Текст книги "Несмотря на расстояния и время"

Автор книги: ЛенаФуксия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

7

– Густав, зайди и Крепыша захвати, – произнёс босс в трубку непривычно тихо.

Два бугая, сшибая друг друга в дверях плечами, через несколько секунд стояли в кабинете, обставленном дорого и безвкусно.

Босс развалился в глубоком кожаном кресле за столом, сделанным под старину и обтянутым зелёным сукном.

– У нас работает такая Малин? – босс посмотрел хмуро.

– Да, – ответил высокий бугай.

– Что с ней за история?

– Так, босс, ничего особенного, как всегда, – попытался пошутить бугай пониже.

– Значит, не так, как всегда, если сейчас придёт её защитник.

– Защитник! – амбалы переглянулись и заржали. – Пусть приходит, очень хочется посмотреть на этого дерзкого!

В этот момент в прихожей послышались какие-то голоса. Дверь открылась с ноги и в кабинет влетело существо ростом выше среднего, в кожаной куртке и штанах, в высоких ботинках на шнуровке. На голове у существа стоял хаер из перьев чёрных волос с вкраплением красных и синих прядей, глаза густо подведены. На губе, брови, в носу – пирсинг, колечками разного диаметра унизаны уши. Под правым глазом тату в виде какой-то руны, губы оконтурены чёрным.

– Босс, я не хотел пускать, но говорят, что назначено, – за существом вбежал третий амбал, который из-за высокой причёски существа и его стремительности, уже не казался амбалом.

– Всё в порядке, – босс жестом отпустил своего привратника.

Существо также стремительно уселось на стул в торце столика для переговоров, придвинутого к столу босса.

– Созванивались, – произнесло существо хриплым низким голосом, не глядя на находящихся в кабинете. Затем не торопясь вынуло из кармана гаджет, размером с маленький планшет и стало тыкать пальцем по экрану. – Вы обидели мою подругу Малин, хочу прояснить ситуацию. Сколько и за что она вам должна? Вряд ли официантка могла за полгода наработать на долг, за который её заставляют заниматься проституцией.

Амбалы заняли позиции: один возле босса, второй направился к существу, с решительным выражением на лице.

– Ты нам тут чё предъяву кидаешь?!

– Стой, где стоишь, – прошипело существо, по-прежнему не глядя на присутствующих, – выньте свои гаджеты, мы немного поиграем.

У босса гаджет уже был в руке, поэтому он взревел первым:

– Что за fuck? Какого чёрта?

Существо, не мигая, смотрело на присутствующих, которые, не отрываясь, уставились в свои гаджеты.

– Теперь поговорим. Дёргаться не советую, я нажимаю на кнопку «Перевести» быстрее, чем кто-нибудь из вас ко мне допрыгнет.

В кабинете повисла тишина.

– Что ты хочешь?

– Очень простого: вы возвращаете документы Малин, отпускаете её с миром и оставляете в покое. Я забываю про вас. Навсегда.

– Всего-то? – босс недоверчиво сощурился.

– Всего-то.

Босс делает жест амбалам.

– Отдай документы этой Малин.

Амбал, стоявший рядом с боссом, подошёл к сейфу, стоявшему в углу за столом босса, открыл дверцу, вынул небольшую книжицу и передал в руки боссу.

Босс покрутил книжицу в руке.

– Сколько она нам должна?

– Ну, так, – начал амбал, стоявший рядом, – пролитый фирменный коктейль, разбитые фужеры…

– Три, – дополнил второй амбал.

– Да, три разбитых фужера. Три человека, которые не расплатились.

– Всего-то? Три фужера, один коктейль и три выпивохи за полгода? Тогда почему десять тысяч? Ребята вы жлобы, – прошипело существо.

– Ты поговори мне! – второй бугай сделал шаг в сторону существа.

В это время гаджет в руке перечислявшего грехи Малин пикнул.

– Ай, стой! Я тебя!

– Вперёд, если твои деньги тебе не нужны.

– Босс, она нисколько нам не должна, – воскликнул первый бугай, тоскливо глядя на экран гаджета. – Нисколько!

– Отлично, – прошептало существо. – Паспорт!

Босс передал паспорт второму амбалу, тот швырнул книжицу на стол перед существом. Оно взяло документ, заглянуло внутрь, кивнуло.

– Мы забыли эту твою шлюшку! – произнёс босс. – Твои гарантии?

– Никаких. Кроме моего слова. У вас слишком простой вход для доступа на счета, поменяйте банк. Совет бесплатный.

Окошки, информирующие пользователя о доступе к счёту, исчезли с мониторов троицы.

– Тогда я не даю гарантии, что ты выйдешь отсюда целым.

На дисплее у босса появилось новое окошко.

– Это мой пропуск на выход. Если не понял, то это счёт Расмуса Петерсона. Когда я случайно нажму на кнопку, будет проведена транзакция по перемещению денег вашего куратора в Фонд ветеранов полиции.

– Что за куратор? – амбалы быстро соображали.

– Ваш полицейский куратор. Спросите у босса.

Существо поднялось и, продолжая держать палец на мониторе своего гаджета, стремительно покинуло кабинет.

– О чём это ботан, босс? – парни вопрошающе вытаращились на своего патрона, изменившего цвет лица с пунцового на бледный.

8

Быстрым шагом покинула «Адские павлины». Отошла на квартал от заведения и села на заднее сиденье мотобайка, на котором меня дожидалась Малин.

– Малин, быстро!

Байк стремительно сорвался с места. Отлично, детка! Если у тебя не получится с Мил, возьму тебя водителем.

Сквозь рёв мотора прошу её остановить возле мусорного контейнера. Вынула карту, разломала гаджет и выбросила в контейнер.

Дома протянула Малин её паспорт:

– Бет, ты чудо! – Малин радостно завизжала и запрыгала. – Свободна! Как тебе это удалось? – Обняла и расцеловала.

– С риском для жизни и здоровья. – Расцепила её навязчивые объятия. – К счастью, всё пошло по задуманному мною сценарию. Пока они были дезориентированы моим внешним видом и гадали какого я пола. Я уже отвлекла их на гаджеты. Впрочем, это часть моей работы, тебе не нужно всего знать.

– Круто!

В это время гаджет Малин проинформировал о том, что поступило сообщение.

– На мой счёт поступило 10344,53 евро. Какая-то странная сумма. Ты что заставила со мной рассчитаться?

– Считай, что да. Просто один бугай слишком долго считал разбитые тобой фужеры и слишком близко подошёл ко мне. Пришлось всё же списать с его счёта компенсацию. Списывание шло, пока он не одумался. Это он так долго думал, – я усмехнулась.

– Слушай, а он не придёт за ними? – спросила Малин встревожено.

– Маловероятно. У него на счёте столько денег, что десять тысяч для него заработок за одну неделю. Надеюсь, поймёт, что так наказан. Но ты всё же поменяй сегодня телефон, смени номер, чтобы не названивали. Телефон с симкой выброси.

Малин кивнула:

– Я побежала!

– Ты телефоны перепиши, иначе вообще без контактов останешься!

– Точно, я попрошу, чтобы перенесли на новую карту!

– Как знаешь.

Раздеваюсь и иду в ванную.

– Тебе помочь отмыться? – спросила Малин.

– Справлюсь, – взглянула на себя в зеркало. Мэйкап – огонь! Спросила у Малин: – Цветные пряди отмоются?

– Должны, это же нестойкая краска. Зато, какой эффект! Буду применять на клиентах! – Развеселилась Малин. – Отличная татушка!

– Ты о чём? – удивилась я.

– У тебя на спине. Ты думала, что я не замечу?! – фыркнула Малин.

– Давай иди уже! – закрыла за собой дверь в ванную. – Шутница, тоже мне! Придумала – татушка на спине!

И всё же взглянула на спину в зеркало. Так и есть… Взяла маленькое зеркало и рассмотрела внимательно. Чертовщина… На правой лопатке от плеча и практически до поясницы контур дракона. Чёрные распростёртые крылья, когтистые лапы, длинный хвост с сердечком на конце закручивается петлей и упирается в позвоночник чуть выше поясницы. Что это? Откуда?

Вероятно, так проявилась моя принадлежность к драконам. Как всегда, неожиданно.

***

Краска с волос смылась только после третьего полоскания, во всяком случае, смываемая вода перестала иметь угольный оттенок.

Вышла из ванной, на телефон пришло сообщение-ролик от Рейна. У него сегодня было очередное занятие по скалолазанию. Уже уверенно забирается до самого верха стенки и теперь учится передвигаться наверху по горизонтали. Ответила пальцем вверх.

Сразу захотелось потренироваться. Но поехала тренироваться в тир. Видимо, желание поубивать негодяев не прошло.

Попросила знакомого, с которым неоднократно тренировались в тире, запечатлеть мою стрельбу на гаджет.

Вечером из видео, снятого знакомым, сделала клип под припев песенки группы Tokio Hotel – «Girl got a gun»:

Girl got a gun, girl got a gun, gun, gun.

Girl got a gun, girl got a gun. Bang! Bang!

Boy better run, boy better run, run, run.

Girl got a gun. Girl got a gun!. Bang! Bang!33
  У девушки пистолет, у девушки пистолет, пистолет, пистолет,
  У девушки пистолет, у девушки пистолет. Пиф! Паф!
  Парень, лучше беги! Парень беги, беги, беги!
  У девчонки пистолет! У девчонки пистолет! Пиф! Паф!


[Закрыть]

Камера запечатлела, как я целюсь, затем скользнула по руке и переместилась на пистолет, задержалась на мушке. Я выстрелила: бумажная голова мишени – контура человека, разлетелась в клочья.

Отправила ролик Рейну. Представила недовольное лицо старика, когда он увидит, как я занимаюсь стрельбой в тире. Решит, что я намекаю на секцию по стрельбе для Рейна. А почему нет? Мальчишка должен это уметь. Если бы я в свои четырнадцать умела не только по скалам лазить, но и стрелять, и бить пяткой в морду…

Впрочем, тогда бы я не вела сейчас переписку с Рейном, его бы попросту не было.

9

Шеф снова метнул мне пухлый конверт.

– Всё внутри. Банк хочет усилить защиту счетов от внешнего проникновения. На днях у их клиента хакер бесцеремонно снял со счёта деньги. Причём потерпевший утверждает, что снял на его глазах, он даже ничего не успел сделать.

– Дерзкое ограбление, – я усмехнулась. Что-то мне это напомнило… Так-так, банк усиливает защиту. Вслух сказала: – Интересно посмотреть, как это выглядело? Некто подошёл на улице и со счёта списал деньги?

– В конверте посмотришь. Там даже запись есть. – Шеф бросил на меня какой-то странный взгляд.

– Грабителя ищут?

– Самое интересное, что нет. Просто хотят защитить счета клиентов.

– Ок!

– Можешь идти.

Я поднялась, но не удержалась от вопроса:

– Что с ограблением казино в Сан-Тропе? Нашли кого-нибудь?

– Тупик. Единственная версия, которая могла бы всё объяснить – это твоя, с невидимками. Но она развалилась после проработки группой Олафа. Но я всё же её сообщил заказчикам, одновременно предложив поставить на входах тепловые датчики. Они подумали и согласились, так что задание оказалось для нас выгодным: пристроили партию тепловых датчиков.

– Хорошо. – Кивнула и ушла к себе в кабинет, разбираться с новым заданием.

Запустила запись «ограбления». Съёмка нечёткая, впрочем, обычная для камер дежурного наблюдения. Камера направлена на угол кабинета, где стоит сейф, поэтому сторона кабинета со столиком для посетителей, а особенно стул, на котором сидит человек в чёрной кожаной куртке и с дикобразом из чёрных волос на голове, запечатлена плохо. Видно, как человек орудует пальцами по монитору своего гаджета, но это не доказывает, что он списывает деньги.

Зато на записи хорошо видны лица «потерпевших». В ракурсе сверху и сбоку они выглядят ещё глупее, чем я их запомнила.

Усмехнулась, похоже, камеру включил амбал–привратник после того как ушёл из кабинета, иначе было бы видно, как я пришла. Как я ушла, камера поймала тоже криво и без лица. Если бы я хотела подправить плёнку, уничтожая улики, то лучше бы сделать не смогла. Эти идиоты – мои тайные агенты!

Радость длилась недолго: они, безусловно, идиоты, а я-то кто? Как можно было идти на разборки и не подумать, что там могут быть камеры. Это полная профнепригодность, как сказал бы шеф. Интересно, он меня узнал на видео? Что-то мне подсказывает, что узнал. Задание несложное, а он поручил его мне. Вспомнила его странный взгляд, когда выдавал задание. Точно узнал! Ой, стыдоба…

Прочитала заявку банка. Никакой лирики и апеллирования к беде потерпевших, просто хотят проверить защиту, определить возможно ли подобное списание, и усилить защиту, если подобное возможно.

Приступила к проверке банковской защиты – запустила программку.

В дверях с кружкой кофе появилась Крис – девушка из группы Олафа, мы с ней почти подруги, во всяком случае, у меня есть её номер телефона, а у неё мой.

– Шеф сказал, что ты интересуешься ограблением в Сан-Тропе, – без приветствия начала она.

– Ну, не то чтобы интересуюсь, просто он меня привлекал и я даже выдвинула версию произошедшего…

– Знаю, знаю – плащи невидимки. Я, кстати, уверена, что ты права. Съёмка цифровая, поэтому о дефектах плёнки речь идти не может. И дефект плёнки не может следовать за машиной по тротуару, а то, что он на тротуаре это видно невооружённым глазом. Кстати, рассматриваем версии, зачем Олаф обесценил твою идею об ограблении невидимками?

– Самая очевидная – в плаще был он! – Мы расхохотались. – Так что ты хотела? Тебе известна настоящая причина, которую не хочет слушать Олаф?

– Я тут копнула, так сказать, вглубь и вширь, – Крис отхлебнула кофе, – и обнаружила, что уже было несколько похожих ограблений. Я тебе скину свой наработанный материал. Олаф сказал, что раз дело завершили, то ему это неинтересно. Шеф сказал, что ему это интересно, но дело зарыто, поэтому отнеси материалы Эльсбет, пусть проанализирует, если ей это интересно.

– Хитрая комбинация из слов – в духе шефа. Вроде как и не задание, но обязательно спросит результат. Расскажи в двух словах, что тебя зацепило.

– Сначала я просто вспомнила, что примерно год назад передавали по новостям о списании неизвестными хакерами со счёта какой-то приморской конторы нескольких миллионов, предположительно прямо из офиса конторы. Я стала искать эту информацию в сети и обнаружила, что таких случаев было несколько. Деньги пропадают со счетов казино и тотализаторов с интервалом раз в год. Мне удалось собрать пять случаев, произошедших в разных странах Европы, поэтому их очень сложно отследить. Во всех этих случаях были посажены ответственные за финансы люди – три финансовых директора и два бухгалтера, потому как было точно установлено, что деньги переводились по их паролям и с их рабочих мест.

– В этом случае тоже единственные подозреваемые – бухгалтер и кассир. Им повезло, что они одновременно были у директора, если бы были в туалете, то алиби так себе и пришлось бы им расплачиваться с казино своими средствами.

– Вот и я о том же, – Крис снова втянула кофе.

– Да, нашим этим заниматься неинтересно – денег не заплатят.

– Ладно, пойду. Кстати, цветные пряди тебе идут – оживляют причёску, – добавила она уже почти из коридора.

Вот глазастая, нам с Малин показалось, что оставшийся на волосах цвет не бросается в глаза. Придётся полностью перекраситься, особенно учитывая возможную встречу с потерпевшим банком.

Этим же вечером Малин перекрасила меня в пшеничную блондинку, но в банк идти не пришлось. Отделалась программкой, устанавливающий дополнительный контроль над входом в систему банка, которую вместе с отчётом сдала шефу.

***

Малин изящно растянулась на кровати, опершись головой на руку.

После того как она ушла из ночного клуба и стала работать визажистом, она изменилась. Сняла с себя маску тупой провинциалки, с ней стало возможно говорить не только о сексе, еде и нарядах.

К сожалению, после нашего воссоединения, мои чувства к ней не вернулись. Я стала тяготиться нашими отношениями, и мы даже стали спать в разных комнатах. Но Малин считала, что у нас всё здорово и по-прежнему липла ко мне, считая себя верхом сексуальной притягательности.

– Бет, давай заведём ребёночка. Я готова родить!

Я сижу за компом и от её слов слегка подвисаю на несколько минут.

– Заводятся только паразиты. Ты беременна? Кто отец? Боб?

– Не-ет! Я не беременна. Ну, что ты прям как старшая сестра или мать! Я гипотетически. Представляешь, у нас будет маленький человечек, о котором мы будем заботиться! У нас будет полноценная семья…

– Мне это не нужно! – Рявкнула, обрывая её нелепые фантазии. И тихо, не отрываясь от монитора: – У меня уже есть ребёнок.

– У тебя есть ребёнок?! Но ты ничего не говорила… – Малин вскочила с кровати и подсела ко мне, заглядывая в глаза. – И где он?

– Если бы я рассказала тебе о ребёнке, то мне пришлось бы рассказать о том, как он был зачат и как появился на свет.

– Как зачат, – Малин усмехнулась, – это не самое интересное. Интереснее кто его отец.

– Его отец ублюдочный насильник. Он трахал меня, пока я не потеряла сознание. Он трахал, а трое держали. Это неинтересно? Но, да, – это не самое интересное. Интересна беременность, которой я не помню вообще, потому что шесть месяцев меня держали под снотворными в больнице, предположительно в психиатрической – в обычной больнице никто не согласился бы держать несовершеннолетнюю под дурманом так долго.

– Ужас-с, – прошептала Малин, – и как ты с этим справилась?

– Как видишь. Мужиков теперь на дух не переношу. – Я потянулась за сигаретами и закурила прямо в комнате, хотя терпеть этого не могу.

– Прости, я же не знала… А что с ребёнком?

– Ребёнок родился. Сейчас жив-здоров, живёт с дедом. Я с ним переписываюсь.

– А его отец? Его как-то наказали.

– Да. Его наказала судьба. Он сдох через полгода от какой-то неизвестной болячки. И те, кто меня держали, тоже сдохли. Не сразу, но уже никого нет на этом свете. Иного наказания для них всё равно бы не было. Я четырнадцатилетняя сирота из приюта, а они сынки швейцарских ювелиров.

– Жуть! Они держали тебя под снотворным, потому что ты хотела сбежать?

Кивнула в ответ. Это не так, но рассказывать, как было на самом деле, не хочется.

– И как ты выбралась?

– Меня перестали колоть примерно за месяц до родов. Теперь я понимаю, что додержали до срока, когда, даже если я что-то сделаю с беременностью, то ребёнок сможет выжить. Тогда же приехал старик и сказал, что его Ося умер. Снова просил прощения и говорил, что ребёнок наша с ним надежда, а у меня на карточке увеличилось количество денег в два раза. После родов на какое-то время про меня все забыли. Ребёнок родился слабым, какие-то неправильные глазки, проблемы с кожей. Короче, всё внимание было ему. Я перевела деньги с карточки, подаренной стариком на счёт, открытый самостоятельно. Этому меня научил Ося. Кстати, зачатки хакерства привил мне именно он. – Накатила волна грусти и жалости, я неожиданно для себя заревела. – Чёрт! Ведь мы с ним очень хорошо ладили, и он так со мной… Зачем? Почему?!

Я, рыдая, убежала на кухню, открыла маленькое окошко, выходящее на крышу, и снова закурила.

Малин прибежала за мной и стала утешать.

– Бет, милая, бедная моя, – обняла, прижала к себе, – так бывает, у мальчиков в этом возрасте от спермотоксикоза крышу срывает. Ты попала под раздачу. У меня несколько раз тоже такое было.

– Тебя тоже изнасиловали?

– Ой, нет! Что ты, слава богу, не насиловали. Просто у нас на танцах парни заведутся и потом пристают. Несколько раз приходилось отбиваться. – Малин гладила меня по голове и плечам, как маленькую. – Так как же ты вырвалась?

– Да просто пошла и забрала свои вещи. Меня же рожать отвезли в обычную клинику, хоть и частную. Я сказала, что выписываюсь, забрала документы у медсестры и ушла. Представляю лицо старика, когда он решил проверить мой счёт, а там ноль! Я поехала в Швецию. Хорошо, что было лето. Проскиталась до сентября с какими-то хиппи, заболела, меня отвезли в больницу. Больница сдала в органы опеки. Опека проверила меня по списку пропавших детей, не обнаружила. К счастью, отпечатков моих в базе не было, а я стояла на том, что из Швеции. Вообще старалась мало говорить, чтобы по акценту не поняли. Так что моё имя и фамилию записали с моих слов. Теперь в документах у меня правильная только дата рождения. Меня снова определили в приют. Но в этот раз я уже знала чего хочу. Я хотела жить так, как старик. Поэтому я с отличием окончила школу, участвовала в различных олимпиадах по информатике. В общем, сделала всё, чтобы сразу поступить в университет. И что в итоге я имею?! Жалкая квартирка. У меня даже машины нет, – я противно разрыдалась.

– Да, ты что? Жалкая квартирка? В центре Стокгольма!

– Просто она рядом с офисом, – продолжаю противно скулить.

– Ага, и офис в центре и мотоцикл дорогущий. Ты, конечно, не швейцарский ювелир, но ты обеспеченная женщина.

– Спасибо, Малин!

Я пыталась остановить рыдания, но, видимо, прорвало.

– А хочешь, мы заберём твоего сына у этого ювелира? А? Давай!

– Так, стоп! К этому я не готова! Я не смогу обеспечить ему тот уровень комфорта, к которому он привык.

– Ой, ну ты себя слышишь? «Не смогу обеспечить ему тот уровень комфорта, к которому он привык», – передразнила меня Малин. – То есть ты могла скитаться по приютам и с бродягами, а он может жить только в замке. Чушь! Ребёнок должен жить с матерью!

– Я боюсь, что он не захочет. Он даже не знает, что я его мать.

– Не знает? А как же вы переписываетесь?

– Он меня знает, но скорее как друга. Мы ему не говорили, что я его мать.

Малин продолжала гладить меня по голове и спине.

– Ладно, не всё сразу. Что-нибудь придумаем.