе человеком после сына?

Мысли кружили в безумном хаосе, заставляя его вновь и вновь думать о том, как робко они касались друг друга, как, отстранившись, потянулись вновь, не в силах держать себя в руках. Как благодарно улыбнулись друг другу за эту смелость, когда поняли, что другой не осудит. Как ощущали себя мальчишками…

Поцелуй… Всего лишь робкое касание губ, а душа в таком же смятении, как эта метель за окном, кружащая вдали сотни снежинок.

Готовы ли они переступить ту грань, за которой кончаются дружеские отношения? Нужно ли это им обоим?

Руслан уже четко ощущал свою привязанность к нему, отдавая себе в этом отчет. Но Лева?

Кто он такой, чтобы в одночасье рушить все, что они вместе создавали? Да, он первый начал, но он первый мог и закончить. Стоило ли действительно это все того?

Мысли плавно перешли к сыну. Когда Даня выздоровеет, Руслан сделает все, чтобы тот как можно скорее забыл обо всем этом кошмаре. Он должен будет заботиться о нем – найдется ли здесь место его собственным чувствам?

В любом случае, мужчина не стал бы пускать все на самотек или делать вид, что ничего не помнит. Настоящее малодушие – поступать так с близким тебе человеком. А в том, что они стали близкими, Руслан не сомневался. Но что, если Лева решит все забыть?

Только под утро он смог заснуть, приняв для себя два решения – сходить к сыну в больницу и поговорить с парнем. Второе постепенно отходило на другой план, и вновь началась тревога за Даню, которую Руслан так пытался контролировать. Последняя мысль перед сном была о том, что нужно обязательно принести Дане деревянного солдата, которого отдал Мишка, чтобы хоть немного его взбодрить.

Осенью не бывает весны

Будильник утром прозвенел на час позже, чем обычно, потому что был выходной, но Руслан проснулся в обычное время. Несмотря на неважное настроение, он быстро сделал привычный комплекс упражнений, принял душ и сварил кофе, тем самым немного придя в себя. И только потом решился звонить в больницу, чтобы узнать о состоянии сына.

Конечно же, все не могло сильно измениться за несколько часов, но звонок его обнадежил – Даня в кои-то веки смог нормально заснуть, без сильного жара и озноба. До приемного часа оставался целый день, и можно было никуда не спешить.

Руслан не очень любил выходные, которые выбивали его из привычного строгого распорядка дня. Обычно в такие моменты он или занимался с сыном, или возился в гараже с машиной, или читал, изредка встречаясь с кем-то из знакомых. Но сейчас предстояло нечто другое – серьезный разговор, к которому мужчина был не совсем готов.

Лева пришел на кухню с заспанным лицом и взлохмаченными волосами. Глаза его чуть покраснели от бессонной ночи, да и чувствовал он себя неважно, но увидев те же признаки у Руслана, расплылся в улыбке:

– Тоже не спал, да? Привет.

– Привет, – не смог не улыбнуться в ответ мужчина, кивнув, и все стало на свои места. Лева умел любую сложную ситуацию упростить так, что она казалась даже приятной.

– Это все твой Джеки виноват! Полночи ко мне приставал. Все лицо в собачьих слюнях!

Лева, конечно, преувеличивал – далматинец Руслана не был таким уж навязчивым, и уж тем более не лизал никого в лицо. Но мужчина был благодарен ему за попытку разрядить обстановку.

– Он вредный, да. Гостиная – его любимое место. Поэтому я всегда прячусь в спальне.

– В следующий раз буду спать с тобой, – рассмеялся Лева, но на этот раз шутка не удалась. Он видел, каким серьезным взглядом посмотрел на него Руслан, и от этого стало немного не по себе.

– Лева, я…

– О, ты приготовил кофе! Отлично, а для меня будет порция?

– Лева, не отвлекайся, пожалуйста.

– Я просто думал, что ты не захочешь затрагивать это, – тихо и удивленно ответил парень.

– Хочу, – так же тихо сказал Руслан. – Знаешь, я ведь совсем не умею говорить по душам. Это впервые со мной, и я… растерян.

– Я тоже.

– Если ты решишь оставить все, как есть… ничего не изменится, обещаю. Мы друзья, как и раньше.

– А если нет? – голос парня слегка дрогнул, и теперь избегать его взгляда стало уже невозможно.

– Ты уверен?

– Нет, я ни в чем не уверен. Но я не жалею о том, что произошло.

Конечно же, немного безрассудная натура Левы в очередной раз взяла над ним верх. Но он вдруг тоже захотел быть прямым и честным по отношению к Руслану. Достаточно юлить и ходить вокруг да около, когда оба поняли, как далеко ушли от обычной дружбы.

Руслан вдруг встал и подошел к нему, заставляя запрокинуть лицо и посмотреть в глаза.

Парень сглотнул, опуская взгляд на его губы, находившиеся сейчас так близко. Сердце забилось быстрее, в горле возник комок и увлажнился взгляд – эта откровенность не могла оставить его равнодушным.

На этот раз ход был за ним. Только ответное действие могло окончательно скрепить все, что зарождалось между ними. И Лева решился.

Обхватив ладонями его шею, он притянул мужчину к себе, прижимаясь губами к губам. Его вкус был горьким, как кофе, и пьянил похлеще любого вина.

Руслан ответил ему с отчаянной страстностью, словно нуждался в этом, словно пытался через обычный поцелуй сказать: «Все хорошо. Я рядом. Я с тобой. Чувствуешь?»

И Лева чувствовал. Ощущал, как сорвало крышу, когда он сильнее притянул мужчину, углубив поцелуй. Как пропал весь мир, разлетевшись на сотни частей, когда он обнял его, стискивая пальцы на тонкой ткани футболки и тяжело дыша.

– Мы, верно, сумасшедшие, – прошептал Руслан, с трудом оторвавшись и нежно проведя по его щеке кончиками пальцев.

– Ага, – смутился тот, облизывая губы. – На всю голову.

– Давай хотя бы завтрак приготовим. Не хочу потерять контроль и сразу же все испортить.

– Ты прав, – кивнул Лева. – Знаешь, все это как-то немного непривычно. И я не знаю, как вести себя с тобой, чего ждать и что делать. Я ведь никогда…

– Я тоже, ты в курсе.

– Не думал, что ты примешь это так легко.

– Легко? Понимаешь, одно дело переключиться с женщин на мужчин, сменить ориентацию и все свои принципы. Ты – совсем другое.

– Почему?

– Потому что я никогда не встречал таких людей.

Лева смутился и недоверчиво взглянул на него, но Руслан продолжал, вцепившись в его плечи и пронзительно глядя в глаза.

– Как ты живешь – с душой нараспашку? Как ты умудряешься быть целостным и великодушным после всего, что с тобой произошло? Почему ты такой?

– Ты преувеличиваешь, – Лева смущенно улыбнулся. – У меня на самом деле много недостатков. Я ленивый, легкомысленный, эгоистичный, и вовсе не великодушный, потому что не умею прощать.

– Это ты эгоист? Скажи мне, каким образом, если все свое время ты отдаешь близким людям?

– А таким, что мне самому от этого становится хорошо, – улыбнулся парень. – Получается чистой воды эгоизм.

– Ты невероятен, – прошептал Руслан. – Что мне теперь делать? Я ведь не смогу тебя отпустить…

Мужчина увидел, как заблестел его взгляд, как он смутился от этих слов, а потом чуть придвинулся, совсем близко, но не касаясь, а только вдыхая его запах. Эта ласка не включала прикосновения, но была куда интимнее, чем самый страстный секс в его жизни. Взгляд медленно обвел линию шеи, подбородка, скул, обрисовал губы и устремился куда-то вниз вместе с вырвавшимся хриплым дыханием.

А после, когда за окном наконец-то выглянуло солнце, прогоняя прочь холодную ненастную осень, они уже забыли обо всем, исступленно целуясь на все той же кухне. Солнечные лучи, несмело скользнувшие сквозь окно, осветили их лица. Лева улыбнулся, заметив это.

Весь день они провели вместе – сходили в магазин за подарками для Дани, собирали ему кое-какие вещи, вместе приготовили обед и выгуляли пса.

Наверное, впервые в жизни Руслан ощущал себя настолько живым, будто очнувшимся от долгой беспробудной спячки. Когда он смотрел на Леву, весело болтающего о чем-то или самозабвенно увлеченного делом, казалось, что закончился их ноябрь, и на смену ему осторожной, боязливой поступью пришла весна.

Но осенью не бывает весны.

И смутная тревога в душе подтвердилась окончательно после раздавшегося на Левином телефоне звонка, после которого парень вернулся с каменным лицом и быстро распрощался с ним.

Что-то случилось, а что – Руслан узнать уже не успел. Он уважал решение парня самостоятельно разобраться со своими проблемами, но беспокойство это не умерило. Кроме того, нужно было собираться проведать Даню.

В больнице Руслан полностью переключился на сына. Дане было пусть и незначительно, но лучше, а принесенный деревянный солдат вызвал на его бледном лице счастливую улыбку.

– Ну как ты, чудо? Совсем тебя тут замучили? – грустно улыбнулся Руслан, обнимая мальчишку. Тот уткнулся в выглаженный воротник отцовской рубашки и тихо засопел, позабыв даже про свой подарок.

– Забери меня отсюда, – умоляюще посмотрел на него Даня. – Мне тут скучно и плохо. Пап, забери, я даже лекарства буду дома принимать. И кашу буду есть. А драться не буду.

– А дергать Джеки за хвост? – потрепал его Руслан по голове, но Даня лишь замотал головой, готовый на все условия, лишь бы уехать из этой больницы. – Давай вот как договоримся. Ты слушаешься врачей и стараешься поправиться как можно скорее, а я тебя потом забираю домой. Идет?

– Но они ведь такие злые!

– Почему злые?

– Уколы ставят, это больно!

– Дань, если б не было уколов, тебе было бы намного хуже, а я бы очень расстроился.

Даниил поразмыслил какое-то время и с серьезным выражением лица выдал:

– Хорошо, я постараюсь потерпеть.

– Уж постарайся. Покажи им всем, что Даня Королев ничего и никого не боится, – подмигнул ему Руслан, протягивая руку, которую сын тут же пожал своей все еще горящей от жара ладошкой.

– А я и не боюсь, – заявил он, улыбаясь во весь рот. – А Мишка в садик ходит?

– Ходит.

– Без меня?

– Конечно, без тебя, раз ты здесь.

– Я тоже в садик хочу. И к нему хочу.

– И к воспитателям?

– К воспитателям нет.

– Почему же?

– Они тоже злые.

– Вот тебе раз, – рассмеялся Руслан. – Мышонок, мир не делится на злых и добрых людей.

– Нет, делится! Если одни делают зло, а другие добро. Вот смотри…

Тут Даня начал с пристрастием жаловаться на своих воспитателей и нянечек, не забывая обойти каждый случай.

– Вот видишь! А есть хорошие люди. Вроде тебя и дяди Лиса.

Руслан хотел уже было ответить ему что-нибудь разумное на это, как вдруг вспомнил о Леве. Сердце неожиданно сделало кульбит, а в памяти всплыло, каким холодным, отстраненным было его лицо во время прощания. Но это ерунда, мелочи, убеждал себя Руслан. Просто у парня что-то случилось.

Некстати вспомнились его губы. Руслан сидел, прижав к себе засыпающего сына, а мыслями вдруг оказался с Левой. Вот бы еще раз так же прижать его к себе, услышать еще один тихий стон, сорвавшийся с губ, познать его близость, как редкий дар, и никогда не забыть. Клеймом запечатлеть на своей душе…

Он не заметил, как тоже заснул. Впрочем, долго это не продлилось – в палату вошла медсестра сообщить об окончании приемного часа. Даня провожал отца грустным взглядом, крепко сжимая в руке деревянного воина.

Романс

За ноябрем наступает декабрь. Казалось бы, прошло две недели, а на самом деле почти ничего не изменилось. Правда, Даню выписали из больницы, назначив длительное восстанавливающее лечение. А парни после того звонка так между собой толком и не разговаривали.

Лева объявился через два дня, тогда, когда Руслан уже собирался звонить сам. Мужчина был сильно обеспокоен, но так ничего и не выяснил. По какой-то причине Лева не хотел ему жаловаться, но то, что у него что-то произошло, не оставляло сомнений. Когда они виделись в садике, Руслан отмечал и бледность его лица, и темные круги под глазами. Не решался спрашивать – кто он такой, чтобы вмешиваться? Но за него становилось больно. Спасало ситуацию то, что Лева разрешал к себе хотя бы прикасаться, пусть и урывками, когда никто не видит.

Вот и сегодня, ожидая мальчишек, он затащил его в свою машину, пряча за темнотой тонированных стекол, и не выдержал – крепко обнял, сгребая его спортивную куртку на спине и чувствуя, как потихоньку отпускает внутри противный колючий ком.

– Привет, – выдохнул Руслан, вынужденный ослабить объятия, чтобы посмотреть парню в лицо. – Как ты? Замерз?

– Нет, я же на машине, – грустно улыбнулся Лева. – Все в порядке.

– Как Мишка?

– Отлично. Сейчас сам увидишь.

– А Анна Ивановна?

– Лучше не бывает.

– Все так же ворчит? – попытался разрядить обстановку Руслан, но парень как будто замкнулся еще больше. – Лева, что…

– Не надо, – покачал тот головой. – Не сейчас, пожалуйста. Я… должен сам. Понимаешь?

– Хорошо. Я все понимаю. Иди сюда, – мужчина привлек его к себе и, зная, как мало у них осталось времени, вдруг страстно поцеловал, прижимая к себе. Руки забрались под курточку и осторожно погладили спину. Лева отвечал так отчаянно, словно хотел забыться в этом моменте. Никто из них не замечал, как падает снег по ту сторону тонированных стекол.

– Как же я по тебе скучал, – шептал Руслан, стараясь сдерживать себя. – Ты ведь не передумал? Скажи…

– Нет, – Лева впервые улыбнулся как прежде, искренней и светлой улыбкой.

– Приезжай сегодня ко мне.

– К тебе?

– Да. Если хочешь.

– Я хочу, Руслан, правда… Но…

– Ничего, все в порядке. Не нужно объяснять.

– Извини.

– Я доверяю тебе, – серьезно произнес Руслан.

Лева кивнул, взяв его лицо в ладони и долго глядя во взволнованные серые глаза. Прижался губами к губам, вдохнул чужое дыхание и вновь пропал, почти забывая под его напором обо всем на свете.

Вскоре из садика вышли и неразлучные Даня с Мишкой, и Лева выскользнул из черной тойоты, распрощавшись с ним. А Руслан долго не мог отвести взгляда от зеркала заднего вида, в котором светловолосый парень усаживал в свою машину маленького мальчика.

После их разговора Руслан и не надеялся на продолжение вечера, но телефон неожиданно высветил имя Левы, когда он уже почти ложился спать.

– Да? – взволнованным голосом спросил Руслан, зная, что парень не будет беспокоить его по пустякам так поздно.

– Руслан, можно мне зайти сейчас к тебе? Я рядом, недалеко от твоего дома.

– Конечно, можно! Подходи, я сейчас открою.

Лева был ужасно замерзший и какой-то нервный. Выдал с порога: «Поссорился с матерью». Хмуро замолчал и уткнулся в его плечо, неловко прижимаясь.

– Все, все, – успокаивал его Руслан. – Пойдем отсюда. Что мы на пороге стоим, как неродные.

– Даня спит?

– Давно.

– А тебя я не разбудил?

– Нет, не волнуйся.

Руслан отвел его на кухню, поставив чайник, чтобы хоть как-то согреть парня. Он решил отложить все на потом – и разговор, и вопросы. Сейчас Леве было явно не до того.

Молча пили чай в уютной, ненапряженной тишине. Молча смотрели в окно на затянутое тучами небо, сквозь которое было не видно звезд, изредка встречаясь взглядами. Так же, не говоря ни слова, перебрались в гостиную, удобно устроившись на диване. Руслан притянул парня к себе, прижавшись к его спине и приобняв за широкие плечи. Лева же бездумно щелкал телевизионным пультом, пытаясь найти хоть что-нибудь приемлемое. Обычно он не любил смотреть телевизор, но Руслан понимал, что отвлечься им обоим необходимо – не важно, на что.

Выбор пал на какой-то музыкальный канал. Конечно, это была не попса – Лева был невероятно придирчив в музыке. Но они оба почти не слушали ее сейчас, воспринимая как фон и сосредотачиваясь лишь на очередном моменте близости.

– Уже за полночь, – проговорил вдруг Лева, поворачивая голову в сторону настенных часов. – А я тебя от сна отрываю.

– Отрывай, – улыбнулся Руслан и прижался губами к бьющейся на его шее венке. – Лева, а сколько мы уже так?

– Как?

– Вместе.

– Три недели.

– Мм…

– А что?

– Давай это немного отметим.

Руслан поднялся с дивана и протянул ему руку, вынуждая тоже встать на ноги. Он кивнул в сторону работающего телевизора, в котором звучал старый романс. Музыка, казалась, разливалась по всей комнате, наполняя все окружающее томительно-сладким страданием. Руслан не думал никогда, что может так остро чувствовать потребность в таких вещах.

Он прижал парня к себе и закружил в медленном томительном ритме, чувствуя его улыбку и отпуская все свои тревоги. Романс был о любви, и сам он ощущал, как ломит все его существо от желания кричать о ней. А когда музыка оборвалась, они застыли неподвижно, так же держа друг друга в объятиях и едва осмеливаясь дышать.

За окном вовсю вступал в свои права декабрь.

Эту ночь они провели вместе, слившись воедино на раскаленных, казалось, простынях, старательно глуша рвущиеся стоны, чтобы не разбудить ребенка. И то, что так отчаянно хотел сказать ему Руслан, выдавало все его существо – объятиями, нежными поцелуями, самыми откровенными ласками. И даже тем, как он владел этим распростертым извивающимся под ним телом – бережно и осторожно, но в то же время страстно. И сил не оставалось больше ни на что, кроме как рассыпаться мелким дождем, снопом искр в сияющем небе, огненной лавиной, сметающей все на своем пути. Тяжело дышать, прижавшись липкой влажной кожей, и смотреть не друг другу в глаза, а за окно, на небо, с которого почему-то исчезли тучи и появились звезды.

– Мне кажется, мы оба умерли, – прошептал Лева.

– Не говори так.

– Нет, нет, смотри. Мы умерли и летим в сторону этих звезд.

– Как же мы полетим без крыльев? – улыбнулся Руслан, опуская тяжелеющие веки и обнимая его еще сильнее.

– Превратимся в драконов, – ответил Лева такой же мечтательной улыбкой.

– Сказочник, – покачал головой Руслан, ощущая на своем плече уже почти сонное дыхание любовника.

– Материалист, – фыркнул Лева, окончательно погружаясь в сон.

– Я люблю тебя, – тихо прошептал Руслан, убрав с его лба прилипшие влажные волосы и целуя его. Но ответа так и не последовало – парень уже давно спал, утомленный долгим днем и не менее долгой ночью.

Когда раскрыты карты

Лева уехал рано утром, когда Руслан еще спал – нужно было отвозить в садик Мишку. Поэтому утро, ожидавшееся таким прекрасным, превратилось в обычное.

А потом все снова стало по-прежнему. Лева почти не появлялся у него, все время куда-то спешил и нервничал по пустякам, периодически как-то странно поглядывая на сына. Прошло еще две недели, минула середина декабря, и в конце концов Руслан устал ждать. Было очевидно, что парень не справляется со своими проблемами самостоятельно, а видеть, как они его угнетают, было невмоготу. Поэтому Руслан решил приехать к Алиевым домой, без предупреждения, просто так.

Дверь открыла Анна Ивановна. Она удивленно посмотрела на гостя, чуть нахмурилась, но тут же улыбнулась, пропуская его за порог.

– Добрый вечер, Анна Ивановна. Могу я видеть Леву?

– Здравствуйте, Руслан. Лева сейчас немного занят, но я скажу ему, что вы пришли.

– Спасибо большое.

Женщина ушла куда-то вглубь комнат, послышались голоса, и вскоре Лева вышел ему навстречу. Вид у него был неважный – хмурый, напряженный, слишком усталый. Но при виде мужчины парень расцвел в улыбке, совсем позабыв, что они не одни, и прижавшись на миг к его губам. К счастью, их никто не увидел, и Руслан улыбнулся тоже, внимательно заглядывая в блестящие глаза своего художника.

– А я приехал тебя проведать.

– Ты же знаешь, я всегда рад тебе.

– Но твоя мама сказала, что ты занят…

– А, это… – Лева помрачнел. И тотчас будто в подтверждение его словам в прихожую вышла молодая женщина. Красивая, натуральная блондинка, едва ли старше самого Левы, только вид ее тоже был слегка уставший, а губы сжались в тонкую линию. Больше всего Руслана поразили ее глаза – глубоко посаженные, необычайно светлые, со стороны они казались очень выразительными, но по ним практически невозможно было понять, что у нее на уме.

– Руслан, это Лариса. Мать Михаила.

Руслан непонимающе перевел взгляд с него на нее и пробормотал стандартные слова приветствия. Женщина кивнула и вернулась обратно в комнату, где, по всей видимости, сидела с сыном. В голове ничего не укладывалось.

Лева заметил его странный взгляд и спешно заговорил, понизив голос, чтобы их не слышали.

– Руслан, это не то, что можно подумать. Я могу объяснить.

– Ты не должен мне ничего объяснять, – вздохнул тот, глядя ему в глаза. – Я же говорил, что доверяю тебе.

– Правда?

– Лева, я не собираюсь тебя пытать, не хочешь – не рассказывай. Но все же я бы хотел быть в курсе твоих проблем, потому что хочу помочь и очень волнуюсь за тебя.

– Хорошо. Давай поговорим в машине.

Руслан кивнул, и они спустились вниз. В салоне было тепло и уютно, едва заметно пахло сигаретами. Заметив это, Лева удивленно поднял брови.

– Ты куришь?

– Не хотел начинать. Но это успокаивает.

– Руслан, прости меня.

– За что?

– За то, что я болван.

Лева опустил голову и положил ладонь на его колено, не в знак ласки, а просто, чтобы самому успокоиться.

– Хотел тебе соответствовать. Ты же такой… независимый, сильный, всегда привык все сам решать. А я как маменькин сынок, никогда не любил принимать серьезные решения. А тут захотел. Захотел, чтобы ты мной гордился.

– Я и так тобой горжусь.

Лева поднял глаза и улыбнулся уголками губ, а затем продолжил.

– Как ты уже понял, она вернулась. Не ко мне, на меня ей всегда было плевать. Хочет общаться с сыном, – парень скривился и стал говорить уже быстрее, отчаяннее. – Она же, блять, променяла нас на какого-то мужика тогда. Говорит, нашла большую любовь, а вы не нужны. Я же ее чуть с лестницы не спустил, когда узнал обо всем. Ни на шаг бы к сыну не пустил больше, но она и не возвращалась. Четыре года прошло, четыре, Руслан…

Что-то дрогнуло в сердце мужчины, когда он понял, насколько все серьезнее, чем он себе представлял. Руслан подался вперед и обнял его, прижал боком к себе, распахивая пальто, чтобы чувствовать его еще ближе.

– Помнишь, я тогда у тебя был? В тот вечер, когда ты… когда мы поняли все. Помнишь?

Еще бы Руслан не помнил – такое невозможно забыть. Это можно только вырезать, наверное, вместе с частью грудной клетки, но забыть никак нельзя.

– Помню, родной. Говори.

– Мне позвонила мать, сказала, что пришла Лариса, прощения у нее просила, хотела сына повидать. Мишка вышел как раз. Собственную мать впервые за четыре года увидел, не признал. Заревел, а она его успокаивать начала. Игрушек надарила, сказала, что не бросит больше. Сын вроде начал верить, а я нет, – Лева устало посмотрел куда-то за окно, но не отстранился, витая мыслями где-то далеко. – Я же говорил, Руслан, что не умею прощать, и верю человеку только один раз. Меня трясет, когда вижу ее. Не могу смотреть, как Мишка с матерью ее принимают.

– А что с той великой любовью? С чего вдруг сын оказался ей нужен?

– Кажется, они разошлись. Лариса разочаровалась в мужчинах и решила посвятить себя хотя бы детям. Исправить все. Вот только некоторые ошибки не имеют срока годности.

– А что говорит Анна Ивановна?

– Говорит, что понимает ее, так как сама мать. А я не хочу, чтобы мой сын воспринимал как маму вот эту мразь.

– И поэтому ты все время проводишь дома? Чтобы следить за ней?

– Приходится. Выставил бы ее, да Мишка не дает. Начинает привязываться. Что мне делать, Руслан?

– Для начала прекрати так нервничать, – мужчина все еще чувствовал его дрожь и сильнее сжал его в объятиях. – Чего она хочет – просто общаться или забрать его у тебя?

– Пока что они просто общаются.

– Послушай. Может, это не так уж и плохо?

– В смысле?

– Я не буду тебе говорить про то, что люди умеют исправляться – сам в этом не уверен. Но твой сын – уже большой мальчик. Как ты думаешь, должен ли ты за него решать, с кем ему можно общаться? Не правильнее ли будет позволить ему самому делать выводы?

– Мишка слишком доверчивый. Плохого он от нее не помнит, видит только хорошее. Значит, и ее считает хорошей. Понимаешь?

Руслан вдруг вспомнил разговор со своим сыном в больнице о плохих и хороших людях и невесело усмехнулся, кивнув.

– Я рад, что ты мне все рассказал. Лева, не геройствуй так больше. Я знаю, что ты можешь справиться сам, но вдвоем мы будем намного сильнее.

– Знаю.

– А если она что задумает, разберемся.

– Спасибо, – выдохнул Лева. Он переплел пальцы на их руках и погладил большим тыльную сторону его ладони. – Хватит разговоров. У нас ведь есть еще немного времени, да?

Руслан не успел ничего ответить, как тот шустро перебрался к нему на колени, устроившись лицом к лицу и потянувшись к губам. Он слышал лишь бессвязный шепот, такой привычный, такой родной, в этом маленьком мирке их временного тепла и спокойствия.

– Хочу… тебя хочу… Руслан… боже… что же ты со мной делаешь…

И вновь повторялось сумасшествие, и руки блуждали по обнажающемуся телу, лаская то упоительно нежно, то грубо и страстно. Лева был будто в бреду – его трясло, пусть уже и не от нервов, он поминутно облизывал горящие от поцелуев губы и рвался вперед, срывая последние преграды между ними.

– Лева, пожалуйста, – взмолился Руслан, не в силах терпеть его напор. – У меня же ничего… я же сделаю тебе больно…

– Все хорошо, пусть, – ответный шепот вынес последние остатки разума. – Давай так. Мне надо.

Он сплюнул на свою ладонь и завел ее куда-то за спину, а затем опустил к его паху. Плоть заблестела от влаги и еще больше налилась кровью, Руслан откинул голову, не в силах видеть, как опускается на нее желанное тело.

– Что же ты творишь, безумный, – выдохнул он, сдерживаясь из последних сил, чтобы не причинять боль.

– Я люблю тебя…

Все потеряло смысл и закружилось вихрем, как бушевавшая за окнами машины метель. Осталась только сладкая дрожь, сковывающая тела, да неистовый ритм, под аккомпанемент которого двое мужчин так страстно занимались любовью…

Выход из подполья

Окончательно прошла осень, и за ней началась зима. Давно исчезли проливные дожди, снежная пелена закрыла грязь, лишь бушевал холодный северный ветер.