Текст книги "Шрамы (СИ)"

Автор книги: L.Luft

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Слабость [Алтан | Юля, PG-13] ==========

«Чтобы уничтожить врага, узнай его детство и психологические травмы, вынесенные из него».

Мысль продолжала стучать в голове, но не желала скрепляться с реальными фактами и проводить к чему-то определённому. Глаза резануло освещение монитора, потому Юля прикрыла их и устало выдохнула. Использовать, узнать… Как? Вернее, что именно должно проложить путь к слабости? Ведь не всегда травмы пробивают брешь, иногда они делали сильней.

Как с Игорем…

«Игорь», – тёплое ласковое имя по-особому до сих пор задевало струны души и откликалось в сознании воспоминаниями о совместном прошлом, где было многое: расследования и дела Чумного Доктора, и серии ограблений Принцессами, и дела серийного маньяка… И, конечно, происшествия в Ирландии. Юле тогда и сейчас казалось, что проблемы бегали за майором Головного Управления с просьбами решить их, а Гром и не сказать, что мог отказать, особенно, когда они прямо прибегали сами.

Игорь.

Игорь Гром.

Майор, за плечами которого высились разномастные преступники, каждый из каких навредил городу на Неве и его жителям особенно. И несмотря на тьму, в какой прозябала его работа, он сохранил добрый взгляд на мир и всегда видел лучшее, светлое, вселяющее надежду. Сохранил внутри душу, совесть, мораль.

Хотя и потому как та самая душа хранила на себе два ярких шрама – в память об убитом отце и ушедшей слишком рано матери. Юля узнала об этом случайно, когда досье собирала на Игоря и пыталась понять, что стоит за фигурой майора города. Они об этом никогда не говорили, да и Гром всегда настаивал, чего жить прошлым, следовало смотреть в будущее.

И он смотрел. Поправлял кепку, затягивал шарф и, помня о прошлом, шагал смело в будущее с открытой душой.

Юля невольно крепче сжала пальцы. Слёз уже не осталось, только на смену теплу пришёл холод в груди, и она напомнила себе, что пыталась жить так, как Игорь. Шагать смело дальше, однако её шрамы – реальные и душевные – всё ещё кровоточили…

Пчёлкина отняла одну руку и положила дрожащие пальцы на живот. С губ сорвался тяжёлый вздох, следом пальцы смяли ткань шёлковой ночной.

Нет, Юля не жила прошлым, как бы на это ни указывала Разумовская. Она говорила об этом часто – тогда, когда обе пересекались на мероприятиях, куда редко выходила Маргарита Разумовская, владелица сети «Вместе», а в СМИ больше известная как женщина, приведшая своего мужа к терроризму.

Вот вам и институт брака и семьи, а скорее лжи, подаваемой и с федеральных каналов.

В последний год «Вместе» стало больше сотрудничать с компаниями в социально-ориентированных проектах. Компания Алтана входила также в их число, потому и Юля часто пересекалась с Маргаритой. Говорили, вспоминали, в последнее время Пчёлкина пыталась склонить Разумовскую к их альянсу, особенно когда поползли слухи о новом Чумном Докторе. Иметь в союзниках владелицу главного ресурса социальной сети в Российской Федерации, а считай базу данных на всех пользователей и где, что и как «плохо лежит» – никогда не бывало лишним.

Но Разумовская всегда давала обратную и рекомендовала Пчёлкиной оставить прошлое в прошлом, не гоняться за ним и не жить им.

Глупости.

Юля не гонялась. Она помнила о нём и смотрела в будущее. И уже будущее пугало.

Сергей Разумовский объявился в городе на Неве с новым Чумным Доктором, который недавно был замечен наёмниками. И если тогда у Санкт-Петербурга был Игорь Гром, то сейчас… Не было никого похожего.

Дима погряз в бюрократии и бумагах. Он часто прозябал на других преступлениях с новой командой, и не факт, что его перекинут на это дело – заинтересованность, прошлые травмы и осадок.

Другие служители закона? Кто?

На ум не шло ни единой фамилии. Потому факт оставался фактом: законно защитить Санкт-Петербург некому. И тут в дело вступали криминальные авторитеты, которым появление нового блюстителя справедливости в клюве портило также все планы. «В кое-то веке и закон, и криминал работают против единого врага», – Юля открыла острые тёмные глаза и глянула на изображение, пересланное Каменным, затем сравнила с тем, о чём рапортовали как «шестёрки» Алтана, так и система безопасности вокруг комплекса, где впервые и был замечен новый Чумной Доктор.

Но Пчёлкина отвлеклась – макушку опалило тёплое дыхание, как и плечи ощутили весомую тяжесть. На мгновение она дрогнула, следом, увидев в отражении монитора мутный образ Алтана, расслабилась – за своими размышлениями она не заметила о его возвращении.

– Привет, – раздалось усталое сверху. Тёплые ладони с чёрным маникюром провели в расслабляющем жесте по напряжённым плечам Пчёлкиной, на что она с улыбкой прикрыла глаза, слегка подалась назад и в тон резонировала усталостью:

– Привет.

Алтан улыбнулся мягче и, оперевшись одной рукой о спинку стула, осмотрел экран, следом отошёл и присел на другой стул. Юля цепко подметила, как это действие далось ему со знакомым трудом – вышло оно более тяжёлым, и на краткое мгновение на бледном лице напротив мелькнула ответная реакция на боль. Следом также быстро пропала. Проявленный момент слабости отозвался в груди неким трепетом и напомнил об общих «травмах», которые делились на пополам уже несколько лет.

Цепкий ало-янтарный взгляд продолжал блуждать по сводкам, уделил внимание исписанному блокноту, лежавшему перед клавиатурой, и устремился на ту руку Юли, что продолжала лежать на животе. Подметила она это внимание, когда на своё бедро опустил белую ладонь, тогда отвлеклась, обернулась обратно к монитору и убрала свои руки.

– Узнала что? – с прежней теплотой продолжал Алтан, словно и не было ни руки Юли на своём животе, ни его мимолётной слабости.

– Немногое. – Юля переплела пальцы и, установив на них подбородок, прикрыла глаза.

Возвращаясь вниманием к сводкам, Пчёлкина зафиксировалась на едва-чёткой фотографии. Бело-синее обмундирование, светящиеся глаза в маске и дурацкий капюшон. Оглаживая пальцами кольцо с камнем, Юля не заметила, как начала улыбаться, и её улыбку тут же подметил Алтан, отчего присмотрелся к изображению в попытке понять, что же так развеселило.

– Непрактичный костюм.

– Я бы сказала ограниченный, – поддержала его Юля.

Оба переглянулись, вернули внимание на данные и улыбнулись – полное взаимопонимание. Пчёлкина меж тем вспомнила ещё тогда слова Игоря о таком шлеме – идиотский, как он выразился. И вправду: обзор уменьшает, капюшон и полы могут цепляться, так и ещё задеть можно любой косяк.

«К чему такие сложности?» – Пчёлкина оттянула уголок губ и сама ответила в мыслях:

«Из-за символизма и привычек».

А вот последнее – не совсем. Зацепившись за это, она опустила руки, клацнула курсором на другую открытую вкладку, где на «стопе» стояло воспроизведение уличной камеры наблюдения. Большинство, конечно, отключало в период контрабандной разгрузки табака, но парочка, подключенная к другим тайным серверам, работала, чтобы предупредить факт кражи работниками и без того краденного.

Открывшееся изображение фиксировало момент, как Чумной Доктор вытаскивал покалеченных им наёмников. Алтана это тут же привлекло. Дав ему возможность осмотреть, Юля прокомментировала:

– Я почти уверена, что это не Сергей Разумовский.

– Полагаешь? – Алтан скосил на неё взгляд, не поворачивая головы.

– Прошлый Чумной Доктор не чурался насчёт жертв, а здесь… – Юля на вдохе отвернула голову к экрану, – спас тех, кого покалечил?

Хотя «спас» – слово громкое. После пожара на точке наёмникам, пришедшим в себя, досталось от Дракона и его шестёрок за неисполнение своих обязанностей. Ибо весь контрабандный табак был уничтожен в результате возгорания. Так что… Тут уж как посмотреть: спас их Чумной Доктор или лучше бы оставил на дымящемся заводе.

Однако факт оставался фактом.

– Любопытно. – Алтан подался ближе, положив руки на стол. Ими же он обхватил локти и продолжил изучать данные. – Но уверена, что он не мог измениться?

Пчёлкина удивлённо посмотрела на Гладиолуса, склонила чуть голову, но тот вроде и не шутил. Впрочем Юля улыбнулась, подтянула к себе на стул ногу и, оправив руками края ночной, выдохнула. Стоило прикрыть глаза, как перед ними возникли сводки и данные на Чумного Доктора в исполнении Сергея Разумовского.

Отличительная агрессия.

Страсть к поджогам.

Изощрённая манера убийства.

И напротив этого Чумного Доктора, облачённого подстать своей фигуре в ядовито-токсичные цвета, возник другой Чумной Доктор – чьими цветами стали синий и белый, словно из желания искупления.

«Нет», – Юля оправила рыже-алый локон, провела пальцем по уху и, открыв глаза, ме-е-едленно изучила силуэт замеченного нового блюстителя справедливости в клюве.

– Кардинальные изменения, – обхватывая руками колено, уверенно заявила Пчёлкина. – Костюм, поведение после боя, стиль во время него…

– Это тебе записи подсказали? – Алтан вроде удивился. Юля, улыбнувшись чуть мягче, протянула:

– Нет. Ва… Дракон, – оправилась тут же Пчёлкина, да улыбнулась шире – местный цепная ящерица с красивым позывным вызывала только улыбку, – допрашивал нескольких прежде, чем убить. Я-ам… Просто побывала рядом и уточнила пару моментов.

Алтан не стал возражать, хотя Юля думала – что станет, а потому спокойно продолжала и ушла к смыслу их разговора:

– Стиль Разумовского отличался своей агрессией, во многом подкреплённой с детства и прочего: поджоги, убийства, разделывание. Один его особняк чего стоил. А здесь, – Юля вдохнула глубже, спуская ногу, – кинули шашку, воспользовались замешательством и не использовали оружие.

– Совсем? – Глаза Алтана чуть сощурились, и Пчёлкина кивнула, подтверждая. Тогда он посмотрел на данные другим взглядом.

Юля дала ему возможность осмотреть их, переключила несколько раз вкладки, когда Алтан попросил, а потом последний надолго замолчал – она не мешала ему, сама склонилась над блокнотом и попыталась вспомнить все подмеченные нестыковки в поведении нового блюстителя закона. После Пчёлкина подняла голову обратно на экран и, постучав пальцами по губам в задумчивости, убрала руку, следом продолжила:

– Диаметрально противоположные модели поведения.

– Быть может, делает это из искупления? – предположил Алтан, на что Юля вновь внимательно глянула на него – подсознание ядовито вредничало: не решил ли пострадавший от его действий вдруг встать на его сторону?

А уже рациональное и опыт за годы знакомства настаивали: Алтан так же, как и Юля стремился докопаться до истины, расставить все точки над «е» и уже потом действовать. К тому же… В спорах оба всегда занимали разные позиции, чтобы достичь так скорее истины и ликвидировать возможные слепые пятна.

Так оба действовали многим эффективнее.

– Синий цвет в костюме, – растянул Алтан, перехватывая инициативу, и Юля вынырнула из размышлений, – у многих народов он напрямую связан с доброй славой и верностью, когда как белый – социальную сплочённость и у единиц даже материнскую заботу.

– Подтекст в цвете?

– Не стоит забывать, что Разумовский деятель культуры, – лаконично отозвался Алтан, пожав плечами, – а они любят вписывать в свои произведения символизм.

– И то правда. – На вдохе Юля глянула на экран, ощущая, как одна нить, наконец, скрепилась намертво по части различий костюмов. – И я не верю в то, что люди способны меняться, – выдохнула Пчёлкина, тупя взгляд на записи в блокноте. – Ведь даже вернувшись в Питер он затянул прежнюю игру с Чумным Доктором. Почему мы должны верить, что она не окончится очередными терактами? – рационально рассудила она и нахмурилась – глаз зацепился за не озвученный факт-доказательство в пользу того, что за маской скрывался не Сергей. Юля вчиталась в него и сверилась с данными на экране, когда как Алтан помолчал.

Вопрос очевидно риторический, более того в прошлых разговорах они часто обсуждали этот момент и не было смысла обговаривать заново уже озвученные аргументы. Только Юля мимоходом подумала, что удивилась бы и поверила в «искупление» Разумовского если бы тот, как и его подельник Волков, сдались закону и на деле искупились перед ним. Или бы спонсировали тех, кто до сих пор проходил реабилитацию после терактов – раз уж те деньги крали.

Но нет.

Этого не случилось.

Вернувшись в родной город, Сергей ступил на прежнюю протоптанную тропу.

– Рост разный, – выдохнула Юля. – Новый Чумной Доктор меньше старого. И я бы поверила, будь наоборот.

В янтарно-алых глазах не осталось сомнения – Пчёлкина добила последним аргументом, предоставила Алтану возможность изучить спешно сделанный набросок сравнения, а сама осмотрела его. Взгляд невольно задержался на ногах, следом вернулся к уставшему лицу, после Юля прислушалась к себе. Часы, проведённые после встречи с Драконом за монитором и постоянными переговорами со взломщицей, действовали на неё пагубно – хотелось, прежде всего, растянуться во весь рост и уснуть. Отлучалась она за это время только в душ и за едой. Рядом с монитором обнаружилась и огромная кружка, уже с подстывшим чаем на донышке.

Вернувшись вниманием к Алтану, Юля на вдохе подалась к нему, положила руку на его колено и медленно провела от него по бедру выше. Алтан ожидаемо отвлёкся, но не стал препятствовать, только тело отреагировало почти в привычном рефлексе – мышцы под спальными штанами напряглись от прикосновения. Пчёлкина не заходила далеко, остановилась и склонила чуть голову, выдыхая.

– Пойдём отдыхать? – предложила она, поднимая взгляд обратно на Алтана. – Тебе необходим отдых, слишком долго на ногах.

Лицо напротив посветлело, губы дрогнули в мягком смешке, когда как в глазах отразилась ирония, на которую уже Юля ответила улыбкой – оба хороши. Одна замучила себя сидением у монитора и днём, полным разговоров, другой – переговорами и встречами, какие преимущественно проводились стоя.

Пчёлкина уже знала, как это могло отразиться, потому сразу предложила:

– Сделаю массаж, – тихо шепнула она и вскинула брови.

– Не нужно, – тут же парировал шёпотом Алтан. Юля присмотрелась к глазам и, не заметив там «тёмного отрицания», продолжала:

– Нужно, – она кивнула. – Иначе завтра это отдаст куда большей болью.

Пальцы огладили бедро. На сосредоточенное внимание Алтан оттянул уголок губ, накрыл её руку своей и подался вперёд. От движения звякнули золотые наконечники, что прятали в себе концы заплетённых в косы чёрных волос. Юля подумала, что хорошо и их распустить – дать голове отдых, но отмела мысли, когда мягкие пальцы другой руки с аккуратным чёрным маникюром прошлись по светлой коже щеки, оправили спавший вновь рыже-алый локон. На это Пчёлкина прикрыла глаза и ответила на подаренный вскоре ей лёгкий поцелуй, полный невысказанной вслух благодарности.

Слова порой не стоили того, что можно было высказать жестами и отношением. Алтан отпрянул, так оба замерли – почти касаясь лбами, слушая дыхание друг друга. Дорогой гель для душа ласкал запахами податливый нос, как и пальцы другой руки поглаживали её ладонь, оставшуюся на его бедре. Юля вскоре отвлеклась, отняла руку и, приподнявшись, провела пальцами по косам, спускавшимся вперёд, и меж тем в голове тут же отдалось воспоминанием то, как Пчёлкина порой сама укладывала кучерявые после сна волосы и закрепляла их.

Волосы Алтана не походили на волосы Игоря… Жёсткие, короткие и пропахшие извечно смогом и пылью Питера. Воспоминание о Громе кольнуло ледяным спазмом грудь, и прежде, чем Юля дала мыслям охватить её сознание, она с теплотой во взгляде посмотрела в цепкие глаза напротив и с нежностью и заботой проговорила:

– Пойдём.

Чуть позже оба перебрались на кровать. Компьютер был выключен, забыты на короткие моменты заметки. Тёплый жёлтый свет лампы у тумбочки едва подсвечивал комнату. Освещения хватало. Алтан лежал на спине, сцепив руки на животе и разглядывая из-за полуприкрытых век потолок, когда как Юля, сидящая в ногах, мягкими движениями проходилась по левой икре. Оба отдыхали – Пчёлкина от дня разговоров, сказавшихся на горле, Гладиолус от дня на ногах, сказавшихся на последних.

Что до них.

Мышцы всё ещё были жёсткими, несмотря на довольно частые процедуры. Конечно, Пчёлкина не могла потягаться со специалистами массажных кабинетов, однако чуткое отношение и интерес к проблеме привели к тому, что нанятая специалист расписала программу, с которой справилась, казалось бы, и цепная ящерица. Юля мимолётно улыбнулась, следом вернулась мыслями к оставленной проблеме.

Если под маской Чумного Доктора скрывался не Сергей Разумовский, то это и облегчало задачу и одновременно её усложняло. Узнать личность, познать слабости и понять, как надавить на исполнителя – это сложность. Однако вместе с тем исполнителя, на которого Разумовский и Волков потратили как средства, так и время легче убрать и ввести цели в растерянность и поставить перед необходимостью искать нового или… «Облачаться самим», – подхватила Юля, обхватывая голень. Она задержалась немного, затем чуть посильнее в массажных прикосновениях прошлась по икре до колена, вернулась на зажатый участок и принялась уделять ему внимание.

Если исполнителя они уберут, то вынудят обоих выползать наружу.

И вместе с тем… Проблема слабостей Сергея оставалось открытой, ведь именно он являлся конечной целью.

Размышляя над своим планом, Юля вскоре не заметила, как Алтан начал цепко следить за её действиями, и как вскоре тихо пробормотала:

– Чтобы уничтожить врага, узнай его детство и психологические травмы, вынесенные из него.

Другая Разумовская не выходила из головы. Осознав, что проговорила она это вслух, Пчёлкина на вдохе посмотрела на Алтана и стушевалась под его взглядом.

– Так сказала Марго на прошлой встрече.

– Разумовская?

– Да.

Алтан на вдохе закинул руки и положил их под голову, когда как Юля призадумалась над слабостями Сергея и Олега. Очевидное и лежащее на поверхности – оба являлись слабостями друг друга. Но была ли слабостью третья, отколовшаяся от них уже как несколько лет?

Перед глазами предстало уставшее бледное, почти болезненное лицо Маргариты Разумовской, а особенно взгляд её прозрачных светлых глаз. Альбинос, белая ворона, всегда заметная в толпе, и сейчас та, чью модель поведения и не предсказать в случае появления Чумного Доктора.

«Что если она замешана в этом?» – предположило подсознание, на что рацио ответило отрицательно, использовав аргументом воспоминания о Венеции. Тогда Марго пыталась сбежать, помогла ей с ошейником, в ином случае… Юля бы не сидела здесь сейчас.

Пальцы остановились на разогретой коже, когда как по рукам побежал ледяной спазм мурашек, осевший в затылке. Дыхание выбило из лёгких страхом, отчего Пчёлкина сглотнула.

– Слабость. – Протяжный голос Алтана отвлёк её, возвращая обратно в безопасную комнату в поместье, охраняемом. В крепость, где оба были в безопасности. – Полагаю, в случае Разумовского это частные детские дома.

– Надежда? – догадалась Юля. Она прошлась по икре Алтана, ощупывая размассированные мышцы – уже мягче, да и напряжение чуть спало. Потому Пчёлкина спустила обратно штанину и, вернув на стопу носок, укрыла ногу так же, как другую – после массажа желательно держать обе больные конечности в тепле.

Вот только Алтан завозился и обернулся к ней, как рискуя лишить ноги тёплого одеяла, так и переставая глазеть в потолок.

– Она самая, – подтвердил он. Юля медленнее растёрла остаток массажного крема себе в руки. – Полгода шло разбирательство и параллельно строительство нового ресторана, теперь… Через несколько дней будет открытие.

Пчёлкина, задержав взгляд на цепком напротив, вскоре опустила свой на руки и подловила себя на том, как почти шесть-семь лет назад её бы это возмутило и та самая Юля уже бы мчалась на амбразуру справедливости, отстаивая права детей и прочего. Но и та самая Юля не прошла Венецию, не потеряла возлюбленного и не лишилась ребёнка… Пальцы чуть медленнее огладили друг друга.

Не провела несколько лет, выискивая следы Разумовского и Волкова, и не встретила Алтана, который основательно просветил за правила переделов районов криминальными авторитетами.

– Полагаешь, он будет там?

– Он не упустит, – заверил её Алтан.

Юля, кивнув, вскинула брови, затем подобралась вперёд и прилегла рядом с ним. Оперевшись на локти, она не спешила забираться также под покрывало, вместо этого предельно-внимательно изучала бледное лицо напротив, необычного цвета глаза и надолго остановилась на закованных в косы волосах.

Алтан догадался, о чём Юля думала, оттого улыбнулся, опустив голову. А Пчёлкина и не стала напоминать, что волосы следовало бы распустить, хотя… Учитывая завтрашний такой же насыщенный день, была в этом и толика рационализма – обоим точно не хотелось вставать на час раньше, чтобы заплетать косы заново.

На этом порешили почти единогласно, не высказывая ни слова.

Закинув ногу на ногу, Юля подняла их и, принявшись медленно покачивать стопами, просипела:

– Значит, сорвёте его появление у нового ресторана? – Алтан медленно кивнул. – Идея твоя?

– Дракона.

– Больно ты много ему свободы стал давать, – нахмурилась Юля, припоминая другие рейды.

– Цепной ящерице надо иногда побегать больше, – почти философски протянул Алтан с привычной сталью в голосе. – Набегается, а там спокойнее будет.

– Резонно, – рассудила Пчёлкина.

Оба – Король и Королева разыгрываемой партии – помолчали, уделяя друг другу внимание и наслаждаясь происходящим: тем, как могли спустя долгое время доверять, разговаривать шёпотом и знать, что никуда озвученное в спальной комнате не уйдёт. Незабываемое ощущение, какое Юля думала, что вряд ли с кем испытает.

И всё-таки… Поразмыслив над планом Алтана (или Дракона?), Юля не сказать, что и удивилась – слабости. У Сергея Разумовского это детдом и выселение детей, логично, что он попытается что провернуть. Потому Пчёлкина такой вариант рассматривала, а потому и имела кое-что в запасе.

– Просьба будет, – выдохнула она, опуская голову. Пальцами Пчёлкина вычертила несколько загогулин на простыне, намеренно соблюдая паузу. Как и ожидалось, Алтан вскоре уточнил:

– Какая?

– Мне немного неудобно просить, – замялась Юля намеренно и улыбнулась мягче, когда другой рукой Гладиолус накрыл её, останавливая так «невидимые беспорядочные изображения» на простыне.

– Что бы то ни было, – заговорил Алтан, когда Пчёлкина подняла на него взгляд вновь, – попробуем решить.

И от этого стало теплее на душе, отчего Юля вдохнула глубже.

– Моя знакомая – ледоруб – прописала программу. Если, – заискивающе продолжала она, – Дракону удастся её использовать, то мы сможем перехватить переговоры. Уверена, что во время вылазки Чумного Доктора исполнителя координируют.

– Надеешься так выйти на место? – Взгляд напротив потемнел – предложение Алтана зацепило, однако Юля отрицательно вдруг покачала головой:

– Нет. Однако если мы получим запись голоса исполнителя, то сможем хотя бы иметь представление и первую улику, по которой сравнивать.

– Думаешь, он не изменён костюмом?

– Шанс есть, – задумалась Юля, ибо такое не предположила в своём плане. – И даже если изменён голо, то… наша речь довольно богата. Окончания, глаголы, фе-ми-ни-ти-вы. – Оба хмыкнули. – Однако если есть возможность сузить область поиска, то почему не попробовать?

Пчёлкина затихла, только переменила расположение их рук так, чтобы своими ухватить ладонь Алтана. Он же рукой, какой подпирал голову, провёл по волосам, отвёл взгляд, раздумывая, и молчал долго. Юля всё это время не сводила с него взгляда и притихла совсем, когда янтарно-алый вновь остановился на ней.

– Ты уверена насчёт своей ледоруба?

– Ей доверять можно, – кивнула Юля.

– Почему?

– Потому что площадь Восстания оставила на многих шрамы, – философски и почти поэтично растянула Пчёлкина.

Алтан намёк понял, но одобрение давать не спешил. По правде оба ещё немного обсуждали возможности реализации предложенного Пчёлкиной, и последняя говорила словами исполнительницы, предоставившей ей программу установления и копирования записи разговора. В конце концов, Гладиолус дал добро, только заверил, что сам передаст нужные инструкции Дракону – а Юля была и рада: встречаться вновь с ящерицей не хотелось.

После Пчёлкина устроилась в родных объятиях, и перед сном оба много общались. О мелочах, о работе, стараясь не затрагивать тему Чумного Доктора, однако Юля думала параллельно вот над чем: сама того не ведая Марго уже помогла ей советом, тем самым нарушив нейтралитет – если слова её о слабостях применимы к Сергею, то какая же слабость могла быть у неё… и у Алтана?

Ведь зная травмы можно не только уничтожить, но и обезопаситься. Прежде всего себя и тех, кто дорог. И Юля пообещала себе сделать всё, чтобы отыскать эти слабости и оградить их, чтобы не повторить прошлых ошибок.

========== Кикимора [Марго, R] ==========

Темно.

Вязко.

Смоль. Чёрная она проникала сквозь белые-белые пальцы, пачкала их и утягивала на шашечный пол, залитый как смолью, так и кровью. Чужая, своя – общая. За клеткой не существовало более «своего». Всех пускали на убой, как подготовленных зверей, вернее… Шахматных фигур, где счёт шёл на жизни.

Марго догадалась об этом плане.

Марго знала о нём.

Марго пыталась обезопасить тогда тех, кто был дорог ей и кого она могла спасти. Плевать на себя, плевать на безопасность, спасти хоть кого-то. Тогда в заточении она и поверила во все россказни СМИ – о том, что сама стала причиной безумия мужа, довела его до терроризма. И прочее-прочее-прочее.

А верить не нужно было.

И нужно было спасать себя.

Марго пыталась и оказалась здесь, как и другие – в клетке, где всё поглотил омерзительный запах крови и палёной человеческой плоти. Вязкая кровь хлюпала под ногами от пущенных на убой пешек, где каждая в чёрной партии символизировала одного из наёмников. Пол сливался со стенами, потерял очертания, и только внизу явственно проступало ядовито-голубое пятно – по крашенному цвету волос одного из убитых пособников.

Воздух стоял разряженный.

Где-то плакали.

Где-то говорили.

Где-то кричали и по-животному выли.

Марго скользкими от чужой крови и пота руками пыталась отодрать ошейник, тот «скалил зубы» током и не давался, контролировался с другого пункта. Марго старалась не смотреть на хаос внизу, но не получалось – прямо напротив была другая клетка, где повторялся аналогичный хаос в этой.

А кровь и смоль явственнее проступали на белом-белом. Дрянь впиталась в руки, в волосы, в тело, будто появилась во рту вместе с тошнотой, скрутившей желудок. Марго не сдавалась, продолжала пытаться отодрать ошейник, забившись в угол и не замечая, как всё больше наносила ранений собственной особо-чувствительной коже.

Паника душила. Сковывала спазмом. Поднималась выше.

Долбила-долбила-долбила.

Как начала царапать свою кожу Марго белыми обломанными ногтями, когда тупой ошейник в очередной раз не дался к открытию. Всё больше бордовых полос появлялось на коже. А затем руки перехватил Олег и заставил прекратить.

Марго посмотрела на него, увидела схожую, но скрытую панику и подалась вперёд. Руки смяли кожанку настолько сильно, что кожа под пальцами заскрипела. Подобно как на воде, только здесь в море крови Марго ухватилась за него как за спасательный круг и задрожала сильней, когда в другой клетке кому-то вновь разорвало глотку.

Глухой стук тела о плитку, чей-то особо громкий крик и почти тихое «прости» от Мастера Игры белой партии, на что Мастер Игры чёрных заливался тихим утробным ядовитым смехом. Тот распространялся по пространству и доносился эхом.

Руки смяли ворот кожанки сильней.

Оба офицера опустились на пол, и Марго дрогнула, когда одежда испачкалась ещё больше. Олег не уходил, прижал к себе, затем накрыл её голову руками, особенно уши. Это не помогало. Звуки продолжали доноситься, а когда Волков отодрал её от себя и заставил смотреть на себя, взгляд Разумовской продолжал блуждать бешено по пространству и из-за паники не концентрировался на фигуре напротив.

Марго хотелось домой, спрятаться, очнуться от кошмара, но он продолжался, тянулся и где-то с почти каждым ходом – то в одной, то в другой клетке – кто-то умирал.

Олег зафиксировал её лицо и всё же заставил сфокусироваться. Он что-то говорил. Марго хотелось поверить, но не получалось. На панику тело среагировало новым приступом и слезами, а когда чей-то ошейник вспыхнул в лагере чёрных, Разумовская начала тихо шептать:

– Я хочу домой, Олег. – Тихое, оно раздавалось эхом. – Я хочу домой… Пожалуйста… Я хочу…

– Тихо-тихо-тихо, – пробормотал Волков в ответ. – Мы выберемся. Слышишь?

Марго-то слышала, а вот её взгляд упал на бело-чёрную иллюстрацию его офицера на шее. Собственные, полные чужой и собственной крови пальцы коснулись ошейника, где горел схожий знак офицера, после Марго зажмурилась и выдохнула:

– Убей меня. – Взгляд побито ткнулся в Волкова, который мог это сделать – всего лишь исполнить просьбу, и мучениям придёт конец. – Пожалуйста, убей.

Задушить, сломать и всё – кошмар, виденный наяву, запахи, смерти, звуки всё закончится. Плевать на дом, плевать на себя, плевать на будущее – его не было, существовало лишь настоящее. Здесь и сейчас, обратившееся массовым постепенным убийством. Нужно было всего лишь прикончить. А Олег медлил.

В янтарных глазах напротив всё померкло. Удавка паники стиснула льдом грудь и горло. И Марго начала задыхаться – воздуха не хватало, а тот, что оседал в помещении, будто обжигал лёгкие. Она подумала, что наступил её черёд.

Но нет. Олег провёл по её лицу руками, подтолкнул к себе, где Марго затихла, повторяя последнюю просьбу. А сам момент наступил позже, когда под присутствием Волкова паника у Разумовской начала спадать.

Мастер белых забрал чёрного офицера, ходящего по белым клеткам. Ощутив, как горло стиснула удавка, Марго увидела переливы алых бликов в янтарных глазах напротив и посмотрела в сторону – там её встретили ядовито-жёлтые глаза и чужой оскал. Существо, расширившееся нестабильной Тьмой, обернулось, чтобы запечатлеть в памяти акт очередного убийства.

Друга.

Вместе.

Когда-то жены.

«А какая разница?» – Марго сглотнула, отвечая самостоятельно – никакой.

Тварь за решёткой упивалась. Оно желало видеть смерти. Оно хотело продлить этот момент. Оно захватило и заполнило собой всё пространство. Марго прикрыла глаза тогда, когда чёрной тенью Олег метнулся к решётке. Она нервно улыбнулась, издала хриплый смех и, обхватив живот влажными руками, закрыла глаза.

«Не поможет»

«Ничего не поможет»

«Никто не выйдет»

«Никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто-никто»

Стучало эхом в сознании, отдавалось вскоре ехидным и мерзким голосом Мастера чёрных, и смог перебить его только скрежет ошейника. Удавка на горле с фигурой второго офицера издала треск громче. Тело пронзила боль, ушедшая больше на спину, и очередная фигура упала в чёрно-алую кровяную смоль.