Текст книги "Научи меня любить (СИ)"

Автор книги: ЛИНА-LINA

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– А…

– Приставать не буду, – верно понял смущение парнишки Влад.

– Спасибо, – поблагодарил Данил. Сразу за все. И за обещание, и за рассказы, и, самое главное, за приглашение домой. Лучшей возможности и представить нельзя.

Влад нажал отбой и удовлетворенно улыбнулся: птичка попалась. Он поимеет этого зайчика, рано или поздно поимеет. Но лучше рано, конечно. Мужчина сварил кофе, влил в него коньяк и сел за компьютер.

Телефоны молчали, ведь починить домашний писатель так и не удосужился, а номер мобильного сменил месяца полтора назад. На следующее утро было запланировано интервью для StarHit с фотосессией, и стоило лечь спать пораньше.

Данил включил компьютер и стал просматривать рассказы. Все, абсолютно все казались неудачными, непрофессиональными и тусклыми. Как такое можно показать Соколову? Неси все, сказал Влад, так может, послушаться? Данил вздохнул и распечатал все. Пусть читает, все равно более гадкую рецензию он ему уже не напишет.

Было ли страшно? Да не то слово! Как довериться человеку, который так тебя обидел? Которого ты совсем не знаешь… и который мог быть убийцей? По-хорошему, стоило забыть о существовании человека по имени Влад Соколов и просто жить дальше. Жениться, например. Но Данил не мог…

========== Глава 8. Разбор полетов ==========

«Если бы я хотел что-нибудь посоветовать начинающему писателю, я бы не смог сказать ничего конкретного – только общие слова. И это лучшее, что я бы мог сделать. Я бы сказал ему: не думай, не оценивай, насколько разумно то, что ты пишешь, получай удовольствие. Если тебе будет скучно со своими собственными словами, написанными на бумаге, представь, каково с ними будет читателю. Твое удовольствие абсолютно необходимо. Как только начинаешь зевать, выбрасывай все. И последний совет: не старайся выглядеть прилично. Это ключ к обманыванию себя, который эксплуатируется снова и снова».

Ричард Бах

– Правее, повернитесь, пожалуйста. Да, вот так, улыбнитесь.

Влад послушно выполнял команды фотографа. А что делать? Реклама новой «Подземки» уже запущена, скоро откроются продажи. В издательстве уверены, что книга побьет рекорд своей предшественницы, тираж которой допечатывали три раза. «Самое ожидаемое литературное событие года»… а ведь первую сначала и издавать-то не хотели. Не формат.

– Побеседуем? – девушка-интервьюер очаровательно улыбнулась.

– Давайте уж, – без особого энтузиазма откликнулся Влад. Фотосессия утомила, от постоянной улыбки сводило скулы.

– Итак, всех наших читателей интересует, конечно, продолжение «Подземки 2055». О чем оно?

Конечно… можно подумать, больше он ничего не написал.

– О метро, – просто ответил писатель.

– И-и?

– Вторая книга не такая мрачная, в ней нет той тягостной безысходности, гнетущей атмосферы ненужности и бессмысленности существования, которыми буквально пропитана первая. Место действия – то же. Петербургское метро после апокалипсиса, явившегося последствием ядерной войны России и США, если помните… время – год спустя.

Девушка спрашивала, Влад отвечал.

– А концовка?

– А вот это секрет, – обаятельно улыбнулся Влад.

Они еще немножко поговорили и распрощались, довольные друг другом.

Уже выходя из помещения, Влад услышал, как журналистка сказала фотографу:

– Не ожидала, что все так мирно пройдет. Слышала, говно он полное.

Мужчина улыбнулся «комплименту» и тихо прикрыл за собой дверь. Великая вещь – репутация! Скоро к нему должен был подъехать Данил, и писатель не хотел заставлять мальчика ждать.

– Привет, – Влад широко распахнул дверь, пропуская гостя.

– Привет, – робко откликнулся Данил, пристально разглядывая хозяина квартиры. Признаться, в костюме и при галстуке, чисто выбритый и благоухающий какой-то невероятной туалетной водой, он выглядел потрясающе. И гораздо моложе. Раньше Дане казалось, что писателю не меньше сорока, а сейчас едва ли можно было дать больше тридцати.

– Только что пришел, – прокомментировал свой внешний вид Влад. – Ты располагайся, кофе нам свари пока. Я быстро.

Данил остался один. Чем не преминул воспользоваться, разумеется. К сожалению, поверхностный обыск в гостиной ничего не дал.

Влад вернулся через несколько минут, теперь в черных джинсах и белой облегающей футболке. Данил сглотнул и отвел взгляд, и не заметил, как довольно усмехнулся Влад. Они разлили по чашкам кофе.

– Пойдем в кабинет, – Данил, естественно, не возражал.

Пожалуй, кабинет был тем местом в квартире, где Влад проводил больше всего времени. Больше, чем в спальне или кухне. Даже воздух здесь был иным.

– Присаживайся. Давай, что принес, – Данил протянул стопку листов. Рука мелко дрожала. Влад принялся листать страницы. – Хм… – и углубился в чтение. Юноша нервно пил кофе, неотрывно наблюдая за мимикой писателя: вот он нахмурился, и у молодого автора душа ушла в пятки, вот улыбнулся, хмыкнул. И вновь нахмурился.

– Так. Вот это, пожалуй, – отложил в сторону несколько листов. – Это точно нет. Вот это… надо подумать. Это нет, снова нет. О, вот этот. Замечательно просто, – поднял голову, встретился взглядом с замершим Данилом.

– Ты что трясешься?

– А у меня нет на это причин?

– Нормально все, не переживай. Еще кофе сваришь?

Паренек кивнул и выскочил из кабинета.

Влад потер переносицу. Ну, что сказать? Талант у парня определенно был, что не могло не радовать. Писал он образно, богатым языком, с сюжетами тоже все было в порядке. Тащить за собой полную бездарность, пусть даже с такой аппетитной задницей, он бы не стал. Только этот талант требовал огранки, и почему бы не Владу этим заняться? Совмещая, так сказать, приятное с полезным. Он поднял трубку и набрал номер.

– Привет. Я готов написать в твой журнал. Но с условием…

Данила мелко трясло. Вроде ничего, ровным счетом ничего не произошло. Он всего лишь принес Владу рассказы, но живот сводило, а горло пересохло. Он сварил кофе, поставил кофейник, чашки, сахарницу и сливочник на поднос и аккуратно и осторожно понес всю конструкцию в кабинет.

– Поздравляю, – довольно сказал Влад, отпивая горячий кофе. – Я только что продал три твоих рассказа. Денег получишь не особенно много, конечно, но надо же с чего-то начинать.

– Да ты шутишь? – не поверил Данил.

– Отнюдь, – театрально развел руками писатель. – Вот, держи, – юноша покрутил в руках визитку. – Это мой друг, он издает ежеквартальный литературный журнал. Позвони ему, встреться. Я обо всем договорился.

– Спасибо, – сказал тихо. – Но почему?

– Что «почему»?

– Почему ты мне помогаешь?

Потому что хочу переспать с тобой? Нет, пожалуй, правда могла травмировать неокрепшую авторскую психику. Поэтому сказал иначе, тоже правду, впрочем:

– Я решил, что твои рассказы достаточно талантливы, чтобы быть опубликованными, – Влад залпом допил кофе и вышел из кабинета, оставив юношу в одиночестве.

Данил секунду смотрел на дверь, потом резко вскочил, прикрыл ее тихо, без скрипа, и, обойдя большой письменный стол, принялся выдвигать ящики один за другим. Было ли стыдно? Еще как. Раскаивался ли Данил? Несомненно. Но желание, превратившееся в снедающую жажду, желание узнать правду притупляло стыд. Один из ящиков был заперт, и интуиция кричала, что именно там, в этом ящике, находилось что-то, способное пролить свет на жизнь отца.

Юноша подергал ручку – бесполезно. Тогда схватил канцелярскую скрепку и принялся усердно ковырять замок. Он увлекся. Увлекся настолько, что не заметил, что дверь давно открыта. И в кабинете он не один.

Скрепка не помогала, в конце концов, опыта вскрытия замков подручной канцелярией у него не было совсем. Внезапный щелчок удивил и напугал юношу, ящик открылся. Поверх бумаг лежала фотография в рамке, изображением вниз. Данил выдохнул, утер пот со лба и поднялся. И встретился взглядом с Владом.

– Нашел что-нибудь интересное? – поинтересовался тот.

– Ох…

– Признаться, не ожидал, – Влад сделал шаг к Данилу.

– Я… – еще шаг. – Мне… – как назло, в голову ничего не приходило. Еще шаг.

– Да? Я слушаю, – шаг. Данил отступил назад и уперся спиной в стену. Дальше отступать было некуда.

– Я… – промямлил. Шаг, и Влад прижался к жертве всем телом.

– Ну? – горячий шепот у самого уха отозвался волной мурашек по всему телу. Данил прикрыл глаза и тяжело вздохнул. – И это твоя благодарность? – Влад внезапно прикусил мочку, и юношу будто током пронзило.

– А-ах… – влажный язык обвел раковину. В паху стало жарко.

– Какой нехороший, неблагодарный мальчик, – прошептал Влад. И накрыл губы Данила своими.

Он целовал его жестко, словно наказывая, вжимал в стену, терся о бедро мгновенно вставшим членом, он владел, не требуя взаимности, да и не рассчитывая на нее, однако скоро юноша обмяк и начал отвечать. Он вцепился в плечи, притянул ближе, еще ближе. Влад положил ладонь на пах паренька, с удовлетворением отмечая, что его собственное возбуждение нашло отклик в юноше, и легонько сжал. Данил застонал ему в рот. Тогда Влад оторвался от припухших губ и поцеловал открытое горло, рукой не переставая ласкать через тонкую ткань член юноши.

– Не-ет, прошу тебя, нет, остановись, – как в бреду, шептал Данил, никаких активных действий по освобождению, впрочем, не предпринимая.

Голова у него кружилась, тело горело, требуя ласк, а член… член стоял, словно каменный, напряженный до боли.

– Не надо, не надо, не надо, – шептал исступленно, чувствуя, как расстегнулась молния брюк, как крепкая и теплая мужская ладонь обхватила член и начала движение. – О-ох…

Все звуки, казалось, стихли, все, кроме его стонов и тяжелого дыхания Влада. Данил прикрыл глаза и отдался ощущениям, отдался умелой руке на члене, губам и языку на своей шее.

Влада только что не трясло. Слабое, чуть картинное и абсолютно бесполезное сопротивление не на шутку завело. Он резко опустился на колени и рывком стянул с Данила брюки и трусы.

– Что… – начал тот, но, почувствовав чужие губы на собственной плоти, вновь глухо застонал.

«Идеален», – думал Влад. Мальчик был идеален: красивый, чувственный, пылкий, с ровным крупным розовым членом, аккуратными яичками и светлыми тонкими волосками в паху. А его запах! Слабый мужской запах на фоне чистого тела буквально сводил с ума. Влад расслабил горло и принял член целиком.

– О-ох… – вот так-то. Девочка твоя наверняка так не умеет, подумал удовлетворенно. Девочка так, конечно, не умела. Куда там девочке с ее минимальным сексуальным опытом и вялым энтузиазмом тягаться с многоопытным и увлеченным Владом!

Надолго Данила не хватило, он застонал и излился. Прямо мужчине в рот. Тот проглотил все, до последней капли, и удовлетворенно облизнулся.

В мутный, расфокусированный взгляд постепенно возвращались осознанность и какая-то осмысленность, в голову – способность думать.

Господи, что он натворил? Что теперь делать? Влад выгонит его? Передумает помогать? Или нет?

Мужчина поднялся.

– Еще раз увижу возле своего стола – тут и разложу, прямо на нем. Понял?

Данил сглотнул и кивнул. Почему-то вместо страха по телу прошла дрожь возбуждения.

– Вот и славно.

– Прости, – сказал тихо.

– Забудь, – был ответ. – Еще кофе?

– Я домой пойду, хорошо?

Конечно, хорошего в этом было мало, но Влад отлично понимал, что давить пока нельзя, можно напугать так, что даже перспективы издаваться не вернут ему мальчика.

– Иди. Не затягивай с издательством.

– Спасибо, – прошептал.

– Позвони мне потом, я проконтролирую.

– Спасибо, – прошептал опять. Прошел в прихожую, быстро обулся, инстинктивно стараясь не поворачиваться к хозяину квартиры задом и, пробормотав очередное «спасибо», выскочил из квартиры. И снова ступеньки вместо лифта, и снова бег вдоль проспекта. И тяжелое дыхание, и полное непонимание того, как такое вообще могло с ним приключиться. Как получилось, что Влад сделал ему минет? Да какой минет! Самый потрясающий в его жизни, такой, что пальцы на ногах подгибались, что заставил забыть обо всем: об Ирише, об отце, о цели визита, даже о том, что все происходящее откровенно попахивало гомосексуализмом, против которого толерантный Данил, конечно, ничего не имел, но всегда считал слишком далеким от себя. Ан нет, не таким уж и далеким, как оказалось.

Влад закрыл дверь и прошел в спальню. Рухнул на кровать, сунул руку в штаны.

– О-о… – перед глазами стоял образ Данила, такого, каким он был сразу после оргазма: с распухшими от поцелуев кроваво-красными губами, томным взглядом и влажными светлыми кудряшками. Влад бурно кончил в собственную ладонь и довольно улыбнулся. Все шло по плану.

========== Глава 9. Ты только дай мне повод ==========

«С авторами это часто бывает, то есть, будучи иногда тонкими и верными критиками чужих трудов, они не знают, что думать о себе. Это я говорю про даровитых людей: бездарные скромностью и сомнениями насчет себя не страдают и почти всегда довольны собой – и это собственное довольство и есть некоторое вознаграждение им за бездарность».

И.А. Гончаров

Данил позвонил по номеру, указанному на визитке, уже на следующий день. И был приглашен в издательство.

Друг Влада смотрел на Даню и улыбался печально и как-то обреченно.

– Принесли рассказы? – паренек передал папку. Издатель раскрыл, пробежал глазами текст. – Слава богу.

– Простите? – спросил удивленно.

Улыбка мужчины стала гораздо искреннее.

– Думал, Владик подстилочку свою двигает.

– Простите? – уже громче.

– Спишь с ним? – переходя на «ты», откровенно спросил мужчина.

– Н-нет… – и покраснел.

– Понятно, конфетно-букетный период.

«Вы все не так поняли, – хотелось закричать Дане, – Нет у меня отношений с Владом, я не гей!» Но слова застряли в горле, потому что это больше не было абсолютной правдой. Более того, голову посетила мысль: а смог бы Даня спать с Владом, если бы тот помог ему печататься? Плохая мысль, да что там – отвратительная, меркантильная, подлая. Но отчего-то такая сладкая. И однозначно ответить «нет» Даня не мог.

Он вышел из издательства полтора часа спустя. Глубоко вздохнув, еще раз проверил, тщательно ли спрятал полученные за свои рассказы деньги. Первые деньги за литературное творчество, первое, что он заработал своим талантом. Более того, ему предложили принести остальные и написать еще. Благодаря Владу. Данил набрал номер.

– Влад? Добрый день. Не помешал?

– Нет, – раздалось сонное в ответ. – Издателю звонил?

– Я с ним уже и встретился! – прокричал восторженно. – Спасибо огромное!

– Очень рад, – сдержанно отозвался мужчина. – Это стоит отметить, я полагаю. Приедешь?

– Не могу, – Данил смутился. – У меня сейчас два семинара, а потом я к девушке своей переезжаю.

– Да? – по интонации было не понять реакцию Влада на новость. К девушке, значит? – Ладно, успехов.

– Может, завтра? – с надеждой спросил Данил. Фотографию в ящике он ведь так и не посмотрел, и мысль эта не дала вчера уснуть. Он врал себе, что дело лишь в фотографии, лишь в отце, да еще, пожалуй, в чувстве благодарности за удачно размещенные рассказы. А на самом деле?

– Завтра я занят. А послезавтра улетаю в Москву на презентацию книги.

Данил задумался.

– Я приеду сразу после семинаров, – сказал тихо.

– Вот и замечательно, – и Влад отключился. А Данил стоял и тупо смотрел на телефон в своей руке, не осознавая еще, что только что предпочел Влада Ирине, и что вовсе не в фотографии и пресловутой благодарности дело. Что была причина, все остальное – лишь повод.

Семинары прошли, как в тумане. Он что-то говорил, кого-то спрашивал, ему что-то отвечали, но все это проходило мимо его сознания. Которое было сосредоточено на предстоящей встрече: как себя вести после того, что произошло между ними в прошлый раз? К щекам прилила краска. Сделать вид, что ничего особенного не было? Что ему едва ли не ежедневно делают минет малознакомые мужчины? Данил хмыкнул. Нет, не пойдет. Что тогда? Пустить все на самотек? Пусть Влад сам думает.

– Угадай, кто? – Ириша подкралась сзади и закрыла ему глаза ладошками.

– Привет, – шепнул, поцеловал каждую ладонь.

– Ну что, я готова идти собирать твои вещи.

– Ириш… тут такое дело. Давай завтра, – посмотрела удивленно.

– Мы же договорились, – прищурилась, словно желала прочесть мысли. И Данил малодушно порадовался, что подобное ей недоступно.

– Мне надо к Соколову.

– Что-то ты с ним подозрительно сдружился в последнее время…

Ситуация напоминала анекдот:

– Ты обиделась?

– Нет.

– Сильно?

– Да.

– Привет, – Данил скинул ботинки, самостоятельно повесил в шкаф ветровку и прошел в гостиную.

– Как переезд? – поинтересовался Влад, обозревая бар. – Что будешь пить?

– Переезд сегодня не состоялся. Не знаю, что пить. Коньяк, наверное.

– Мне кажется, или ты не особенно-то и расстроился?

– Да, и как раз это меня и расстраивает, – хмыкнул Данил.

Влад улыбнулся. Захмелел юноша быстро. И коньяком они не ограничились, за ним последовала текила, которую сменила лимонная финская водка.

Поцелуй оказался полной неожиданностью. Но Данил ответил, более того, перехватил инициативу, прижался вплотную, вцепившись в плечи. Влад положил ладони на ягодицы и сжал, прижимая ближе, пахом в пах, грудью к груди.

– Хочу тебя, – прошептал хрипло.

– Не надо…

Влад лизнул ключицу, переместил ладонь на пах, легонько сжал член через брюки.

– И ты меня хочешь…

– Это неправильно, – шепнул Данил, не делая попыток вырваться. – Я, кажется, напился.

– Только если немножко. И это очень правильно.

– Но у меня Ириша…

– Ты ее здесь видишь? – пряжка ремня гулко ударилась о паркет, штаны с трусами замотались на щиколотках. – Я в душ. Только перед тобой вернулся, не успел еще, – Влад поднялся с дивана, обвел жадным взглядом почти обнаженного Данила, и вышел из комнаты.

Дверь хлопнула, и Данил бухнулся на диван. Перед глазами все кружилось и прыгало, член стоял колом, требуя внимания, а в голове молотом стучало, что он сюда не трахаться, вообще-то, пришел. Встал, подтянул штаны, игнорируя возбуждение, и нетвердой походкой прошел в кабинет. Так, ящик. Потянул на себя, тот не был заперт.

Данил вытащил его полностью. Пусто, абсолютно пусто.

– Черт!

Сел и уткнулся лбом в столешницу.

– Тебе здесь медом, что ли, намазано?

– Медом, – кивнул Данил.

– О-о, деточка, развезло тебя, – сам Влад, казалось, был абсолютно трезв. Ну, надо же? Все планы коту под хвост… не станет же он иметь настолько нетрезвое тело. Бревна – не его профиль. – Вставай, – потянул на себя, – Давай-давай, поднимайся.

Кое-как Влад дотащил Данила до постели, полотенце с его бедер давно свалилось, осталось валяться где-то в коридоре.

– Ты почему голый? – удивленно прищурился Данил, откидываясь на подушку.

– По кочану, – мужчина принялся стягивать с юноши штаны.

– Эй, не надо…

– Ну, знаешь ли, в уличных штанах ты в моей постели спать не будешь.

– А трусы зачем? Они не уличные! – Данил из всех сил вцепился в белье.

– А трусы – бонус мне за страдания.

Данил вяло отбивался, а Влада вся ситуация не на шутку завела. Он раздел паренька полностью и лег рядом, запустил пальцы в светлые кудряшки.

– Ты чего это? – Данил попытался отползти на край кровати.

– Лежи спокойно.

Он легко коснулся губ, Данил судорожно вздохнул, но не отстранился, и Влад углубил поцелуй. Ладони гладили желанное тело, губы переместились на кадык, ключицы, грудь, ниже…

Данил не шевелился. Влад подтянулся.

– Черт!

Парень спал. Спал!

– Твою ж мать!

Пришлось устраивать себе разрядку вручную.

Даню разбудило солнце. Потянувшись, коснулся плечом лежащего рядом тела. Ириша? Открыл глаза и повернулся.

– Ох…

И что у них было? Память услужливо подсунула голого Влада, стаскивавшего с него штаны вместе с трусами. Поцелуй… боже, он что, переспал с ним? Сжал ягодицы и выдохнул с облегчением: посторонних ощущений не наблюдалось. Может, он был сверху? Память помогать упорно отказывалась.

Как он Ирише в глаза посмотрит?

Данил отчаянно застонал.

– Доброе утро, – хрипло поздоровался Влад.

– Что было? – дрожащим голосом спросил Данил.

– А сам как думаешь? – хитро улыбнулся мужчина.

Данил закрыл лицо руками.

– Не-е-ет.

– Что ты как девица, в самом деле. Ну, было и было, – Влада ситуация неимоверно забавляла, и он не спешил разубеждать соседа по постели, так и не ставшего его любовником этой ночью.

– Я был сверху, да? – дрожащим голосом спросил паренек.

– Вот еще, – хмыкнул Влад.

– Но… я думал, что должно болеть тогда.

– Я был очень нежен, – серьезно ответил Влад, «держать лицо» становилось все труднее. – Ты так подмахивал, – он закусил губу, чтобы не засмеяться, да что там, хотелось откровенно ржать, наблюдая за сменой эмоций на красивом лице.

– Мне что, понравилось? – совсем тоскливо спросил Данил.

– Очень! Ты так стонал… Я даже не подозревал в тебе такой темперамент. Ты умолял меня брать тебя глубже.

Данил был в отчаянии. Мало того, что он подставился мужику, так еще и не помнил ничего. Но что-то во всей ситуации было подозрительным.

– Это неправда.

– Да ну? – удивился Влад.

– Я никогда не разговариваю во время секса.

Вот черт!

– Ты и не разговаривал. Твои стоны и движения были куда красноречивее слов.

Данил уткнулся лицом в подушку и затих. Шутка затянулась.

Влад погладил паренька по спине.

– Расслабься, не было ничего.

– Как не было?

– Ты уснул, – пожал плечами Влад. – Это не значит, что я не хотел.

– Не было… не было… слава богу.

– Ну, тебе бы понравилось, я гарантирую, – такая неприкрытая радость больно била по самолюбию.

– Нет… никогда.

– Посмотрим. Кофе будешь? – Данил кивнул. Влад поднялся и, не заботясь о том, чтобы прикрыться, голышом прошел в кухню. Данил, не моргая, смотрел на подтянутую мужскую задницу.

Что-то с ним все-таки не то. Заболел?

Спустя полчаса он покинул квартиру писателя и самого писателя в полном душевном смятении. Главного он так и не узнал, зато осознал, что спать с мужчиной – не такое уж большое извращение.

– Ненормальный, точно ненормальный, – шептал себе под нос, топая к метро.

========== Глава 10. Заглянуть в себя ==========

“Что мешает писателю? Выпивка, женщины, деньги и честолюбие. А также отсутствие выпивки, женщин, денег и честолюбия”

Э. Хемингуэй.

Данил чувствовал себя странно. Да, пожалуй, именно странно. Понимал, что его затянуло, по самые уши затянуло в эти ненормальные отношения – отношения с мужчиной. Тогда почему так хорошо было рядом? Почему не хотелось, чтобы заканчивались поцелуи? Почему, решив, что переспал с Владом, испугался лишь за Иришу, не за себя? Ответов у Дани, увы, не было.

Они несколько дней не увидятся, и это к лучшему. Ему давно пора взять себя в руки и переехать, наконец, к девушке. Он хотел быть с ней, спать с ней, любил ее, ведь любил же? Самым правильным было бы забыть о Владе. Забыть и жить, как жил. Но, к сожалению, невозможно приказать себе. Как невозможно перестать вспоминать, проживая заново ощущение жестких мужских губ на своих губах, крупных ладоней на своем теле… Данил покачал головой, отгоняя навязчивые видения.

Отец! Даня должен узнать!

Он, конечно, сам себя обманывал, на самом деле не веря, что именно Влад был любовником отца, не верил, что тот мог быть виновен в его смерти. Узнавая писателя все лучше, попадая в эмоциональную зависимость, он сам не заметил, как цель превратилась в способ. То, что раньше было целью, которую необходимо достичь, тем обстоятельством, которое необходимо выяснить, стало способом оправдать себя, их встречи, общение, оправдать то, что Влад стал занимать едва ли не большую часть Даниных мыслей.

И все же совпадений было слишком много. Во-первых, имя… Влад. Не так, чтобы редкое, но и не настолько распространенное, чтобы так звали каждого второго. Во-вторых, известность, даже публичность. Отец писал, что оставил своего Влада ради него самого. Почему? Почему решил, что любимому будет лучше без него? Этого Данил понять не мог. Пока не мог. На звонки по номерам из отцовской записной книжки так никто и не отвечал. Мобильный был заблокирован, а домашний… Домашний молчал. Почему? Потому что был сломан?

Еще была фотография, точнее, фотографии как раз и не было. Что там, вернее, кто? Кто был на той фотографии? Сейчас Данил ругал себя последними словами за то, что не перевернул тогда рамку, не посмотрел.

Оставался, конечно, последний вариант: можно было спросить у Влада прямо. И, признаться, подобная мысль в голову Данилу приходила. Но язык буквально прилипал к небу и отказывался шевелиться, стоило об этом хотя бы подумать. Отношения, становясь близкими, усложнялись, но Данил, вместо того, чтобы с подозрением относиться к каждому слову и жесту, попросту напился и остался ночевать у человека, возможно, виновного в гибели отца. И пусть Даня не был с тем особо близок, более того, так и не простил долгого отсутствия в собственной жизни, тем не менее, отца он любил, самому себе не признаваясь в этом. Отец был сильным, красивым, светловолосым, как сам Данил. Отец был известным и востребованным, и сын, казалось, не очень-то и был ему нужен. Это обижало. И гордость, особенно остро проявившаяся в период юношеского максимализма, требовала сатисфакции. Как итог, Данил просто не замечал отца, когда тот вернулся, жил, делая вид, что ничего не поменялось, хотя, в глубине души ждал от того первого шага, ждал, что тот подойдет, положит огромную ладонь на плечо и скажет: «Сын, я счастлив, что ты у меня есть».

Не дождался…

Все годы, что отца не было рядом, Данил усердно гнал от себя мысли о собственной ущербности. Почему всем отцам сыновья нужны, а его – нет? Не потому ли, что Данил какой-то бракованный? И он старался, рвался в лидеры, доказывал что-то отцу, который знать не знал об этом, а Данил так старался показать, что лучший, что достойный.

Даже мать не знала, что он смотрел все футбольные матчи, комментируемые отцом, покупал «Спорт-Экспресс», где тот вел колонку, искал в интернете фотографии, хранил их, рассматривал… и чувствовал себя одиноким.

Позже, успешно окончив школу, поступив в университет, начав писать, он обозлился. Устав гадать, зачем вообще было жениться и рожать ребенка, если он тебе не нужен, Данил стал презирать отца. И ненавидеть любовницу. Тогда он еще наивно полагал, что отец бросил их ради женщины, гадал, есть ли у него братья и сестры. И заранее ненавидел и их, не думая о том, что дети-то как раз ни в чем не виноваты. Сейчас, уже зная, что любовницу отца звали мужским именем Влад, и очень сомнительно, что она была женщиной, Данил понял, что бракованным был вовсе не он сам: бракованным был отец. Как знать, возможно, ему стыдно было перед семьей за все. Возможно, и нет, конечно. Теперь этого не узнать никогда.

Сейчас он уже не держал на отца зла. Нет, он его ни в коем случае не оправдывал, но стал понимать чуть лучше. Нет, он до сих пор не мог простить не пренебрежение даже, а элементарное равнодушие, еще более обидное. Но он понял, что отец игнорировал его не специально, не потому, что Данил был плохим, как считал всю юность, а оттого, что у отца просто была другая жизнь, другой путь, который, к сожалению, не пересекался с Даниным. Как не пересекаются две параллельные прямые.

Уходя, отец закрыл дверь квартиры, и точно так же закрыл свое сердце для собственного ребенка.

Могло ли его захватить настолько, что он забыл обо всем? Бывает ли так?

Данил сам себе ответил – бывает. Так бывает.

Мучился ли отец угрызениями совести? Как знать, вполне возможно, ведь он, казалось, искренне пытался наладить отношения с семьей, вернувшись. Только, если мать приняла отца едва ли не с распростертыми объятиями, ведь она так и любила его все годы отсутствия, Данил не принял, более того, относился к тому с очевидным презрением. Не простил годы равнодушного молчания.

И могло ли быть так, что теперь он сам оказался если не в подобной, то сопоставимой ситуации? Иначе как объяснить, что вместо того, чтобы радоваться возможности жить с любимой девушкой, Данил без раздумий кинулся в водоворот эмоций с Владом? Как получилось, что он провел эту ночь с мужчиной? И как понимать, что только чудо, а вернее, неожиданно проснувшаяся порядочность Соколова спасла его зад этой ночью? И так ли на самом деле он был расстроен, думая, что секс между ними был? Или то было больше притворство, игра на публику, на одного конкретного зрителя? Честно ответить на этот вопрос Данил пока не был готов.

«Сапсан» уносил Влада в Москву. Самолеты писатель не любил, не боялся, нет, отмечал определенное удобство для преодоления больших расстояний, но смысла летать в Москву попросту не видел. Времени займет ничуть не меньше: приехать в аэропорт, пройти регистрацию, сдать багаж, получить багаж, ловить потом такси. То ли дело «Сапсан»: сиди себе в удобном кресле, книжки умные читай, ну, или пиши.

Правда, в этот раз в голову не лезла ни одна умная мысль – ни своя, ни чужая. Почему? Потому что там царил Данил. Сам того не зная, к тому и не стремясь, он сумел зацепить Влада так, как не удавалось никому. Никому, кроме Саши. Влад до сих пор не верил, что того больше нет. Боль не отпускала, чувство вины, что не сумел помочь, тяжелым грузом легло на плечи. И давило.

Для Саши он всегда был младшим, ведомым, этаким несмышленышем. Была ли у Саши семья, Влад не знал. Слышал о сыне, не более. Сам не расспрашивал. Попробовал как-то раз, и его вежливо, но настойчиво попросили куда не следует нос не совать. Влад особенно и не стремился, он слишком дорожил теми отношениями, что у них были, чтобы ссориться из-за ерунды. Тем более что характер у Саши был прямо противоположен его внешности: насколько красивым был фасад, настолько же сложным и противоречивым было внутреннее содержание. Но Влад научился подстраиваться, научился жить, получая удовольствие от каждого совместно прожитого дня. Брыкался, конечно, спорил, уходил даже, чтобы остыть. На пару дней, и они оба знали, что Влад остынет и вернется. И он возвращался. Всегда. Саша не был у него первым, но стал единственным, он удовлетворял Влада полностью, то доминируя, то подчиняясь, но, тем не менее, даже снизу неся ответственность за них обоих. И Влад настолько привык к этому, что, оставшись один, вынужденный искать сексуальных партнеров, совершил столько ошибок, что даже представить страшно. За годы, проведенные с Сашей, он отвык от других, отвык, что от него могут хотеть не только его самого, но и то, что он в состоянии дать за пределами постели. Пару раз обжегшись, Влад стал относиться к партнерам потребительски. Не давая себя использовать. Ему казалось, что он жил вслепую все те годы, позволяя другому человеку планировать собственную жизнь.

Саша не давал обещаний и ничего не гарантировал, но за время, что они прожили вместе, Влад успел поверить, что так будет всегда. Напрасно. И очень наивно.

День, когда Саша сказал, что уходит навсегда, Влад запомнил на всю жизнь.