Текст книги "Квартирант (СИ)"

Автор книги: listokklevera

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 9

Антон посматривал на Костю неуверенно и с подозрением, а Костя делал морду кирпичом и прикидывался, что все путем, с трудом удерживаясь от смеха. А все потому, что им предстояло ехать на электричке, и, очевидно, Антон решил, что Костя начнет громко возмущаться из-за неприглядной обстановки и всячески высказывать свое «фе». Но все дело в том, что Косте раньше частенько приходилось раскатывать на пригородных поездах: сначала вместе с Антоном, Сашиным племянником, к его деду с бабкой на каникулах или выходных; потом, когда Костя подрос, он с друзьями стал выезжать за город на шашлыки, пикники и прочие маевки, был бы повод; затем, уже после окончания школы – в поход с палатками, ночевками – все как полагается. Не пойдешь же в поход прямо от дома, сначала нужно выехать подальше от города, и уже когда выйдешь где-то на станции чуть не посреди поля, можно отправляться к месту назначения у реки или в лесу в зависимости от маршрута.

И электрички, в которых доводилось ездить Косте, иной раз оказывались значительно хуже этой, тут по крайней мере стекла были целые и двери закрывались, в том числе и в туалете. Костя очень любил комфорт, но не видел проблемы во временных неудобствах, иначе походы и жизнь в палатках были бы не для него. От окна, возле которого он сидел, тянуло холодом – зима как-никак, но не сквозило, что уже радовало, учитывая в какую несусветную рань им пришлось встать, чтобы успеть вовремя, так что Костя прикрыл глаза и задремал.

Электричка прибывала в райцентр в 8:48 – что за идиотское время, почему не в 8:50? Всегда это удивляло – приезжаешь на какой-нибудь задрипанный полустанок в 01 минуту или в 27… Как бы то ни было, но прибыли они действительно в 8:48. Зимой утром в субботу в районном центре вокзал радовал отсутствием толп, да и откуда бы им взяться? Видимо, как и такси. Пока они шли от электрички, Костя поинтересовался, есть ли вообще тут такси. Оказалось, есть. Фирма «Пегас». Единственная. Одна надежда, что они все-таки ездят, а не летают до ближайшего кювета. Возле здания вокзала даже оказалась пара припаркованных машин.

– И что же нам выбрать, – с отвращением уставился на них Костя, – Жигули тысяча девятьсот восьмидесятого года или тысяча девятьсот восемьдесят первого?

Антон передернул плечами:

– Тут вообще вопрос, захочет ли хоть кто-то из них ехать за пределы города.

– Даже так, – Костя задумчиво уставился на машины.

– Давай я сестре позвоню? Они, наверное, еще дома, – предложил Антон.

– Погоди, – Костя удержал его за руку, как будто Антон собирался не звонить сестре, а бежать к ней домой.

К вокзалу подрулил старенький уазик, из которого вышел не молодой, но бравый мужик в камуфляжной куртке, не иначе бывший военный.

– Как твоя дыра называется? – уточнил Костя в который раз.

– Кебапчета.

Костя покачал головой.

– Стой здесь, я сейчас, – и пошел договариваться с водителем уазика.

Договорился вполне успешно, правда, пришлось пообещать заплатить двойную цену, но она все равно оказалась не так уж и велика. Сидя в машине, Костя поинтересовался:

– А цветочный магазин тут есть?

– Есть, – одновременно ответили Антон и водитель.

– Давайте заедем.

Антон догадывался, зачем Косте в цветочный, но отговаривать не стал, понимая, что на его месте поступил бы так же. Не приедешь же к незнакомой женщине на день рождения совсем с пустыми руками, а подарок подобрать для чужого человека тоже проблема, цветы же сразу все решают.

Костя выбрал шикарный букет по меркам райцентра, естественно.

Когда машина выехала за город и Косте очень быстро наскучило созерцать заснеженные деревья, он вернулся к теме названия:

– Так откуда такое странное название?

– Кебапчета?

– Ага.

– Это просто болгарское название колбасок, жареных на углях.

– И почему вдруг? – удивленно взглянул на него Костя, обернувшись, он сидел впереди, а Антон вместе с букетом располагался сзади.

– У нас изначально много болгар жило, возможно, они даже основали это село.

– Серьезно?

– Да, – улыбнулся Антон. – Моя бабушка – болгарка.

– А разве болгары не должны быть смуглыми?

– Кровь разбавилась, – усмехнулся Антон, – только глаза черные и остались.

Они так увлеклись сравнительным анализом болгар с цыганами и славянами, что не заметили, как доехали.

☐ ☑ ☒

Антон вылез из машины, прихватив свой рюкзак и Костин букет, Костя рассчитался с водителем и взял номер его мобильного, договорившись, что завтра он за ними приедет, чтобы отвезти на вокзал. Костя забрал цветы, и Антон, нашарив засов, открыл калитку. За ней шла расчищенная от снега дорожка, по одну сторону от которой возвышался дом, а по другую через низенький заборчик виднелся засыпанный снегом сад.

Они прошли вдоль дома и оказались в просторном дворе. Возле крыльца курил крупный молодой мужик, который, увидев их, отбросил сигарету и с широкой, но неискренней улыбкой двинулся навстречу:

– Какие люди! Самсонов!

– И тебе привет, Борщев, – скривился, останавливаясь, Антон.

Костя, удивленно взглянув на него, уставился на мужика – здоровый бычара! Тот подошел совсем близко и облапил Антона «со встречей», Антон попытался отодвинуться.

– Что ты как неродной, мой дорогой шурин?

– Ну что ты, дорогой зятек! Рад безумно тебя видеть, – голос Антона сочился ядом и сарказмом, но «дорогой зятек» явно намеков не понимал.

– А это что за хрен? – громким шепотом спросил мужик, не отпуская вырывающегося Антона. – Личного ебаря привез? С цветочками… Свататься будет?

Костя завис, в недоумении глядя на Антона. Че за нахрен вообще?! Этот здоровый лошара намекнул, да что там «намекнул» – прямым текстом сказал, что Антон по мальчикам? У Кости в голове происходила внезапная перезагрузка. Это что, Антон – гей? Ничего себе! Костя в жизни не видел живого гея, да и не думал о них никогда, а тут надо же… Так это он потому и готовит так хорошо, или почему? Вообще-то дядь Коля, Танин муж, тоже мог и борщ сварить, и котлеты пожарить, а рыба так всегда на нем была: и почистить, и приготовить. Да и дед Гриша картошку чистил и жарил только так! Черт!..

– Придурок, – прошипел Антон, выкрутившись и удачно ткнув локтем зятя под дых, и очень-очень надеясь, что Костя не расслышал этого бреда, – это мой друг и сосед по квартире Костя.

Ему удалось выдраться, и он, отступив на шаг, представил зятя:

– Костя, это муж моей сестры, Сергей.

Костя белозубо оскалился, порадовавшись про себя, что у него заняты руки и можно не здороваться: в одной он держал букет, а во второй – рюкзак, который так и не повесил на плечо.

– Сережа, кто там? – раздался женский голос откуда-то из-за спины Сергея, тот повернулся, и они увидели спешившую к ним женщину в белом платочке на голове, в руках она держала большую миску, исходившую паром. – Антоша! Приехал все-таки!

Она сунула миску в руки зятя и велела:

– Неси быстренько в дом, пока не выстыло.

Тот неловко перехватил миску, полную свежесваренных, покрытых лужицами растопленного сливочного масла вареников.

– Привет, мам, – Антон обнял маму. – С днем рождения!

– Ох, спасибо, сынок, дорогой мой! Вот подарок так подарок! Как же хорошо, что ты приехал, – она отстранилась от Антона, продолжая держать его за руки, и посмотрела на Костю: – А это кто, сынок?

– Это Костя, мой друг, мы в одной квартире живем, – говоря это, Антон даже не осмелился посмотреть на Костю, чувствуя себя крайне неловко после выходки Сергея, вот же мудак редкостный! – Костя, это моя мама – Дана Стояновна.

Костя улыбнулся и протянул цветы:

– С днем рождения.

Женщина всплеснула руками и аккуратно взяла протянутый букет:

– Спасибо, Костя.

Она прижала огромный и довольно-таки безвкусный букет к груди и, улыбаясь, смотрела то на Антона, то на Костю.

– Ой, что ж это я! Пойдемте в дом скорее, на улице, чай, не лето, – перехватив одной рукой цветы, другой она уцепила Антона и потянула к крыльцу. – Как вы вовремя-то! Как раз к вареникам поспели. А чем же вы добирались, сынок?

Костя шел следом за Антоном и его матерью, улыбаясь ее говорливости и явной любви к сыну. Это было правильно, а вот над тем, что сказал Сергей, Костя еще подумает.

☐ ☑ ☒

В доме все уже знали, что приехал Антон, и стоило им зайти в дом, как к нему тут же кинулись племянники. Он подхватил сразу обоих и, смеясь, немного покружил. К ним подошли сестра Антона и отец, и Дана представила им Костю:

– Это Антошин друг Костя, а это Света – Антошина сестра и его папа – Илья Никифорович.

Костя улыбался, пожимал руки, с интересом разглядывая родственников Антона. С сестрой он был похож, только она отбеливала волосы, представляя из себя типичную контрастную блондинку: неестественно-белые волосы, черные глаза и ярко-красная помада. Косте хотелось поморщиться от такой безвкусицы, но он усиленно изображал приветливого и ненавязчивого гостя. Отец Антона оказался среднего роста мужиком обычного сельского вида; как и жена, он выглядел на свой полтинник. Антон выделялся среди родственников как аристократ среди селян, и Костя понимал, что это не потому, что тот уехал учиться в областной центр, в цивилизацию, он просто другой.

– Светка со своими приехала сегодня… – начала рассказывать мама, как только усадила всех за стол завтракать.

– Не успело солнце встать, – подсказал отец, накалывая вареник и макая его в большую пиалу со сметаной.

Мама засмеялась и махнула на него рукой.

– Вы кушайте, мальчики, кушайте, пока горяченькие. Как вы вовремя подоспели-то! Вот эти с фигурным краем с мясом, а с оборочкой – с картошкой, – показала она на вареники.

К огромному Костиному удивлению, все так и ели из той огромной миски, которую Сергей водрузил посередине стола, только детям дали отдельную тарелку, опять же одну на двоих. Даже в походе у каждого имелась своя посуда, и Костя чувствовал неловкость есть из общей посуды. Но вареники оказались очень вкусными, а с мясом Костя так вообще никогда и не пробовал. Сначала он подумал, что это что-то типа пельменей, только другой формы, но и вкус тоже отличался.

После завтрака отец отправился проверять баню; женщины пошли в кухню, стоящую отдельным зданием, прихватив с собой Сергея, к видимому облегчению Антона; детишки же повисли на Антоне. Он выдал им привезенные подарки, играл вместе с ними, смеялся, но Костя заметил, что при этом он старался не смотреть на него, чувствуя, что неловкость после сказанного Сергеем никуда не делась.

Племянники Антона – Алиса, четырех лет, и ее братишка Максим, почти шести лет – вели себя вполне прилично, на взгляд Кости, не ныли, не капризничали, не баловались. Было заметно, что они любят своего дядю, так и липли к нему все время с просьбами то поиграть с ними, то рассказать что-то интересное. В какой-то момент Антон достал мобильник и нашел несколько коротеньких видео с Лакки, дети визжали от восторга, глядя на пушистого шкодника, и вскоре перекинулись на Костю, приставая теперь уже к нему.

– Ну я вижу, вам нескучно, – улыбнулся Антон, глядя на восхищенно взирающих на Костю племянников, он легонько дернул за хвостик Алису, – пойду посмотрю, не нужна ли дедушке помощь.

Девчушка захихикала и схватила Антона за руку, а ее брат серьезно заявил:

– Мы тоже пойдем, собирайся, Алиса, мы же хотели снежную бабу построить.

Костя растерянно посмотрел на Антона: если все уйдут, то что ему одному прикажете делать в чужом доме с допотопным телевизором, наверняка транслирующим всего пару каналов?

Алиса вскочила и побежала одеваться, Максим отправился за ней, Антон потерянно стоял рядом с Костей, глядя в сторону. Мда… Костя встал, и не ожидавший этого Антон отшатнулся.

– Я, пожалуй, пойду во двор с малышней, – произнес Костя с легкой укоризной: чего он дергается? – Не буду же я один тут сидеть. А так поиграю с ними в снежки, бабу слеплю, – улыбнулся он.

– Да, точно, – согласился Антон, искоса взглянув на него из-под ресниц и тут же отвернувшись.

☐ ☑ ☒

Во дворе особо разгуляться было негде, и Антон предложил пойти на огород. Он даже с ними пошел посмотреть, что и как. Огород вполне подходил по мнению Кости, так что пока Максим слепил снежок и активно начал его катать, превращая все в больший шар, Костя сам слепил несколько снежков и кинул их в Антона. Тот такого явно не ожидал, но в долгу не остался и, вместо того, чтобы пойти, как собирался, к отцу, начал ответную атаку в сторону Кости. Вскоре дети бросили катать шары для снеговика и примкнули к снежному обстрелу, причем малышка Алиса присоединилась к Косте, а Максим к Антону. Все разгорячились, с хохотом закидывая друг дружку снежками, щеки разрумянились, глаза сверкали, цвет одежды у всех постепенно становился одинаково белым.

Снежную битву остановил Антон:

– Ну все, перерыв!

– Ну Антон, – тут же заныла Алиса.

– Хватит, я сказал, идемте в дом, вы промокли уже.

– Мы еще снежную бабу не слепили, – надулся Максим.

– Ничего страшного, потом слепим.

Во дворе их встретил Сергей, выскочивший из дома, куда заносил миску с салатом, он встал как вкопанный, с изумлением и завистью рассматривая своих детей, больше похожих на снеговиков, и таких же покрытых снегом Костю и Антона.

– Вы откуда такие?

– Мы в снежки иглали, – радостно поделилась Алиса, – в агалоде.

– Я тоже хочу в снежки, – протянул Сергей, окидывая взглядом Антона. – Батя сказал, можно к бане готовиться.

– Баня, – запрыгала Алиса.

– Ты, мелочь, пойдешь с мамкой и бабушкой, – щелкнул ее по носу Сергей и обратился к сыну: – Как и ты.

– Чего я с телками должен мыться? – надулся Максим. – Я с вами хочу.

– Яйки не доросли еще. Идите в дом сушиться, и, Макс, вещи развесь, понял?

– Да, – хмуро бросил Максим и, обойдя отца, направился к крыльцу.

Алиса, прикрыв рукавичкой рот, хихикала, все время повторяя: «Яйки!»

Баня Антона оказалась значительно вместительней, чем деда Гриши – большой предбанник, из которого вели две двери: в парную и в отдельную моечную. Бассейна в ней, конечно, не было, но Костя такого и не ждал, разумеется, зато там находился душ и обычная ванна. Из моечной еще одна дверь вела напрямую в парилку.

В предбаннике стоял деревянный шкафчик, в который они повесили свои вещи. На стенах висели пучки засушенных трав, в воздухе остро пахло мятой; на столе лежала стопка больших махровых полотенец, которые Антон принес из дома, а также стоял самовар, несколько разномастных кружек и горшочек с медом.

– Давайте, раздевайтесь живей, – закомандовал отец Антона, – разбирайте шапки, в душ и бегом в парилку. Эх, жаль, что сейчас не вечер. Вечером-то полезней баньку принять, а потом в постель сразу, когда тело стало легкое-легкое.

Костя всегда разоблачался догола спокойно, а чего стесняться? Все ж мужики! Да хоть бы и бабы были, и что? У него такое тело, которое можно использовать для рекламы нижнего белья: неперекачанное, мышцы с легким рельефом и главное – ни жиринки и кожа гладкая и чистая. Он посмотрел на Сергея: тот то ли по жизни страдал от лишнего веса, то ли раскормился в последние годы, но в одежде он смотрелся намного лучше – рубашка скрадывала живот, джинсы подтягивали зад. Та еще туша! Зато Антону, по мнению Кости, не мешало бы подкачаться. Надо будет его хоть на утренние пробежки с собой брать, решил он.

Костя любил баню, любил попариться, а потом облиться холодной водичкой, или если с друзьями в городе ходил, то нырнуть в бассейн. На втором заходе в парилку Илья Никифорович предложил:

– Давай-ка, Серега, ложись, отхлестаю тебя веничком, всю дурь выбью.

– Шутник вы, батя, ну какая у меня дурь, я ж самый примерный муж и отец.

– Ложись уж, примерный.

Сергей забрался на нижний полок, и тесть стал чародействовать над ним с березовым веником. Полок был такой широкий, что и двое могли лечь рядом. Так и получилось, когда дошла очередь до Антона с Костей, Илья Никифорович предложил лечь им рядком и наслаждаться веничком. Звучало двусмысленно, но Костя только засмеялся.

– Батя, та что вы будете напрягаться, – встрял Сергей, – хлещите Костю, а Антоху я оприходую.

Это прозвучало еще более двусмысленно, и Костя увидел, как Антон сжал губы и раздул ноздри, всем своим видом показывая несогласие. Костя толкнул его локтем в бок, чтобы тот устраивался под стенкой, а сам лег рядом.

– Это тебе не дрова топором рубать, – отмахнулся от него Илья Никифорович, подавая веником горячий воздух на ступни. – Научись сначала правильно веником орудовать.

– Да я уже семь лет с вами тут парюсь, – возмутился Сергей, – люди университеты за это время заканчивают с аспирантурами, а вы мне веник доверить не можете!

– Так то университеты...

Костя закрыл глаза, действительно наслаждаясь то легкими похлопываниями веника по ногам, то хлесткими ударами, то медленными поглаживаниями веником вдоль тела, то компрессом, когда веник плотно прижимают к коже на несколько секунд.

– Перевертайтесь, ребята, – скомандовал Илья Никифорович.

Костя перевернулся, так и не открывая глаз, чувствуя, что рядом завозился Антон. Отец проделал те же манипуляции веником, только теперь спереди.

– Хорош! Посидите пару минут и марш в помывочную обливаться холодной водичкой.

Потом они сидели в предбаннике, и Косте казалось, что он сам превратился в воду – по нему непрерывно тек пот. Они пили травяной чай, отец Антона травил деревенские байки, но сам Костя участия в беседе не принимал – ему и так было кайфово.

☐ ☑ ☒

Возвращались в дом втроем, Илья Никифорович остался в бане подготовить все для женщин.

– Идите, идите, парни, и пока наши дамы будут париться, отдохните перед застольем.

Это была дельная мысль, потому что Костя так расслабился, что хотелось только лечь и не вставать до завтрашнего утра, тем более что и день у них с Антоном выдался на редкость длинный – даже не верилось, что еще утром они были в городе. Он так ушел в свои мысли, что не сразу понял, о чем говорит Сергей.

– Ты хоть в отчем доме с мужиком не трахайся, – типа по-дружески советовал он Антону, закинув руку ему на плечо.

– Заебал, блядь, со своими домыслами, – прошипел Антон, резко останавливаясь и выскальзывая из-под его руки.

– Не, еще не ебал, – хохотнул Сергей.

Глаза у Кости изумленно округлились, он насторожил уши, прислушиваясь.

– Да че ты целку из себя строишь? Привез ебаря с собой, думаешь, никто не догадывается?.. – вполголоса продолжал Сергей.

– Не у всех такое извращенное мышление, как у тебя, – отчеканил Антон, устремляясь к крыльцу и мгновенно скрываясь за дверью.

Сергей шагнул за ним, но Костя придержал его за рукав:

– Слышь, закурить есть?

Тот недовольно попыхтел, но полез в карман за сигаретами, бурча:

– Свои иметь надо, развелось тут нищебродов.

Костя улыбнулся, вытаскивая из пачки сигарету и думая, какого Сергей цепляется к Антону, если у него есть жена и дети. Даже если тот действительно гей, и что? Он нормальный чел, вполне адекватный, и с ним интересно. Вообще ни одного живого гея Костя никогда не видел, разве что по телевизору. Элтона Джона, но то не считается, тем более что он в Англии живет. Надо будет погуглить по возвращении домой. А может, Сергей – гомофоб? Самому Косте раньше как-то не приходилось размышлять над чужой ориентацией, и с друзьями о гомиках они тоже не разговаривали, с чего бы такая тема вдруг нарисовалась? Да и вообще не пофиг ли, кто с кем трахается? Лично Костю это никак не трогало, видимо, в отличие от Сергея.

Сергей тоже закурил, то есть Костя просто катал сигарету в пальцах, не собираясь курить – он этим делом не увлекался и начинать не собирался.

– Ну и че не куришь?

– Так я не курю, – спокойно ответил Костя.

– Какого хуя сигу стрельнул? – рассвирепел Сергей.

– Какого хуя к Антону лезешь? – парировал Костя.

– Слышь, пацан, что за базар? – навис над ним Сергей. – Или я прав, и вы потрахиваетесь потихоньку?

– А тебя это ебет? Я ж не спрашиваю, не потрахивается ли с кем твоя жена, пока ты на работе?

– Ах ты сука! – Сергей сделал резкий выпад рукой в сторону Кости, то ли пытаясь его схватить за грудки, то ли ударить.

Костя отклонился и, в свою очередь, захватил его мизинец, резко вывернув назад. Сергей взвыл, но вторая рука у него была свободна, так что сейчас он покажет гаденышу, как ручонки свои и язык распускать. Но Костя, догадавшись о его намерениях, сразу предупредил:

– Только дернись, и я тебе палец сломаю.

– Ты охуел? Че творишь?

– В следующий раз это будут твои яйца, – предупредил Костя, сильнее выворачивая палец.

– Ай, отпусти, ушлепок!

– Отвали со своими подъебками от Антона, понял?

– Сам разберусь! Мне еще не указывали всякие, что делать! Самому-то, небось, нравится натягивать Антохину задницу?

Косте было противно, хотелось въебать хорошенько Антоновому зятьку с ноги и лучше в рожу, чтобы не кидал на Антона масляные взгляды и не кидался сальностями, но он был тут в гостях, и избить родственника казалось дурным тоном. С другой стороны, какой праздник в деревне без хорошей драки?

– Ааа, – протянул Костя, – так вот чего ты хочешь, натянуть Антона? Или, может, чтобы он тебя натянул?

Сергей, взревев, вырвал палец из захвата и всей тушей бросился на Костю, тот отступил в сторону и увидел, что за ними стоит отец Антона, хмуря брови и поджав губы.

– Капец, – пробормотал Костя, отступив в сторону крыльца.

Сергей ринулся за ним, но его остановил громкий возглас:

– Сергей!

Тот резко остановился и оглянулся на тестя, растерянно бормоча:

– Батя… Батя, я че, я ниче.

– Че, че, – передразнил его Илья Никифорович. – Ходь сюды.

Костя скрылся в доме, убравшись подальше от разборок, он понимал, что отец Антона наверняка что-то слышал, и вряд ли его это обрадовало.

– Ты что, стервец, творишь? – невысокий тесть, который едва Сергею до подбородка доставал, вызвал у него неконтролируемую волну страха.

– Бать, я ниче, это этот прикопался.

– Сереженька, – ласково начал тесть, – ты мне тут сказки свои сейчас в уши не заливай, ты за свои собственные слова ответ держи. Я тут стоял и все-все слышал.

Глаза, такие же угольно-черные, как у Антона и Светы, смотрели из-под густых бровей грозно и нетерпимо, Сергей побледнел.

– Ты что ж это, поганец, замыслил, а?

– Я, батя, Богом клянусь, ничего не мыслил, вы чего?

– Значит, слушай сюда, богохульник, если еще хоть раз посмотришь в Антошину сторону или грязный роток свой до него откроешь, ой худо тебе будет. Моя двустволка осечек не дает: пойдешь со мной на охоту, да там и останешься.

Сергей побледнел:

– Батя, да вы что, детей сиротами оставить хотите?

– Не я, а ты, видно, хочешь, содомит проклятый!

– Батя, вы чего говорите? Да я кроме Светы и не смотрю ни на кого!

– Ты мне байки тут не рассказывай! Понял, что я сказал?

– Понял я, понял!

– А раз понял, в дом иди.

Сергей начал подниматься на крыльцо, бормоча:

– Значит, приезжему этому можно, да? Содомитством заниматься?

– Побурчи мне еще! Пока тут только ты непотребствами хочешь заниматься!

☐ ☑ ☒

В комнату, в которой ему придется ночевать, Костю провела Алиса. Оказалось, это была комната Антона, но до того крошечная, что Костя не представлял, как они должны в ней размещаться, к тому же кровать, старая с панцирной сеткой, была одна. Он подумал, что, возможно, Антон заночует в другом месте, но его рюкзак находился тут же на каменной лежанке напротив кровати. Под окном притулился небольшой стол. В комнатке даже шкафа не было, его заменяли крючки на стене, прикрытые занавеской.

Сам Антон валялся на кровати, заложив руки за голову, но увидев Костю, сразу сел, встревоженно на него глядя.

– Слушай, а как мы спать тут будем?

– Я на лежанке лягу, а ты на кровати.

Костя посмотрел на лежанку, в которой от силы было полтора метра длины:

– И как ты на ней собрался разместиться, клубочком? Так она узкая.

– Ничего, размещусь, – Антон встал. – Приляг отдохни после бани, а то совсем разморило.

Да уж, «разморило», если можно так назвать встряску с Сергеем. Ему хотелось как-то предупредить Антона о том, что его отец услышал кое-что лишнее, но Костя не знал, как о таком сказать.

– Чего ты вскочил, ложись назад, – он пихнул Антона в сторону кровати, – поместимся, а на ночь что-то придумаем.

Несмотря на сопротивление Антона, Косте все-таки удалось его вернуть на кровать и самому устроиться рядом.

– Красота, – он закрыл глаза и вытянулся, чувствуя, как под боком замер Антон, стараясь не коснуться его, но из-за просевшей сетки неумолимо скатываясь все ближе.

В конце концов Косте как-то пришлось жить впятером в двухместной палатке, вот там была теснотища, не повернуться!

– Кончай дергаться, – велел он, не открывая глаз.

Антон дышал так тихо, словно стараясь, чтобы Костя вовсе забыл о нем. Костя толкнул его локтем:

– Угомонись, мне реально пофиг на тот бред, что лил Сергей.

– Правда? – помолчав уточнил Антон.

– Правда.

– А если я действительно гей? – очень тихо, почти беззвучно спросил он.

– И что? Ты лучше скажи, ты поэтому не мог жить в общаге? Что за конфликт у тебя там случился?

Антон молчал так долго, что Костя уже решил, что тот заснул.

– Да не то чтобы конфликт, просто есть у нас один парень на курсе, хорошо хоть не в моей группе, но лекции-то общие, так вот, он ко мне вечно цепляется, хотя я никакого повода не давал.

– Цепляется, это как за косички дергать, чтобы показать, что девчонка нравится?

– Если бы! Он, наоборот, всеми своими действиями показывает, как я ему не нравлюсь, гнобит всячески. Хорошо еще, что у нас остальные ребята нормальные и все его «шуточки» в мою сторону пропускают мимо ушей, не присоединяются, а то была бы у меня еще та учеба!

– Что за шуточки?

– Тупые, как и он сам. Типа «Антоша, ты что, глаза накрасил? Антоша, ты что, девочка?» Ну и тому подобный бред.

– Ну ни фига ж! Он к тебе явно неровно дышит. Это ж надо придумать такую чушь! У меня тоже ресницы черные, так пусть попробует кто-то ляпнуть, что я их накрасил, – сжал кулаки Костя.

Антон заулыбался, он наконец смог расслабиться:

– Да ты вообще красавчик хоть куда.

– Да? – заиграл бровями Костя. – Нравлюсь?

– А то! Еще б не нравился с такой-то квартирой, замечательными родственниками и упоротым енотом, – засмеялся Антон.

– Вот не знаю, – возмутился Костя и лег на бок, чтобы видеть Антона, – это комплимент был или оскорбление?

– Конечно, комплимент, – сделал торжественную мину Антон.

– Ладно, – подозрительно прищурил глаза Костя, – что там дальше с твоим поклонником?

– Как-то этот придурок гомофобный… – Антон скривился, выражая всем своим видом презрение к «гомофобному придурку», и замолчал.

– Застукал тебя на горяченьком? – подсказал Костя.

– Что? Нет! Все еще прозаичнее – напился и полез ко мне целоваться.

– Ого! – восхищенно воскликнул Костя, хотя внутри все заполыхало от ревности. Вот же черт! Он сам не ожидал, что ему станет настолько неприятно слышать про любовные приключения Антона. – Да он у вас самый натуральный латентный гей, или как там говорят?

– Ага, – хмуро согласился Антон, – гомофобный гей, супер.

– Прямо как твой зятек! И что было потом? У вас было что-то? – быстро уточнил Костя.

– Ага, свадьба и трое детей.

Костя заскрипел зубами и полным «искренности» жизнерадостным голосом уточнил:

– Так вы все-таки трахнулись?

Антон неверяще уставился на него:

– Ты вот сейчас серьезно?! Он гнобил меня почти два года, прежде чем полезть по пьяни с поцелуями, и я, по-твоему, должен с ним сразу схватиться за руки и идти в закат? Да я так опешил, что врезал ему в рожу на автомате.

– То есть ты не ответил на поцелуй? – въедливо поинтересовался Костя.

– Нет, конечно! Не хватало с ним еще целоваться.

– Ага, – удовлетворенно улыбнулся Костя. – И чем закончилась эта поучительная история?

– Тем, что на следующий день он заявил, что это я во всем виноват, что это все мои глаза и губы блядские, и стал гнобить еще больше. Проходу не давал со своими оскорблениями, ну я и свалил на квартиру.

– И он оставил тебя в покое.

– Цепляться стал меньше, особенно когда начал встречаться с девчонкой.