Текст книги "Просто история (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 40 страниц)

– Не то чтобы неприятны, – Ирука замялся, понимая, что фактически обидел человека, не поставил его на место, как он хотел, а именно обидел, – просто вы ведете себя слишком настойчиво и нарочито нарушаете мое личное пространство

– Ну, простите меня, – Хатаке виновато почесал макушку и сконфужено улыбнулся. – Просто последние несколько лет я жил, как бы это правильнее сказать, – мужчина призадумался, подбирая слова, – наверное, примеряя на себя чужую шкуру, был совершенно не таким, какой я есть на самом деле, поэтому прошу вас, просто не обращайте внимания на некоторые мои… странности, это всего лишь профессиональное

– Вы работали под прикрытием? – Ирука заинтересованно заерзал, ведь это впервые за все 30 лет его жизни он столкнулся с чем-то не рутинным и не монотонным

– Ну, что-то вроде того, – уклончиво ответил Какаши

– В банде? – начал выстраивать свои догадки Умино, у которого на щеках заиграл румянец азарта. – Или, может, в какой-нибудь преступной организации? Или, – мужчина внезапно замолчал и перешел на шепот, – может, вся ваша жизнь – сплошное прикрытие, и поэтому даже сейчас вы себя так ведете?

– Простите, Ирука-кун, но я не могу рассказать вам правду, – пепельноволосый загадочно улыбнулся, – но в своей третьей догадке вы были очень близки к правде. А теперь, – мужчина принял более серьезный вид, – может, вы все-таки расскажите о себе

– Ну, моя история не так уж и интересна, – Ирука все-таки решил рассказать о себе, ведь собеседник был с ним практически откровенен, хотя имел полное право и не выдавать себя, поэтому исключительно из вежливости, как считал сам брюнет, он и решил удовлетворить любопытство пепельноволосого. – Когда мне было 10 лет, мои родители погибли в автокатастрофе. Я тоже был в машине, правда на заднем сидении и поэтому вот, – мужчина бегло провел пальцами по шраму на переносице, – напоминание о том дне, который и изменил мою жизнь, а потом я попал в приют «Коноха»

– А родственники? – слегка удивился Какаши. – У вас не было родственников, которые могли бы взять вас к себе?

– Почему же не было? Были, – Умино вздохнул, – но никто из них не изъявил желания взять меня к себе. Может, если бы я не был таким болезненным ребёнком… – брюнет замолчал, но Хатаке не настаивал и не расспрашивал, и, спустя минуту, мужчина продолжил. – В приюте ко мне хорошо относились. Вообще Хирудзен-сама делал все, чтобы дети жили в любви и заботе, чтобы между ними не было неприязни и вражды, чтобы они не ожесточились и выросли достойными людьми. Сарутоби-сама стал для меня образцом и человека, и преподавателя, именно поэтому после окончания школы я поступил в педагогический вуз, а после вернулся в «Коноху» воспитателем

– И что же вы преподаете? – поинтересовался Какаши

– Естествознание в средней школе, – Умино слегка смутился и добавил, – и сексуальное воспитание в старшей

– О! – изумился Хатаке. – Так вы психолог?

– Психология и социальная педагогика, если быть точным, – Ирука улыбнулся: Какаши оказался одним из немногих, который не стал подтрунивать над ним по поводу его преподавательской стези, не начал язвить и подкалывать, короче говоря, поверил в его профессионализм

– Знаете, Ирука-кун, я даже вам слегка завидую, – заметив, что собеседник расслабился и пошел на контакт, Какаши тоже улыбнулся, правда победно и так, чтобы брюнет не заметил

– От чего же, Хатаке-сан? – изумился Умино, вновь предательски краснея от похвалы

– С преступниками работать намного легче, – начал излагать свою позицию Какаши. – Есть человек, есть преступление, есть статья, по которой он обвиняется, и нас, полицейских, не волнуют всякие там методы и приемы, мы просто делаем свою работу. А вот на вас возложена огромная ответственность, можно даже сказать, что вы исцеляете души, формируете личность. Если полицейский сделает неправильный шаг, он просто напишет объяснительную, и вскоре о его проступке забудут, а вот вам не позволено ошибиться ни разу, иначе последствия могут оказаться уже непоправимыми

– Да, возможно, вы и правы, – чуть помедлив, согласился Умино и притих, будто ушел в себя, вспоминая

– Я снова сказал что-то не то? – слегка взволновано поинтересовался Хатаке

– Нет-нет, что вы, – оживился брюнет. – Я просто задумался. А вы, – Ирука неудобно заерзал, – вы не расскажите мне о себе? Хотя бы то, что можно

– Мой отец погиб при исполнении, – безэмоционально ответил Какаши, – а в полицию я пошел потому, что он так хотел

– А мать? – Умино, конечно же, не хотелось настаивать, но любопытство взяло свое. – Она тоже умерла?

– Возможно, – так же беспристрастно продолжил пепельноволосый, – а возможно, и живет себе где-нибудь

– Но как же так? – изумился брюнет. – Вы не хотите разыскать собственную мать?

– Я был ей не нужен в годовалом возрасте, когда она бросила нас с отцом, так что не думаю, что за 30 лет что-то изменилось, – Хатаке замолчал, и Умино тоже притих. Все-таки не стоило ему затрагивать эту тему, ведь Ирука видел, что пепельноволосому не то чтобы неприятно было говорить о своей семье, но все же было заметно, что он сторонится этой темы

– Хатаке-сан, – решил разрядить обстановку Ирука, кивнув на шрам на лице мужчины, – а это у вас боевое ранение, да?

– Боевое, да, – Какаши засмеялся, чем ещё больше обескуражил и без того взволнованного брюнета. – Мне 7 лет было. Я играл с другими детьми, мы просто дурачились, а я решил покичиться своей храбростью и залезть на самое высокое дерево. Залезть-то я залез, но вот, когда спускался, не удержался и упал, а одна из веток зацепила лицо. Так что можно сказать – боевой

– Вот как, – слегка разочарованно протянул Ирука

– Только никому об этом не говорите, – Хатаке, игнорируя то, что он за рулем, наклонился к брюнету, переходя на шепот. – Все думают, что шрам боевой, и это придает мне шарма и прибавляет популярности

– Следите лучше за дорогой, Какаши-сан, – буркнул Умино, отодвигаясь практически к самой дверце

– В этом нет необходимости, – Какаши проехал ещё с сотню метров и остановился, заглушив мотор. – Похоже, мы уже на месте.

Мужчины вышли из машины и остановились у калитки, ведущей к небольшому домику с широким крыльцом. Они вошли во дворик, который был усажен цветами и молодыми фруктовыми деревьями, и, не спеша, подошли к дому. Умино пару раз постучал в дверь, но ему, спустя пару минут, так никто и не открыл

– Похоже, никого нет дома, – слегка расстроено сообщил брюнет, пожав плечами

– Не скажите, Ирука-кун, – Какаши прикрыл глаза, будто к чему-то прислушивался. – Пойдемте со мной

Мужчины обошли дом и очутились в небольшом саду. В беседке, облаченный в белую юкату с красной накидкой, сидел пожилой мужчина и мерно покуривал трубку, всматриваясь в небо. По лицу старика, которому на вид можно было дать лет шестьдесят, сразу было понятно, что жизнь хорошенько его поиспытала: глубокие морщины залегли у уголков глаз и губ, проступали на лбу и отходили от крыльев носа, мужчина слегка сутулился, что ещё больше подчеркивало его худобу, но глаза выглядели молодо, смотрели цепко и в то же время источали мудрость

– Здравствуйте, Хирудзен-сама, – Умино учтиво поклонился. – Простите, что не предупредил о своем визите заранее

– Ничего страшного, Ирука-кун, – старик слегка улыбнулся и выпустил пару колец дыма. – Мне приятно, что мои ученики меня не забывают

– Я тоже рад вас видеть, – брюнет улыбнулся в ответ и присел напротив старика

– Как обстоят дела в приюте, Ирука-кун? – Сарутоби лишь бегло скользнул взглядом по второму гостю, который так и остался стоять, и по-отечески добродушно посмотрел на своего воспитанника. – Справляешься?

– Все хорошо, Хирудзен-сама, – Ирука с благодарностью посмотрел на старика. – Мне поначалу, конечно, было тяжело, но у меня был достойный учитель, и, благодаря вашим наставлениям, я быстро освоился

– Я никогда не сомневался в тебе, Ирука-кун, – Сарутоби одобрительно улыбнулся, но тут же посерьезнел. – Но тебя ко мне привело совершенно другое, ведь так?

– Простите, Хирудзен-сама, что не сказал сразу, – Умино виновато опустил глаза. – Один наш воспитанник заинтересовал полицию и…

– Присаживайся, Хатаке-кун, – старик пригласительным жестом указал на место напротив себя, которое пепельноволосый незамедлительно и занял

– Я не сомневался, что вы меня вспомните, Сарутоби-сама, – Какаши незаметно под столом сжал руку брюнета, пресекая его попытку задать вопрос, и тут же отпустил

– Ты ведь был первым напарником моего сына, хорошим напарником, – Хирудзен задумчиво затянулся и, медленно выдохнув дым, спросил. – Так что же тебя ко мне привело, Хатаке-кун?

– Расскажите мне об Узумаки Наруто, – твердо попросил Какаши. – Расскажите мне настоящую историю Узумаки Наруто

– Что ж, – Сарутоби слегка нахмурился, от чего морщины на его лице стали ещё более отчетливыми, – как говорится, шила в мешке не утаишь, – старик замолчал, заново забил трубку и продолжил.

– Думаю, стоит начать с того, что помимо Асумы, моего родного сына, у меня был ещё и приемный – Казума. Мальчик попал в приют «Коноха» в двенадцать лет, но уж тогда он был проблемным. Ребёнок, с ранних лет знавший только насилие и боль, был похож на дикого волчонка, такой же неприступный, озлобленный, отвергающий любую помощь и не подпускающий к себе. Тогда, тридцать лет назад, я был ещё слишком молод, воспитатель приюта, который верил, что своей добротой могу менять человеческие судьбы. Жена была против, но Казума мне настолько приглянулся, я так хотел защитить его и помочь забыть всю ту боль, что он испытал в детстве, что настоял, и, когда мальчику было пятнадцать, мы его усыновили, – Хирудзен вновь замолчал, переводя дух, настраиваясь на продолжение рассказа.

– Знаете, я воспитал много детей и всеми ими я очень горжусь, но Казума… Как бы я ни старался, сколько бы усилий ни прилагал, природа Казумы оказалась сильнее. Он не изменился, остался все таким же диким и отчужденным, правда стал более умным, хитрым и изворотливым. В девятнадцать он ушел из дома. Я знал, что он вернулся в свою старую банду, пытался поговорить, образумить, наставить на путь истинный, но тщетно. Я его слишком любил, был нерешителен в своих действиях, все ещё видел в нем затравленного жизненной несправедливостью ребёнка вместо того, чтобы принять более жесткие меры, чтобы пресечь неизбежное. В том, что произошло двадцать лет назад, виноват не только Казума, но и я

– Что же произошло, Сарутоби-сама? – настоятельно спросил Какаши. – Что произошло двадцать лет назад?

– Он пришел внезапно, ночью, – с грустью в голосе продолжил Хирудзен. – Судя по ранам, Казума был уже не жилец, но он так отчаянно прижимал к своей груди малыша, завернутого в какие-то тряпки, что я вновь дал слабину и впустил его в дом. Казума умер часа через два от потери крови, но прежде он успел мне рассказать, что же произошло. Его банда взялась за крупное и гнусное дело – похищение. По его словам, они бы отпустили и женщину, и ребёнка сразу же, как только получили бы выкуп, но из-за вмешательства полиции началась перестрелка, а на заводе, где они укрывались, все ещё сберегались легковоспламеняющиеся вещества. Женщину он спасти не смог, она погибла в огне, а вот мальчика… Об этом событии потом ещё долго сообщали в прессе, показывали фотографии, просили помочь в поисках, но я умолчал

– Хирудзен-сама, но почему? – шокировано возмутился Ирука, с болью всматриваясь в грустное лицо старика. – Его ведь искали. У него же отец остался

– Страх, мой дорогой ученик, – Сарутоби обессилено и виновато выдохнул. – Я, как отец, попытался защитить своего сына, Казуму, даже после его смерти, но это было лишь оправдание для моей совести. На самом деле я испугался, испугался последствий, той тени, которую в обязательном порядке бросил бы этот инцидент и на приют, и на мою семью, и на меня лично. Я оставил найденыша в приюте, но я сделал все, чтобы его смогли найти – имя, фамилия, дата рождения – и ждал, когда же за ним придут. Но никто так и не пришел, спустя год поиски прекратились, а я все пустил на самотек, и Узумаки Наруто так и остался в приюте. Ирука-кун, – Хирудзен с сожалением посмотрел на своего ученика, – ты в праве меня осуждать, ведь я совершил непоправимую ошибку, но только спустя годы я понял это, понял, что забрал у мальчика нормальную жизнь только ради того, чтобы не попасть под удар самому. В то время Асуме было только шестнадцать, и я обменял судьбу Наруто Узумаки на судьбу своего сына, который уже тогда мечтал работать в полиции и которого туда бы ни за что не приняли, если бы всплыли факты о преступной деятельности его брата и моих собственных злодеяниях

– Так вы подтверждаете, что Узумаки Наруто – сын Минато и Кушины Намикадзе? – как итог, уточнил Какаши

– Подтверждаю, – Сарутоби отложил трубку, – и надеюсь, что ещё не поздно исправить мою ошибку

– Благодарю вас, Хирудзен-сама, – Хатаке поднялся и заставил встать Умино, который все никак не мог прийти в себя. – Всего хорошего

– И вам, – Сарутоби кивнул. – Прости, Ирука-кун, я недостойный учитель

– Все мы совершаем ошибки, – опустошенно произнес брюнет, – но мы же за них и расплачиваемся

Умино, даже не попрощавшись, покинул беседку, а Хатаке, извинившись, торопливо пошел догонять брюнета. Оставшись один, Сарутоби вновь посмотрел на безоблачное, яркое в своей синеве, небо. Наконец-то он раскрыл свою тайну, но от этого груз вины не стал легче, наоборот, появился разъедающий изнутри осадок горечи и раскаяния, который будет терзать душу старика до самой его смерти.

Какаши нагнал Ируку уже возле самой машины. Брюнет, хмурясь, уперся руками в капот, медленно вдыхая-выдыхая

– Ирука-кун, не вините старика, – Хатаке успокаивающе положил руку мужчине на плечо, – его искупление ещё придет за ним

– Я не в праве его винить потому, что сам не был в такой ситуации и не знаю, как поступил бы сам, но, – Умино выпрямился и в поисках понимания взглянул на пепельноволосого, – все равно виню

– Со временем это пройдет, – Какаши приободряюще улыбнулся. – Садитесь в машину, нам ещё домой возвращаться

Ирука кивнул и торопливо забрался на переднее сидение, Хатаке занял водительское место и, развернув машину, выверено прибавил скорости, спешно покидая посёлок Хинокару.

В Токио мужчины вернулись уже поздним вечером, промолчав практически всю дорогу. Какаши остановился возле ворот, ведущих к приюту, и придержал уже собравшегося покинуть авто брюнета за руку

– Скажите, Ирука-кун, – Хатаке лукаво прищурился, – а вы бы не хотели ещё раз встретиться со мной?

– Зачем? – Умино нахмурился и ловко освободил руку из захвата

– Скажем так, – Какаши чуть приблизился к брюнету, но расстояние сохранил приличное, дабы не спугнуть уже и так сжавшегося мужчину, – вы мне понравились, и я приглашаю вас на свидание

– Хатаке-сан, – Ирука медленно сглотнул и, очевидно, собравшись, продолжил. – Вашу заинтересованность во мне я заметил сразу же и я не осуждаю людей с нетрадиционной ориентацией, но сам таковым не являюсь, так что можете зря не стараться

– Думаете, я отступлю? – Какаши предвкушающе улыбнулся и наклонился ещё ближе, уже не заботясь о сохранности личного пространства брюнета. – Я не просто заинтересован в вас, Ирука-кун, и поэтому буду вас добиваться

– Ваше право, – Умино, пытаясь сохранить спокойствие, открыл дверцу и спешно выскользнул из авто, – но взаимности от меня вы никогда не дождетесь, даже друзьями, судя по вашим намерениям, нам уже не быть, – брюнет с жесткой категоричностью в движениях захлопнул дверцу и твердой походкой, не оборачиваясь, скрылся за воротами

– Не говорили бы вы «никогда», Ирука-кун, – вглядываясь в темноту улицы, чуть слышно произнес Хатаке, – ведь «никогда» зачастую превращается в «вопреки», – ещё с минуту постояв у входа в приют, Какаши резко тронулся с места, улыбаясь и уже все продумав: сперва он сообщит Хашираме о результатах своего расследования, а потом, впервые за последние пять лет, попросит отпуск, чтобы в свои-то тридцать четыре таки наладить личную жизнь.

Саске вернулся домой поздно вечером усталый и раздраженный. Итачи, конечно же, умный: в выходной остался дома, а его отправил на деловую встречу, которая затянулась чуть ли не на весь день. Нет, Саске, конечно же, понимал всю важность возложенной на него миссии, ведь переоформление документов согласно завещанию Гурен не терпело отлагательств, но он сам явно не вызывался быть управляющим алмазным бизнесом, а Итачи настоял, мол, это станет для него хорошим опытом. В итоге Учиха истратил все свое время и все свои силы на то, чтобы приструнить загребущих конкурентов и внезапно объявившихся родичей погибшей, но, благодаря своей хватке и уму, ему все же удалось отстоять право «Мангёку» на слияние и семьи Учиха на опеку над Юкимару. Короче говоря, на ближайшие десять лет работы у него основательно прибавилось.

В доме было как-то непривычно тихо, у брюнета даже сложилось такое впечатление, что его жильцов вообще нет, но, поднявшись на второй этаж, Учиха увидел полоску света, идущую из его спальни, и улыбнулся – конечно же, его Лисенок был дома.

– Ой, Саске! – испуганно дернулся Наруто, как только брюнет вошел в комнату. – Как все прошло?

– Просто замечательно, – Учиха, не раздеваясь, ничком плюхнулся на кровать, – но устал, как собака

– Что, прям так сильно? – Узумаки обеспокоенно заерзал на постели

– Сильнее некуда, – в толщу покрывала пробубнил брюнет

– А может, – Наруто замялся, – может, сходишь в душ? Освежишься, и тебе станет лучше

– В душ? – Учиха перевернулся на бок и заинтересовано окинул блондина взглядом. – Душ – это хорошая идея. Может, и ты пойдешь со мной, потрешь мне спинку, а, Лисенок?

– Я уже, – казалось бы, Узумаки запаниковал. – В смысле, я потом, позже

– А жаль, – Саске вздохнул, но настаивать не стал. Брюнет встал, разделся до трусов и, сложив аккуратно одежду, ушел в душ. Наруто же, дождавшись, когда зашумит вода, торопливо бросился к шкафу.

В душе Саске пробыл минут двадцать, с наслаждением подставляя свое тело под расслабляющие жаркие струи воды. Уже вытираясь, Учиха задумался над тем, что Наруто выглядел слегка взвинчено, будто в нетерпении или скорее с опаской чего-то ожидал. Такое поведение натолкнуло Саске на мысль, что тот хочет поговорить с ним о чем-то серьезном, возможно, даже о том, к чему Учиха был ещё не готов. Терзаясь именно такими мыслями, брюнет и медлил, но, вздохнув, он повязал на бедра полотенце, второе набросил на шею, чтобы впитывало капающую с волос влагу, и решился выйти.

Саске вошел в спальню и обомлел: легкий полумрак, чуть потрескивая, озаряли свечи, расставленные по периметру комнаты, Наруто стоял возле окна, спиной к нему, завернутый в тонкое шелковое покрывало в тон новому кофейному постельному белью, а из-под кромки покрывала выглядывали несколько хвостов и мордочка татуированного лиса, который будто завлекал и притягивал к себе взор. Саске сглотнул, выронил полотенце, которым вытирал волосы, и неверяще, но догадываясь, уставился на блондина

– Переборщил с романтикой, да? – Наруто в полуобороте, придерживая края покрывала на груди, виновато улыбнулся. – Я просто хотел, чтобы все было красиво

– Лисенок, – Саске в несколько шагов подошел к блондину и, встав напротив, взял его за плечи, – это то, о чем я думаю? Ты хочешь полностью стать моим? Уверен в своем решении?

– Хочу и уверен, – Узумаки решительно кивнул, при этом все же смущаясь и невольно краснея. – Давно уже хочу, но я боялся. Боялся, что после этого ты меня бросишь, но сейчас, – блондин чуть приподнял голову и чувственно посмотрел Учихе в глаза, – сейчас я не боюсь. Я доверяю тебе, Саске

– Лисенок, – выдохнул Учиха прежде, чем прикоснуться к губам блондина своими

Саске целовал медленно и аккуратно, бережно проводя языком по влажным губам, плавно проникая в жаркий ротик, скользя в нем, завлекая, начиная гибкий танец страсти. Наруто отвечал робко, немного стесняясь, но в то же время ласкаясь и трепетно приоткрывая губы, позволяя углубить поцелуй и растворяясь в его сладостном, томном миге. Пальцы блондина разжались, и легкое покрывало плавно стекло по красивому телу, будто обнимая на прощание каждый изгиб, и собираясь мерной волной у ног. Саске сорвал с себя полотенце и отбросил его в сторону, не разрывая поцелуй и притягивая блондина к себе, соприкасаясь своим телом с его. Наруто охнул и, разомкнув поцелуй, откинул голову назад, позволяя крепким рукам обнимать, чувствуя жар тела партнера и ощущая его желание, которое соприкасалось с его собственным.

Саске, чуть отойдя, взял блондина за руку и подвел к кровати. Учиха лег сам и потянул парня на себя. Наруто повиновался, заползая на брюнета, нависая над ним и прижимая ноги к его бокам и бедрам. Следующий поцелуй уже был более жарким с ноткой нетерпения и отголоском вскипающей страсти, которая начинала клубиться внизу живота, расползаясь по телу накатными волнами, подчиняя, обнажая, раскрепощая. Саске скользил руками по выгибающемуся от его ласк телу, от плеч до поясницы, и возвращался назад, продолжая целовать и чуть покусывать уже припухшие губы блондина. Наруто и правда доверял, принимая ласку, прогибаясь, чуть елозя по роскошному телу под собой, изредка задевая восставший член Учихи своим и сдавленно охая в поцелуй, начиная дрожать от возбуждения.

Разорвав поцелуй, Саске усадил блондина на своих бедрах так, чтобы тот обхватил его ногами, и привстал сам. Несколько секунд понадобилось Учихе, чтобы отыскать в прикроватной тумбочке смазку, а после вновь вовлечь блондина в поцелуй, чуть запрокинув голову. Наруто не видел всех этих манипуляций брюнета, он просто отдавался, утопал в открывшейся для него ласке, окунаясь в столь сладостное забвение и позволяя нитям вожделения опутать его тело, скользнуть по коже ловкими пальцами партнера, возбуждая до грани беспамятства.

Плавными поцелуями Саске спустился на шею блондина, выцеловывая каждый её сантиметр и позволив себе оставить лишь одну, маленькую, но очень яркую метку собственничества. Наруто прогибался под столь изысканными ласками, цепляясь за плечи брюнета и чувствуя, как трепещет его плоть в такт с соприкасающейся с ней плотью Учихи. Ласкающие поцелуи скользили все ниже и ниже, пока Саске не добрался до сжавшихся маленьких комочков сосков блондина, начиная их облизывать и дразнить языком. Подобная ласка была не новой для Наруто, но в то же время в ней было столько неизведанных нюансов, что блондин выгнулся ещё сильнее, прижимаясь к Учихе, отдаваясь во власть его умелых рук, одна из которых поддерживала его за спину, а вторая ненавязчиво оглаживала упругие ягодицы, изредка, вроде как случайно, задевая раскрытую ложбинку. У Саске, который имел богатый сексуальный опыт, ещё никогда не было более эротичного момента, чем сейчас. Невинное, податливое и такое желанное тело соблазняло его каждым своим изгибом, каждым своим сантиметром, которые он с жадностью исследовал своими губами и языком. Наруто отдавался столь страстно, что Саске дрожал, дрожал от возбуждения и головокружения, пытаясь сдерживаться, ибо целовать Наруто было настолько сладко, что от одного вкуса бронзовой кожи, от каждого вздоха и стона, срывавшегося с губ блондина, член Учихи до боли напрягался, требуя разрядки.

Саске осторожно скользнул пальцами по гладкой ложбинке и огладил чуть приоткрытые края ануса. Наруто издал особо громкий стон, но зажиматься не стал, наоборот, пошире развел ноги, будто приглашая. Продолжая вылизывать соски блондина, Саске ловко выдавил себе на пальцы смазку и вновь принялся поглаживать слегка подрагивающий вход в горячее нутро. Воспользовавшись забвением партнера, Саске прикусил сосок блондина и ввел в его тело один палец. Наруто ахнул и инстинктивно сжался, а Учиха в ответ застонал и свободной рукой сжал свой член у основания, который опасно дернулся, предвкушая столь узкое и жаркое удовольствие. Наруто сам возобновил поцелуй, слегка вильнув бедрами. Больно ему не было, разве что слегка непривычно и приятно в одночасье. Поцелуй получился рваным, с развратным причмокиванием и требовательным мычанием. Оба парня потеряли счет времени, даря друг другу все более настойчивые ласки, исследуя и принимая, даря и получая, разжигая пламя нетерпения и сдерживая его, растягивая сладостную пытку и обостряя ощущения.

Саске расстягивал партнера долго, бережно и аккуратно, неторопливо погружая в него пальцы, лаская шелковые стеночки и плавно, сантиметр за сантиметром, проникая все глубже. Для Наруто сейчас не существовало ничего, кроме ласкающих его извне губ и пальцев внутри. Легкая боль изредка колкой волной пробегала по его спине, чуть отрезвляя, но практически сразу же она сменялась сказочным удовольствием, растекавшемся по его телу тягучей пеленой обостренной отзывчивости. Саске скользнул рукой по выгнувшемуся от таких действий телу и ловко обвил пальцами их оба, истекающие смазкой, члена, одновременно надавив внутри блондина на бугорок простаты

– Боже, Саске! – в безумном экстазе выкрикнул Узумаки, до боли вцепившись в плечи брюнета, оставляя на них серпообразные следы ногтей. Саске улыбнулся и тут же медленно задвигал рукой, сжимая их ноющие плоти в своей ладони и продолжая надавливать на простату партнера. Для Наруто все ощущения смешались в единый водоворот, который поглощал его, захлестывал, кружил голову, как хмельное сладкое вино, и утягивал за грань реальности. Плавясь в жарких объятиях страсти, Наруто сперва едва заметно, а потом все ритмичнее и ритмичнее начал насаживаться на пальцы брюнета, уже растягивая себя сам, но при этом не чувствуя боли, лишь наслаждение, которое все равно казалось неполным

– Нет, Саске! Нет! – Наруто и сам не понимал против чего он сейчас: то ли против действий Учихи, то ли оправдывает предательские движения своего тела, то ли просит не доводить его до оргазма, не заполнив

– Лисенок, – Учиха приостановил блондина, вынимая из него пальцы, – ты разрешишь мне продолжить?

– Да, Саске… Да… – зашептал Узумаки, вожделенно, нетерпеливо, хрипло, накрывая его руку, все ещё сжимавшую их члены, своей. – Прошу… продолжай… пожалуйста

Слегка дрожа, Наруто отстранился и, развернувшись, встал на колени, положив объятую сладким бессознанием голову на скрещенные руки. Саске ухмыльнулся, позволив себе пару секунд полюбоваться аккуратно растянутой дырочкой, а после подполз к блондину и перевернул его на спину, тут же устраиваясь между его разведенных ног

– Саске? – Наруто недоуменно посмотрел на брюнета

– Глаза в глаза, – тихо прошептал Саске, – только так, Лисенок

Наруто кивнул и, обвив шею брюнета руками, вовлек его в новый поцелуй. Саске вновь ласкал разгоряченное страстью тело, доводя партнера до изнеможения и ненавязчиво приподнимая его ноги под коленями, побуждая обвить ими свою талию.

Наруто особенно сладостно выгнулся, подставляя свою шею под заманчивые поцелуи, а Саске воспользовался этим моментом, входя в блондина без предупреждения, одним толчком, но равномерно и аккуратно. Наруто дернулся, вскрикнул и застыл, учащенно дыша и пытаясь сдержать слезы, которые скопились в уголках глаз

– Лисенок, прости, – зашептал Саске, целуя прикушенные губы блондина. – Я не хотел делать тебе больно, но если бы я предупредил, ты бы зажимался, и тебе было бы ещё больнее

– Нет, Саске, мне не очень больно, – Наруто обхватил лицо брюнета ладонями. – Разве что чуть-чуть, совсем немного. Пожалуйста, не останавливайся

– Наруто, – Учиха благодарно припал к губам блондина, сразу же получая разрешение на глубокий поцелуй и начиная медленно двигаться

Сперва Наруто просто терпел, привыкая к ощущению заполненности и скользящим движениям внутри себя, но вскоре дискомфорт начал отступать, сменяясь яркой, всеохватывающей волной возбуждения, которое, правда, было ещё зыбким и пульсировало внутри той самой горячей точкой, которую вскользь задевал брюнет. Саске же не торопился, сдерживаясь, двигаясь плавно, наслаждаясь плотным тиснением девственных стеночек и смакуя каждым толчком. Внезапно Наруто плотно стиснул его ногами и буквально вогнал в себя, при этом выгнувшись и вскрикнув, но не от боли, а от блаженного наслаждения окутавшего его тело

– Саске, ещё, – требовательно прошептал блондин. – Сделай ещё так… сильнее и глубже… хочу быть полностью заполненным тобой

От таких слов, произнесенных так чувственно и проникновенно, по телу Саске пробежала сладостная волна, и он ускорился, выходя на сильный, глубокий темп, входя до отказа под выверенным углом и даря божественное наслаждение. Все ощущения слились воедино, мешаясь в диком коктейле пьянящей страсти, выплескиваясь за край, обдавая жаром наслаждения, приправленного обжигающими поцелуями, трепетными ласками, бессвязными вскриками и чувственными стонами. Они растворялись друг в друге, даря воскрыленное удовольствие, подводя друг друга к вершине, то резко взмывая, то плавно покачиваясь, то медленно подбираясь, то в шальном темпе минуя сладостные круги наслаждения, впитывая их все в одночасье и задыхаясь в жаркой страсти сплетения и единения

– Саске! Мой! – Наруто первым окунулся в жаркий свет, сладостной вспышкой захлестнувший его тело, пронзивший сотней лучей удовольствия каждую клеточку и скомкав мир до единой пульсирующей точки, которая бесконечно протяжно окутывала его постепенно стихающими волнами оргазма.

Саске тоже что-то выкрикнул, вбиваясь в содрогающееся тело по самый корень, замирая и содрогаясь сам в такт своей плоти, которая, изливаясь, пульсировала синхронно трепещущему нутру. Единое наслаждение, разделенное на двоих, двойное удовольствие, слившееся воедино, и яркие вспышки их первого, сладостного оргазма.

– Лисенок, – только спустя несколько минут, Саске пришел в себя и, бережно выскользнув из блондина, прилег рядом, поглаживая разгоряченное влажное тело, – ты как?

– Я не знаю, – чуть слышно выдохнул блондин, – не могу определиться. Мне очень хорошо, легко, я как-то странно безумно счастлив и удовлетворен, но в то же время мне будто чего-то не хватает, а ещё, – блондин смутился, – мне щекотно, там щекотно

– Щекотно? – Учиха привстал, оглядывая блондина, а после довольно хмыкнул. – Это мое семя из тебя вытекает

– Ужас, – Узумаки стыдливо перевернулся на бок и уткнулся брюнету в грудь

– Наруто, – Саске приобнял блондина, поглаживая, – спасибо тебе за доверие и за эту ночь. Мне было так хорошо, как никогда. А ещё, – брюнет поцеловал притихшего Узумаки в макушку и улыбнулся, – ты очень страстен и отзывчив

– Ужас, – снова стыдливо проворчал Узумаки, но на сей раз, приподняв голову, посмотрел на брюнета. – Саске, отнеси меня, пожалуйста, в ванную