Текст книги "Страсть инкуба (СИ)"
Автор книги: Лиэлли
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
========== Голод зверя ==========
Жизнь текла своим чередом, время летело незаметно. С того момента, как вампир Каэлин появился в жизни Шейда, прошло почти два месяца. Что Шейд мог сказать? Его любовник был вспыльчив, импульсивен, не терпел неповиновения и просто обожал кровь, как и все вампиры. А еще он был очень властным, стремился контролировать все и каждого, что очень часто причиняло Шейду большие неудобства. Он уже понял, что Каэлин – довольно крупная шишка, видел его помощника с жуткими черными глазами. Даже бывал у него дома. Как-то Дэмис приехал за ним и, без разговоров затащив в машину, отвез в особняк босса.
Шейд не мог разобраться в своих хаотичных чувствах. Каэлин ворвался в его жизнь так внезапно, и теперь стал практически ее центром. Без его разрешения Шейд не мог даже в туалет сходить! Вездесущий и всевидящий вампир контролировал каждый его шаг. Потому что Каэлин дю Шарм… был очень ревнивый вампир. Теперь Шейд не мог ходить по выходным в клуб с друзьями, все его звонки отслеживались, за каждый свой шаг он вынужден был отчитываться перед вампиром, причем он даже не успевал раскрыть рта, все его мысли были перед Каэлином как на ладони.
А когда Шейд узнал, что его любовник – еще и Владыка всех вампиров… то окончательно понял, что влип. Он не мог сказать, что его новый жизненный распорядок причинял ему такие уж сильные неудобства. Ведь, черт возьми, в постели Каэлин был богом, а Шейд умел находить плюсы в любой, даже самой безвыходной ситуации. И хотя Шейду ни разу не доводилось быть сверху, но он не жаловался. Его вампир был с ним порой нежен и мягок, словно ластящийся кот, а порой он был страстным и нетерпеливым. И каждый секс казался умопомрачительней и слаще предыдущего. Шейд охотно разрешал вампиру пить его кровь, и взамен Каэлин заботился о нем так, как не заботилась даже родная мать, вот честное слово! Вампир следил, чтобы Шейд правильно питался, и каждый день для него на столе лежало все, что его душа пожелает, разумеется, с одобрения самого Каэлина. Иногда вампиру хотелось попробовать чего-нибудь эдакого, и тогда ему приходилось есть, к примеру, омаров в сливочном соусе и запивать все это сладким белым вином. Страшно представить, что за гремучая смесь, но Каэлину нравилось, потому что тогда кровь Шейда становилась пряной и приобретала терпкий чарующий аромат. Шейд прекрасно понимал, что для вампира он просто игрушка, и Каэлин бросит его, как только ему надоест. Понимал, что не вызывает у того ничего, кроме похоти и жажды. Он практически был его личным каждодневным блюдом, но процесс поглощения крови приносил им обоим столько удовольствия, что Шейд не мог отказаться от этого, потому что привык, подсел на это, как наркотик. Но было и еще кое-что…
Кажется, он начал питать к вампиру чувства, которые его самого приводили в смятение. Разве можно заниматься с кем-то сексом и при этом ничего к нему не испытывать? Даже банальной привязанности или комфорта в его присутствии, хотя вряд ли в присутствии такого существа, как Каэлин дю Шарм, можно было испытывать комфорт. Однако Шейд ощущал удовлетворение, находясь рядом с ним – таким холодным и невозмутимым. В любом случае, он не был из тех людей, которые могут заниматься сексом просто так. Ему было легче избавиться от напряжения самому, посмотрев какое-нибудь порно, чем снять шлюху или, познакомившись в клубе с какой-нибудь девицей, провести с ней одну ночь. Шейд так не мог. Не мог он так и с Каэлином, даже понимая, что тот использует его: просто заниматься сексом без обязательств. Не такого склада человеком он был. И невозможно было убить чувство привязанности, даже не привязанности, а чего-то более глубокого, невероятно нежного и хрупкого, что начало зарождаться в душе и ярко вспыхивало каждый раз, когда он видел своего несносного, высокомерного, властного и вредного вампира. Он пытался прятать его от Каэлина, но разве можно скрыть что-то от существа, которое читает твои мысли?
Шейд очень медленно, постепенно узнавал вампира все лучше. Для него он не был Владыкой, как для других. Для него Каэлин дю Шарм был страстным и нежным, мягким и свирепым, ласковым и жестоким одновременно. Любовником. Но Шейд был уже достаточно взрослым человеком, чтобы четко разделять для себя: где кончается банальная похоть и начинаются чувства.
Часто ему приходилось проводить ночи в особняке Каэлина, даже если тот был занят неотложными делами. Шейд в это время мог слоняться по всему дому, валяться в бассейне в надувном кресле, просто спать, играть с собакой Дэмиэна или просвещаться в огромной библиотеке своего любовника, где были собраны самые невероятные книги. Очень впечатлил Шейда «БЕСТИАРИЙ», имевший много томов, в каждом из которых рассказывалось только об одном конкретном виде балансиров; но самая главная книга, толщиной чуть ли не в талию самого мужчины, представляла для него особенный интерес. В этом чудовищном фолианте была собрана информация обо всех балансирах мира. На каждые две страницы приходилась иллюстрация и непосредственно сам текст. Огромный раздел был посвящен демонам, и Шейд нашел в нем много их разновидностей: от самых маленьких и пронырливых демонов, сделок и продавцов артефактов, до могущественных демонов, которые занимали верхушку демонической иерархии. Примерно на одиннадцатой странице Шейд нашел описание инкуба, которое его крайне позабавило. Он знал, кто такие инкубы, но никогда не думал, что они могут быть демонами, да еще и одними из сильнейших. Когда он посмотрел на иллюстрацию, то едва не вздрогнул – монстр, склонившийся над человеческим телом, выгнувшимся в порыве экстаза, был поистине ужасен, порочен и… прекрасен в своей чудовищной гротескности. На рисунке, выполненном черными красками, было наглядно показано, как инкуб пьет жизненную энергию человека. Рядом же на соседней странице шел текст, огибая картинку, витыми гранеными буквами. Речь шла об изображенном демоне, его способностях, социальном статусе в демонической иерархии, способе его убийства, особенностях… Обо всем.
Шейда передернуло, он поспешно перевернул страницу. Неужели и такие страхолюдины бывают? Надо будет поинтересоваться у Каэлина. Кстати о птичках…
Мужчина принялся искать раздел о вампирах и вскоре нашел. Он был довольно тонкий, как ни странно.
«Много жадных чудовищ скрывается во тьме, питаясь людскими страхами и ужасами. Некоторые любят человеческие сны, нагнетая на людей кошмары, некоторые предпочитают негативные эмоции. Но есть такие, что являются паразитами в буквальном смысле. Они истязают людей, присасываются к ним, питаясь их кровью и болью. Особо же изощренные твари могут обмануть смертного, очаровав его своим голосом, взглядом, словами, и тогда несчастная жертва почувствует от процесса своего умерщвления такое же удовольствие, как и сам вампир. Не это ли самое омерзительное действо, какие только могут совершать балансиры?
Короли ночи, князи тьмы, демоны крови, ламии, кровопийцы – им не одна тысяча лет. Вампиры появились на земле практически сразу же после светлых и темных эльфов, Перворожденных балансиров. Как и другие балансиры, они являются неотъемлемой частью природы, а потому имеют способность размножаться. В отличие от иных природных духов, вампиры обладают предрасположенностью ко всем четырем стихиям – огню, воде, воздуху и земле. Чем старше вампир, тем большим количеством стихий он может овладеть. Вампиры бессмертны. Особые отличия – ментальная магия, магия огня, магия воздуха и магия льда, телекинез».
Далее шла подробная информация об иерархии вампиров, их скрытых способностях и способе убийства. Шейд сам не заметил, как чтение поглотило его с головой. Забыв обо всем, мужчина взахлеб читал найденную информацию, склонившись над столом.
– Что, конфетка, появилось желание оторвать мне голову? – вкрадчивый голос Каэлина, раздавшийся над самым ухом, заставил его вздрогнуть.
– Что? – он обернулся к вампиру, который оказался внезапно близко, заставляя его отклониться назад, упершись ладонями в стол позади себя. – Нет… Я просто смотрел…
– Эту книгу написал архангел Гавриил.
– Архангел? Ты смеешься надо мной… Разве они существуют?
– О, я могу запросто познакомить тебя с одним демоном и парочкой бесов, если пожелаешь, – хмыкнул Каэлин. – Ангелов, к сожалению, поймать не так-то просто.
Вампир бросил короткий взгляд на книгу, и тяжеленный том, который даже Шейд с трудом удерживал одной рукой, плавно поднявшись в воздух, вернулся на свое место. Телекинез.
Каэлин наклонился еще больше, и Шейду пришлось сесть на стол. Вампир тут же вклинился между его коленями и прижался к его губам.
– Ты очень любопытный, ты это знаешь?
– Это была лишняя возможность узнать о тебе что-то еще, – Шейд пожал плечами, стараясь не обращать внимания на чарующую близость вампира. – И… Каэлин, это как-то… нечестно, не находишь?
– Нечестно? – вампир с легкой издевкой вздернул бровь. – Что именно?
– То, что ты специально… очаровываешь меня. Теперь я это понимаю. Зачем тебе это делать? Ты боишься, что я могу перестать… перестать тебя желать?
Кажется, вопрос чрезвычайно удивил Каэлина, потому что тот немного отстранился, долго вглядываясь в лицо Шейда, и мужчина поспешил закончить свою мысль:
– Я имею в виду, что ты просто не оставляешь мне шансов… разглядеть тебя настоящего. Если ты перестанешь постоянно меня гипнотизировать, прежде чем затащить в постель, то, может быть, я смог бы самостоятельно проявить инициативу, тебе так не кажется?
Лицо вампира заледенело, и Шейд, как ни старался, не смог прочесть ни одной эмоции в холодных серых глазах.
– Каэлин, просто… Я понимаю, что я для тебя всего лишь… игрушка, но, черт возьми, ведь мне не все равно. Ты можешь чувствовать ко мне только голод и похоть, но я-то чувствую совершенно другое.
– Чего ты хочешь? – процедил вампир.
– Хочу чуть больше свободы в отношениях с тобой. И я имею в виду, что хочу, чтобы ты дал мне шанс тебя хоть немножко узнать, а не ослабил свой контроль над моими действиями.
– Я тебе интересен? – Каэлин склонил голову на бок. – Хочешь узнать меня? А ты не думаешь, что ты обо мне узнаешь то, что может тебе не понравиться?
– Ты этого боишься? – парировал Шейд.
– Мне все равно. Я уже сказал, что ты мой, и мне не важно, как ты будешь к этому относиться.
– Я знаю, перестань твердить мне это постоянно! – Шейд поерзал на столе, устраиваясь поудобнее. – Именно поэтому я пытаюсь хотя бы для себя разнообразить наши отношения. Если прямо: меня не надо тянуть в постель насилу, черт возьми! Не надо следить за каждым моим шагом, ты ведь знаешь, что я не сделаю ничего такого, что тебе не понравится, тем более что ты можешь без труда узнать все, о чем я думаю. И не надо внушать мне какие-то свои мысли, если ты хочешь, чтобы я что-то сделал! Черт возьми, будь же проще, Каэлин! Ты не пробовал просто… Просто попросить?
Шейд заглянул в стальные глаза, сам не зная, что надеется там увидеть. Может быть, он хотел знать, что хоть что-то значит для этого высокомерного, всемогущего и такого холодного вампира.
– Хорошо, – неожиданно покладисто согласился Каэлин. – Поцелуй меня. Как… как тогда, в клубе.
Шейд даже задержал дыхание на пару секунд и, продолжая смотреть ему в глаза, медленно наклонился вперед, осторожно накрыв холодные губы своими.
Может быть, Каэлин сам не осознавал этого, но он был очень раним. Шейд понимал это. Иначе зачем бы еще вампир отгородил себя от всего остального мира непроницаемой ледяной стеной, через которую не могли пробиться даже чувства к его собственному сыну Дэмиэну? Холодный и властный, Каэлин дю Шарм казался неуязвимым. У него не было слабостей, но Шейд про себя только удивлялся, как он мог так долго прожить на свете, не подпуская к себе никого? Сам обречь себя на это вечное одиночество? Для открытого, общительного и веселого Шейда такое добровольное «отшельничество» казалось дикостью.
Вскоре Шейд убедился, что вампиру не все равно, как к нему относится его игрушка. Тот разговор в библиотеке принес свои плоды очень быстро. Каэлин оказался весьма понятливым и даже почему-то готовым идти на уступки со своей стороны. После того разговора он перестал воздействовать на Шейда своим нереальным очарованием не принадлежащего миру людей существа. Шейд не думал, что Каэлин станет просить, но он действительно впредь всегда интересовался, не хочет ли Шейд, не может ли, не согласен ли он… И так далее. И разве можно было отказать ему? Даже зная, что, в общем-то, несмотря на эти вопросы, у него нет выбора, кроме как сказать «да», Шейду было приятно оттого, что Каэлин все-таки предварительно интересовался его мнением.
Иногда, когда вампир лежал рядом с ним в постели, запустив ему в волосы длинные пальцы, ласкал губами его ушко или просто чертил узоры пальцем на груди, Шейду казалось, что, может быть, есть шанс сделать его чуть более открытым? В такие мгновения властный и всесильный Владыка вампиров казался таким… таким теплым, уютным, спокойным… Родным? Шейду хотелось верить, что он может растопить лед, которым Каэлин окружил свое сердце.
Мужчина не пытался сбежать от своих чувств или обманывать себя, и скрывал он их не от себя, а от Каэлина, потому что понимал: что как только вампир узнает, что он к нему испытывает, – их отношениям конец. Интерес охотника, хищника остынет, и Каэлин бросит свою игрушку. Шейд не был горделивым, такое отношение к себе его не задевало. Понятное дело, что для вампира он никогда не станет чем-то большим, чем просто «мальчик для кормления». Но его устраивало и такое положение дел, и он не пытался испортить его своими признаниями, как и не желал добиться взаимности.
Он просто ждал, когда их странным отношениям придет конец, ведь рано или поздно он надоест Каэлину а пока позволял ему творить всё, что он захочет. Несмотря на то, что у вампира было все, чего пожелает душа, – деньги, власть, богатство, бессмертие, верный слуга и любимый сын – Шейд считал, что Каэлин гораздо несчастнее, чем он сам, простой смертный, у которого имелись лишь работа и небольшая квартирка. Потому что Шейд не боялся любить и чувствовать, в отличие от своего любовника.
Иногда днем он мог наблюдать за спящим Каэлином. Шейд и сам не ожидал, что ему будет так приятно, когда однажды вампир разрешил ему остаться после долгой и бурной ночи. Остаться в его спальне. Днем. Тогда, когда вампир уязвим. Когда он впадет в легкий транс, заснув за задернутым светонепроницаемым пологом из тяжелого черного бархата. Не будет чувствовать, шевелиться, реагировать… Шейд лежал и смотрел на своего спящего любовника. Теперь он мог рассмотреть его беспрепятственно, и Каэлин не сумел бы прочесть его мысли, потому что был погружен в глубокий крепкий сон.
Сам не ожидая от себя такого, с нежностью Шейд перебирал длинные черные пряди, ласкал пальцами бледное утонченное лицо, целовал холодные губы и смотрел, смотрел… Не в силах оторваться.
*
Сегодня днем Шейду нужно было наведаться на работу, чтобы пересчитать партию груза, которая поступила в его прошлую ночную смену. Выявили какую-то недостачу и вызвали его.
Когда он по дороге на работу свернул за угол, на него напали. Он даже не ожидал, что средь бела дня такое может произойти. Его схватили за шею и приложили головой об стену так, что он мгновенно потерял сознание.
Очнулся Шейд в каком-то сыром и темном подвале. Где-то капала вода. Его руки были прикованы цепями к скобам в бетонной стене. Он дернул – цепь едва вздрогнула. Она была настолько тяжелой, что он даже не мог ее приподнять! Руки ощутимо отекли и болели от тяжести кандалов. Кандалы его, кстати, были довольно свободными в обхвате вокруг запястья, но недостаточно, чтобы он мог протиснуть ладонь.
Здесь было очень холодно, во рту пересохло и хотелось пить.
– Очнулся, корм?
Шейд поднял голову. Скрестив руки на груди, над ним возвышался мужчина. Холодный взгляд голубых глаз, светлые соломенные волосы и, конечно же, красивое лицо, на котором застыло ледяное надменное выражение. Вампир.
Шейд не знал, что у кого-то глаза могут быть холоднее, чем у его любимой снежной королевы. Тот промораживающий холод, что стыл в глазах блондина, невозможно было сравнить с выражением любимых серых глаз. Если Каэлин отгородил свое сердце ледяной стеной, то у этого вампира… лед вмерз в само сердце.
– Кто ты такой? – хрипло спросил Шейд.
– Меня зовут Эллин, детка, и я твой персональный кошмар.
*
Следующие два дня Шейд горел в аду. Вампир вколол ему в вену какую-то жидкость. Почти два дня организм пытался усвоить ее; она распространялась и всасывалась, проникая в системный кровоток, меняла состав крови и, разнесшись по всему организму, постепенно его перестраивала. Шейд был здоровым, сильным мужчиной и смог адаптироваться под этот вирус. Он ломался. В буквальном смысле этого слова. Сознание плавало на грани яви и бреда, давление в теле нарастало с каждым часом, из носа и ушей текла кровь. Кости трещали, все тело пылало и ломило. К вечеру он не мог сдерживать крики. Эллин же только смеялся, глядя на его мучения и, казалось, наслаждался воплями мужчины.
Жидкий огонь разлился по всему телу, органы, казалось, плавились, сердечно-сосудистая система перестраивалась, скелет рушился, чтобы восстановиться уже другим. Это было настолько больно, что Шейд периодически отключался, но ненадолго – боль не давала ему кануть в блаженное забытье. Бывали такие моменты, когда Шейду казалось, что он не выдержит больше ни секунды. Кровь и пот заливали лицо, он захлебывался в собственных криках, эхом отдававшихся от стен его темницы.
На третий день адский жар, наконец, начал спадать, перестройка скелета закончилась. Шейд чувствовал себя усталым и разбитым. Все тело беспощадно ныло. Он просто повис на своих цепях безвольной массой. Эллин дал ему передохнуть только несколько часов, в течение которых Шейд иногда просыпался, потом снова погружался в вязкое марево своих кошмаров, и тогда ему казалось, что пожар в теле снова разгорается.
На следующую ночь Эллин явился снова и принес полную чашу красной жидкости.
– Ну а теперь, птенчик, повеселимся, – клыкасто ухмыльнулся вампир. – О, я знаю, малыш, ты хочешь пить, верно?
Он поднес к губам Шейда чашу. Мужчина машинально сделал большой глоток и тут же, закашлявшись, с отвращением выплюнул эту жидкость. Кровь. Это была кровь.
– Не хочешь? Какая жалость… Но воды тебе не видать, птенчик, – наигранно огорчился вампир.
Затем пытка продолжилась. На четвертый день, терзаемый сильной жаждой, Шейд не сумел сдержаться. Чаша была выпита до дна. Кровь, которую Шейд выпил, была нечеловеческой, как потом признался Эллин. Она принадлежала вампиру.
Он смотрел, как жадно пьет Шейд, как тонкие струйки крови текут по его подбородку и груди, и смеялся, смеялся… А потом, наклонившись, слизнул с его губ рубиновые капли, медленно проводя языком вдоль шеи и груди.
Шейда передернуло от отвращения.
Шестой день его пытки ознаменовался новым событием – Эллин принес с собой плеть. Отрастив когти, вампир полоснул ими по груди Шейда, и мужчине пришлось сжать зубы, чтобы не зашипеть от обжигающей боли. Эллин отошел на шаг, слизнув кровь с кончиков своих когтей, и стал наблюдать за тем, как глубокие борозды на груди Шейда медленно, но стремительно зарастают. Кожу щипало и жгло, пока раны регенерировали. Через некоторое время от глубоких кровавых борозд на груди не осталось и следа, лишь кожа немного покраснела.
– М-м-м… Хорошо, очень хорошо, малыш, – улыбнулся блондин. – И почему ты не родился оборотнем? Вирус так прекрасно прижился в твоем теле…
И начался новый ад.
Эллин медленно охаживал его плетью, оставляя на теле глубокие порезы, которые мгновенно регенерировали. Неизвестно чего он пытался добиться, но, кажется, Шейд понял, какую цель вампир преследует, когда тот подошел к нему и начал нашептывать на ухо, водя когтями по животу и глубоко вдавливая их в кожу:
– Ты любишь Каэлина, не так ли? Но ты для него всего лишь подстилка и корм. Сладкий мальчик, я понимаю, что дю Шарм нашел в тебе. Ты такой отзывчивый, сострадательный и добрый… Каэлин всегда обожал прямо противоположное ему. Бездомных собачек не подкармливаешь, нет? Нравится раздвигать ноги для вампира? Шлюшка…
Шейд не помнил, что произошло дальше. Глаза застила пелена ярости, гортанный рык заклокотал глубоко в груди и вырвался из горла. Взревев, мужчина рванулся из своих цепей, и запястья обожгло болью – серебро! Его кандалы были серебряными.
А Эллин смеялся. Хохотал ему в лицо. И этот смех распалял Шейда еще больше, подогревал его ярость и ненависть, такие, каких он никогда за всю свою жизнь он не испытывал. Звериный рев вырвался из груди, тело снова заполыхало, объятое пожаром, но теперь этот пожар был родной, уютный, и не причинял боли. Никакого треска, лохмотьев из кожи, боли… Тело перестроилось мгновенно и легко.
Теперь Шейд понимал, почему цепи такие тяжелые, а серебряные браслеты, сковывающие запястья, такие широкие для человеческих рук.
– О, сначала у меня было много планов. Я придумал сотню самых изощренных способов заставить этого гнусного выродка дю Шарма страдать. Глупая амеба, он зависим от вас, никчемные людишки, как бы презрительно к вам ни относился. Иначе бы не связался с той смертной шлюшкой Мари. – Эллин расхаживал вокруг ревущего и дергающегося в своих цепях оборотня и хлестал его плетью. – Сначала я решил подсунуть ему какого-нибудь сладенького мальчика, но потом подвернулся ты… Как вовремя, Шейд! Ты просто находка! Конечно же, этот идиот растаял. Ты как раз в его вкусе. И теперь, когда он к тебе привязался, я сделаю из тебя то самое чудовище, которых он ненавидит всей душой. И ты убьешь его для меня, потому что сам так захочешь, Шейд…
Шейд взревел так, что содрогнулись стены и потолок подвала.
Огромный серебристо-серый вервольф бесновался на цепях, рыча от ярости и ненависти. Сильные задние лапы имели строение волчьих, в остальном же телосложение оборотня мало отличалось от человеческого, разве что было намного больше и крепче: плечи раздались вширь, мускулы на руках вздулись, массивная широкая грудь и мощный мускулистый торс покрыты короткой серой шерстью, на длинных пальцах отросли волчьи когти, длинные и острые. Уши у вервольфа, как и у волка, стояли торчком, густая серая грива покрывала голову и шею.
– Великолепно! – Эллин пришел в восторг, горящими глазами глядя на оборотня, когда окончательно вывел того из себя. – Изумительный получился экземпляр! Вот теперь развлечемся…
И снова Эллин вколол ему какую-то дрянь. Вскоре Шейд понял, что это такое. Это вещество не давало ему вернуться в свой человеческий облик, заточив в теле монстра. Для чего? Для того, чтобы он мог выдержать новые пытки.
Плеть, серебро и каленое железо выматывали его так, что он обессиливал за ночь и вис на цепях, когда к утру Эллин оставлял его в покое. Первые три дня, проведенные в этом облике, Шейд бесновался и пытался наброситься на своего мучителя, но серебро держало его крепко. Оборотень был голоден, зол и хотел пить. На четвертый день Эллин принес ему и еду, и питье. Вновь это оказались вампирская кровь и сырое мясо. Шейд набросился на них, как безумный.
Звериная сущность оборотня поглотила его без остатка, он смотрел на вампира глазами животного, мечтая впиться ему в горло и разорвать, почувствовать, как горячая кровь заливает ему пасть…
Эллин торжествовал.
Через неделю началась его дрессировка. У зверя уже не осталось сил на ярость, он был угрюм, ворчлив и только бросался на приносимую вампиром адскую еду. Дрессировка заключалась не только в избиении хлыстом и серебром, но и в гипнозе. Эллин долго смотрел ему в глаза, ментально посылая ему те или иные приказы, совсем как собаке: например, подать голос, за что он получал кусок мяса или еще одну чашу крови.
Шейд забыл самого себя. Только звериный голод стал для него голосом разума и авторитетом, и ради проклятой пищи, к которой его приучил Эллин, Шейд слушался его, как последняя блохастая псина.
И вот наступил момент, когда хозяин пришел проверить, как Шейд усвоил его уроки. Каким-то извращенным способом вампир заставил его верить, что перед ним стоит не он – Эллин – а Каэлин. Он пришел – и плети, раскаленное добела железо и серебряный кинжал показались Шейду укусами комара по сравнению с той болью, что причинял ему Эллин теперь. И это была не физическая боль. Крохотный огонек разума, едва тлеющий в звериной сути, надеялся и верил, что это не Каэлин. Шейд пытался убедить себя в том, что это не Каэлин, и порой ему это удавалось. И когда такой любимый теперь вампир ходил вокруг него, охаживая его плетью-семихвосткой с серебряными острыми лезвиями, Шейд жмурился и только сильнее стискивал клыки.
Не Каэлин. Не Каэлин. Не Каэлин. Это все морок.
Он знал, чего добивается Эллин. Этот изверг уже довел его до такой кондиции, вывел из себя настолько, что Шейд потерял душевное равновесие, став послушной марионеткой в руках ненавистного вампира. Реальность, боль, иллюзии – все сплелось в один сумасшедший адский клубок эмоций и чувств. Эллин практически добился своего – сделал из человека зверя во всех возможных смыслах.
И Шейд также понимал, что этого зверя он хочет натравить на Каэлина.
Когда Эллин убедился, что его уроки были хорошенько усвоены им, он надел на него серебряный ошейник и снял с оборотня кандалы.
– Ну а теперь, малыш, мы наведаемся в гости к твоему любовнику. Я с наслаждением посмотрю, как ты разорвешь ему глотку и полакомишься его мясом… – свирепо усмехаясь, произнес он и послал в голову вервольфа образ залитого кровью Каэлина, и его самого, терзающего белоснежное мраморное тело, медленно отрывающего от него кусок за куском.
Зверь внутри Шейда заворчал и открыл свои вечно голодные светло-карие глаза.
Комментарий к Голод зверя
**От автора:** оборотни у меня классические, как в мире Ван Хельсинга. Смотрели? Лично для меня такой вариант оборотня – идеал.
========== Неблагой двор ==========
– Воу, воу! Притормози! Ты что, с ума сошла? Хочешь, чтобы я поверил, что я твой праправнук? – Эмет устало плюхнулся в кресло, но от шоколадки отказываться не стал.
В любой стрессовой ситуации надо жрать сладкое, это он хорошо усвоил. Прям как в Гарри Поттере: от шоколадки после нападения дементоров сразу лучше становится. Вот в особняке у дю Шарма он обжирался сладостями, теперь опять придется завязать поясок потуже… Эх!
– Да, именно так! – Фэйри с выражением умиления заботливой бабушки на лице смотрела, как парень жует шоколад. – Это можно легко проверить, между прочим.
– Да ну? Как же?
– Запросто. Берешь с пальца кровь, набираешь ее в какой-нибудь небольшой сосуд. Дожидаешься полуночи и подносишь к лунному свету. Если кровь засветится, значит, в тебе течет кровь фэйри.
– Чушь собачья, – пробормотал Эмет.
– Что тебе стоит убедиться в том, что я говорю правду? – девушка склонила голову вбок и мягко улыбнулась. – Но в любом случае это подождет. Давай-ка мы вернемся в Неблагой Двор, долго здесь оставаться я не могу.
– Куда-куда вернемся? Никуда я с тобой не пойду! – возмутился Эмет, едва не подавившись шоколадом.
– А если я скажу, что там тебя ждет Адреан?
Парень нахмурился, долго разглядывая фэйри.
– Не врешь?
– Честное слово!
– А ты о нем много знаешь?
– Все! – торжественно заявила тилвит тег.
– Гм… – Эмет заколебался. Ну что за жизнь такая… – Если ты мне расскажешь, тогда я с тобой пойду.
– А давай сделаем так. Ты пойдешь со мной, а я тебе все расскажу?
Эмет недовольно поджал губы и засопел, скрестив руки на груди. Хитрая «бабушка» протянула ему руку: в ладони фэйри материализовался большой рожок мороженого.
– Ну пойдем, не упрямься! Будь послушным внучком.
– Хрен с тобой, пошли! – махнул рукой Эмет, поскорее хапая мороженку, пока угощают нахаляву…
Фэйри вела его незнакомыми улицами минут пятнадцать, пока наконец не остановилась перед заброшенным домом. Тут велась стройка, но теперь она приостановилась, и, похоже, продолжать строить дом не собирались. Потянув на себя железную дверь склада, фэйри ободряюще улыбнулась поежившемуся парню. Как-то Эмет невзлюбил с некоторых пор такие места…
Когда дверь открылась, и они вошли внутрь, то Эмет обнаружил, что это не склад. Далеко-далеко, насколько охватывал взгляд, простиралась залитая золотым солнечным светом майская долина. Лес, ручьи и реки, а на горизонте – синие горы со снежными пиками. В долине, как в чаше, расположился огромный замок, а вокруг него были разбросаны уютные дома и особняки.
– Чтоб я сдох, – ошарашенно произнес Эмет.
– Это другое измерение, в котором находится Неблагой Двор, – пояснила Нари. – Здесь живут все фэйри и сама королева.
– Королева Неблагого Двора? Фея Моргана, что ли? – пошутил Эмет, но фэйри не улыбнулась.
– Демоница Лилит, – хмыкнула она. – Это тебе не Благой Двор, где живут одни добренькие день ши ¹. Здесь правят демоны и живут темные фэйри.
– То есть… Адреан отсюда родом?
– Почти. – Нари стала спускаться по травянистому склону вниз, в долину. – Он, как и все демоны, когда-то был человеком. На заре времен, когда век людей только наступал, поймать их было легче легкого, особенно если человек нечист душой. Адреан совершил преступление и попался в сети неблагих фэйри. Это я привела его сюда, здесь он переродился. Когда-то его звали Томас Джеймс Стюарт, он был горцем из северных шотландских племен О’Доналлов. Наша королева сделала его инкубом. Я тебе это все сейчас рассказываю, потому что ты уже помечен им.
– Так это типа секретная информация, что ли?
– Узнать истинное имя демона, то есть то имя, которое принадлежало ему при смертной жизни, невозможно. А если посчастливилось… Что ж, тогда это практически неограниченная власть над ним. К тому же демоны обычно скрывают то, кем были в прошлой жизни и когда родились.
– Ух ты… И много на свете существ, которые знают настоящее имя Адреана?
– Некоторые фэйри, которые имеют к нему прямое отношение, и друзья.
– Что значит «прямое отношение»?
– Ревнуешь? – хихикнула тилвит тег.
Эмет фыркнул.
– Лучше скажи мне… как так получилось, что ты моя бабушка, и правда ли, что я теперь… эм… ну как можно узнать, что ты залетел? Не пойду же я делать узи? И вообще… как я рожать буду?
– Спокойно, малыш, не паникуй. Магия поможет. А насчет первого твоего вопроса… Ну что поделать, по молодости и не так плясать будешь! – засмеялась фэйри.
– По-моему, ты и сейчас не старая…
– Смущаешь. – Нари порозовела от удовольствия.
– Я могу увидеть Адреана сейчас? И зачем его вообще забрали?
– У него… трения с королевой, – пожала плечами фэйри. – Вообще сказать, он должен был явиться домой еще три года назад.
