Текст книги "Этот чёртов райский остров (СИ)"

Автор книги: LeaLisova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Я не знал этого точно. Это были лишь догадки, но они здесь и… – Джон глубоко вдохнул. Ни одни слова не давались ему ещё так тяжело. – И они знают. Мне пришлось сказать, иначе бы…

Джона прервал сильный удар по челюсти, и он упал на дорогу вниз лицом. Громкий гул мерзко зазвенел в голове Джона, лишая его слуха. А внутренняя боль, сжатая до этого в состоянии ожидания, взорвалась как вулкан и окутала уничтожающей лавой. Подняться самостоятельно он был не в силах. Через несколько секунд Блейк схватил его за воротник майки и силой поставил на ноги. Кровь с лица Джона потекла по подбородку, капая под ноги.

Продолжая безжалостно сжимать его одежду, Блейк прижал парня ближе к себе и, испепеляя его злым взглядом, продолжал пытать:

– Что ты им рассказал?

Джон смотрел в ненавидящее его глаза, попытался пошевелить занемевшими губами и сглотнуть ком в горле:

– Всё. Они следили за нами. Обмануть бы их мне не удалось.

Во взгляде Беллами была примесь горького разочарования, ядовитой злости и презрения. Кажется, Джон уже видел такой взгляд парня в его сторону – сразу после того, как Шарлотта прыгнула в пропасть. Как много боли теперь приносит такой взгляд. Сколько времени прошло с того момента, и сколько сил положил Джон, чтобы улучшить взаимоотношения с Беллами. Но они вновь вернулись к тому, с чего начинали.

Беллами оттолкнул от себя Джона и произнёс каждое слово с ярко выраженной ненавистью:

– Тебя стоило оставить умирать. От такой сволочи как ты невозможно спасти мир.

– Нет… нет… Беллами, – почти что, скуля от боли произнёс Джон.

Блейк резко развернулся и быстро ушёл в сторону лагеря. Джон, сам не зная, где он взял силы, сорвался на крик ему вслед со всем отчаяньем в голосе, которое сейчас испытывал:

– Беллами!

Его крик растворился в воздухе без ответа. Держать эмоции в узде Джон не мог. Он словно задыхался от душащих слёз, от невыносимой боли, которая топила его в отчаяние. Эта жуткая боль ощущалась физически, словно каждая клетка его тела забилась в болезненных конвульсиях, готовясь умереть. Не в силах устоять на ногах от навалившейся тяжести, Джон упал на колени, а после завалился на спину. Он даже не пытался подавить свои чувства – это было сейчас ему не подвластно. Он навзрыд рыдал: всхлипывая, задыхаясь, рвано хватая воздух ртом, вбирая тяжёлый воздух в лёгкие. Его горло скребло от рыданий. Он был уничтожен и полностью разбит от нескольких слов.

«Ты будешь мечтать о том, как попасть в плен к землянам, » – пронеслись слова Беллами в голове, которыми он угрожал ему. И он был прав. Джону не было так больно даже в плену у землян, когда его избивали железными трубами или разрезали плоть ножом. Он не знал, что способен столько всего чувствовать. Не знал, что бывает настолько хреново, хотя и повидал за свою жизнь немало дерьма. Время словно остановилось, мир замер, а в голове этот взгляд. Если Джон умрет – это будет его адом. В аду, если таковой существует, этот момент его жизни будут бесконечно крутить по кругу, и этого будет достаточно для адских мучений.

Джон не знал сколько пролежал на дороге в терзающей истерике, но когда он хоть как-то смог привести себя в чувства, на небе появлялись намёки на рассвет.

После мучительной ночи, он чувствовал себя так, будто бы уже был мёртв. Но к его сожалению, это было не так, и нужно было как-то пережить всю эту хрень. Джон чувствовал себя пустым. Все эмоции, которые у него были, иссякли за ночь. Осталось только тяжёлое опустошение, вымотанность и слабость. Джон тянул своё тело к лагерю и не видел абсолютно ничего перед собой.

– Мёрфи… Мёрфи, – Джон услышал где-то возле себя голос Октавии, но не видел её.

После он почувствовал, как тёплые женские руки вцепились ему в плечи, и он смог разглядеть лицо Октавии перед собой. По её обеспокоенному взгляду он понял, что выглядит жутко. Девушка не смотрела на него так, даже после предыдущего плена землян, где он был более жестоко избит, чем в этот раз.

– Ты меня видишь? – спросила девушка.

– Теперь да, – Мёрфи не узнал собственный голос, он был слишком измученно хриплым. – Где Беллами? Мне нужно поговорить с ним.

– Плохая идея. Он зол на тебя, как чёрт.

– Я должен попытаться… Я не мог поступить по-другому. Вы все могли погибнуть. Этот код того не стоил, – Джон говорил дрожащим голосом, словно забив слёзы в горле.

Он был искренним. Без того притворства, которое ему присуще, которое выставляло его бессердечным подонком. Вот оно его сердце. Он обнажал его здесь и сейчас. У него просто не было сил его прятать. Это был не тот Джон Мёрфи, которого все привыкли видеть. Но Октавия его увидела, даже открыв рот от изумления. Она видела душу парня, который надевал на себя толстую шкуру, чтобы спрятать себя ото всех и защититься.

– Я понимаю, – выдохнула девушка. – Я сама с ним поговорю. Тебя он и слушать не станет. А меня ему придётся выслушать.

Джон посмотрел на девушку с удивлением. Она должна считать его предателем и ненавидеть, как и все, но почему-то она понимает его и даже готова помочь. Джон не привык принимать от кого-то помощь, но, как оказалось, её поддержка ему была сейчас просто необходима. Октавия стала для него сейчас спасательным кругом. Она словно пыталась не дать ему захлебнуться. И немного у неё это получилось. Джону даже стало полегче. Он стал лучше чувствовать своё тело, крепче стоять на ногах и лучше соображать.

– Ты же не скажешь ничего лишнего? – забеспокоился Мёрфи, который и представить боялся, что его раскроют. Хотя, казалось бы, ситуация хуже быть уже не может.

– Поверь, лишнего я точно ничего не скажу, – сверкнула прозрачной улыбкой девушка.

Слабое мимолётное облегчение, которого как будто и не было, очень быстро рассеялось как только в поле зрения Джона появляется Беллами.

– Октавия, нам пора.

Девушка кивнула в ответ. После чего Блейк направил всю свою недоброжелательность на Джона:

– А ты исчезни из лагеря и не попадайся мне на глаза!

– Он останется. Ему некуда идти, – вступилась Октавия.

– Мне плевать. Пусть выживает, как хочет. Здесь ему не место.

– Ты его сам сюда притащил, Белл! Под твою ответственность, забыл?!

– Я не в ответе за его действия! – Беллами повысил тон, не скрывая своего пренебрежения даже перед сестрой. – Он не останется здесь и точка.

– Тогда я уйду за ним, – девушка бросила вызов брату.

– Что? Какого хрена ты его защищаешь?!

– Он наш человек. Мы своих не бросаем.

Джон был поражен таким ответом даже больше, чем Беллами. Он удивлённо пялился на девушку и не мог понять почему мнение Октавии о нём так кардинально поменялось. Неужели только из-за того, что он влюблён в её брата?

– Он предатель! – выкрикнул Блейк.

– Ты бы поступил так же, если на кону стояла жизнь твоих людей, моя жизнь, любого, кого ты любишь!

– Ему плевать на всех, кроме себя!

– Ты ошибаешься, – ответил Джон, смотря в лицо парню взглядом, который кричал о том, чтобы его простили и прекратили его мучения. Беллами ответил Джону взглядом, который выражал только презрение и не грамма доверия.

– Он сделал это ради тебя, идиота кусок! – завелась Октавия.

Джону уже было всё равно, что Октавия его сдаёт с потрохами, он видел полный жестокости взгляд Беллами.

– Ради меня он может разве что пустить пулю себе в лоб – я буду счастлив, – безразлично отозвался Блейк.

– Закрой рот, Беллами! – яростно произнесла сестра.

Джон почувствовал, как его в очередной раз пнули, когда он стоял на краю пропасти. Боль новым потоком разлилась по венам, забилась в горле и висках. Джон опустил глаза, пытаясь не сорваться, сглатывая ком из слёз в горле. Ему нельзя было быть слабым. Он никогда не позволял себе им быть. Он мог удержаться на плаву в любой ситуации, но чувства, как оказалось, делают людей слабее и беспомощнее. Как бы ему не нравилось это, он стоит над этой пропастью, из-за всех сил пытается держаться, чтобы не упасть в неё. Беллами в этот раз не поймает его, он его туда выталкивает.

Октавия безуспешно боролась за него с братом. Она знала, что её слово самое важное и весомое для Блейка, и что только она может противостоять ему. Джон же готов был упасть на колени, умоляя о прощении, не чувствуя при этом ни капли унижения или ущемления гордости, но только если бы он знал, что это будет не бесполезно. Он вроде бы не собирался преклоняться перед «недокоролем», но он разве что не падает в ноги перед ним. Джону стало мерзко от самого себя. Он ненавидел себя за ничтожность; за слабость; за зависимость от своих чувств; за то, что был уязвим перед Беллами Блейком; и за то, что человек, который когда-то повесил его, стал для него самым дорогим и важным во всей этой долбанной вселенной.

– Я могу быть ещё нужным. Дай мне шанс попытаться хоть как-то исправить ситуацию, – вмешался Джон, подавляя эмоции насколько ему это было под силу. – Я знаю откуда они следили за нами, и я уже видел их, в отличии от вас.

– Почему тебя не убили? – сухо спросил Блейк.

– Их лидер сказал, что я его заинтересовал. Не знаю, чем.

– Тем, что готов всех предать.

Каждое его слово для Джона воспринималось как игла, которая впивается в его тело всё глубже.

– Раз ты его заинтересовал, пойдёшь с нами в качестве заложника.

***

Джон не мог унять дрожь в руках. Октавия сунула ему в руки кружку с водой. Она показалась очень тяжелой для Джона. Он дрожащими руками поднёс её к пересохшим

губам и приложил усилия, чтобы сделать несколько глотков. Эти несколько глотков жидкости с привкусом меди словно волшебным образом прибавили Джону физических сил. Хоть и морально он был заметно разбит: с потухшим мёртвым взглядом, мешками под глазами, и разве что на лбу не написано «Добейте меня». Может эту надпись Беллами и видит?

Пока остальные в лагере готовились к встрече с землянами, Октавия сидела возле Джона на лавке. Она промывала лицо Джона чистым лоскутком ткани от грязи и крови. После чего, промочив ткань спиртом, провела по сбитым скулам и по распухшим разбитым губам Джона. Раны, зашипев от боли, тут же дали о себе знать. Но несмотря на это, Джон оставался погружённым в себя. У него снова пронеслись последние события перед глазами. Кажется, удар от Блейка был более болезненным, чем от землянина. И точно не потому, что землянин оказался более милосердным. Когда Джон встретился лицом с дорогой после удара Беллами, он не чувствовал, как ныла челюсть, как боль сковала половину лица, ударив в голову сильным импульсом, как из онемевших губ хлынула кровь. Всё это заглушала невыносимо скулящая и давящая тяжесть внутри него. Сейчас эта тяжесть вернулась. Озлобленное лицо Блейка застыло перед глазами Джона, и сердце пропускает удар.

«Я снова не в милости у короля». Эти мысли пронеслись бы с некой иронией у Джона раньше, но сейчас в них звучала убийственная тоска. Он даже не пытался усмехнуться внутри себя, как делал прежний Джон, чтобы защитить себя от душевных терзаний. Всё стало бессмысленно теперь, как и его броня. Срок годности сучьей натуры иссяк. Теперь он один на один с непривычной ему ранимостью, с обнажёнными ранящими чувствами, с желанием выбросить себя за борт ковчега в космосе.

– Ему нужно время, – Октавия попыталась вырвать Джона из размышлений, из-за которых он слабо напоминал живого человека. – Злость пройдёт и тогда, может быть, до него можно будет достучаться. Он упёртый баран! При чём излишне импульсивный баран, сам знаешь. Поэтому нужно дождаться, когда он готов будет слышать.

– Я всё потерял, – тихо произнёс Джон, слабо шевеля губами, словно говорил сам с собой, по-прежнему оставаясь погружённым в себя. – Я потерял его.

Октавия накрыла руку Джона своей. Лёгкое прикосновение вернуло парня в реальность. Он посмотрел в сочувствующие ему глаза и лишь почувствовал себя невыносимо жалким. Октавия и сама не была уверена, что брат когда-нибудь примет Джона как друга. Поэтому она лишь пыталась облегчить страдания Мёрфи, говоря о том, что не всё потеряно. Джон это понимал и был благодарен ей. В одиночку против Беллами у него не было бы шансов. Если бы кто-нибудь не спасал его от Блейка, он бы был убит им ещё давно.

В поле зрения Джона появилось несколько фигур с винтовками в руках и полной боевой готовности.

– Мы пойдём выяснить представляют ли эти люди угрозу для нас, – прозвучал решительно настроенный голос Беллами. – Возможно, нам удастся договориться. Стрелять исключительно в случае нападения. Война нам не нужна. Самое главное – защитить код. Ничего важнее него быть не должно. Я вместе с Мёрфи пойду вперёд. Вы за нами, держа дистанцию. Земляне не должны воспринять это как нападение. Мёрфи отведёт нас туда, где видел их в последний раз.

– А насколько велика вероятность, что он не в сговоре с землянами и то, что он не отведёт нас в ловушку? – недоверчиво отозвался Монти.

– Если это будет ловушка, я лично убью его, – равнодушно ответил Блейк.

Джон сглотнул, глядя на него, не из-за страха смерти, а от утраты, утекающей последней каплей, надежды на его светлое будущее, где Блейк не жаждет его убить.

– Вы разделитесь, – продолжил Беллами. – Одни пойдут с правой стороны от нас, другие с левой. Мёрфи указал путь, по которому вы останетесь незаметными.

– Поверим Мёрфи, – пренебрежительно произнёс Миллер. – И ты это серьёзно, Беллами?

– Лучшего плана у нас нет. Преимущество на их стороне, в любом случае.

– Я пойду с вами, – встряла в разговор Октавия, бросая брату вызов.

– Нет. Ты пойдёшь с остальными по безопасному пути.

– Я иду с вами, Беллами. Это не вопрос, – настояла девушка. – Я не доверю тебе Мёрфи. Кто-то же должен его защитить от тебя.

Джон все ещё не устал удивляться: она за него готова рвать и метать, а он не знал, как реагировать на это.

Отговорить девушку у Беллами не получилось. Она не менее упёрта, чем её братец.

– Думаю, что выдвигаться нужно вечером, чтобы вам было проще укрыться от глаз землян. Слишком в удобной позиции они находятся.

– И что будем делать с ним до вечера? – Миллер указал на Джона.

– Свяжите его, – сухо ответил Блейк, не удостоив Мёрфи даже коротким взглядом, словно его среди них вообще нет.

Джон закатил глаза с недовольством: – Я никуда не убегаю.

Миллер толкнул его в спину и резко произнёс: – Пошли.

Уходя, Джон смотрел в сторону Беллами и думал о том, как всё глупо. И хоть ему хотелось кричать о том, что Блейк не прав насчёт него, но он понимал, что его не услышат. Это будет крик в пустоту – жалкий и забитый крик.

Миллер привязал Джона на одной из террас, ниже их лагеря на несколько уровней, чтобы за ним было легко наблюдать в любой момент и с любой точки лагеря. Джон не сопротивлялся и позволил себя связать, несмотря на то, что верёвки грубо впились в его руки за спиной. Боль мало что меняла в этой ситуации, Джон и без неё чувствовал себя далеко не прекрасно. Он безнадёжно смотрел в пустоту, словно не обращая внимания, что с ним делают.

– Я как-то тоже не в восторге, что придётся довериться тебе, – начал Миллер.

– Я не задница Брайана, чтобы ты был от меня в восторге, – безэмоционально ответил Джон.

Ему было плевать, что думает о нём Миллер. Но сама ситуация, что его связывают, как врага, по приказу Беллами, была достаточно болезненной. И как бы он не хотел это скрыть за циничной ухмылкой, наполненный болью, взгляд выдавал его подавленное состояние настолько, что Миллер не ответил ему грубостью, а лишь неодобрительно глянул в его сторону. Закончив связывать руки Джона к железному столбу, Миллер остановился перед ним и продолжил:

– Хоть мы и привезли тебя сюда насильно, ты не был заложником здесь, и ты остался жив. Думаю, это стоило той благодарности, чтобы не сдавать нас землянам. Не знаю зачем Беллами доверился тебе и не закрыл тебя где-нибудь сразу, как мы прибыли на остров.

– Кажется, ты уже выполнил приказ короля. Можешь идти, – язвительно произнёс Джон.

Он не собирался никак оправдываться перед Миллером. Этот тип для него ничего не значит. Он не Беллами, которому Джон больше всего хотел донести свою невиновность. Хотя его вина была. Он знал, что всё это будет, что ему не избежать ненависти от парня и всё равно рассказал землянину про код. Но Джон не жалеет об этом ни на минуту, какую бы боль сейчас не испытывал.

***

Пол дня он сидел в одиночестве под палящим солнцем. Джон почувствовал себя так, словно он находился в плену у землян. Только в этот раз он был пленником у своих же людей. Было лишь одно отличие – его не избивали, но от этого ему было не легче, морально даже тяжелее.

Боль стала его составляющей частью: ядовитое солнце испепеляло жаром кожу, суставы ныли от неподвижной позы, тугие верёвки въедались в руки. Миллер, то ли от злости, то ли для перестраховки от побега, связал Джона слишком туго. Но может быть, это даже отвлекало его от по-настоящему терзающей муки. Он невольно прокручивал в голове последний разговор с Беллами, его злой взгляд, наполненные ядом слова и всё, что происходило за последние сутки. От этих мыслей было невозможно избавиться, хотелось вышибать себе мозги, чтобы хоть как-то прекратить думать об этом. Зачем мозг продолжает издеваться над ним?

Несмотря на жуткую физическую и моральную усталость, Джон не смог уснуть. Он лишь дремал с нескончаемым потоком мыслей, с, неотступающей, внутренней тяжестью и воспоминаниями, пока его не разбудило прикосновение лёгкой руки на его плече.

– Мёрфи, – тихо произнесла Октавия. – Я принесла тебе воды и поесть.

Игнорируя голод своего организма, Джон согласился только на воду, потому что чувствовал, что от еды его может стошнить. Октавия поила его с рук, внимательно осмотрев его.

– Какие же они идиоты! – резко высказывалась девушка. – Они не понимают, что в таком состоянии тебе даже обычные шаги даются с трудом. Зачем тебя связывать? Беллами бывает такой сволочью, когда злится. Как ты себя чувствуешь? Может тебе нужна помощь?

– Нет, – выдавил из себя Джон. – Только не могла бы ты ослабить верёвки. Я уже рук не чувствую.

– Может я лучше освобожу тебя? Ты сможешь сбежать и куда-нибудь спрятаться. Будем назначать время и место встречи, я помогу тебе выжить здесь.

– Нет, вам нужна моя помощь, чтобы защитить код. И земляне могут представлять опасность для вас. Я хочу помочь.

– Надеюсь, Беллами наконец-то увидит это. То, что ты на нашей стороне, – сказала Октавия, явно злясь на брата.

Она ослабила веревки на руках парня, насколько это было возможно, что Джон вполне мог бы высвободиться из них. Но он не собирался этого делать, а лишь с облегчением выдохнул. Она слегка скривилась, увидев ярко-красные полосы на бледных руках, явно мысленно выругавшись на брата в сотый раз.

– Я сам виноват, – сказал Джон, заметив её осуждение. – Мне нужно было рассказать про браслет и про свои догадки. А в итоге, я сделал так, как хотели этого земляне.

– Не нужно брать всю вину на себя. Твои мотивы понятны. Только любишь ты такого козла…

– Его мотивы тоже понятны. Он привык нести ответственность за спасение своих людей. А я подвёл его, – с грустью произнёс Мёрфи.

– Когда-нибудь вместе мы переубедим его. Вот увидишь, он тебе ещё спасибо скажет, – подбодрила его Октавия.

И Джон даже хотел ей улыбнуться, но у него не вышло. Хотя её слова были похожи больше на фантастику, они заставляли Джона не сдаваться и найти в себе силы хотя бы на слабую веру в них.

***

Незадолго до заката они втроём пошли по тропе к обзорному зданию землян. Октавия шла рядом с Мёрфи справа него, а Беллами немного позади, упиравшись винтовкой ему в спину. Джона это не могло не возмутить.

– Это обязательно? Я не сбегу никуда.

– Так же обязательно, как тебе заткнуться, – прорычал Блейк в ответ.

Джон снова осознал, что потеряв доверие Беллами, потерял всё, что было важно в его жизни. Он выстраивал отношения с Блейком заново за эти месяцы, пытался быть другом ему или хотя бы наравне с теми, с кем Блейк хорошо общался. И всё рухнуло в один момент, завалило его рухнувшими надеждами, придавило к безысходности.

«Мне уже нечего терять» – с этой мыслью Джон решил всё-таки высказаться перед парнем:

– Ты не готов простить меня только потому, что это именно Я всё выдал землянам. Если бы это был кто-то другой: ты бы смог выслушать, смог понять, ты бы не ненавидел его так же, как меня. От меня ты с самого начала ждал предательства.

– Ты хочешь сказать, что я ненавижу тебя только за то, что ты Мёрфи, а не за то, что ты тварь? – прорычал Блейк.

– Ты бы смог простить кого угодно, кроме меня, – голос Джона слегка дрожал.

Он чувствовал себя так, будто воздух был тяжёлым и колючим, и набирать его в лёгкие было болезненно при каждом вдохе. Будто бы он задыхался от внутреннего кровотечения. Он это чувствовал так реалистично, что ждал, когда упадёт замертво на землю, как его сердце остановиться и его страданиям придёт конец.

– И ты в этом винишь меня? – ответил низкий голос сзади. Любимый голос, который отвечал ему с неприкрытым презрением.

– Нет, не виню. Я лишь хочу донести до тебя, что ты сам поставил на мне клеймо своего врага. И теперь понять не хочешь, что я… – Джон резко оборвал фразу.

Он понимал, что если назовёт себя другом для Беллами, то парня это только сильнее разозлит. Тот выпалит лишь жестокое: «Ты мне не друг», или «Мне не нужны такие друзья, как ты». Джон уже заранее знал, как отреагирует на него Блейк и то, что попытки открыться перед ним, он жёстко отсекает. Это не тот человек, который при фразе «Я люблю тебя» изменит своё мнение и не растопчет его чувства в грязь, даже если и ненамеренно. Джон никогда не сможет сказать эти три дурацких слова всерьёз, особенно Беллами. Может, если бы он решил признаться, он бы мог сделать это по-другому. Но сказать открыто, прямо, не защищаясь маской безразличия, искренне, глядя в глаза – никогда. Лучше уж пытки землян. Он не смог сказать это даже пьяным на спор, хоть и смог осмелиться поцеловать его, притворившись в задницу пьяным. Притвориться, показаться равнодушным – легко, а быть самим собой для Джона было непосильно. Несмотря даже на то, что он и сам безумно хотел быть настоящим с Беллами.

– Я им не являюсь, – произнёс Джон, после недолгой паузы.

В ответ молчание. Блейк оставил его без ответа. Он принял слова Джона на размышление? Или пожелал закончить бессмысленный разговор? Джону стало ещё более дискомфортно от его молчания. Он говорил в пустоту. Было же понятно, что он молил о том, чтобы его поняли. Но видимо, ему и правда не нужно ждать благосклонности от Блейка сейчас. От того, что Джон высказался, ему не стало легче. Только подкожный мороз сковал все нервные окончания и оцепил холодной дрожью всё тело.

Октавия положила руку на плечо Джона и произнесла то, чего от её брата бы он не дождался:

– Ты нам не враг.

Беллами, наверняка, косо глянул на сестру. Джон чувствовал это спиной. Ему не обязательно видеть лицо парня, чтобы знать, как он сейчас смотрит и какие эмоции он показывает, а какие прячет. Мёрфи стал лучше чувствовать его после того, как влюбился. Может потому, что он стал замечать каждую мелочь, что с ним связана и успел изучить его. Достаточно успел изучить, чтобы понять то, что он никогда не будет нужен Блейку.

Беллами больнее упёрся винтовкой в лопатку Джона, как будто подгоняя его. Джон попытался улыбнуться Октавии, но у него вышла жалкая гримаса, которая и близко не напоминает улыбку. Хотел бы он сейчас вернуть назад свою способность неубиваемого сарказма.

Они перебирались через холмистую местность в лесах, не проронив больше ни слова. Джон был рад, что Октавия пошла с ними. Каким-то чудесным образом присутствие девушки делало напряжение между парнями более сносным. Может из-за того, что она была на стороне Джона. И она, действительно, спасала его сейчас от Беллами, просто находясь рядом, и просто тем, что Джон знал то, что его возможно понять. Раз это сделала Октавия, то может быть, он имеет право надеется на прощение Беллами. Только эта слабая надежда, подаренная девушкой, не позволяя Джону потопить себя в безумной боли и безысходности. Но в то же время, он почти сдался. Он хотел умереть. Первый раз так сильно он желал избавиться от мучений, что готов был нажать на курок и снести себе мозги.

Что с ним сотворил этот «райский» остров? Сначала он подарил чувства, которые Джон никогда прежде не испытывал – искреннюю и бескорыстную любовь, лишившую его брони, но одарившую его жизнь смыслом, словно пустив поток свежего воздуха по венам. А после, всё тот же чёртов остров отнял этот смысл, заставил чувствовать острую необходимость в смерти, как спасении от боли и от Беллами Блейка. Теперь Джону приходилось спасаться от того, кого он любит; держаться подальше от того, к кому хочется быть ближе всего. Иначе Беллами убьёт его, не пуская в него пулю и не делая, в общем-то счёте, ничего, кроме как ненавидя.

Они шли минут сорок. Вдалеке повиднелся намёк на то злосчастное место. Можно было уже разглядеть верхний этаж здания и высокое дерево возле него, с помощью которого Джон смог спуститься. Мёрфи не отрывал взгляда от здания то ли в надежде, то ли в страхе обнаружить на нём кого-то живого. Он замер на месте, когда увидел летящую стрелу в их сторону. Джон подсознательно в своей голове построил путь этой стрелы, которая должна была пройти немного правее него, где находилась Октавия. Он инстинктивно бросился в сторону девушки, в попытках отпихнуть её от предполагаемого места встречи со стрелой.

Джон резко почувствовал острую боль в районе груди. Стрела прошла между рёбер со спины. Лицо Октавии исказилось в ужасе и испуге. И Джон перестал чувствовать землю под ногами. Беллами подхватил парня под руки и потащил за собой. Спрятавшись за широким стволом дерева, парень положил голову Джона себе на плечо и плотно прижимал его обмякшее тело к себе, зафиксировав его своими руками.

Дальше началась не разбериха, ибо Мёрфи находился в полу сознании, с трудом понимая, что происходит.

Он услышал голос Октавии:

– Они не атакуют больше.

– Им нужно, чтобы мы отступили, – прозвучал мужской голос рядом с ухом Джона, и он почувствовал вибрации, исходящие от тела парня.

Джон слышал как оглушительно громко и быстро билось его сердце. Вокруг себя он ничего не видел, кроме смазанных непонятных образов, и он больше не пытался видеть. Он дышал в шею Беллами – в буквальном смысле, дышал им.

– Что случилось? – эхом отдался в голове голос Брайана.

– Возвращаемся в лагерь, – приказал Блейк. – Готовьте аптечку. Монти, первым делом свяжись с Аркадией. Нам нужна консультация медика.

Джон не понимал, движутся они или нет, и вообще мало, что понимал. Мира вокруг него уже не существовало. Была только стрела в его груди и был Беллами, который нёс его на себе и тихо говорил ему в ухо:

– Не закрывай глаза, Мёрфи. Не вздумай умирать.

Ничего больше его мозг уже не воспринимал. В целом мире только острая боль и теплое сильное тело рядом. Джон чувствовал как умирает. И это самый приятный

конец его жизни, ведь он умирал на руках любимого человека.

Комментарий к Ты будешь мечтать о том, как попасть в плен к землянам.

Если вы любите стекло, то кушать подано!

========== Я всегда притворялся, но не сейчас. ==========

Бороться за свою жизнь с самим собой у Джона не было ни малейшего желания. Он был не против покончить со всем этим дерьмом. Он всё равно потерял единственную причину, ради которой стоило жить. Из-за которой его жизнь чего-то стоила, и не была бессмысленным выживанием на земле. Зачем бороться за жизнь, где тебя все ненавидят, где тебя ненавидит единственный любимый тобой человек? Хотя раньше ему было плевать на собственную важность в чей-то жизни. Но теперь это не так.

Оставалось надеяться, что после смерти Джона, Беллами всё-таки простит его и не будет помнить о нём, как о предателе. Пусть даже хороших воспоминаний о Мерфи он вряд ли много наскребёт, но может есть хоть что-то, из-за чего Блейк вспомнит о нём с теплом.

Так же Джон надеялся, что парень не будет терзать себя чувством вины. Ему не нужно раскаяние Блейка. Отмщение за причинённую боль больше не актуально для Джона Мёрфи, и он не хочет становиться причиной страданий того, кого любит.

Он слышит своё тяжелое прерывистое дыхание. Каждый вдох даётся Джону с острой болью в груди. Стрела все ещё внутри.

– Ты правда решил умереть вот так, после всего, что пережил? – как будто вытягивая из того света, слышится голос Беллами.

Этот голос заставляет Джона вернуться к попыткам осознания реальности. Очень смутно он понимает, что находиться в помещении, лежа на столе вниз животом. Вокруг него находятся люди, чьи лица он не может различить, а их голоса доносятся невнятными звуками.

– Вы слышите меня, Аркадия? Приём! – Джон разобрал нетерпеливый голос Монти.

Кто-то аккуратно разорвал майку на теле Джона и стянул её с него. Холод осел на обнажённую кожу. Повышенная температура испепеляла тело изнутри. Снова эхом в голове пронесся мягкий голос. Беллами не позволял умереть ему. Его голос заставлял парня не сдаваться в руки смерти, сопротивляться ей остатками сил.

– Ты сильный, Мёрфи. Не закрывай глаза.

Джон слушался его. Он запрещал себе умирать и закрыть глаза, хотя и не мог ничего разглядеть. Ему было нужно что-то, на чём можно было сфокусировать взгляд, так было проще удержаться в сознании. В глазах всё размыто – это усложняло ситуацию. Он хотел бы сказать Беллами, чтобы тот не прекращал говорить с ним, тогда бы Джон смог фокусироваться на его голосе, но слова образовали ком в груди.

Джон услышал голос Эбби из радиоприёмника. Сил держаться у него больше не было, и он провалился в бессознательный сон.

***

Открыв глаза, Джон обнаружил то, что он лежит на кровати в своём доме. Он хотел подняться, но боль в груди вернула его вновь в исходное положение.

– Не вставай, – послышался голос Октавии. Она подошла ближе к нему и села возле кровати. – Из тебя вынули стрелу, с помощью Эбби. Даже пришлось переливать тебе кровь, ты много потерял своей. Хорошо, что Монти взял всё необходимое с собой, хоть и не является медиком, как и никто из нас. Но тебе повезло, что мы всё-таки спасли тебя, а не добили ненароком. Все уже были готовы к такому исходу.

– Не стоило так париться, – отозвался Джон с привычной ему ухмылкой.

Октавия обворожительно улыбнулась ему и потрепала его волосы:

– Спасибо тебе. За то, что спас меня.

– Обращайся.

– Я позову Беллами.

– Зачем? – испуганно спросил парень.

– Мы тут тебя по очереди караулим, но он просил сообщить ему, как ты придёшь в себя.

После этих слов девушка скрылась. А Джон упрашивал себя не нервничать. Но сердце непослушно билось об грудную клетку в сумасшедшем ритме. Джон, терпя боль, аккуратно повернулся на бок, нервно сцепив руки между собой.