Текст книги "От края до края (СИ)"

Автор книги: Lienin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Тесей зачерпнул воды и брызнул на лицо.

Они всё равно не будут вместе каждый час, каждый день. Ньют любит свободу, путешествия, многомесячные наблюдения за животными в дикой природе. Тесей любит контроль и может сутками проводить на работе, расследуя какое-то сложное дело, по восемь раз задавая свидетелям одни и те же вопросы, пытаясь найти несостыковки в показаниях.

Это как построить одно здание на двух разных фундаментах. Сколько кирпича и бетона не изведи – всё равно будет рушиться. И лучше построить две башни, соединённые крепким мостом, чем раз за разом биться с чертежами.

Ньют так же сидел на кровати с ногами, только волосы высушил, и наблюдал, как нюхлер откручивает бронзовый набалдашник со спинки кровати.

– Зачем ты позволяешь ему это делать, если всё равно отберёшь добычу? – спросил Тесей, садясь рядом и вынимая из пакета круассан. Он уже успел остыть, но и тёплым был невероятно вкусен.

– Потому что если я буду оттаскивать его от запретного плода, он будет только слаще становиться, – ответил Ньют, хватая зверька, уже успевшего спрятать набалдашник в кармашек. – Он насладился моментом, а теперь пора возвращать награбленное. Воровать нехорошо.

– Он это понимает?

– Судя по его виноватому виду каждый раз – да, но ненадолго. Впрочем, чувство утраты и стразы в награду за хорошее поведение немного его отрезвляют. Как раз успеваю всё хозяевам вернуть

– Немного жестоко.

– Иначе я его разбалую, и он перестанет меня слушаться.

С точки зрения Тесея, из всего зверинца нюхлер был самой непоседливой и самостоятельной тварюшкой. Но вспомнив, как маленький любитель всего блестящего обрушил люстру на головы пленивших Тесея волшебников, решил пересмотреть своё мнение.

– Тесей?

– М-м-м? – напрягся тот, спешно дожёвывая кусок завтрака.

– Можно попросить тебя, – щёки Ньюта слегка покраснели, – рассказать о твоих шрамах?

Тесей сглотнул и кивнул, расстёгивая первые три пуговицы рубашки, оголяя ключицы. Если верить висящим над входом часам, на пару коротких историй у них времени хватит.

– Этот я получил на своём первом настоящем задании, – Тесей указал на белесый шрам под правой ключицей. Тонкий, как от острого лезвия. – По невнимательности. Позволил зайти себе за спину, слишком увлёкшись боем. – Больше он себе такой ошибки не позволял.

– Вот этот, – пальцы переместились к левому плечу. Ньют неотрывно следил взглядом за движениями Тесея, – военный. Подстрелили под Соммой, куда нас начальство отправило конфисковать проданную магглам партию проклятых сигар. Я был в офицерской форме и не вовремя показался из окопа. Если бы не наши целители, я мог бы лишиться руки.

На задворках сознания мелькнула мысль, что зря он предпочитал сводить шрамы, оставляя напоминания только о тех ошибках, память о которых отрезвляла.

– А этот? – кончиком указательного пальца Ньют уродливого рубца на боку, оставленного не звериными когтями.

– Инфернал, – коротко ответил Тесей. Об этом он бы предпочёл Ньюту не рассказывать. Никогда.

Брат не отнял руку, напротив, осторожно погладил жуткую отметину, словно надеялся разгладить кожу.

– Я бы хотел однажды услышать и его историю. Тебе может стать легче, если ты расскажешь о своей боли.

Тесей отнял ладонь Ньюта, наклоняясь к нему и коротко касаясь его губ.

– Может быть, однажды, – тихо сказал он, упираясь лбом в лоб брата. – Но не сейчас. Сейчас нам лучше встретить Литу и Криденса. Пора завершить эту гонку.

***

Он про себя улыбался, смотрел куда-то под ноги в поисках вчерашнего дня. Это чувство сбывшегося желания так сильно пьянило, что по сию пору Ньют не мог протрезветь.

Закрыв дверь номера, Ньют обследовал территорию, как хорошо умел делать это в дикой природе. Даже под кровать заглянул, чтобы удостовериться, всё ли в порядке. После этого он, довольный собой, сбросил с плеч бирюзовое пальто, снял один, другой ботинок, задирая ногу до колена, и влетел в ванную.

Нет, невероятно, немыслимо! Грудь, плечи, бока – всё помнило чужие руки, такие родные и такие нежные. Ему хотелось как можно скорее увидеть брата вновь, хотя они и разлучились на какие-то, быть может, минут пятнадцать. Но внутри всё рокотало и взрывалось: бам, бам, бам! Волшебные фейерверки едва ли не вылетали с искрами через уши.

Тесей был с ним. Закрывая глаза даже на секунду, Ньют немедленно его представлял: красивый, спокойный, гордый. Он доверился Ньюту, позволил заглянуть в своё сознание, дав понять – никто никогда не был настолько близок с ним. Нужно будет обдумать это… Но не сейчас, не сейчас!

Ньют стер конденсат со стекла предплечьем и, чуть опустив подбородок, посмотрел на свое отражение: щеки пылали, глаза не блестели, а горели, а волосы даже мокрыми торчали в разные стороны.

Это было чувство… Отдаленное похожее на их с братом игру на музыкальных инструментах. Когда мелодия скрипки Ньюта переплеталась с нотами рояля Тесея. Тогда они могли разговаривать друг с другом, то обгоняя, то отставая друг от друга, то играя в унисон. Вот где было настоящее волшебство, вот где была магия! Этой ночью музыка обрела плоть, утром – слова.

Как стеклянные шарики в ладони, Ньютон перекатывал туда-сюда слова Тесея, перебирал по буквам собственные невразумительные ответы… Всё это так не важно, строго говоря! Они поняли друг друга, почувствовали друг друга – а большего и не надо.

Строго говоря, Ньюту больше совсем ничего не надо.

Железнодорожный вокзал Тренто ничего особенного из себя не представлял и, на фоне окружающих его исторических зданий, казался нелепой современной поделкой. Но именно сюда лежал путь братьев. Последний рубеж, за которым обоим мерещилось какое-то едва осязаемое, но наверняка прекрасное будущее.

Тесей шёл чуть позади, едва задевая Ньюта плечом, как верный страж, желающий прикрыть, в случае чего, спину. Чуть скосив глаза, так, чтобы не споткнуться об не вовремя подвернувшуюся выбоину на дороге, Ньют разглядывал профиль брата. Лелея надежду, что однажды ему дадут коснуться напряжённой спины.

Часы перед входом на вокзал показывали десять минут двенадцатого. Они всё же опоздали к прибытию поезда из Гренобля, и воспоминания о причинах этого заставляли щёки пылать вовсе не от стыда.

– Надеюсь, нас дождутся, – негромко сказал Тесей, пропуская перед собой поток спешащих на привокзальную площадь людей.

– Лита больше не станет убегать, – уверенность звучала в голосе Ньюта. В глазах брата мелькнуло недоверие, и Ньют нахмурился. Тесей не любил Литу. Никогда не любил. Молчал, конечно, но взгляд его был красноречивей всяких слов.

Странное чувство снедало Ньюта. Должно быть, передалось от Тесея. Раньше он искренне хотел найти Криденса. Помочь заплутавшему в тёмном лесу человеческого осуждения и собственной подавленной магии юноше. Помочь выйти из этой чащи, поговорить и объяснить, что не всякого волшебника надо опасаться. Что профессор Дамблдор не такой, как Гриндевальд, что он поможет и не обратит Криденса против него самого и против мира. Теперь же… теперь Ньют не был уверен, что хочет идти дальше по дороге, которую избрал, ещё извиваясь от боли на рельсах нью-йоркского метро.

Внутри было совсем немноголюдно, в сравнении с тем же лондонским Кингс-Кросс, да даже с вокзалом Гренобля. Час, должно быть, такой.

Ньют искал глазами знакомую фигуру в чёрном платье, обводя взглядом всю небольшую площадь вокзала, от маленькой кофейни до дверей к камере хранения и в зал ожидания.

– Репелло магглетум!

Сквозь тело прошла тёплая волна. Время словно бы остановилось на миг, прежде чем продолжить свой бег. Но пространство в центре вдруг стало свободно ото всех, кроме троих. Рядом соляным столбом замер пожилой маггл в смешном котелке. Он почесал голову, поправил сползший набок головной убор, и развернулся в сторону кофейни.

– Нарушение Статута Секретности, пункт четыре дробь пять, мисс Лестрейндж, – голос Тесея был привычно холоден. Ньют повернул голову, сталкиваясь взглядом с прищуренными карими глазами. Лита поджала губы, явно демонстрируя, что вид Тесея ей неприятен.

– В случае крайней необходимости магглоотталкивающие заклинания разрешены, Тесей.

Ньют весь сжался. Сейчас ему хотелось отпрянуть от Тесея, как от слишком горячей трубы или от глыбы льда. Не нужно было быть легилиментом, чтобы кожей чувствовать повисшее в воздухе напряжение.

– Вы одна, мисс Лестрейндж, – на лице Тесея не дрогнул ни единый мускул, только голубые глаза с холодной безразличностью взирали на застывшую в десяти футах Литу.

– Удивительная наблюдательность, – едко изрекла она.

– Лита, где Криденс? – встрял Ньют. Ему не нравилось то, как шёл разговор. Да, Тесей и Лита не ладили и едва сказали друг другу с десяток слов за всю жизнь, но сейчас было не время выставлять эту неприязнь напоказ. Пусть в Министерстве косо друг на друга смотрят, а сейчас есть вещи поважнее.

– В безопасности, – коротко и беззаботно ответила Лита. – Там, где никто не будет давить на него и лезть в голову.

– Не приписывайте мне свои фантазии, мисс Лестрейндж, – в голосе Тесея явно слышалась угроза.

– Профессор Дамблдор здесь? – Но Ньют не был услышан.

– Я ничего не придумываю, – если бы взглядом можно было убивать, Тесей был бы уже мёртв. Ньют сглотнул, запустил руку под пальто, чтобы, в случае чего, сразу вмешаться. – О ваших методах общения я наслышана, уж поверьте.

Ньют почувствовал укол вины. Он сам рассказал бывшей подруге о способностях брата. Но раньше ему не приходилось об этом жалеть. Лита, по одним ей видимым причинам, сохраняла это знание в тайне.

– Криденс не преступник.

– О, для вас это вдруг стало иметь значение…

– Лита, хватит, – жёстко прервал её Ньют, делая шаг вперёд. – Мы здесь не для того, чтобы выяснять отношения.

– Ну, не знаю, – она грациозно пожала плечами, откидывая назад тяжёлые тёмные локоны. – Я вот очень хочу кое-что выяснить. Точнее, прояснить.

– Мисс Лестрейндж, – Тесей тоже сделал шаг вперёд, походя касаясь ладонью пальцев Ньюта, – я согласен с братом. Не время выяснять отношения.

– О, конечно, – фыркнула Лита. – В своём репертуаре. Тесей Скамандер, гордость факультета, школы и семьи, непоколебимый такой, рациональный, уравновешенный. Слепой, как новорождённый котёнок.

Тесей напрягся, но смолчал. Ньют же непонимающе смотрел на бывшую подругу.

– Герой, настоящая звезда, – глаза Литы метали молнии, – не замечающий, на кого отбрасывает тень.

Ньют отвёл взгляд. Когда-то он сам тяготился этим. Всегда быть в тени старшего брата, слышать сравнения не в свою пользу на каждом шагу… Но он нашёл себя, нашёл дело своей жизни, в котором мог раскрыться. А теперь нашёл ещё одну опору. И никогда бы не позволил глупой юношеской зависти переломить её, совсем ещё тонкую и слабую, как росток будущего дуба.

– Лита, не надо, – спокойно, будто стараясь охладить пыл увидевшего красную тряпку быка, сказал Ньют.

– Ньют! – тактика не сработала, голос Литы стал выше. – Зачем ты вообще позвал его с собой? Этот зацикленный на правилах и законах зануда всё равно не позволил бы тебе отвести Криденса к Дамблдору! Убил бы на месте, как его американские товарищи уже пытались сделать.

– Это не так, – горячо встал на защиту брата Ньют. Лита же засмеялась:

– Вот так всегда! Стоит только намекнуть тебе, что твой братец не безгрешное божество, как ты тут же становишь слеп и не видишь очевидного. Смотришь на него так…

– …как никогда не смотрел на меня, – закончил за неё Тесей.

Лита замерла. Лицо её побелело, скулы заострились. Она стала походить на фурию со старой греческой фрески.

– Не смей лезть в мою голову! – взвилась она, выхватывая палочку.

Дальше всё слилось в одно. Лита, готовая выкрикнуть боевое заклинание, Тесей, вскинувший палочку и собравшийся защищаться, сам Ньют, вставший между ними, и спокойный голос с лёгкой хрипотцой и повелительным тоном, приказывающий остановиться.

– Профессор Дамблдор, – облегчённо выдохнул Ньют.

– Это место не кажется подходящим для дуэли, – поправив очки—половинки и оглядываясь по сторонам, словно в незнакомом месте, сказал профессор, входя в защищённый магией круг. – А нам ведь не хочется, чтобы кто-то пострадал.

Под взглядом мудрых голубых глаз, готовые броситься в бой Лита и Тесей опустили палочки.

– Я очень рад, что нахожусь в компании благоразумных людей, – Дамблдор одарил каждого внимательным взглядом. – И таких неравнодушных. Криденс в безопасности и, могу вас заверить, – обратился он персонально к Тесею, – не опасен ни для окружающих, ни, – взгляд Ньюту, – для самого себя.

– Вы это спланировали, – холодно заметил Тесей, глядя профессору прямо в глаза. – Вы знали, что люди Гриндевальда будут охотиться за нами, приказали мисс Лестрейндж выдать нас, чтобы безопасно покинуть Францию. Вы не думали, что Ньюта, вашего ученика, могут убить.

– Я передал ему порт-ключ.

– Вы рисковали его жизнью.

– Я бы не попросил помощи у Ньюта, не будучи уверенным, что он со всем справится, – парировал профессор Дамблдор. – К тому же, разве не все мы получили то, чего хотели?

Тесей замолчал. Ньют заметил, как сжались и тут же расслабились его пальцы.

– Что ж, – хитро блеснули голубые глаза. – Кажется, мы решили все недопонимания. Поэтому, господа, предлагаю нам откланяться. К мисс Лестрейндж у меня есть ещё просьба. Да и вам, Ньют, Тесей, я думаю, пора возвращаться домой. Отдохнуть после этой изнурительной гонки.

Комментарий к Глава 6

* Добро пожаловать, господа. (итал.)

** Вы говорите по-французски, мсье? (франц.)

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

OST: Мельница – Витраж

Море отливало стальным цветом. Гладкое, почти недвижное, оно походило на запылившееся зеркало, в котором отражалось такое же пыльное небо. Холодные северные ветра гнали к берегу тучи, намереваясь испортить погоду на ближайший день проливным дождём. Что ж, в этом тоже можно найти свои плюсы.

Ньют стоял по колено в воде, закатав штанины бридж до середины бедра. С точки зрения Тесея, брату не лишним было бы снять рубашку, но тот, похоже, считал, что светло-голубая ткань помогает ему сливаться с небом.

– Ну как? – спросил Тесей. Он удобно устроился на скале у самой кромки воды. Солнце спряталось за облаками совсем недавно, успев нагреть светло-коричневый камень достаточно, чтобы на нём можно было сидеть и не мёрзнуть. Он наблюдал за вознёй брата в запруде, предпочитая не лезть под руку.

– Ему нравится, – улыбнулся Ньют, разгибаясь. Сквозь полупрозрачную воду было видно, как довольно светящийся голубым мармит обвивает щупальцами лодыжки своего… друга… Тесею не сразу удалось привыкнуть, что Ньют предпочитает не называть себя «хозяином» зверей в чемодане. Для одних он был вместо потерянных из-за браконьеров родителей, для других – действительно другом, а то и членом стаи. А хозяином – только для низзла Гестии, не признававшей над собой никого, даже хозяев дома, в котором жила.

– Передай банку, пожалуйста.

Тесей отлевитировал сосуд вниз и Ньют высыпал его содержимое, похожее на мелкий розовый песок, в воду, чем привёл мармита в совершеннейший восторг. Голубое сияние усилилось. Ньют довольно улыбнулся.

Тесей не завидовал мармиту. Зверь родился уже в чемодане, никогда не знал воли, а потому плаванье в запруде было для него увлекательным приключением, а не первым этапом возвращения в дикую природу.

– Я хочу дать ему имя. Есть идеи?

– Как насчёт Агинор?

– Хм… – Ньют про себя повторил имя по слогам, точно пробуя на вкус. – Мне нравится.

Тесей улыбнулся и откинулся на спину, разглядывая теперь всё мрачнеющее небо. Зрелище было далеко не такое же интересное, как занимающийся мармитом Ньют, но от долгого сидения в одной позе тело несколько затекло.

Тесей закрыл глаза и, потягиваясь, прогнулся вверх в пояснице, не уловив момент, когда холодная рука шлёпнула его по боку.

– Ты пахнешь солью, мокрый, холодный и весь светишься, – фыркнул Тесей, легко спихивая с себя брата, широко улыбавшегося от осознания собственного коварства. Тот весь был перепачкан, а теперь голубые пятна покрывали рубашку и, судя по ощущениям, щёки Тесея.

– А ты похож на индейского вождя перед битвой. Ходи так на все облавы, устрашай тёмных магов.

Тесей закатил глаза. Будь он подростком, точно бы спихнул брата с тёплой скалы за глупые шуточки. Но, во-первых, он знал, что Ньют не пытается его задеть, а во-вторых, падение со скалы бы ничем хорошим не обернулось.

– Я передам твоё предложение директору. Возможно, он найдёт его интересным.

Ньют фыркнул, поднимаясь на ноги и поудобней перехватывая чемодан за ручку.

– Пойдём домой.

В бухту, где они проводили уже третий день подряд, нельзя было спуститься без скалолазного снаряжения, но для магов это не было проблемой. Обжитый ими дом располагался как раз над ней, на приличном расстоянии от ближайшей деревни. Магглы сюда не ходили, предпочитая более доступные для плаванья и рыбной ловли пляжи. А даже если бы забредали, всё равно не увидели бы опрятный двухэтажный коттедж, выкрашенный в белый цвет. Тайну этого места Тесей хранил в самом сердце.

На веранде их уже ждала Гестия, обвив длинный хвост с лохматой кисточкой на конце вокруг передних лап. А рядом с ней лежало тельце какой-то птички.

– Отлично, кормить не придётся, – прагматично заметил Тесей, когда Гестия, схватив добычу, подскочила к Ньюту за похвалой. Тот присел на корточки и почесал пятнистую шерсть.

В отпуск Тесей забирал Гестию с собой. Он не боялся, что занятая написанием новой статьи для «Практики зельеварения» Сирша забудет её покормить, иначе они не завели бы домашнее животное вовсе. Просто низзлу полезно бывать на природе, да и её присутствие создавало уют в пустующем большую часть года доме.

Ньют прошлёпал на второй этаж, оставляя синие светящиеся отпечатки босых ног. Его ждал тёплый душ, потому что перепачканного и одуряюще пахнущего солью брата Тесей за стол просто бы не пустил.

Гестия унеслась куда-то со своей птицей, позволяя Тесею спокойно достать из ящика со льдом рыбу. Кулинарные заклинания всегда лучше удавались ему, а Ньюту – ремонтные, поэтому в отпуске вся готовка ложилась на плечи Тесея. Ему это даже было в радость. Пробовать новые сложные рецепты, потому что домовые эльфы здорово упрощали быт, пускать в ход специи, привезённые Ньютом из разных стран. А если эксперимент выйдет неудачным – тоже не беда. В чемодане наверняка найдётся зверь, которому он придётся по вкусу.

– М-м-м тимьян, – Ньют приподнял крышку на сковороде и заглянул внутрь, пока Тесей заваривал чай. Зелёный, привезённый братом из последней своей поездки в Китай вместе с простудой и семенами какого-то редкого растения, приведшими в восторг Сиршу.

– Пойдём завтра в лес? Я видел кусты малины у норы растопырника.

Ньют присел на другой конец стола с кружкой какао. Взгляд у него был блуждающий и мечтательный. В голове его роем вились идеи, как бы провести отпуск. У них было всего десять дней и большую часть трёх из них они провели в четырёх стенах. Ньют не любил долго сидеть дома. Даже если с Тесеем. Даже если в одной постели.

Тесею же было всё равно, потащат его купаться, лазить по горам или ночью в поле смотреть на звёзды, лишь бы только с Ньютом.

– Разве малина уже плодоносит?

Ньют задумался, вспоминая. Ведь растопырник его интересовал больше ягод, тем более что этот зверь ими не питается.

– Да. Лето в этом году раннее, тёплое, так что, думаю, ягоды уже созрели.

Тесей кивнул, сосредотачивая внимание на рыбе, которую следовало перевернуть.

К ужину их хотела присоединиться Гестия, вся в грязи и мокрая. Она любила воду, поэтому дождь, бушевавший за окном, был ей только в радость, как и мытьё в тазу с горячей водой и пахнущим травами мылом.

Глядя, как брат бережно промывает пушистую шерсть, Тесей не мог не улыбаться. Его Гестия к себе подпускала только когда желала её королевская душа. Или же за лакомство. Ньют, конечно, строго запретил кормить любимицу со стола, тем более рыбой, поэтому на всякий случай у Тесея всегда было припрятано немного вяленого мяса.

Гестия замурчала, наслаждаясь лаской в четыре вытирающие ее шерсть полотенцем руки. И она была раздосадована, что долго это не продлилось. Кухню заполнил аромат готовой рыбы и тимьяна.

– Кажется, дождь будет лить и завтра, – после ужина Ньют подошёл сзади, положив подбородок на плечо Тесея. Тот прижался щекой к непослушным рыжим волосам и потерся. Он чувствовал, что брат расстроился.

– Если будет лить так же сильно, сходим в лес и проверим, не залило ли нору твоего растопырника. Нарвём малины. А дома растопим камин, закутаемся в пледы, и я сделаю нам какао, пока ты будешь возиться с мокрым растопырником. Только пусть он ночует или в чемодане, или на веранде, потому что иначе Гестия может решить поохотиться.

– Конечно, – Тесею не нужно было видеть лицо брата, чтобы понять, что тот улыбается. – А потом я вытащу шахматы и покажу, чему меня научили в Китае. Уверен, в этот раз я у тебя выиграю!

Тесей похлопал брата по плечу, приобняв.

– Я жажду поглядеть, какой стратегией ты меня удивишь, младший брат, – стараясь не смеяться, сказал Тесей, за что получил тычок в бок.

– Не надейся остаться на пьедестале победителя, старший брат.

Тесей фыркнул, выдыхая в пахнущие солью рыжие волосы, разворачиваясь и целуя брата дразняще, отстраняясь ровно в тот момент, когда Ньют вошёл во вкус.

– Стол, серьёзно? – рассмеялся Тесей, за что вновь получил тычок в бок от покрасневшего брата. – Эй! Я же о тебе забочусь! Синяки набьёшь…

– Как будто я их в кровати или на веранде не набью, – парировал Ньют, но слишком громко думать о лакированной прохладной столешнице перестал. Ненадолго, конечно. Подобные свои идеи Ньют в долгий ящик не откладывал. Тесей уже почти видел, почти осязал своё новое утро в белом коттедже. Едва пробивающееся через белые занавески солнце, чьи лучи падают на застеленный зелёной скатертью стол, на веснушки Ньюта – те, что на животе – и бликуют на гладкой столешнице, когда скатерть сползает на пол…

– Я в чемодан, – голос Ньюта звучал почти игриво. – Не уйди с головой в книгу, пока меня не будет.

– Не могу ничего обещать, – включился в ежевечернюю игру Тесей. – Я очень хочу узнать, умрёт ли последним тот персонаж, на которого я сделал ставку.

Ньют поднялся наверх, а запах соли на рубашке там, где он прижимался головой, остался. Раньше Тесей не любил соль. Он почти не чувствовал её вкуса и, проведя всё детство у берега Ла-Манша, не видел ничего особенного в её запахе. Вся его жизнь пахла морем, пахла высоким мысом, возвышавшимся над бирюзовыми водами, откуда в ясную погоду было видно противоположный берег.

Здесь же, на отшибе мира, море пахло иначе. Ярко, осязаемо, волнующе. И стоя на краю обрыва, куда ни глянь – перед глазами простиралась вода. Бескрайнее, неудержимое Море.

Именно им пах Ньют. И этот запах не перебил густой травяной аромат, когда он поднялся из чемодана. Не перебили его и едва уловимые нотки восточных пряностей, когда он, отобрав книгу и вложив меж хрустящих страниц бархатное синее ляссе, оседлал колени Тесея, тесно к тому прижимаясь. Нежная кожа у уха отдавала миндалём, но вкус соли здесь был сильнее, и Тесей целовал и легко покусывал её, прикрыв глаза и полагаясь в основном на слух.

Он держал слово, данное когда-то давно самому себе и совсем недавно – Ньюту, и не читал мысли брата. Но когда они оставались один на один, это правило отменялось. Зачем занимать губы словами, когда можно вместо этого широко провести языком от ложбинки между ключиц к дёрнувшемуся кадыку, точно зная, что всё правильно?

Можно так же, молча, погладить бедро, легонько царапнув чувствительную внутреннюю сторону, в ответ получив окрашенное удовольствием «как кот». Можно, удобно подложив подушку под спину, подхватить, помогая удерживать вес и двигаться, растворяясь в этом, слыша в грудных стонах шум прибоя, чувствуя соль в каждом поцелуе и, закрыв глаза, не видеть края.

Больше никакого края.

29 сентября 2017 г.