Текст книги "Пламя в крови. Танец на стекле (СИ)"

Автор книги: Леди Рассвет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Алая луна (часть 3)

Я вернулась к настройке фокуса. К слову, с помощью другого винта его быстро удалось поймать.

Ещё пара поворотов механизма, и моему взгляду предстало настоящее чудо. Я видела спутник нашей планеты на расстоянии вытянутой руки. Словно нас разделяли не тысячи километров, а пара шагов.

Горы, возвышенности, впадины, холмы и кратеры – вся поверхность луны была подёрнута полупрозрачной алой дымкой. Она растекалась по атмосфере небесного тела клубами густого тумана, собиралась в вихри и концентрировалась в бордовые пятна.

Учёные так и не нашли объяснения этому явлению, но смотрелось просто завораживающе красиво.

– Рэйвэл, иди посмотри, – позвала принца, оборачиваясь.

И осеклась.

Не знаю, сколько он вот так смотрел на меня, но в долгом задумчивом взгляде было что-то… странное, необычное. То, чего раньше я никогда не замечала.

– Э-э-э… Рэйвэл? А ты чего на меня так смотришь?

Вообще, ожидалось, что он сейчас примет привычный ехидно-насмешливый вид и скажет какую-нибудь гадость, но принц остался таким же задумчивым.

– Ты странная, – выдал он наконец.

– Почему? – я даже растерялась.

– Музыка, танцы, астрономия… – он выразительно изогнул бровь, – Не так уж часто встретишь человека, искренне увлечённого искусством и наукой.

– Ты считаешь, что это плохо?

– Нет. Это просто непривычно. Меня чаще окружают люди, больше занятые политикой и экономикой. Или вообще не занятые ни чем.

Рэйвэл не сводил с меня странного взгляда. Я тоже смотрела на него, пытаясь отыскать на лице привычную ехидную усмешку, но её не было. Зато было такое чувство, будто принц сейчас думает о чём-то настолько ему самому непривычном, что сам в удивлении от этих мыслей.

Вообще, я с самой первой нашей встречи поняла, что чувствую эмоции этого человека невероятно остро. Почти как свои собственные. Страсть, нежность, злость, ярость, удивление… Я всегда догадывалась о его ощущениях, хотя он без труда умеет их скрывать. Но почему-то именно сейчас, когда мы стояли в полушаге друг от друга под ночным небом в залитой алым светом луны комнате, я впервые задумалась над этим.

– А ты… Рэвэл, ты увлекаешься искусством?

Не знаю, зачем это спросила. Просто неожиданно захотелось хоть что-то спросить.

Небо, что это за странные порывы?! Что со мной?!

– Да как-то не сложилось, – принц усмехнулся, – Говорю же: мне привычнее политология, психология, дипломатия и иже с ними.

– Но должно же быть в твоей жизни что-то кроме этих аспектов!

– Должно. Но, – он неожиданно хитро улыбнулся, – Если я тебе скажу, что это – ты не поверишь.

– Мне уже страшно, если честно, – призналась я с улыбкой, замечая, как Рэйвэл возвращается в своё нормальное состояние, – Чем ты там таким занимаешься?

Он устрашающе округлил глаза и тихо, словно рассказывая о заговоре против короны, шепнул:

– Я рисую.

– Что?!

Рисует? Вот этот чурбан бесчувственный?

– Ну, вот видишь! – принц картинно огорчился, – Ты мне не веришь!

Я решила подыграть и коварно улыбнулась:

– А ты докажи.

– А тебе, правда, интересно? – он удивлённо изогнул бровь.

– Если бы мне было не интересно, я бы не просила посмотреть твои художества.

– Тогда пойдём!

Взмах рукой и в воздухе возник портал, перенёсший нас в апартаменты Рэйвэла. Я была здесь не далее, чем сегодня утром, поэтому обстановка была знакомой.

Принц прошёл к тумбе, отодвинул ящик и достал оттуда целую папку в кожаном переплёте. Положил её на кровать, рядом плюхнулся сам и обернулся ко мне:

– Иди сюда.

Я послушно подошла и тоже села на кровать по другую сторону папки.

– Ну, показывай.

Рэйвэл бросил на меня странный взгляд и откинул в сторону кожаную обложку.

Я взглянула на протянутый мне лист бумаги. Присмотрелась, потому что в тусклом свете ночника невозможно было сразу рассмотреть всё до мельчайших деталей.

И изумлённо выдохнула.

На обычном тетрадном листе в клетку была нарисована роза. Та самая, которую мы с принцем видели позавчера на фоне ночного неба. Только здесь, на рисунке, она казалась ещё более изящной, утончённой и нежной.

Я посмотрела на принца:

– Рэйвэл, она… красивее, чем была на самом деле! Это просто потрясающе!

Принц усмехнулся:

– Я и сам не ожидал, что так хорошо получится. Мне тоже она нравится.

– Покажи ещё, что там у тебя, – попросила, кивнув на папку.

Рэйвэл достал следующий лист. Он был чуть больше предыдущего и полностью белый. А в самом его центре красовался эскиз…

– Э-э-э… Мой браслет?!

Принц кивнул.

– Интересно, что вдохновило тебя его нарисовать.

– Ты, наверное, – задумался новоявленный художник, – Кстати, у тебя на нём застёжка слабая: он расстегнулся, когда ты упала мне на руки.

– Да я знаю. Надо было его в мастерскую отнести, но я всё ленилась.

Пока говорила это, взгляд скользнул по папке с рисунками и… замер.

Я моргнула, не веря своим глазам. Забыв даже спросить разрешения, потянулась к листу бумаги, вынула его из папки и посмотрела на свет.

Видение не пропадало.

Сцена. Свет прожекторов. Девушка в коротком белом платье босиком с распущенными волосами.

Перед глазами тут же вспыхнул давешний сон.

Но ведь этого не может быть…

Не бывает таких совпадений…

– Рэйвэл, а это кто?

Принц чуть нахмурился, ненавязчиво забрал у меня из рук рисунок.

– Про этот ничего не спрашивай – я его ещё не закончил.

Я резко вскинула голову. Посмотрела на Рэйвэла и застыла взглядом на его лице, лихорадочно пытаясь вспомнить, как выглядел тот парень, с которым я впервые исполняла танец на стекле. Но, увы, его образ надёжно стерся из моей головы.

– А кто на нём нарисован? – спросила растерянно, забыв про предупредение.

Но Рэйвэл покачал головой, возвращая лист бумаги в папку:

– Когда-нибудь расскажу, но не сейчас.

– Ладно, – я поняла, что нет смысла настаивать. К тому же, мне, наверняка, просто показалось. Посмотрела на настенные часы: – Ой! Как много времени!

– Всего половина первого, – не впечатлился принц.

– Это очень поздно.

– Ты куда-то спешишь? – по его губам скользнула привычная усмешка, а во взгляд вернулось ехидство.

– Конечно, спешу. Спать!

Рэйвэл вздохнул, и я вдруг почувствовала, что он не хотел, чтобы я уходила.

– Хорошо, – произнёс с досадой, – Я создам тебе портал.

– Спасибо, – искренне ответила я и встала с кровати, – За портал и за экскурсию в обсерваторию.

– Да уж, ты сегодня подвергла мою лень целым испытаниям! – принц проводил меня ехидным взглядом. Махнул рукой, и воздухе возникла воронка портала.

– Завтра перед балом я за тобой зайду.

– Хорошо.

В последний момент я почувствовала, что тоже не хочу уходить, но уверенно отогнала эти мысли.

Пожелав Рэйвэлу спокойной ночи, телепортировалась в свои апартаменты.

Наспех приняла ванную и легла спать.

Бал разочарования (часть 1)

Оставшийся день до Летнего бала тянулся медленно и скучно. Заняться во Дворце было откровенно нечем, и ничего полезного я больше не узнала. Для очистки совести пролистывала по утрам присылаемые мне старшим принцем отчёты.

Конечно же, Морена ни в одном из списков прибывших или покинувших столицу не было. Но друзья упорно твердили, что он непременно должен приехать в Тиграну. И утром в день бала приехали сами, обосновавшись в какой-то гостинице на периферии города. Я хотела было приехать к ним, но памятуя о последствиях вчерашней вылазки в город, так и не решилась. Вечером мы должны были встретиться на главной площади, где и будет проходить один из великих праздников лета.

Собираться на бал я в коем-то веке начала с самого утра, ибо заняться больше было не чем. Тира три часа делала мне сложную причёску, а я в это время смотрела на своё отражение в зеркале и думала. Много думала.

О Морене. О Рэйвэле. О себе. О приехавших в столицу друзьях. О короле и королеве. О принце Веймарской республики. О родителях. И даже вспомнила последний свой сон, обращённый в моё собственное прошлое.

Мне было пятнадцать лет, и я только начинала выступать. Тогда в нашей труппе ещё не было Али и Морена.

Каждый год в конце сентября в королевстве проводился конкурс пения и танцев. Чтобы обратить на себя внимание публики, нам нужно было выиграть. И мы собирались выиграть.

Представление мы решили составить из весьма известного всем, можно сказать, народного танца. Только оформили его необычно. Для этого пришлось глубоко копать, добираясь до самой его сути. А суть, как подсказала нам одна весьма пожилая особа с даром провидения, заключалась в том, что каждый человек хотя бы раз в жизни ходит по краю. По самой кромке дозволенного и запретного, по границе между безумием и нормалью, по лезвию лжи и правды, по шаткому льду жизни и смерти.

Не важно в чём это проявляется: случился ли инфаркт, и человека едва успели спасти, брал ли взятки, и чуть не попался, или же просто соврал родителям, что имеешь хорошие оценки в школе, и с трудом успел сжечь дневник с двойкой. Жизнь разная. Ситуации бывают разные. Но, так или иначе, иногда ты заносишь ногу над пропастью и пытаешься медленно и осторожно красться по невесомым нитям, боясь слететь вниз. Или не пытаешься, как в первом примере. Ты уже сорвался с обрыва и летишь в эту самую пропасть, а кто-то всеми силами старается поймать тебя до того, как ты разобьёшься о камни. Вариантов много – суть одна: риск.

Вот и мы с Виолетой и Севастьяном решили превратить медленный, но в тоже время напряжённый и эмоциональный танец, который, проходя сквозь время и моду, потерял свою опасную суть, в риск. Так родилась идея разложить по сцене осколки стекла и направить на них свет таким образом, чтобы они светились и были видны всем.

А для большего эффекта на последнем аккорде музыки я всё же должна была оступиться и, изображая нечто среднее между смертью и обмороком, упасть на руки партнёру.

Кстати, с последним тоже возникла проблема: Сева – единственный парень в нашей труппе не мог танцевать, ибо отвечал за музыкальное сопровождение представления. Но удача нам вроде бы улыбнулась – администрация конкурса нашла для меня человека, с которым я могла бы танцевать. И началась бесконечная вереница тренировок, пройдя сквозь которые, и я сама и моё тело на уровне инстинкта знали, как расположены осколки и где нужно двигаться.

И вот я выхожу на сцену вне себя от волнения и… понимаю, что на месте моего партнёра стоит незнакомый совершенно тип. И самое страшное: он не умеет танцевать. Вообще. Хотя подаёт мне руку, судя по всему узнавая музыку и приблизительно представляя танец. Но для выступления такого масштаба этого мало! И музыка уже звучит, отрезая мне ход назад.

Я даже не успеваю спросить самого незнакомца, что он здесь делает… Ничего не остаётся, кроме как вложить свою ледяную от страха ладонь в его. И тянуть незнакомого парня за собой, на ходу меняя движения, подстраиваясь так, чтобы от него не требовалось почти ничего.

Как ни странно, у меня всё получилось. Я не сбилась ни разу и ему не позволила. Даже на заключительном аккорде оступилась и, одними губами шепнув: " лови", картинно потеряла сознание.

Кто бы знал, что это будет роковая роль, которая повторится спустя четыре года. Только наступлю на осколок я уже не специально, сознание потеряю отнюдь не в шутку и упаду на руки не какому-то безликому типу, которого я благополучно забыла сразу после выступления, а принцу. И вот я здесь, во Дворце.

А на конкурсе я всё же заняла первое место и даже простила организаторам то, что они не смогли подобрать нормальную замену моему резко заболевшему партнёру.

Танец на стекле с тех пор стал коронным номером нашей труппы.

Бал разочарования (часть 2)

Спустя вышеуказанные три часа причёска была готова. Тира извращалась немыслимо, но в результате получился колосок вокруг головы, вывернутый наизнанку, и украшенный сбоку плоской заколкой в форме череды серебряных цветков. Потом я выбрала себе платье: невесомо лёгкая ткань спускалась до самого пола и от каждого вздоха приходила в движение. Почти отсутствующие рукава закрывали лишь плечи, а насыщенно-синий цвет всегда подходил мне, несмотря на достаточно светлую кожу. У пояса в воздушную ткань вплетались серебряные нити, превращая платье в настоящий шедевр.

Образ завершал лёгкий, почти незаметный макияж и тонкий серебряный браслет на руке.

Своё отражение в зеркале мне понравилось.

Глянув на часы, я поблагодарила Тиру и вышла из апартаментов. Чтобы сразу натолкнуться на Рэйвэла.

Принц был под стать самому себе: весь в чёрном. Чёрные джинсы и чёрная рубашка, слегка недозашнурованная ввиду жары.

Окинув меня странным, не ехидным, не злорадным и даже не хитрым взглядом, он направился к выходу из дворца и на ходу выдал глубокомысленное:

– У тебя в родственниках случайно нимф не было?

– Н-нет. Вроде бы. А что?

– Значит, ты решила меня убить. Не понимаю, за что, правда, – сделал он странный вывод, заставив меня напрячься.

– Рэйвэл, что ты имеешь в виду?

– То, что каждый первый свободный мужчина, увидев тебя, захочет отжать себе. А я обещал Эрику тебя никому не отдавать.

Если это был намёк на комплимент, то весьма завуалированный.

Хотя, о чём это я?! Разве этот ехидный гад может делать комплементы?

– Твоё Величество, дуэли в наше время запрещены. Так что не переживай: никто не станет швырять нож тебе в спину, чтобы провести вечер в сомнительной компании меня.

– А, ну да, – Привычно усмехнулся Рэйвэл, садясь в карету и протягивая мне руку, – Один уже успел понять и разболтать общественности, что ты только внешне красивая, а на деле – ехидная и совсем не романтичная особа!

– Чего?! – возмутилась я, не веря своим ушам в буквальном смысле, – Рэйвэл, ты, что вообще обалдел?! Тебя никто не учил, что если не умеешь делать комплементы, то лучше вообще молчать?

– Так это ж не я сказал! – возмутился он в ответ, – Я ж только передал.

– А кто сказал… Кейн?! – изумилась я такой наглости, быстро вычислив единственного, с кем я успела побывать на балу во Дворце.

– Ага, он самый! Противный тип, правда?

– Сволочь! Кому он додумался это сказать?

Принц пожал плечами:

– Друзьям своим, кажется. Но это не суть важно – теперь об этом знает вся столица.

Я даже передумала очередное ругательство произносить. Просто уставилась в открытое окно на проносящиеся мимо улицы в безуспешной попытке осознать: как? Как можно наговорить про человека гадостей, если он просто отказался проводить с тобой вечер?! Неужели я ТАК сильно задела его самолюбие?!

Принц, сидящий напротив, трактовал мои неуместное молчание и заинтересованность пейзажем за окном немного по-своему.

– Дэн, ты что серьёзно расстроилась? – с удивился он, а когда я ничего не ответила (да простит меня моя совесть – очень было интересно, что он скажет дальше), уверенно произнёс:

– Он придурок, не обращай на него внимания.

– Да всё в порядке, – справилась я с коматозом, – Просто я задумалась.

К площади мы подкатили через полчаса. Здесь уже вовсю гремела музыка живого оркестра, горели праздничные огоньки и гирлянды. Дамы в роскошных платьях и кавалеры в строгих одеждах танцевали, общались и сидели на скамейках.

Стоило мне выйти из кареты, как накатило лёгкое ощущение страха. Наверное, потому что в этот момент провозгласили прибытие принца, и на мне скрестились сотни взглядов. На нас.

Рэйвэл взял меня за одну руку, а вторую я с силой сжала а кулак, не давая резко взбунтовавшемуся пламени негасимой лавиной сорваться с пальцев.

Спокойно, Дэна. Просто бал. Ты ведь бывала на десятках таких же.

Рэйвэл потянул меня к центру площади, на ходу напомнив:

– Официально бал открывает принц со своей спутницей. Они же танцуют первый медленный танец.

Я кивнула.

Мы остановились в центре, там, где гости расступились, не спуская с нас взглядов.

Тихо заструилась музыка, и все посторонние звуки резко растворились в ней.

А я… изумлённо вслушивалась в знакомую мелодию и чувствовала, как замирает сердце.

Потому что это была ТА самая песня. Та, под которую я тянула за собой незнакомого парня пять лет с собой. Та, которая так часто звучала в моих снах.

Неужели…

Принц протянул мне руку. Взгляд сам скользнул от протянутой ладони к его глазам. И темнота звёздного неба в них стала ответом нам мой незаданный вопрос.

Я поняла, с кем танцевала свой первый танец.

– Не может быть… – прошептала, как и в тот раз, вкладывая свою руку в его ладонь.

Рэйвэл улыбнулся, но, впервые за всё время нашего знакомства, без тени ехидства и насмешки:

– Ты тоже узнала … Значит, я не обознался, увидев тебя в клубе.

На талию легла горячая ладонь, сокращая между нами расстояние.

Настал момент начинать танец, но я вдруг поняла, что от изумления не могу сделать и шагу. И, к моему ещё большему изумлению, Рэйвэл сжимает мою руку и уверенно тянет за собой.

Мир вокруг нас резко расступается, а я, словно в тумане, чувствую, как рушится привычная реальность, как изменяется что-то в нас с принцем…

Удивление отходит на второй план перед окутывающим ощущением… Ощущением невероятного волшебства и чуда вокруг. Больше не существовало сотен взглядов за спиной, прохладного ветра, обдувавшего плечи, летнего вечера… Была тёмная, непроглядная ночь в глубине глаз одного наглого типа. И в этой ночи было нечто то, чего нет больше у всего мира. В ней хотелось раствориться безвозвратно.

Тело само подтолкнуло на резкий разворот, от которого взметнулся в воздух подол платья. Миг – и я снова в объятиях Рэйвэла. Осторожных, словно я – хрупкая фигурка, но уверенных. Обжигающий взгляд, смотрящий прямо в душу больше не раздражает. Наоборот, под этим взглядом, полным несвойственных, казалось, принцу чувств, становилось спокойно. На его губах едва заметно играла задумчивая улыбка. И я, словно сквозь неведомый дурман, понимала, что являюсь причиной этой улыбки.

Ещё один поворот и мы берёмся за руки. Так близко друг к другу, но не столько физически, сколько внутри. Рэйвэл ничего не говорил, но я знала, что он в той же прострации, что и я.

В этом медленном, но таком эмоциональном танце мы едва касаемся друг друга. Но каждое прикосновение принца обжигает.

Потерявшись в пучине ощущений, я даже не слышу музыку – двигаюсь по наитию.

Танец на грани, но мы давно уже её переступили. Только та бездна, в которую падали, оказалась бесконечно лучше реальности. Чудо не вокруг нас, как казалось вначале – мы и есть чудо. То, самое невероятное, несовместимое, похожее на сон, но сейчас медленно разгоравшееся горячим пламенем где-то на подсознании.

Границы реальности стёрлись окончательно, стоило нам остановиться. Огни вокруг нас померкли, а последний шёпот музыки эхом проникал в самую душу.

Принц одним неуловимым, как весенний ветер движением, отбросил с моего лица выбившуюся прядь волос и наклонился к губам. Щеку обожгло горячее дыхание, и мир под ногами предательски качнулся. Подогнулись ноги, теряя опору, заставляя положить обе руки на плечи Рэя и заворожено ждать прикосновения как невероятно желанного чуда.

– Третий раз, Дэна, – вырывается у него тихий шёпот, – Третий раз я теряюсь в тебе… и не хочу находиться.

Один бесконечно долгий миг и…

Вокруг нас алым светом вспыхивает щит. Мы с Рэйвэлом резко отталкиваем друг от друга.

Где-то внутри у мня разрывается невидимая струна разочарования. Но даже оно отступает, когда погасшая стена огня опадает. За ней я с недоумением вижу Морена. Он смотрит в упор на принца взглядом, наполненным жгучей ненавистью, а на ладони разгорается огонь неизвестного заклинания.

Словно в страшном сне, я перевожу взгляд на Рэйвэла. В его руке уже клубится огромный сгусток чёрного тумана – сила нечисти. И я даже не хочу знать, откуда она у него! Важно лишь то, что эта смертоносная лавина готова в любой момент сорваться с пальцев!

– Рэйвэл! – оборачиваюсь к нему, попутно замечая полог невидимости вокруг нас.

– Что происходит?!

Но принц не отвечает. Он будто бы даже не слышит, не сводя с Морена хищного взгляда. И у меня в груди всё холодеет.

«– … Может, хоть скажешь, что собираешься делать с ним, если найдёшь?

– Когда найду. Убью…»

– Рэйвэл…Ты же не серьёзно? – произношу неуверенно:– Ты же этого не сделаешь?

Но он снова не отвечает. И у меня начинается паника!

– Рэй!

Хватаю его за руку и рывком пытаюсь развернуть к себе. Не получается.

– Да послушай же!

О, чудо! Принц поворачивается ко мне.

И становится действительно страшно: в глазах пожирающая пустота, на лице ни единой эмоции, а тьма с ладони уже сползает на землю.

– Что он тебе сделал? – заставляю себя успокоиться, но голос всё равно дрожит от напряжения.

– Угрожал, – последовал бесцветный ответ.

– Морен тебе угрожал? Серьёзно? – голос дрогнул на последнем слове, намекая на подкатывающую к горлу истерику.

– Не мне. Моей семье.

Я уже ничего не понимаю, но всё ещё не верю.

– Не правда! Он не мог!

– Жаль разочаровывать тебя.

Рука, держащая смертельное заклинание, дрогнула. Вместе с ней вздрогнула я.

– Пожалуйста, Рэй! – крикнула я, понимая, что ничего больше не могу сделать: принц очень сильный – мне не остановить его, – Не убивай Морена.

Что-то в его взгляде прояснилось. Но лишь на миг.

– А зачем мне его жизнь?

– За тем, что она нужна мне!

– А тебе зачем его жизнь?

– Он мой друг!

– Сочувствую, – равнодушно пожал он плечами.

И над танцующими парами, не замечающими происходящего за пологом тишины и невидимости, раздалось ехидное:

– Ну, здравствуй, братец!

Морен дёрнулся как от удара молнией и заклинание в его ладони неожиданно рассыпалось. Поняв это, друг побледнел.

Краем глаза я заметила в толпе за пологом тишины спешивших к нам Виолету и Алю, но мне уже было откровенно не до них.

– Ты мне не братец! – крикнул Морен, а ненавистью, полыхнувшей в его глазах, можно было убить.

– Помнится, пять лет назад эту фразу говорил я тебе! – с укором произнёс принц, посмотрел на туманность в своей руке и улыбнулся ледяным равнодушием, – В общем, неприятно было познакомиться! Пора заканчивать балаган, который ты устроил…

Виолета что-то закричала, а я, словно в тумане, смотрела на то, как срывается с пальцев Рэйвэла смертельная тьма. И друг не успевает даже шелохнуться…

– М-морен… – прошептала я в раз пересохшими губами, глядя на безжизненное тело, упавшее на землю, и резко побелевшую над ним Виолету.

Рэйвэл равнодушно развернулся и ушёл. А я…

Поддавшись порыву отчаяния и злости, я преодолела расстояние до Морена и рухнула на колени рядом с другом. Сзади упала в обморок Лета.

Мир рухнул, оставив меня наедине с бездыханным телом. Пульса уже не было, а знакомые черты лица начали заостряться. Я смотрела на бывшего парня невидящим взглядом и понимала, что всё: это конец.

Чудовище! Как я могла позволить ему убить моего друга?! Что же мне делать теперь?

Ответ нашёлся сам собой неожиданно легко. Ведь магия огня может вернуть человека к жизни. Да, кого-то возвращая, нужно чем-то жертвовать. Ну и что? Разве какая-то магия стоит жизни человека?

– Александрин!

Огненная птица тот час же появилась в воздухе и так и зависла с расправленными крыльями.

– Его надо оживить, – твёрдо сказала я, выпрямляя спину.

– Пламя может вернуть к жизни, – послышался знакомый голос, – Но лишь погибнув…

– Ты умрёшь?

– Растворюсь в небытие, ведь я и есть пламя…

– Прости… – я до крови закусила губу, но слезинка всё равно побежала по щеке, – А можно я умру вместо тебя?

– Я неминуемо уйду за тобой, ведь нет хозяина – нет стихии…

– Прости… – повторила глухо.

– Сочтёмся.

Александрин взмыла высоко в воздух, расправив крылья, чтобы рассыпаться там на стони тысяч мельчайших искр. Крохи огня, как под действием невидимого магнита, устремились к Морену, бесследно вонзаясь в его тело.

Когда огненный дождь закончился, друг начал дышать, меня резко скрутило пополам невыносимой болью.

Конечно, а как я хотела вырвать из себя часть души?

В тело вонзились десятки кинжалов, не позволяя вздохнуть. Затылок ударился о каменную мостовую, перед глазами разорвалась вспышка света, в сердце – вспышка боли. Из горла вырвался хрип и сбивчивый кашель.

Эта боль, адская просто боль, она выжигала моё пламя. Острыми когтями вырывала его из души и вен. Безжалостно. Беспощадно.

Горло сдавило, словно тугой верёвкой. Дышать стало невозможно. А всё тело снова свело приступом обжигающей боли.

Видимо, я всё-таки умру.

Кто-то опустился передо мной на колени, порывистым движением перевернул на спину. Шепнул что-то, но слов я не разобрала. А когда попытался поднять меня на руки, из последних сил вывернулась. Снова ударилась о мостовую и тихо, сквозь туман помутневшего от боли разума, прошептала последнее, на что была способна:

– Чудовище!

И искра сознания во мне погасла.

Наверное, вместе с жизнью…