Текст книги "И падал осенний лист (СИ)"

Автор книги: Lonescream

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Обрадовался и Руслан, сам не поняв отчего. Почему-то ему было очень приятно и легко общаться с этим парнем, который пытался казаться взрослым и воспитывать сына, в то время как сам в душе был подростком. Почему-то стало тепло на душе, как не было уже довольно давно, когда Лева сказал: «Ну, как вы оба, все в порядке?».

Руслан уже много лет не привык принимать чью-то заботу о себе или беспокойство. Он привык быть сильным еще тогда, когда лишился отца, а мать пришлось отправить жить на юг, к сестре, поправлять пошатнувшееся здоровье.

Даже на мать своего сына он не особенно привык опираться, считая, что главой в семье должен быть мужчина. Впрочем, это уже четыре года как не имело смысла. Все, что имело сейчас смысл – это двое едва знакомых людей, один из которых дурачился на заднем сиденье, задорно хохоча, а второй смущенно улыбался, аккуратно выруливая со двора и изредка встречаясь с ним взглядом.

Но молчать Леве никто не дал. Даня растерял последние крохи совести и бесцеремонно стал засыпать его вопросами, на которые Руслан вчера так и не смог ответить. Удивительным казалась не лаконичность и простота его пояснений, а само желание все это рассказывать. Впрочем, Руслан списал это на педагогические навыки, подозревая, что его новый знакомый и с другими детьми обращается не хуже.

Отвезя ребят в садик, мужчины вернулись назад, непринужденно болтая о всякой ерунде. Но вскоре Руслан спохватился, глянув на часы и заторопившись на работу. Тогда Лева вновь предложил подвезти его под предлогом того, что ничем не занят – он все равно был в отпуске.

Руслан кивнул, не зная, как и благодарить парня, но тот лишь отмахнулся, улыбаясь себе под нос.

– В следующий раз вы меня подвезете, когда моя старушка сломается, – вот и все что он ответил ему.

Вдвоем все было совершенно иначе, чем с детьми. Рядом с Левой, обладающим очень легким характером и общительной натурой, Руслан невольно чувствовал себя младше лет на десять. Впрочем, он и так ощущал себя старше своих двадцати пяти, но сейчас атмосфера кардинально менялась.

Он не помнил, когда в последний раз так открыто, радостно смеялся над, казалось бы, совершенно несмешными вещами. К примеру, над ворчанием доброй Анны Ивановны по поводу страшных сказок или современных развивающих игрушек. Или над тем, какие глупые слоганы размещают на мелькающих мимо транспарантах. Или над тем, какое у него, Руслана, забавное выражение лица, когда он задумается над чем-то. Но обидно не звучало – наоборот, мужчина чувствовал себя легко и комфортно в такой компании, несмотря на все их различия.

В эту же поездку они договорились перейти на «ты», чтобы не обременять друг друга бессмысленной уже учтивостью. Это произошло настолько непринужденно, что Руслан перемены и не заметил вовсе.

– Послушай, – как и в прошлый раз, окликнул его блондин. – Мать мне прохода не дает, просила позвать вас на ужин. И я сам тоже буду очень рад. Что скажешь?

На этот раз Руслану удалось не подать вида, что он удивлен. Мужчина лишь благодарно кивнул, улыбаясь и пожимая его руку.

– С удовольствием. Наша холостяцкая жизнь не подразумевает изыски.

– Не поверю, что вы питаетесь быстрой лапшой или заказанной пиццей, – рассмеялся Лева. – Но в любом случае Анна Ивановна стряпает как бог, так что ты не пожалеешь.

– Не сомневаюсь. Ладно, мне пора. Спасибо, Лева.

Руслан в последний раз окинул взглядом фигуру стоящего у машины парня, выглядящего гораздо более неформально, чем он. Сам мужчина привык носить лишь темные и строгие вещи, и сейчас был облачен в свое обычное черное пальто и брюки. Порой ему даже казалось, что он был словно частью той осени, которую так не любил.

На Леве же красовалась премилая шапочка, стягивающая светлые волосы так, что они достигали плеч. Образ завершала полосатая спортивная куртка и светлые джинсы, в карманах которых сейчас находились его руки.

– Увидимся

.

О гостеприимстве и драконах

Рабочий день у Руслана пролетел совершенно незаметно, а все окружающие удивлялись его приподнятому настроению, что было несвойственно такой строгой и внешне холодной натуре. Павел Семенович даже попытался разведать, где собака зарыта, но его главный инженер не только знал свое дело, но и умел пристыдить других за глупые отвлекающие вопросы. Единственный человек, на которого он отвлекался в рабочее время, это Даня. Правда, из детского сада звонили нечасто, что означало – воспитатели все же худо-бедно справляются с сорванцом.

Именно поэтому настоящих друзей на работе Руслан так и не завел. Нет, он не был человеком необщительным, он просто был трудоголиком, каких поискать. Кроме того, чертежи и схемы интересовали его больше, чем выслушивание чужих проблем. У мужчины было лишь несколько знакомых, с которыми можно было изредка сходить в боулинг или в бар, когда было желание, но тесно никто из них так и не сошелся.

Поэтому Руслан так удивился, насколько внезапно, естественно и легко вошел в его жизнь совершенно незнакомый человек, так различный с ним и так похожий одновременно. Он не любил лицемерия и никогда бы не стал общаться с кем-то исключительно из вежливости. Здесь же была другая ситуация – хотелось. Хотелось знать его больше, хотелось как-нибудь взглянуть на его рисунки, хотелось, чтобы Даня наконец-то нашел себе товарища для игр. Все-таки, родители это родители, а общение со сверстниками было просто необходимо.

Незаметно настал вечер, над городом рассыпались сумерки, зажглись огни фонарей, пошел мелкий дождь. Руслан забрал свою тойоту из автомастерской и поехал за Даней, досадуя, что снова опаздывает.

Но там его уже все ждали, столпившись возле Левиной машины. Приближаясь, мужчина вновь невольно обратил внимание, как Лева ведет себя с его сыном. Он будто вовсе не делал различий между ним и Мишкой, одинаково разговаривал с ними и проявлял интерес, и у Руслана сложилось впечатление, что парень не привык заводить себе любимчиков.

Анна Ивановна действительно постаралась на славу и очень тепло приняла Королевых. Женщине понравился не только веселый и живой Даня, мигом превративший квартиру в разбойничий лагерь, но и спокойный вежливый молодой мужчина, так непохожий на ее ветреного Леву.

– Проходите, пожалуйста, – улыбнулась она гостю, когда тот разделся в прихожей. Анне Ивановне тут же бросились в глаза его манеры и жесты – аккуратные, выверенные, неторопливые. Это виднелось во всем – как он вешает свое пальто, как поправляет растрепанные мокрые от дождя волосы, приглаживая назад, как улыбается – спокойно и открыто. Лева таким не был – в силу своей профессии, а может и врожденных особенностей, он был достаточно рассеян и даже неряшлив в плане быта, двигался немного суетливо и всюду привносил особый творческий беспорядок. Впрочем, Анна Ивановна это считала вовсе не творческим беспорядком, а настоящим бардаком, и в силу этого факта регулярно пререкалась с ним по поводу приборки. Сам Лева относился к подобным вещам философски, живя под лозунгом – проблемы надо решать по мере их поступления. Ну, или немного позже.

Усадив гостя на диван, а мальчишек отправив играть в комнату Миши, она отправилась на кухню, справиться о тушившейся в духовом шкафу курице. Это было ее коронное блюдо, которое просто обожали как сын, так и внук. Кроме этого, нужно было достать из холодильника различные закуски и десерт – огромный торт с цукатами и взбитыми сливками.

А парни между тем вовсю общались, обсуждая впечатления от первого визита Королевых.

– Ну и как? Тебе нравится здесь? – спросил Лева, расслабленно откинувшись на спинку дивана и выпотрошив себе на колени целую гору рисунков из большой коробки.

– У вас очень уютно, – улыбнулся Руслан, с удивлением не чувствуя в себе никакого внутреннего напряжения. – Твоя мать производит впечатление очень приятного человека.

– Она добрая. Ворчит только на нас почем зря, – засмеялся блондин, встречаясь с ним взглядом. – Сейчас угощений принесет столько, что стол переломится. Надеюсь, вы с Даней проголодались?

– Немного. А что это у тебя? Можно взглянуть?

– А, это старые рисунки. Многие из них незакончены, но я решил показать.

Лева передал Руслану несколько листов, и тот увлеченно принялся их рассматривать.

– Знаешь, я совсем ничего не понимаю в искусстве.

– Здесь и не нужно ничего понимать. Здесь нужно чувствовать.

Руслан вдруг поднял на него взгляд внимательных серых глаз, и Лева даже немного смутился.

– Тебе нравится что-нибудь из них?

– Пожалуй, да. Вот этот монастырь… это ведь монастырь, так? И горы за ним. Пасмурное небо. Похоже, что собирается дождь. А еще вот это – озеро в лесу. Только оно какое-то необычное, будто гладь воды местами подергивается рябью. И странного цвета.

– Это заколдованное озеро, – пояснил Лева. – Из одной Мишкиной сказки. Тот, кто войдет в него, сможет исполнить любую свою мечту, но сделать это не так просто – его охраняют страшные чудовища.

– Это больше напоминает мистический триллер.

Они засмеялись, вместе листая акварельные и карандашные наброски.

– А это что? Целый ряд рисунков… Драконы?

– Ага. Я родился в год Дракона и часто отождествляю себя с ними.

– Почему? – удивленный взгляд Руслана взметнулся к нему.

– Наверное, потому что они произошли от обычных земноводных, а могут летать. У них есть особенная сила, и они покровители неба.

– Но ведь их не существует.

– Фантазия художника порой неотделима от реальности, – улыбнулся Лева, хотя глаза его оставались серьезными. – К тому же, во времена динозавров были летающие ящеры. Как же их там…

– Птеродактили.

– Да, верно.

Руслана не переставал удивлять и интриговать его собеседник. Казалось, он может поддержать совершенно различные темы, а также обладает тем редким широким взглядом на мир, который свойственен далеко не каждому. К примеру, закончив обсуждать тему живописи, они легко перешли на кинематограф, с него на литературу и даже немного затронули политику. И каждый раз парень поражал его свежим, непредвзятым взглядом на те или иные вещи.

Вместе с тем Лева был ужасно забывчивым человеком и мог задать один и тот же вопрос два, а то и три раза. Но этот недостаток был совершенно невинен и с лихвой окупался его обаянием.

Казалось, они разговаривали целую вечность, а на самом деле прошло от силы десять минут. К этому времени подоспела и Анна Ивановна, неся на большом подносе несколько блюд сразу.

– Мама! – укорил ее Лева, тут же срываясь с места и подхватывая поднос. – Что же ты не сказала, я бы помог.

– Неужели ты думаешь, что я настолько стара, чтобы не донести пару тарелок? – усмехнулась она, снимая фартук и аккуратно складывая его.

– Ага, старушка, – поддержал сын. – Беречь себя надо.

– Не ворчи, Лев Алексеевич. Руслан, будете к ужину красное вино?

– Нет, спасибо, я за рулем, – покачал головой мужчина, улыбнувшись ей.

– А ты?

– Я тоже не буду, – отказался Лева. – Не хочу выглядеть в его глазах пьяницей.

Они засмеялись, и тут прибежали мальчишки, мигом учуяв вкуснейшие ароматы. Правда, к столу Лева их не пустил, погнав вначале в ванную мыть руки, и уже только потом усадил с ними, принявшись раскладывать еду по тарелкам и нарезать курицу.

Ужин прошел тепло и весело, словно они были не едва знакомые люди, а старые хорошие друзья.

Несказанно удивило Леву то, с какой легкостью Руслан общался с его матерью. Но дело было даже не в обычной светской беседе – они затрагивали очень многие темы, две трети которых касались науки. Анна Ивановна по долгу бывшей работы учителем географии была человеком не просто ученым, но и начитанным. Но почему это все знал Руслан – оставалось загадкой.

– Ты случайно не был в школе ботаником? – засмеялся Лева, когда они перешли на обсуждение старых геофизических теорий движения материков.

– И да, и нет, – с улыбкой ответил Руслан. – Никогда не гнался за оценками, только за знаниями.

– А почему вы пошли работать в инженерию? – поинтересовалась Анна Ивановна.

– Я подумал, что на этом поприще из меня получится больше толка, чем на каком-либо другом.

– То есть, это не было вашей мечтой?

– Скорее, здравым соображением.

– И вам нравится такая работа?

– Вполне. Все-таки я далеко не гуманитарий, с чертежами и проектами работать проще, чем, к примеру, писать стихи.

– А я вот с самого детства мечтал стать художником, – сказал Лева, отрезая всем по большому кусочку торта. – Мать хотела из меня педагога вырастить, что, собственно, и получилось, только я все равно по своей линии пошел.

– Вы представляете, Руслан, этот упрямец поступил было в Московский педагогический университет, а потом взял и перевел документы в Художественную академию!

– Ага, – довольно улыбнулся Лева, облизывая перепачканные в шоколаде пальцы. – Все равно потом пришлось преподавательские курсы завершить, чтобы на работу взяли. А ты сам где учился?

– Московский технический. Окончил очное отделение, хотел пойти в аспирантуру, но передумал. Решил, что практика интереснее теории.

– Вот это верно, – согласился Лева, вспоминая собственные занятия.

Мальчишки все это время сидели тихо, не особенно интересуясь взрослыми разговорами. Мишка умудрился измазаться в торте, а когда Даня засмеялся над ним, запачкал и его, мазнув по лицу кремом из взбитых сливок. В ответ Даня придумал кое-что поинтереснее, он выловил из торта маленькую вишенку и незаметно засунул ее Мишке за шиворот. Тот взвыл, пытаясь дать ему тумака, но Даня вовремя уворачивался, показывая язык.

Руслан уже было решил отчитать своего мальчишку, но поведение Левы его снова удивило. Тот сидел, скрестив по-султански босые ноги, и чуть не сгибался от смеха, глядя на двух сорванцов. Те сразу же покраснели и даже успокоились, настороженно косясь на него.

– Мам, где моя камера? Это надо срочно снять! Будет отличное видео! А если выложить в интернет?

Конечно же, никуда выкладывать это Лева не собирался, но он отлично знал своего сына, который жутко стеснялся любой публичности.

– Не надо меня в интернет, – захныкал Мишка. – Это он мне вишню сунул.

– А он мне нос измазал!

– А он дразнился!

– Мальчики, хватит спорить, – отчитала их Анна Ивановна. – Пойдемте лучше со мной на кухню. Даня, хочешь увидеть наших рыбок?

– Хочу! – воскликнул тот, мигом забывая всю обиду, и женщина повела их на кухню, чтобы хоть как-то привести в порядок перепачканные рожицы.

А Лева направился к лоджии, распахивая настежь окна и с удовольствием вдыхая свежий прохладный воздух.

– Как ты справляешься с Мишкой? – спросил подошедший следом Руслан, облокотившись на соседнюю раму и разглядывая вечерний город.

– Так же, как и ты со своим.

– Нет, в смысле… ты не похож на человека, мечтавшего об отцовстве.

– Возможно. Я и готов к нему не был, само так вышло.

– А вы с ней вообще… были женаты?

– Нет. И к лучшему.

– Почему?

– Мы просто не подходили друг другу, – Лева опять улыбнулся, но глаза его были грустными. – И… Она влюбилась в другого.

– После того, как родила тебе сына?

– Ну… видимо, так.

Руслану вдруг ужасно захотелось курить, хотя он бросил эту привычку еще несколько лет назад.

– А твоя?

– Мы разведены. Она работала в театре. Потом получила более престижную роль и решила, что сын и семья ей только помешают развиваться дальше. Данька весь в нее. И внешностью, и характером.

– Тоскуешь по ней?

– Нет. Меня это давно не волнует. Правда. Мы видимся изредка, приходим на ее представления. Общаемся как чужие люди. Но Дане это бывает нужно, и мне порой кажется, что и ей тоже.

Руслан не врал – все так и было, он уже несколько лет практически не вспоминал свою ветреную первую любовь, с которой познакомился еще студентом. Теперь он был совсем другим человеком и осуждал многие прошлые свои поступки. Едва ли можно было сказать, что в нем остался тот беззаботный романтичный мальчик, мечтавший о большой любви.

– А ты встречаешься с кем-нибудь сейчас?

– Довольно редко. В основном это короткие интрижки на пару дней, не больше.

– Почему? Разочаровался в женщинах?

– Дело не в этом, просто не хочу кого попало пускать в свою жизнь. Кроме того, мне нужно заботиться о Дане.

А вот здесь Руслан покривил душой – он боялся, еще как боялся повторения той ситуации, вот только не признавался в этом даже самому себе.

– Все ясно с вами, Королев. Диагноз – излишнее предубеждение.

– Ну, а ты? Жалеешь, что все так вышло?

– Нет. Чего мне жалеть? У меня Мишка есть. Знаешь, если суждено чему-то тебя покинуть, лучше это просто отпустить.

– И как, просто было… отпустить?

– Не очень. Но мы настолько близки не были.

– Извини, что я все это у тебя спрашиваю.

– Все в порядке.

– Просто этот ужин, и я… чувствую в себе готовность откровенничать. Знаешь, мне это обычно несвойственно.

– То есть, в обычной жизни ты замкнутый холодный циник? – засмеялся Лева, пытаясь разгадать выражение серых глаз.

– Вроде того, – улыбнулся Руслан, отчасти радуясь, что парень не подозревает, насколько попал в точку.

– Знаешь, ты мне таким медведем-в-берлоге не кажешься. Думаю, с близким человеком ты смог бы раскрыться.

– Я думаю, что это можно сказать про любого человека.

– И то верно.

Руслан вдруг заметил, как задрался край его рубашки на руке, демонстрируя серебристый браслет часов.

– Уже поздно, нам пора ехать. Даня ложится через полтора часа. Спасибо за все, Лева.

– Не за что, – заулыбался парень. Они еще немного постояли у окна и зашли обратно в квартиру, где их уже ждали умытые и уставшие мальчишки. – Приезжайте еще, мы будем очень рады.

– Как, вы уже уходите, Руслан? – воскликнула Анна Ивановна, мгновенно засуетившись. – Так скоро?

– Боюсь вас утомить своей болтовней, – улыбнулся ей мужчина. – Да и моему разбойнику пора спать. Спасибо вам.

Они с Даней оделись и уже собирались выходить в подъезд. Анна Ивановна, распрощавшись, ушла в свою комнату, а вот Лева продолжал стоять в дверях квартиры. Руслан оглянулся на него и замер – что-то странное было в его взгляде, легкая тень тоски или грусти, будто ненавистный им осенний день закрался в глубину его глаз. Он сам чувствовал в себе что-то новое, смутно знакомое, душу переполняло легкое и светлое ощущение, какое бывает в преддверии праздника.

В тот вечер Руслан не раз еще задумывался об этом, начиная отдавать себе отчет, что это новое знакомство грозит раз и навсегда поменять его жизнь.

Беда не приходит одна

После этого случая все четверо сдружились окончательно – Даня теперь играл только с Мишкой, предпочитая его общество другим детям, а Руслана и Леву зачастую было не оторвать от разговора. Они стали часто видеться – чуть не каждый день, то вместе гуляя в парке с далматинцем Королевых, то засиживаясь друг у друга в гостях допоздна, то еще как-то проводя досуг – просматривая фильмы или ходя в детское кафе. Незаметно в жизнь Руслана вошло столько нового, что он не успевал ориентироваться в собственном графике, но в целом был только рад, особенно глядя на счастливую физиономию сына.

В детском саду все уже привыкли, что двое красивых молодых мужчин стали друзьями. Их практически перестали видеть раздельно, даже на собраниях родителей Лева и Руслан держались вместе. На них засматривалась большая часть воспитательниц и нянечек, томно вздыхая при виде одиноких, но малообщительных парней. И если Лева такие взгляды привык игнорировать, то Руслан и не замечал вовсе, занятый совершенно другими мыслями.

За два месяца, прошедших с момента знакомства, они достаточно сблизились друг с другом. Чаще всего собирались с детьми, но изредка сердобольная Анна Ивановна забирала их себе, чтобы парни могли хоть немного отдохнуть и развеяться. Она понимала, как непросто приходится молодым отцам, вынужденным отказаться от собственной жизни ради заботы о детях. И хоть они оба утверждали, что им это было не в тягость, усталость давала о себе знать.

Вдвоем же было намного проще. Можно было не брать на себя ответственность, а просто расслабиться, делая то, что только взбредет в голову. Впрочем, в голову обычно взбредало Леве, который и подбивал Руслана на очередные действия, но тот безропотно соглашался. Королев в силу своего характера иногда даже отчитывал друга за легкомыслие, но в глубине души понимал – Лева просто остался ребенком в душе, а вот ему, Руслану, этому нужно было еще учиться.

Они ходили в театр и очень редко в кино, так как терпеть не могли типичные западные вестерны или пошлые молодежные мелодрамы. Гулять уже не получалось – наступил ноябрь, принесший с собой холодный северный ветер и сильные заморозки.

Собственно, именно из-за этого Даня и заболел.

А все началось с обычной простуды. Вначале першило горло, после начался легкий кашель. Вызванный на дом детский врач прописал постельный режим и обильное питье вкупе с кучей лекарств, но маленький негодник наотрез отказывался их принимать, мотивируя одним доводом – горькие. Руслан сердился, так как очень волновался за сына, но толку не было. Нормально принимать таблетки Даня стал, только когда наступило ухудшение.

Он стал постоянно кашлять, и врач при прослушивании обнаружил сильные хрипы. Мокрота не отходила, температура подскакивала под тридцать девять. Тогда Даню положили в больницу.

Руслан не мог все время находиться с ним из-за своей работы, но приходил по возможности в вечерние часы приема. Сын был бледен, разговаривал мало, а однажды даже расплакался у него на руках.

Он жаловался на болючие уколы, на злых медсестер, заставляющих его принимать горькие пилюли, на странные прозрачные трубочки, из которых течет в иголку какая-то жидкость и на то, как он скучает по отцу и Мишке.

Больница была частной, и к детям были приставлены специальные нянечки, но все-таки она оставалась больницей.

Лева в эти дни безвылазно торчал у Руслана, понимая, что оставлять его в таком состоянии не стоит. Мишка оставался дома с бабушкой. Он тоже скучал и переживал за друга, и именно это сподвигло его на неожиданный поступок.

Когда Руслан заехал в садик забрать Алиевых, мальчишка подошел к нему, протягивая того самого деревянного солдата, который так понравился Дане.

– Отдайте его Даньке, – так и сказал он, насупившись. – Он давно хотел.

И чуть не заревел. Лева прижал сына к себе и погладил по светлой макушке, глядя через его плечо на пораженного Руслана.

– Я передам, Миш. Не волнуйся, – тихо сказал тот, но в голосе слышалось отчаянье. В этот момент Лева понял, что просто не сможет оставить его сегодня одного.

– Был в больнице? – так же тихо спросил он, когда они забрались в машину.

– Только что оттуда, сразу после работы поехал.

– Как он?

– В приемную не разрешили выходить. Лежит в палате, красный от жара. Просит домой его забрать, а я не могу.

– Плакал сегодня?

– Нет. Держится молодцом.

– Это у вас семейное, – попытался подбодрить его Лева, и Руслан на самом деле слабо улыбнулся в ответ.

– Ты сегодня домой?

– К тебе собирался. Если не против.

– Что ты, я рад. Мне нужно поговорить с кем-то.

– Я понимаю. Сейчас Мишку отведу и вернусь, хорошо?

– Я подожду, не волнуйся. Матери что скажешь?

– Что моему другу нужна помощь. И прихвачу кое-что. Не дрейфь, старик.

– Сам ты старик, – улыбнулся Руслан, подруливая к дому Алиевых.

– Я тебя младше на два года вообще-то.

– Какая важность!

Эти незначительные реплики помогли хоть как-то приподнять вконец упавшее настроение, а раскисать по-любому было нельзя.

Лева вернулся, нагруженный пакетами, которые тут же свалил на заднее сидение.

– Что это? – удивленно спросил Руслан.

– А ты думал, мать меня с пустыми руками отпустит? – усмехнулся парень. – Это просто ужин и так, по мелочи. У тебя ведь ничего не приготовлено.

Руслан и забыл, когда в последний раз нормально ел, а уж тем более домашнее. Он перевел благодарный взгляд на своего спутника.

– Спасибо.

– Пустое.

Всю дорогу парни молчали, Руслану разговаривать особенно и не хотелось, а Лева не желал мешать его мыслям. Но дома он тут же развел деятельность – разогрел две порции ужина, накрыл на стол, а потом достал небольшой термос с каким-то странным травяным ароматом.

– Держи, – протянул ему Лева стакан, в который налил немного оттуда. – Это отвар, по материному рецепту. Хорошо помогает от нервов.

Затем он сел и принялся за еду, не замечая, каким взглядом на него сейчас посмотрел Руслан.

– Что? Что такое? – наконец, поднял глаза парень, опешив от выражения его лица.

– Лева, ты самый странный и удивительный человек, которого я только встречал.

– Я знаю, – улыбнулся тот. – Какой есть.

Отчего-то впервые за все общение Лева почувствовал себя смущенным. Этот взгляд, выражающий столько всего разного – удивление, восхищение, искренний интерес, и что-то непонятное, чего он разгадать так и не смог. Томительное до дрожи и пугающее одновременно. Заставляющее его почувствовать себя слабым.

Поужинав, они перебрались в гостиную, где блондин с крайне довольным выражением лица вытащил свою папку с рисунками, усевшись в кресло напротив Руслана.

– Знаешь, я ведь уже больше месяца работаю над твоим портретом.

– Моим портретом? Это еще зачем?

– У тебя очень характерная внешность. Мне хотелось ее запечатлеть.

– Это типа я такой урод, да? – засмеялся Руслан, откидываясь на спинку дивана.

– Нет, – тихо ответил Лева, чуть улыбаясь и разбирая кисти. – Ты красивый.

– Это ты говоришь как художник?

– Да какой там из меня художник, – отшутился Лева, отчего-то избегая ответить на вопрос прямо.

– Ты хочешь, чтобы я позировал тебе?

– Ага.

– Но я не уверен, что смогу сидеть неподвижно.

– И не нужно. До этого я вообще рисовал по памяти.

– Ну что ж. Придется постараться.

Лева свое дело знал – за тот час, что они провели за этим делом, ему удалось отвлечь Руслана от тяжелых мыслей. Сам же он вдохновенно рисовал, радуясь возможности делать это с натуры, а не по памяти.

Конечно же, они не молчали. Лева болтал без умолка, затрагивая все мыслимые и немыслимые темы – в таком состоянии его просто разрывало от стремления делиться своими мыслями.

А Руслан чувствовал себя уязвимым. Ему казалось, что внимательный профессиональный взгляд художника изучает его как сканер, считывая малейшие эмоции и заставляя открыть душу нараспашку. Впрочем, так он чувствовал себя с ним почти всегда и только рядом с этим парнем мог позволить себе быть собой. Но сейчас это было почти невыносимо. Отчего-то хотелось закрыться и не позволить больше так притрагиваться к себе, захотелось вдруг подойти к нему, вырвать из рук кисти и отбросить рисунок прочь, а затем посмотреть в эти глаза, что читали его как открытую книгу. Чем было вызвано это желание, мужчина не понимал, поэтому немного нервничал.

– Я думаю, хватит, Лева.

– Устал?

– Немного.

– Хорошо. Чем теперь займемся?

– Собираюсь позвонить в больницу, узнать, как он там.

– А разве тебе так легко скажут? К тому же, нерабочее время.

– Врач мой хороший знакомый, проблем не будет.

– Тогда звони. Я пока сделаю нам чай.

Лева возился на кухне с заваркой, пытаясь открыть фольгу с новой пачки, как увидел вошедшего в кухню и враз побледневшего мужчину.

– Что? – тихо спросил он, подходя ближе.

– Ухудшение. Антибиотики не помогают. Нужно разрешение на какие-то новые процедуры.

– Как он?

– Врач говорит, температура сегодня была под сорок. Это пневмония на острой стадии. Он сказал, что наступил кризис болезни.

Руслан устало опустился на стул, невидящим взором глядя перед собой. А Лева рассердился.

– Хватит. Хватит изматывать себя! Все с ним будет хорошо, слышишь? – он вцепился в его руки, потянув их на себя, и взглянул в распахнутые серые глаза. – Я тебя знаю уже два месяца, Королев. Не смей отчаиваться.

– Все в порядке, – спокойно, но как-то глухо ответил Руслан. – Ты же понимаешь, каково это. Ты же все понимаешь…

– Еще бы, – невесело усмехнулся Лева. – Когда Мишка в два года чуть не умер от того же самого, я думал, с ума сойду. И правда, чуть не сошел.

– Все же немного сошел, – улыбнулся Руслан.

– Да ну тебя! И вообще, нет нормальных людей, знаешь об этом?

– Знаю.

– Ну вот.

Руслан удивился, как в такой обстановке, когда нервы напряжены до предела, Лева умудряется быть сильнее него и поддерживать. А ведь вначале он напоминал ему совсем юного мальчика, которому просто пришлось внезапно повзрослеть. Нет, все оказалось иначе – Лева уже был таким изначально. И этот внутренний стержень, незаметный поначалу, смог послужить настоящей опорой как ему самому, так и близким ему людям.

Лева заметил его странное выражение лица, потом подошел и просто обнял, прижимая к себе. Шептал тихо:

– Все хорошо. Все будет хорошо.

Успокаивал, как маленького ребенка. Держа в объятиях и осторожно гладя окаменевшую спину.

Руслан опешил, не зная, как себя вести в этой ситуации. Это казалось чем-то неправильным, неестественным, чуждым. Нужно было отстраниться, позволить обратить все в шутку, но не было никаких сил двигаться или делать что-то. Его руки так успокаивали, что хотелось просто расслабиться и отпустить себя, как он и делал это всегда.

Лева и сам смутился своего порыва. Он хотел лишь утешить, дать почувствовать себя не одиноким в своей беде. Проблема была в том, что оба не были уверены, что эти объятия не отличались от обычного знака утешения.

– Прости, – хотел было уже отстраниться парень, как вдруг Руслан отмер и сам прижал его к себе, но уже более порывисто, вжимая пальцы в спину и тяжело дыша.

– Подожди, постой. Я просто… немного приду в себя.

Лева послушно не двигался, все больше смущаясь этим моментом и получая от него какое-то острое, странное удовлетворение.

Но и этому суждено было закончиться, оставив после себя легкую пустоту и неловкость.

– Ты как?

– Нормально. Уже нормально.

– Завтра же, – воскликнул Лева, глядя в его потемневшие глаза. – Завтра же мы пойдем туда и все узнаем. Вместе.

– Лева… – тихо выдохнул мужчина, восхищенно глядя на него. – Разве это может быть в жизни?

– Что?

– Такие люди, как ты.

Парень тяжело сглотнул, но не отвел взгляд, привычная его бодрость вмиг подевалась куда-то. На столе потихоньку остывал нетронутый никем из них чай.

– Ты преувеличиваешь. Я всего лишь хочу помочь, по-дружески. Это не делает меня святошей.

– Но все равно спасибо, – улыбнулся Руслан. – Все нормально, правда.

– Хорошо. Тогда ужинаем, и спать, да?

– Сегодня я не смогу уснуть. Да и кусок в горло не лезет.

– Обижаешь, – фыркнул Лева. – От готовки мамули еще никто никогда не отказывался. Нечего морить себя голодом.

Руслан вновь опустился на стул и устало улыбнулся – этот парень вмиг может взять в оборот любую ситуацию. Но ему, привыкшему всю жизнь самому все контролировать, неожиданно это стало приятно.

– Ладно, уговорил. А что у нас на ужин?

– Сейчас посмотрим, – Лева мигом сходил за привезенными пакетами с едой, достал самый большой термос и аккуратно стал выкладывать его содержимое на тарелки. Это оказалось что-то вроде ризотто – тушеный рис с овощами и гуляшом в сливочном соусе. Следом на столе появился хлеб, кое-что из легких закусок и десерт – вишневый пирог.