Текст книги "Я с тобой, Томми (СИ)"

Автор книги: Лиэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Томас закусил губу почти до крови, впиваясь ногтями в собственные ладони и изо всех сил борясь с порывом все-таки сунуть руку в штаны и отдрочить.

Он был так занят своими переживаниями, что не услышал, как Галли и Ньют закончили и, тихо переговариваясь, ушли в сторону лагеря.

На следующий день, когда они с Минхо бежали по лабиринту, Томас старался не встречаться с ним взглядом и вообще не смотреть на куратора бегунов, опасаясь, что обязательно покраснеет.

========== Глава 3 ==========

После случая с гребанной вышкой эти чертовы видения, где Минхо зажимает его и целует (и не только целует), начали преследовать Томаса все чаще и чаще. Каждый раз сценарий менялся. Иногда это происходило в лабиринте, иногда где-нибудь в укромном местечке неподалеку от лагеря, иногда в домике бегунов.

И каждый раз невозможность уединиться и снять напряжение сводила его с ума. Но, несмотря на то, что ему жутко этого хотелось, Томас ни разу не попытался сделать это.

Порою мысли о Минхо доводили его до ручки, и тогда находиться рядом с ним было тяжелее, чем обычно. Тот, конечно же, заметил изменения в Томасе, хотя и не сразу. От него не укрылось, что Томас отводит взгляд, что в их разговорах все чаще появляется неловкое молчание, что новичок иногда даже избегает его. Не то, чтобы Минхо сам искал его компании, но он уже привык, что Томас постоянно вертится где-то рядом, и, как ни странно, это его не раздражало. Наоборот, когда они бежали по лабиринту, и он слышал мерный топот его ног позади, это успокаивало.

– Слушай, в чем дело?

Не в характере Минхо было ходить вокруг да около. Как-то раз, когда они вышли утром из Глэйда и отбежали достаточно далеко, он вдруг остановился на бегу, круто развернулся, и припечатал новичка к стенке.

У Томаса вышибло дыхание из легких, а в глазах на секунду все потемнело от столкновения совсем не с мягкой бетонной поверхностью. Тряхнув головой, чтобы прогнать мушки перед глазами, он сфокусировал взгляд на Минхо. Темно-карие глаза азиата смотрели на него требовательно и выжидающе.

Томас попытался отлепиться от стены, но Минхо уперся в нее руками по обе стороны от его головы. Парня пробрала едва уловимая дрожь. Ситуация слишком походила на ту, что он частенько проворачивал в своей голове. Только обстоятельства не те…

– Все нормально, – враз охрипшим голосом ответил он, опуская голову, слишком смущенный, чтобы смотреть сейчас на Минхо. Даже скулы ярко вспыхнули.

– Да ну? – Минхо сощурился, слегка склонил голову к плечу, пытаясь поймать его взгляд.

Томас молчал и не знал, что сказать. Он вдруг с ужасом понял, что начинает возбуждаться. Как же, черт побери, не вовремя! Холодная паника захлестнула его с головой, и, не удержавшись, он крепко зажмурился. Минхо был слишком близко, их бедра соприкасались, и он просто не мог не почувствовать того, что происходит с Томасом.

И Минхо действительно это заметил. Томас не решался открыть глаза, но ощутил, что азиат напрягся и совсем чуть-чуть отстранился. Тихий удивленный возглас сорвался с губ Минхо.

Томас инстинктивно вжал голову в плечи, ожидая, что сейчас тот даст ему в морду.

– Кажется, я понял, в чем дело, – пробормотал Минхо.

Прошло несколько секунд, а удара так и не последовало. Томас нерешительно открыл глаза, когда понял, что его не собираются бить. Минхо даже не попытался отстраниться от него. Он все так же стоял, прижимая его к стене своим телом. Их разделяли считанные миллиметры.

– И давно? – только и спросил Минхо тихо.

Томас невольно сглотнул, встречаясь с его напряженным требовательным взглядом. Открыл рот, чтобы начать оправдываться, но сумел лишь кивнуть.

Минхо выпрямился, шагнул назад, растерянно запустил пальцы в свои волосы, взъерошивая их так, что они встали торчком, и облизал пересохшие губы. Взгляд Томаса немедленно зафиксировался на этом жесте, и это не укрылось от стража бегунов.

– Черт, Томас, – выдохнул он, не в состоянии игнорировать этот острый, пошлый и откровенно голодный взгляд новичка.

Томас с трудом перевел взгляд выше, заставляя себя смотреть в глаза Минхо, и сам машинально облизнул губы.

– Минхо, прости, – прошептал он. – Ничего не могу с собой поделать.

Кореец чертыхнулся снова и, отвернувшись от него, отошел на несколько шагов. Какое-то время он просто стоял, опустив голову. Томас видел, как напряжена его спина, а руки, обернутые грязными бинтами вместо перчаток, сжимаются в кулаки и разжимаются.

Томас понял, что Минхо едва борется с отвращением и явно хочет его ударить. В груди похолодело, но не потому, что он боялся быть побитым. От реакции Минхо было почти физически больно.

Когда тот резко развернулся и широко шагнул к нему, Томас невольно вжал голову в плечи и поднял руки, чтобы закрыть лицо от летящего в него кулака.

Но вместо того, чтобы ударить, Минхо грубо схватил его за запястья, дернул вниз и прижал к стене, еще и припечатав своим телом, так что Томас почувствовал холодный камень всей спиной. Широко распахнув глаза, он смотрел, как Минхо наклоняется к нему. Вот его горячее дыхание коснулось приоткрытого от удивления рта Томаса, и он ощутил чужие губы на своих. За мгновение до того, как это произошло, Томас снова зажмурился, не веря тому, что происходит.

Сначала Минхо целовал его очень осторожно. Он просто касался своими губами его, и это так резко контрастировало с тем, как сильно он сжимал его запястья, что Томас потерялся в странных ощущениях. Наверное, на руках теперь останутся синяки от жестких мозолистых пальцев…

Он почувствовал, как язык Минхо очертил контуры его рта и медленно скользнул внутрь. Несколько долгих мучительных мгновений ничего не происходило, но потом чужой язык коснулся его собственного – раз, другой, и задвигался туда-обратно в неторопливом сводящем с ума темпе, словно Минхо хотел распробовать его как следует. Томас хрипло выдохнул, обмяк, и не прижимай азиат его своим телом к стене, обязательно бы сполз по ней на пол.

Чуть наклонив голову вбок, чтобы было удобнее, Томас подался вперед, насколько ему было позволено, и яростно ответил на такой долгожданный поцелуй. И услышал, как ему в рот застонал теперь уже Минхо. И хотя этот звук был заглушен их поцелуем, он все равно пустил по телу Томаса электрическую волну.

Словно кто-то нажал на спусковой крючок, и теперь они целовались как сумасшедшие, кусаясь, неловко сталкиваясь зубами, и пытаясь перехватить друг у друга инициативу. В какой-то момент им пришлось прерваться, чтобы глотнуть хоть немного воздуха, и Томас почувствовал, что Минхо теперь так же возбужден, как он сам.

Они встретились взглядами, и эта пауза ненадолго отрезвила их. Щекам Томаса было горячо от прилившей крови, выражение лица Минхо же нисколько не поменялось. Он просто смотрел на него все тем же нечитаемым темным взглядом.

Минхо пошевелился, и Томасу показалось, что он сейчас отстранится и уйдет. Испугавшись, он схватился за портупею на его груди и рванул к себе, снова впиваясь в чужие губы.

Минхо мгновенно ответил, легко завладев его ртом. Скользнув языком внутрь, он снова задвигал им в резком, почти грубом темпе, вклинил колено меж бедер Томаса, надавливая на член, и тот несдержанно застонал, комкая рубашку на его широких плечах.

Минхо опустил руку вниз, лихорадочно расстегивая ширинку штанов новчика, и почти прорычал в губы:

– Ты этого хочешь, Томми?

Томас смог лишь кивнуть, безмолвно глядя на него и одними глазами произнося «пожалуйста, Минхо». От этого голодного, открыто приглашающего взгляда, азиат окончательно потерял самообладание. Коротко рыкнув, он запустил руку в штаны и обхватил член Томаса. Соприкосновение с грубыми бинтами, обматывающими всю запястье и ладонь Минхо до самых пальцев, заставило Томаса дернуться от неожиданности, но он все равно подался навстречу бедрами. Минхо, казалось, понял его неудобство, и заскользил пальцами по мокрому от смазки члену Томаса чуть медленнее.

Волна адреналина накрыла Томаса с головой, застучав в ушах собственным пульсом. Он перестал что-либо видеть, понимая лишь одно: они совершенно одни в бесконечном лабиринте, далеко от Глэйда, Минхо прижимает его к стене и жестко трахает своей рукой, как он представлял себе сотни раз. И при этом смотрит ему в глаза, жадно впитывая любую эмоцию, проступавшую на лице новичка.

Одна только мысль о том, что и где они делают, заставила Томаса коротко обессиленно всхлипнуть и кончить в грубую мозолистую ладонь.

Кажется, Минхо сдавленно застонал вместе с ним, но Томас не был в этом уверен до конца – он ничего не слышал из-за собственного громкого дыхания, закладывающего уши, и сумасшедшего галопа, которое отплясывало сердце. Если бы гриверы не забились в свои норы и не спали, они, наверное, услышали бы его с самых дальних закоулков чертового лабиринта.

Когда он открыл глаза, Минхо разглядывал его с непонятным выражением. Томас чувствовал себя настолько обессилевшим, что не смог даже как следует смутиться под этим взглядом. Только облизнул пересохшие губы и посмотрел вниз, туда, где Минхо вжимался в него своим стояком.

– Минхо..?

Кореец покачал головой и отстранился, стряхивая с руки белесые капли, а потом вытирая пальцы об бинты на другой руке.

– А как же ты? – хрипло спросил Томас.

– Нам нужно идти, – только и сказал Минхо, повернулся к нему спиной и устремился в недра лабиринта.

Они ни разу не заговорили о том, что произошло в лабиринте. И вели себя так, как будто этого не было. Но каждое утро, уходя достаточно далеко от Глэйда, Минхо зажимал его где-нибудь в бесконечном коридоре и целовал так, что Томас мгновенно терял самообладание, а вместе с ним слух и зрение. А потом ласкал рукой, заставляя забывать обо всем на свете, включая собственное имя. В такие моменты Томас вообще помнил только одно единственное имя – Минхо.

Он не знал, что сам Минхо вообще думает обо всем этом, и не рисковал спрашивать. Первый восторг от испытанного и от того, что именно Минхо делает это с ним, поулегся. И теперь Томасу этого было недостаточно. Ему было необходимо знать, что Минхо так же хочет всего, что происходит между ними, как и он сам. Но тот еще ни разу не позволил Томасу дотронуться до себя.

В Глэйде они почти не разговаривали, как, впрочем, и в лабиринте, куда уходили каждый день. Никто не замечал, что их отношения неуловимо изменились, и только Ньют как-то раз вечером, когда они с Томасом сидели возле своего бревна, поинтересовался, что между ними происходит.

Минхо в тот момент как раз прошел мимо них, направляясь к своему гамаку под отдельным навесом для бегунов. Томас проводил его почти тоскливым взглядом, не замечая, что смотрит на высокую подтянутую фигуру куратора бегунов с нескрываемой жадностью.

– Эй, Томас, может, скажешь, что между вами двумя происходит, а? – тихо спросил Ньют.

Томас вздрогнул, резко отвернулся от Минхо, бросив быстрый испуганный взгляд на светловолосого старосту, и тут же, осознав, что выдал себя с головой, закусил губу и покачал головой.

– Томми, – неожиданно мягко произнес Ньют. – Уж мне-то ты можешь сказать.

Томас с сомнением посмотрел на него, неосознанно нервно срывая травинки, росшие рядом, и тут же кидая их в сторону.

– Я знаю, что ты видел меня с Галли тогда, – сказал Ньют настойчиво. – Слушай, ты правда можешь поделиться со мной. Я никому ничего не скажу. Ты же не рассказал.

Томас вздохнул и подтянул колени к груди.

– Я не знаю, Ньют, – сказал он устало. – У меня нервы ни к черту, потому что я ни хрена не смыслю в отношениях. Я просто не понимаю!

– Чего именно?

– Мы… мы… – Томас замялся, пытаясь объяснить, а потом пожал плечами, и, по-прежнему не глядя на собеседника, выпалил, как на духу: – В лабиринте он… Черт, с ума меня сводит, делает такое… И ни разу не дал мне дотронуться до него. А я хочу, понимаешь, хочу?

Несколько секунд Ньют смотрел на него с легким удивлением, а потом улыбнулся и положил руку ему на плечо.

– Минхо – крайне замкнутый тип, – сказал он. – Сколько его знаю, он здесь ни с кем так особенно и не сблизился. То есть, его все уважают, любят, его команда так вообще на него надышаться не может. Он для своих бегунов непререкаемый авторитет. Он может быть весел и шутить в компании сколько угодно, но никогда не позволит никому лезть себе в душу. Вообще, знаешь, ты первый, кого он подпустил так близко. Мне кажется, что ему в принципе трудно открываться другим.

– Что ты имеешь в виду? – пробормотал Томас.

– Просто дай ему время. Сейчас мы здесь, в этом треклятом лабиринте, каждый день пытаемся найти выход, хотя мне уже тоже начинает казаться, что это невозможно, но что будет потом? Через неделю? Месяц? Два месяца? Может быть, мы все еще будем тут, а может, мы найдем путь на свободу. Минхо не тот парень, который будет очертя голову бросаться в омут чувств. Ты должен убедить его в том, что надежен.

Томас невесело рассмеялся и вытянул ноги.

– Ты говоришь так, как будто он непреступная крепость какая-то.

– В каком-то смысле так и есть, – согласился Ньют. – Ты знаешь… Мы с Галли не единственные, кто пытается уединиться, чтобы сбросить напряжение. Есть и другие. Иначе мы бы вряд ли протянули тут больше трех лет без девчонок. И к Минхо… ну подкатывали.

– Хочешь сказать, что я не первый? – выпалил Томас.

– Естественно нет! – фыркнул Ньют. – В том плане, что ты не первый, кто так по нему сохнет. – Тут блондин откровенно заржал. Томас слегка смутился, но Ньют хлопнул его по плечу. – Расслабься. Зато ты первый, к кому он относится так.

– То есть никого до меня он не…

– Не, – Ньют хмыкнул и покачал головой. – Минхо не стал бы ради обыкновенного перепиха так усердствовать. Он лучше потерпит, побегает, чтобы сбросить пар, даром что каждый день так в свой лабиринт бежит, как заяц, чем подпустит к себе кого-нибудь, чтобы только передернуть.

Томас откинулся на бревно и закрыл глаза. Выходит, Минхо все-таки не так бесстрастен, каким хочет казаться. Иначе не было бы всего этого каждый день. Иначе он не набрасывался бы на него с такой яростью, стоит им отойти от Глэйда подальше.

Ньют встал, дружески сжав его плечо, и ободряюще улыбнулся.

– Как бы там ни было, салага, мне кажется, ты на верном пути, – усмехнулся он, прежде чем уйти.

Томас недоуменно моргнул, провожая его взглядом.

========== Глава 4 ==========

В тот день все было совершенно не так, как обычно. Они нашли вход в седьмую секцию, а потом та странная штуковина, которую они извлекли из гривера, оказалась компасом, который показывает дорогу. Минхо забросил ее в рюкзак и совершенно про нее забыл до того самого момента, как она вдруг не запищала, стоило им приблизиться к воротам в логово гриверов.

Потом все завертелось. События понеслись вскачь, как сумасшедшие. Они вернулись в Глэйд, рассказали остальным о своей находке. Галли как всегда начал орать, что Томас опять впутал их во что-то непонятное и все это попахивает кланком.

– Послушай ты, салага! – снисходительно выплюнул он. – Я здесь уже три года, а ты всего ничего…

– Да, Галли! – потеряв терпение, Томас резко развернулся и раздраженно уставился на него, отталкивая от себя, потому что здоровяк Галли опять попытался подавить своими габаритами, надвигаясь на него, как боевой петух и раздувая грудь колесом. – Ты здесь три года и до сих пор здесь! Тебе это ни о чем не говорит? В отличие от тебя, я хоть что-то сделал! И этот вход в логово гриверов – хоть какая-то зацепка за те три года, что вы тут!

Если бы не появилась Тереза, девчонка, которую лифт поднял почти сразу после Томаса, то они с Галли наверняка подрались бы.

Она и сообщила, что Алби, ужаленный гривером не так давно, наконец очнулся. А потом, сразу после этого, оказалось, что ворота в Глэйд не закрылись на ночь по своему обыкновению. Более того, другие три входа, которые постоянно были наглухо закрыты, тоже разошлись. Началась суматоха и паника, ведь только высокие стены отделяли Глэйд от страшных монстров, гулявших по всему лабиринту ночью.

А затем появились они – гриверы.

***

На следующее утро после того, как гриверы уничтожили поселок, Томас и еще некоторые глэйдеры решили выбираться отсюда. Все равно оставаться больше не было никакого смысла. Томас предпочел бы сдохнуть там, в лабиринте, пытаясь выбраться на свободу, чем здесь, слоняясь от стены к стене. Вряд ли ворота снова сойдутся, чтобы защитить то, что было Глэйдом, от гриверов.

Минхо лишь раз спросил его, пока все остальные были заняты подготовкой к побегу:

– Ты знаешь, что делаешь, Томас?

Томас не знал. Он не знал, что ждет их в логове гриверов, и действительно ли там есть выход, но зато он был на все сто процентов уверен, что лучше попытается, чем будет сидеть тут и ждать неизвестно чего. Единственное, чего он боялся, это того, что Минхо может его не поддержать.

Но Минхо, казалось, прочитал все по его глазам и больше не задавал вопросов. Он просто молча шел за ним и делал то, что от него требуется.

***

Томас был подавлен, когда они оказались в вертолете, уносившем их от Глэйда, от лабиринта и всего того, что произошло за эти несколько недель, которые он провел здесь. Не только из-за смерти Чака, славного мальчугана, который стал ему младшим братом и о котором Томас испытывал потребность заботиться.

Но еще и потому, что лабиринт, хотя и казался всем остальным проклятым местом, из которого нет выхода, тюрьмой, в которой остановилось само время, для Томаса был целым маленьким и одновременно бесконечным миром, где он и Минхо могли остаться вдвоем. Когда они бежали по гулким коридорам, разбрызгивая вокруг эхо, время действительно останавливалось. Томас считал вдохи бегущего впереди парня, не слыша собственного дыхания, смотрел в спину фигуре, которая, как будто сама по себе излучала уверенность, и не думал ни о чем, кроме бега.

О том, что происходило кроме бега, он сейчас предпочитал не задумываться вовсе. Например, о том, как этот самый парень прижимал его к стене своим телом, заставляя задыхаться от бешеного, крышесносного удовольствия, доводя до разрядки рукой, а иногда и ртом. Или о том, как слегка горчат от пота его губы, и вместе с тем, как до пронзительных мурашек приятны его поцелуи. Об ощущении грубых мозолистых пальцев, скользящих по его телу и горячечном, чуть сбивчивом шепоте, сводящем с ума: «Ты этого хочешь от меня, Томми?»

И как этот тихий, но такой уверенный, казалось бы, проникающий в каждую клеточку его тела, шепот заставляет колени подкашиваться, а сознание туманиться. Особенно, когда Минхо зовет его так обманчиво ласково, в то же время, лаская почти грубо и бесцеремонно.

Выбравшихся из лабиринта парней и одну девушку доставили в какой-то лагерь, где их встречал похожий на крысу мужик по имени Дженсен. Томасу он не понравился сразу. Одна только его внешность и обманчиво добродушное, но вместе с тем странно ехидное выражение лица, казалось бы, таившее в себе насмешку, заставляли ждать от этого Дженсена подвоха.

Мягкий прием нисколько не усыпил бдительности Томаса. Все казалось ему слишком странным, слишком… хорошим, чтобы быть правдой. Но остальные просто радовались тому, что можно хоть на минуту расслабиться и не думать о собственной безопасности. Только Ньют выглядел подавленным и замкнутым из-за того, что произошло на базе ПОРОКа. Из-за Галли.

Дженсен любезно предложил им принять душ, и впервые за эти сумасшедшие сутки Томас испытал маленькое облегчение. Простое помещение, стены которого были покрыты белым кафелем, являлось общей душевой и обещало истинное наслаждение. Просто рай, блять, на земле.

Сюда-то и завели спасенных глэйдеров. Всех, кроме Терезы, разумеется. В соседней кабинке плескался Минхо. Томас стоял под горячими струями душа, тихо наслаждаясь возможностью впервые за все то время, что он себя помнил, нормально искупаться и смыть с себя пот, кровь и усталость чертового дня. Это было настолько восхитительно, что даже вернуло ему силы и ясность мысли.

Он слышал, как остальные закончили и ушли, но остался стоять, упираясь руками в стену и подставляя спину горячим струям воды. И даже сумел не вздрогнуть, когда почувствовал на бедрах большие ладони.

Минхо появился совершенно бесшумно, и хотя Томас не видел его, эти руки он узнал бы из тысячи. Мозолистая ладонь скользнула вдоль его спины, длинные уверенные пальцы вплелись в мокрые волосы на затылке, слегка массируя и заставляя Томаса подставляться под эти ласки, как кота. Он зажмурился, начиная дышать медленно и глубоко, и окончательно расслабился от знакомых, почти нежных прикосновений. Пальцы скользнули чуть ниже, обхватывая за шею сзади, мягко сжали, на мгновение позволяя ощутить, какими жесткими и неумолимыми они могут быть, и Томас подчинился их давлению, выпрямляясь и прижимаясь к стене грудью.

И почувствовал, как твердое тело Минхо сзади тут же вжимается в него. Томас закусил губу, подавляя стон. Впервые Минхо был так близко полностью обнаженный, и он мог ощутить, как чужой твердый член прижимается к его бедру. По позвоночнику побежали мурашки, задница невольно поджалась, но Томас даже не подумал отстраниться. Наоборот – подался назад, стремясь прильнуть к Минхо плотнее, и сказал:

– Не тяни, Минхо. Сделай это.

Минхо ничего не ответил, но Томас внезапно ощутил, как его губы прижимаются к левому плечу, покрывая быстрыми поцелуями мокрую кожу. Руки Минхо скользнули по его бедрам, а потом правая неторопливо очертила мышцы пресса, опускаясь все ниже, пока не обхватила член. Томас против воли подался вперед, толкаясь в эту восхитительную руку и успокаиваясь от привычного ощущения – Минхо сзади вжимается в него, его руки скользят по телу, а теплое дыхание касается уха. Пальцы неторопливо сомкнулись на его твердом члене жестким кольцом, ладонь заскользила по всей длине в дразняще медленном ритме.

Томас опустил голову, упираясь руками в стену перед собой, и часто задышал. Минхо покусывал его шею и плечи, не давая сосредоточиться на своих движениях внизу. Руки Томаса дрожали от напряжения каждый раз, когда он инстинктивно подавался вперед, чтобы глубже погрузиться в чужую ладонь, но Минхо, сволочь, тут же размыкал пальцы.

Томас застонал сквозь зубы и обернулся через плечо.

– Сука ты, Минхо, – пробормотал он.

– Я знаю, – хмыкнул кореец насмешливо, но тут же шумно втянул воздух сквозь зубы, когда почувствовал, как Томас вжимается задницей в его бедра. – Что ты творишь?

– Скажи еще, что не ждал этого, – выдохнул Томас, поворачиваясь и требовательно запуская пальцы в его волосы. – Ну же, Минхо, или ты пришел сюда не за этим?

Минхо ничего не ответил и тогда Томас впился в его губы, напористо скользнув языком между ними. Хотел, чтобы у Минхо не было ни единого шанса опомниться и перехватить инициативу, как тот делал всегда. Внезапно толкнул его самого к стене, обхватил ладонью его член, проводя большим пальцем по головке, и укусил за нижнюю губу.

И пока Минхо не успел ничего предпринять, Томас опустился на колени и, не колеблясь ни секунды, накрыл губами головку. Минхо не издал ни звука, но Томас почувствовал, как его пальцы вплетаются в волосы, слегка оттягивая, словно желая остановить. И все же в этом протесте не было той самой уверенности, с которой Минхо отталкивал его обычно.

Торопясь доставить ему удовольствие, Томас попытался взять глубже, предсказуемо подавился, но не остановился на этом. Ему понадобилось несколько минут, чтобы приноровиться к размеру и длине. Минхо его не торопил, но пальцы в волосах сжимались так, что было почти больно, и, тем не менее, Томас ни за что на свете бы сейчас не смог прерваться.

Ему хотелось заставить Минхо кончить. Заставить кричать от своих ласк. Поэтому, когда тот не выдержал, начиная вбиваться в его рот быстрыми резкими толчками, Томас не стал отстраняться, только плотнее сомкнул губы. Солоноватая струя спермы ударила в небо. Он подождал еще немного, заставив себя проглотить сколько получится, и только потом поднялся на ноги.

Минхо пришел в себя удивительно быстро. У самого Томаса уходило несколько минут на то, чтобы отойти от оргазма. Но когда он выпрямился, то наткнулся на пристальный потемневший взгляд почти черных сейчас глаз.

– Что? – хрипло спросил Томас. – Хочешь мне что-то сказать?

– Только то, что ты псих, – хмыкнул Минхо, прислоняясь затылком к кафелю.

– Почему, черт возьми?

– Потому что ты теперь от меня не отвяжешься, новичок, – дернув его на себя, рыкнул Минхо. – Что бы ни случилось, Томми, знай, что я стою за твоей спиной.

Томас не понял, к чему была вторая фраза, но в следующий момент ему стало не до того. Минхо снова прижал его к стене, заставив забросить правую ногу себе на бедро и тем самым открывая полный доступ к поджавшейся от испуга заднице Томаса.

Его пальцы скользнули в ложбинку между ягодицами, медленно, но неумолимо проникая внутрь, и Томас задохнулся. Сначала от непривычного ощущения и запоздалой неловкости. Все-таки, хотя он и представлял себе этот момент сотни, нет, тысячи раз, было слишком странно стоять тут с пальцами Минхо в собственной заднице, прижатым к кафелю его телом. Инстинктивно расслабившись, чтобы облегчить ему задачу, Томас зажурился, и тут же сдавленно охнул – Минхо мстительно укусил его за нижнюю губу. Минхо хотел, чтобы он смотрел ему в глаза в этот интимный ни с чем несравнимый момент.

И Томас послушался, заставляя себя смотреть. Он смотрел и тогда, когда в него входили уже не пальцы, а член Минхо. Было ли ему больно? Да, было, поначалу. Минхо внимательно следил за выражением его лица, то замедляясь, то проталкиваясь глубже, и стараясь не сделать проникновение еще неприятнее, ведь для него это было так же впервые, как и для самого Томаса.

Наконец он оказался в нем полностью, и Томас хрипло выдохнул, закусывая губу, чтобы не застонать от ощущения наполненности. Член Минхо растягивал его, и хотя он был лишь в заднице, Томасу казалось, что он заполнен весь, и дышать становилось трудно не только из-за окутывающих их клубов пара от горячей воды.

Он выключил воду, цепляясь за плечи Минхо и подставляя шею под его поцелуи-укусы. Сейчас Томас совсем не подумал о том, что скажет остальным ребятам, когда те увидят засосы на его горле.

Внезапно в душевой послышались звуки шагов. Кто-то вошел. Минхо тоже слышал это, но даже не подумал перестать двигаться. Томас чувствовал, как его член скользит глубоко внутри, и с трудом сдерживал стоны. Они смотрели друг на друга, и в глазах Минхо читались смешливые искорки, когда он проникал особенно глубоко, задевая внутри что-то, от чего Томасу хотелось заорать «Еще, блять, Минхо! Сделай так снова!»

– Томас? Минхо? Вы все еще тут? – голос Уинстона послышался совсем близко. – Томас, тебя Дженсен ищет.

У Томаса все же вырвался всхлип, и он испуганно распахнул глаза. Минхо с поразительным хладнокровием продолжал свое черное дело, доводя его едва ли не до истерики своими неторопливыми длинными толчками. Он поднес запястье к губам Томаса, буквально втискивая ему в рот, и тот с благодарностью сомкнул на нем зубы. И как раз вовремя – Минхо, сука, ускорил темп, умудряясь двигаться так, чтобы их бедра не шлепались влажно друг о друга. Томасу пришлось крепче сжать зубы на его руке, чтобы не заорать.

– Хм, странно, – пробормотал Уинстон. – Где эти двое шляются?

Несколько секунд было тихо, а потом, к облегчению Томаса, послышались звуки удаляющихся шагов. Всхлипнув, он выпустил руку Минхо, кончил и обмяк, когда долбанный кореец в очередной раз неожиданно резко и грубо врезался в него. Это было уже больше того, что он мог вынести для первого раза.

Тихий смешок раздался над ухом. Минхо обхватил его руками за бедра, буквально натягивая на себя еще несколько раз, и тоже кончил.

Он включил воду, чтобы смыть с них пот и сперму, и первым вышел из кабинки, не сказав больше ни слова.

Томас остался стоять один под струями душа, опустошенный, со звенящей головой и колотящимся сердцем, чувствуя, как из задницы вытекает сперма Минхо. Ноги подкашивались, и в целом он еще никогда не чувствовал себя таким одновременно разбитым и приятно расслабленным.

========== Глава 5 ==========

Когда Томас вышел в общую залу, то увидел кучу незнакомых ребят. Их было реально много. На пару секунд он даже растерялся, но тут его окликнул Минхо, который уже направлялся к нему. Видимо, следил за входом, ожидая, когда Томас появится.

– Минхо, что за дела? – спросил Томас, удивленно оглядывая полный зал чужих лиц.

Азиат повел его к столику, за которым сидели Фрайпан, Уинстон, Ньют и еще какие-то парни.

– Были еще лабиринты, – коротко сказал он.

Томас снова огляделся. Получается, все эти ребята из других лабиринтов? ПОРОК не только над ними ставил свои идиотские эксперименты?

Но даже эту новость он воспринял без особых эмоций, слишком вымотанный событиями сегодняшнего дня. Твою мать, даже для него этого было слишком! Сначала побег из Глэйда от Галли, потом осада логова гриверов, сообщение от Авы Пейдж, убийство сначала Чака, а потом Галли, появление дженсенова патруля, полет до их базы и – вишенкой на торте, – внезапный трах с Минхо в душевой кабинке. И теперь еще вот оказывается, что помимо их лабиринта, были другие!

И все же Томас заставил себя сосредоточиться и расспросить незнакомых парней, сидевших с его друзьями. Они как раз рассказывали о том, как их забрали из лабиринта, в котором они жили, все те же мужики под командованием крысы-Джесена.

Получалось, что Дженсен, вроде как, спас многих ребят. Но что-то не складывалось. Как-то странно это было, что он практически в одно время вытащил людей из разных лабиринтов и теперь собирается переправить их в Убежище. Почему не всех сразу? Почему каждый вечер только несколько человек?

Томас узнал от новых знакомых, что дольше всех здесь пробыл мальчишка по имени Айрис, которого спасли из лабиринта с одними девчонками неделю назад. Той же ночью этот самый Айрис показал ему кое-что, заставив пойти следом по вентиляционной шахте.

То, что Томас узнал, показалось ему не просто подозрительным. В голове рисовалась примерно следующая картина: каждый вечер Дженсен забирал около десятка человек, чтобы якобы переправить их в некое мифическое Убежище. И каждую ночь, сразу после того, как он забирал их перед отбоем, в секретную лабораторию привозили новые тела. Ровно столько, сколько забирал Дженсен. Проследить причинно-следственную связь было совсем не трудно. Либо Дженсен врет, либо это не трупы, а манекены, которые везут в кладовку, что маловероятно.

Томас, естественно, решил поделиться своими сомнениями с остальными. Он все рассказал им за ужином и сообщил, что собирается узнать, зачем Дженсену трупы и какого хрена он делает с ними в этой лаборатории.