Текст книги "Тихая сказка (СИ)"
Автор книги: Little_Finch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
И он был определённо не в настроении, приехав на вечеринку. Продолжая улыбаться вначале своему парню, затем и всем знакомым среди гостей, он чувствовал, как в груди копошатся его потревоженные Тором монстры.
И Локи бы рад дать им разгуляться, Локи бы рад выпустить их, а не усыпить так же, как и пять лет назад, но… С чем он останется, если сделает это? С чем он останется после, а?!
Он слишком умный омега, чтобы идти на улицы и торговать телом. Слишком умный омега, чтобы искать себе богатенького «папочку» с какими-нибудь придурями в голове.
А что может предложить Тор? Что сможет предложить, если поймёт, что у него, Локи, за душой пусто?!
Очевидный коврик у входа. Если, конечно, его вообще ещё пустят на порог.
Вокруг было шумно, вокруг было слишком много народу и слишком много алкоголя. Он вытерпел почти два часа, а затем просто сбежал на второй этаж.
Футболка, прикрытая тонким, лёгким кардиганом, липла к телу, впитывая холодный пот, а в висках пульсировало. Раньше он бы чувствовал себя в своей тарелке, но сейчас понимал, что не мог даже вдохнуть так, чтобы надышаться. Стены давили и… Ему хотелось шоколада. Просто до зуда и зубного скрежета хотелось шоколада.
Насчёт алиби можно было не волноваться. Его пропажи Тони очевидно даже и не заметил, его рука просто как обычно легла на чью-то чужую талию и… И всё. Никто его исчезновения в принципе не заметил. Никому не было до него дела.
Второй и третий этажи занимали гостевые комнаты. То тут, то там раздавались омежьи стоны и рычание альф.
Он, хмурясь и борясь с тем, чтобы заткнуть пальцами уши, дошёл до туалета, умылся, перехватил волосы резинкой. Изнутри рвались тени, казалось мир вокруг рушится.
Он не мог позволить этому произойти. Его мнение не имело веса или значения. Он – омега. Он – подобие свиноматки, урождённое лишь ради продолжения рода.
Да, отвратительно. Да, дико.
Это жизнь и так бывает. Он уже привык. Он смирился. Он просто делал то, что должен был.
Дав себе десяток минут передышки, Локи распустил волосы, причесал их и надел свою вечную улыбку. Получилось как и всегда, совсем не наиграно.
Внизу играла громкая музыка, школьники упивались алкоголем и обещанием хорошего секса этим вечером. Открыв замок, он вышел в коридор.
Тот шел далеко вперёд, до лестницы ведущей и вниз, и вверх одновременно, а также ответвлялся вправо. Ответвление создавало этакий закуток с подоконником и окном.
На подоконнике сидел Тор.
Локи чуть замер, заметив его. Осторожно прикрыл дверь ванной.
Глаза парня были прикрыты, на шее висели извечные красные наушники, а он сам расположился, откинувшись на стену и свободно свесив одну ногу. Надеясь, что альфа спит, омега сделал медленный шаг в сторону лестницы, но не тут-то было.
– Твой парень только что поднялся на третий этаж с каким-то милым, немного шлюховатым омегой. Не стоит пытаться найти его, детка.
Его голос был ожидаемо и привычно мягким. Тягучим.
Локи буквально ощутил, как глаза все ещё неизвестного ему цвета открылись и взгляд упёрся ему меж лопаток. Он сделал еще один шаг.
Затем прозвучало:
– Стой.
По его коже побежали мурашки, а сердце сбилось с ритма, но он не остановился. Сделал шаг, еще один.
Он всегда делал то, что должен был. И Тор никак не входил в этот список.
Тор не пришёл бы ему на помощь и не остался бы с ним. Локи ощущал, как мир вокруг него трещит по швам, и просто пытался идти в нужную сторону. В сторону своего спасения.
Затем случилось:
– Я же сказал. Стой.
Локи ощутил, как его глаз дернулся, ноги напряглись, делая последний шаг. Тор с лёгким глухим хлопком спрыгнул на пол.
Конец. Определённо и точно.
Локи же не идиот, ну, правда. Он так долго ходил на все эти курсы по улучшению семейных отношений и… Тор не отпустит его сейчас и теперь. Все, что остаётся – быть милым, но…
Локи не делает и этого. Зачем прятаться, если этот парень читает его, словно открытую книгу?..
И он говорит:
– Мне не стоит оставаться здесь, с тобой. Я намерен вернуться вниз к…
– К кому? – парень резко негромко перебивает его. Медленно делает шаг за шагом, и Локи ощущает его передвижения, ощущает каждой клеточкой своего тела. – Там ведь тебя никто не ждёт. Там ты никому не нужен. Мальчик, который должен… Твои родители, верно, гордятся тобой теперь. Они не видели тебя без одежды? Не видели, как ты избавляешься от остатков тех великолепных званных ужинов, только бы следовать диете, навязанной ими?
Локи сжимает кулаки. Он не может сказать и слова против. Не может сказать и слова просто.
А еще не может пошевелиться. Совсем.
Он не знает, что за власть над ним имеет этот парень-шторм, парень-буря, что ворвался в его жизнь, и изменил её, потому что сам так захотел, но… Он не может даже моргнуть.
Тор уже за его спиной. Он касается пальцами пряди его волос, легонько растирает её в пальцах.
Локи сжимает зубы, только бы не отшатнуться или же наоборот не прижаться, не откинуться назад… Только бы не сдаться так быстро.
Он медленно выговаривает:
– Я удалил свой аккаунт четыре года назад. Ты не можешь знать, что происходило после, так что…
Это попытка спастись. Он естественно не может ничего опровергнуть сейчас, но может хотя бы попытаться… И попытаться тоже не может:
– Ничего не изменилось. Тогда ты был слишком умным для своего возраста. Сейчас тоже. Так и чего же ты боишься, мальчик, который должен?.. Я знаю, ты чувствуешь мой запах. А я чувствую твой. – он делает шаг, еще один, обходит его по кругу и останавливается перед Локи. Не так близко, как тогда, в коридоре, но все же… – Я не буду давать тебе обещаний, детка. И признаваться ни в чем не буду. Но я знаю, что быть модельером это не так уж плохо, а еще могу научить тебя играть на гитаре. И я пришел сюда лишь ради того, чтобы разбудить тебя. И я… – он вздыхает и медленно поднимает руку. Касается пальцами линии челюсти, щеки, а затем чуть приподнимает его лицо. Локи, до этого стоявший неподвижно, осторожно повинуется и поднимает взгляд. Шепчет:
– Я совсем тебя не знаю…
В коридоре не темно, но и не светло. Он все ещё не видит глаз Тора. Не видит их цвета, но видит их шальной блеск. А ещё чувствует запах.
И все же, каким бы истинным Тор для него не был, Локи не может просто так взять и переспать с ним, поцеловаться с ним, что угодно сделать вместе с ним. Потому что он должен, его долг – его дамоклов меч.
Альфа все смотрит ему в глаза. Мягко говорит:
– Я знаю тебя. А ты знаешь меня. Знаешь намного лучше, чем думаешь.
Он оказывается слишком близко. И Локи понимает это слишком поздно.
Не тогда, когда Тор уже начинает склоняться. Не тогда, когда сам же чуть приоткрывает губы, будто приглашая его.
Намного, намного позже…
Парень не врал, когда говорил, что заставит его завестись одним лишь поцелуем. Стоит ему коснуться тонких губ, как язык тут же проскальзывает меж них. И Локи вздрагивает.
Чужой чарующий запах обволакивает со всех сторон, забивается в ноздри и натягивает струны нервных окончаний. Его бедра напрягаются сильнее, руки сжимаются в кулаки, не в силах сделать что-либо, и… Сам он сдается тоже. Организм, ощущая близость того самого, ощущая близость его запаха, медленно начинает готовиться.
Тор берет его жарко. Всего лишь губами, но Локи уже кажется, что ещё секунда и его сердце разорвется. Чужие губы скользят по его, прихватывают, прикусывают, а наглые пальцы притягивают его бедра ближе и рвутся под кардиган, под футболку.
Стоит ему оттолкнуть, стоит оторваться от жадных губ, как Тор тут же притискивает его к стене. У Локи перед глазами взрываются звезды, когда альфа вжимается в него своим пылающим жаром телом. Когда его сильная ладонь опускается на талию, на ягодицу, на бедро… Тор поднимает его ногу, жмется теснее, раскрывая его для себя, а затем вновь целует. Омега хватается за его плечи, за пряди на затылке, а затем задыхается в поцелуй, когда наглые пальцы сжимают ягодицу и давят на шов на джинсах. Давят на повлажневший, пульсирующий вход.
И Локи хрипит, сглатывая стоны:
– Это не честно… Ты… Ты не даёшь мне выбора…
Тор хрипло смеется, вылизывая его кожу, покусывая кадык и ставя не ощутимые мелкие метки. Кажется уже ничто не способно остановить его. Ничто и никогда.
И Локи буквально плавится в его руках. Ещё никто не трогал его так жарко и страстно. Так требовательно.
По сравнению с этим поцелуи его заочного мужа – детский лепет. Навсегда и навечно.
Уже не ожидая ответа, понимая, что именно в этот момент его жизнь катится под откос, омега неожиданно слышит довольное мурчание рядом с ухом:
– Ты можешь остановить меня в любой момент, детка. Можешь оттолкнуть, позвать на помощь. Ты знаешь это, ведь так?
Его голос насмешлив. Он сочится иронией.
И Локи ощущает злость. Он делал то, что должен был уже который год. Он терпел своих тупых истеричных предков и их заскоки. Терпел склизкие ладони Старка. Терпел всю свою нынешнюю жизнь и заранее терпел ту, что предстояла после.
А теперь заявился какой-то гребаный Тор, который решил, что имеет на него права. Что имеет права на его жизнь. На его личную неприкосновенность.
Дернувшись, Локи отталкивает Тора. Его лицо пылает от гнева и смущения одновременно, волосы липнут ко взмокшей коже, а дыхание разрывается.
Не став ждать или уходить просто так, он вскидывает ладонь и залепляет альфе жёсткую пощечину. Светловолосая голова дергается в сторону, он сам оказывается уже на полпути к тому, чтобы развернуться.
Но взгляд Тора не полнится обидой или злостью. Он загорается предвкушением, его глаза светятся желанием.
Стоит Локи полностью повернуться в сторону лестницы, как его уже дергают назад за запястье. Вжимают в горячее тело, притискивают к себе и резко шепчут:
– Я же говорил, что можешь. Мальчик, который должен… – Локи тихо стонет, ощущая жадные ладони сжимающие его пульсирующий зад, и хватается за толстовку на груди альфы. Рывками пятясь к одной из дверей, Тор почти что рычит: – Пощёчина была действительно сильной, детка. Ты же понимаешь, что теперь я просто обязан тебя трахнуть?
Дверь захлопывается громко, замок щелкает оглушительно. Тор бедрами вжимает его в поверхность, одновременно с этим снимая наушники и толстовку, откидывая это куда-то в сторону. Сжав зубы, ощущая как от ярости появляются маленькие клычки, Локи рычит:
– Чёрт с тобой! Я успею засадить тебя после!..
Он злится, но это бесполезно. Ещё ни на кого у него не было такой реакции.
Пальцы дрожат, но омега вплетается ими в чужие волосы, бедра подрагивают, но он толкается навстречу чужим… Буквально вылизывая чужой рот, Локи потирается и тихо постанывает.
Если для того, чтобы преодолеть это и идти дальше, если для того, чтобы вновь продолжить делать то, что он должен делать… Если для всего этого ему нужно получить узел в заднице от какого-то малознакомого альфы, то так тому и быть.
– Тшш… Ты же помнишь, что это твой первый раз, правда? – Тор перехватывает его руки, заводит их ему за спину и отстраняется, заглядывая в глаза. На одной из тумбочек постели горит ночник, поэтому он может видеть шальной, разъярённый взгляд своего омеги. Мягко улыбнувшись, но не теряя похоти на глубине зрачка, он шепчет: – Не думаю, что стоит слишком спешить с этим. Мы же не хотим тебя покалечить, так?
– Да какая к черту разница?! Просто трахни и проваливай! Все, кто мог, меня уже поимели, так почему бы ещё какому-то неизвестному альфе не засунуть мне в зад свой узел, а?! – он огрызается, щелкает небольшими клычками, но на глаза накатываются слёзы. Из-за слишком сильного выброса гормонов, из-за близости истинного, он становится нестабильным. – Какое кому дело до меня и моего мнения, а?! Тупоголовый тюфяк!..
Он пытается пнуть его, но мажет. Тор все ещё смотрит ему в глаза. Но будто бы в душу.
Затем осторожно склоняется и касается губами щеки. Локи дергается, опускает голову, пряча уязвимость/эмоции/влагу в нижних веках глаз.
Тихо-тихо:
– Я держу не так сильно, детка. Ты все ещё можешь вырваться. Можешь избить меня и уйти. Сбежать. Я не отвечу тебе и взмахом руки, обещаю, но хочешь ли ты этого? – медленным движением он отпускает его руки, упирается в дверь по бокам от его головы и целует в висок. Целует в волосы. Локи зажмуривается и хватается за его талию лишь бы не съехать на пол. Колени все ещё дрожат, когда Тор шепчет: – Мне ничего от тебя не нужно. И плата за тебя не нужна. Мне не нужно мнение твоих родителей, не нужно мнение окружающих тебя людей. Мне нужен лишь ты, детка.
– Какие сладкие речи… – он не сдерживается и шмыгает носом. Дергает головой, пытаясь сморгнуть расплывающийся перед глазами пол. – А если…
– Нет никаких «если». Позволишь мне провести с тобой ночь? И завтрашнее утро? – он отводит волосы с его лица, подхватывает пальцами подбородок, а затем заглядывает в глаза. – Позволишь мне провести с тобой всю жизнь?
Локи сглатывает и мотает головой вновь. Кожа Тора под его пальцами мягкая и горячая. К ней хочется прижаться и никогда-никогда не отстраняться.
Он говорит:
– Нет.
И Тор улыбается. Прижимается к его губам, прикусывает, проскальзывает меж них. Локи вытягивается, привстает на носочки, судорожно сжимаясь и надеясь, что смазка не запачкает джинсы.
Но поцелуй длится не долго. Будто слыша его мысли, альфа отстраняется и медленно опускается перед ним на колени. Взявшись за молнию на его джинсах, с усмешкой поднимает глаза:
– Я думаю, их нужно снять, пока они не стали полностью влажными.
Омега ощущает, как его буквально переклинивает. Нет возможности ни дернуться, ни сказать хоть что-нибудь.
А Тор все продолжает ухмыляться. Продолжает смотреть ему глаза.
То, что они собираются сделать, уже не кажется Локи таким уж неправильным.
Чужие руки расстёгивают пуговицу, а затем и молнию. Раздается характерный звук. Когда его бедер касаются тёплые пальцы, Локи вздрагивает. Тор чуть качает головой, шепчет:
– Отомри, детка…
И это ведь было не приемлемо. Это ведь было странно и ненормально.
Локи был уверен, что Старк никогда в жизни не опустился бы до такого. Он преклонил бы его сам, использовал, выбросил…
Тор стоял перед ним на коленях и, стягивая с него джинсы, целовал его колени.
В мире, где омег никогда ни во что не ставили, Локи понимал, что это значило слишком много. Тор значил слишком много.
Его действия были осторожны, аккуратны. Отложив его джинсы в сторону, альфа стянул с него бельё, и Локи буквально чувствовал, как дрожат его сильные теплые руки. Чувствовал своими бедрами, чувствовал низом живота, чувствовал…
Тор поцеловал его тазовую косточку, затем поцеловал бедро и, приподняв его ногу, уложив её себе на плечо, поцеловал шрам от лезвия с внутренней стороны.
Локи хотел бы отвернуться, хотел бы зажмурится, но не мог. Тор хотел его, так пусть теперь распишется на своём желании. Пусть распишется на каждом из той дюжины шрамов, что были разбросаны по всему его телу.
В свои «лучшие» годы омега пару раз перерезал себе сухожилия на запястьях, так что… Шрамы от настолько глубоких порезов трудно было не заметить.
Чем Старк был бы лучше?.. Не придрался бы. Даже и не заметил бы. Трахнул и пошел дальше по делам. Трахал бы каждую ночь и каждое утро, а затем уходил бы по делам.
Локи был почти готов к тому, что Тор начнёт читать ему нотацию, стоя прям так, на коленях. Но он не начал.
Он медленно зализал шрам, затем поцеловал внутреннюю сторону его бедра, поцеловал вновь… И попросту вгрызся в него, в его плоть.
Не до крови. Но до боли.
Локи подавился вздохом, напрягся всем телом, отвлекаясь на боль, а затем ощутил, как головку мягко прихватывают тёплые губы.
– Ох, чёрт…
И снова смешок. Тор продолжал смеяться над ним, вылизывая его, медленно обсасывая его небольшой член и игриво касаясь пальцами его влажного входа. Локи мог сказать, что это кощунственно, если бы вообще мог говорить.
Он стоял на одной ноге, жёстко давил альфе пяткой на спину, понукая взять глубже, и безжалостно впивался зубами в ребро ладони, скрадывая стоны. Он был разрознен. Тор обрабатывал его с двух сторон, капли смазки звучно падали на пол, а в паху узел закручивался все сильней и сильней.
Локи никогда бы не подумал, что окажется в такой ситуации. Тор дразнил языком головку, потирал пальцами чувствительные стеночки и продолжал разводить их в стороны.
Член омеги по факту не был нужен ни для чего, кроме как для походов в туалет и секса. Он был небольшим, аккуратным, довольно непримечательным.
Папа всегда говорил, что главное доставить мужу удовольствие.
Тор сказал:
– Я хочу, чтобы ты кончил мне в рот, детка. Как думаешь, справишься?..
Дернувшись, омега вплел пальцы в его волосы, а затем приблизил его голову к своему паху. Только парень успел взять в рот, как омега тут же подался бедрами.
Тор хотел попробовать его на вкус?.. Отлично, пусть хоть подавится.
Тихо, сквозь сжатые зубы постанывая, Локи продолжал толкаться в тепло чужого рта, как вдруг четче ощутил растягивающие его пальцы. Они настойчиво потирали чувствительный бугорок изнутри и одновременно снаружи. Его колени ослабели.
Толкнувшись последний раз, он почувствовал, как Тор жёстко толкается языком в щелку на головке, и тут же кончил. Несдержанно застонал, чуть не прикусив себе язык.
Перед глазами все плыло, руки дрожали и тот факт, что он опирался на Тора очень даже радовал. До того момента, как Локи опустил взгляд вниз.
Альфа сыто облизывался, блестел шальным, хищным взглядом и все ещё вылизывал его шрам на внутренней стороне бедра. Локи ощутил, как вновь заводится.
– С тебя натекла целая лужа смазки, детка… – медленно вернув его ногу на место, парень поднялся и, смотря как омега медленно начинает съезжать по двери на пол, быстро освободился от джинсов. Успел подхватить Локи до того как тот окончательно упал. – Никак не могу перестать думать над тем, что растяни я тебя ещё немного, и вошло бы целых четыре пальца…
– Перес-стань, я…
Омега оплел его талию бедрами, чувствуя как по промежности течёт смазка, а затем спрятал лицо в сгибе сильного плеча. Прижался к Тору, обнимая его.
– Чшш, детка… То ли ещё будет.
Тор переносит его на постель, опускает на бледное хлопковое покрывало. Его руки гладят, с силой проходясь по бледной коже, а губы жадно прижимаются, оставляя метки и причиняя колкую, острую боль. Локи обкусывает губы, не желая стонать на потеху этому мерзкому, гадкому, отвратительному…
– Ты такой сладкий… Сладкий маленький омега… – Тор нависает над ним на прямых руках и заглядывает в глаза. – Будешь моим омегой, мм?.. Будешь моим деткой… – Он усмехается двусмысленно и слишком грязно. Локи не чувствует его прикосновений, но отворачивается и изгибается, давясь всхлипом. Почти тут же альфа возвращает его голову назад и прихватывает его губы своими. Он целует сладко и слишком медленно. Подхватывает его бедро, приподнимая и переворачивая его на бок.
Локи понятливо дергается, поворачивает голову под болезненным углом, становясь на колени.
И он чувствует, как альфа накрывает его своим телом. Чувствует, как его член мажет по бедру выступившей смазкой. Оторвавшись от него, Тор прикусывает его загривок и бормочет:
– Если что-то подойдёт не так, ты скажешь мне, детка.
Омега кивает, судорожно и рвано подаётся на любые, даже мельчайшие прикосновения. Тор не говорит ему, что он должен сделать; Тор не указывает ему и не принуждает.
Он накрывает его своим телом так, словно действительно собирается защитить от всего, а затем целует в лопатку. Головкой он медленно раздвигает неподатливые стеночки и подхватывает Локи поперёк живота, когда у того разъезжаются колени. Его губы выцеловывают бледные плечи, пальцы напряженно сжимают сладкое, мягкое бедро.
Омега не может ничего с собой поделать и сжимается, а затем захлебывается. Тор срывается на рык, но не сдвигается с места. Пережидает пока Локи расслабится, отпустит скомканную в пальцах простыню и выровняет дыхание.
– Тебе придётся принять меня, детка… – Тор нежно прикусывает кончик его уха и гладит по животу. Слышит тихий, рваный скулеж и, зажмурившись, покачивает бедрами. – Не зажимайся…
Локи мотает головой, раскидывая волосы в стороны. В уголках его глаз собирается влага, а мышцы подрагивают, стараясь не сопротивляться проникновению. Но Тор целует его в шею, целует его в плечо и скользит рукой ниже, обхватывая его возбуждённый член.
– Ты такой чертовски тугой, детка… Мне все ещё не верится, что я все же нашёл тебя для себя. – его голос пленит, но не так сильно, как его действия. Он все еще не двигается, и Локи не знает, что он сделал такого в своей жизни, что заслужил такой сладкий, нежный и невероятный первый раз.
Тор не насилует его ни мысленно, ни физически, но качнувшись в первый раз уже не может остановиться. Локи хрипит на каждом толчке, пытается не сжиматься, но и расслабленным быть тоже не может. Тор покусывает мочку его уха, Тор прижимается грудью к его спине, Тор сплетает их пальцы, когда замечает как безнадежно омега скребет простыни, давясь эмоциями/удовольствием.
Тор не двигается так полно, как мог бы долго. Локи даже не знает/не помнит, надета ли на альфе защита. Он даже глаза открыть не может, руки сгибаются, бедра дрожат, пальцы выкручивает.
А затем Тор начинает отстраняться. Локи почти готов, что вот сейчас все и начнется, но его неожиданно и чертовски нежно вздергивают вверх. Альфа ставит его на колени, заводит его руки назад, с светлым мягким прядям, а сам перехватывает его бедра.
И входит до основания.
Омега срывается на позорный скулеж. Он начинает медленно, неторопливо двигаться.
– Ты чертовски горячий внутри, знаешь… Когда-нибудь я возьму тебя глубоко ночью, пока ты будешь спать, детка. – его руки поглаживают низ живота Локи, а затем надавливают. Тор срывается на рычание, чувствуя отголоски собственных толчков. А затем, будто бы одичавший пес, прикусывает его загривок. Все еще шепчет: – Я буду смотреть, как ты медленно просыпаешься и понимаешь, что твой зад уже влажный и заполненный… А ты будешь метаться, не сможешь понять, что происходит, но все же будешь стонать и дальше… Да, детка?.. Ты же будешь тихо хныкать и постанывать для меня, пока я буду брать тебя в своей постели?
Локи запрокидывает голову и не нарочно, но будто на потеху своему сладкому мучителю, стонет. Гортанно, долго. Тор дергает бедрами жестче, вколачиваясь в него в самый первый раз.
Это ощущается жарко. Локи будто пылает. Пылают его внутренности, пылает его кожа и его уши. Он не верит, что когда-нибудь окажется в постели этого странного, чувственного и восхитительного альфы, но все же цепляется за его слова, будто за соломинку.
Тор удерживает его бедра на месте и не дает упасть лишь удерживая зубами за загривок. Локи не чувствует боли, потому что боли нет. Его альфа заботится о его теле и разуме.
Он теряется пальцами в светлых волосах; он дышит через раз, жалобно постанывая. А затем чувствует, как вход растягивается сильнее: это твердый, чувствительный узел набухает в основании.
Он не может сдержаться. Он выплескивается на чужое постельное белье и чувствует, как Тор позади замирает, кончая тоже. А затем отстраняется, не давая узлу расцвести в полную силу. Локи сорвано хрипит, зажмуриваясь.
Они распадаются и откатываются в разные стороны. Несколько минут пытаются привести дыхание в норму.
Первое, что омега говорит:
– Так сложно было потерпеть узел?
И Тор смеётся. Потирает лицо ладонью.
Локи считает это несправедливым. Он позволил этому неотесанному, наглому альфе забрать у него самое, можно сказать дорогое, а тот вместо того, чтобы помочь ему, вместо того, чтобы лишить его этих отвратительных омежьих запахов… Он просто взял и скатился с него.
– Нет, это действительно отвратительно, знаешь. – он приподнимается на руках, отводит с лица прилипшие волосы и, наконец, поднимает глаза на парня. Сердце вновь вздрагивает, начинает биться чуть чаще. У Тора влажная, блестящая от пота кожа и все ещё сильно вздымающаяся грудная клетка. Глаза, на счастье омежьего сердца, прикрыты. – Ты мог бы чуть-чуть подождать, а?.. Мой нюх был бы крайне тебе благодарен. Конечно, тебе меня не понять, но запахи этих текущих по щелчку «мокрушек» отвратительны.
Локи чуть кривится, поднимая волосы одной рукой и удерживая их, а затем садится. На простынь тут же начинает течь прозрачная естественная смазка, и он кривится ещё сильнее. Но все же внутри отлегает: альфа позаботился и натянул защиту.
– Не думал, что ты такой брезгливый, детка. И как только Старк тебя терпит.
Меж его лопаток мягко ударяется картонная упаковка с салфетками, а Локи фыркает. Конечно же, Тор издевается над ним. Неудивительно.
– Это ещё кто кого терпит, ага… – Локи тянется к тумбочке и перехватывает волосы уже давно подмеченной резинкой, и только после вспоминает, что у него была своя. Где-то и когда-то, но, видимо, не сейчас. Затем аккуратно собирает смазку, утирает пот на лице, шее и груди. Между делом говорит: – Между прочим секс был отвратительным. Вот почему я никогда не имел желания найти своего истинного: теперь постоянно буду ходить склизкий, как лягушонок. Брр…
Тор не отвечает. Не издает ни звука. Омега находит своё нижнее белье, выкидывает салфетки в урну у двери и, чуть подумав, все же возвращается к постели. Только теперь мельком смотрит на альфу.
И попадает в ловушку его взгляда. Мгновенно.
Тор смотрит, усмехается, и Локи заливается стыдливым румянцем. Отводит глаза первым.
– Я не знаю, что ты делаешь, но прекрати это. Возможно, все действительно было не так плохо, но меня бесит вся эта гребаная смазка. Там у двери целая лужа, чёрт побери. – он отворачивается, кидает Тору его бельё, чтобы тот, наконец, прикрылся, а затем перехватывает волосы более аккуратно. Забираться назад на кровать не спешит.
– После первой настоящей вязки становится лучше. Ты не хочешь детей, но ты и не на таблетках, так что… Как только разберешься с этим, детка, так сразу.
В его голосе нет злости или обиды. Локи не может не обернуться, когда слышит звук открывающегося окна.
На улице уже начинает светать, а судя по часам на одной из тумбочек до утра осталось меньше двух часов. Тор раздвигает шторы, открывает окно нараспашку и усаживается на ковёр под ним. Подтянув к себе свои же джинсы, достаёт сигареты.
– Слушай… – Локи потирает лицо, вздыхает и, наконец, понимает, что все будет не так уж и просто. Все чувства внутри него перемешаны, будто просыпанные на пол карты. И он бы поднял, да не помнит названия мастей, и ничего не видит, и руки трясутся, и… И ещё куча этих самых «и», честно. – Я не хочу, чтобы появились какие-нибудь недомолвки и…
– Недомолвки? Так вот как это называется, когда изменяешь своему будущему мужу со своим истинным. – Тор прикуривает, поднимает глаза на ошарашенного, выбитого из колеи такой фразой омегу, а затем ухмыляется. Нежно говорит: – Расслабься, детка. Расслабься и прислушайся к себе, наконец. – он хлопает по месту рядом с собой, неспешно выдыхает сигаретный дым, не отрывая от своего омеги взгляда.
– Ты не делаешь всё это проще. – Локи поджимает губы, фыркает и, подойдя, все же опускается около альфы. Дергано и резко забирает у него сигарету, затягивается, тут же закашливаясь.
Тор мягко хлопает его меж лопаток, и Локи кажется, будто ему ставят клеймо принадлежности этой горячей, властной ладонью. Он жестко затягивается вновь.
– Ты… Расскажи мне что-нибудь о себе. – вернув себе и голос, и дыхание, Локи сгибает одну ногу в колене, откидывается на стену позади. Тор прикуривает новую сигарету, замирает, слыша его слова, а затем будто сам себе пожимает плечами. Кивает, откладывая зажигалку.
– Я родом из Австралии, но всю свою жизнь провел тут, в штатах. Долгое время жил в Аризоне, сейчас вот на юг Калифорнии перебрался. Как и тебе, мне уже есть восемнадцать, так что…
Локи кивает, слушая. Перекатывает на языке привкус никотина. Тор продолжает:
– Что до семьи… Родители погибли в автокатастрофе в этом феврале. Ни сестёр, ни братьев нет.
Альфа затягивается сильнее, а Локи всматривается в его профиль. Тоскливо дёргает уголком губ, бормоча:
– Соболезную.
– Да уж… Уже почти три месяца прошло, а я все ещё не знаю, как отвечать на эту фразу. Но мне приятно, что у тебя не слишком черствое сердце, детка. Я ожидал будет хуже.
– Ожидал? – из окна тянет поздневесенней прохладой, и он ежится. Тор, даже не смотря в его сторону, секунду спустя уже тянется к своей толстовке. Поднявшись, Локи быстро выбрасывает потушенный окурок и накидывает чужую теплую кофту. Та длинной ему до середины бедра и ощущается слишком уютно для вещи из чужого гардероба. – Так и думал, что с тобой все не так уж просто…
Локи опускается назад на ковёр и садится ближе к своему альфе, обнимает его за руку, прижимается щекой к плечу. Тор посмеивается и проходится свободной рукой по волосам, аккуратно зажимая в пальцах сигарету.
– Ты у меня уже второй такой, так что можно сказать я тебя насквозь вижу, детка.
– Второй, в смысле, омега?..
– Неа. В смысле истинный.
Локи хочет дернуться, вырвать, убежать, но… Он поднимает глаза и встречается с Тором взглядом. Понимает, что парень не лжет. Понимает, что носиться по комнате и устраивать истерику глупо.
Вздохнув, омега опускает глаза и жмется теснее. Где-то там, в одной из комнат спит его будущий муж-блядь, а здесь, рядом с ним сидит его истинный. Истинный, у которого он уже не первый.
Если бы Локи спросили не сейчас, а намного раньше, лет пять назад, он бы сказал, что его жизнь – что угодно, но не норма. И нормой никогда не будет.
Тор затягивается и шепчет:
– Скажи что-нибудь.
Локи натягивает рукава на костяшки, трет кончик носа и тихо-тихо говорит:
– Смогу я… Смогу я с ним познакомиться?
На самом деле здесь, с Тором, ему проще, потому что не нужно прятаться за долгом и ответственностями. Но в то же время здесь, с Тором, ему неизвестно как себя вести и что говорить, что делать… Хотя, это, эта неизвестность, все же лучше чем что-либо, потому что альфа даже сейчас просто чуть склоняется и целует его в волосы. Локи зажмуривается от теплоты того, что разрастается в груди, а затем слышит:
– Он мёртв, детка. Почти девять месяцев как.
В груди сжимается слишком больно, и он не может открыть глаза. Закусывает губы, по щекам скатываются пара одиноких слезинок.
Локи жмется к Тору сильнее, обнимает его руку и шмыгает носом. Альфа говорит:
– У моего папы была одна особенность. Она передавалась в нашей семье из поколения в поколение, и омегам, и альфам, и даже бетам. Она могла передаться кому угодно, но только одному. Так вот… У моего папы было два истинных. – Тор тушит окурок о внутреннюю сторону крышки пачки от сигарет, а затем щелчком выкидывает его в окно. Пробежавшись пальцами по чёрным, как ночь волосам своего омеги, целует его в макушку вновь. – Одним из его истинных был мой отец. Он был вечным консерватором, суровым человеком традиций, который продолжал дело своей семьи и был очень уважаем во многих кругах. Вторым истинным моего папы был какой-то рок-музыкант. Я никогда его не видел, но папа всегда улыбался, когда начинал рассказывать мне о нем. Он говорил, что тот альфа просто зеркальная противоположность моего отца. Пару лет назад на одном из его концертов произошёл теракт. Папа еле пережил это, но… Я бы сказал, что он ушёл ещё тогда, вслед за своим истинным. Здесь, рядом со мной и моим отцом осталось лишь его тело, которое только и могло, что постоянно прикладываться к бутылке, да развязывать ссоры.
