Текст книги "Возможно, это наш последний день (СИ)"

Автор книги: Loisss

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

– Эй, Цу! Эй, а ну не спать!

Я резко выпрямилась, раскрыв глаза, и, несколько раз моргнув, посмотрела на Сару, которая чуть наклонилась ко мне. Я зевнула, прикрыв рот.

– Извини, – промямлила я сквозь зевок. – Я всю ночь не спала из-за архитектурного проектирования.

– Может, тебе стоило бы пойти домой и отоспаться? – предложила рыжая, садясь за столик напротив меня. В её голосе слышался весьма заметный канадский акцент.

– Ну нет уж, – я отхлебнула из картонного стаканчика чуть остывший кофе. – Ты не так уж часто приезжаешь в Японию, чтобы разбрасываться этими днями.

– Но я ведь вполне смогу остаться здесь, если захочу, – возразила Сара, глядя на свой идеальный маникюр на ногтях. – Стоит мне только найти подходящий Университет, и я могу уговорить отца о переводе. Уж он-то против точно не будет.

– Что же ты раньше этого не сделала? – вздохнув, спросила я.

– Ну, я же встречалась там с Райли, – замялась девушка, на что я улыбнулась. – А теперь, когда мы расстались, я могу жить там, где захочу!

– Перевестись в Японию не так-то просто, – заметила я, подперев подбородок кулаком.

– Ну я уж что-нибудь придумаю, – хихикнула рыжая, с обожанием глядя на меня. – Эх, как же я соскучилась по тебе!

– И я соскучилась, – ответила я, улыбнувшись вновь. – Поэтому в ближайшие дни я буду гулять только с тобой.

– Познакомишь меня со своими друзьями? – поинтересовалась Сара, заглядываясь на проходящего мимо нашего столика японца. Тот обаятельно улыбнулся и подмигнул ей, на что рыжая не осталась у него в долгу. Я же только покачала головой.

– У меня их не так много, – сказала я, вздохнув. – Но если ты так хочешь, я представлю тебя им завтра после пар.

– Они учатся вместе с тобой? – спросила Сара, вернув взгляд ко мне.

– Один из них в одной группе со мной, а другой – на другом факультете.

– Понятно, – протянула рыжая, выпивая свой латте. Какое-то время она задумчиво смотрела прямо перед собой, будто усиленно вспоминала что-то, а потом вдруг она резко подалась ко мне и посмотрела на меня большими глазами, отчего я машинально дернулась назад, чуть ударившись затылком о стену.

– Парень! – громко воскликнула она, на что несколько посетителей перевели на нас недоуменные взгляды.

– Какой парень? – непонимающе спросила я, чувствуя небольшое смущение от десятка взглядов, направленных на нас.

– Парень у тебя есть? – нетерпеливо спросила Сара, совершенно не обращая внимания на то, что многие из японцев уже нахмурились. Да, в этой стране бойкой девушке будет сложно прижиться.

Но осознав суть её вопроса, я смутилась еще больше. Нет, говорить об этом совершенно не хотелось.

– Давай не будем об этом, – уклончиво ответила я. – И не кричи так громко, это у нас считается неприличным.

– Ага, значит сложные и запутанные отношения с каким-нибудь красавчиком? – последние слова рыжая будто и не слышала. Её глаза горели маниакальным блеском, и она, схватившись за края столешницы, смотрела на меня, не смея моргнуть. Этот испытующий взгляд я никогда не могла выдерживать. Уж слишком жутко тогда моя подруга детства выглядела.

– Давай я расскажу тебе об этом как-нибудь в другой раз, – сдалась я. – Это не то место и не то время.

– Ну хорошо, – Сара прищурилась, медленно откинувшись на спинку стула. Уверенна на сто процентов, что о моем обещании она не забудет.

– Слушай, ты допила свой кофе? – спросила я, опуская взгляд на её пустой картонный стаканчик. Рыжая закивала, мгновенно оживившись. – Пойдем тогда прогуляемся, пока я окончательно не заснула. Мне нужен свежий воздух.

– Конечно, пойдем, – махнула рукой рыжая, бодро поднимаясь из-за столика. Казалось бы, что многочасовой перелет её никак не уморил. Эх, если бы и меня так многочасовое черчение не валило с ног, я была бы самым счастливым человеком на свете.

Но я жутко сонная, поднялась на ноги, и накинув на себя легкую ветровку, направилась вслед за подругой, которая выглядела совершенно уверенной, несмотря на то, что на улицах Японии она не так уж хорошо ориентируется.

– Куда мы идем? – решила спросить я, а Сара, уверенно идущая передо мной, развернулась, озарив меня счастливым взглядом.

– А разве есть разница? – весело сказала она, идя спиной вперед. – Ты же все равно сможешь найти дорогу домой, как и всегда.

– Не все места тут такие уж и безопасные, – недовольно возразила я, хотя за подругой все же продолжала идти.

Сара хмыкнула и покачала головой.

– Капоэйру* я все еще помню, как свои пять пальцев, а плюс ко всему в моей милой сумочке ты найдешь новенький электрошокер, который уже доказал мне свою преданность.

Я замерла на месте, оторопев от её слов.

– Это как так?

– Ну, – протянула рыжая, глядя в небо, а после опустила взгляд на меня, который в считанные минуты сделался вдруг ужасно кровожадным. Стало немного не по себе. – Райли был не слишком доволен тем фактом, что я его бросаю. Пришлось импровизировать.

Я внимательно смотрела в её лицо, ища там какие-либо признаки того, что девушка лжет, но я так и не находила их. Было страшно жутко от того, что я не знала, говорит ли она сейчас правду, или смеется надо мной. Быть может, это просто я так плохо разбираюсь в людях?

Но рыжая вдруг засмеялась надо мной, и тогда я вздохнула от облегчения.

Рано, правда.

– Ну ты и смешная, – отсмеявшись, сказала она. – Не бойся, в целом это действительно было так, но о деталях я тебе не упоминала. На самом деле я узнала об измене Райли, и, когда я предоставила ему все доказательства, он будто бы с катушек слетел. Хотел силой заставить меня остаться рядом с ним, а я приложила к нему эту штучку. Весьма действенно, кстати.

Да уж.

Сара с детства отличалась особой кровожадностью.

***

– Нет, ну ты только представь, – Сара была поглощена собственным рассказом до такой степени, что встала на моей постели, подняв руки вверх. Я хохотнула, увидев это зрелище. – Он мне говорит такой, мол, ты своей гимнастикой не сможешь заставить меня даже пошатнуться. Я такая: «Пф-ф, да без проблем, мудила!», и как ногой ему по челюсти с разворота! – с этими словами Сара сделала какой-то неуклюжий кувырок на постели, отчего не удержала равновесие и упала на мою кровать с сильнейшим грохотом. Я смеялась, держась за собственный живот. – С тех пор Дэвид не то что слухи про меня распускать, – Сара села на кровати, небрежным движением руки откинув рыжие волосы с лица, – он, увидев меня за километр, тут же прятался за свою девушку. Вот идиот!

Отсмеявшись, я заправила черные волосы назад, глядя на свою подругу, которая уже вспомнила еще один случай своей школьной жизни. Внезапно я почувствовала вибрацию телефона рядом с собой, и машинально опустила взгляд. Взяв его в руки, я заглянула на дисплэй, обнаружив там новое сообщение от знакомого мне номера. Улыбка тут же пропала с моего лица, когда я увидела его.

« Я вернулся из Швейцарии, немного устал. Никаких особо утешительных новостей, к сожалению. Но ты не расстраивайся, я все эти дни чувствовал себя просто превосходно. Надеюсь увидеть тебя завтра вечером. Сможешь зайти, или лучше зайти мне?»

– Эй, Цу, ну с кем ты там переписываешься? – недовольно спросила рыжая, заметив, что я перестала уделять ей внимание.

– Извини, сейчас я быстро отвечу, и мы продолжим разговор, – я выдавила из себя улыбку, и начала быстро печатать ответ.

«Да, конечно, я обязательно зайду к себе завтра в семь часов вечера, если ты не будешь занят.»

Ответ пришел незамедлительно.

«Буду ждать тебя у себя, как и всегда. Приятного тебе дня.»

«И тебе тоже.»

Я отключила телефон и вздохнула, что не укрылось от внимательной Сары.

– Что-то случилось? – спросила она, сев на кровати по-турецки и успокоившись в одно мгновение.

– Нет, все хорошо, – покачала я головой. – Только мне завтра в шесть часов вечера нужно будет уйти по делам.

– Ну хорошо, – приуныла рыжая. – Но ты же вернешься домой?

– Само собой, – удивленно сказала я. – Как вернусь, так мы опять и поговорим.

– Ну вот и отлично, – девушка лучезарно улыбнулась. И я улыбнулась ей в ответ.

***

Выйдя, наконец, на улицу, я вдохнула свежий воздух и блаженно закрыла глаза. Если бы не Сара, которая ожидала меня у выхода из университета, я бы простояла на месте дольше. Но она уже неслась ко мне навстречу, и мне ничего не оставалось, кроме как идти навстречу ей.

– Ты уверенна, что это хорошая идея? – буркнул блондин, идущий рядом со мной. Он заметно нервничал.

– Конечно, – сказала я, повернувшись к другу. – Сара замечательная девушка.

– Ну, как вам учеба? – весело отозвалась рыжая, подскочив ко мне и захватив меня в крепкие объятия. Я, тихо посмеявшись, легко похлопала её по спине.

– Как и всегда, – не без улыбки ответила я. – Ну, знакомьтесь. Сара – это Юкки, Юкки – это Сара.

Краем глаза я заметила, с каким интересом девушка смотрит на блондина. Высветленный японец же пока просто смотрел на неё с подозрением. Он впервые видел иностранку так близко перед собой, несмотря на то, что в Токио встречаются туристы самых разных стран.

Сара, не долго думая, протянула ему руку в качестве приветствия.

– Приятно познакомиться, – сказала она на этот раз без канадского акцента.

– Взаимно, – ответил Юкки и пожал руку девушки. Выглядел он при этом слегка смущенно, чего рыжая попросту не заметила.

– А где же второй твой друг? – спросила рыжая, обращаясь ко мне. – Он не придет?

– Придет, еще как, – усмехнулась я. – У него еще одна пара, поэтому мы подождем его в кафе неподалеку.

– Ну и отлично, – улыбнулась Сара. – Идем тогда?

Я и Юкки кивнули ей в ответ, и втроем мы направились к кафе «Мокурен», где делали восхитительный зеленый чай. Войдя внутрь, я вдохнула полной грудью воздух, пропитанный различными травяными нотками.

Навстречу нам вышла молоденькая и низенькая японка, которая отвела нас за один из чайных столиков. Мы сели на специальные подушечки и принялись рассматривать меню. Сара без умолку что-то болтала, периодически обращаясь то ко мне, то к Юкки, который прекратил её смущаться. Это было практически невероятным. Я улыбнулась от мыслей, пришедших ко мне в голову.

Наконец, в тот момент, когда нам принесли чай и сладкие оданго*, с улицы я услышала звук приближающегося мотоцикла. Я на автомате выпрямилась, глядя в окно, где на парковке остановился черноволосый и высокий парень в кожаной куртке. Я улыбнулась.

– Ооками приехал, – объявила я двоим друзьям. Юкки тут же посмотрел на открывающуюся дверь, а Сара с недоумением посмотрела на меня.

– Волк*? – переспросила она, а я хохотнула.

– Нет, это его имя, он не волк, – ответила я с улыбкой на лице и, посмотрев на японца, который глазами уже искал нас, махнула ему рукой. Заметив меня, Ооками спокойной и статной походкой направился к нам. Сара повернулась ко мне.

– Ну и хмурый он, – прошептала она. Я открыла было рот, чтобы возразить, но не успела.

– Полагаю, у иностранцев считается нормальным говорить друг у друга за спиной, – прохладный голос Ооками раздался за спиной у рыжей, которая вздрогнула и резко обернулась. Я улыбнулась парню, который даже не смотрел на Сару, а садился рядом с Юкки.

– Ты ведь действительно хмурый сегодня, – заметила я. – Что-то случилось?

– Я всегда такой, – фыркнул Ооками, заглядывая в меню, однако его невероятной красоты голубые глаза выражали холодную отстраненность.

– Оно и видно, – фыркнула Сара, отпив немного чаю.

Ооками поднял хмурый взгляд на неё, а Юкки обреченно вздохнул.

– Надеюсь, надолго она здесь не задержится, – сказал темноволосый японец, посмотрев на меня. Сара метнула на него озлобленный взгляд.

– Прекратите, – тут же сказала я, глядя на то на одну, то на другого. – Сара, лучше просто извинись, и забудьте это.

– Извини, – пожала плечами рыжая.

– Извинения не принимаются, – Ооками вновь даже не поднял взгляда на неё.

– Ну и зануда ты, Волчонок, – хмыкнула рыжая, а я вздохнула, положив руку на лоб.

– Не смей называть меня так, – отчеканил парень.

– Как именно? Занудой или волчонком?

– Я тебе не волчонок.

– Ага, значит, против зануды ты ничего не имеешь против? Отлично, Цу, мы находим общий язык, – сообщила мне рыжая, а Юкки заулыбался против воли.

– Ну все, хватит вам! – шикнула я прежде, чем Ооками что-либо сказал бы ей в ответ. – Довольно! Посидите тихо в компании, хотя бы ради меня. Что вы, в самом деле?

Ооками закатил глаза, но, к счастью, остался сидеть на месте, а Сара насупилась, скрестив руки. Я и Юкки переглянулись, думая над тем, как бы разрядить обстановку. К счастью, блондин повернулся к Ооками и поинтересовался:

– Как твоя учеба на медицинском?

– Сносно, – коротко ответил парень, закрывая меню. – А у тебя?

– Хуже, чем сносно, – с улыбкой ответил Юкки. – Правда, я жду не дождусь, когда мы с Цубаки приступим к общему проекту.

– Вот как, – вздохнул Ооками, впившись взглядом в официантку, которая уже направлялась к нашему столику, чтобы принять заказ брюнета. – Что будете проектировать?

– Жилое здание, как обычно, – сказала я, подперев подбородок кулаком.

– Ясно, – сказал брюнет и повернулся, наконец, к официантке, чтобы сделать заказ.

– А где ты учишься, Сара? – спросил Юкки, обращаясь к рыжей.

– Я учусь в университете Альберты на факультете фармакологии и фармацевтики, – ответила Сара, отпивая немного чая. Ооками на секунду метнул к ней взгляд, но после сразу же отвел его.

– Ага, значит, если ты переведешься сюда, то с Ооками вы будете заниматься общим делом, – мягко заметил блондин.

– Нет у нас ничего общего, – в один голос сказали Сара и Ооками, а мне оставалось только вздохнуть. Если Сара действительно переведется в Японию, встречаться компанией будет весьма проблематично. Но, надеюсь, они смогут найти общий язык.

В конце концов у них гораздо больше общего, чем они думают.

***

Вот я зашла на знакомую улицу и увидела нужный мне дом. Около получаса назад я и мои друзья разошлись по домам (Сара ко мне домой), а я направилась к тому, с кем и собиралась встретиться.

Я подошла к калитке, но та была открыта. Для меня, вероятно. Тогда я зашла в ухоженный дворик, прошла по аккуратной каменной тропинке к дому. Поднявшись по ступенькам, я оказалась у закрытой двери. Я нажала на кнопку звонка, и после нескольких секунд ожидания дверь светлого и большого дома раскрылась, и я увидела уставшее лицо Учихи Саске.

– А, это ты, Цу, – сказал он, открывая дверь шире для того, чтобы я могла войти внутрь дома. Я поклонилась парню в качестве приветствия и переступила порог. Саске же закрыл дверь за мной, а потом забрал из моих рук куртку, чтобы повесить её в шкаф.

– Ты как? – спросил он, повернувшись ко мне лицом.

– Нормально, кажется, – сказала я, не без волнения наблюдая за его потухшим видом. – А ты?

– Нормально, – бросил он и, пройдя мимо меня, направился на кухню. – Он у себя в комнате, иди к нему.

Я провела его взглядом и вздохнула. А потом, поднявшись по лестнице, прошла несколько дверей и оказалась у нужной. За дверью комнаты было непривычно тихо, но сквозь щелку, проходящей между дверью и полом, я чувствовала, как на мои ноги дул прохладный и свежий воздух.

Я постучалась.

И в тот же миг услышала тихое «входи».

Когда я открыла дверь, меня чуть было не снес сквозной ветер. Большое окно было полностью раскрыто, и длинные белоснежные тюли вмиг разлетелись по комнате. Единственный человек в комнате, что сидел на небольшом кресле спиной ко мне, закрыл книгу, которую он читал секунду назад, а после повернулся ко мне. На его лице появилась легкая и почти незаметная улыбка.

– Ты как всегда невероятно пунктуальна, – заметил он без малейшего намека на сарказм.

Я, мягко хмыкнув, прошла в его комнату и закрыла за собой дверь. Ветер тут же прекратил дуть, и тюль вернулась в исходное положение. А Учиха Итачи не прекращал смотреть на меня.

Я подошла к нему и, наклонившись, поцеловала его в щеку, на что он ответил тем же.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я, садясь на соседнее кресло, которое казалось крошечным по сравнению с его огромной комнатой.

– Превосходно, – тут же ответил он. – Впрочем, в последнее время я чувствую себя более чем хорошо. Но не будем об этом.

– Нет, будем, – тут же возразила я, сжав свои руки в «замок», что не укрылось от его зоркого глаза. – Что тебе сказали в Швейцарии?

– То же самое, что и в любых других больницах мира, – вздохнув, ответил он, внимательно глядя на меня. – Ничего нового.

Я как-то рвано вздохнула, обмякнув в кресле. Опять он что-то пытается от меня скрыть. Ему определенно что-то сказали, и если он не хочет мне говорить, то это точно неутешительное известие.

– Ты же лжешь мне, – сказала я, вновь посмотрев на него.

– Я никогда тебе не лгал, – возразил Учиха с совершенно спокойным выражением лица и такой же интонацией. Впрочем, я прочувствовала еле заметную нотку возмущения в его голосе.

– Даже сейчас лжешь, – буркнула я, отвернувшись от него.

– Основой любых человеческих взаимоотношений является доверие. А поскольку ты не чужой для меня, а очень дорогой человек, то я безмерно доверяю тебе, – сказал он. – Мне действительно не сказали ничего нового в Швейцарии. Тоже самое, но я не хочу вновь напоминать тебе о моем состоянии. Сегодня мне уже пришлось рассказать об этом своим родителям и Саске, и их всех это чрезвычайно удручило, хотя Саске, я думаю…

– Его это удручает не меньше, – тут же твердо сказала я, посмотрев на Итачи. – Он давно простил тебе твой подростковый уход из дома.

Итачи мягко хмыкнул, но спорить не стал.

– И хватит цитировать мне учебник по психологии, – я не смогла сдержать слабой улыбки.

– Я никогда их не читал, – сказал он, а я вздохнула.

– Ну да, конечно.

Учиха хмыкнул, но больше он не улыбался. Какое-то время он смотрел в открытое окно, а после, опустив взгляд на меня, почти незаметно смягчился в лице.

– Подойди ко мне, – попросил он.

Ну разве я могла отказать ему?

Без лишних слов я поднялась из кресла и подошла к нему. Он, осторожно взяв меня за руки, заставил сесть к нему на колени, а когда я сделала это, положив свою голову на плечо, он обнял меня одной рукой, легко прижав к себе.

Мы молчали какое-то время. Я представляла, что он все так же, погрузившись в свои мысли, смотрит вдаль, вглядываясь в его пейзаж.

– Знаешь, меня завтра рано утром кладут в больницу, – тихо сказал Итачи. Я вздрогнула, а он, почувствовав это, обнял меня крепче. – Не бойся, все будет в порядке.

– Здесь, в Японии, надеюсь?

– Разумеется. В больницу твоих родителей.

– Вот как, – тихо сказала я, уткнувшись носом в шею парня. – Значит, тебе стало все же хуже.

– Нет, – сказал Итачи. – Но меня кладут для того, чтобы следить за моим состоянием. В больнице это делать легче, согласись.

– Соглашусь, – сказала я, закрыв глаза.

Какое-то время мы вновь молчали, а я чувствовала, как внутри меня заполняет дикое отчаяние, подобное расползающемуся пятну крови на одежде. Я чувствовала, что жизнь Итачи постепенно угасает, просачивается, как вода сквозь пальцы. Я теряю его, теряю уже очень давно, но я не в силах сделать что-либо. Врачи мира сказали, что могут его не спасти, а я уж тем более. И осознание этого каждый день давит на меня тяжелым и неподъемным грузом.

Я как-то сжалась в его руках, опустилась к его груди и прикоснулась к ней губами, зажмурившись. Я почувствовала, как Итачи опустил голову, чтобы посмотреть на меня.

– Ты плачешь? – спросил он.

– Нет, – совершенно честно ответила я. – Но если бы ты только знал, как сильно я не хочу тебя терять. Мне страшно.

– Я знаю, Цубаки, – сказал он. – Но ты не должна бояться. Если… что-то случится, ты должна будешь перейти через это. Ведь ты сильна, и не раз доказывала мне это.

– Но не настолько, – прошептала я. – Только не в этот раз.

– В этот раз мы должны будем пройти одно из самых серьезных испытаний нашей жизни. Но поверь мне, если я всё же не справлюсь и умру, значит, так нужно было. Ты должна жить дальше, не ради меня же ты жила все это время.

– Я не настолько эгоистична, чтобы кончать жизнь самоубийством, – тихо сказала я, проведя рукой по его груди осторожно, чтобы не причинить ему боли. – Но… моя психика не выдержит. Я знаю это.

– Выдержит, – твердо сказал Итачи, будто бы он мог это знать. – Ты всегда была сильной. И ты должна это пройти.

Говорить ему о том, насколько это сложно, причинять ему этим боль и чувствовать, как дверь, за которой я упорно старалась сдерживать все свои страхи, разрушается, было невыносимо. Я не стала ничего ему отвечать, ибо чувствовала, что конец медленно приближается. Я хотела бы пробыть с ним столько, сколько смогу.

Но то, о чем я думала, он должен знать именно сейчас.

– Знаешь, – совершенно тихо сказала я, – я счастлива, что мои родители заключили договор именно с твоей семьей. Я рада, что мой жених сейчас – это ты.

Готова поспорить, что он улыбается. Но этого я не увижу сегодня…

***

Вернулась домой я поздно вечером. Как оказалось, мои родители вместе с Сарой ужинали за одним столом. Те, наконец, смогли расспросить рыжую о её родителях, поскольку они дружили с ними довольно долгое время. Сара все рассказывала им о чем-то, но как только она увидела меня в коридоре, она радостно улыбнулась. Родители тоже поприветствовали меня с улыбкой, хотя улыбка их показалась мне слегка натянутой.

Через несколько минут я вернулась за стол и села рядом с рыжей. Поблагодарив за еду, мы приступили к ужину.

– Как дела на работе? – спросила я, прожевывая рис, обращаясь одновременно и отцу, и к матери, поскольку они работали вместе в одной из самых престижных больниц Японии.

– Все хорошо, милая, – ответила мама за обоих. Отец моего вопроса будто и не расслышал. Он смотрел куда-то вдаль, не обращая на нас никакого внимания.

– Папа, все хорошо? – нахмурившись, спросила я, и он очнулся от раздумий, переведя на меня взгляд.

– А, да, все нормально, – рассеяно проговорил он, отведя от меня взгляд. Мама посмотрела на него каким-то совершенно незнакомым мне взглядом, отчего мне стало не по себе. Я отложила палочки для еды в сторону. Краем глаза я чувствовала, как напряглась Сара. Вероятно, она так же, как и я, чувствовала что-то неладное, и сейчас ей было немного неловко находится в кругу нашей семьи.

– Расскажите, что происходит, – попросила я, упершись запястьями в столешницу. Мама перевела взгляд на меня, но отец как-то заметно посуровел.

– Понимаешь, дорогая, – издалека начала мама, краем глаза поглядывая на отца. – Мы разговаривали сегодня с родителями Итачи, и они… – мама собиралась с силами, и закончила, – хотят, чтобы твой отец провел операцию по удалению опухоли. Сам.

Внутри меня что-то оборвалось. Так значит, Итачи все же соврал насчет того, что его кладут в больницу моих родителей «просто так».

– Но ведь, – прошептала я, – это очень сложная операция. У Итачи запущенный случай, и вероятность успешного завершения операции крайне мала. Вы сами говорили мне это.

– Да, я говорил, – подал голос отец, посмотрев на меня. – И это я посоветовал Фугаку и Микото обратится к врачам других стран для консультации. Но, поскольку все они говорят то же, что и я, выбора нет. Если ничего не предпринимать, дальнейшее хирургическое вмешательство станет ненужным. Он просто умрет.

Я замерла, глядя в лицо папы. Дикий холод разливался по моему телу от осознания того, что человек, с которым я виделась всего час назад, может умереть в скором времени. Я всегда жила в этом состоянии, но никогда еще не приближалась к его эпицентру.

– Когда операция? – тихо спросила я.

– Завтра утром, – незамедлительно ответил отец.

Я глубоко вздохнула и встала из-за стола. Аппетита как будто бы и не было.

– Спасибо, – поблагодарила я и направилась в свою спальню.

***

Я услышала, как дверь в мою комнату открылась, и кто-то вошел внутрь. Я нехотя села на кровати, повернувшись к пришедшему. Конечно же, это была Сара – испуганная и побледневшая. Мне стало вдруг как-то неловко из-за того, что ей пришлось выслушивать наш неприятный разговор.

Я села на кровати по-турецки, сжав ноги руками. Рыжая закрыла дверь за собой, и села на кровать рядом со мной, вглядываясь в мое лицо.

– Раньше ты была такой плаксой и трусихой, – неожиданно сказала она, все еще внимательно разглядывая меня. – А теперь ты выглядишь такой взрослой и сильной духом, что мне становится не по себе. Я будто бы и не знаю тебя. Но все еще вижу в тебе ту маленькую Цубаки.

– Все мы когда-нибудь взрослеем, – не выражающим ничего голосом сказала я. – Это нормально, что мы меняемся.

– Да, пожалуй, – сказала рыжая и положила руку мне на плечо, сжав его. – Но жаль, что все эти годы я была так далека от тебя. Поэтому расскажи мне. Расскажи мне всё.

Это не звучало, как приказ. Я смотрела в её зеленые глаза, полные сосредоточенности и готовности помочь мне. Сара всегда выручала меня, как могла. Думаю, окажись мы вместе в беде, она ни за что бы не бросила меня одну.

А потому ей я доверяла безмерно, пусть она и была все эти годы так далеко от меня.

– Учиха Итачи – мой жених, – просто сказала я, внимательно наблюдая за реакцией рыжей. – Наши семьи давно решились на этот шаг, и через несколько лет я должна буду выйти за него. Конечно, в первое время мы не слишком-то друг друга жаловали. Итачи не хотел продолжать семейное дело, сбегал из дома, искал свой путь, но как ни странно, спеси у него немного поубавилось и он вернулся домой. Странно вышло тогда, но, впрочем, у него на всё отличные от родителей взгляды. Ладно, это не важно.

Главное, мы начали с ним потихоньку сближаться. Он очень скрытный, спокойный, но любящий свою семью человек. Он истинный пацифист. И я начала потихоньку узнавать его, а он меня. Впоследствии я поняла, что нравлюсь ему, а через какое-то время и он понравился мне. Все было, казалось бы, хорошо, до тех пор, пока у него не обнаружили периферический рак легких. Он вначале не создает никаких болезненных ощущений, поэтому его обнаружили не сразу, а достаточно поздновато, и сейчас он в очень тяжелом положении. Операция, которую завтра проведет мой отец, имеет малую вероятность успешного исхода. И вот теперь… мне страшно его потерять.

На этом я закончила свой рассказ и повернула голову в сторону, лишь бы не смотреть в глаза подруги. Сейчас это было очень сложно.

Но мне стало даже немного легче.

Сара пододвинулась ко мне ближе и обняла меня, прижав к себе. Я положила голову на её плечо. Ни слезинки в глазу не было, и за это я гордилась собой.

– Не прекращай бороться, Цу, – сказала она. – И не теряй надежды. Слова, конечно, до умопомрачения изъезженны, но они выражают всю суть того, что я хочу тебе сказать. Он все еще жив, помни это.

– Я помню, Сара, – тихо сказала я, закрыв глаза. – Я все еще помню.

– Вот и умница, – прошептала она.

Мы сидели так какое-то время до тех пор, пока наши объятия не распались, и мы просто не сели рядом, прижавшись плечом к плечу.

– Знаешь, – тихо сказала рыжая, согнув ноги в коленях. – Хоть я и улетаю завтра в Канаду, я обещаю, что вернусь так скоро, как смогу. Я буду готовить документы о переводе в Токийский университет.

– Да, конечно, – сказала я, не глядя на подругу. – Это замечательная новость. По крайней мере, мы будем видеться чаще.

– Да, правда, – тихо сказала Сара и посмотрела на меня. А затем, совсем точь-в-точь как в детстве, положила свою ладонь на мою голову и слегка взлохматила мои волосы. Когда мы были маленькими, она часто делала так, чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей. И, как ни странно, у неё это получалось.

Я, разглаживая волосы, перевела на неё взгляд и выдавила из себя улыбку.

На этот раз одного такого жеста не достаточно…

***

На утро следующего дня Сара села в такси и уехала в аэропорт, а я же направилась в больницу своих родителей, так как Итачи положили в неё рано утром. Мои родители уже были там, а отец постепенно готовился к операции. Выглядел он суровым и напряженным, как никогда прежде. Родители Итачи и Саске также были в больнице. Когда я зашла в палату к Учихе, четыре пары глаз обратили свой взор ко мне. Поздоровавшись со мной, родители и Саске вышли за пределы палаты, как бы я не уговаривала из об обратном. И вот, я осталась наедине с Учихой.

Он лежал на кровати в специальной больничной одежде. Сегодня он выглядел куда более бледным, чем обычно. Глядя на него, мое сердце сжималось от боли.

Но Итачи был спокоен, как и всегда, хотя его глаза выражали всю боль, что он испытывал на этот момент.

– Подойди ко мне, – попросил он, и я вновь, как и вчера, не смела ослушаться. Я подошла к его кровати, сев на её краешек.

Возможно, это наш последний день.

– Сколько времени осталось до начала операции? – тихо спросила я.

– Около получаса, – незамедлительно ответил Итачи, даже не глядя на часы. Внутри меня все перевернулось. Около получаса…

– Я не буду задерживать тебя надолго, – глядя на свои руки, сказала я. – Ты должен побыть со своей семьей.

– Я был с ними ближайшие двадцать два года, – хмыкнул Итачи. – И сегодня утром. К тому же, если они пожелают, они зайдут сюда, вопреки тому, хочешь ли ты побыть со мной наедине, или же нет.

– Но Саске…

– Мы достаточно откровенно поговорили с ним вчера вечером, после твоего ухода. Теперь я действительно верю, что он меня простил, и мне стало легче, как никогда прежде, – сказал Итачи и, протянув руку, накрыл ею мои руки. – А теперь я хочу поговорить с тобой.

Я подняла на него глаза и посмотрела в его лицо. Оно выражало привычные мне спокойствие и невозмутимость.

– Мне не очень приятно возвращаться вновь к этому разговору, но я думаю, что должен тебе сказать это, так как считаю это достаточно важным, – начал Итачи со вздохом. – Если сегодня все же случится непоправимое, и меня больше не будет рядом с тобой, то я все же хочу, чтобы ты продолжила жить дальше. Я хочу оказаться твоей страничкой прошлого. Хочу, чтобы ты двигалась вперед и жила полноценной жизнью. Я хочу, чтобы прошло достаточно много времени, долгие годы прошли, и только тогда бы мы встретились с тобой. Это мое единственное желание по отношению к тебе.

Я поджала губы, чувствуя, что на глаза впервые за долгое время наворачиваются слезы.

– Зачем ты говоришь мне все эти вещи? – проговорила я. – Только не говори мне, что ты сдался.

– Я не сдался, и не сдамся никогда, – нахмурился Итачи, сжав мои руки крепче. – И ты прекрасно знаешь это. Но я должен сказать тебе это, потому что твоя судьба мне не безразлична. Я говорю тебе это по той причине, что ты один из самых дорогих мне людей. Говорю, потому что сильно люблю.

Я никогда прежде не слышала от него таких слов, хотя и знала это. Но слышать от него признание в такой момент было больно и до ужаса приятно одновременно. Эти слова были катализатором моих собственных чувств для меня. Чувство отчаяния захлестнуло меня с новой и невиданной раньше силой. А потому я резко подалась к нему и поцеловала его в губы, чего не позволяла себе раньше. Он не растерялся и не смутился, что было вполне ожидаемо. Положив руку на мой затылок, он углубил этот горький поцелуй, который продлился совсем недолго по моей вине. Не имея больше сил на то, чтобы сдерживать свои эмоции, я оторвалась и положила голову на его плечо, зажмурившись. Слезы все-таки брызнули из моих глаз, а сердце мое билось как сумасшедшее, выкачивая горячую и новую кровь по всему моему телу. Итачи положил свою руку на мой затылок и погладил меня по голове, будто утешая. Но не он должен был меня утешать, а я его. Потому что это он может умереть в таком раннем возрасте, потому что это у него никогда не будет возможности создать полноценную семью, добиться вершин выбранной им карьеры и дожить до старости. Он лишается гораздо большего, чем я.