Текст книги "Теплое дыхание (СИ)"
Автор книги: lina.ribackova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Время от времени Лора останавливала на Джоне дерзкий, насмешливый взгляд, от которого его кидало в нервную дрожь.
Невольные соприкосновения плеч, жаркая близость бедер – она видела всё; видела, как замирает и сжимается Джон от малейшего движения Шерлока.
– Джон, у вас очень плохой аппетит. Вы чем-то обеспокоены?
Это было жестоко, и причину подобной жестокости он не мог объяснить.
Он посмотрел в большие, сапфировые глаза и улыбнулся:
– Всё в порядке, Лора.
По её лицу пробежала едва заметная тень, губы дрогнули в ответной улыбке, полной такой печали, что Джон удивленно приподнял брови. На этом их странная связь объединенных общей тайной людей оборвалась, оставив в душе Джона очень горький осадок.
Ему вдруг захотелось напиться до отупения, до полной отключки, и он залпом осушил свой бокал. Дорогое, выдержанное вино наполнило его рот тончайшим привкусом белого винограда, вызвав странные образы жаркого ветра и сочной густой травы, в которой очень хотелось утонуть, уснуть, раствориться, навсегда став этой травой и этим обжигающим ветром. Лишиться уставшей от боли души и истомленного желанием тела.
Ничего особенного больше не происходило.
Энтони Смитт увлеченно рассказывал о перспективах современных мануфактурных предприятий, периодически углубляясь в историю и щедро делясь своими немалыми познаниями в этой области. Его одержимость была заразительна, и Шерлок принял в разговоре самое живое участие, удивляя Джона своей подготовленностью к этой встрече.
Лора даже не пыталась остановить своего воодушевленно и страстно жестикулирующего мужа, она лишь добродушно посмеивалась, время от времени кидая на Шерлока внимательный взгляд.
Ужин подходил к концу, когда Лора, захватив изящную сумочку и извинившись за свое кратковременное отсутствие, на несколько минут оставила их одних.
– У вас очень красивая жена, Энтони, – сразу же изменил Шерлок тему их застольной беседы.
Энтони мечтательно оглянулся на дверь и посмотрел на Джона и Шерлока совершенно счастливыми, влажно блеснувшими глазами.
– Я готов отдать за неё жизнь! – воскликнул он дрогнувшим голосом. – Она божественна, великолепна, и я её обожаю. Все эти десять лет она освещает мою жизнь. Я понимаю, что не достоин её любви, но она тоже любит меня. Удивительно, непостижимо! За что?!
– Вы счастливый человек, – задумчиво произнес Шерлок.
– Да, у меня есть Лора и любимое дело. Больше мне ничего от жизни не нужно, – радостно подтвердил Смитт и поднял бокал. – Предлагаю выпить за наше счастье. Вы не против?
Шерлок тоже поднял бокал и впервые за этот вечер повернул голову в сторону Джона.
– За счастье, Джон.
***
Они довольно долго сидели на кухне, обсуждая прошедший вечер.
– Что-нибудь тебе показалось странным? – устало спросил Джон.
Шерлок задумчиво смотрел в темноту за окном. Он выглядел не менее утомленным и каким-то поникшим. Джон терпеливо ждал ответа, услышать который казалось необходимым, потому что лично ему странным показалось всё.
– Он не похож на убийцу. – Шерлок оторвал взгляд от окна и посмотрел Джону в глаза. – И она прекрасно понимает это.
– Да. Но тогда – зачем?
Шерлок пожал плечами.
– Скоро мы это узнаем.
– Ты мне не ответил…
– Обычный ужин. Скучные разговоры. Ничего интересного. И ничего странного.
Видимо, их с Лорой молчаливый заговор не был замечен Шерлоком, и Джон почувствовал, как утихает волнение, не покидавшее его в течение всего этого напряженного вечера.
– Она посадила нас рядом, – неожиданно произнес Шерлок и добавил: – Как двух любовников.
========== Глава 8 Джон ==========
Джону показалось, что ему плеснули в лицо кислотой – так болезненно оно загорелось. Сердце колотилось, падало, замирало, и вновь начинало свой отчаянный бег. Как испорченный механизм, готовый окончательно сломаться в любую минуту.
Он пытался вдохнуть, наполнить пылающие легкие жизнью, но это было почти непосильной задачей.
– Успокойся. – Шерлок слегка качнулся в его сторону, и Джон на короткое мгновенье испугался, что сейчас он возьмет его за руку, сожмет повлажневшие от страшного волнения пальцы, и Джон Ватсон сразу же перестанет существовать, сгорит от прикосновения того, кого он так мучительно любит.
– Джон, что с тобой? – тревожно заглянул в его лицо Шерлок и повторил: – Успокойся.
Надо было во что бы то ни стало прийти в себя, найти правильные слова, обратить всё в шутку, улыбнуться, засмеяться или заплакать, но хоть как-то выбраться из сковавшего тело ступора.
Джон вновь попытался сделать ещё один, жизненно важный вдох, и вновь из этого ничего не вышло.
– Джон… Я всё понимаю. Всё вижу… – Шерлок откинулся на спинку стула и устало закрыл глаза. – Мне очень жаль, но я ничего не смогу тебе дать. Прости.
Лучше бы ударил. Раскрошил, раздробил на крошечные кусочки и осколки его жалкое тело. Лучше бы так…
Джон тяжело поднялся и на непослушных, чужих ногах направился к двери. Каждый шаг казался ему оглушительно громким. Остановился, чтобы перевести дыхание, чтобы не оглохнуть от этого грохота и, не оглядываясь, сказал:
– Я у тебя никогда ничего не попрошу.
***
Шерлок до глубокой ночи сидел в полутемной кухне, опустив голову и погрузив в волосы пальцы. Ему отчаянно хотелось всё это забыть.
***
Джон долго не мог уснуть.
Он успокоился на удивление быстро, во всяком случае, так ему показалось вначале. Неторопливо разделся, аккуратно повесив в шкаф костюм и рубашку, принял теплый расслабляющий душ, надел пижаму и теперь лежал на неразобранной кровати, сцепив на затылке пальцы.
Он думал о совершенно неожиданных вещах: о том, что прикосновение теплого затылка и мягких волос к ладоням очень приятно; о том, что давно пора обновить пижаму, и тут же слабо улыбнулся, поняв, что со своей старой не расстанется ни за что; о том, что обещали холодную зиму, но осень на удивление теплая, не изнуряющая частыми дождями; о миссис Хадсон, которая плоховато выглядит в последнее время, и которой он давно не измерял кровяное давление, окунувшись в собственные проблемы…
Мысли текли неспешно и плавно, сменяя одна другую, заполняя сознание необременительной повседневностью. Это были правильные, нормальные мысли правильного нормального человека.
А потом Джон заплакал.
Слёзы потекли неожиданно и сразу же превратились в горячий, неудержимый поток. Подушка и волосы на висках промокли, но Джон даже не пошевелился, чтобы избавиться от неприятного ощущения сырости и зуда пропитанной солью кожи.
«Ну и пусть», – думал он, упрямо продолжая вжиматься затылком в пальцы, сцепленные крепко, до судорог. Он не закрыл глаза и лишь изредка моргал, стряхивая с ресниц прозрачные капли.
Резко перевернувшись на живот и утопив влажное лицо в такой же влажной подушке, Джон громко, протяжно всхлипнул, наконец-то вдохнув полной грудью, зная, что это последние в его жизни слёзы. Во всяком случаее, по этому поводу.
Он так и уснул, измученный и опустошенный, прижимаясь щекой к подушке, пропитанной его отчаянием и любовью.
***
Его разбудил негромкий короткий стук, но Джон подскочил, как от взрыва, испуганно озираясь по сторонам и невольно прижимая ладони к груди – сердце колотилось как бешеное, перекрывая дыхание.
В дверях его спальни стоял Шерлок, и Джон сразу увидел, каких неимоверных усилий стоит ему спокойствие, с которым он на него смотрел.
– Джон, она убила его. Отравила, как жалкую крысу. Прямо на наших глазах…
========== Глава 9 Обман ==========
Прошу извинить меня за некоторые медицинские и юридические вольности.
Ошеломленный, туго соображающий после бессонной ночи Джон непонимающе смотрел на Шерлока, с трудом воспринимая не только то, что он говорит, но даже его самого. В голове тяжело ворочались остатки вчерашних мыслей и образов, а переполнявшее его ночью отчаяние настойчиво напоминало о себе ломотой в суставах и болью в висках.
Он тряхнул головой, и боль усилилась, став уже острой, едва терпимой. Джон невольно зажмурился и прижал к вискам пальцы.
– Джон…
– Я в порядке, Шерлок. Что произошло?
– Одевайся, я жду тебя в гостиной.
***
– …Что? Почему?! Инспектор, это убийство! Черт… Да, мы сейчас приедем.
Шерлок швырнул телефон и взглянул на Джона. Таким разъярённым и одновременно растерянным Джон не видел его никогда.
– Что, Шерлок? Объясни…
– Энтони Смитт умер вскоре после нашего совместного ужина.
Джон уже понял, что произошла трагедия, но слова Шерлока снова вызвали в нем волну потрясения и почему-то испуга.
– Черт… Как же так, Шерлок?
Шерлок сорвался с места и нервно зашагал по комнате, кусая губы и ероша волосы.
– Возьми себя в руки, – пытался сохранять спокойствие Джон. – Расскажи мне все по порядку.
Шерлок взглянул с отчаянием и попросил:
– Джон, свари, пожалуйста, кофе. У меня сейчас голова взорвется.
– Да-да, конечно.
На кухонном столе лежала утренняя «Таймс».
– В машине ему стало плохо, через полтора часа он умер в своей гостиной от остановки сердца. Всё.
– Почему она не отвезла его в больницу, не вызвала врача?
– Нет, Джон, она его вызвала. Сразу же! Именно врач и определил причину смерти.
– А вскрытие? Если это яд, то…
– Она отказалась от вскрытия. Я только что разговаривал с Лестрейдом. Дело в том, что у Энтони было довольно давнее заболевание сердца. Что-то наследственное.
– Видимо, ишемия?
– Да, именно так. Остановка сердца в данном случае не вызывает особенных подозрений, тем более, подобный исход этой болезни не такая уж редкость. Плотно поужинал, выпил… Она продумала всё. И самое главное…
Шерлок замолчал, гневно раздувая ноздри и вновь кусая губы, еле сдерживая готовую прорваться истерику.
– Что?
– Какой безумец решится на убийство в присутствии Шерлока Холмса, Джон? Это мне и сказал наш многоуважаемый господин инспектор.
Джон замер, не в силах скрыть своего потрясения. Это действительно был хорошо продуманный ход. Лучшего алиби, чем Шерлок Холмс, невозможно придумать.
– Все до глупости просто – я наблюдал за потенциальным убийцей, ты… – Быстрый, смущенный взгляд. – Ты беседовал с ней. Она проделала все гениально, не вызвав ни тени подозрения ни у тебя, ни у меня. Более того, ушла, на время оставив нас с ним. Думайте, что хотите… Чёрт, как же мне мерзко!
– Когда… – Джон прочистил внезапно пересохшее горло. – Когда она могла это сделать?
– Зависит от яда, которым она воспользовалась. – Шерлок вскочил со стула, словно стремительное движение помогало ему хоть как-то справиться с сжигающим его негодованием. – Поверить не могу… Я в бешенстве, Джон! Водитель подтвердил, что в машине Энтони мучился от удушья, прижимал ладони к груди… Ничего странного, ничего подозрительного, что могло бы натолкнуть на мысли об отравлении.
– Но… – Джон посмотрел вопросительно. – Может быть, это и в самом деле …
– Джон! – закричал Шерлок, нависнув над ним и приблизив искаженное яростью лицо. – Разве ты не видишь, что происходит?! Да она провела меня, как мальчишку, причем не особенно напрягаясь.
Он вылетел из кухни, обдав Джона потоком прохладного воздуха. В гостиной что-то с грохотом покатилось. Джон выскочил следом.
Шерлок стоял посередине комнаты, сосредоточенно разглядывая свои пальцы. Он поднял на Джона глаза, и от его тяжелого потемневшего взгляда Джону стало не по себе.
– Шерлок…
– Ты очень нужен мне, Джон.
***
Джон не любил бывать в Скотланд-Ярде.
Суета клиники была ему привычной, даже уютной, несмотря на ауру страдания, неизбежную там, где идет ежедневная борьба между жизнью и смертью. Джон редко уставал от этого вечного круговорота, воспринимая его как вполне естественную часть своего существования.
Скотланд-Ярд его раздражал обилием бестолковой, на его взгляд, беготни, нарочитой деловитости и плохо скрываемого равнодушия некоторых сотрудников. Даже Лестрейд здесь неуловимо менялся, становясь чужим и почти незнакомым.
– …Черт побери, Шерлок, это и в самом деле очень странно. Но…
– Лестрейд, – перебил инспектора Шерлок, – почему вам ранним утром уже было известно о смерти Энтони Смитта, если ничего подозрительного, как вы утверждаете, не было обнаружено?
– Господи, Шерлок, ты меня удивляешь! Известный в своей области бизнесмен, не последний в Лондоне человек, баснословно богатый и время от времени вращающийся в политических кругах… Ты же меня понимаешь. Я знал о его смерти ещё вчера. Это моя работа.
– Почему вы не позвонили нам?
– Было очень поздно. Да и зачем? Сегодня вы и так всё узнали.
Джон казался себе участником сатирического шоу, где Лестрейду была отведена жалкая роль откровенно тупого полицейского, не вызывающего даже смех.
– Грег, ты сошел с ума? Мы ужинаем с человеком, который после этого самого ужина умирает. Ты даже не уловил связи?
– Джон, – устало посмотрел на него Лестрейд, – что ты от меня хочешь? – И вдруг надрывно выкрикнул: – Мне всё уже осточертело! Понимаешь? Мертвецы, кровь, тупость и даже вы оба.
– Кто рассказал вам об ужине? – спокойно спросил Шерлок, но было видно, что он, как и Лестрейд, готов сорваться в любую минуту. – Кто вообще мог об этом знать, кроме нас и его вдовы?
– Она и рассказала всё коронеру. Шерлок, ты ничего не докажешь. Да и что ты можешь предъявить? Истеричная дамочка ревновала своего молодого мужа, придумывая Бог знает что, прибежала к детективу. Конечно, коронер проведет расследование по всей форме закона, но это обыкновенная формальность, не больше.
– Необходимо добиться вскрытия. Инспектор, она убила мужа. Он был молод, полон сил, счастлив и явно не собирался умирать. Неужели вам все равно?
– Вскрытия не будет, Шерлок. Это один из пунктов его завещания.
– Это сказала она?
– Да. И это обязательно подтвердят два свидетеля, присутствовавшие при его составлении. У Энтони Смитта не было тайн от жены.
Шерлок холодно посмотрел на потирающего переносицу Лестрейда.
– Вы неплохо осведомлены о таком совершенно не вызывающем подозрения деле, инспектор. Джон, нам пора.
И, круто развернувшись, он покинул кабинет, даже не взглянув в сторону Лестрейда.
– Пошел к черту, – раздался вслед лишенный интонации голос.
========== Глава 10 Откровение ==========
В такси Шерлок не произнес ни слова. Думал он или просто равнодушно созерцал оживающую на утренних улицах жизнь, Джон мог только догадываться.
В голове самого Джона по-прежнему стучала тысяча назойливых молоточков, и, казалось, вся боль этого мира сосредоточилась сейчас у него в висках. От каждого, даже едва ощутимого потряхивания машины ему хотелось кричать.
День обещал быть тяжелым.
– Что будешь делать? – задал Джон единственный за всю дорогу вопрос, когда такси затормозило у дверей их квартиры.
– Думать, – ответил Шерлок, не глядя на него и покидая теплый, пропахший чем-то приторно-сладким салон.
Дверца с шумом захлопнулась, и Джон, не сдержав стона, откинул разрывающуюся от боли голову на спинку сиденья и закрыл глаза. Машина тронулась. Шерлок проводил её долгим взглядом. Но Джон этого уже не увидел…
***
В течение дня он чувствовал себя на удивление сносно. Обезболивающее и чашка горячего, очень сладкого чая были спасением, а насыщенная, суматошная жизнь клиники не позволяла расслабиться и думать о тяготах практически бессонной ночи. Джон вообще не хотел больше думать, с удовольствием подчиняясь привычному сумасшедшему ритму своего рабочего дня.
Один раз позвонил Лестрейд.
– Джон, как он там?
– Не знаю. – Джон устало прикрыл глаза и потер виски – боль вновь напомнила о себе, ещё не сильная, но уже ощутимая. – Он не звонил.
– И не берёт трубку.
– Думает.
– Черт, как вас только угораздило?
– Кто же знал?
А про себя подумал: «Знал, видел, понимал, что всё непросто!»
Но это было уже неважно.
***
Домой Джон вернулся, чувствуя себя до такой степени больным и разбитым, что его затошнило от одной только мысли, что придется открыть рот и выдавить из себя хотя бы одно слово.
Но всё-таки он спросил:
– Как дела?
Шерлок сидел в кресле, напоминая мраморное изваяние – такой же бледный и окаменевший. На Джона он взглянул исподлобья и неопределенно качнул головой.
– Новости есть? – Джон тяжело опустился в соседнее кресло, с наслаждением отдавая свое наполненное ломотой тело его привычным дружелюбным объятиям и думая о том, что ему понадобится масса усилий, чтобы потом эти объятия покинуть.
– Какие могут быть новости, Джон? Откровенно говоря, я не знаю, что делать дальше.
– Ты пытался с нею связаться?
– Она не отвечает. Естественно.
Шерлок поднялся и прошелся по комнате. Джон очень живо представил, как он метался здесь целый день, ища и не находя выхода, кому-то звонил, что-то узнавал, думал и снова звонил. Этот день тоже дался Шерлоку нелегко.
– Шерлок, ещё есть время.* Мы обязательно добьемся этого чёртового вскрытия, – видя тщательно скрываемое отчаяние, Джон хоть как-то пытался его утешить. – А она… В конце концов, мы можем поехать к ней сами.
Но не прошло и получаса, как Лора Смитт появилась на Бейкер-стрит.
***
Она была всё так же красива, но выглядела постаревшей и очень усталой, и этот новый образ неожиданно сделал её удивительно хрупкой и совсем неопасной.
Джон и Шерлок переглянулись, пораженные одним и тем же открытием: снявшая маску роковой красавицы Лора выглядела глубоко несчастной и не пыталась этого скрыть.
Все трое замерли в неловком молчании, прервать которое ни один из них не решался.
– Вы не предложите мне сесть? – наконец произнесла гостья. – Я едва держусь на ногах.
– Видимо, вы сломлены горем, – усмехнулся Шерлок.
Лора села в предложенное Джоном кресло и остановила на Шерлоке спокойный внимательный взгляд. Сапфировые глаза тускло блестели, утратив и дерзость, и вызов.
– Нет, не сломлена. Просто утомлена. Бессонная ночь, бесконечные звонки, люди… Как-то надо было утешить отца. Он очень уважал и любил Энтони.
– Да, вы уже говорили об этом. – Шерлок гневно сдвинул брови: – Ваша наглость не имеет границ.
Женщина печально улыбнулась.
– Мистер Холмс, вы ко мне несправедливы.
– Чем вы отравили его?
– Разве теперь это имеет значение? – без тени смущения спросила она.
– Вы дьявол, миссис Смитт, жестокий и беспощадный дьявол.
Глаза Лоры на миг полыхнули обидой и снова подернулись дымкой безразличной печали.
– Конечно, я дьявол, мистер Холмс, а вы, конечно же, ангел – белокожий, светлоокий и чистый.
Сердце Джона дрогнуло и быстро забилось, глаза наполнились жаркой влагой – так странно она это произнесла.
– Вам, чистому ангелу, никогда не понять моей дьявольской тоски, моего дьявольского одиночества. Вам никогда не узнать, как изо дня в день во мне умирала Женщина.
Лора прикрыла ладонью глаза.
«Совсем как Джон», – удивленно подумал Шерлок, и сам вдруг испугался этого непрошенного сравнения.
Лора поднялась с кресла и подошла к окну. Две пары настороженных глаз следили за ней, не представляя, что ещё она задумала, какая очередная авантюра зреет в её гладко причесанной голове.
– Как же он мне надоел! – выкрикнула она так громко, что и Шерлок, и Джон вздрогнули от неожиданности. – Ограниченный, скучный самец. Он даже трахался так же, как десять лет назад: тупо, изнуряюще долго и нудно. Одни и те же вздохи, стоны, слова. «Я тебя обожаю. Ты свет моей жизни…» И так каждый день! Мне хотелось кричать!
Казалось, Лора Смитт всю свою жизнь ждала этой минуты: поток её страстных откровенных признаний остановить было уже невозможно.
– У меня нет детей… У меня нет детей! Знаете, почему? Потому что ему не нужны были дети. Ему была нужна только я. Во всяком случае, так было в первый наш год. Медовый год… – горько усмехнулась она. – Потом у него появилось Главное Дело жизни, и он почувствовал себя полностью удовлетворенным. Дело его жизни и Женщина его жизни – гармония по Энтони Смитту. Какие могут быть дети? Десять лет меня приколачивали к кровати обтянутой латексом плотью. Этот отвратительный запах латекса я ненавижу!
Она снова села в кресло и посмотрела на Шерлока.
– Он ни разу не кончил в меня, ни разу за все эти десять лет во мне не плескалось теплое семя… Как я всё это выдержала, не понимаю.
– Но вы могли развестись с ним, – тихо сказал Шерлок, сраженный её неистовым монологом.
– Развестись?! – круто развернулась в его сторону Лора.– Он бы никогда не оставил меня в покое. Умолял, ныл, страдал, до конца жизни преследуя своей опостылевшей любовью и резиновой похотью. Да и отец… Я очень люблю его. Он славный старик. Энтони – опора и надежда, наследный принц мануфактурной державы. Наш развод сократил бы его дни. Видите, мистер Холмс, не такой уж я страшный дьявол.
– А смерть Энтони, разумеется, дни вашего отца продлит, – невозмутимо добавил Шерлок.
Но больше Лора на него не смотрела.
Неожиданно она оказалась рядом с застывшим возле камина Джоном и заглянула ему в лицо.
– Мне бы такого, как ты – страстного, сильного, горячего. Как бы крепко ты меня обнимал… Как бы любил… В твоих руках и умереть не страшно. – Лора крепко сжала его предплечья и на секунду прильнула, обдав воспаленным жаром. – Но тебе нужен только он, этот холодный самовлюбленный гений.
Джон не мог отвести от неё взгляда, как в омут погружаясь в черноту её огромных зрачков.
– Он никогда не оценит подаренного ему счастья. – Она снова прижалась, задрожав от подступающих слез. – Брось его, Джон, и пойдем со мной. Я помогу тебе всё забыть, исцелю твою душу, освобожу от оков твое тело. Ты так измучен, мой бедный Джон, так переполнен страстью…
– Отойди от него.
Лора окинула Шерлока гневным презрительным взглядом.
– Кто ты такой, чтобы мне приказывать?! Кусок красивой, надменной плоти, трахающий себя самого. Отвратительно равнодушный, убивающий душу такого редкого мужчины. Я перестаю верить в Бога… Он не допустил бы подобного изуверства. Джон, у меня шелковистая кожа… Джон, посмотри на меня! Теперь-то я знаю, почему так сильно хотела его убить.
Щеки Джона пылали, голова раскалывалась от невыносимой боли. Ему хотелось убежать, избавиться от изливающихся на него потоков отчаяния. Её ладони прожигали рубашку и плавили кожу, но не было сил даже отстраниться от тесно приникшего тела.
Она отпустила его сама.
– Да, я часто хотела его убить, мистер Холмс. До дрожи! Будто наяву видела, как он корчится у моих ног, испуская дух. Но… – Её губы тронула едва заметная улыбка. – Я его не убивала. Вы даже не можете допустить такой мысли, правда? Конечно, вам же так нужны убийства и убийцы! Именно это и составляет смысл вашей идиотской жизни. Лучше подумайте о любви. Хоть иногда…
Не прощаясь, она направилась к выходу, но оглянулась перед тем, как уйти, и небрежно бросила:
– Я дам разрешение на вскрытие. Можете распотрошить его, как лягушку, и покопаться в его кишках. Но вы ничего не найдете. Ирония судьбы, мистер Холмс – Энтони просто забыл дома нитроглицерин. Увы, вам крупно не повезло…
– Зачем вы приходили ко мне, миссис Смитт?
Она пожала плечами.
– Скука, мистер Холмс. Черная, необъятная скука. Думаю, вы хорошо меня понимаете.
***
Молчание было долгим и тягостным. Было стыдно и страшно посмотреть друг на друга.
Джон первым прервал молчание:
– Я больше не могу, Шерлок. Прости.
И ушел.
* В Англии хоронят на девятый день.
========== Глава 11 Запретное ==========
Никогда ещё Шерлоку не было так тяжело.
Отчаянье Лоры, её неожиданное откровение и такое же неожиданное, оскорбительное презрение лишили его опоры, привычного ощущения прочности и неизменности жизненного уклада, собственных убеждений и взглядов. Незыблемая вера в свою правоту теряла прежние четкие линии, расплывалась, приобретая новые, пугающие очертания.
Впервые Шерлок был растерян до такой степени.
Лора была права в каждом своем слове, Шерлок понимал это сердцем. В её словах не было и тени правды – это возмущенно кричал Шерлоку разум.
Уход Джона мгновенно заставил разум замолчать.
Конечно же, Шерлок знал, что Джон вернётся, но так же хорошо он знал, на какой тонкой грани всё это время балансировал Джон, и чего ему стоило удерживать столь шаткое равновесие.
Меньше всего на свете ему бы хотелось Джона мучить, но так получилось, что волей-неволей он превратил его жизнь в ежедневную изнурительную борьбу.
Сомнение – не самое привычное состояние Шерлока Холмса, тем более, когда речь идет о давно устоявшихся, и, по сути, превратившихся в догму убеждениях. Но…
Страстно оберегаемая им свобода, есть ли она у него? Свободно ли его сердце от того, чего так упрямо избегает разум, если сейчас, когда за Джоном захлопнулась дверь, он от ужаса готов закричать в полный голос? От ужаса, что останется в одиночестве даже на вечер…
***
Приближалась ночь, но Джона по-прежнему не было.
Напряжение было так велико, что Шерлок перестал чувствовать свое вросшее в кресло тело, и только его ледяные от волнения пальцы слабо подрагивали при каждом новом звуке на опустевшей и притихшей улице.
Когда внизу раздался едва слышный стук в дверь, сердце Шерлока сделало такой сумасшедший рывок, что на миг потемнело в глазах.
На непослушных ногах, заплетающихся от нахлынувшей слабости, он спускался по лестнице, впервые боясь увидеться с Джоном, и вместе с тем замирая от радости, что тот наконец-то вернулся домой.
В прихожую ворвался отвратительный запах алкоголя и рвоты…
Джон упал в руки Шерлока, едва не опрокинув его своим налитым свинцовой тяжестью телом, и Шерлок крепко прижал его к себе, с трудом удерживаясь на ногах.
– Шерлок…
– Тихо, Джон. Мы испугаем миссис Хадсон.
Шерлок мгновенно сконцентрировался на самом главном – срочно добраться до гостиной, а там уже станет значительно легче. Раздеть, бросить в бельевую корзину всю эту грязь и вонь, умыть и положить в постель. Всё остальное потом. Душ, горячий чай – потом. Сказать о том, как он дорог ему и близок – потом.
Бледный, дрожащий Джон не в силах был даже открыть глаза, его тяжело повисшее на Шерлоке тело горело, как в лихорадке, по вискам и шее струился обильный пот.
«Идиот! Кретин! Как он только добрался до дому?!»
От жалости сердце сжималось, переполняя душу тоской. Джон, такой терпеливый и сильный, сломался, выдохся. Шерлоку было страшно, и он продолжал ругаться, словно это могло растворить захлестнувший его страх, превратив все в рядовую и даже комичную ситуацию – сосед по квартире напился. Глупо, банально напился. Такое бывает. А то, что не покидает чувство неминуемой и страшной потери, всего лишь последствия пережитого волнения.
Вот же он, Джон – безвольный и, кажется, уже готовый отключиться, но, слава богу, живой.
– Джон, потерпи… Я сейчас…
– Шерлок…
– Молчи. Всё хорошо, ты дома.
– Дай мне воды.
Тяжело облокотившись на раковину, Джон долго пил ледяную воду, подставляя под струи лицо и голову, а потом рухнул на стул, потирая ладонями виски.
Шерлок стиснул руками его понурые плечи.
– Тебе необходимо прилечь. Вставай. Я тебе помогу.
До комнаты Джона они добрались довольно быстро, и Джон даже попытался стянуть через голову джемпер, но это было последним, что он сделал перед тем, как мир красиво взорвавшись, перестал существовать, и разум погрузился в тяжелое, темное забытье…
Шерлок раздел его сам, оставив только трусы и футболку, и, уже почти выбиваясь из сил, с трудом дотащил до кровати, продолжая удивляться странному жару неподвижного тела.
«Утром все будет в порядке, – успокаивал он угнетённое горькой тревогой сердце. – Выспится, примет душ и сразу придет в себя».
Но тревога не покидала, опаляя волнением легкие, заставляя пристально всматриваться в родные черты: спит или потерял сознание? Дыхание тяжелое, горячее, пропитанное запахом виски.
«Сколько он выпил? На интоксикацию не похоже. Джон всегда пьет понемногу… Устал. Он просто очень устал. Я довел его до последней точки».
Шерлок не видел выхода из этого тупика.
***
В своем лихорадочном огненном бреду Джон был с Шерлоком.
Шерлок лежал у него между ног и высасывал остатки угасающей жизни. Джону было невыносимо страшно. Наполненный битым стеклом рот причинял невыносимую боль. Лопались набухшие, изрезанные осколками вены, и кровь тягуче стекала по напряженной, тяжелой мошонке, заливала обнаженные ягодицы и скапливалась теплой лужицей под поясницей.
Он умолял, он кричал: «Шерлок, не надо! Остановись!», а сам, вцепившись намертво в его волосы, со всей силы прижимал до головокружения любимое лицо к своему измученному вожделением паху. Желание и боль сводили с ума, и крик рвался из горла прямо в переливающееся звездами небо, безбрежно раскинувшееся над его головой и манящее долгожданным покоем…
Джон метался на сбитых в ком простынях, выгибаясь немыслимой дугой. Шерлоку казалось, что он сейчас переломится в пояснице – так противоестественно Джона ломало. Его возбуждение было так велико, что тонкий хлопок белья промок насквозь, и увеличенная головка, отчетливо вырисовываясь, туго натягивала мягкую ткань.
Джон продолжал стонать и звать его, надрывно и хрипло.
Видеть его мучения было невыносимо, и на миг у Шерлока мелькнула дикая мысль помочь ему избавиться от этого адского возбуждения. Он хорошо понимал, что достаточно будет нескольких резких движений, и Джон сразу же выплеснется, сразу же освободится, но представить, что он прикоснется к находящемуся в беспамятстве Джону даже ради того, чтобы прекратить этот сводящий с ума кошмар, было немыслимо.
И все-таки Шерлок не выдержал… Он накрыл ладонью каменно твердый, горячий член, а потом, чувствуя омерзение к самому себе, неловко погладил. Джон мгновенно толкнулся в руку, и Шерлок ускорил темп, моля Бога помочь ему навсегда забыть эти минуты, вытравить их из памяти, как самый страшный, самый грязный свой грех.
Даже сквозь ткань прикосновения доставляли немыслимое наслаждение, но, кончая, Джон закричал протяжно и непривычно тонко, словно получив смертельную рану. Его колотила такая дрожь, что Шерлок вынужден был несильно прижать охваченное оргазмом тело к кровати, думая лишь об одном: удержать, дождаться, когда прекратятся эти так не похожие на волны удовольствия судороги.
Он ласково гладил лицо, волосы и тихо успокаивал, убаюкивал так и не пришедшего в себя Джона.
Необходимо было его переодеть. Шерлок не мог допустить, чтобы очнувшись утром, Джон догадался о том, что произошло, как и не мог допустить, чтобы он лежал сейчас мокрый и перепачканный собственным семенем.
Он принес теплую воду, губку, мягкое полотенце и осторожно стянув с Джона плавки, бросил их на пол. Протерев все ещё напряженный член, а затем насухо промокнув его полотенцем, Шерлок быстро переодел Джона в чистое белье. Пропитанная потом футболка тоже полетела на пол.
Его трясло с головы до ног: от страха, что Джон очнется и увидит странные действия друга, от рвущегося сквозь поры жара, от мысли, что всё потеряно навсегда…
Вскоре мучительное забытье Джона перешло в глубокий сон: дыхание выровнялось, ресницы перестали трепетать, а влажное от испарины лицо постепенно стало расслабленным и спокойным.
