Текст книги "Ле-цзы "
Автор книги: Ле-цзы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
Глава I. Небесная доля
1.Главная тема этой главы – неизбежность приятия своей «небесной доли» и в особенности примирения со смертью. В даосской космологии обоснованием данного вывода служит учение о «едином дыхании», или едином поле жизненной энергии (ци), наполняющей все сущее. Авторы «Ле-цзы» предъявляют и целый ряд других аргументов в пользу покойного приятия смерти: всякое индивидуальное существование иллюзорно, жизнь и смерть в природном мире дополняют друг друга, мы не можем знать, что смерть хуже жизни, и, наконец, «пустотно-отсутствующее» и есть наш родной дом, куда мы с неизбежностью рано или поздно возвращаемся. При переводе были опущены два сюжета, дублирующие текст «Чжуан-цзы».
2.Цитата из «Дао-дэ цзина», гл. VI.
3.Данный пассаж кажется позднейшей вставкой, призванной пояснить смысл предшествующей фразы.
4.Гун и шан – две из пяти основных нот китайской музыкальной гаммы.
5.Данный и предыдущий фрагменты в несколько измененном виде помещены в конце гл. XVIII книги «Чжуан-цзы».
6.Данное высказывание основано на популярном в древнем Китае методе толкования слов, исходя из сходства их звучания: в китайском языке слова «душа умершего», «дух» и «возвращаться» звучат почти одинаково.
7.Отзыв Конфуция следует понимать, видимо, в том смысле, что Линь Лэй способен утешить себя мыслью о том, что в смерти ему будет не хуже, чем в жизни, однако он еще не постиг ложность самого различения между жизнью и смертью.
8.Данный сюжет содержится также в гл. XXII «Чжуан-цзы».
Глава II. Желтый Владыка
9.Собранные в этой главе притчи иллюстрируют даосские принципы мудрого поведения: тот, кто пребывает в Дао, постиг тщету всех мыслей и желаний, превозмог всякую рефлексию и неподвластен чарам воображения и потому живет «совместно» со всем сущим – вплоть до того, что может «проходить через металл и камень». Даосский мудрец живет Великой Пустотой, а пустота, как замечает позднейший даосский комментатор Ван Би, «ничем не может быть ограничена». Обладание Дао равнозначно абсолютной свободе и абсолютной (хотя и неприметной для любой частной перспективы созерцания) власти над миром. При переводе опущены одиннадцать сюжетов, содержащихся в книге «Чжуан-цзы». Кроме того, помещенный в конце главы рассказ о встрече философа Хуэй Ана с сунским царем Каном присутствует и в трактате «Люй-шя чуньцю» (середина III в. до н.э.).
10.Хуасюй была матерью Фуси, легендарного родоначальника китайской цивилизации.
11.В древнем Китае ученик считался как бы членом семьи учителя и мог вообще не иметь собственного дома.
12.Данный фрагмент содержится также в гл. XIX книги «Чжуан-цзы».
13.Аналогичный фрагмент см. в гл. XXI «Чжуан-цзы».
14.Три Советника – высшая государственная должность в древнем Китае.
15.См. гл. XIX «Чжуан-цзы».
16.См. гл. XIX «Чжуан-цзы».
17.См. гл. XIX «Чжуан-цзы».
18.См. гл. VII «Чжуан-цзы».
19.См. гл. XXXII «Чжуан-цзы».
20.См. также в гл. XXVII «Чжуан-цзы».
21.См. гл. XX «Чжуан-цзы».
22.См. гл. LXXVI.
23.См. гл. II «Чжуан-цзы».
24.См. гл. XIX «Чжуан-цзы».
Глава III. Царь Му
25.Большинство сюжетов этой главы развивают идею (присутствующую уже в книге «Чжуан-цзы») иллюзорности всякой «данности» опыта и присутствия чего-то «подлинного» в его неосознаваемых глубинах, сокровенном истоке всего происходящего в мире. Осознание жизни как сна не делает даосских авторов пессимистами: в конце концов иллюзия не менее реальна, чем сознание ее иллюзорности. Мудрый просто принимает и то и другое: он живет и присутствующим, и отсутствующим.
26.Здесь упоминается традиционная в древнекитайской литературе обитель божественных предков, расположенная «в самой глубине небес».
27.Мать-Царица Запада (Сиванму) – женское божество в древнекитайской религии, имевшее престол на горе Куньлунь. Сиванму считалась хранительницей секретов бессмертия.
28.Имеются в виду конфуцианские ученые (в эпоху Чжоу царство Лу, родина Конфуция, было центром книжной образованности).
29.Царство Янь располагалось на севере древнего Китая, а царство Чу – на крайнем юге.
Глава IV. Конфуций
30.В данной главе, как и во многих сюжетах книги Чжуан-цзы, великий мудрец Конфуций выступает глашатаем даосской мудрости, доказывая бесплодность как раз того, за что ратовал настоящий исторический Конфуций, – книжного учения и знания. Другим объектом критики – как и у Чжуан-цзы – оказываются древние софисты, любившие демонстрировать внутреннюю противоречивость и, следовательно, несостоятельность людского «мнения». Впрочем, автора «Ле-цзы» скорее забавляют, чем возмущают, словесные ухищрения софистов.
31.Имеется в виду последний период жизни Конфуция, который стал временем его наибольших неудач, но и наибольшего величия.
32.Имеются в виду три древнейших правителя мира, согласно китайской традиции. В разных источниках к ним причисляются различные лица. Чаще всего упоминаются Фуси, Шэньнуи и Нюйва.
33.Говоря о мудреце в Западном крае, Конфуций имеет в виду, вероятно, Лао-цзы, который, по преданию, в конце жизни ушел на Запад и остался там навсегда. Некоторые толкователи усматривают здесь намек на Будду.
34.Смысл этой истории заключается в том, что лучнику даже нет нужды целиться в хвост предыдущей стрелы, если он выпускает стрелы непрерывно. Судя по замечанию комментатора «Ле-цзы» Чжан Чжаня (IV в.), в его эпоху этот парадокс летящих стрел, составляющих одну большую покоящуюся стрелу все еще пользовался популярностью.
35.Приводимые здесь софизмы Гунсунь Луна можно сопоставить со сходным перечнем, содержащимся в 33-й главе книги «Чжуан-цзы». В целом аргументация Гунсунь Луна основывается на противопоставлении единичного и всеобщего, состояния и качества, вещи и понятия. По Гунсунь Луну, всякое понятие – и прежде всего понятия пространства и времени – внутренне противоречиво и, следовательно, несостоятельно.
36.Данное высказывание, приписываемое Гуань Инь-цзы, встречается также в тексте «Чжуан-цзы».
Глава V. Вопросы Тана
37.Главная тема данной главы – критика ограниченности людского «мнения» и всякого частного опыта, а равно и учения, исходящего из метафизической идеи бесконечности. Общие положения этой критики содержатся в первом диалоге Тана и Цзи, последующие же сюжеты можно рассматривать как иллюстрации к ним. Отметим, что мотив «вопросов Тана» присутствовал и в книге «Чжуан-цзы», хотя в дошедшем до нас тексте книги он не сохранился.
38.Вероятно, здесь из текста выпало доказательство существования бесконечности. Комментатор Чжан Чжань, по-видимому, восполняет эту лакуну, замечая в своих толкованиях: «Если оно зовется отсутствием, как может существовать что-либо внешнее по отношению к нему? Если оно зовется пустотой, как может оно содержать что-либо в себе?» Аргументация Чжан Чжаня восходит к известному тезису Хуэй Ши, сформулировавшего понятия «предельно большого» и «предельно малого»: «Предельно большое не имеет ничего вовне себя; предельно малое не имеет ничего внутри себя». Чжуан-цаы подверг критике и эти понятия, предлагая вообще отказаться от интеллектуальных классификаций. Для даосов безгранична лишь Великая Пустота, тела же (включая и «предельно малое») неисчерпаемы.
39.Данное высказывание опровергает предыдущий тезис о существовании беспредельного: бесконечное не может содержать в себе, иметь своей частью еще одно бесконечное. Даосская мысль останавливается на признании совместного существования ограниченного и безграничного.
40.Небесная Река – Млечный Путь.
41.Долина Юйюань – место ночного отдыха солнца, согласно древней китайской мифологии.
42.Тайсуй – божество – повелитель времени в китайской мифологии, отождествлявшееся с Юпитером.
43.Данное суждение содержится в «Моистском каноне», собрании сочинений последователей Мо Ди, где даются определения основных понятий логики.
44.В китайской традиции принята пятиступенчатая музыкальная гамма, причем каждая нота (за исключением первой ноты гун) ассоциировалась с определенным временем года. Высота ноты определялась системой двенадцати полутонов, отождествлявшихся с двенадцатью месяцами года. Воздействие музыки на природный мир – популярная тема в древней китайской литературе.
Глава VI. Сила и Судьба
45.Тема этой главы – значение судьбы в человеческой жизни – принадлежит к числу традиционных тем даосизма и всей китайской мысли. Для конфуцианцев судьба есть тот результат, или плоды человеческой деятельности, который не зависит от желаний и усилий людей. Судьба, по убеждению Конфуция, «ниспосылается Небом». Последователи Мо Ди держались мнения, что добрые или злые дела обязательно будут иметь соответствующие последствия и что, стало быть, человеку «не миновать судьбы». В книге «Ле-цзы», как и у Чжуан-цзы, развивается тема непостижимости действия судьбы, которое совершенно спонтанно и непредсказуемо; сознательный выбор – это всегда заблуждение, так что мудрый позволяет всему «быть самим собой». Даосское учение о судьбе, разумеется, не отрицает важности действия, но ориентирует на действие совершенно естественное, ненасильственное, искреннее и превыше всего – целостное, «универсальное».
46.Имеются в виду три добродетельных советника последнего иньского царя: Вэй-цзы, Цзи-цзы и Бигань. Первый был вынужден бежать из царства, второй был обращен в рабство, а третий – подвергнут мучительной казни.
47.Цитируется «Дао-дэ цзин».
Глава VII. Ян Чжу
48.Данная глава столь разительно отличается от остального текста «Ле-цзы», что, по мнению большинства исследователей, едва ли может считаться памятником древней даосской мысли. Большинство ее сюжетов восходит к школе философа Ян Чжу, жившего в середине 4 в. до н. э. Наибольший интерес среди них представляет диалог Ян Чжу с последователем Мо Ди Цинь Гули – вероятно, наиболее достоверное свидетельство подлинного учения Ян Чжу. Это учение предстает как бесхитростная, почти целомудренная в своей воинственности проповедь гедонизма (который, заметим в скобках, недвусмысленно осуждается в других главах «Ле-цзы» – например, в начальных сюжетах 2-й и 3-й глав). Страстность этой проповеди заметно контрастирует с общим для древней даосской литературы отстраненно-ироническим тоном.
49.Здесь имеется в виду Мэн Суньян – ученик Ян Чжу.
50.Следует учитывать совершенно различные взгляды спорящих сторон на природу и назначение власти. Для ученика Мо Ди власть – это средство «помощи миру», ибо, согласно Мо Ди, настоящий правитель – убежденный альтруист, пекущийся единственно о благе народа. Для последователя Ян Чжу, напротив, власть – тяжкая и бессмысленная обуза, так что «приобрести царство» означает для него пожертвовать своим покоем и, следовательно, цельностью своей жизни. Сама мечта о власти для Ян Чжу – признак слабости.
51.Пир «вечной ночи» – экстравагантная забава власть имущих в древнем Китае. Он должен был продолжаться четыре месяца кряду.
52.Хуанчжун и Далюй – древние церемониальные мелодии, исполнявшиеся на каменных пластинах и колоколах.
53.В этом сюжете заметно стремление преодолеть плоский гедонизм Ян Чжу: заботиться только о своем теле – это не меньшая ограниченность, чем сведение человеческого бытия к умственной деятельности.
Глава VIII. Рассказы о совпадениях
54.Последняя глава «Ле-цзы» – наиболее пестрая по композиции и в философском отношении наименее значимая глава книги. Больше половины ее сюжетов заимствованы из различных памятников III – II вв. до н. э., и притом не обязательно даосских. Тем не менее в ней есть свой лейтмотив, каковой составляет идея случайной связи событий. Только эти случайные комбинации вещей определяют, правильны ли наши поступки. Следовательно, в своем поведении мы должны отказаться от абстрактных критериев истинности и действовать, безотчетно «сообразуясь с обстоятельствами времени», откликаясь общему ходу событий. Таков даосский идеал «недеяния».
55.Этот сюжет встречается также в книге «Люй-ши чуньцю» («Весна и осень господина Люя», ок. 240 г. до н. э.), где он призван проиллюстрировать тезис, довольно чуждый даосизму, а именно: успех действия предопределен способностью постичь «причины вещей».
56.Этот персонаж не следует путать со знаменитым учеником Конфуция Янь Хоем. Его имя в оригинале пишется иначе.
57.Данный фрагмент содержится также в гл. XXVIII «Чжуан-цзы».
58.Данный сюжет содержится также в «Чжуан-цзы» и в конфуцианском памятнике «Семейные предания о Конфуции» («Кун-цзы цзяюй»), причем в данном случае воспроизводится конфуцианская его версия: пловец добивается успеха благодаря добросовестному соблюдению принципов «человечности и долга».
59.Эта фраза заимствована из «Дао-дэ цзина»
60.Имеется в виду игра любо, где фишки передвигают после бросания костей к центральной линии, разделяющей игральную доску на две половины, – так называемой реке. Побеждает в игре тот, кто забирает в «реке» две фишки, именуемые «рыбами».
61.Этот и предыдущий сюжет содержатся также в «Люй-ши чуньцю», где Юань Синму и Чжу Лишу представлены как образцы для подражания.
62.Согласно конфуцианской морали, человек должен сохранять свое тело в целости и сохранности, ибо в нем продлевалась жизнь его предков. Сохранить свое тело в целости означает для конфуцианства соблюсти принцип «сыновней почтительности» – основу основ конфуцианского благочестия.
63.В Китае с древности зарубки на специальных бирках служили знаком долговых обязательств.
64.Жители царства Чжэн убили отца Бай-гуна, и тот вынашивал планы мщения. Этим объясняется и обостренное внимание чжэнцев к поведению Бай-гуна.
