Текст книги "Любовь и страсть Демона (СИ)"

Автор книги: Lina Kaulitz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Если я скажу тебе по – человечески: «Катись к черту!», ты поймешь или нужно будет добавить аргументы повесомее?

Натан запрокинул голову и рассмеялся.

– Давид, в тебе слишком много от человека. Ты посылаешь Демона к черту, – он сделал небольшой шаг вперед, и Давид глухо зарычал, – Можешь послать меня прямиком в Ад, я не против.

Давид ухмыльнулся. Кажется, Натан слишком самоуверен.

– Не против ходить по Аду на своих двоих? – огрызнулся Демон желаний, снова шагая вперед, – Я забираю твою шлюху, хочешь ты этого или нет.

Больше терпеть это Давид не мог. Он наклонил голову и с громким рычанием бросился вперед на Натан, вынося его из домика вместе с остатками сиротливо повисшей на одной петле двери. Натан, оказавшись на улице, расправил крылья во всю ширину, взмывая ввысь, куда за ним и последовал Давид, тоже мгновенно возносясь на огромных крыльях. Натан сделал еле уловимый бросок влево, захватывая из пустоты Тьму и бросая ее в Давида и Дав увернулся машинально, а в голове только мелькнула мысль: «Что может сделать Демону Тьма?». И словно в ответ новая порция Тьмы полетела в Дава, на этот раз попадая в ногу, которую тут же прошила вспышка Адской боли, а на лице Натана расплылась ехидная усмешка.

Давид бросился вправо, пробуя зачерпнуть из воздуха Тьму, как это делал Натан, и у него получилось: она заиграла на пальцах, только в отличие от Демона желаний, искрилась и переливалась жидким пламенем.

Дав чувствовал, что вся злость и ярость будто перетекают из него в эту Тьму, на которую Натан смотрел со смесью ужаса и восхищения. Ехидная ухмылка стерлась с его лица, будто ее там никогда и не было, и он в последний момент увернулся, когда Тьма полетела в него, задевая самый краешек крыла. Крыло вспыхнуло и тут же погасло, когда его коснулись капли сильнейшего ливня.

Непогода бурлила вокруг них, унося в свой водоворот, в котором они стали центром. Вокруг то и дело разрывались громовые раскаты, которые сопровождали белоснежные вспышки. Неожиданно Натан спикировал вниз, вглядываясь в то, что происходило возле домика и Дав, проследив за его взглядом, низко зарычал и бросился следом.

В домик, в котором он оставил Милу вбегал Лирон, на мгновение взглянув в небо и удостоверяясь, что Давида нет поблизости. Сильнейший ударь в грудь отбросил Дава на несколько десятков метров, и он закрутился в воздухе, теряя ощущения полета и проваливаясь вниз. Это Натан, воспользовавшись тем, что Демон порока отвлекся, оттолкнул его назад. Дав увидел землю, размокшую от непрерывных потоков воды, за секунду до того, как впечатался в нее, вызывая грохот, прошедший по всей поверхности земли, а может, всему виной была новая вспышка молнии, ударившей совсем близко от его распростертого на земле тела…

Дав приподнялся на руках, пытаясь нормализовать сбившееся дыхание и отчаянно боясь, что он не успеет прийти на помощь Миле, но помощь последовала с совершенно другой стороны: Лирон вылетел из домика вперед спиной, а следом за ним вышел белоснежный Ангел, в котором узнал Дана, возлюбленного Авиталь. На лице бывшего Архангела горела смесь света и праведного гнева, которая отражалась в глазах, и Давид подумал про себя, что Архангелы бывшими не бывают.

Лирон взмыл вверх, бросая в Дана вспышки Тьмы, которые встречались со вспышками Света и на небе вдруг стало светлее: это Дан, распахнув свои крылья взметнулся вверх, атакую Лирона.

Все это произошло в какие – то считанные секунды, и Давид, наконец, смог подняться на ноги и оглядеться в поисках Натана. И тут же с удивлением обнаружил, как Натан, уже порядком потрепанный, резко взмахивая крыльями, уносится вверх, преследуемый Яроном. Неужели и Демоны встали на их с Милой сторону?

Он, может, и ожидал чего – то подобного от Ангелов, потому что у них были для этого свои причины, но Демоны казались ему стоящими каждый за себя и свои интересы.

– Уноси Милу, вези ее к врачу. Срочно, – развернувшись, крикнул Дан, и его голос заглушили потоки дождя. За это промедление в ходе его маленькой битвы, он поплатился тем, что ему в спину попал сгусток Тьмы и Ангел взмахнул руками, издавая душераздирающий вопль. Это было больно даже для Демонов, какую боль чувствуют при соприкосновении с чистейшей Тьмой Ангелы, даже и представить страшно. Дан выпрямился, выравнивая положение, и снова бросился на Лирона, а Дав не стал больше тратить и без того ускользающее время. Он бросился в домик, на бегу стирая капли дождя, заливающие глаза.

Мила все еще металась на постели, и с губ ее, то и дело, срывался протяжный хриплый стон. Дав огляделся, пытаясь найти что – то, в чем можно было забрать девушку, укрыв ее от ливня за стенами дома, и не придумал ничего лучше, чем надеть на нее халатик. От первого же прикосновения к ее раскаленной коже у Дава все внутри скрутилось в тугой узел. Безумная тревога не только за здоровье, но и за жизнь Милы разлилась по внутренностям сжигающей лавой. В этом была только его вина. Он унес ее из квартиры на холод, и она простудилась, а теперь нужно было срочно оказать ей помощь, но и до этой самой помощи необходимо было еще добраться.

Давид невыносимо бережно надел на хрупкое тело девушки халатик и завернув ее в одеяло, поднял на руки. Он был весь в грязи и мокрый, но сейчас не было времени заботиться о внешнем виде, поэтому Демон шагнул за порог домика, тут же расправляя крылья и зависая в воздухе в паре метров от земли. Буря все еще не прекращалась, а Ангел и три Демона продолжали свою битву. Небо разрезали вспышки молний и Света, которым Дан щедро поливал противника, но Тьмы было в несколько раз больше, потому что это была битва Тьмы.

Дан развернулся в ту сторону, откуда сегодня утром он прилетел и набрал высоту, прижимая к себе свою драгоценную ношу. Он не видел, как в жидкую грязь падали то Дан, то Ярон, как у них почти не оставалось сил на битву, которую они вели за то, чтобы его сын Адам мог родиться на свет. Он не видел, как совершенно выдохшийся Ангел все продолжал атаковать Демона, задыхаясь от боли, когда в него попадали вспышки Тьмы. Как Натан понял, что ему не выстоять против Ярона и покинул поле битвы, оставив Лирона на растерзание двух противников…

Давид нес Милу, бережно прижимая ее к себе, по лицу его катились слезы отчаяния, и это было, наверное, то самое, что осталось в нем от Ангела. Он уносил любимую туда, где ей могли помочь. Остальное было не важно.

========== Глава 11 ==========

Кажется, в ближайшей больнице совершенно не удивились, когда на пороге появился грязный мужчина, несший на руках завернутую в одеяло девушку. Пожалуй, несколько равнодушных взглядов, – вот и все, что заметил Давид. Однако, обращать внимание на какую – либо реакцию времени не было совершенно. Во время всего пути Мила не произнесла ни звука, только затихла и больше не металась в бреду. И это волновало Дава еще сильнее, стальными тисками сдавливая грудь и не давая дышать нормально.

Врачи приняли Милу из рук на руки без лишних вопросов, удовлетворившись краткими объяснениями, что Давид и Мила отдыхали за городом, там у девушки внезапно поднялась температура и пришлось срочно везти ее в больницу. Не Бог весть какое объяснение, но ничего более правдоподобного Демон изобрести просто не мог. Не станешь же объяснять, почему Мила почти голая, и почему он принес ее сюда по воздуху.

Теперь Давиду оставалось только ждать, сидя в огромном и отвратительно бездушном месте на одном из потрепанных кресел. Все кругом вызывало омерзительное чувство неприятия и тревоги, а еще ощущение бессилия властвовало над разумом, не давая мыслить относительно здраво. Он очень надеялся, что Миле смогут здесь помочь. Его ничто иное не волновало, – ни то, как окончилась битва, ни то, что будет с ними со всеми после и сколько еще битв может предстоять далее. Все это было настолько неважным сейчас, что размышлять об этом даже для того, чтобы просто отвлечься, смысла не было.

Давид сложил руки перед собой, упираясь лбом в сложенные ладони. Нестерпимо хотелось курить, но он не мог оставить свой пост даже на минуту, к тому же на улице с каждой секундой продолжало темнеть, и непогода бушевала все сильнее.

Казалось, что небеса разверзлись и решили затопить всю землю: потоки ледяного ветра носились по улицам, угрожая усилиться, и смести все на своем пути, с неба так и лило, как из ведра, тьму прорезали белоснежные вспышки молнии и каждая такая вспышка сопровождалась неимоверным грохотом.

– Давид, – раздался рядом с ним тихий голос, и Демон вскочил на ноги, вглядываясь в лицо появившегося словно бы из ниоткуда Ярона.

Совершенно неизвестно, зачем он пришел сюда и не преследует ли те же цели, что и Лирон, и Натан.

Давид прищурился, готовый каждую секунду броситься на Ярона, в случае, если увидит от него угрозу, но Демон стоял, не шевелясь.

– пришел охранять Милу, – наконец, раздался его голос.

Давид не ответил, слишком быстро жизнь научила его не доверять себе подобным. Ярон чувствовал его напряжение, и поэтому стоял, ожидая ответа.

– Я не пущу тебя к ней, извини, – буркнул Давид, готовый в любой момент напасть, чтобы никто больше не смог причинить зло его девочке.

– Тебе нужно отдохнуть, переодеться. Поверь, с ней ничего не случится, я буду рядом.

Давид усмехнулся.

– Не находишь, что слово «поверь» звучит из уст Демона как – то нелепо?

Ярон покачал головой.

– Ты имеешь полное право так считать, но вы с Милой не одни. За вас встанут многие Демоны, – тихо проговорил Ярон, переступая с ноги на ногу.

– И не только Демоны. Ангелы тоже с вами, – раздался мелодичный голосок Авиталь, и девушка встала рядом с Яроном.

– Авиталь, —Давид судорожно сглотнул, только сейчас понимая, какова цена той борьбы, что они вели теперь, – Там был Дан… С ним все в порядке?

В глазах Ангела плескалась все та же печаль, что и обычно, и лицо ее осветила такая же грустная улыбка.

– С ним все будет в порядке, ты сейчас должен думать о Миле. Ярон прав, езжай домой, переоденься, отдохни. Мы будем рядом, не переживай. Надеюсь, мне ты веришь?

Давид заколебался. Он уже никому и ничему не верил, потому что не знал, чего кто хочет от них с Милой.

Столько всего свалилось на них за короткий срок… Столько всего было нужно обдумать, взвесить и решить…

– Хорошо, но через пару часов я буду снова здесь, – наконец, решившись, ответил он и Ангел улыбнулась.

– Я буду с Милой. Ярон, думаю, побудет рядом с палатой.

Не дожидаясь ответа от обоих мужчин, Авиталь стала бесплотной, очевидно, переместившись в палату, а Давид усмехнулся: кажется, Ярона поставили на место.

Давид вскочил на постели и потер лицо руками, пытаясь понять, где он находится и прогнать от себя остатки сна. За окном было темно и оставалось только гадать: то ли черная туча все еще властвовала над погодой, то ли он проспал до ночи. Судя по вспышкам молний, все же, скорее всего, был еще день. Давид вылез из кровати и прошел в кухню, где единственным светлым пятном был включенный телевизор.

Ведущий новостей вещал что – то с экрана, и Давид хотел было уже выключить «плазму, когда его заинтересовало то, что происходило на экране.

«Сегодня ночью начался метеоритный дождь в Канзасе, подобный тем, что в свое время наблюдали жители Итальянского Пезаро и Английского графства Девоншир».

Давид сделал звук погромче и всмотрелся в картинку: прямо с черного неба на небольшой городок то тут, то там падали светящиеся камни. Какие – то больше, какие – то меньше. Это что? Во всем мире происходит нечто подобное тому, что наблюдалось за окном? Мало того, судя по тому, что сказал ведущий, сейчас была ночь!

Давид развернулся в сторону окна, и быстро открыв его, выпрыгнул со второго этажа, тут же расправляя крылья и направляясь к Миле. Скорее всего, его никто не разглядит, потому что ночь была угольно черной, если не считать вспышек молний. К тому же, после метеоритного дождя, возможно, вид летящего по небу Демона не вызовет столь бурной реакции. Впрочем, Давиду до этого не было никакого дела, потому что его терзали только мысли о Миле.

Ярон будто бы застыл на том месте, на котором его оставил Давид сегодня утром. При появлении Демона порока он встал, но расспрашивать у Ярона Дав ничего не стал. Ему жизненно необходимо было лично убедиться в том, что с Милой все в порядке.

– Авиталь с ней, – проговорил Ярон в спину Давиду.

Демон выдохнул, потому что если он кому – то и мог довериться, – то только Ангелам, как это было ни смешно, но он сам довольно продолжительное время был одним из них и знал, что доверять им можно в девяноста девяти процентах случаев.

Но не успел он дойти до дверей, как те сами распахнулись ему навстречу, и доктора вывезли оттуда Милу и стали двигаться с ней в неизвестном направлении. Судя по их лицам произошло явно что – то серьезное.

– Мила… Дьявол! Что с ней? – воскликнул Давид, не зная, что ему делать. То ли бежать за врачами, то ли оставаться на месте.

– Ей стало хуже, – печально проговорила Авиталь, принимая свой человеческий облик и вставая рядом с Давом, – Боюсь, что наступает кризис. И не знаю, смогут ли помочь врачи.

Дав вздрогнул, поворачиваясь к Ангелу.

– То есть, как это не могут? – потом, будто опомнившись, добавил, – Ну, предположим, не могут, но вы – то можете что – то сделать? Ведь нам нужно, чтобы у нас с Милой родился ребенок.

Авиталь покачала головой.

– Давид, именно сейчас я ничего не могу тебе сказать. Потому что сейчас речь идет не о рядовом случае. Речь идет о родителях будущего Главы Демонов, не знаю, смогут ли Ангелы сделать здесь что – либо.

Давид сжал зубы, но не от злости, а от бессилия перед тем, что, возможно, ни ему, ни кому бы то ни было не удастся предотвратить. Теперь оставалось только ждать…

Утро, все такое же мрачное, только усилило тревоги. Авиталь смогла разузнать, что у Милы какое – то серьезное осложнение, но врачи не могут понять, какое. Многочисленные термины ничего не разъяснили ни ей, ни двум Демонам, но все же удалось понять одно: организм Милы приглушил иммунитет, и приглушил его так сильно, что не справлялся с простудой.

– Это все из – за Адама. Вы зачали Адама вчера утром, – Авиталь устало опустилась в кресло, – Видишь ли, она всего лишь человек, а ваш сын будет Демоном, Ангелом и человеком в одном лице. Да, Дав, не будем исключать то ангельское, что есть в тебе до сих пор. – предотвратила она вопрос Демона, который почти сорвался с его губ. – Ее организм должен принять вашего ребенка на физиологическом уровне. В принципе ребенок – это вообще для организма чужеродное тело, как бы грубо это ни звучало, а в случае с Милой случилось так, что это чужеродное тело еще и обладатель противоестественных друг другу природ. Это как бомба в бомбе.

– Что же теперь делать? – прошептал Давид, не зная, к кому обращается.

Авиталь закусила губу.

– Ничего Давид. Мы ничего не сможем сделать. Даже если выбрать жизнь Милы и пренебречь жизнью Адама, велика вероятность, что Мила умрет.

Давид вскочил на ноги, хватаясь за голову и заметался по холлу.

– Что же нам делать? Что делать? – все повторял и повторял Демон.

Авиталь сжимала пальцы в кулачки, а Ярон мрачно обозревал эту картину. Никто из них не мог сказать ничего, что могло бы хоть как – то успокоить несчастного Давида.

Наконец, Демон порока остановился и окинул взглядом Авиталь и Ярона.

– Ярон, я прошу тебя помочь мне, – в голосе его слышалась сталь, а взгляд был полон решимости, – Отведи меня к твоему Хозяину, я хочу попросить его вмешаться…

========== Глава 12 ==========

Снова выжженная земля Гадеса хрустела под ногами, отзываясь звуками где – то в глубине души Давида.

Это место казалось ему сейчас каким – то неправильным, будто не должен он был быть здесь. Быть может, причина заключалась в том, что ему необходимо было физически находиться рядом с Милой, а, может, сущность Ангела сейчас взяла верх. Хоть Ангел и был падшим, и пути назад у него не было.

Ярон молчаливо шел рядом, уже находясь в своей истинной сущности. Он был хмур и задумчив, однако ни словом, ни намеком не пытался отговорить Давида от этой затеи.

В Гадесе было пустынно. Только бесчисленное количество дорог, расходящихся на перекрестке в разные стороны, да красновато – тусклое солнц светило, затопляя все кругом жутковатым светом.

– Думаешь, это не очень хорошая идея? – приподняв брови, спросил Давид, поворачиваясь к Ярону.

Тот в ответ только пожал плечами.

– Встретиться с Хозяином? Почему же. Идея неплохая, вот только сможет ли он помочь тебе, я не знаю. В Адаме будет часть от Ангелов и в тебе она тоже есть, а Хозяин такое не любит.

Давид приостановился и нахмурил брови.

– Но ведь и Сатана сам – это падший ангел, разве не так?

Ярон обернулся, будто их кто – то мог услышать, а потом перевел взгляд на Дава.

– Так, но он давно убил в себе все ангельское, и назад дороги для него нет. Наши судьбы уже решены. Твоя – пока нет.

– Что это означает? – удивился Давид, искренне недоумевая, к чему ведет Ярон.

– Это означает лишь то, что все сбудется в самое ближайшее время, – раздался невесомо – шелестящий голос и Давид с удивлением обнаружил, что вокруг них стоят демоны. Много демонов… Только с правой стороны было относительно пусто, и в центре полукруга стоял человек в длинном черном плаще. Его можно было бы назвать чертовски привлекательным, и даже красивым, если бы не одно «но». Эти привлекательность и красота были настолько опасными, что страх ощущался физически. Сомнений не было: перед Давидом стоял тот, к которому он и пришел сюда. Сатана поднял руку и лениво взмахнул длинными белыми пальцами, давая понять что – то своим демонам. И демоны повиновались без единого слова, просто исчезли, оставив Хозяина и Давида один на один.

– Я знаю, зачем ты пришел сюда, – раздался звучный голос Дьявола, а сам он развернулся и зашагал по одной из бесчисленных дорог Гадеса. Давид постоял так некоторое время и пошел за Сатаной, быстро приноравливаясь к его шагу.

– У меня больше нет иного выхода, – начал он, но тут же услышал, что – то вроде смешка.

– Выход есть всегда, – лениво и быть может, даже устало ответил Сатана, – приостанавливаясь и втягивая носом раскаленных воздух Ада. – Но твоя проблема не совсем в этом.

Давид нахмурился, потому что не любил, когда с ним говорили подобным образом. Полунамеками.

– Что это означает? – просто спросил он, скрещиваясь взглядом с черными глазами Дьявола. Тот улыбнулся, холодно и криво, превращая и без того опасное выражение лица в оскал хищника.

– Я не могу помочь тебе. И не могу вмешаться. Не потому что не могу физически или морально. Я просто этого не хочу. – ответил Сатана, отворачиваясь от Давида, словно сразу потеряв к нему интерес.

– Но почему? – тупо спросил Демон порока, искренне не понимая того, отчего дьявол не хочет помочь спасти того, кто встанет во главе его же демонов.

– Потому что мне всегда было интересно в таких случаях, насколько силен тот, кто противопоставит себя мне. Хотя, все же Адаму, если он выживет, предстоит встать рядом, но не наравне. Ощущаешь разницу?

Давид автоматически кивнул, хотя мало что понимал из сказанного, – уж слишком убийственно прозвучали слова об отказе в помощи.

– Адаму предстоит занять свое отдельное место, которое суждено только ему. Именно поэтому я бездействую сейчас. Если он останется жив, – хорошо. Нет, значит, нет.

Сатана снова оскалился холодной неприятной усмешкой и поднял руку, взмахивая ей. К нему подбежал огромный черный пес, который материализовался практически из ниоткуда, и они стали удаляться. Высокий падший ангел в черной одежде и черный пес с горящим взглядом.

А Давид остался один, с жутким ощущением безысходности и беспомощности. Нужно было уходить отсюда, чтобы теперь точно быть с Милой и принять ее судьбу, а в случае, если она, если ей… В случае, если ей не суждено остаться в живых, участь Давида была решена. Он попросит о развоплощении. Хотя… существовал еще один способ, оставалось только решиться использовать еще и эту возможность…

Белоснежные Врата обжигали своим светом, и Давид жмурился, пытаясь хоть на миг отстраниться от лучей, и в тоже время неосознанно тянулся к ним, будто они наполняли собой какую – то пустоту в его душе. Он часто видел эти Врата, но никогда они не казались ему настолько светлыми и чистыми. Врата, как Врата. Самые обычные двери в самый обычный Рай. И только сейчас он, наверное, понял, насколько недоступна теперь для него эта обитель. Одно дело было знать, что ты никогда сюда больше не попадешь, вот за эти сияющие ворота, и совсем другое физически прочувствовать, что доступа больше нет и не будет. И тем не менее, именно за этими воротами жила последняя надежда Давида.

Он стоял и не знал, что ему делать, как вообще не знал, увидит ли кто – то его, а через несколько мгновений все его тревоги разлетелись как стая перепуганных птичек, потому что Врата стали отворяться. Давид замер, ожидая, кто же выйдет к нему, и с какой целью. Прогонят? Посмеются? Помогут?

И когда из Врат вышел Гавриил, Давид крепко зажмурил глаза, не в силах смотреть на слепящую белизну его крыльев. Сам Гавриил пришел к нему, и оставалось только гадать: дадут ли ему помощь здесь или же его ждет смерть? Он был недостоин того, чтобы просто стоять рядом с Гавриилом рядом и все же. Все же он был здесь для того, чтобы вымолить шанс для Милы и Адама, а значит, был обязан пойти для этого на все.

– Открой глаза, Давид, – раздался тихий и спокойный голос Гавриила и Дав перестал жмуриться.

Теперь Высший Архангел предстал перед ним в виде обычного человека, и его свет уже не так слепил Демона, но все равно, любой, кто увидел бы их со стороны рядом, понял бы, насколько они разные.

– Я знаю, зачем ты здесь, Давид, – Гавриил сложил руки перед собой и окинул Демона долгим изучающим взглядом. – И я знаю, что ты сегодня уже просил помощи.

От этих слов внутри Дава разлился жгучий стыд, который, правда, довольно быстро ушел, будто стыдиться было не нужно, а Гавриил произнес, словно знал обо всех чувствах Давида:

– Не нужно стыдиться этого, Давид. Я на твоем месте поступил бы точно также, поверь мне.

Дав нахмурился, вглядываясь в глубокие и усталые глаза Архангела.

– Ты бы тоже обратился за помощью в Гадес? – удивленно спросил он, слыша, как абсурдно звучит этот вопрос.

– Нет, Давид, – ни капли, не удивляясь вопросу, ответил Гавриил, – Я бы обратился за помощью к своим, а то, что теперь тебя демоны во главе с Сатаной «свои», не стоит сомневаться.

Он снова помолчал, произнеся эту совершенно очевидную истину, и задумчиво склонил голову набок.

– И, как бы это тебя ни отвратило от нас еще больше, но мы не можем тебе помочь, Демон порока.

Давид вскинул голову, потому что этот удар был для него совершенно неожиданным. Только не так быстро! Только не так мгновенно отнять надежду на помощь! Это жестоко!

– И дело не в том, что мы не хотим. Как раз Рай заинтересован в том, чтобы Адам выжил как никто иной, но мы не можем. Так сошлись все обстоятельства. Помочь себе может только сам Адам, когда в нем перестанут бороться все сущности и возобладает какая – то одна. И если это будет правильная сущность, он останется жив. Если нет – в его существовании нет смысла.

Гавриил поднял вверх руку, давая понять, что не закончил, и Дав, с губ которого так и рвались вопросы, не стал задавать их.

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Что любая жизнь имеет право на существование, и ты прав, но есть одно весомое «но». Это не тот случай, Давид, поэтому я могу сказать тебе только одно: Адам сам будет волен выбрать свою судьбу, и он выберет ее в ближайшее время, а пока, – Архангел развел руками, – Пока нам остается только ждать, а сейчас мне нужно идти, прости.

Гавриил развернулся и, больше не прибавив ни слова, скрылся за воротами, оставив Давида стоять и смотреть ему вслед ненавидящими глазами. Сколько он так стоял, он и сам не знал. На него просто нашло какое – то блаженное оцепенение, в котором не хотелось ничего: ни думать, ни идти куда – то, ни говорить с кем – то. Он все стоял и смотрел на Врата, ощущая, как с каждой секундой он все дальше от них. И зная, что это был последний раз, когда ему дали возможность прийти сюда, а потом повернулся и направился прочь.

Ему предстояло вернуться на землю как можно скорее, чтобы увидеть Милу, побыть с ней, прочувствовать ее запах, кожу под пальцами, запечатлеть образ. Он разучился молить, и он не мог молить Адама, чтобы тот дал возможность им обоим с Милой выжить, потому сегодня понял одну вещь: это будет только выбор его сына, в который отказывались вмешиваться и силы Рая, и силы Ада. И значит оставалось только ждать того, когда Адам сделает этот выбор.

Давид и сам не понял, как оказался у дверей в больницу, наверное, выполнял все действия автоматически. На улице все также бушевала безумная непогода, и было неясно, какое именно время суток сейчас. Да это было и не важно. Толкнув перед собой стеклянные двери, Давид вошел в холл больницы с одним осознанием: надежды на кого – то у него больше не осталось…

========== Глава 13 ==========

Сколько прошло времени с тех пор, как Мила оказалась здесь, по его вине, Давид не знал. Каждую минуту он ожидал, что ему скажут, что Милы больше нет. Надежда на то, что все окончится хорошо, таяла с каждой секундой, а ожидание беды убивало одним только фактом своего существования.

Давид сидел возле постели Милы, подперев ладонями подбородок и глядя только на лицо любимой, которое было пепельно – серого цвета. Как бы ему хотелось сейчас оказаться на ее месте, он бы даже готов был умереть, чтобы только она могла выздороветь, лишь бы ему знать, что с ней все будет в порядке. Дав протянул руку и взял ледяную ладонь Милы. Она казалась такой хрупкой и невесомой, что становилось страшно от одного взгляда на эти прозрачные пальцы, которые он держал в своей ладони, но он все равно чувствовал, как под его горячими пальцами бьется точка ее пульса, и это было самое желанное ощущение. Демон настолько ушел в свои мысли, что не сразу заметил, как веки девушки затрепетали, и она приоткрыла глаза.

– Давид, – почти беззвучно прошептали ее пересохшие губы, но Демон расслышал. Его взгляд метнулся к лицу любимой, потому что он был готов даже к тому, что сейчас поймет, что ему показалось. Настолько сильно он хотел, чтобы это оказалось правдой, но Мила смотрела на него потухшими глазами, которые блестели в скудном свете больничных ламп, а в глазах ее плескалась любовь. Темная, мрачная, нежная… Такая нужная ему любовь.

– Мила! – он шепнул ее имя, опускаясь перед ней на колени, и заглянул в темноту в ее взгляде. Пытаясь привыкнуть к ней и пытаясь принять. Пытаясь поверить в том, что темная сущность Адама победила, и в тоже время отрицая этот факт, как будто не желая его. Это был выбор его сына, и назад дороги не было. И пусть Давид понимал, что именно сейчас жизнь Милы и жизни его сына ничто больше не угрожает, все внутри Демона восставало против. Только сейчас он осознал, что выбор сделан. Жребий брошен и остается только ждать.

– Я люблю тебя, – шепнула Мила, с трудом делая вдох, и едва улыбаясь одними губами, как будто не хотела позволить улыбке осветить ее взгляд, в котором навечно поселилась Тьма.

– Я тоже тебя люблю. Если бы ты только знала, как сильно я тебя люблю! – шептал Дав, покрывая поцелуями тонкую кисть любимой.

Если бы только любовь умещалась в словах, если бы было такое слово, которое могло бы донести до нее все те чувства, что он испытывал к ней, он бы сказал его, но то жгучее чувство любви, которое пылало под его кожей, невозможно было облечь во что – то. И пусть эта любовь была порочной, демонической, пусть она была не той любовью, которая так сильно ценилась у ангелов, он ни за что бы не променял ее ни на одно богатство мира. Была ценна только Мила: ее аромат, ее кожа под пальцами, ее хрупкая, почти прозрачная ладонь…

Пальцы девушки на удивление сильно вцепились в его руку, словно она пыталась ухватиться за что – то, падая в бездну. Она сделала судорожный вдох и выгнулась дугой на постели, а Давид вскочил на ноги, в которых ушла тьма, и застыл покой, который пугал Давида еще больше.

– Мила, великая тьма! Что с тобой? – он снова упал на колени, хватая ее руку в свою ладонь, но она с удивительной силой выдернула ладошку из его пальцев, а в глазах ее продолжало разливаться удивительное спокойствие, совершенно не вяжущееся с тем взглядом, которым она буквально пригвоздила Давида к месту.

– Ненавижу тебя! – звонко произнесла Мила, выбивая почву из – под ног Демона порока, который был не в силах поверить услышанному.

– Мила, – шепнул он, пытаясь достучаться до девушки, но она смотрела на него сос месью ненависти, злости и… смеха?

Давид мог побиться об заклад – дай сейчас Миле автомат, и она без раздумий нажмет на курок, направляя ствол на него. И будет жать до тех пор, пока он, Давид, не упадет бездыханным к ее ногам. С такой лютой ненавистью он сталкивался редко. Как будто какое – то начало в Миле, вставшее сейчас на первое место, настолько нетерпимо относилось к демоническому началу Дава, что ненависть переполняла ее всю, переливаясь через край и затопляя все кругом.

– Мила, это я, Давид, – он попытался прикоснуться ладонью к ее щеке, но она дернулась от него, словно могла обжечься.

– Я знаю, – таким же высоким и звонким голосом ответила Мила, не сводя своего взгляда с Давида, – И я ненавижу тебя! Всей душой!

А потом случилось страшное. Мила снова выгнулась дугой на постели, захватила одеяло в кулаки и закричала:

– Я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу!!! – она кричала это слово изо всех сил, а Дав стоял в стороне, в ужасе глядя на любимую и хватаясь за волосы. Он не знал, что ему делать: до ступора, до жуткой тревоги, которая стучала в самом сердце, отдавалась в ушах и удерживала его на месте. Он не мог пошевелиться, словно невидимые цели так крепко опутали его, что не давали сделать ни единого движения.

– Давид, выйди отсюда, быстро! – этот голос принадлежал Авиталь, которая кинулась к Миле, мечущейся на постели, одновременно кивая кому – то, кто стоял сзади Дава, но он слышал ее словно сквозь толщу воды, а потом чьи – то сильные руки обхватили его, и повели из палаты, а Давид не стал сопротивляться. похоже, его присутствие так сильно действовало на Милу, что это был единственный шанс на то, что она успокоится. Он очнулся от забытья, только когда его почти что насильно усадили в одно из кресел, стоящих в коридоре, но перед его глазами то и дело вставала жуткая картина: неестественная поза любимой, которая билась в конвульсиях на постели.

– Ты как? – кто – то спросил у него, как он… Интересно, а как он мог себя чувствовать после того, как увидел то, что увидел? Давид медленно повернул голову, сталкиваясь с глазами Дана, которые, казалось, смотрели прямо ему в душу.