Текст книги "Я не могу без тебя (СИ)"

Автор книги: listokklevera

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Продолжай. Не нужно останавливаться.

Даня расстегнул его брюки, начал сжимать и гладить возбужденный член уже через тонкие трусы. Вадим застонал сквозь зубы. Даниил придвинулся ближе, скользнул губами по шее, поднялся к губам и впился жадным поцелуем. Когда смогли оторваться друг от друга, Вадик предложил пойти в спальню. В спальне разделись и рухнули на кровать.

– Люблю тебя, люблю, – шептал Даниил, лаская любимое тело, целуя, пробегаясь пальцами по бокам, спускаясь к низу живота, – хочу тебя.

– Я тоже, – Вадим прикрыл глаза от наслаждения и повернувшись на живот, прогнулся в спине, приподымая зад.

Дан целовал упругие ягодицы, покусывал их, пока рука нежно сжимала, играла с яичками, ласкала член.

– Моя красавица. Самая красивая попка в мире.

– Что ты там бормочешь? Опять признаешься в любви моей заднице? – простонал Вадим.

Дан раздвинул ягодицы и большими пальцами стал гладить вокруг дырочки. Потом наклонился и начал вылизывать ее, проталкиваясь языком внутрь. Вадим ахнул и раскрылся шире, подался навстречу. Язык спустился к мошонке, вылизывая ее, легонько засасывая кожу, прошелся по яичкам, вернулся к дырочке, быстрыми движениями лаская ее. Даниил перевернул Вадика на спину, тот сразу согнул в коленях ноги, развел их в стороны. Его стоны, хриплое дыхание сводили с ума. Дан подсунул под него подушку, прошелся сначала пальцами, а потом губами, языком по впадинкам между ногами и пахом, щекоча, целуя нежную кожу. Опустился языком к дырочке и снова начал вылизывать ее. Вадим бился в его руках, и в промежутках между стонами повторял «еще, еще».

Дан достал резинку и раскатал ее по своему члену, сдерживаться было все трудней. Намазал палец смазкой, и сомкнув губы на возбужденной плоти Вадима, осторожно стал проталкиваться внутрь. Палец вошел легко, нашел нужную точку внутри, и Вадим изогнулся, застонал. Даниил добавил пальцы, растягивая сильнее, а когда, испытывая дикое желание, наконец ворвался сам, то задвигался с нетерпеливой жадностью, входя до конца, а потом почти полностью выходя. Вадим обвил его ногами, делая встречные движения тазом и прижимая к себе так плотно, что его член оказался зажатым между их телами. Почувствовав, что Вадим выгнулся и напрягся, кончая, Дан задвигался быстрее и излился в содрогающееся тело.

Лежа, после сокрушительного оргазма, вплотную друг к другу, переплетясь ногами, Вадим нежно глядя в лицо Дана, перебирал его длинные волосы, а тот поймав его пальцы, стал выцеловывать их, втягивать глубоко в рот, вырывая у Вадика прерывистые вздохи. Потом, отпустив его руку, стал целовать шею, плечи, грудь, шепча:

– Ты такой красивый. Я так люблю тебя.

Он спустился ниже, начал гладить ноги, обцеловывать колени:

– Такие красивые ноги, такие точенные коленки.

Вадим чуть не сказал, что Дан не видел Димкиных ног, вот уж кто вытанцевал, выточил себе ноги, да и фигуру в целом. Но удержался, подумав, что не стоит своему парню расписывать красоту другого, даже, если он твой брат.

– Переезжай ко мне. Не хочу с тобой расставаться, – закинув одну ногу Вадима себе на плечо и целуя ее внутреннюю чувствительную сторону, предложил Даниил.

У Сергея с Димой дни проходили в чувственных ласках и взаимном удовлетворении друг друга губами и руками. При этом во время минета, Сережка обязательно ласкал его пальцами изнутри. Но секса так и не было, хотя Димка изучил уже всю теорию вдоль и поперек, но до практики так почему-то и не доходило, что уже начинало его просто бесить. Сергей тоже втихаря ознакомился с нужной информацией, но решил до своего возвращения из Америки, ею не пользоваться. Если Димка выдержит эту разлуку, дождется его, тогда они и станут настоящей парой, тогда у них всё и будет.

За завтраком не подозревающая ни о чем, Ирина Витальевна поинтересовалась:

– Сережа, ты завтра в аэропорт будешь отсюда уезжать или из города?

Вилка выпала из Диминой руки и он во все глаза уставился на Сергея:

– Ты куда-то улетаешь? Надолго?

Тот виновато взглянул на него:

– К родителям в Америку.

– Почему ты мне ничего не сказал? – выкрикнул Димка, не заметив, как удивленно посмотрела на него Сережина бабушка, – когда ты возвращаешься?

– 31 августа.

– Тебя даже не будет на моем дне рождении, – с горечью сказал Дима и выскочив из-за стола, пошел на улицу.

Он слышал, как Сергей звал его, но не обернулся, слезы застилали глаза, сердце тоскливо сжималось. Он не представлял, как будет жить без Сергея два месяца. Да он один день не мог без него прожить!

– Что с Димой, Сережа? И почему ты ему действительно не сказал, что улетаешь?

Сергею самому было плохо, но изменить ничего он не мог:

– Не знаю, ба. Мы с тобой об этом уже говорили. И что изменилось бы, если б я сказал еще месяц назад, что уезжаю. Он просто изводился бы дольше.

Сергей не мог сказать бабушке, что Димка влюблен в него, да и сам он испытывает к нему не детскую привязанность. Но была ли это любовь, сказать он не мог.

Он встал из-за стола и пошел разыскивать Диму. Пропажа нашлась на берегу озера. Димка сидел на причале спиной к нему. Сергей подошел и сел сзади, прижавшись к нему грудью и обняв за пояс руками:

– Прости, что не сказал, но я боялся расстроить тебя.

Димка молчал, слезы беззвучно катились из его глаз. Когда горячая капля упала на руку Сергею, тот дрогнул и прижал его к себе сильнее:

– Прости меня, мой маленький, я сам не представляю, как расстанусь с тобой. Ты рвешь мне сердце, не плачь, мой хороший. Я вернусь и, если ты захочешь, мы всегда будем вместе. Но эта поездка была запланирована еще задолго до знакомства с тобой. Я и так на месяц отложил ее, чтобы быть с тобой. Прости меня, мое солнышко, но я должен поехать.

Димка развернулся у него в руках и сел верхом, обнимая Сергея. Тот отодвинулся от края, чтоб не свалиться в воду и стал целовать мокрые от слез глаза, соленые губы, проникая внутрь языком, обнимая Диму всё крепче.

Назад шли, держась за руки, переплетя пальцы и не думая, что их кто-то может увидеть.

Вечером позвонил Вадим узнать, как там поживает братишка. Димка, у которого постоянно сводило горло от сдерживаемых рыданий, говорил с трудом. Поговорив с измученным братом, Вадик попросил к телефону Ирину Витальевну. Димка сунул ей трубку и сразу ушел, боясь, что она заметит его слезы. А он так и плакал непрерывно с самого утра. Сергей все время был рядом, успокаивал, как мог, обнимая и целуя, но ничего не помогало. Ему самому уже хотелось плюнуть на эту поездку и остаться, но он не хотел идти на поводу у мальчишки, разрушая свои планы. Да, расставаться очень больно, но так ведь же не навсегда! Через каких-то два месяца он приедет и всё будет о`кей.

Ирина Витальевна принесла Диме его мобильник и сказала, что Вадим предложил отвезти завтра Сергея в аэропорт.

Почти всю ночь провели, целуясь, лаская друг друга, доводя до умопомрачения, забываясь коротким сном после феерического оргазма, и снова набрасываясь с поцелуями. Димка таял в руках Сергея, сводя того с ума своими стонами, прерывистыми вздохами, жадными поцелуями. Сергея била дрожь, когда он в очередной раз делал Димке минет, так хотелось ворваться в его тело, заменить пальцы, находящиеся сейчас внутри его тела своим членом.

Утром, измученные и невыспавшиеся, позавтракали и сели в гостиной дожидаться Вадима. Ирина Витальевна все время обеспокоенно поглядывающая на Диму, сказала, что в аэропорт не поедет.

В аэропорту Димка вцепился в Сергея и рыдал так, что тому самому стало дурно. Он крепко обнимал, прижавшегося к нему парнишку, целуя его, слизывая слезы, совершенно не обращая внимания на удивленно глядящих на них людей.

– Я не могу без тебя, – шептал Дима, повторяя снова и снова, – я не могу без тебя, не могу.

У Вадима сердце сжималось за брата, но чем тут можно помочь он не представлял. В конце концов он оторвал братишку от Сергея и увел, посадив в машину рядом с собой и пристегнув. По дороге к дому позвонил Кате. В итоге, когда подъехали, Катя их уже ждала, сидя у подъезда. Увидев подъехавшую машину, схватила сумку и подбежала, распахнула переднюю дверцу и отстегнув ремень безопасности потащила Димку наружу. Кинула на его место сумку, и открыв заднюю дверцу, затолкала его на сиденье и сама села рядом, обнимая так крепко, как только могла. Последний раз она видела брата плачущим три с лишним года назад на похоронах матери, но тогда плакали все. Но сейчас братишка выглядел еще хуже, если тогда он плакал беззвучно, то сейчас рыдал так горько, что сестре от боли за него самой становилось плохо.

Приехали в поселок. Вадим с Катей завели Диму в дом и усадили в гостиной на диване, сев по бокам от него. Ирина Витальевна села напротив в кресло, с тревогой поглядывая на него. Димке уже было все равно кто и что подумает, внутри всё рвалось от тоски и боли, он вспоминал голубые глаза Сергея, его улыбку, крепкие руки, обнимающие его, и начинал рыдать еще сильнее. Ребята старались отвлечь его, растормошить, но он ни на что не реагировал, и как уехали из аэропорта, еще не сказал ни слова.

В конце концов, напичкав его успокоительными, уложили здесь же на диване. Не спавший ночь Дима, забылся тревожным сном, и Катя, сидевшая рядом на полу и державшая его за руку, заметила, что из под сомкнутых ресниц продолжают катиться слезы. Не выдержав этой душераздирающей картины, Ирина Витальевна вышла во двор и заговорила с кем-то по телефону. Вернувшись, сказала:

– Вот что, девочки, мальчики, я думаю Димке надо сменить обстановку. Катенька, как ты смотришь на то, чтоб мы с тобой повезли его на море в санаторий: и оздоровится, и отдохнет, и отвлечется? А с ним заодно и мы.

– Но…Путевки же, наверное, нужны? Да у нас и денег таких нет.

– О путевках я только что договорилась, они будут бесплатными. Ну, не зря ж я столько лет проработала в Министерстве здравоохранения начальником отдела организации санаторно-курортного лечения.

– Ого, – улыбнулась Катя.

– Вадичек, солнышко, ты сможешь взять на работе отпуск и пожить тут? Но только, если ты сам этого хочешь. Ты мог бы взять сюда с собой девушку или пару друзей, чтоб не было скучно. Подумай, детка. Мне не хочется просто так бросать дом надолго, тем более, что тут фрукты-овощи спеют.

– Даже не знаю. Я думал пойти в отпуск и немножко заняться дома ремонтом.

– Каким еще ремонтом? – возмутилась Катя.

– Думал в нашей с Димкой комнате обои переклеить, балкон покрасить.

– Да ладно, – пренебрежительно махнула рукой сестра, – лучше вместе потом сделаем. А здесь хоть отдохнешь по-человечески, – и после паузы многозначительно добавила, – с друзьями.

– Но у вас же вступительные.

– Да я лучше вступительные пропущу, чем отдых на море.

– Никто ничего пропускать не будет, – строго сказала Ирина Витальевна, – напиши мне вузы и факультеты, куда вы с Димой собираетесь поступать. Задержимся на недельку и всё сделаем.

– Димка, наверное, теперь вообще ничего не захочет, а хореографию свою может и не сумеет сдать.

– И захочет, и сумеет. А куда ты, Катюша, хочешь поступать?

Катя вздохнула:

– У меня как-то и предпочтений нет, но могу попробовать в МГУКИ, как и Димка только на дизайнерский факультет.

– Хорошо, только напиши мне все названия правильно.

Дальше всё покатилось, как снежный ком: Ирина Витальевна развела бурную деятельность в связи с поступлением Димы и Кати, попутно сделав им медицинские справки для санатория.

Дима ничего не хотел, он даже есть не мог, Кате буквально приходилось в него все запихивать. Она постоянно его пыталась расшевелить, вытаскивала к озеру, в лесок рядом, заставляла собирать ягоды в саду у Ирины Витальевны. Но он ничего не хотел, и как только его оставляли в покое, сразу уходил в Сережину комнату, падал на постель и лежал, уткнувшись носом в подушку. Он переехал в его комнату в тот же день, как Сергей улетел. Забрав все свои вещи и их постель и просто заехал сюда. Катя поселилась рядом в его бывшей комнате. Но и здесь Дима не мог спать, у него началась бессонница. Он был бы и рад уснуть, чтобы хотя бы во сне боль разлуки стала меньше, но не мог: лежал, закрыв глаза, а в голове крутились воспоминания о Сергее, его прекрасном лице, великолепном теле, сильных руках, жарких поцелуях. Горло распирал ком, он начинал задыхаться.

Услышав как-то эти попытки сделать вдох, прибежала Катя, она в ужасе смотрела на пытающегося втянуть воздух брата. С тех пор его постоянно пичкали успокоительными, особенно на ночь.

– Ничего, это растительные препараты, пускай попьет. А там поедем на море и глядишь, он начнет приходить в себя, – успокаивала Катю Ирина Витальевна.

Каким-то чудом, а скорее всего благодаря связям Ирины Витальевны, но через неделю сдав все вступительные экзамены они ехали в плацкартном вагоне по маршруту Москва-Анапа.

Даниил заметив, что последние дни Вадим стал каким-то беспокойным и дерганным, как-то лежа рядом с ним перед телевизором и нежно поглаживая, массируя и целуя его плечи и спину, спросил:

– Я с первого уже в отпуске, а ты не мог бы взять на работе отпуск? Я хотел бы повезти тебя куда-нибудь на Средиземное море.

– За твой счет? – уточнил Вадик, скашивая на него через плечо серый глаз.

– Ну, – потупился Дан, – это был бы как бы подарок к нашему месячному юбилею.

– Слишком много «бы», – усмехнулся Вадим, – к тому же до нашего месячного юбилея еще чуть ли не три недели.

– Это смотря от чего считать. Я считаю с 4 июня, как мы с тобой официально познакомились, так что завтра как раз месяц. А ты что, считаешь от первого секса? – заулыбался Даниил, – ну, так что на счет отпуска?

– Уже. С шестого я буду в отпуске.

– Так ты согласен со мной поехать куда-нибудь отдохнуть? – спросил Дан, спускаясь ниже, целуя ямочки под поясницей, гладя и сжимая упругие ягодицы, проходясь языком в ложбинке между ними.

– Я уезжаю вечером шестого и до конца месяца.

У Даниила внутри все похолодело:

– Ты едешь сам или с двойняшками.

– Не сам, но без двойняшек, они уезжают на море, – Вадик видел, что Дан напрягся и занервничал, но ему нравилось поддразнивать его.

– И с кем же ты едешь, если это не секрет?

Вадим развернулся на спину, обхватывая Дана руками и ногами, притягивая к себе и целуя долгим поцелуем, после которого с трудом отдышавшись, сказал:

– Конечно, с тобой, дурачок, а ты что подумал?

Тот прижал его к дивану и ответил:

– Я уже не знал, что и подумать, мне просто резко поплохело. А куда мы едем?

Вадим рассказал ситуацию с братом.

– Что тут скажешь, – вздохнул Дан, мальчишку, конечно, было жалко, но Сергей же уехал не навсегда, так можно ж как-то собраться и пережить это время, – только давай, когда ты их отвезешь на вокзал и вернешься за мной, в поселок поедем на моей машине, а твою закроем в моем гараже.

Приехав в санаторий и заселившись в комнату, можно было договориться о двухкомнатном номере, но решили Димку одного не оставлять, пошли все на море, благо пляж был чуть ли не в пятидесяти метрах. Катя, зажмурившись вдыхала свежий морской воздух, какое все-таки счастье – море.

И начались курортные дни: завтрак, обед, ужин по расписанию, пляж и экскурсии. Развлечения представляли вечернее кино и дискотека.

Ирина Витальевна всем купила чехлы на шнурках для мобильных. Катя возмутилась:

– Я не буду это носить. У меня от него будет белое пятно на животе.

– Будешь одевать тогда, когда бродишь по берегу в одном купальнике сама, а я не знаю, где тебя искать.

За неделю, обвыкнув и изучив все местные достопримечательности, Катя стала уходить по берегу моря все дальше и дальше. Вот вроде только что купалась и загорала, как ей стало скучно и она побрела по кромке воды, черпая ногами ее или песок, выискивая красивые ракушки, обточенные водой камушки или стекла. Ирина Витальевна нервничала, пыталась посылать за ней Диму, но он все еще продолжал депрессировать и ничего не хотел.

Катька изучила уже все окрестности с одной стороны санатория, но там не было ничего интересного: такие же санатории или пансионаты, как их, такие же отдыхающие, целыми днями жарящиеся на солнце или плавающие в воде. Теперь она приступила к изучению другой стороны, более дикой, так как здесь были россыпи скальных обломков, входящих в воду. Пробираться по ним было очень неудобно, того и гляди соскользнешь и сломаешь ногу. Постепенно крупные каменные глыбы начали мельчать, пока снова не появился мягкий чудесный песок.

Катя огляделась. Вокруг простиралась просто первобытная природа, ни следа человеческой деятельности, чахлая песчаная растительность, кустарники и деревца. Она пошла по бережку, подбрасывая ногами песок и выбирая морские «сокровища». В голове пустота, в ушах шум моря, кажется, что так бы и шла до самого вечера.

– Кто ты такая? Что ты здесь делаешь? – вдруг ворвался в Катино умиротворенное сознание чей-то голос.

От неожиданности она вздрогнула и уронила свои находки. Повернувшись, увидела под большим тентом сидящего в кресле парня. Он отложил книгу, которую видимо читал, на стол, стоящий рядом и теперь требовательно смотрел на Катю.

– О, привет, – Катя улыбнулась и пошла в его сторону, – а я и не заметила, что опять зашла на территорию какого-то пансионата, – сквозь деревья она увидела белеющее здание, – или это дом отдыха?

– Это частная территория, – холодно сказал парень.

– Частный дом отдыха? – удивилась Катерина.

Максим удивленно разглядывал девушку, которая так неожиданно оказалась в их владениях. Еще два года назад, он бы решил, что это обычная уловка и девчонка специально разыгрывает из себя святую наивность, но не теперь. Не теперь. Тогда он и сам был наивен, думая, что девушкам нужны он и его деньги, точнее связи и деньги отца. Но сейчас он знал, всегда были нужны только деньги, он же шел либо в качестве бонуса, если нравился девчонке, или в качестве бесплатного к ним приложения.

Эта девчонка была необыкновенно хороша, особенно учитывая, что она была в купальнике и без макияжа. Черные блестящие волосы собраны в высокую прическу и небрежно заколоты, в результате выбилось несколько тонких прядок. Фигурка была хоть сейчас на подиум, разве что рост маловат. Сантиметров 165 не больше. Когда она подошла ближе, Максим увидел ее огромные серые глаза с темными ободками вокруг радужки.

Подходя, Катька внимательно рассматривала парня. Какой же он красивый: очень светлые, почти белые волосы в фигурном беспорядке падают на лоб и уши, длинные темные густые ресницы обрамляют карие глаза, ровный нос, узковатая верхняя губа и в противовес ей пухлая нижняя. Лицо слишком бледное для лета. Ноги почему-то прикрыты шерстяным клетчатым пледом. А кресло оказалось инвалидным.

Катя прижала руку к груди и воскликнула:

– Боже, у тебя что, сломана нога?

– Нет.

– Обе ноги? – в ужасе вскричала девушка.

– Нет, – зло ответил парень, – у меня сломан позвоночник.

« Блин, ну почему, если красивый парень то, либо гей, либо инвалид?!!!»

====== глава 13 ======

– Прости, – Катя сочувственно посмотрела на парня.

Она не представляла, что может быть хуже, чем быть парализованным, пусть даже наполовину.

– Меня зовут Катя, – она протянула парню руку.

Он долго смотрел, но потом все же пожал:

– Максим.

– Так ты здесь в санатории? – небрежно спросила Катя, осматриваясь по сторонам, глаза невольно останавливались на запотевшем кувшине с желтым напитком, стоявшим на столе рядом с полупустым стаканом.

Видимо, из него перед этим пил парень.

– Хочешь пить? – спросил Максим, внимательно наблюдавший за Катей.

– Да нет, – небрежно отмахнулась Катя.

Конечно, хочет! Еще бы, столько пройти по жаре. У нее аж рот слюной заполнялся, когда она смотрела на кувшин.

Максим взял лежавшую на столе рацию и попросил принести чистый стакан.

– Так что ты тут делаешь? – снова уточнил Макс.

– Просто гуляю. Скучно все время лежать загорать. А ты? Почему ты не загораешь? Не купаешься? Наверняка, тебе было бы это полезно.

Максим с неудовольствием смотрел на девушку. Ну, надо же какая наглая и бесцеремонная! Никакого такта!

Катя вышла из под тента и присела рядом с его тенью на горячий песок, поводила по песку руками, заулыбалась и похлопала рядом с собой:

– Думаю, тебе намного лучше было бы полежать на горячем песочке, чем сидеть в теньке под бабушкиным пледом.

– Как ты себе это представляешь? – задохнулся от негодования Максим.

– А что тут представлять, – невозмутимо парировала Катя, искоса поглядывая на парня, – тут, как я понимаю, есть кому за тобой присмотреть, вот они бы и могли тебе помочь лечь, а потом сесть назад в твою карету. Я бы сама тебе помогла, но несмотря на то, что ты, небось, исхудал, как скелет, у меня все равно не хватит сил таскать твои кости.

– Тебя что, нанял мой отец? – холодно поинтересовался Макс.

– Нанял? Для чего? – изумилась Катя.

– Видимо, чтобы я не слишком скучал, – процедил парень.

– О! Так я тебя развлекла. И мне за это даже могут заплатить? Ух ты.

В этот момент подошла женщина, которая на маленьком подносе принесла чистый стакан. Она наполнила его напитком и вопросительно посмотрела на Максима. Тот кивнул в сторону девушки. Женщина также на подносе подала напиток Кате. Та, безмерно удивленная обслуживанием, встала, отряхнула от песка руки, взяла стакан и с наслаждением стала пить:

– Большое спасибо, очень вкусно.

Женщина молча склонила голову и ушла, унося подносик. Катя допила напиток и поставила стакан на стол:

– Вкуснятина, никогда такое раньше не пробовала. Так что, – повернулась она к Максиму, – тебе можно загорать и купаться?

– Да, – нехотя ответил он.

– Так в чем же дело? Тем более, если это пойдет тебе на пользу.

– Ни в чем, – парень отвернулся и стал смотреть на море.

– Кажется, понимаю, – Катя встала напротив, – ты настолько благороден, что не хочешь никого обременять.

– Не твое дело, – он опять отвернулся, – и вообще шла бы отсюда в…свой санаторий.

– Сейчас! Бегу и спотыкаюсь. Здесь так классно, тихо, поят вкуснейшим напитком, плюс над тобой можно поиздеваться, – она смотрела на него с улыбкой, ожидая реакции.

Конечно, он тут же с гневом уставился на нее, казалось, карие глаза мечут молнии, хотелось либо придушить наглую девчонку, либо пинками выгнать со своей территории:

– Подойди ко мне.

– Зачем? – спросила Катя, делая шаг вперед, но тут же останавливаясь с подозрением глядя на парня.

– Чтобы я мог тебя задушить!

– Ха-ха, насмешил. Научись сначала ходить! – Катя легла на солнышке на песок и блаженно зажмурила глаза.

Максим от возмущения не находил слов. Ну, надо же какая негодяйка! Ни малейшего сочувствия! Ведет себя так, будто он притворяется. Он огляделся, но под руками ничего стоящего не было. Тогда он схватил свой недопитый стакан и выплеснул остатки домашнего лимонада на Катю.

– Ай! – Катя подскочила, ошарашенно оглядываясь, увидела у него в руках стакан и сузила глаза, – ладно. Хочешь войны? Пожалуйста!

Она взяла свой стакан со стола и пошла к морю. Вошла вместе с ним в воду, окунулась, смывая с себя напиток, набрала полный стакан морской воды и пошла к Максиму.

Тот наблюдал за ней расширенными от изумления глазами. Но этого же не может быть! Она же не сделает это на самом деле. Но Катя сделала: она подошла и выплеснула воду прямо в лицо Максима, намачивая его футболку и плед.

– С ума сошла?! – закричал он.

– Всего лишь отплатила тебе той же монетой.

– Ты что, совсем идиотка? Думаешь, я играю, прикидываюсь? Я на самом деле калека! Инвалид!

– Только потому, что ты САМ так считаешь, – холодно сказала Катя, она искренне верила, что в жизни нет ничего невозможного, – неизлечимых болезней нет! И если человек захочет, то всё в его руках. Необратима только смерть! Пока ты жив, ты можешь вылечиться! Ладно, я ухожу, но вернусь завтра. Приведу с собой кое-кого, хочу, чтоб он посмотрел на тебя и понял, что разлука на пару месяцев с любимым человеком, ни самое худшее, что может случиться в жизни.

– Что?!!! Я не экспонат в кунсткамере, чтобы меня показывать! Убирайся и не смей тут больше появляться, тем более кого-то с собой приводить. Здесь частное владение.

– А то что? Выставишь автоматчиков по периметру? – Катя повернулась и помахав рукой, пошла в сторону своего санатория.

Катя прекрасно видела в Максиме нотку обреченности, ту самую, что появилась у матери после ухода отца. Когда человеку кажется, что жизнь закончилась и он, как фаталист просто доживает свои дни, не пытаясь бороться, чтобы жить дальше. Он позволяет депрессии, тоске и болезням захватить себя.

Максим был вне себя от злости. Он поверить не мог, что какая-то девчонка, так нагло с ним себя вела, не проявляя ни малейшего сочувствия и сострадания. И когда Игорь, один из телохранителей отца пришел, чтобы отвезти его на обед, он все еще обдумывал, чтоб такого умного и резкого мог сказать Кате.

За обедом отец всё время посматривал на Максима, радуясь в душе, что хоть что-то вывело его сына из апатии, в которой тот пребывал весь последний год. А ведь казалось, что всё начинает налаживаться, когда его привезли домой после длительного лечения за границей. Результаты впечатляли: Максим быстро шел на поправку, казалось еще несколько месяцев лечения, массажей и упражнений на специальных тренажерах и он будет здоров, как прежде. И вдруг всё остановилось, словно нажали стоп-кадр, всё застыло и замерло. Макс ничего не хотел, впал в депрессию, все занятия со своим телом оставил на откуп окружающим. И во время необходимых процедур было впечатление, что ему все равно, как будто его сознание вообще не принимает ни в чем участие.

Отец, да и никто другой, не знал, что послужило причиной такого спада, застоя в лечении. Макс расстался со своей девушкой, перестал принимать друзей. И если бы не усилия отца, который все равно продолжал бороться за его здоровье, он бы просто истаял, как свечка и сошел на нет. Никто не знал, потому что Максим не говорил никому, что случайно стал свидетелем разговора своей девушки со своим лучшим другом. Они пришли навестить его в частную клинику, куда его регулярно привозили на обследование после возвращения на родину. Почему-то решив, что его еще не привезли в палату, которая представляла собой двухместный номер, они зайдя в первую комнату, сначала долго целовались, потом Маринка, поправив макияж, стала пересказывать свой разговор с врачом, искренне возмущаясь, что оказывается Макс не умрет в ближайшие пару лет, а может прожить очень долго при соответствующей профилактике и даже может восстановиться настолько, что будет ходить и иметь детей.

– Детей! – возмущенно восклицала она, – сначала я буду с ним лет десять нянчиться, а потом он мне наделает детей. Я готова была потерпеть пару лет мужа-инвалида, чтоб потом остаться богатой вдовой!

И предательство, как ему казалось самых близких людей, убило в нем весь стимул к выздоровлению.

Вернувшись к своим, Катя рассказала о необычном знакомом и предложила Димке завтра с утра сходить к нему вместе. Димка, как и всё сейчас, воспринял эту идею без интереса, но сходить согласился.

Пошли сразу после завтрака. Катя сказала, что если там никого еще не будет, то лучше они там и поплавают, в таком тихом, безлюдном местечке.

Пока перелезали каменный завал, Димка ворчал, недовольный дорогой. Не хватало еще ноги переломать! И занесет вечно Катьку в какие-то буераки!

Когда пришли, оказалось Максим уже сидит под своим тентом с книжкой на коленях и тянет через трубочку сок из высокого стакана.

– Привет! – жизнерадостно поздоровалась Катя.

Максим поднял голову и с изумлением увидел вчерашнюю нахалку. Она вернулась, и как и обещала была не одна. Рядом с ней шел парень. И какой! С королевской осанкой, гордым разворотом широких плеч, великолепной фигурой, даже маленький свежий шрам на животе его не портил, он не шел, а шествовал, легко переступая длинными и самыми красивыми ногами, которые только можно было себе представить. Черные волосы, прическа почти такая же, как у самого Макса, симпатичное лицо, в выражении которого наблюдается что-то знакомое. Ах да, та самая обреченность, которую он видит в своих глазах, когда смотрит в зеркало.

– Познакомься, Максим, это Дима – мой брат, – бодро объявила девушка.

Погипнотизировав несколько секунд девчонку, Максим посмотрел на ее брата. Как они похожи и в тоже время какие они разные: из Кати так и бьет энергия, а Дима – ее внешняя копия в мужском варианте, стоит с полным безразличием к жизни. Он нехотя протянул руку и Дима с такой же неохотой пожал ее.

– Ну что, ты готов к водным процедурам?

– Что? – опешил Макс.

– Купаться в море, говорю, идем.

– Да ты – сумасшедшая!

– Возможно. Кстати, говорят, с сумасшедшими лучше не спорить, – констатировала Катя, убрала с колен Максима книгу и потянула плед, в который он сразу же вцепился двумя руками.

– Я сейчас вызову охрану!

– Уже боюсь.

Макс не знал, что вчера отец просмотрел запись его встречи с девушкой и велел никому не препятствовать ее тут нахождению, раз она способна вызвать у Макса хоть какие-то эмоции. Раз он чувствует, пусть даже негатив, значит – живет.

Кате удалось победить в перетягивании пледа и она плюхнувшись на «мягкое место» отбросила его и встала.

– Футболку сам снимешь или помочь?

– Убирайся! Я не собираюсь купаться, тем более с тобой.

– Дима, помоги мне! – воззвала она к брату.

Тот, изогнув левую бровь, посмотрел на нее и демонстративно сложил руки на груди:

– Твоя игрушка – сама и играйся.

Голос у Катиного брата оказался низковатым, мягким и очень приятным, но смысл его слов…

– Ладно! Ты сама этого хотела, но если утопишь меня, мой отец от тебя мокрого места не оставит!– Макс стянул через голову футболку и отбросил ее.

Катино сердце защемило от жалости: какой же он худенький и недокормленный. Нет, он не был совсем уж кожа да кости, как она думала раньше. Легкая рельефность мускулатуры у него все-таки наблюдалась. Но рядом с ее роскошным подзагоревшим братом Макс смотрелся жертвой голодомора.

Они подошли к нему одновременно и наклонились.

– Хватайся за наши плечи, – скомандовала Катя.

– Я догадался, – прорычал Макс, обхватывая их за шеи.

Они обхватили его за спину с двух сторон и разогнулись. Из-за разницы в росте больше, чем в полголовы у брата и сестры, было не слишком удобно.

– Опирайся смелее, я не уроню тебя, – мягко сказал Дима.

– Он еще ни одну девушку не уронил, – тут же добавила Катя.

– Я не девушка, – прошипел Макс и больно ущипнул ее за руку.

– Ай! За что?

– За длинный язык, видимо, – спокойно пояснил Дима.

Они понесли его в море, ноги Макса безвольно висели, зачерпывая пальцами песок.

– В следующий раз, думаю, что нужно будет подъехать ближе к воде коляской, – заметила практичная Катя.

Они как раз вошли в теплую прозрачную воду, и Дима велел сестре взять со спины Макса подмышками, а сам встал сбоку и держал его за одну ногу. Макс чувствовал себя распластанной в воде лягушкой.