сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Журналистов оттолкнули в сторону, но Эрик вдруг остановился, осененный идеей.
— Я не знал, что Ханц омега, но я чувствовал это сердцем, — сказал он пафосно. — Мы встретились полгода назад и я сразу увидел в нем совершенно особенного для меня человека. Надеюсь, вы простите нас, мы не можем давать интервью, ведь нам надо осознать так много нового и радостного в нашей жизни.
— Поедем ко мне, — сказал Каин на стоянке и посмотрел на Эрика с иронией: — Отметим так много нового и радостного в нашей жизни.
— Мы на своей машине, — сказал Эрик, утягивая Ханца к своему старому джипу.
— Надо подарить вам машину что ли, Эрик, — сказали им вслед, но Эрик лишь дернул плечом.
Ханц бессильно упал на пассажирское кресло и закрыл глаза:
— Они меня замучают. Может, свалим от них и поедем домой?
Эрик молча поглаживал кончиками пальцев чувствительные места у него на шее, перебирал темные завитки волос.
— Да, — вздохнул Ханц, ловя его руку, — надо ехать.
— Давай я тебе отсосу и ты успокоишься.
— Что? Прямо здесь? — Ханц тревожно взглянул за окно.
Там ошивались журналисты.
— Нет, — засмеялся Эрик , с удовольствием наблюдая за становящимися все более четкими контурами Ханцева члена под брюками. — Я знаю одно укромное местечко...
— Часто использовал по назначению? — ревниво перебил его Ханц.
— Ну, не хочешь — как хочешь, — Эрик завел машину. — Говори адрес Каина.
— Я не то имел в виду, — заволновался лишенный минета Ханц. — Ну прости, Эрик.
— Проехали, — Эрик включил навигатор. — Так какой адрес?
— Площадь Левердье, дом Эсхольц, — грустно сказал Ханц.
Эрик поцеловал его в ухо и сжал плечо, подбадривая.
— Может, все же заедем в твое местечко? — оживился Ханц.
— Нет.
— Я тебе сам отсосу.
— Нет, — ответил Эрик, ругая себя в глубине души за ослиное альфье упрямство. Но он не мог просто переступить себя и согласиться дать то, от чего один раз отказались. — Давай уже дома.
Некоторое время они ехали в молчании, а потом Ханц резко его нарушил:
— Ты надо мной специально издеваешься, да? Возбудил и не дал? Или, может, я какое-то из этих дурацких правил нарушил?
— Каких? — удивился Эрик.
— Из этих, как вести себя послушному омеге? — противным голосом сказал Ханц, явно кого-то передразнивая.
Эрик рассмеялся:
— А что, есть такие? Надо почитать на ночь.
— Есть, мне тюремный психолог все что-то на мозги капал. Без меня читай, — буркнул Ханц и вдруг тревожно взглянул на Эрика: - То есть... я имел в виду... черт.
Он закрыл глаза и откинулся в кресле.
Эрик свернул на улочку, ведущую к Саду Бабочек, и остановился.
— Прости, — сказал он и погладил Ханца по колену, — я не хотел тебя расстроить.
— Не очень-то у нас и получается, когда не трахаемся? — сказал Ханц.
— Пойдем тогда в павильон, хоть пообнимаемся, — улыбнулся Эрик. — Я твои сладости любимые купил.
— О, правда? Здорово. А что за павильон?
— С бабочками, не был никогда здесь?
— Нет...
Они взяли коробку сладостей и побежали сквозь поднимающуюся метель, не застегнув куртки.
А в павильоне были настоящие джунгли и тысячи разноцветных бабочек.
— Давай чай возьмем и посидим в беседке, — предложил Эрик.
— Давай. Удивительно, всю жизнь в этом городе прожил, а тут ни разу не был.
Это было местечко для детей и романтических парочек, но Эрик не сказал об этом, чтобы снова не вызвать у Ханца ревность. За полтора года с Джейси он успел позабыть, как ревнивы омеги.
В беседку тоже залетали бабочки, и некоторые из них садились Ханцу на плечи.
— Бабочки любят сладкое и омег, — сказал Эрик, гладя его по бедрам.
— Надеюсь, они мне не сядут на губы, — фыркнул Ханц и слегка придвинулся, так, что рука Эрика попала ему на член.
Эрик тихо засмеялся, сжимая его небольшой, но замечательно твердый уже орган:
— Если бы у тебя была течка, они стремились бы совсем не к губам.
— Господи, Эрик, — подавился чаем Ханц, — я же теперь все время буду думать об их лапках... там.
— Нам пора, а то твои родичи меня съедят, — вздохнул Эрик, когда Ханц доел свои сладости.
— Они ужасные, да?
— Ну, омеги милые, — дипломатично отозвался Эрик.
— Тебе, наверное, как раз такой тип нравится?
— Мне только ты нравишься, — Эрик лизнул его в сладкие еще губы и потянул за собой.
========== Глава 8 ==========
К Каину они не доехали. Брат сам позвонил им с дороги, и Ханц сперва не понял, что тот от них хочет.
— Так ехать к тебе или нет, — раздраженно спросил он. Больше всего ему хотелось к себе в квартиру, залезть под одеяло вместе с Эриком.
— Ханцик, — Каин давно должен был лопнуть от счастья, судя по голосу, — заедь ко мне, забери старших, и дуйте все в роддом. Лукас звонил, он вот-вот уже... — Каин отключился.
— Лукас рожает, — Ханц посмотрел на Эрика и пояснил: — Это муж Каина, у них семь лет детишек не было, и вот получилось. Каин так переживал из-за этого.
Может, Лукас тоже убивал нерожденных, или же просто пил противозачаточные пилюли? Надо будет расспросить его хорошенько, подумал вдруг Ханц, недавно родившие омеги такие пугливые и нервные. Самое время прижать Лукаса.
— Так куда ехать? — переспросил Эрик и сжал его колено. Метель усиливалась, они еле-еле ползли по мосту.
— Сначала к Каину, он попросил забрать мелких, потом в комитетскую больницу.
— Проездим до вечера, — Эрик пожал плечами, но спорить не стал. Еще бы, такое событие.
Ханц долго топтался перед домом, нажимая кнопку звонка. Наконец им открыли.
— Дядя Ханц, — невинно хлопал глазками Аксель, самый старший. — А я думал, вы в тюрьме, — Аксель перевел мутный взгляд на Эрика: — Здрасьте.
Ханц заметил на его тонкой шее здоровенный засос, стало почему-то неловко перед Эриком. Он даже возмутился:
— У тебя вся шея в засосах.
— У вас тоже, — не растерялся наглый Аксель. — Да вы заходите. Мы с Дитером спали, не слышали, что звонят. А мелкий у дедушки.
— Быстро собирайтесь с братом, — сказал Ханц строго. — Мы с Эриком отвезем вас в больницу к отцам и новому братику.
— Как, уже? — Аксель скорчил огорченную рожицу. — А я посмотреть хотел, папа мне обещал.
— Родить нельзя погодить, — Ханц с Эриком вошли в дом, подождать, пока племянники оденутся.
— Ты весь в снегу, — тут же принялся отряхивать его Эрик, и они так и не прошли в холл, обнимались и тискались в прихожей. И Ханц его очень, очень хотел, готов был прямо тут приспустить штаны и сесть Эрику на член. Но здесь нельзя было, конечно.
В машине племяшки притихли сперва, а потом принялись хихикать.
— А вы друг Ханца, да, — спрашивали они Эрика и смеялись. — А сколько вам лет?
— Двадцать пять, — снисходительно ответил Эрик.
— А мы любим постарше, — прыснул Аксель. Или Дитер. Ханцу очень хотелось хорошенько отшлепать их ремнем, вертихвостов этаких. Он-то в их годы об учебе думал, а эти... Настоящие безмозглые омежки, одни альфы на уме.
А еще им всем постоянно звонил Каин, и Ханц включил громкую связь. Братец так смешно разговаривал:
— Вот, я сейчас увижу, вот прям сейчас…
— Сфоткай, пап! — дружно завопили племянники, а Эрик заржал.
А потом Ханц услышал ужасный крик, он сперва не понял даже, что это.
— Во дает, без анестезии, что ли, — прошептал Дитер.
— Он же уколов боится, — сказал Аксель. — А капельниц — так вообще.
И тогда Ханц вдруг четко представил Лукаса, распяленного на родильном столе, в воображении Ханца тот был в каком-то тряпье и привязан. Он побледнел и выронил комм:
— Эрик, останови, мне плохо что-то…
— Может, ты тоже того, — Эрик обнимал его среди метели, они чуть отошли от машины.
Ханц замотал головой, чувствуя себя таким уставшим:
— Нет. Я вообще не собираюсь, надо было сразу тебе сказать. Прости.
— Ханц, — Эрик прижал его к себе крепче. — Ну не хочешь пока и не надо.
— Это ужасно, — прошептал Ханц и уткнулся в меховой воротник Эриковой куртки. — Я не хочу, как мой отец... омега...
— Сейчас официально увеличили время между родами и последующей беременностью, когда можно противозачаточные по рецепту получить. Недавно закон приняли, — Эрик накинул капюшон ему на голову. — А твой папочка всего-то пятерых родил.
"Это потому, что он убийца", — подумал Ханц и замер. Надо рассказать Эрику, ведь между ними не должно быть тайн.
— Мне надо кое-что тебе сказать, Эрик.
— Давай не здесь. Поехали, отвезем мелких, а поговорим дома.
— Нет, — он вывернулся из объятий, чувствуя, как скручивает сухим спазмом желудок. — В семье у родителей было бы больше детей, если бы мой папочка не убивал их в себе, — понесло Ханца, — а я видел, все видел.
— Да как ты мог видеть, — Эрик попробовал поймать его, но Ханц отскочил. Снег набивался в рот и в глаза.
— Я в школу не пошел, гулял один по городу, а потом замерз и вернулся домой. А он... он на столе лежал, прямо в кухне. Доктор Ленсер, он тоже там был, заметил меня и поймал. А отец... сказал, что это из-за альфы с ним такое случилось, а он ни в чем не виноват, — Ханц провел рукой по лицу. — Как я мог стать омегой...
— И ты никому не сказал?
Эрик не отталкивал его, наоборот схватил и притянул к себе.
— Его бы арестовали, — Ханц с облегчением уткнулся в шею альфе. — Пошли в машину, я замерз.
В палату к Лукасу их не пустили, к огромной радости Ханца. Они вручили Каину букет для Лукаса, который купили тут же, в цветочном павильончике возле больницы. Остальные родичи тоже остались в холле, обсуждая, что это наверное Лукас запретил персоналу их пускать.
— Всегда был зазнайкой, — жаловались омежки, оттащив Ханца на диванчик.
Он кивнул, соглашаясь. По его мнению остальные ничем не отличались от Лукаса.
— А ты сам когда думаешь?
— Что?
— Тебе ведь двадцать восемь почти, Ханц, пора уже.
— Да-да, хоть и поздновато, конечно, для первого...
— Мы вам сразу сообщим, если что, — любезно сказал Эрик омежкам и увел Ханца, пока тот не успел родичей подальше послать.
— Придурки, — выругался Ханц на улице. — Лезут не в свое дело.
— Ты устал, поехали домой, — Эрик взял его за руку. Снег прекратился, и от ветра противно мерзли уши.
На дороге было полно снегоуборочной техники, а по радио передавали о небывалом снегопаде.
Какой сегодня длинный день, думал Ханц, глядя в окно на проплывающие мимо сугробы. А они с Эриком так и не потрахались.
*** Полгода спустя
Эрик заехал в гараж и с удовольствием отметил, что новенький спорткар Ханца, на этот раз не красный, а серебристый, уже стоял внутри. Дом всегда казался таким теплым, если в нем был Ханц и ждал его. Эрик взял щеточку и, насвистывая, принялся счищать убившихся о бампер и щитки мошек. Питомник был за городом, и на трассе это вечно налипало.
Полгода назад родители Эрика помирились с ним, а позже даже скооперировались с родичами Ханца и подарили им на свадьбу новый дом и машины. В результате им пришлось обсуждать оформление и обстановку будущего дома не только друг с другом, но и со всеми родственниками. Но они с Ханцем, объединившись, выиграли эту битву и выбрали себе все сами. Единственной уступкой родственникам была полностью обставленная детская для первого малыша. Еще пять небольших комнат на втором этаже тоже ждали своих малышей, но пока прикидывались гостевыми.
— Мне туда страшно заходить, — жаловался ему Ханц как-то ночью, — как будто на кладбище. То ли свое, то ли нерожденных детей.
Эрик гладил его по спине и успокаивающе перебирал яички, подбираясь потихоньку к дырке, а потому сосредоточенно молчал.
— Из меня никогда не получится омега, — сказал Ханц с отчаянием в голосе и раздвинул ноги пошире, приподнимая зад.
— Ты самый лучший омега на свете.
Эрик медленно ввел в него член, наблюдая, как растягиваются нежные края дырки, а по телу Ханца проходят волны судорог.
— Глубже, что остановился! — Ханц попробовал насадиться до конца, но Эрик крепко держал его за бедра.
Ему нравилось, как нетерпеливо дрожит плоть вокруг его члена, как Ханц тихонько крутит попой и поскуливает, и как яростно начинает двигаться, когда Эрик его отпускает. Ханц был такой разный, то самозабвенно покорный, то жадный и требовательный до удовольствий, Эрику казалось, что он никогда не насытится им.
В тот раз они решили просто запереть их единственную детскую и не открывать до тех пор, пока Ханц не почувствует себя готовым. И Эрик старался ничем не напоминать ему об этом болезненном вопросе. Про себя он решил, что они обязательно будут ходить к семейному психологу, надо будет только подгадать момент и уговорить Ханца. Эту идею ему подсказал один ветеринар в питомнике — очень милый омежка, всегда с удовольствием делившийся со всеми желающими подробностями своей семейной жизни. И среди альф находилось много желающих.
"Интересно, наши омеги так же о нас треплются?", — сказал однажды Эрик, куря около моря.
"Вот потому мой и не работает, сидит дома с детьми", — ответил ему один из коллег.
Но Ханц любил свою работу и гордился ею, ведь он восстановился на прежней должности. Как его можно было лишить всего этого? Наверняка он расстроится, когда будет вынужден уйти в декретный.
— Ханц! — позвал Эрик, заходя в дом.
На первом этаже было темно, хотя Эрик ожидал, что в гостиной будут тусоваться новые друзья Ханца, странные омежки, приходившие к нему по четвергам и тихо исчезающие при появлении Эрика. "Почему твои друзья не останутся? Я не кусаюсь же," — спросил он как-то у Ханца, но тот только рассмеялся и поцеловал его.
Эрик прошелся по дому, зажигая везде свет, а потом поднялся на второй этаж. Ханц обнаружился в той самой, всегда запертой детской. Он сидел на полу и смотрел на музыкальную карусельку. "Усни, мой цветочек, конь воды не хочет", — крутилась и пела игрушка.
— Ты чего, Ханц? — обеспокоился Эрик.
— Я... — тот поднял глаза, — я не знаю. Просто...
Эрик сел рядом с ним.
— Что случилось?
Ханц молчал. Эрик обнял его за плечи и шутливо заметил:
— Ты что такой кислый, как будто залетел?
Ханц закрыл лицо руками и задрожал.
— Что, правда залетел? Но как? Я же подписывал согласие на противозачаточные, ты забыл принять тогда?
Прошлая течка Ханца была месяц назад.
— Доктор, скотина комитетская, выписал мне наоборот, для нормализации фертильности, — прошептал Ханц. — Вместо противозачаточных. А сегодня сказал, что все нормально, плод закрепился. Сказал, что я старородящий, и надо как можно быстрее. Сволочь.
Эрик прижал его к себе и погладил по животу. Там уже сидит их маленький сын, интересно, он чувствует присутствие своего альфа-папы? Говорят, что беременным омегам нужно особенно много секса. Эрик опустил руку ниже и провел у Ханца между ног.
— Прекрати! — крикнул тот, вырываясь. — Я не хочу, не хочу этого ребенка, не хочу.
Эрик поймал его и прижал к полу, целуя куда попало:
— Тихо, успокойся, это же наш малыш. Представляешь, наш, маленький альфа, такой же красивый, как ты.
— А вдруг бета? — всхлипнул Ханц. — Или... омега?
— Крошечный омежка, — улыбнулся Эрик, стаскивая с него брюки. — Маленький, мягкий и ласковый омежка.
Он засунул в горячо сжимающуюся задницу два пальца и принялся вылизывать Ханцу живот и член.
— Я так счастлив, Ханц.
— Он разорвет мне задницу.
— Вколем обезболивающее или вообще кесарево сделаем, ты и не заметишь, — уговаривал Эрик, и Ханц привычно расслабился под его ласками. — Встань раком.
Ханц перевернулся и поднял задницу, а Эрик подхватил его под живот и держал так все то время, что они занимались любовью. И ему даже иногда казалось, что там, в глубине, что-то шевелится. Хотя это, конечно же, его собственные толчки отдавались в теле супруга, их малыш был слишком маленьким, чтобы его почувствовать.
"Мальчик засыпает, мальчик отдыхает, усни, мой цветочек, конь воды не хочет", — пела каруселька. (*)
___________
* Ф.Г. Лорка, "Колыбельная"
========== Глава 9 ==========
— Подай в суд, Ханц, этого нельзя так оставлять, — гневно сказал Нейси.
Ханц познакомился с ним и его друзьями совсем недавно, в своем любимом кафе. Нейси тоже был омегой, и, как и Ханц, не желал бездумно размножаться. У него даже был куплен какой-то сложный диагноз, "не все в порядке с головой", туманно объяснил сам Нейси.
— Да-да, — согласились остальные, — тебя должны вычистить по решению суда. Твои права нарушены самым наглым образом. Подменить препарат — это вообще черт знает что.
— Мне должны были выписать противозачаточные на то время, пока организм не восстановится, поздняя смена статуса и все такое... Доктор сказал, уже все в норме, — Ханц звякнул чашкой о стол. — Я еще не решил, что делать.
— И решать нечего, они тебя используют, — разошелся Нейси, присев на свою любимую тему. — У омег должно быть право распоряжаться своим телом, независимо от срока беременности или семейного статуса. Твой случай может создать прецедент, пойми.
— Я подумаю, — ответил Ханц и представил, как внутри него скребут металлическим предметом. А еще как он сообщает о своем решении Эрику. — Может, тебе самому залететь, а, Нейси? И создать прецедент?
— Я — свободный омега, это не будет иметь такой резонанс.
