Текст книги "Опасные игры с Ловцом Теней"

Автор книги: Линкси Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Хватит. Хватит меня бесить! – скрываюсь за повышенным тоном и замираю.

Удалось ли спрятать секундную слабость? Нет, заметил. В его глазах читается насмешка. Презрение. Внутри с треском рвутся стальные канаты остатков спокойствия, когда он смотрит на меня убийственно жёстко. Будто старается содрать кожу с меня наживую. Возможно так и происходит в его фантазиях.

Молчаливая паника въедается в самую глубь, в каждую клеточку организма. Но этот гад отвечает как ни в чем не бывало:

– Не наглей.

– Что? – не понимаю, откуда столько выдержки и нахального спокойствия.

– Не пачкай меня своими прикосновениями.

Так просто, будто я грязь. Не человек.

– Не многим ты от меня отличаешься, – проглатываю больно кольнувшую обиду, – раз сам прячешься здесь.

– Меня, в отличие от тебя, вынуждают обстоятельства, а не принадлежность к тому дерьму…

Звонкий удар ладони о чужую щёку. Кай дернул головой по инерции. Но вот снова высокомерно поднятый подбородок, взгляд с чуть прикрытыми веками, расслабленный и…его губы рисуют наглую и самодовольную усмешку. Белый след от резкого соприкосновения пальцев сияет голым фактом – я влепила пощечину.

Отпечаток тут же приобретает розовый оттенок, а моя ладонь горит от внезапного прикосновения к чужому лицу. Черти в омуте карих глаз смотрят брезгливо, словно доказывая мне: "Оправдала ожидание, ничтожная грязная Тень"..

– Не смей меня оскорблять. Не смей ставить себя выше меня. Ты ничего обо мне не знаешь, – выпаливаю ему в лицо, чуть задрав голову, чтобы смотреть прямо в глаза мерзавцу. – Тоже мне, аристократ нашёлся.

Сердце грохочет в груди. От моей последней фразы, губы Кая поджимаются. Я слишком долго старалась быть сильной, самостоятельной, но сейчас, грань настолько тонка, что сложнее становится удерживать бразды управления эмоциями. Они, как загнанные лошади, бьют копытами, встают на дыбы, норовясь выплеснуться в вихрь истерики.

*Хлоя, не давай этому мерзавцу возможность видеть твою боль. Не давай ему так мерзко ухмыляться.*

– Давай, устрой истерику, ни в чем себе не отказывай, – шаг в сторону и опирается спиной о стену, складывая руки на груди в защитном жесте. – Тени настолько эмоционально нестабильны, не удивительно, что от вас, как от испорченного биоматериала, избавляются.

– Я…– запинаюсь, голос предательски дрогнул, ведь говорить о событиях минувших лет до сих пор трудно, – меня не было на той войне… Я не участвовала в…

…в убийствах. В пытках людей и искоренении тех, кто сейчас носит гордое звание Миротворцы. Но вслух я так и не могу произнести этого. Казалось, если слова обретут подтверждение в голосовой форме, то всё произошедшее вновь всплывёт наружу, с триумфом напоминая о страшной войне. Я предпочитала избегание. Молчаливое и спасительное.

Ваалхар подвергся аннигиляции вместе со своими сторонниками. И к этому приложили руку лучшие Миротворцы, а оставшихся в живых приспешников казнили. Без суда. Новости ещё год пестрели заголовками, что вновь поймали очередную Тень. Не разбираясь, принимал ли участие во всем этом кровопролитном и до тошноты уродливом безумии этот несчастный. Они не разбирались.

– Я не причиняла боль людям, не забирала энергию и способности у колдунов и не направляла её на Миротворцев, на гражданских. Я такая же…

Жертва? Ненавидела это слово, что так справедливо характеризовало мое положение и самоощущение.

– Мне теперь тебя пожалеть? – Кай – сама отстраненность, переводит пустой взгляд на окно, словно ему разом наскучил этот разговор.

– Пошел ты, – мягко, с особой выдавленной из себя нежностью, отвечаю и радуюсь своему внезапному спокойствию. Он не стоит и капли моих нервов.

Подняв подбородок, бросаю на это исчадие ада брезгливый взгляд. Ноги сами меня несут стремительно в сторону спален, пока за спиной раздается приглушённый издевательский смешок.

Джулс… где моя Джулс? Мой незыблемый остров поддержки, заботы, надежды и спокойствия. Мой личный панцирь, скрывающий ото всех разочарований.

Глава 7

Кай

Вот и как ей живётся без чувства самосохранения? С ее взрывным характером и жгучей упрямостью, она могла бы давно стать следующей целью в списке любого Ловца из Бюро. Но имя "Хлоя Уолтерс" упорно не высвечивается на планшете в обновлениях списка и в коротких сухих сообщениях от Сэмюэля. То ли Сканеры обленились, то ли вовсе нигде не успела наследить, но её умение быть скрытной поражает.

Ну, охренеть! Я только что мысленно отдал дань уважения этой дряни. Я точно схожу с ума.

Давай, Кай, подумай о чем-то другом, менее раздражающем. Например, о…

– Хлоя! – радостно взвизгивает в коридоре Джулия и следом раздаются приглушённые старым ковром торопливые шаги к лестнице.

– Спасибо, Джулс, очень было кстати, – верхняя губа дёргается в ироничном оскале и я откидываю голову на мягкость спинки кожаного кресла.

Закинув ноги на журнальный столик из прочного стекла, я упорно высверливаю взглядом список Теней, что таращится на меня в ответ с планшета. Грёбаный планшет. И не менее гребаное Бюро, которое, как зыбучие пески. Если попал – утягивает на самое дно. И чем больше дёргаешься – тем хуже и для тебя опаснее. И они догадываются, что я позволяю им – ПОКА – позволяю. Пока не найду Эдвина.

Планшет издал тонкий пронзительный звуковой сигнал, оповещая о входящем сообщении.

«Кирк Дэвис. Поторопись. Сэмюэль.»

Очередная ничего не подозревающая цель дожидается своего часа в одном из пригородов Лондона, ведя весьма посредственный образ жизни.

– Ладно, Кирк Дэвис, недолго тебе на свободе гарцевать.

Подхватываю планшет и пальто, и торопливо спускаюсь на первый этаж. Оттуда уже раздаются весёлые голоса Чезаре и Лоиса.

Стоит сделать шаг с последней ступени, на деревянные половицы первого этажа, как меня окружает с десяток…Алоисов.

– Какого хрена? – приподнимаю одну бровь, оглядывая это скопление блондинов в ярко-синих шарфах и одинаковой одежде светлых оттенков: светлые голубые джинсы и бежевый свитер. – Мало нам одного Лоиса?

– Это охрененно, да? – на лице Алоиса расцветает улыбка, подкрепляемая чувством гордости за собственную иллюзию.

– Да, – соглашаюсь, глядя на эту безвкусицу. – Для того, у кого со вкусом проблемы.

Лоис кривится, оскорбленный моим замечанием и взмахом руки рассеивает своих клонов. Чезаре качает головой и продолжает выводить в воздухе руны защиты, направляя плетения магических потоков в закрывающих нас барьер.

– Я совершенствую свое мастерство магических иллюзий. Прикинь, нападёт кто, а я ему сотню себя вокруг. Вот он охренеет, – веселится вовсю блондин, сверкая белозубой улыбкой.

– Если постараться, можно определить, кто настоящий, – губы сами расплываются в язвительной усмешке, – для сильных колдунов и обладателей энергии это точно не составит труда, Лоис. И тебя убьют.

– А знаешь, как бы я хотел умереть? – мечтательно закатывает глаза блондин, и, не дождавшись ответа, тут же продолжает. – Во сне. Как мой прадед Джаред.

– Ага, а не как его пассажиры, которые кричали в ужасе, пока самолёт терпел крушение, – отзывается Чезаре, не прекращая своих замысловатых действий, колдуя.

Магические потоки вплетаются радужной мерцающий пеленой и расширяются, разбегаясь в разных стороны, словно мыльный пузырь. Достигают уже действующего защитного барьера и вплетаются в него, наслаиваясь.

– О, да брось, прекрасная смерть. Ну, никто не виноват, что она его настигла в дороге, – хмыкает Лоис, податливая локтем в ребра Манчини. У того дрогнула рука и "мыльный пузырь" рассыпался.

– Сейчас тебя что-нибудь настигнет, если не прекратишь мне мешать сосредоточиться, – беззлобно отзывается Чезаре и ответно пихает Лоиса в плечо, отталкивая от себя подальше.

Лоис же начинает кривляться, размашисто махая руками перед лицом итальянца. Чезаре в какой-то момент не выдерживает и зажимает голову блондина локтем и начинает трепать его макушку, используя немного магии, наэлектролизовывая его волосы таким образом, что пригладить их потом будет трудно.

– Это не по правилам! – возмущённо упирается Лоис и хохочет, пытаясь выдернуть голову, с торчащими во все стороны волосами, из под кулака Манчини.

– Придурки, – качаю головой, проводя ладонью по лицу. – И это взрослые люди. – немного помедлив, сообщаю. – Мне надо уехать на пару-тройку дней. Чез, открой портал в один райончик.

– К себе собрался? В Суррей?

Скептически смотрю на друга и не нахожу в себе желания отвечать на его тонкий подкол. Суррей, а именно фамильное поместье в этом районе, сейчас с наложенной на него маг-печатью сиротливо ожидает возвращения ему жизни и скучает по своему хозяину. Вся надежда на Ричарда, семейного дворецкого, которому разрешили поддерживать чистоту и порядок в резиденции.

– Ист-Энд, – от самого только названия, уже в груди ощущение, будто грязь, мерзкая и вязкая, проникает внутрь меня, утягивая в своё болото нищеты. Да, самый бедный район. И самая неосторожная Тень по имени Кирк Дэвис уже ждут меня.

Сзади шаги. Осторожные, но уверенные. Как и сама Тень.

Цветочный запах её парфюма кружит голову, заполняет нос, лёгкие, проникает, пропитывает меня с головой.

Вчера эта заносчивая дрянь обросла смелостью влепить мне пощёчину. Мне. Каю Фишеру из благородного, мать его, Дома Фишеров. Тому, в чью сторону даже боятся смотреть косо. Даже гребаное Бюро с его охреневшими Главами, Стэнли со своим замом Анжелой – ДАЖЕ они не смеют говорить со мной, с Каем, на повышенных тонах. Они боятся. А она… Слишком смело себя ведёт. С хрена ли?!

Она проходит мимо, демонстративно задевая меня плечом, и кутаясь в теплый свитер. Бросает мимолётный взгляд и, вздергивает чуть выше, почти к потолку, острый подбородок. Тонкие пальцы вцепляются в колючую ткань свитера, комкая в ладони, перебирая грубую вязку. Нервничает. Делает вид, что игнорирует?

Подавляю порыв съязвить, поддеть её. Для уверенности, прикусываю кончик языка, чтобы не высказаться. Хотя слова так и горят на языке, чтобы быть произнесенными. Сжимаю челюсть от раздражающего желания хоть что-то ей сказать. Но провожаю лишь взглядом, пока ты не скрывается за дверью кухни.

Стоило двери захлопнуться, как ловлю на себе вопросительный взгляд Чеза.

– Что?

– Да так, ничего, – задумчиво отвечает итальянец. И этот его внимательный "знающий" что-то взгляд мне до охренения не нравится…

Глава 8

Хлоя

Я не заметила, как пролетела неделя. Лондон, казалось, погружается постепенно в спячку. Сидя днём на широком деревянном подоконнике своей спальни, под которым так уместно источала тепло устаревшая батарея, я предавалась размышлениям. Мимо пробегают прохожие, усердно кутаясь в шарфы и посильнее натягивая воротники до подбородка. Крупные капли осеннего дождя тоскливо умирали на стекле, стекая вниз и образуя на подоконнике одинокую лужицу.

Тихая гавань. Безопасный остров, где я не одна. Где есть добрая подруга Джулс и её позитивный настрой. Этот дом настоящее убежище. И обитатели этого островка люди со сложной судьбой. Чезаре когда-то давно перешёл дорогу Бюро, копая под его Глав и Советников. Лоис и Дафна скрывались здесь, как всемирно известные Бонни и Клайд, ведя в прошлом совсем не праведный образ жизни. Крэйгана же они просто подобрали, когда тот был беспризорником. Вот только история умалчивает о Кае…

Невозможно вот так прятаться. Холодная война идет и только общими усилиями мы можем её закончить. Продолжить дело Ваалхара? Черт возьми, сейчас, когда прошло столько лет, его амбиции и цели уже не кажутся такими черными, как преподносили нам ранее. Сместить Глав Бюро, дать свободу…

– Кай козёл, – с явным сожалением произносит Дафна, как если бы у нее с Каем что-то было и он ее обидел.

Да, верно. Так поджимать губы может только обиженная мужчиной женщина. Сейчас мы сидим с Джулс и Даф в уютной кухне, за окном льёт дождь, барабаня по стеклу, оставляя длинные мокрые полосы. Я же на долю секунды устремляю взгляд на пепельно-серый свод неба и тут же возвращаюсь в реальность.

– Между вами что-то есть? – делаю глоток содовой со вкусом лайма.

Пузырьки напитка приятно щекочут нёбо и я смакую этот вкус, чуть улыбнувшись. Надеюсь, мой голос звучит непринужденно. Господи, да с чего мне вообще интересоваться Каем?

– Было, – нехотя отвечает Дафна и шумно выдыхает, – ни на что, кроме сумасшедшего секса, он не готов. Или не способен. Такие, как он, вообще не способны на чувства, как мне кажется. Эгоисты и потребители!

От признания шатенки, где-то в недрах души, проскальзывает какое-то мелкое, незначительное неприятное чувство, смутно похожее на то детское "это моя игрушка". Тут же отгоняю его от себя, концентрируясь на девушке.

Дафна подкидывает в руке шар воды, и тот бодро взметается вверх и плавно опускается на ладонь девушки. Вода мягкими волнами тут же перекатывается сквозь ее пальцы, обтекая, но оставляя кожу руки сухой.

Невольно изучаю темноволосую стихийницу. Да, определённо, Дафна красивая: аккуратные волны волос закрывают мягким шоколадом плечи. Волосок к волоску, гладкие, блестящие, как шелк. Серо-голубые глаза с золотистыми вкраплениями в обрамлении густых черных ресниц выглядят кукольными и большими.

– Да брось, Даф, – укоризненно качает головой Джулс, хозяйничая у плиты, – просто, видимо, не самое лучшее время для него было в тот момент.

– Ага, – фыркает шатенка, утонченным изящным движением поправляя прядь волос, лежащую на плече и без того безупречно, – только не забывай, что он…

– Дамы! – весёлый голос Лоиса, прерывает наш девичник. Блондин тут же влетает на кухню, отчего Даф замолкает и расплывается в кокетливой улыбке, тут же потеряв интерес к разговору. – Кому косточки перемываете?

Они о чем-то начинают непринужденно болтать, но все мои мысли перечеркивает лишь одна: о чем не договорила Даф? Что такого в Кае, что они терпят его дурной нрав? Или только со мной его нрав становится дурным… Да к чёрту его! Почему я должна вообще думать об этом. Как легко сказать, и как же сложно выполнить. Тихо встаю из-за стола и, отставив чашку в раковину, решаю пройтись, чтобы остатки мыслей о Кае разом выветрились из головы. Его становится слишком много вокруг меня.

Серый ливень, делающий таким же серым и унылым Лондон, непрерывной стеной отрезал всю возможность к прогулке, отбивая быструю дробь по крышам, заглядывая в окна, образуя множественные лужи под ногами промокших прохожих.

Долго ли я здесь пробуду? Даже с дипломом закрытой академии по управлению магическими и энергетическими потоками, кому я буду нужна, пока в городе…стране происходит такое?

– Всегда было интересно, как вы это делаете, – Крэйган плюхается в кожаное кресло и то издает смачный скрип, стоило мне вернуться в гостиную.

– Делаем что? – перевожу любопытный взор на совсем ещё мальчишечью физиономию, застыв возле лестницы и обернувшись к "мозгу артефакторики".

– Похищаете чужую энергию, пользуетесь ею так, будто она ваша родная, – Крэйган вовсю улыбается, с хрустом откусывает яблоко и смакует каждый кусок, будто ничего вкуснее не ел.

– Мы просто чувствуем ее.

Пожимаю плечами. Для меня это так естественно, что никогда ранее не задумывалась о том, как это происходит. Крэйган продолжает пытливо смотреть и мне ничего не остаётся, как удовлетворить его любопытство.

– Это как чувствовать запах. У каждого колдуна или иного обладателя энергии она разная по запаху. Когда втягиваешь ее в себя, она пахнет сладко, манит. Иногда это запах дождя, свежескошенной травы, мокрого асфальта, страниц книги. А затем, ты ощущаешь ее вкус, – воспоминания о том, как это происходит всё ещё греют душу. – Это как с яблоком.

Киваю в сторону спелого зелёного надкусанного фрукта, зажатого в руке юноши. Тот переводит недоверчивый взгляд на яблоко, затем на меня.

– Круто! А цвет она имеет?

– Цвет имеет лишь одна – черная энергия. Темная сила, – сглатываю, излишнее любопытство Крэйгана мне льстит, но упоминание о темной энергии вызывает неровный строй мурашек между лопатками.

Ее обладатели сложные люди, опасные, властные, влиятельные. Как правило, это чистокровные, аристократы. Носителей темной энергии крайне мало. Странное чувство, когда после упоминания темной силы, перед глазами всплывает образ того, кто больше всего бесит одним своим видом. Кай… Вот кому повезло обладать этой неукротимой энергией. И как ему удается держать ее под контролем? Откуда вообще у этого заносчивого козла такая сила? Несправедливо! Застонала почти в голос от несправедливости бытия.

Вот только память нахально подсовывает в ту же секунду воспоминание его запаха: свежей мяты и морозного дыма, что фантомно заполняет пространство вокруг. Секундное касание к твердой груди, в которой отчётливо ощущалось биение его черствого, как застарелый сухарь, сердца, окутанного темной силой.

И два карих космоса напротив, с золотистыми вкраплениями, будто Бог-ювелир рассыпал несколько частиц чистого золота, в которых я…

– А это что за статуя в нирване? – голос, как ушат ледяной воды, окатившей меня с головы до ног, пробирает до самых костей.

– В нирване? – вздрогнув, переспрашиваю и взгляд упирается в карие глаза напротив, с высокомерием взирающие на меня.

– Незнакомое слово? Я подарю тебе толковый словарь, – кривится в усмешке Кай.

Моментально вспыхиваю, не то от смущения, не то от того, что в крови вскипает негодование.

– Не обязательно было пялится на меня.

– Да ты застыла на проходе, Тень. Или перебрала энергии у какого-то заторможенного колдуна? – и к ужасу понимаю, что в его голосе даже нет издёвки. Будто бы на самом деле такое возможно – энергия не влияет на интеллект и реакцию Теней!

– Ты, – острым ногтем на указательном пальце упираюсь в его мускулистую грудь, обтянутую в колючий черный свитер грубой вязки, но продолжить мне не дают.

– Какая душещипательная напускная грозность, долго тренировалась? – язвит Кай, снисходительно и демонстративно медленно переводя взгляд на мой палец, тычущий ему в грудь и обратно к моим глазам.

– Не дольше, чем ты в своем сарказме.

Но палец убрала. Запал на ругань быстро прошёл. Только что ведь стояла в мечтах… Стоп, Хлоя! Каких, нахрен, мечтах?! Стряхиваю с себя мерзкие воспоминания о его мерзком запахе мяты и свежести. Вот. Так-то лучше. Мысленно себя хвалю.

– Я и сарказм? – притворно удивляется Кай. – Ох уж это твое безграничное воображение. Ты это место застолбила чтоль за собой?

Кай наклоняет голову чуть вбок, разглядывая мое лицо, как диковинную игрушку. Где-то за спиной слышу сдавленный, еле сдерживаемый смех. Даже весёлое хрюканье будто бы в кулак. Оборачиваюсь и Крэйган тут же устремляет невинный взгляд в серый свод потолка, изучая его неровную структуру.

А я и правда стою, как полная дура, возле лестницы, стискивая левой рукой глянец деревянных перил. Сколько я так стояла? Гордо вздернув подбородок, я вновь поднимаю на Кая указательный палец и, прищурившись, выдаю весь яд, на который способна:

– Брысь с дороги, а то сожру твою энергию с потрохами.

Даже клацнула зубами для устрашения. А этот гад наклоняется так опасно близко ко мне, отчего дыхание тут же перехватывает и вновь, на сцене моего мира, под светом софитов – главный герой Кай.

– Ротик не порви, – мягкий шёпот, обжигающий своим дыханием и без того пунцовеющую кожу щеки.

– Кай, нужна твоя помощь, – спасительный мягкий бархат голоса итальянца раздается со стороны мастерской.

Кай отстраняется, хитро подмигивает мне и с довольной ухмылкой обходит, оставляя меня, с кипящей лавой злости внутри.

Злость… Злость тоже хорошо. Злость лучше, чем перманентный страх перед Миротворцами.

Страх, что найдут. Страх стать следующей в списке Миротворцев. Кажется, он существует со мной, следуя словно тень, словно став неотъемлемой частью не просто моей жизни, а самой меня. Вонзая свои острые когти под кожу, въедаясь и разъедая изнутри.

Не покидает ощущение, что Кай мне знаком. Вот только где я его могла видеть, кроме как на той злосчастной мостовой? Кто ты, Кай, и почему стал так много занимать моих мыслей…

Глава 9

Кай

– Кай, может ты притормозишь и будешь с ней помягче? – колдуя над очередным заклинанием, поддерживающим завесу, отгораживающую наш дом от привычного человеческому глазу, Чез обратился ко мне как бы между прочим.

– Да он ее жрет кусок за куском., – хмыкает тут же Алоис, выстраивая иллюзию и добавляет насмешливо, – а ты говоришь "помягче".

Лоис соединяет указательные пальцы, сосредоточенно закрывает глаза и, когда разъединяет, тонкая светящаяся струйка тянется от одного указательного пальца к другому. Он вплетает свою энергию в иллюзорный камень, трансформируя ее в чистую картинку вокруг дома. Ежедневная процедура не отнимает столько сил, но порядком надоедает.

Благодаря этой придумке Крэйгана, иллюзия свалки , которую видят люди, могла поддерживаться несколько суток. Потом Лоису вновь приходится тратить силы, чтобы наполнить и подпитать иллюзии. В это же время Чезаре вплетает руны защиты в саму иллюзию, и ее целостность не нарушается, окутывая дополнительным щитом дом.

– Помягче? – губы сами кривятся в усмешке. – Такого слова нет в моем словаре.

– Да брось, Кай, я же не прошу тебя с ней сюсюкать, – качает головой мулат. – Просто не будь засранцем, вот и всё.

– У меня даже нет идей, где мы могли бы использовать её способность.

– Не всех и не всегда нужно использовать, – укоризненно качает головой друг, продолжая свои замысловатые действия.

– Всех и всегда – можно. И это личный выбор каждого. Смотря, какие цели стоят, – поднимаю рокс и, залпом осушив его содержимое, едва морщусь от отвратительного вкуса, но такого необходимого сейчас.

Терпкая крепкая жидкость проникает в глотку обжигая гортань, разливается вниз , наполняя жгучим теплом. И тут же гаснет, оставляя во рту горький привкус.

– Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне. Подумай, Кай.

– Только потому, что ты мой друг, – усмехаюсь, а внутри всё сверлит от злости и бессилия, отравляя аристократическую кровь.

Чез никогда не пользуется тем, что однажды он вытащил меня из целеустремленного падения на дно. Мы это никогда не обсуждали. Но чувство долга перед ним глушит всё и я чувствую, что ради друга, я должен хотя бы реально постараться.

*– Они могут отнять у тебя дом, семью, деньги, влияние. Но они не отнимут у тебя твои принципы, твое воспитание, твои цели.

– Чез, они уже всё отняли, – восемнадцатилетний юнец с именем Кай Фишер смотрящий сквозь друга невидящим взором утыкается в гладь воды перед фамильным домом.

Манчини качает головой и, замахиваясь, швыряет ещё один камень, тот пролетая низко на зеркальным отражением серого пасмурного неба, поднимает рябь по воде. Я лишь провожаю взглядом небольшой плоский камень, как тот моментально скрывается под водой. Один шаг и…его нет. Существование этого камня по лёгкому взмаху руки Манчини прекратилось. Теперь он покоится на дне, обкатываемый со всех сторон солёной ледяной водой.

– Дерек и мать сейчас ожидают суда Велинграсса, – голос звучит глухо, отстранённо, – мне дали разрешение доучиться. Они поставили мне метку, Чез. Дерека и мать предал тот, кому они доверяли, после падения Ваалхара. Я хочу его смерти.

– Может раз в жизни назовешь отца именно «отец», а не по имени? Уверен, вы можете забыть семейные распри в такой сложный момент, – любопытствует всезнающий Манчини.

– Он не заслуживает называться 'отец". Для меня он Дерек.*

От усталости сводит ноги и я, тяжело поднявшись, возвращаюсь в комнату. Эмоциональный вакуум вот уже восемь лет. Когда казнили отца и мать, я не испытывал ничего кроме всеобъемлющей боли, расползающийся по глубинам души, заполняющей собой каждую частицу, наполняя ее чернотой. Но боль отступила слишком стремительно, будто её и не было вовсе. И с тех пор…

Чертов эмоциональный вакуум. Вначале это было почти хорошо. Я ничего не чувствовал, будто все чувства разом отключили. Развергшаяся бездна внутри постепенно заполнялась ненавистью и желанием уничтожить Эдвина так, как он уничтожил мою жизнь.

Я был бы счастлив, как безумец, ощутить хоть капли ядовитой, расплавляющей плоть и душу, боли. Но теперь даже не был уверен в том, что у меня есть она … Эта эфемерная душа.

Настойчивый и громкий стук в деревянную дверь спальни моментально возвращает из тягостных раздумий в пасмурную реальность. Сгусток сырой энергии рассеивается, утекая сквозь пальцы, как и время…

Черт, да где этот долбаный просвет уже?!

Перевожу напряжённый взгляд на настенные часы, показывающие семь утра. Стрелки передвигаются слишком громко, разгоняя пресловутую тишину раздражающим тиканьем, что слышится как удары гонга.

– Входи, Чез, – знаю, что это именно он и направив частицу энергии, с лёгкостью поворачиваю замок на двери. Щелчок.

Решаю не вставать с кровати, а лишь закидываю руки под голову, принимая удобную позу.

– Прохлаждаешься, значит, пока Чезаре тут надрывается в поисках выхода для своего дорогого друга, – Манчини проходит в мою опочевальню и кидает в меня саркастический взгляд.

Следом по пятам появляется и Лоис, сверкая пепельной макушкой и со своей беззаботной фирменной улыбкой во все тридцать два. Оба вырядились в теплое пальто и куртку, Лоис даже замотал шею колючим серым шарфом грубой вязки.

– Как-то по-гейски выглядишь, – швыряю в сторону светловолосого крохотный сгусток темной энергии. – Чез, а ты ещё комнату с ним делишь на двоих, не опасаешься к нему спиной поворачиваться?

– Ничего ты не понимаешь в моде, – фыркает Лоис, с лёгкостью отбивая защитными чарами, и клочок черной силы осядает на пол, рассеиваясь. Блондин тут же добавляет приторным голосом. – И в моем вкусе только ты, сладенький.

Посылаю Алоису убийственный взгляд, но этот говнюк, поиграв бровями, рассыпается в задорном смехе. Итальянец закатывает глаза и, одернув полы распахнутого серого пальто, опирается плечом о стену возле моей кровати:

– Оставь Лоиса, у него и так жизнь нелёгкая, пускай хоть в шмотках радость будет. Ты ещё не оставил поиски Эдвина?

– Да я грёбаный ветеран поисков, – провожу ладонью по лицу, на мгновение прикрыв глаза и, спустив босые ноги ступнями на жёсткий ворс ковра, разминаю шею. Зная Чезаре, он не просто так вломился ко мне в семь утра, полностью одетый и ведёт диалог о поисках.

– Расслабься, Кай, у меня для тебя подарок в честь грядущей Хануки.

– Она через месяц.

– Ну и зануда ты, – кривится Лоис, размашисто шагая и заваливаясь в мягкое кресло из темной кожи. Небрежный взмах его руки и дверь с грохотом захлопывается.

– В кои то веки мои связи смогли быть полезными, – с хитрым прищуром, но серьезными тоном заявляет Чезаре. – Поехали, навестим одного бывшего Миротворца.

– Миротворцы не бывают бывшими, Чез, – одно только упоминание о том, что с этими бюрократическими ублюдками придется общаться уже вызывает рвотный рефлекс и желание отмыться ещё до того, как произойдет эта самая встреча.

– Порталами? – ноет Лоис, обмякая в кресле и притворяясь трупом . – Меня укачивает. Никак не привыкну к ним.

– Да, Лойс, именно порталами. И, хочу заметить, несколькими, через неотслеживаемую территорию.

– Изверг, – кривится блондин, кидая страдальческий взгляд на Чезаре, поднимаясь с кресла.

– Колдун, – поправляет итальянец.

– Это синонимы, – усмехаюсь, поймав осуждающий взгляд Манчини. – Дайте мне десять минут и кофе.

Вновь кидаю взгляд на часы. Поспать сегодня не удалось практически. Внутренняя разбитость и усталость даёт о себе знать слишком остро, отчего всё происходящее кажется менее реальным. Не спать двое суток даже для меня тяжело.

***

Две бронзовые статуи гаргулий, по обе стороны от выложенной декоративными камнями дорожки, встретили нас хмурыми рубиновыми взглядами. Две пары перекрещенных взоров чудовищ схлестнулись на нас, стоило только сделать осторожный шаг с тротуара. Глаза – настоящие рубины, ограненные под n-е число карат, – следили за каждым нашим движением. Бронзовые монстры с распростёртыми остроконечными крыльями восседали на неотёсанном камне, каждый на своем. Они готовы были броситься, не раздумывая, если бы мы пришли сюда с иными намерениями. Гаргульи – лучший способ избавиться от тех, кто приходит к тебе с мечом.

– С-с-стоя-я-ять-с, – шипение сразу с двух сторон. Плавным, но быстрым движением гаргульи выпустили когти, а их клыки заострились, приоткрывая пасть. – Мис-стер-р Ф-фиш-шер, мож-жете пр-ройти-с.

– Он со мной, – железным голос чеканю, отчего гаргульи недовольно хлестнули хвостом, с пикой на кончике, по постаменту.

Спиной ощущаю напряжение Манчини. Гаргульи капризные твари и если с ними не договориться, они неплохо могут поджарить. А лишнее внимание к дому Миротворца, пускай и бывшего, сейчас нам не к чему. Район Уолтон-он-Темза всегда отличался своей слабостью к этим окаменелым созданиям, которые особые извращенцы покрывали бронзой.

– Мис-стер-р Ф-фише-р-р, Вы зна-аете пр-равила-а-с, – синхронное шипящее рычание крылатых тварей уже начинает порядком раздражать и я, порывшись в глубоком кармане раскрытого пальто, подцепил пальцами монету в десять треллингов.

– Крохоборы, – раздражённо цежу сквозь зубы и поддев монету большим пальцем, подкидываю ее вверх.

Десять треллингов приземляются с громким звоном на тут же подставленную лапу гаргульи и те, делают шаг назад, расступаясь перед нами.

– Дух аристократизма не пропьёшь, – усмехается по-доброму друг и его крепкая рука похлопывает по плечу в издевательской поддержке. – Умеешь ты решать вопросы, Фишер. Я право слово восхищён.

– Как много почестей, Манчини, – губы кривятся в ухмылке, – завязывай.

– Нет, ну серьёзно, персональный талант всех аристократов – решение вопросов деньгами.

– Не слишком ли ты разговорился, Манчини? – огрызаться не было ни настроения, ни желания. – Ты мне теперь должен десять треллингов.

– А ещё говорят, чистокровные – богатые люди, – издевается Манчини, следуя за мной по вымощенной дорожке к одноэтажному деревянному дому с ухоженным зелёным газоном. Неправдоподобно-зеленый газон. Да хрен с ним, чем бы Миротворец не решился, лишь бы хрень не творил.

– Потому и богатые.

Резким, даже злым движением вдавливаю несчастную кнопку звонка в лево верхнем углу возле неприметной металлической двери какого-то грязного оттенка. Коврик под ногами с надписью "Добро пожаловать" смотрится до тошноты мерзко-дружелюбно, но довольно криво лежит. Пинаю носком ботинка правый угол ковра, и тот с шуршащим звуком ложится ровно.

– А тут миленько, – усмехается Чезаре, оглядывая чужие владения.

– Наверняка есть школа Миротворцев, где учат быть мерзко-правильными и до тошноты раздражающе-дружелюбными в повседневной жизни, – тяжёлый выдох и дверь перед нами раскрывается, являя лондонским сумеркам осунувшуюся физиономию худого мужчины средних лет. Коротко-стриженые волосы грязно-бурого оттенка взъерошены, будто мужчина только что пришел в себя после множества бессонных ночей.