Текст книги "Треугольник с острыми углами (СИ)"

Автор книги: ЛИНА-LINA

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Так закончился твой волейбол.

Саня не на шутку испугался. До него, наконец, дошло, что имел в виду Вадим, говоря, что для Дениса у него есть кое-что другое. И осознал, насколько тот опасен. Но, с другой стороны, утешал он себя, не пожелай Диня быть с Вадимом, не был бы. Зато путь к Маргарите открыт. Тем более, пора ее просветить.

Маргарита предложила встретиться в кафе рядом с домом, Саша предпочел бы дома, наедине, но Рита была непреклонна.

Услышав новость, сначала не поверила, потом заплакала, размазывая по лицу тушь. Александр был готов предложить свои услуги утешителя, но та лишь промокнула глаза платком, поднялась со своего стула, сухо поблагодарила за информацию и с достоинством королевы, молча, удалилась. Саше отчего-то стало казаться, что весь этот фарс с самого начала не был такой уж хорошей идеей. Что, возможно, ему вообще не стоило в это влезать. Сейчас Маргарита была от него дальше, чем Альфа Центавра.

Дома Вадим утешал тебя, как мог, набрал полную ванну с пеной, сделал массаж, налил коньяк и неистово любил ночь напролет, капля за каплей выжимая боль от потери друзей, шепча, что, самое главное – это вы.

Вадим вновь все правильно рассчитал и был очень собой доволен. Идти Дэну теперь было некуда.

***

Ты крепко зафиксировал руки Вадима, завязал глаза. Вадим попытался дернуться, но куда же он, связанный, теперь денется. Ты встал над ним на четвереньки, лизнул губы, рот любовника слегка приоткрылся, ты ворвался в него языком, завоевывая, подчиняя. Вадим застонал, ты усмехнулся. Провел руками вдоль тела любимого, легко коснулся члена, тот стал наливаться на глазах.

Ты целовал, лизал, царапал, покусывал, вызывая волны возбуждения и горя в ответ. Облизал головку, насаживаясь на нее ртом, до самого горла, спустя несколько месяцев активных тренировок получалось это у тебя просто блестяще. Вадим в экстазе прогнулся в пояснице, обхватывая ногами.

– О, да-а, Дэни. Еще, еще.

Ты облизал палец и приставил его к заду Вадима.

– Дэн, нет, – ты слегка нажал, – Дэн, остановись, я сказал, – Вадим заерзал на кровати, пытаясь вырваться. Бесполезно, усмехнулся, привязываешь ты качественно.

– Хороший мой, давай, расслабься. Тебе понравится. Я буду предельно нежен, не сопротивляйся. Мы ведь любим друг друга, а для любящих не должно быть никаких запретов, ты же сам говорил, – тот продолжал дергаться на кровати. – Я все равно это сделаю, Вадик, – пригрозил ты.

Вадим, поняв, что ты не намерен шутить, еле заметно кивнул и затих.

========== Глава 17. Фотосессия ==========

Пришел декабрь. На город обрушился снегопад, легкий морозец румянил щеки. Ты всегда любил зиму: санки, лыжи, коньки. Вы с Ритой и друзьями и их женами и подругами не одни выходные провели на турбазах под Питером, катаясь на горных лыжах и ватрушках. Теперь у тебя не было ни Риты, ни друзей. Зато был Вадим, вернее, это ты был у Вадима. Был ли этот обмен равноценным? Сейчас ты не был готов ответить на этот вопрос. Он так и не сказал, что любит. И все чаще тебе казалось, что вовсе не из-за того, что вы не девочки, чтобы сюсюкать друг с другом. Тебя не раз посещала мысль, что он просто не чувствует того, что переполняет тебя. Да, ему с тобой хорошо, но это не любовь.

Даже с этим ты смог бы жить, силы твоих чувств хватило бы на двоих, если бы Вадим день ото дня не становился все более требовательным и придирчивым, словно пытался нащупать грань, черту в ваших отношениях, в твоем всепонимании и всепрощении. Он часто ездил в московский офис, в Токио, Берлин, подписал очень выгодный контракт в Пекине, часто приглашал с собой, но ты не мог оставить без надзора несущуюся со скоростью света стройку века. Сроки были обозначены очень жестко.

В октябре, как раз когда ты сопровождал Вадима в Москву, проходила ежегодная московская международная выставка мебели и товаров для дизайна. Ты подобрал там потрясающий торшер в кабинет и умопомрачительный ковер на пол в гостиную. Вадиму тогда же пришло несколько предложений от ведущих интерьерных журналов организовать фотосессию отремонтированного особняка с вынесением лучшего фото на обложку. Вадим встретился с главными редакторами каждого из них и остановился на SALON, самом авторитетном издании в этой области. Договорились фотографировать в декабре. Редактор, милая хорошо образованная женщина, хотела сделать его номером один в новом году. Декабрь изначально не очень ее устраивал, номера старались сдавать в печать заранее, но ты популярно объяснил, что в оштукатуренных стенах и с бетонной стяжкой вместо паркета фотографии получатся не таким интересными. Ей пришлось уступить.

И вот час икс настал. К концу эпопеи с ремонтом ты превратился в неврастеника. Да чтобы еще раз взялся за столь глобальный проект в такие сжатые сроки, да никогда, убеждал себя, в душе считая совершенно иначе. Ты собой очень гордился. И обоснованно, надо сказать. Произошедшее преображение поражало воображение своей фундаментальностью, продуманностью и органичностью. Четко выверенные пропорции помещений, чего никогда не смог бы сделать дизайнер без базового архитектурного образования, покоряющее сочетание цветов, мастерски выполненный симбиоз таких классических элементов, как лепнина, галтели, сводчатые окна, и современного функционализма.

Ты сидел на мягком и удобном диване в новой гостиной первого этажа и меланхолично наблюдал, как развешивают шторы. С минуты на минуты должен был приехать декоратор из журнала, чтобы обсудить аксессуары, и уже прибыл фотограф, оценить объем работ и композицию. На завтра была назначена съемка.

Вчера вы с Вадимом очень сильно поругались.

И с чего этот напыщенный индюк возомнил, что лучше тебя? Он опять в ставшей уже привычной манере начал испытывать твое терпение, которое и так весьма и весьма настрадалось, но, в этот раз ты не стал терпеть и ответил. Да так ответил, что, когда хлопнул входной дверью, Вадим так и остался стоять посреди комнаты с приоткрытым ртом. Он догнал тебя на лестнице, приложил затылком о стену подъезда и принялся срывать одежду прямо на лестнице, шаря руками по телу, хозяйничая языком во рту. По его затрудненному дыханию, горящему взгляду и резким, порывистым движениям ты все понял. Легонько тронул коленом напряженный пах, так и есть.

Вот, значит, как! Так, может, Вадим все время этого от тебя подсознательно и добивался? А ты тут сопли развесил со своей любовью. Каким-то чудом, вывернувшись из цепких рук, ты снова побежал по лестнице, но теперь уже в противоположном предыдущему направлении, в квартиру. Вадим забежал спустя секунду. Ты резко развернулся и приложил об стенку уже его, целуя, кусая, облизывая. Рука легла на пряжку, пальцы погладили вздувшуюся ширинку, Вадим глухо застонал. Ты отстранился, стягивая с себя футболку, расстегивая джинсы, Вадим, с лихорадочно блестящими глазами, тоже раздевался. Секунду постояли, посмотрели друг на друга, и внезапно он набросился, сбивая с ног, укладывая прямо на теплый пол в просторной прихожей. Навалился сверху, прошептал в ухо, опалив дыханием:

– Ты опять от меня убегаешь?

– О, да-а, накажи меня, – простонал в ответ, сам не свой от нахлынувшего возбуждения. Вадим закинул твои ноги себе на плечи и резко вошел, впервые забыв и о смазке, и о презервативах. Ты тихо охнул, принимая в себя на всю длину, и, спустя мгновение в унисон понесся в бешеном рваном ритме вперед, к оргазму. Ты излился, даже ни разу к себе ни прикоснувшись, Вадим тут же последовал за тобой. Голые, потные, все еще возбужденные, вы лежали на голом полу прихожей, и думали каждый о своем. Ты думал о том, как же элементарно все на самом деле оказалось. Ты разгадал этого необыкновенного человека.

Ты убегаешь, он догоняет. А потом наоборот. И никаких соплей.

Все просто. Как дважды два.

А Вадим лежал, тяжело дыша, и внезапно пришло осознание простого факта, что без Дэна он жизни не представляет. Когда же он стал действительно ее неотъемлемой частью? Неужели? Все-таки «да»? Рациональный мозг категорически отказывался верить тревожно сжавшемуся сердцу. Надо разобраться, решил стратег и повернулся к любовнику.

– Ну что, в душ? – ты улыбнулся.

– Наперегонки? Или за ручку? – Вадим вскочил первым и протянул тебе руку.

– Ладно, давай уж за ручку.

В душе вы повторили подвиг прихожей, мыльная пена оказалась идеальной смазкой, только теперь ты опасался, как бы не начать пускать попой мыльные пузыри. Эйфория переполняла, ты искренне верил, что у вас есть будущее.

Завибрировал мобильный, заставляя вынырнуть из приятных воспоминаний о вчерашнем вечере. Декоратор. Пожилая женщина в модном деловом костюме. Она привезла с собой несколько мешков различных аксессуаров для предстоящей съемки. Ты показал свои. На удивление, одобрены были практически все, обычно декораторы не любят работать с чужим инвентарем.

– Очевидно, – голосом твоей первой школьной учительницы сказала дама, – что каждая вещь тщательно подбиралась именно в этот дом. Не могли бы вы устроить мне небольшую экскурсию, молодой человек?

Ты с каким-то мальчишеским удовольствием исполнил ее просьбу, минут сорок кряду описывая дизайн, рассказывая, почему сделал именно так, а не иначе.

– Я восхищена, – сказала дама. – Давно мне не приходилось видеть настолько душевно и качественно выполненной работы. У вас большое будущее, мой мальчик. – похлопала по плечу. – И вы настолько приятны и естественны в общении, никогда бы не подумала, что вы голубой.

Тебя словно в прорубь окунули, стоял и только открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба. А декоратор, не замечая твоего шока, принялась раскладывать по местам привезенные аксессуары.

Вновь зазвонил мобильный. Саша. Господи, ему-то, что от тебя надо? Уже хотел нажать на отбой, но почему-то ответил.

– Да, Саня?

– Динь, мы можем с тобой поговорить?

– А разве нам есть о чем?

– Друг, я прошу тебя, давай встретимся. Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Ты задумался. Хотел было отказаться, но подумал, а вдруг что с дочкой? Или с Ритой?

– Хорошо. Сегодня я не могу, завтра у меня съемка. В пятницу с утра подойдет?

– Ок, давай тогда в пятницу в десять. В нашем кафе.

Вашим кафе вы называли небольшую уютную кафешку напротив спортзала, куда регулярно забегали пообщаться с ребятами. Раньше.

– Я буду. Пока, – и ты положил трубку.

День съемки оказался каким-то бесконечным адом. Пришлось приехать ни свет, ни заря, впустить фотографов, постановщиков, вчерашнюю тетечку-декоратора, и еще кучу народа, смысла присутствия которой ты пока не разгадал.

Закончили почти в десять вечера, ты был выжат как лимон. Зато подъехавшая к окончанию редактор, специально ради этого проекта примчавшаяся на “сапсане” из Москвы, просматривая фотографии на ноуте, светилась как тульский самовар. Ах, как прекрасно, ах, какая перспектива, ах, это гениально.

– Двадцать девятого декабря ждите новый номер. Я вам пришлю несколько экземпляров.

Думая о завтрашнем дне, размышлял, о чем с тобой хочет говорить Саня. В голову ничего не приходило. С этой стройкой и ремонтом ты совсем забыл и о жене, и о дочери. Перед дочерью было стыдно. Перед женой – нет. Ты был уверен, что она неплохо проводит время с твоим другом, иначе давно бы уже позвонила. Решил, что после разговора с Саней обязательно съездишь домой и поставишь точку. Ты знал, что семья не нуждается, потому что с твоей карты на карту Риты ежемесячно уходило шестьдесят тысяч рублей. Прожить на эти деньги вдвоем с ребенком можно без труда.

Дома ждал Вадим.

– Как все прошло?

– Лучше не бывает. Вроде остались довольны.

– Ну, вот и хорошо. Иди ко мне.

Ночью Вадим был особенно нежен и предупредителен, все ощущалось как-то острее, ты купался в его ласках, его неистовстве, раскрываясь, отдавая всего себя, крича его имя, словно в последний раз.

Думал ли ты тогда, что это и будет последний раз?

***

– Прости, родной, ни смазки, ни презервативов у меня с собой нет. Придется по старинке, слюньками. Но ты же мне верен, заразы бояться нечего. Ведь верен, Вадим? – с нажимом спросил ты.

– Да, – тихо ответил мужчина, сам поразившись, что, даже когда считал, что с Дэном он просто играет, и не смотрел ни на кого другого.

Ты шире развел его ноги, согнул в коленях и приподнял, открывая доступ к заветному местечку. Сколько ночей подряд ты рисовал в своем воображении, как именно это произойдет. И все равно не угадал, не думая, что придется привязывать, ведь в душе надеялся, что Вадим сам тебе это предложит. Медленно провел пальцем между ягодиц, Вадим вздрогнул, шумно сглотнув, ты лизнул. Ощущения были непривычными, провел языком еще раз, заметил, как подался навстречу, прогибаясь в пояснице, любовник, ты принялся энергично работать языком, заставляя стонать и метаться, желая большего.

Сочтя, что подготовил достаточно, стал медленно погружаться в бесподобное и такое любимое тело. Медленно растягивающаяся плоть туго и со всех сторон обхватила член, вынуждая остановиться и переждать несколько секунд нахлынувшие небывалые ощущения, давая и Вадиму привыкнуть к чувству наполненности.

Он до боли прикусил губу, сжал руки в кулаки, шокированный. Поразительно, но неприятно не было, а завязанные глаза и отсутствие возможности сменить положение только добавляли пикантности и остроты. Вадим первым подался навстречу. И ты сорвался в бешеный ритм. А ведь собирался думать в первую очередь о партнере, а потом уже о себе. Но накрывшая страсть была похожа на съезжающую лавину, которую, как ни старайся, не остановить. Казалось, Вадим тоже был не против, он держал твой темп, постанывая и шепча твое имя. О, это была музыка для ушей.

Надолго тебя не хватило. С хриплым криком ты излился, рухнув сверху. Мгновенно озарило: раз ты теперь топ, то твоя прямая обязанность помочь своему боттому. И ты помог. И был вознагражден.

– Я люблю тебя, Дэни.

========== Глава 18. Финал ==========

Без двух минут десять ты вошел в кафе. Саня уже ждал за столиком, задумчиво попивая кофе. Ты подошел к стойке, заказал капучино и присел за столик.

– Что хотел? – спросил не слишком вежливо. Вадим был на совещании, а ты хотел вернуться в дом и привести его в порядок после фотосессии. На носу переезд. В общем, куча планов, и тратить время на разговор с бывшим другом не хотелось абсолютно.

– Диня, Рита страдает.

– И что? Ты что же, не можешь ее удовлетворить? – понимал, что нельзя так о женщине, но ничего не мог с собой поделать.

– Не могу.

– Сочувствую, – издевательски протянул ты.

– Денис, у нас с твоей женой никогда ничего не было. Только один поцелуй, который ты и видел. И тот я подстроил специально ради тебя.

– Саня, что за ерунду ты несешь? Если тебя Рита попросила…

– Нет. Рита не знает, что мы с тобой встречаемся.

– Зачем, Саня? – стало тяжело дышать. Так она все это время одна, а ты… Ты даже не позвонил ни разу, чтобы хотя бы просто узнать, как дела.

– Я попытаюсь все объяснить. Выслушай, пожалуйста, – ты жестом подозвал официанта и заказал коньяк. Похоже, без него сегодня никак.

– Я весь внимание, – ты откинулся на спинку стула.

И Саня все рассказал. Рассказал, что вот уже почти десять лет любит твою жену, рассказал, как девятого мая к нему подошел Вадим и сделал интересное предложение. Саня пытался протолкнуть на рынок свою новую программу для бизнес-аналитиков, Вадим вызвался помочь, предложил денег, взамен попросил лишь устранить Риту с твоего небосклона.

Саня обрадовался. И денег получит, и любимую женщину. Но просчитался. Рите он оказался не нужен.

– Понимаешь, Динь, я все эти годы мучился, думал, что ей тогда, когда мы только познакомились, было все равно, с кем из нас быть. Кто первый подошел, с тем и пошла. Но я оказался не прав, она тебя по-настоящему любит. Я ведь даже дома у тебя в твое отсутствие ни разу не был.

– Ну и скотина же ты, друг…

– Прости меня, Диня.

– И что же, позволь спросить, подвигло тебя признаться именно сейчас? Нечистая совесть замучила?

– Я надеялся. Надеялся, что она окончательно в тебе разочаруется и захочет быть со мной. Но я для нее только друг, и она ясно дала это понять. Она надеется, что ты вернешься, хотя бы для того, чтобы все объяснить. И, Диня, я, наконец, накопил денег, чтобы вернуть Вадиму.

– Я не верю, что Вадим к этому причастен. Это бред какой-то, – ты попросил у официанта рассчитать вас. – Придумай что-нибудь другое. Более похожее на правду.

– У меня есть документы, подтверждающие, что он давал мне деньги, много, а потом разрешил не отдавать, – и Саня выложил на стол несколько листочков. Ты прочитал. В глазах потемнело. Боже, Вадик, почему? Ну что ты за манипулятор такой? Власти тебе мало? Так вот зачем все это… Ты сидел, закрыв лицо руками, и пытался осознать, что все это время тебя умело направляли. Тобой пользовались, а ты еще и влюбился, придурок. Тебе командовали: прыгай! А ты, преданно глядя в глаза, спрашивал: как высоко, любимый?

Затопило отвращение к себе, к Вадиму. Но к себе больше. Не позволь ты так с собой обращаться, он бы не смог. Ты сам во всем виноват.

Сможет ли Рита когда-нибудь тебя простить?

И ты принял единственно правильное, как тебе казалось, решение. Нужно вернуться к жене, молить о прощении, стоя на коленях, и всю оставшуюся жизнь день за днем доказывать ей, что она – самое ценное твое сокровище.

– Рита сегодня не работает, кстати, – словно прочитав твои мысли, сказал Саня. – И еще, Динь, мы с ребятами были не правы. Мы не имели права тебя судить. Нам тебя очень не хватает. Прости нас и возвращайся, хорошо?

– Я подумаю. Спасибо, Саня, что нашел в себе силы мне все рассказать. Пока.

По пятницам Маргарита не работала. Это время она посвящала себе. Маникюр, стилист, косметолог. Последние несколько месяцев здорово ее изменили, но, что поразительно, она стала только красивее. Стройная, стильная, самодостаточная, всегда со вкусом одетая и причесанная, она будто магнит притягивала мужчин. А неутолимая печаль во взгляде делала ее еще и загадочной, словно окутанной какой-то тайной. Ее хотелось лелеять и защищать. Прижать к груди и прогнать застывшую в прекрасных глазах печаль. Но сделать это мог лишь один человек.

Засыпая в одинокой постели, она не раз представляла себе, как поступит, когда Денис вернется. Она была уверена, что он придет, хотя бы просто сказать, что уходит… Она все еще любила его и верила, что семь лет совместной жизни невозможно так просто перечеркнуть.

В час дня раздался звонок в дверь. Денис. Сердце молотом стучало в груди, из легких словно выкачали весь кислород. Распахнула дверь в приглашающем жесте.

– Входи.

А Денис с охапкой роз упал перед ней на колени, уткнувшись носом практически в солнечное сплетение, обнял за талию и прошептал:

– Прости меня…

Ты стоял на коленях, вдыхая такой знакомый запах родного человека. Вы так и остались в прихожей, ты обнимал ее за талию, она перебирала пальцами твои волосы. И молчали. Рита не выдержала первой.

– Диня, ты пришел, – прошептала едва слышно, словно не веря. – Зачем? – ты вскинул голову, встретился с полными слез глазами жены.

– Чтобы остаться… пожалуйста. Если любишь… – сердце болело и ныло, оно, глупое, хотело совсем не этого, оно рвалось назад, к Вадиму, туда, где еще сегодня ночью ты был по-настоящему счастлив. Но эту дорогу ты для себя закрыл. Казалось, навсегда.

– Люблю, Диня, – сказала, опускаясь на колени рядом с тобой, гладя плечи, руки, спину, прижалась губами к твоим губам. И ты обнял ее, крепко прижимая к себе, ответил на поцелуй.

И внезапно понял, что вновь обманываешь эту поразительную женщину. Ты ее не любишь…

А любишь его… подлого, гадкого, может, и вовсе недостойного такого светлого и сильного чувства, но ничего не можешь с собой поделать… И обида уже не столь сильна… Ты даже смог бы простить… Наверное…

Так можно чувствовать, только если по-настоящему любишь.

Вот он, любовный треугольник. С острыми углами. Ты – вершина, в основании Рита и Вадим. И какой бы из путей ты ни выбрал, все равно уколешься. И все равно будет больно. И страдать будут все…

На весах любовь и долг. Всепоглощающая и изматывающая любовь к человеку, в чувствах которого ты даже не уверен, но к которому так рвется сердце, о ком болит душа, кого так жаждет тело…

И долг. Любящая и когда-то любимая жена и дочь, которая будет расти без отца, если ты уйдешь.

Что ты выбираешь, Денис Слободин?

Две недели спустя ты, наконец, решился. И назначил Вадиму встречу. Пора было назвать своими именами все вершины в вашем треугольнике.

– Дэн, пришло время выбирать. Я просто физически не могу тебя с кем-либо делить. Мне тошно, когда я представляю, как ты возвращаешься к ней, ложишься в ее постель, касаешься ее… Мне очень тебя не хватает…

– У нас с ней давно ничего нет, – отвечаешь устало. Ты ожидал, даже жаждал этого разговора и все равно оказался не готов. Сидишь в его машине, вдыхаешь потрясающий запах роскошного кожаного салона, дорогого парфюма, его тела… и глупое сердце вновь готово выпрыгнуть из груди.

– Мне скоро надо будет уехать. Поедешь со мной, отдохнешь, развеешься… – смотрит умоляюще.

– Куда на этот раз? – спрашиваешь без особого интереса. Ты, наконец, все для себя решил. Ты выбрал.

– Мюнхен, недельки на полторы.

– Я не поеду.

– Что? – на лице искреннее удивление и неподдельное разочарование, холеные руки лежат на руле, длинные сильные пальцы, отстукивая ритм, выдают нетерпение. – Подождешь меня дома? – спрашивает, уже зная, каким будет ответ.

– Нет. Я ухожу, – правой рукой нащупываешь ручку двери, нажимаешь кнопочку, но она не поддается. Медленно поворачивая голову, смотришь в сузившиеся от злости карие глаза.

– Так ты хочешь мне сообщить, что выбрал? – его голос тих и спокоен, но ты знаешь, насколько опасно это видимое спокойствие, какая чернота вихрем кружит в душе твоего визави. – Дэн, ты бросаешь меня, ты мне это хочешь сказать? – он почти шипит.

– Да, – отвечаешь тихо, – я возвращаюсь к жене.

– Это неверный ответ, – слышишь ты, и что-то острое моментально впивается в твое плечо, погружая сознание в темноту.

«Догоняй, Вадим, я убегаю», – мелькнула последняя мысль.

***

– Я люблю тебя, Дэни, – я тоже тебя люблю, хочется кричать в ответ, но ты молчишь. Снял с любимых глаз повязку и долго всматривался такое дорогое, красивое и волевое лицо.

– Тогда отпусти меня, Вадик.

– Что? – смотрит и не верит.

– Отпусти меня. Дай мне уйти. Навсегда.

– Я не могу… Я же не живу без тебя…

– Если по-настоящему любишь, отпустишь, – сказал уверенно, хотя не чувствовал и сотой доли той уверенности.

На лице Вадима отразилась такая боль, иногда, когда он не старался себя контролировать, его мимика была весьма красноречива. Спустя несколько минут жесточайшей внутренней борьбы Вадим решился.

– Иди.

Ты отвязал его руки, посмотрел на него долгим пронзительным взглядом, словно желая запомнить каждую черточку, малейшую морщинку на любимом лице. И ушел. Ни разу не обернувшись.

Вадим встал, растер затекшие запястья и подошел к окну. Стояли, недвижимы, укутанные белым покрывалом, деревья, в вихре кружили снежинки. Он долго смотрел на их замысловатый танец, глаза наполнялись слезами. Он обхватил себя за плечи и разрыдался. Первый раз в жизни… Сильный, умный, влиятельный и успешный. Он рыдал как ребенок, впервые. Потому что сам себе все сломал…

Если это твое – оно вернется, а если не вернется, значит, никогда не было твоим…

_________________

========== Эпилог ==========

Прошло два месяца. Февральские морозы крепко сковали Неву, горожане старались лишний раз не показываться из теплых домов, даже бездомные собаки где-то попрятались.

Ты нацарапал на своей визитке пару слов: сегодня, семь, кабинет в «Онегине». Человек, которому ты передал через охранника это послание, понял все.

Без десяти семь. Ты сидишь в отдельном кабинете ресторана «Онегин», пьешь коньяк и думаешь, что жизнь удалась. Ты состоялся как профессионал, после публикации в SALON от денежных заказчиков отбоя нет, даже штат пришлось расширить. Да, роскошно у тебя получился тот особняк. Он еще на протяжении многих лет будет оставаться твоей визитной карточкой.

Красивый, здоровый, холеный, успешный, наконец, уверенный в себе, ты знал, что сегодня у тебя все получится.

Семь ровно. Ну, где же? Неужели обида на тебя настолько велика, что не придет? Не захочет вновь взглянуть тебе в глаза, не даст утонуть в своих. Ты сделал заказ на двоих, попросил повторить коньяк. Маленькая коробочка во внутреннем кармане казалось, наливалась тяжестью с каждой минутой. Что, все слова были обманом? И нет любви? Ошибся? Нет, не мог…

Семь десять. Принесли твой заказ. От ароматных блюд шел пар, ты отломил кусочек.

И тут дверь распахнулась, и вошел тот, кого ты так ждал.

– Привет.

– Привет.

– Я получил твою визитку.

– Ты пришел.

– Зачем позвал?

– Присядь. Коньяк?

– Я за рулем.

– Ерунда, ведь есть такси.

– Наливай.

Ты пил, не отрывая взгляда от его лица, пил так, как он тебя учил. А он не мог оторвать глаз от тебя, смотрел и не мог насмотреться.

Эти два месяца дались тебе нелегко. Развод, совместная опека над дочерью, раздел имущества. Хотя, какой там раздел. Ты погасил ипотеку и оставил квартиру Рите, машину забрал себе. А больше и делить-то нечего. Ты пытался, действительно пытался. Как старательный ученик учит уроки, так и ты убеждал свое сердце, что тебе хорошо. Хорошо без него. Не вышло.

Ты много думал в это время. О себе, о Вадиме, о возможности отношений между вами. И принял решение.

– Я позволил себе сделать заказ. Не стесняйся, – жестом указал на ломящийся от различных яств стол.

– Процветаешь? – приподняв бровь, спросил Вадим.

– Благодаря тебе.

Минут пятнадцать провели в полном молчании, поглощая прекрасно приготовленную форель и овощи.

– Так зачем ты меня позвал? – спросил он еще раз, откладывая нож и вилку.

– А ты к кому-то торопишься? – спросил осторожно.

– Думаю, торопишься ты. К жене.

Ты улыбнулся.

– Я хочу сделать тебе предложение, – ты увидел, как напрягся Вадим, потух взгляд, руки сжались в кулаки, что костяшки побелели.

– Что за предложение? – спросил равнодушно, мол, раз уж я сюда пришел, то послушаю.

Ты достал коробочку, улыбаясь, раскрыл и поставил на стол. Кольцо. Простое, довольно широкое, золотое, очень мужское и стильное. Как он сам.

– Будь моим, Вадим Воронин.

Да, за этот взгляд ты готов был отдать что угодно. Вадим медленно поднял глаза с коробочки на твое лицо. Смотрел и молчал, как громом пораженный.

– Надень его, если согласен. Только у этого колечка есть определенные условия, – Вадим слегка дернулся. – Ты принимаешь меня как равного, Вадик, – смотрел в его глаза. – Я люблю тебя.

– Надень мне его, – хрипло прошептал тот, протягивая руку. И ты надел. Он встал и пересел на диван рядом с тобой. – Я люблю тебя, Дэн, больше жизни люблю, – и поцеловал. А потом опять поцеловал, и опять. Забыв обо всем, повалил на диван, дрожащими пальцами расстегивая маленькие пуговицы дизайнерской рубашки, жарко прошептал в самое ухо:

– Кто сегодня сверху?

КОНЕЦ!!!