Текст книги "Студент: Месть (СИ)"

Автор книги: LikanTrop

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Нет видимо билетов, – констатировала очевидное Даша.

На фото Медвежонок у «Видеосалона»

– Секунду. Тут постойте, – попросил я и двинул к военному, от которого наконец отстал интеллигентного вида пацан (он же проситель) и пошел, повесив голову, в сторону, стоявшей метрах в десяти от него, подруги.

– Нет билетов, – мрачно покачал головой военный, увидев меня, и поправил на голове шапку, – только на вечерние сеансы.

– Вечером я не могу, друг. У Ткача днюха на Клязьме. Вовка Григорьев, мой брат, просил приехать. Может найдешь нам с девчатами местечки? – парень в тулупе наконец сфокусировал взгляд на мне и внимательно всмотрелся в мое лицо, а потом ухмыльнулся:

– Славка, ты что ли? Богатым будешь, не узнал, – хлопнул он меня по плечу и улыбнулся. Осмотрев мою компанию, спросил, – вас четверо? Ща, секунду! Рядовой Богульма! Четыре стула еще надо. В первый ряд ставь.

– С хрена ли баня развалилась? – выглянул из вагончика еще один пацан в шапке с армейским значком и в солнцезащитных очках каплях.

– Славке Григорьеву надо. Брату нашего Сержанта. Еще вопросы?

– Никак нет, – Бугульма повернул голову в мою сторону, поднял очки. А потом приветливо махнул мне рукой и скрылся в проеме.

– Ну все. Через пять минут можете заходить садиться, – подошел довольный парень, – а я сегодня тоже к Ткачу приеду. Но по позже, после вечернего сеанса.

– Значит увидимся, – кивнул я и достал деньги.

– Денег не надо. Ты чего? Нешто мы со своих брать будем?

– Бери, друг, бери. Во всем порядок должен быть, и если свои его перестанут поддерживать, то с чего чужие должны это делать? – я вложил в руку парня деньги, – ладно бы у меня деньжат не было. Тогда понятно. А так, чего на общем деле экономить?

– Правильный ты пацан, Слава. Уважаю, – оставшийся безымянным (не помнил его) военный хлопнул меня по плечу. А я пошел к Медвежонку и девчатам.

– Ну что? Неужели договорился? – встретили меня две заинтересованные мордашки девчат и одна непроницаемая морда Медвежонка.

– Ну а как иначе? – хмыкнул я, – Там «Киборга убийцу» показывают, потому думаю такой ажиотаж. Идем?

– А я кстати в тебе и не сомневалась, – Даша снова обхватила мою руку и прижалась бочком.

– Да, идемте, – кивнула Рита, вложив свою ладошку в лапу Медвежонка. Парень снова начал краснеть, но виду, что переживает не подал.

Так парочками и зашли первыми в оборудованный под видео салон железнодорожный вагон. Сели на стоящие перед первым рядом четыре стула. Два было с одного бока от телевизора, а два у другого, чтобы не загораживать людям кино. Естественно, я оказался возле Даши, ну а Миша сел рядом со своей пассией.

Терминатора я видел десятки, если не сотню раз, но знаете что? Даже в дебильном переводе, даже с названием «Киборг Убийца», даже на квадратном телевизоре он продолжал притягивать мой интерес к себе намертво. Потому, на какое-то время я выпал из реальности и даже не замечал поглаживания Даши ладонью по моей бицухе через ткань куртки.

А в момент, когда в конце фильма на каком-то американском заводе Сара Коннор вроде бы взорвала Терминатора и победила, но тот резко появился в кадре под тревожную музыку и попытался ее схватить, Рита резко подпрыгнула на стуле и зарядила по морде Медвежонка сочную пощечину.

– Дурак! – крикнула она и быстро двинулась к выходу.

– Эххх. Так и не досмотрели, – Даша с сожалением взглянула в сторону скрывшейся в проеме выхода подруги и быстро чмокнула меня в щеку, – не переживай, красавчик. Я ее успокою и через несколько дней звоните. Надо обязательно повторить наше свидание. Пока, – она встала на ноги и быстро вышла из вагончика. Я же подошел и сел возле Медвежонка. Даже в полумраке помещения был виден красный след от пощечины на левой половине его лица.

– Чо случилось? – прошептал я пунцовому от стыда парню на ухо, что бездумно смотрел в телевизор.

– Не знаю, – басовито зашептал в ответ пацан, – я же как Вовка учил. Когда наши победили, положил руку ей на ногу. А она каааак подпрыгнет. И…вот, – Миша поднял вверх руку и погладил ладонью пылающую огнем щеку.

– Мда. «Наши» говоришь победили? – хмыкнул я, – а чо когда «наши» сексом в кадре занимались руку не положил?

–…, – Миша попыхтел немного в тишине. Посмотрел в пол и честно признался, – Увлекся сценой. Вот.

– Ну ничо. Вообще-то тебе повезло даже, – по мере наших перешептываний фильм закончился, и мы встали в ожидании пока толпа перед нами рассосется и в порядке очереди выйдет на свежий воздух.

– Почему это?

– Ну так она же каратистка, – улыбнулся я весело парню, – могла и с ноги тебе зарядить. А так пощечина, да и только. Значит понравился ты ей.

– Думаешь? – с надеждой посмотрел на меня парень.

– Уверен. Тем более Дашка обещала подругу успокоить, так что звони дня через три-четыре. Извиняться будешь и звать на новое свидание. И по ходу без меня Дашуля подругу к тебе не отпустит, – я вздохнул и покинул вагон.

Попрощавшись с ветеранами Афгана, мы пехом двинули домой. А я все пытался понять, что дальше делать с Алисой. А точнее, звонить и звать на свидание девчонку или не стоит? Во-первых, ситуация с Авриль все еще сидела занозой в сердце. Рядом со мной девушкам будет опасно это факт. Но с другой стороны, она и так сестра одного из бригадиров балашихинских. Друга их лидера Ржавого к тому же. И тут же следовала вторая причина. Вован. Как друг отреагирует на такие мои телодвижения? А иначе как о друге думать я о Воване не мог. Отличный парень, который ни разу не дал повода усомниться в себе. Наоборот, не единожды мне помог, ничего не требуя взамен.

– Вот с ним и надо сперва поговорить, – пробубнил я себе под нос. Только что мне ему сказать? Можно ли поухаживать за твоей сестрой? Он же наверняка спросит о том, какие у меня на нее планы. Если сразу не пошлет. А какие у меня планы на Алису? Хрен его знает.

– Фью-фью-фью! Слава! – мощный свист заставил поднять голову. Возле моего подъезда сидел и пил пиво Чиж. Как всегда развалившийся на лавке вальяжно и довольно лыбящийся, – А я зашел, тебя нет. Вот решил посидеть подождать, – он посмотрел на бутылку. Потом на вторую, что была пустой и стояла на асфальте, – я так-то и тебе пива взял. Но оно как-то… не дождалось.

– Ты кстати зашел. Идем ко мне, я тебе денег на машину выделю, как и обещал, – я приглашающе махнул рукой товарищу.

– Это дело, – кивнул он и посеменил за мной следом, – а я тут по твоему вопросу поспрашал, про Митяя.

– Ты по громче говори. А то соседи плохо слышат, – покачал я головой, посмотрев на Чижа с укоризной, а потом отпер дверь, и мы втроем вошли внутрь, – кидай куртку и пошли на кухню. Мишань, поставь чайник. Что-то я продрог.

Глава 17

30 октября 1988 года, г. Долгопрудный, Святослав Степанович Григорьев

– Короче, про Митяя, поспрошал у ребят, – Чиж развалился на диване в моем зале и отхлебнул пива, – у нас кстати на боксе Асташонок из Лобни пацан занимается, помнишь такого? – я отрицательно покачал головой, – ну да, он же пришел после того, как тебя замели. Но не суть. Он с Митяем этим в секции занимался. Олег Митяев его зовут потому и Митяй. Ну четкий пацан, чо тут скажешь. Двадцать пять лет ему вроде, всю жизнь в боксе, мастер спорта. Там в чем прикол. У них на юге Лобни две школы рядом друг с другом. По боксу и борьбе. Вот они и пиз@ились постоянно там. Тургеневские против Лермонтовских. Это улицы так называются. Прикинь ржака? Училка наша по литре приценила бы, – Чиж хохотнул и из-за этого невольно рыгнул, – пиво эхо пускануло. В натуре! Ну, а год назад между этими районами открыли магазин запчасти. Потом еще палатки начали ставить. Дальше один машину пригнал продать. Второй. Короче не суть, – Чиж почесал подбородок и посмотрел на меня внимательно, – а суть в том, что если раньше пацаны пиз@ились за идею…

– То теперь начали делить почти целый авто рынок, – закончил я фразу Чижа, и тот утвердительно кивнул:

– Поделили уже, когда старшего борцух с проломленной головой нашли, – Чиж покачал головой, – короче как-то так вышло, что на авторынке теперь суетятся только митяевские, а часть борцух уже под ним трутся.

– И что, большая бригада у него?

– Да ну как сказать, – задумался Чиж, – короче хер знает! Своих у него человек 8-10. А вот подтянуть спортиков из секций и пацанов с района он может до хера. Там же говорят Хромого людей толпой отбуцкали. Ну и вот. Кстати, хочешь поржать? Там же замес вышел типа из-за таксиста, вроде как уе@али дядю Митяя, а он вписался. Так вот, обиженный в натуре его родственник какой-то. А сперва наши подумали, что это Митяй гонит.

– Ясно, обожди тут, – я поднялся и двинулся в спальню. Надо было отдать Чижу деньги на машину. А веселый Митяй парень. Со слов Чижа я так понимаю, у него по сути еще и нет ОПГ как таковой. Так, зачатки. Уверен масштабами «своего района» он и мыслил, пока не подвернулась тема с Хромым. Ну а чего? Дядя этот Митяю саму схему работы точки расписал. То, что руки ментов из долгопы туда не дотягиваются объяснил. Наверняка по первой теперь еще и помогает советом племянничку. И Митяю хорошо, и дядя в шоколаде.

– Вот бабки, – я вернулся и вложил в руку Чижу недостающую для покупки тачки сумму, – ты за копейкой к Дяде Паша когда пойдешь?

– Да ща и пойду, когда еще? – обрадовался парень и поднялся на ноги – но Славян, это точно не в долг? Половиним тогда тачку?

– Да. Доверенности две только надо будет сделать. Потом скажу на кого вторую. Машина на ходу?

– Конечно! – улыбнулся парень, – я ж дядю Пашу курсанул, что на выходные тачку заберу. Покатался вчера, проверил. Договор составили, вот ща отнесу бабло, ключи и бумаги заберу и можно ездить.

– Тогда у меня к тебе просьба. Мы через пару часов двигаем на дачу одну в Клязьме. Там ребята моего брата днюху празднуют. Отвезешь? – уточнил я у парня.

– Базар-вокзал, Славян! В лучшем виде, – парню явно не терпелось забрать свою новую игрушку. Он стоял у входной двери и аж пританцовывал от нетерпения на своих двоих.

– Ну тогда иди, – я открыл дверь и крикнул Чижу уже в спину, – и не пей больше! Обзавись!

– Гадом буду, – пацан приложил палец к переднему зубу и провел вперед в мою сторону, типа зуб дает, а потом лихо начал прыгать вниз по лестнице. Я закрыл дверь и посмотрел на Медвежонка, который что-то как обычно суетил на кухне в бабушкином фартуке, – Мишань. Чо там у нас пожрать?

30 октября 1988 года, г. Долгопрудный, Святослав Степанович Григорьев

– Чё ты на Дирижабельной на дискотеку-то устроился? – лениво спросил я, глядя в окно «копейки», пока Чиж вёл машину. На улице уже было довольно темно и сыро, но хоть дождик не шел.

Чиж забрал нас точно в назначенное время, и мы отправились на день рождения к Ткачу.

– Ага, стою на воротах с пацанами, – кивнул в ответ парень, внимательно следя за дорогой. Водителем он оказался крайне неопытным и осторожным – не лихачил и старался не разгоняться. – Прикол недавно был. Мой кент Турик с Жуковского (улица в Долгопе), мы с ним на смене стояли. И тут два каких-то залетных спортика с Москвы нарисовались. В гости к кому-то приехали, накидались и к нам приперлись догуливать и буянить. А Турик, худой такой парень, в одежде вообще дохляк. Но в уличной драке в поряде, хоть с виду и не опасный.

– И что дальше? – поинтересовался я.

– Да чо? Когда эти залетные начали девок мацать без спроса, мы их за шкирку и на улицу. Те начали быковать на Турика: «Ты мелкий, тебя соплей можно перешибить!» Турик набычился и говорит: «Соплей? Давай забьёмся на червонец, что бутылку пустую о голову разобью?» Те не поверили и забились. Червонцы – Турик и тот пацан – отдали мне, типа на хранение. Бутылку нашли, и Турик… – Чиж не выдержал и расхохотался.

– Чего ржёшь? Разбил?

– Разбил! – продолжал хохотать Чиж. – Только не о свою голову, а об голову залетного! —парень заливался смехом.

– Хитро! – улыбнулся я. – Находчивый парнишка.

– Ага. И главное – всё по-чесноку. Второй залетный немного по возмущался, но потом кента под руку взял и увёл куда-то.

– Вон, вроде, братова «буханка» стоит! – заметил я в свете фар зелёный военный УАЗик Вовки. За ней виднелась знакомая «копейка» и ещё пара незнакомых машин. Конец октября – до места мы добрались уже в темноте.

– Ты может зайдешь?

– Не! Я кататься! Тем более ты бухтеть начнешь, если я бухну! За вами заехать? – открыл дверь Чиж и выглянул наружу, – я сегодня до ночи буду гонять. Своя машина все же, – с обожанием посмотрел он на тачку и даже рукой по крыше провел, вроде как погладил.

– Через часа четыре залетай, – прикинув, озвучил я время.

Попрощавшись с Чижом, мы прошли вдоль деревянного забора метр в высоту и открыли калитку. Ну что можно сказать о даче? В левой части участка красовался одноэтажный дом, ярко светящий огнями из окон, с высокой покатой крышей,. Деревянный, выкрашенный в синий цвет, с застеклённой летней верандой. Участок занимал примерно шесть соток. Справа раскинулись грядки с различными сельхоз культурами – луком, чесноком, огурцами, все накрыто тентом. Чуть дальше виднелась просторная беседка и вытянувшийся вдоль забора сарай.

По всему участку сновали люди. В основном нарядно одетые в гражданку, но были и ребята в военной парадке. Из дома доносилась громкая музыка. Возле костра мужчины соорудили несколько самодельных мангалов из белого кирпича. В беседке кто-то играл на гитаре. Было шумно, людно и, судя по всему, весело.

– Слава! Проходи! – заметил меня технарь Шуба, подошёл и пожал руки мне и Медвежонку. – Вован с Ткачом внутри. На чердаке коньяк пьют и о чём-то беседуют. А мы тут потихоньку мясо жарим и картошку запекаем.

– А вот вам помощник в таком случае, – подтолкнул я Мишаню к Шубину. – Мастер жарить, парить и готовить всякое. Миша зовут. Мишань, ты давай не теряйся тут, врастай в коллектив, а я к брату, – хлопнул я друга по плечу и вошёл в дом, по дороге здороваясь с товарищами брата и с теми кого узнал и с теми кого не очень.

– Героям советской армии! Гип-гип-ура! Вы чего тут от всех спрятались? – улыбнулся я, поднимаясь по узкой лестнице на чердак.

Помещение оказалось ухоженным и чистым, даже обставленным кое-какой мебелью. На продавленном старом диванчике расположились Рэмбо и Ткач. Рядом стоял невысокий деревянный столик, а ближе к окну в кресле-качалке раскачивался брат с задумчивым видом и полупустым фужером коньяка в руке. На столе красовалась одинокая бутылка «Белого аиста» и тарелка с лимоном. В трёх метрах от стола стояла застеленная односпальная кровать – удобно тут, девку привел и все под рукой, подумал я, жаль только барышень на чердаке как раз и не оказалось.

На фото Вовка Григорьев

– Да вот, решили пока вдали от суеты о делах поболтать. Садись, брат. Рома, плесни Славе коньяку. «Белый аист», ты, поди, такой и не пил? – во взгляде Вовы промелькнули нотки покровительства, мол, старший брат открывает младшему прелести жизни. Знал бы он, какой коньяк я в своей жизни пил – смотрел бы исключительно с завистью.

– С днём рождения, Саша! – я подошёл к парню и протянул подарок. Рэмбо налил мне коньяка на два пальца. Я надел на ободок фужера кусочек лимона и сел на край кровати, – Швейцарский нож. Там целая куча всего внутри.

– Ух ты! Шо за диво? Прикольная штука! – Ткач начал извлекать инструменты из рукояти. – Спасибо, Слава!

– Дай гляну! – Рэмбо выхватил подарок и с немного детским интересом стал проверять остроту шила.

– В общем, о чём мы тут говорили, брат? Думаю, честно будет и с тобой поделиться, – Вова посмотрел на меня задумчиво. – На днях ко мне обратился Паша Чёрный.

– Насчет Митяя? – хмыкнул я.

– Именно. Он хочет, чтобы мы забрали у лобненских пацанов контроль над таксистами в «Шарике». Взамен предлагает считать точку нашей.

– Только половину придётся отстёгивать Хромому, – иронично кивнул Ткаченко.

– Но главное не это, – брат недовольно посмотрел на друга. – Главное, Чёрный обещал снять меня с розыска и закрыть уголовное дело через своего кореша-прокурора.

– А шо? Нормальный ход, шо тут скажешь, – кивнул Ткаченко и отхлебнул коньяка.

– А ты мне это с какой целью рассказал, брат? В курс поставил или посоветоваться? – я отпил подогретый ладонью коньяк и с наслаждением прожевал дольку кислого лимона. Люблю острое и кислое ещё с прошлой жизни.

– И то, и то, – подмигнул мне брат, но потом посерьёзнел. – Дело нешуточное. Мы думаем согласиться. Но если будем воевать с Лобней, может отрекошетить и по близким. Сам понимаешь.

– А на хрена воевать с Лобней? – удивлённо приподнял я бровь. – Брат, я у ребят поспрошал – там никакой «Лобни» единой нет. Есть боксёр Митяй с дворовыми пацанами с района и с парой десятков спортсменов, которые вокруг стихийно образовавшегося авторынка крутятся. Отправь туда на рынок бойцов своих под прикрытием типа они там купи-продай. Пусть поспрашивают про Митяя, за ним последят. И на точку к таксистам отправь. Думаю, за неделю ты соберёшь на этого Митяя такое досье, что выдернуть его будет проще простого. А нет Митяя – нет проблем.

– Хорошая идея! – глаза Рэмбо кровожадно заблестели.

– Не начинай, Роман. Не надо нам его мочить пока. Может пригодиться. Но это потом, – я допил остатки коньяка, встал, подошёл к столу и налил ещё. – Брат, Хромой, я так понимаю, из авторитетов. А синие народ хитрый, сегодня с тобой дружат, а завтра на ножи поставят. Я это к чему: соглашайся на двух условиях. Первое: сперва пусть тебя снимут с розыска и отдадут на руки дело. Второе: как дело будет на руках, пусть Хромой лично подтвердит условия по точке.

– А это зачем? Паша Чёрный же и так сказал, – не понял брат.

– Паша Чёрный может много чего говорить. Он тебе что обещал? Что точка будет ваша? – брат кивнул. – А точка чья? Пашина или Хромого? – Вова задумался и промолчал. – Вот тебе и ответ. Паша, по сути, обещает тебе то, что ему не принадлежит. Завтра Хромой решит иначе – и что ты ему скажешь? «Мне Паша Чёрный сказал по-другому?» – я сел на кровать и хмыкнул. – Ну и пошлёт он тебя к Чёрному вопросы задавать, и по сути будет прав.

– Не люблю я урок. Хитрожопее евреев, – цыкнул Ткач, встал и долил Вовану конины, – веры им ни на грамм. Верно Слава гуторит.

– Вот поэтому советую поступить именно по-моему, – продолжил я. – Засылаешь людей в Лобню и к таксистам – это раз. Соглашаешься вписаться, если получаешь на руки дело – это два. Личная встреча, где Хромой подтверждает тебе слова Паши про точку и половину дохода с неё – это три.

– А дальше выдергиваем Митяя и закрываем вопрос, – кивнул Рэмбо.

– Ром, меня твоя кровожадность начинает пугать, – иронично посмотрел я на парня. – Ты же военный. Знаешь, как Сунь-цзы говорил? «Лучшая битва – это та, которой удалось избежать». Не надо оставлять за собой кровавый след. По нему за тобой могут прийти мстить за волка молодые волчата.

– М-да, Слава, – Вова залпом опустошил стакан и поднялся с кресла. – Я сейчас думаю, может, мне самому стоит на три-четыре месяца в Бутырку сгонять на переквалификацию? Не замечал я за тобой раньше такого…, – он покрутил рукой в воздухе, – даже не знаю, чего именно. Слов не подберу.

– Вован! Пацаны! За стол уже садимся – вы чего там? – с лестницы показалась взъерошенная голова Гринева.

– Идём, – кивнул Вова Грине и посмотрел на Ткача с Рэмбо. – Делаем, как говорит Слава. Мне этот план нравится.

– Так точно! – в один голос ответили мужики, и всей честной компанией мы двинулись в сторону закрытой веранды, а по сути пристройке к дому, отапливаемой печкой буржуйкой.

Гости уже сидели за столом. Вова сел во главе. По правую руку разместил Саню Ткаченко с женой и подругой – как я понял, которую она взяла с собой с прицелом на моего брата. По левую оказался я с Медвежонком и Рэмбо. Водка полилась рекой, горячее истекающее соком мясо и свежие овощи гости активно накладывали в картонные тарелки. Ну а потом пошли тосты и иногда вручение подарков. Короче, хорошо посидели, пьяно, сыто и в кои-то веки без приключений.

31 октября 1988 года, г. Долгопрудный, Святослав Степанович Григорьев

Чиж заехал за нами даже раньше условленного времени. День рождения уже перетёк в пьянку по интересам, где гости разбились на кучки: одни в углу стола на веранде травили байки, другие нашептывали что-то на розовые ушки девушек, третьи собрались у костра и лениво запекала картошку, а отдельная часть публики наслаждалась песнями под гитару в беседке. Короче военные устроили маневры, а для меня самое время для отступления.

Мы с Медвежонком предупредили Вовку о нашем уходе и запрыгнули в «копейку». За три с половиной часа нашего отсутствия в машине изменилась лишь одна деталь – Чиж успел заменить ручку переключения передач. Вместо прежней округлой из прозрачной пластмассы с розочкой внутри теперь красовался антрацитово-чёрный пластиковый шар с цифрой 8, типа из американки. Видимо, мой приятель решил, что это модно и молодёжно. Я спорить не стал.

По приезду отправились дрыхнуть, а утром, после гигиенических процедур, зарядки на турниках и плотного завтрака, я направился на Рижский рынок за поддельными документами. Зачем они мне? Маскировка личности, незаметное перемещение и может даже создание алиби – полезные вещи в те непростые времена. Единственное, что меня беспокоило – насколько похожим на меня будет мой альтер эго на фотографии в документах. Впрочем, из своего опыта могу сказать, что даже тюремные охранники порой не вглядывались в фото, а просто переписывали данные в журнал на КПП. Время было еще непуганое, в фото мало кто вглядывался.

В воскресенье днём Рижский рынок гудел и кишел людьми. Толпа толкалась, спешила, искала то, чего не найти в обычных магазинах. Яркие вывески и плакаты с изображениями западных и советских звёзд мелькали повсюду. Торговцы в многочисленных цветастых палатках демонстрировали варёнки, самопальные кроссовки, контрафактную технику, спорили с покупателями, ругались, галдели. Отдельно выделялась толпа вокруг парня, крутящего напёрстки:

– Ставим по рублю – выигрыш двойной!– Угадай, где шарик – будешь герой!– За хорошее зрение – полагается премия!

Я вдохнул какофонию запахов рынка: кожи, сырости, жареного мяса и чебуреков, пряных специй – и направился к бетонно-кирпичному самострою, где мы договорились встретиться с человеком на счет левых ксив.

– Ты к кому, пацан? – спросил один из двух парней в спортивных костюмах, куривших у входа.– К Серёге Рябому. Договорились встретиться.– Погоди, – парень бросил окурок и скрылся в здании.

Интересное совпадение: Рябой утверждал, что он из Люберец. Какова вероятность того, что, как и в прошлой моей жизни, в этой реальности Рижский рынок в конце 80-х всё так же контролировали люберецкие? Не знаю. Даже тогда я не понимал, почему именно они, а не коптевские, например, держали эту махину. Им же вроде ближе?

– А, пришёл! Пойдём, – Рябой выглянул из-за металлической двери и приглашающе махнул рукой.

Здание оказалось одноэтажным. В помещении тридцать на десять расположились диваны и столы, за которыми сидело около десятка «спортсменов». По ходу «тревожная группа» быстрого реагирования, подумалось мне. Кто-то попивал пиво, кто-то резался в нарды, а двое кидали дротики в мишень для дартса. Пройдя мимо этой честной компании, я оказался у двери без опознавательных знаков.

– Тук-тук! Степаныч, пацан пришёл насчёт ксивы! Помнишь, я говорил? – Рябой открыл мне дверь, и я вошёл внутрь.

В небольшом кабинете за дубовым столом в чёрном кожаном кресле сидел мужчина лет сорока с короткими волнистыми тёмно-русыми волосами, чуть тронутыми сединой. Белая рубашка с воротником не могла скрыть его широкие плечи и крепкое, накачанное тело атлета, регулярно занимающегося силовыми тренировками. На столе лежали бумаги, канцелярские принадлежности, початая пачка красного «Мальборо» и алюминиевая пепельница, до краёв набитая окурками. Хозяин кабинета курил и сейчас, и дым в кабинете стоял такой густой, что можно было вешать топор.

– Ага, запускай, – кивнул Степаныч.– День добрый, – я кивнул мужчине и сел на свободный стул.– И вам не хворать, – ответил он, внимательно разглядывая меня. – Виктор Степанович, для своих – Степаныч. А ты, значит, Студент?– Для своих просто Слава, —улыбнулся я и пожал плечами, – Что по моему делу? Получилось?– Молодец, не робеешь, хоть и молодой совсем, – одобрительно кивнул он. – А я-то сперва подумал, может, менты так глупо решили нас прощупать, или от коптевских кто залетный. Потом поспрошал у ребят про Славу Студента – оказалось, знают за тебя. Это ведь ты ПМ у барыги голыми руками в «Руси» забрал, не струсил? С балашихинскими водишься, с Футболистом? – по ходу монолога Степаныч пододвинул к себе, лежащую на краю стола, свернутую газету, вытащил из нее водительское и паспорт и придвинул ко мне.

– Я! А с футболистом мы в Бутырке сдружились, когда в одной камере чалились, – я взял в руки документы и развернул: Андреев Павел Олегович, 22 года, уроженец Москвы. С фото на меня смотрел курносый молодой брюнет с волнистыми волосами. В целом похож, если особо не вглядываться, – годится. Деньги вам платить?

– Да забудь, – сигарета в зубах мужчины уже порядком истлела, и её серый, почти невесомый пепел балансировал на кончике, готовый в любой момент осыпаться пыльным облачком вниз, – считай дружеский подгон для нашей молодежи. Знаешь сколько через меня таких прошло? Я же до всего этого, – мужчина взял двумя пальцами сигарету и затушил в пепельнице, как-то умудрившись не рассыпать пепел ни на грамм, – в ДЮСШ старшим тренером по тяжелой атлетике был, в школе олимпийского резерва. А Вову увидишь привет передавай от Фрола. Давно не виделись, – мужчина откинулся на кресле и задумался, – тоже что ли на выходных в «Русь» заехать?

– Благодарю за подгон. Привет передам обязательно, – документы отправились во внутренний карман Аляски.

– Ладно. Там позже решу, – Фрол покачал головой и посмотрел на меня усталыми глазами, – взвалил на меня старший товарищ эту махину, а тут заморочка на заморочке. Продохнуть некогда, – Степаныч открыл пачку и хотел было достать новую сигарету. Но коробка оказалась пустой. Он поморщился, смял ее легким движением и, открыв ящик, кинул туда получившийся комок, – ну лады, Студент. Теперь значит будем знакомы. Если что, обращайся. Земля круглая, авось и будем другу другу полезны. Дружить надо всегда. А то не ровен час, кавказцы гады всю Москву под себя заберут. Видел? Понаехали и лезут везде, но ничо, ничо…

– Еще раз спасибо, Виктор Степанович, – я поднялся на ноги и протянул руку Фролу. Тот ее крепко пожал. Чересчур крепко. Но я давление его лапищи выдержал, на что мужчина одобрительно кхекнул и подмигнул:

– Орел! Ну давай! Будет нужна работа обращайся. И крикни мне там Рябого, не в службу, а в дружбу, – я кивнул и вышел из кабинета.

Пользуясь образовавшимся свободным временем, я решил совместить полезное с приятным и обновить свой гардероб. В конце концов деньги были, так почему не привести себя в порядок? Я ж молодой пацан в конце концов. По мере долгих скитаний удалось найти отличный черный финский свитер. Шерстяной с высоким горлом за 320 рублей. А так же джинсовый костюм Wrangler, обошедшийся мне в пол тысячи. Ну и в довесок приобрел немецкие лоферы Salamander, утепленные мехом внутри, черного цвета, за 140 рублей. Одевшись в обновки и накинув сверху куртку, я отправился ловить такси. Кстати, старая моя привычка, обычно одежду, которую я покупал, я любил выгулять на себе прямо сразу.