Текст книги "Я с тобой, Томми (СИ)"

Автор книги: Лиэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Томас задохнулся, согнувшись пополам и даже не почувствовав, как спецназовцы ПОРОКа швырнули его на землю к уже стоявшим на коленях Ньюту, Минхо и Фраю.

– Почему не сбежал, идиот? – процедил сквозь зубы Минхо, едва взглянув на него искоса.

Томас бросил на него быстрый взгляд, надеясь, что Минхо поймет, какой идиотский вопрос задал ему сейчас, и покачал головой, сказав лишь часть правды:

– Я устал бегать.

У Томаса все же был план. Как всегда абсурдный, идиотский, но все же он был. Улучив момент, он вытащил из-за пазухи ручную бомбу, которую ему дал Хорхе, и заорал:

– Назад! Не подходите! Назад, я кому сказал?!

Дженсен ринулся вперед, приказывая охранникам не стрелять. Он напряженно следил за Томасом, опасаясь, как бы нервный неуравновешенный подросток не нажал на детонатор.

– Назад!! – как сумасшедший заорал Томас, замечая, как охранники ПОРОКа осторожно пытаются окружить его. – Не подходите! Отпустите ребят!

– Ты знаешь, что я не могу! – выкрикнула Ава.

Они с Дженсеном пристально следили за каждым его движением, наблюдая за ним, как за умалишенным, за психом, опасным для общества, и это выбешивало его еще больше.

– Томас, остановись! – крикнула Тереза, вырываясь вперед. – Я договорилась! Они сказали, что мы будем в безопасности! Все мы! Как ты не понимаешь?!

– И я должен тебе верить?! – почти с истерикой в голосе заорал Томас, оглядываясь по сторонам, чтобы не упустить из виду других спецназовцев.

– Это правда! – с нажимом произнесла Ава. – Это было единственное ее условие!

– Томас, остановись, подумай, что ты делаешь, – вкрадчиво сказал Дженсен.

– Заткнись! – грубо рявкнул Томас.

Он скорее почувствовал, чем увидел, что за спиной появился кто-то. Это был Минхо. Он осторожно подошел сзади, кладя руку ему на плечо и, наклонившись, шепнул на ухо всего одну фразу:

– Я с тобой, Томми.

Очень кстати появился Хорхе, ворвавшись в лагерь бешенным носорогом на своей непробиваемой старушке-Берте. Все сразу закрутилось, завертелось, началась стрельба, крики, поднялась суматоха…

Та самая роковая суматоха, которая отняла у Томаса Минхо.

Они оказались разделены всего несколькими метрами, но он все равно мог успеть, если бы Хорхе не удержал его. Он видел, как Минхо падает, парализованный электрическим патроном. Как двое безликих спецназовцев утаскивают его в распахнувшееся зево боевого истребителя. Кажется, он кричал его имя, но из-за взрывов, постоянно раздававшихся вокруг, не слышал сам себя.

В тот момент Томас понимал только одно – он бы успел.

========== Глава 7 ==========

Время тянулось невыносимо медленно. Иногда ему казалось, что они ничего не делают, чтобы спасти Минхо, и тогда отчаяние завладевало всем его существом, не позволяя сделать ни единого вдоха.

Он о чем-то размышлял, строил фантастические планы, уговаривал Винса, кричал, упрашивал, но все это проходило мимо, как будто во сне и не с ним. Винс переправил тех иммунов, которых удалось спасти на побережье, туда, куда Правая Рука планировала переезд почти целый год.

Там теперь была их постоянная база и туда же Винс с Томасом переправляли всех детей, которых им удавалось вырвать из лап ПОРОКа. Почти полгода они разрабатывали самый идиотский и невероятный план из всех, которые только приходили Томасу в голову, чтобы спасти Минхо.

Им стало известно, что ПОРОК собирается покинуть свою базу и переехать в новое убежище. У них даже получилось узнать время и место, через которое Дженсен собирался перевозить иммунов, среди которых должен быть и Минхо. А также Айрис, Соня и другие, которых захватили в последний раз.

Томас так отчаянно надеялся на этот план. Так отчаянно хотел, чтобы им удалось спасти их. Спасти Минхо. Все эти долбанных шесть месяцев он жил одной лишь мыслью о том моменте, когда вырвет Минхо из лап Авы.

Иногда отчаянье достигало такого предела, что в ярости он громил все, что попадалось на его пути. Потому что шло время, один бесконечный месяц сменялся другим, а ничего не происходило. Все как будто застыло. Как желе. И не было ни единого проблеска надежды до того момента, пока они не узнали, что Дженсен решил перевезти иммунов из группы А и В.

Сердце колотилось как сумасшедшее, когда он вошел в вагон поезда, который им удалось стащить прямо из-под носа Дженсена.

Томас шел по проходу между сиденьями, миновал один ряд за другим, напряженно всматриваясь в незнакомые осунувшиеся изможденные лица, и не находил того, что ему было так нужно.

– Его здесь нет, – с мертвенной безнадежностью в голосе почти прошептал он стоявшему позади Ньюту.

– Мы найдем его, – попытался утешить его друг. – Не падай духом, Томми, мы обязательно…

– Его здесь нет!! – яростно зарычал Томас, с силой ударяя кулаком по стенке вагона, так что послышался жалобный гул металла.

Ньют испуганно отскочил, когда Томас поднял на него полный отчаяния и ненависти взгляд.

– Его здесь нет, – повторил он едва слышно и вышел из вагона, не оглядываясь.

***

Дженсен и его воздушный патруль прибыли в сумерках, через несколько часов после того, как Томас и его приспешники покинули место преступления, унося с собой львиную долю экспериментальных объектов.

Дженсен размашистым шагом направлялся к оставшемуся вагону, на ходу слушая отчет капитана патруля, что занимался перевозкой иммунов.

– Они забрали около пятидесяти человек, – сказал мужчина. – Пилот хорошо все рассмотрел, мы уверены, что это люди Правой Руки. Мы все еще прочесываем окрестности, но их следов нигде нет.

Из второго вагона десантники выгоняли оставшихся иммунов, идентифицируя чипы, введенные им под кожу на шее.

– Да никуда они не денутся, – пренебрежительно сказал Крыса, паскудно ухмыляясь.

Его взгляд был устремлен на скованного наручниками, коленопреклоненного крепкого и коренастого иммуна азиатской внешности, который был гораздо старше всех остальных. Еще не мужчину, но уже и не подростка.

– Он не получил того, что хотел.

Минхо ответил Крысуну презрительным взглядом и сплюнул ему под ноги.

На следующий же день после такой сокрушительной неудачи, едва не заставившей Томаса слечь в могилу раньше времени, он решил отправиться спасать Минхо в одиночку. Но у него не получилось, потому что Ньют, Фрай, Хорхе и Бренда, естественно, увязались за ним.

Они отправились в Последний Город, на месте которого раньше были руины. Последний оплот человеческой цивилизации, за высокими неприступными стенами которого должна была находиться еще одна база ПОРОКа. Именно туда Дженсен перевозил иммунов, и именно там сейчас должен находиться Минхо.

Под стенами Последнего Города стояли полуразрушенные постройки, бывшие когда-то многоэтажными домами. В этих постройках гнездились, доживая свои последние дни, прозябая в нищете и холоде, отбросы общества, которых посчитали недостойными жить в городе.

Там, в лабиринтах этих трущоб, укрывалась еще одна организация, которая пыталась противостоять ПОРОКу, захватившему власть. Во главе ее стоял Лоранс, человек, лицо которого наполовину изъела Вспышка. Каким образом он еще держался, для всех было загадкой. В его команде ребята, к своему удивлению, повстречали Галли, который, как они думали, должен быть мертв.

В первый момент Томас хотел придушить его на хрен за то, что он убил Чака. Но Ньют с трудом удержал его, в последний миг достучавшись до его затуманенного отчаянием и ненавистью сознания.

– Эй, эй, тише-тише! Я знаю, что он убил Чака, но еще я знаю, что Галли ужалил гривер, и у него были мозги набекрень, – подскочив к Томасу, торопливо зашептал он ему на ухо.

Томас потряс головой, приходя в себя и отпустил Галли, которого опрокинул на землю, чтобы от души врезать ему в морду. Да, с тех пор, как они виделись в последний раз, он заматерел и стал гораздо сильнее, чем раньше, хотя между ним и Галли по-прежнему была большая разница в габаритах.

Ньют вздохнул с облегчением и перевел взгляд на Галли. На Галли, который, как он много месяцев думал, был мертв. Он смотрел и смотрел на него, не в силах оторвать взгляд, и ему хотелось того же, что и Томасу – придушить этого здоровенного гавнюка.

Накануне того дня, когда на Глэйд напали гриверы, они с Галли сильно повздорили. А потом окончательно рассорились, когда Галли уперся, как баран, решив, что останется в Глэйде, да еще хотел принести в жертву Терезу и Томаса. Ньют решил, что у него мозги окончательно потекли. Было тяжело осознавать, что им не по пути, и что возможно, Томас прав: Галли просто тупоголовый кретин.

А потом все стало еще хуже – он застрелил Чака, которого любили все глэйдеры за веселый нрав и готовность помочь каждому. Ньют просто не мог в это поверить, даже зная, что Галли ужалили. И после этого окончательно утратил веру в лучшее. Спустя некоторое время ему вообще уже все стало по боку. Он понял, что заразился Вспышкой.

Зачем бороться за будущее, если ты все равно обречен? Но он понимал, что пока еще в здравом уме, у него есть за что цепляться. Друзья нуждаются в нем, он должен помочь Томасу спасти Минхо, и пока это в его силах, он будет сражаться.

И вот сейчас оказывается, что этот засранец Галли жив! В первое мгновение Ньют был парализован, увидев его.

Галли определенно изменился. Подрос. Причем не физически, а психологически. К удивлению Ньюта, он даже не подумал сопротивляться, когда Томас повалил его на землю, чтобы набить морду. И даже сам вызвался помочь. И хотя Томас явно нарывался на конфликт, окончательно потеряв голову из-за той неудачи с операцией по спасению Минхо (как так можно было облажаться и взять не тот вагон?!), Галли, как взрослый разумный человек, лишь сказал, что решать ему, и если Томас не хочет его помощи, то это его выбор.

Ньют не мог дождаться момента, когда они окажутся наедине, и он сможет поговорить с ним. Он не знал, что скажет ему, не знал, хочет ли Галли вообще с ним разговаривать после всего, что было, стоит ли ворошить прошлое… Но он твердо знал, что его часики тикают, что у него осталось немного времени, прежде чем Вспышка окончательно завладеет его сознанием, и это последняя возможность, чтобы сделать то, что он еще мог сделать – поговорить с Галли. И неважно, зачем. Просто это было ему необходимо.

Такая возможность представилась после разговора с Лоренсом. Томас и остальные ушли, чтобы перекусить и занять себя до вечера, когда Галли покажет им путь за стены Города.

К удивлению Ньюта, Галли сам подошел к нему и поманил за собой. И он пошел. Галли привел его в какую-то комнату. Здесь почти ничего не было, кроме разворошенной постели, стола с его личными вещами и стены, увешанной оружием. Тут он, по-видимому, и ночевал.

Впервые в жизни Ньют не знал, что сказать и как себя вести. Он стоял, как истукан, пялясь на живого, целого и вполне себе невредимого бывшего любовника, и молчал.

– Ты смотришь на меня, как на призрака, – усмехнулся тот невесело.

– Все это время я думал, что ты мертв, – сказал Ньют бесцветным голосом.

– Прости.

Ньют ушам своим не поверил, услышав это короткое простое извинение. Раньше, что бы ни случилось, и кто бы ни был виноват, Галли никогда не извинялся. Он принимался оправдываться, упирался рогом, орал, уговаривал, но не стал бы просить прощения. На мгновение в голову закралась абсурдная мысль: может это и не Галли вовсе, а какой-нибудь незнакомец с его внешностью?

– Да я это, я, – словно угадав, о чем он думает, засмеялся Галли и шагнул к нему.

Ньют машинально отшатнулся, прижимаясь к стенке. Его внезапно начала колотить крупная нервная дрожь.

– Ньют? – встревоженно произнес Галли, осторожно приближаясь. – Что с тобой?

– Не подходи!

Ньюта уже откровенно колотило, лоб покрылся холодной испариной, а из-за собственного пульса, оглушительной дробью бившегося в ушах, он ничего не слышал. Он поднял руки, словно пытаясь загородиться, не замечая, как сильно дрожат пальцы. Галли медленно шагнул вперед, и ладони Ньюта коснулись его широкой груди. Он вздрогнул, ощутив знакомое надежное тепло и отчаянно зажмурился. А потом почувствовал, как большие теплые ладони Галли накрывают его дрожащие руки, почти нежно сжимают тонкие худые запястья, и…

Ньют открыл глаза и увидел, как Галли подносит его руки к губам и целует. Губы Ньюта задрожали. Он силился сказать хоть слово и не мог, потому что в горле стоял ком.

В этот момент он понял, что ничего между ними не изменилось. Разве что сам Галли. И этот новый Галли по-прежнему его хочет, по-прежнему готов его защищать и быть рядом. По-своему, но быть.

Но теперь уже поздно, потому что Ньют заражен. Потому что у Ньюта осталось всего несколько дней, а может быть даже часов, прежде чем он превратится в безумное чудовище. Потому что ноги не держат, руки дрожат, а лица друзей исчезают из памяти. Он с ужасом понял, что не может вспомнить, как выглядел Алби или Чак. Даже Минхо. И только благодаря Томасу он продержался так долго. Благодаря вере в него и знанию, что он нужен ему, чтобы спасти остальных.

Правда соскользнула с губ безнадежным, горьким и ядовитым паром, вырвалась наружу прежде, чем он успел остановить себя:

– Я заражен, Галли.

И впервые за долгие, бесконечные месяцы, он позволил своим чувствам прорваться наружу, позволил показать кому-то другому, что ему страшно. До одури, до дрожи в руках, до красных кругов перед глазами, до слез и криков страшно.

Ньют смотрел на Галли, и его лицо – знакомое и незнакомое одновременно – расплывалось перед глазами от слез.

– Я скоро… стану… одним из тех, кого вы отстреливаете, – хриплым от сдерживаемых рыданий голосом признался он. – Перестану… помнить себя, Галли. Слышишь? Захочу разорвать тебе глотку. Перестану адекватно воспринимать окружающую действительность.

Слова, которые поначалу были такими сложными, которые, как ему казалось, невозможно произнести вслух, сейчас соскальзывали с губ так легко, словно только того и ждали.

А где-то глубоко внутри поднималась безобразная, страшная, некрасивая истерика. Истерика, обнажившая бы Ньюта до самых костей, до его самых потаенных мыслей, которые он старался прятать даже от самого себя.

Галли смотрел на него совершенно спокойно, по крайней мере, так казалось Ньюту. И это спокойствие неожиданно вывело из себя. Он закричал, забился в его руках, пытаясь вырваться, и повторяя одно и то же:

– Шиз! Слышишь ты или нет?! Я буду, мать твою, чертовым психом, шизом! Зомбяком, пожирающим крыс!

– Успокойся, Ньют! – внезапно рявкнул Галли, схватив его за плечи и встряхнув так, что у блондина клацнули зубы.

Но это не помогло, а лишь еще больше разозлило Ньюта. Он зарычал, почти как животное, загнанное в угол, окончательно перестав контролировать себя, и попытался расцарапать Галли лицо. Пнул его коленом в живот, Галли охнул, едва не согнувшись пополам от боли, но не выпустил его. Жесткие длинные пальцы сомкнулись на худых плечах Ньюта сильнее, притягивая блондина к широкой груди. На его сопротивления Галли не обращал никакого внимания.

Ньют кричал и продолжал вырываться, но внезапно замер и всхлипнул, когда Галли прижал его к себе, наклонился и нежно шепнул на ухо:

– Заткнись, Ньют. Я с тобой и не дам тебе стать шизом. Просто поверь мне.

И Ньют так же внезапно успокоился. Он смотрел в глаза Галли и чувствовал, как будто нашел новый якорь. И было так правильно отвечать на его поцелуй, удивительно нежный, такой пронзительно нежный, и ощущать себя так, словно наконец-то вернулся домой.

Он даже не подозревал, что Галли может быть таким осторожным, таким мягким и неторопливым. Когда они были в Глэйде, все их встречи, украденные тайком, проходили торопливо, ненасытно и как будто в последний раз. Галли срывал с него штаны, они целовались как сумасшедшие, постоянно опасаясь, что кто-нибудь их увидит, а потом так же наспех трахались.

Но сейчас Галли никуда не торопился. Он медленно раздевал Ньюта, попутно лаская каждый обнажившийся участок кожи, и от этой методичной и почти ленивой неспешности Ньют терял голову. Ноги снова дрожали, но на этот раз не из-за все более учащающихся приступов, а от сладкого предвкушения.

И все же он нашел в себе силы упереться ладонями ему в грудь, пока Галли осыпал поцелуями его шею.

– Подожди, – бормотал Ньют, задыхаясь. – Подожди, Галли… Ну что же ты творишь… Ты разве не слышишь? Я заражен, я могу и тебя заразить…

– А я иммунный, – хриплым шепотом возразил Галли. – И готов поспорить, что это тебе станет лучше, а не мне хуже.

– Почему это? – опешил Ньют, на мгновение забыв даже о том, что нужно сопротивляться.

Зато Галли тут же воспользовался этой заминкой и содрал с него остатки одежды.

– Да потому, – сказал он, пошло ухмыляясь, – что из крови иммунов делают сыворотку для зараженных. Но я думаю…

Он принялся кусать Ньюта за ухо, заставляя сдавленно постанывать и терять остатки самоконтроля.

– Что ты думаешь? – часто дыша, спросил Ньют, окончательно сдавшись.

– Думаю, что не только в крови, – хрипло выдохнул Галли ему на ухо, подхватывая на руки и относя на постель.

========== Глава 8 ==========

В боковом секторе главного здания ПОРОКа, где находились научные и медицинские лаборатории, в стеклянной камере за столом сидел Минхо. Точнее, то, что от него осталось. Изможденный, неестественно бледный, со впавшими щеками, осунувшийся и слабый, как котенок.

Напротив него расположилась Тереза в отвратительно белом халате, глядя на него этим своим взглядом святоши, которая поклялась сделать все, ради блага человечества. Даже пойти по трупам невинных.

– Тут есть девочка, – говорила она умоляющим тоном, как будто заранее оправдывалась. Омерзительно, лицемерно, невыносимо оправдывалась, пытаясь загладить перед ним свою вину. – Ее зовут Шайи. Она очень больна. Но ты… Ты, Минхо. Ты можешь спасти ее. И ты можешь спасти еще очень много жизней. Все, что мы здесь делаем… Все получается. И именно это так важно.

«Что важно? – хотел презрительно бросить Минхо. – То, что ты мучаешь здорового иммунного человека, чтобы вылечить уже обреченную на смерть никому неизвестную девчонку, которая все равно сдохнет? Что ты предала Томаса ради того, чтобы выкачивать жизнь из здоровых нормальных детей, у которых действительно есть шанс выжить благодаря своему иммунитету, ради больных и обреченных на смерть людей? Для чего, Тереза? Ты хоть понимаешь, что ты творишь, глупая сука? Но извращенную логику твоего мышления не понять никому».

В этот момент он испытывал к ней такую всепоглощающую невероятную ненависть, что выносить это чувство не был сил даже у него самого. Если бы Минхо мог, он бы переломал ей шейные позвонки или даже разорвал горло зубами, как какой-нибудь шиз. Но его руки были скованны, и все, что он мог – это мечтать об этом.

И все же Минхо не мог не попытаться. Он позвал ее, и когда она подошла, с первобытной яростью, придавшей ему сил, набросился, швырнул на стол и принялся душить. Он не успел закончить свое дело – подоспела охрана и оттащила его от девушки. Но зато Минхо сумел незаметно вынуть длинную острую спицу-заколку из ее волос.

– Тварь! – ревел он. – Предательница! Я убью тебя! Ты нас всех погубила!!

Тереза пулей выскочила за дверь.

Минхо скрутили, отвели в камеру и швырнули на пол. Он лежал в темноте, и его колотило от острого, разъедающего, как кислота, сожаления о том, что не успел. Он был так близко, так невыносимо близко к тому, чтобы свернуть ей шею…

Его пальцы все еще ощущали тепло ее кожи, как дрожало горло, поджимаясь от страха, который отражался в широко распахнутых ярко-синих глазах…

Хоть какое-то утешение.

Представляя, что сжимает ее горло, Минхо сжал заколку, чуть не сломав ее пополам, и крепче сцепил зубы.

У него почти не осталось сил, чтобы бороться. Он мог сдаться и подохнуть еще месяца три назад, потому что ни один даже самый здоровый человек не в состоянии так долго выдерживать те зверские эксперименты, что ученые ПОРОКа проводили над ним. Странно, что он вообще еще не съехал с катушек из-за того, что с ним делали. Минхо действительно частенько путал реальность с иллюзиями, в которые его искусственно погружали, и уже давно потерял счет дням, поэтому не знал, сколько времени провел здесь. Даже в те моменты, когда его оставляли в покое, он уже не в состоянии был мыслить связно – все смешалось в голове, превращаясь в мешанину из эмоций, воспоминаний, искусственной реальности и боли.

Но одно не давало ему терять надежду и заставляло цепляться не столько за жизнь, сколько за то, чтобы оставаться в ясном уме: Томас придет за ним.

***

– Я сказал, что у меня есть план, но я не говорил, что он тебе понравится, – сказал Галли, глядя на Томаса исподлобья, по старой привычке.

Томас оторвался от бинокля, через который следил за Терезой. План заманить девушку в ловушку и с ее помощью пробраться в здание ПОРОКа? После всего того, что он проворачивал раньше, – раз плюнуть. Но встречаться снова с этой дрянью ему было невыносимо. Если бы не она, Минхо был бы сейчас с ним.

И все же другого выхода Томас не видел.

Первые несколько пунктов плана выполнить оказалось совсем легко. Они схватили Терезу, избавились с ее помощью от чипов, внедренных под кожу на шее, чтобы их местоположение не засекли, пробрались в здание и… Вот тут возникла заминка. Оказалось, что Минхо нет в камерах, где содержались иммуны.

– Где он? – ледяным тоном спросил Томас, стремительно подойдя к Терезе и нависая над ней.

На мгновение мелькнувший в ее ярко-голубых глазах страх, доставил ему мимолетное удовольствие. Хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть так, чтобы голова мотнулась из стороны в сторону, но Томас не стал этого делать. Прикасаться к этой дряни? Нет, только по необходимости. Тем более после того, как она сама сказала, что нисколько не сожалеет о своем предательстве, и что она сделала бы это снова, если бы понадобилось. Тварь. Самая настоящая тварь.

Тереза предложила отследить через компьютер местоположение Минхо, который значился как объект А-7 в общей базе данных ПОРОКа.

– Его перевели в экспериментальную лабораторию, Томас, – дрожащим голосом сообщила она. – Это вообще в противоположном корпусе.

Галли и Ньют напряженно уставились на него, и за мгновение до того, как Томас решил, что делать, Ньют прочел все по его глазам.

– Веди меня туда, – с прорывающимся в голосе отчаянием, нервно произнес он.

– Но, Томас, это слишком рискованно…

– Веди меня в эту чертову лабораторию, Тереза, пока я не свернул тебе шею!

Девушка заткнулась и лишь кивнула.

На следующий день Минхо окончательно перевели в лабораторию. Он лежал на холодном металлическом столе, пока его готовили к последнему эксперименту, чтобы извлечь драгоценное вещество индим из его крови. И понимал, что, скорее всего, это последний раз, потому что больше уже не выдержит.

Но что-то изменилось, и Минхо это чувствовал. Напряжение целый день витало в воздухе. За стенами его камеры происходило нечто непонятное. Какое-то оживление. Это был не обычный день.

Он лежал, не шевелясь и притворяясь, что без сознания. Внутреннее чутье подсказывало, что скоро должно что-то произойти.

И Минхо не ошибся.

Сначала ему показалось, что он задремал, и это сон. Томас звал его по имени. Не просто звал, он горланил его имя так, что слышали, наверное, все охранники в здании. Рев Томаса раздавался откуда-то из коридора.

– МИНХО!

Это заставило его очнуться, сбросить с себя дремоту, собраться и готовиться действовать. Слышать голос Томаса спустя столько времени казалось чем-то невероятным, но как всегда, его появление будто активировало что-то внутри Минхо. И уже было неважно, явь это или очередная иллюзия, потому что Томас звал его.

Он крепче сжал заколку Терезы в руке и приготовился.

– МИНХО!! – голос Томаса теперь раздавался совсем близко.

Минхо знал, что нужно дать им понять, где он находится, чтобы не терять времени, но боялся, что голос слишком охрип после долгого молчания. Зато он сумел на одной лишь волне адреналина вывести из строя одного из своих охранников, заколоть второго украденной заколкой, вырубить врача и выскочить в коридор. Томаса нигде не было.

Бешенно вертя головой, он кинулся в ближайший коридор и как раз вовремя. Он увидел спецназовца в форме, целившегося в кого-то. Этим кем-то мог быть только его Томас.

Кровь застучала в висках, возбуждение хлынуло по венам чистым адреналином, и он кинулся на врага, снеся плечом к стене. Заревев, как раненный лев, Минхо схватил его за грудки и швырнул в оконную раму, пробив им стекло. Он и сам не мог понять, откуда у него взялись силы, чтобы поднять здоровенного мужика и швырнуть на такое расстояние.

– Минхо!

Он повернулся и увидел его. Томас стоял всего в нескольких метрах, а позади него был Ньют. Пару секунд они смотрели друг на друга, а потом Томас бросился к нему и крепко обнял.

– Это не сон? – тяжело дыша, пробормотал Минхо, еще сильнее прижимая его к себе.

Томас устало усмехнулся и покачал головой.

– Нет, нет, я действительно здесь. Я настоящий, – торопливо заговорил он, лихорадочно ощупывая Минхо на повреждения.

– Томас, – напомнил Ньют, нервно оглядываясь по сторонам. В коридорах царила суматоха, вой сигнализации закладывал уши. У них было очень мало времени, чтобы убраться отсюда.

– Давай, давай, нам нужно идти, – Томас опомнился и потянул его за руку в ближайший коридор.

И они снова побежали.

Только Томасу могло прийти в голову прыгнуть в бассейн с высоты двадцатого, блять, этажа, рискуя переломать не только все ноги, но и хребет. И все же Ньют и Минхо прыгнули вслед за ним. И даже остались живы.

– Ну вы и психи, – хмыкнул Галли, встретив их. – Пошли, надо добраться до Бренды. У нее есть сыворотка.

Но у них не получилось. Ньют совсем ослаб. Он то и дело отключался, и в его глазах появлялась пугающая бессмысленность. Теперь, когда они спасли Минхо, он позволил себе наконец расслабиться. Его помощь больше не нужна.

– Мы не успеем добраться до Бренды, – сказал Галли, и в его голос прорвались нотки паники.

Томас с отчаянием цеплялся за Ньюта, пытаясь поднять его, чтобы заставить идти дальше, но тот валялся мешком и только вяло постанывал.

Оставив свои безнадежные попытки, Томас сел и привалился спиной к обрушившейся бетонной балке. Он смотрел перед собой, и Минхо ясно видел, что он опять обдумывает очередной сумасшедший план.

– Тереза… Тереза сказала, что Бренда должна была стать шизом, – почти воскликнул Томас вдруг, возбужденно глядя по очереди то на Галли, то на Минхо. – Если она не солгала, то моя кровь может быть лекарством от смерти.

– Ты уверен? – спросил Галли напряженно, но смотрел он только на Ньюта.

– Но разве кровь не должна быть в составе вакцины? – напомнил Минхо. – Она голубая. Просто кровь может и не помочь… Это ведь химическая формула, Томас. Они извлекают из крови индим, это именно то, что им нужно, чтобы уничтожить клетки Вспышки.

– Мы ничего не теряем, – лихорадочно шаря по карманам в поисках ножа, заявил Томас. – После того, как полгода назад Бренда приняла сыворотку из моей крови, она так и не съехала с катушек. Нам нужно попробовать. Ньют! Ньют, очнись же!

Он принялся трясти блондина до тех пор, пока тот не открыл глаза и не посмотрел на него с отчетливым раздражением.

– Отвали, Томас, и дай мне сдохнуть, пока я не перегрыз тебе глотку, – вяло отмахнулся он, захлебываясь черной жижей, что пузырилась у него на губах. Организм боролся с вирусом из последних сил.

– Ну уж нет! Лучше перегрызи мне запястье, – предложил Томас, так и не найдя нож.

Минхо помедлил, все же вытащил из ботинка складной ножик, который успел стырить у одного из охранников, и протянул Томасу рукояткой вперед.

Тот посмотрел на него с благодарностью и одним движением порезал вену на запястье. Минхо и Галли в оглушающем молчании следили за тем, как он подносит руку к губам Ньюта.

– Пей, – сказал Томас.

Ньют попытался отодвинуть от себя его руку, но Минхо и Галли удержали его с двух сторон.

– Пей, ну давай же! – рявкнул Томас. – Ньют, блять! Очнись и выпей!

Ньют закашлялся, когда кровь попала ему в рот, попытался отвернуться, но Томас удержал его голову. Это было странно, ужасно и отвратительно – поить полуживого друга собственной кровью, но он не видел иного выхода.

А потом Ньют присосался к его запястью, как какой-нибудь вампир, так что его с трудом получилось отодрать спустя минуту, когда перед глазами Томаса уже начали плавать красные круги.

Минхо тут же оттащил его от Ньюта и перевязал запястье, порвав собственную футболку. Галли же с тревогой наблюдал за Ньютом. Несколько долгих мучительных минут ничего не происходило. Ньют лежал, безжизненно запрокинув голову назад, глядя широко распахнутыми пустыми глазами в небо, расцвеченное огненными взрывами, и из его полуоткрытого рта текла черная струйка крови.

Наверное, в жизни глэйдеров это были самые страшные мгновения ожидания.

– Ньют? – Галли осторожно взял его за плечи, в его голосе сквозило неестественное напряжение и почти пугающее ожидание. – Слышишь меня? Очнись. Ты не можешь сейчас сдохнуть, черт тебя дери. Ну же, посмотри на меня, кусок кланка!

Он замолчал, глядя на него. Томас подтянулся и сел с помощью Минхо.

– Эй, смотри, – выдохнул он пораженно. – Вены на его шее… Они исчезают!

Галли и Минхо уставились на шею Ньюта как по команде и действительно увидели, как его бледная кожа постепенно приобретает нормальный здоровый цвет, избавляясь от мерзких черных вен. Блондин вдруг как-то странно неестественно дернул ногой, вздрогнул, и поднял голову.

– Галли? – произнес он хриплым едва узнаваемым голосом. Взгляд Ньюта сфокусировался на лице здоровяка, в глазах, наконец, появилась осмысленность.

– Шанк стебанутый, – выругался Галли, рывком прижимая его к своей груди, и в его голосе послышалось невероятное облегчение.

========== Эпилог ==========

Над побережьем летали чайки. Почти потухшие за ночь костры едва заметно чадили, пуская в небо тонкие струйки дыма. Под огромными парусиновыми навесами покачивались от порывов утреннего бриза гамаки, в которых спали спасенные иммуны. Впервые за долгое время спокойным и безмятежным сном в своей честно отвоеванной Тихой Гавани.

На обрыве, который возвышался над всем пляжем, вырастая из ломанной скалистой линии пологого холма, поросшего густым лесом, сидели двое. Томас, поджав под себя скрещенные ноги, по привычке срывал жухлые травинки и бросал тут же на землю. Возле него уже выросла целая кучка.

Рядом, откинувшись назад и опираясь на руки, развалился Минхо, лениво разглядывая поднимающееся из водных глубин солнце, которое расцвечивало горизонт ярко-алым. Ветер трепал его короткие черные волосы.

Томас, забыв про свое занятие, улегся головой ему на колени и устало зевнул. Они всю ночь проторчали вместе с остальными возле костра, празднуя свою победу над ПОРОКом.