Текст книги "Ошибка природы (СИ)"

Автор книги: Le Baiser Du Dragon и ankh976

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Тот ждал его в кабинете, восседая за широким столом. Людвигу, видимо, предназначалось кресло для посетителей. Он подошел, сжав узкую омежью кисть Нейси Мерна, и сел в оказавшееся неожиданно удобным кресло.

– Господин Мерн, мне сказали, я могу рассчитывать на ваше содействие.

“Не вздумай смеяться или шутить насчет его имени, – вспомнил вдруг Людвиг напутствие Акселя. – Его на каждом семейном празднике достают”. Нейси Мерн получил свое имя в честь вождя “Свободных омег”, застреленного как раз в день его появления на свет. Должно быть, родственники находили пикантным тот факт, что сейчас Нейси Мерн вел активную борьбу с неонацистскими последователями этого омежьего движения.

– Я и так любезно пошел вам навстречу, господин Хемниц. Разрешил свидание с подследственным Дортом. Перевел его в одиночку.

Если бы Нейси Мерн не смотрел так жестко и не щурился так презрительно, был бы вполне симпатичным омегой. Светлые волосы, минетный рот – просто лапочка, еще бы не мешало сменить этот дурацкий строгий костюм на что-то более обтягивающее. “Насосал на погоны”, – злобно решил Людвиг, зависимость от этого омеги выводила его из себя. Знать бы, под кем Нейси Мерн дослужился до полковничьего звания.

– Кевин Дорт – невинная жертва обстоятельств.

– Безусловно, – глумливо сказал Мерн.

– Я бесконечно благодарен вам за содействие, – мягко ответил Людвиг.

– Было бы прекрасно, если бы ваша благодарность выразилась несколько иным способом, господин Хемниц.

Людвиг выжидательно посмотрел на него. Какой еще “иной” способ, этот омега хочет, чтобы его трахнули?

Несколько часов назад Людвиг передал Акселю пятьдесят тысяч. Сколько из них, интересно, Аксель отдал Нейси Мерну, неужели придется еще доплачивать?

– Мне не нравится это вынужденное сотрудничество с комитетом, – продолжил Нейси Мерн после некоторой паузы.

– Я могу…

– Ваша помощь была бы кстати, – Мерн небрежно махнул рукой, перебивая его. – Я хочу, чтобы вмешательство комитета в это дело свелось к минимуму. Эти неонацистские выблядки – наши. Они преступники, и неважно, каков их статус – омеги, альфы, все получат по заслугам.

– Что насчет Дорта?

– Забирайте своего Дорта. Но не раньше завтрашнего вечера.

– Да, пусть посидит, подумает над своим поведением, – усмехнулся Людвиг, вынужденно соглашаясь.

– Может, все же кинуть его напоследок в камеру к альфам? – Нейси Мерн гадко засмеялся. – Чтобы мозги на место встали. Ведь у вас в комитете такое принято, если омега не слушается. Об этом даже фильм есть, “Лукас и альфы”, кажется, называется?

– Кевин Дорт – бета. И я заберу его завтра вечером из одиночной камеры, – Людвиг с трудом сохранял внешнее спокойствие. Чертов зарвавшийся омега – надо же было так его разозлить.

– Договорились.

========== Глава 6 ==========

Людвиг его не обманул, Кевина действительно отвели в одиночную камеру. И даже дали полосатый тюремный комбинезон взамен разодранной альфами одежды.

Кевин аккуратно сложил комбинезон на постели и зашел в санитарный уголок. Душ во всех камерах был без перегородки, и кто угодно мог зайти и посмотреть, как он моется. Но после того, как его гоняли по всей тюрьме практически голым, Кевину было уже все равно. Он залез под едва теплые слабые струи и принялся с остервенением смывать с себя грязь, кровь, пот и похоть прошедших суток. И не противно же Людвигу было к нему прикасаться.

Кевин снова заплакал, закидывая голову. Почему в душе всегда вспоминается самое худшее?

Он вытерся серым тощим полотенцем, натянул комбинезон и забрался под одеяло.

В тот их раз… когда они сексом занимались, Людвиг говорил, что любит его. Кевин тогда не поверил, пропустил мимо ушей, думая, что ради траха альфа и не такое скажет. Но может быть, Людвиг на самом деле любит? Иначе бы не обнимал его – голого, грязного и опозоренного – так тепло и ласково. Не спасал бы от страшных обвинений в терроризме, наверняка идя на должностное преступление. И не предлагал бы стать его омегой.

Кевин съежился, накрываясь колючим одеялом с головой. Кажется, раньше он боялся, что, став омегой, не захочет заниматься наукой? А вдруг все будет гораздо хуже, и он станет таким же, как Марио и его дружки? Омеги же все психованные, как и альфы, сколько раз Кевин видел, как они лаются и изводят друг друга. Просто раньше он не знал, что ярость омег так же опасна, как и гнев альф. Он жмурился, пытаясь заснуть, но вместо этого вспоминал облизывающего кровь омегу-убийцу; стучащего по столу Людвига; орущего на него следователя-альфу; снова Людвига, на весь дом выясняющего отношения со своим омегой; Марио, крутящего в руках тяжелую цепь; своего бывшего любовника-альфу, запирающего его в шкафу; пьяных бешеных омег… Убитого альфу, не испугавшегося толпы пьяных молодчиков только потому, что они омеги. Во всех книгах пишут, что альфы с омегами – и есть полноценно развитые, самодостаточные личности, но если это и так, то Кевин не хотел развиваться таким образом.

У двери что-то загрохотало, и Кевин подскочил. Но это был всего лишь ужин – разваренные макароны и подгорелая котлета с несвежим огурцом. Кевин старательно запихал в себя все. Он не ел с самого ареста, но голода почему-то не чувствовал, только легкую тошноту и головокружение.

Он снова завернулся в одеяло и представил, что Людвиг обнимает его и гладит. И говорит так искренне: “Ты же мне веришь?” Ведь он не может обмануть Кевина и затянуть его в какие-нибудь комитетские игры? Зачем им Кевин, он ведь и правда ничего не знает и никого не сможет сдать.

– Людвиг, – прошептал Кевин, вспомнил почему-то порванного бету, бывшего любовника Людвига, и, в последний раз всхлипнув, заснул.

На следующий день он проснулся поздно – солнце за решетчатым окном стояло уже высоко, а у двери стыл жидкий чай и сох кусок черного хлеба с селедкой. Кевин осторожно стряхнул селедку и сжевал хлеб, запивая чаем.

Сегодня вечером его здесь уже не будет. Что его ждет в комитетской клинике?

Целый день он ходил по камере, думал об убитом альфе, о Людвиге, оказавшемся комитетчиком, о Марио, оказавшемся боевиком Уго Леманом. О том, сообщили ли об его аресте на работу, и сможет ли он работать во время омега-терапии. Людвиг всегда с таким интересом слушал о его исследованиях, может, он проникнется и выпишет ему какое-нибудь разрешение…

Вечером его отвели на встречу с адвокатом – красивым альфой с волчьим взглядом. Чем-то он напоминал Людвига.

– Мне удалось договориться о залоге, – радостно оскалился тот, когда Кевин, почти не читая, подписал множество разнообразных бумаг.

– Это значит, меня выпустят? – спросил Кевин.

– Да, все складывается очень для вас удачно. Возможно, ваше дело вообще удастся закрыть за недостатком доказательств, – кивнул адвокат. – Отправитесь на терапию без всякой стражи, как уважаемый член общества. Это же такое безобразие – кинуть в тюрьму столь умного и достойного бету, к тому же готовящегося стать омегой. И всего лишь за неудачную любовь.

– Да, это правда, – прошептал Кевин с надеждой. Ведь все на самом деле было так, как хорошо, что Людвиг поверил и рассказал эту правду адвокату.

А еще ему передали пакет одежды, в которую Кевин переоделся уже на проходной. Причем, полицейские с ухмылками велели ему переодеваться прямо при них, но, увидев вынырнувшего откуда-то адвоката, поспешно отвели в отдельную комнату и оставили одного.

Одежда была собственная Кевина, только полупрозрачная рубашка осталась от Марио… Уго Лемана. И Кевин подумал, что пакет собрал, наверное, омега-папа. Интересно, встретит ли тот его из тюрьмы? И будет ли там Людвиг?

– Кевин! – омега-папа подошел к нему на выходе и на мгновение обнял за плечи, целуя в щеку. – Как я рад, что все это недоразумение разрешилось. Поехали немедленно домой.

Кевин вцепился в его руку, и папа ласково ему улыбнулся.

– К сожалению, сейчас надо ехать в клинику, господа, – сказал им адвокат. – Необходимо медицинское освидетельствование для иска. Да и с омега-терапией шутить нельзя.

– Да, конечно, – закивал папа, – с этим шутить нельзя.

– Какого иска? – спросил Кевин.

– Иска федеральному управлению полиции за физические и психологические пытки при допросах и содержании под стражей, – сказал адвокат сурово. – Того самого иска, заявление на который вы подписали час назад.

Кевин вжал голову в плечи, а его папа ахнул:

– Тебя пытали, дорогой? Это просто неслыханно.

– Не сильно, – пробормотал Кевин.

– Возмутительное нарушение всех человеческих прав, – сказал адвокат с каким-то даже удовольствием.

В машине Кевин прижался к плечу омега-папы, и тот снова его обнял:

– Поздравляю дорогой, ты определенно идешь к успеху. Такой импозантный альфа и разрешение на омега-терапию. Я и не надеялся на подобное.

– Ты встречался с Людвигом? – слегка покраснел Кевин.

– О, да, он очень… впечатляет, – тихо засмеялся омега-папа, поглаживая Кевина по плечу. – Я уверен, ты будешь с ним счастлив.

– Он красивый, да? – спросил Кевин с гордостью. Недавно пережитые ужасы отступили и побледнели рядом с омега-папой и его вечным трепом об “этих сногсшибательных альфах”.

– Красивый? – приподнял бровь омега-папа. – Кевин, дорогой, когда ты раскроешь весь свой омега-потенциал, ты поймешь, насколько поверхностно и сухо это слово по отношению к такому…

– Сногсшибательному альфе, – вставил Кевин с улыбкой.

– Все слова похожи на мертвую шелуху, когда не знаешь, о чем говоришь, – покачал головой омега-папа. – Но скоро ты узнаешь, дорогой, и я безмерно счастлив этому.

Кевин вздохнул, опуская голову:

– Ты правда так хочешь, чтобы я стал омегой? Наверное, ты всегда хотел омегу после Алана и Рика…

Алан и Рик, оба альфы, были старшими братьями Кевина.

– Я всегда любил тебя больше твоих братьев, – покачал головой омега-папа. – С самого детства ты был таким нежным, умным и красивым. И каждый раз мое сердце разрывалось при мысли о том, что тебе суждено было родиться бетой. Это так же больно, как иметь слепого ребенка. Ты играешь с ним и любишь его, но знаешь, что он никогда не увидит твое лицо и улыбку. Никогда не погонится за красивой бабочкой и не захлопает в ладошки при виде радуги. Ты любишь его и не знаешь, полюбит ли твоего бедняжку в жизни еще хоть кто-нибудь. А потом ты узнаешь, что его можно вылечить. И он спрашивает тебя – “ты правда этого хочешь?” Что я могу ответить? Кевин, я хочу этого больше всего в жизни.

– Я… – Кевин сглотнул комок в горле. Глаза омега-папы блестели от слез, и Кевин не смог сказать ему, как страшно быть омегой. – Быть бетой – это не значит быть слепым, я… я был счастлив тоже… и у меня была работа и… я встречался с… – голос его становился все тише, пока не превратился в едва слышный выдох.

– Конечно, ты был счастлив, дорогой, – легко улыбнулся омега-папа. – И будешь счастлив еще больше. А вот, кстати, мы и приехали.

***

Людвиг весь день провел как на иголках – Кевина наконец-то освободили под залог, и адвокат отвез его в Институт Возрождения. Там Кевина должны осмотреть и взять анализы. И назначить дату начала омега-терапии. Жаль, что Людвигу не разрешили присутствовать при осмотре и всех этих процедурах, только сообщили, что внутренних повреждений у Кевина нет.

– Его же на это омежье приспособление загонят, да? – Людвиг вышагивал по кабинету профессора Мерна. – Давай зайдем в смотровую, Аксель, как будто случайно, я так соскучился по своему беточке.

– Даже не думай, – предупредил Аксель. – Полезешь к нему сейчас – в будущем получишь омегу с неустойчивой психикой.

– Омеги же и так все неустойчивые и психованные, – Людвиг мечтательно уставился в окно. Облака в небе походили на округлые белые задницы. – Кевин не такой.

– Подожди, пока он сам тебя не захочет, – Аксель скрипнул креслом за его спиной. – И учти, у омеги после терапии никогда не бывает достаточно смазки, по крайней мере, в первые годы.

– Годы?

– Ты разве не собираешься жить долго и счастливо со своим беточкой?

– Собираюсь, – Людвиг поправил галстук, вздыхая. – Только яйца ломит уже.

Аксель укоризненно поморщился.

– Психологические занятия для альф начинаются со следующей недели, по понедельникам и средам с восьми до десяти вечера.

– Я не буду туда ходить, мне незачем, – возмутился Людвиг. – Омеги и без всяких занятий за мной бегают.

Аксель порылся в одном из ящиков стола и протянул ему книгу в мягкой обложке.

– Почитай на досуге, может, хоть что-то в голове отложится.

Вот же упрямый бета. Людвиг мельком взглянул на книгу (“Серия: Омежьи тайны. Название: Я и Омега, издание расширенное и дополненное: особенности бывших бет”) и сунул ее подмышку, намереваясь выкинуть в ближайшую урну. Можно подумать, у Людвига никогда раньше не было омег – были, и еще сколько. Просто омеги попадались истеричные и гулящие, вот и не получалось ни с кем гармоничных отношений.

Кевин ждал его в холле. Рядом на мягком диванчике сидел Хольгер, обнимая его за плечи. Людвиг поздоровался и присел с другой стороны, притягивая Кевина к себе:

– Я так соскучился.

Сквозь белую омежью рубашку Кевина просвечивали соски, волосы растрепаны, во взгляде тревога – Кевин как будто напрашивался, чтобы его трахнули. Может, уже омега-терапию начали, а Людвигу не сказали?

– Я, наверное, к папе поеду, – Кевин напрягся под его рукой, не отстраняясь. Какой стал послушный после тюрьмы.

– Исключено, – Людвиг с трудом сдержался, чтобы не затащить его к себе на колени. – Ты же не хочешь подвергать папу опасности?

– О какой опасности идет речь? – Хольгер выразительно глянул на Людвига.

– Информация не подлежит разглашению в интересах следствия. Я сам позабочусь о Кевине, обещаю вам.

– Хорошо, – Хольгер встал, протягивая руку для прощания. – Тогда я, пожалуй, пойду.

Людвиг помог Кевину надеть куртку, незаметно огладив того по бокам. Какой он все же… Рядом с Кевином Людвиг почувствовал себя извращенцем – до одури хотелось натянуть на себя его тугую задницу прямо здесь, и чтобы Кевин не сопротивлялся, а покорно терпел и просил его трахать. Это все от спермотоксикоза такие мысли гадкие.

– Мой беточка, – шепнул ему на ухо Людвиг, когда открывал перед ним дверь.

– Отвезешь меня домой? – спросил Кевин, когда они повернули на улицу, названную в честь Нейси Шварца – того самого застреленного вождя “Свободных омег”.

Людвиг придвинулся ближе, положив ладонь на его узкое колено:

– Скажи, кроме Уго Лемана, кто-то еще из экстремистов бывал у тебя дома?

– Нет, – Кевин покачал головой. – Только он.

– Хорошо, – Людвиг подвинул руку чуть выше. – Не хочу тебя пугать, но у этих правых радикалов принято жестоко расправляться с бывшими соратниками.

– Я им не соратник, – в приглушенном освещении салона было видно, как побледнел Кевин.

– Конечно, дорогой. Но сам посуди – тебя арестовывают вместе со всеми, а спустя два дня отпускают – целого и невредимого, в то время как остальным светят немалые сроки. Оставшиеся на свободе члены “Защитников нации” сочтут это подозрительным, – Людвиг положил руку ему на пах, а другой обнял за плечи.

– Что же мне делать, Людвиг, – пробормотал Кевин, не обращая внимания на то, что его гладят между ног.

– Домой тебе нельзя, они могут явиться и устроить расправу в любой момент. Знаешь, как погиб Нейси Шварц, мы как раз по его улице едем. Его застрелили в собственной квартире, три выстрела в живот. Когда приехала скорая, он был еще жив.

– А почему в живот? – нервно спросил Кевин.

– Это такая специальная казнь для омег, – хрипло сказал Людвиг и сам удивился, какую ерунду он несет. Его ощутимо вело от близости Кевина, хотелось только одного – засадить в него член и двигаться в горячей заднице. – С бетами они расправляются по-другому – отрезают лишнее. Мучительная смерть.

– Что – лишнее, – не понял Кевин и вдруг попытался его оттолкнуть.

Людвиг тут же ослабил хватку.

– Не бойся, я же с тобой. Поедем в одно безопасное место.

– Куда, – забеспокоился Кевин, он так и сидел с расстегнутыми штанами, а Людвиг невесомо гладил его живот под рубашкой.

– Да, куда ехать-то, господин Хемниц, – неожиданно подал голос Ленс; лимузин все время мягко сворачивал влево – они кружили по кольцу на площади Свободы, Людвиг только сейчас это заметил.

Еще утром он решил отвезти Кевина на закрытую комитетскую базу за городом – свежий воздух, тишина вокруг, уютные домики… Может, получится присунуть Кевину, расслабленному после баньки. “Непременно получится, Кевин ведь согласился быть моим омегой, – подумал Людвиг, пальцем отодвигая резинку его трусов. – Какое все нежное… И дырка… такая беззащитная там”.

– Давай к “Золотым воротам”.

– Понял, – ответил Ленс. – Вам заказать, как обычно?

– Да, – Людвиг прижал к себе Кевина. Было такое ощущение, что он вот-вот кончит в штаны.

Они приехали уже затемно, и Людвиг крепко держал Кевина за руку, когда вел по выложенной камнем дорожке к коттеджу.

Наверное, стоило сперва накормить Кевина ужином. Или искупать в огромной ванне, похожей на небольшой бассейн.

Людвиг отвел его в спальню и завалил на кровать, на свежие прохладные простыни. Сердце стучало, как бешеное – в груди, в ушах, а член распирало от прилившей крови. Кевин завозился под ним, приподнимая бедра и стягивая брюки вместе с трусами, куртка его уже валялась на полу.

– Кевин, – шептал Людвиг, целуя его лицо. – Мой беточка, я тебя так хочу.

– Я знаю, – спокойно сказал Кевин, совсем слабо возбужденный, но такой податливый.

Смазка нашлась тут же, на столике возле кровати. Людвиг перевернул Кевина на живот и обвел языком вожделенную дырку, а потом начал растягивать, подрагивая от нетерпения. В этот раз пальцы его без труда скользнули внутрь, наверное, это все из-за врачебного осмотра, зондов там всяких, похожих по форме на члены. Кевин слегка прогибался и постанывал, такой чистенький, не пахнущий ни омегой, ни альфой.

– Не зажимайся, – Людвиг убрал пальцы и, расстегнув штаны, принялся пропихивать головку. А потом задвинул член глубже, Кевин под ним напрягся и задушено вскрикнул.

– Недозрелый беточка. Беточка-деточка… – прошептал Людвиг, начиная двигаться.

И очень скоро пришлось добавить еще смазки, до того тесная и сухая у Кевина была дырка, зато член она принимала почти целиком, а не как в прошлый раз – наполовину. Кевин постанывал в такт его резким толчкам, не разобрать, от удовольствия или от боли, но Людвиг все равно не смог бы сейчас остановиться, мир вокруг сузился до его члена и натянутой на него задницы. А потом удовольствие стало таким неожиданно острым, пронзающим от макушки до пяток, и Людвиг кончил, еле успев вытащить, чтобы не сцепиться.

========== Глава 7 ==========

В Институте Возрождения Кевину назначили курс витаминов и массажа – избавиться от последствий стресса перед началом омега-терапии. Таким образом, проживание в комитетском доме отдыха оказалось очень кстати, как, мило улыбаясь, сообщил ему доктор Мерн.

– Сейчас составим вам курс процедур и занятий, – сказал доктор. – Там замечательный оздоровительный и спа-комплекс, я уверен, они подойдут к нашим запросам со всей серьезностью. Так что впереди у нас только удовольствие, расслабление и сон.

– А… сексом заниматься можно? – краснея, спросил Кевин и неловко поерзал. Задница слегка ныла и саднила.

– Только если вам это самому хочется, – слегка нахмурился доктор. – Вам хочется?

– Ну да, – нерешительно ответил Кевин, вспоминая, каким страстным и влюбленным был Людвиг вчера и этим утром. Ради этого можно было потерпеть легкий дискомфорт во время секса.

Доктор покачал головой и показал в сторону омежьего станка:

– Давайте я вас осмотрю, Кевин.

– Вчера же смотрели, – Кевин непроизвольно сжал задницу.

В животе образовался противный комок, ему никому не хотелось демонстрировать свою натертую дырку. К тому же вчера его осматривал другой врач, альфа, и Кевин чуть не умер со стыда. Хотя альфа был безупречно корректен и вежливо-равнодушен когда смазывал его и запихивал внутрь разные приборы.

– Неужели вы меня стесняетесь, – засмеялся доктор, и Кевин со вздохом принялся снимать штаны. В конце концов, доктор Мерн – бета, чего стесняться…

На омежьем станке полагалось лежать грудью, опустив лицо в специальный проем, как на массажном столе. Под животом был тоже проем, очевидно, для беременных омег. А руки и разведенные в стороны ноги фиксировались в специальных держателях.

– Зачем вообще эта штука, – сказал Кевин, взбираясь на станок. – Не легче было бы просто встать раком на кушетке.

– Все для вашего удобства. Вдруг у вас колени ослабнут, – доктор выдвинул столик с пузырьками и инструментами. – Опустите голову, пожалуйста. И не беспокойтесь, я не припас никаких страшных щипцов.

Кевин смущенно отвернулся и замер, чувствуя, как ягодицы покрываются мурашками. Доктор полил его задницу прохладным гелем и принялся массировать анус.

– Пощипывает, – сказал Кевин.

– Сейчас все пройдет, этот гель обладает заживляющим и успокаивающим эффектом. Я вам выпишу рецепт, будете использовать его с вашим альфой вместо обычных лубрикантов. Он продается только в нашей аптеке.

Прохлада и тянуще-щиплющие ощущения в заднице постепенно сменились томным теплом.

– А… возбуждающего эффекта у него нет? – спросил Кевин сдавленно.

– Вы почувствовали? – обрадовался доктор. – Это одна из моих последних разработок, специально для бет.

– Почувствовал, – прошептал Кевин, умирая от неловкости: тепло из задницы постепенно перебралось на яйца и член, отчего тот слегка налился и привстал.

– Дело в том, – как ни в чем не бывало продолжал вещать доктор, – что состав геля индивидуально подбирается для каждого беты, но даже это не всегда гарантирует нужный эффект.

Кевин сглотнул и сжал задницу, как только пальцы доктора ее покинули.

– Это еще не все, – воодушевленно сказал тот. – Сейчас мы сделаем инъекцию для эластичности тканей.

– Укол? – занервничал Кевин и приподнялся. – Прямо туда?!

– Инъекцию, – доктор укоризненно погрозил ему приборчиком, похожим на пистолет. – Больно не будет, ложитесь.

Кевин опустился, слегка дрожа. Неужели доктор думает, что он не знает значения слова “инъекция”?

– Ну-ну, расслабьтесь, – доктор снова принялся массировать его анус, – дышите глубже.

Кевин запыхтел и почувствовал, как в него проникает нечто твердое и округлое.

– Потужьтесь немного…

Твердый предмет, проникший уже очень глубоко, вдруг завибрировал и обжег его изнутри.

– Ну, вот и все, можете одеваться, – с удовлетворением сказал доктор.

– Это уже начало терапии, – спросил Кевин, не поднимая глаз.

– Нет, только подготовка, – улыбнулся доктор. – На самом деле, это мой экспериментальный адаптационный курс для бет омега-класса, живущих с альфами. Мне кажется, вам он необходим.

– Ясно, – кивнул Кевин, слегка расслабившись оттого, что омега-терапия еще не началась. – А как же беты альфа-класса? Если они захотят жить с альфами?

– Это извращение, – нахмурился доктор.

– Э… ну, да, конечно, – пробормотал Кевин, удивленный таким ретроградством просвещенного доктора.

А тем же вечером, пока недавно приехавший Людвиг напевал что-то невнятное в душе, Кевин нашел в углу дивана ужасно пошлую на вид книжку. На ее обложке был изображен полуголый мускулистый альфа, обнимающий омегу. Ноги омеги были похабно раздвинуты, а кружевной обтягивающий комбинезончик не скрывал абсолютно ничего. Книга называлась “Омежьи тайны”, и Кевин, чувствуя смутное негодование, раскрыл ее посередине. “Вашего омегу изнасиловали: считается ли это изменой и кто виноват?” – кричал заголовок главы жирным шрифтом на пол страницы.

– А что это тут у нас, – появившийся из-за спины Людвиг ловко выхватил книгу из рук отключившегося от реальности Кевина.

– Какая гадкая… пошлая книга, зачем ты это читаешь, – сказал Кевин. Ему хотелось спросить, кто же виноват, если омегу изнасиловали, но было почему-то очень стыдно.

– В институте дали, – фыркнул Людвиг, целуя его. – Пошлая ужасно, ты прав, дорогой.

И Кевин преданно прижался к нему, тут же забыв о неприятном инциденте.

Вообще эта неделя в комитетском доме отдыха оказалась на удивление безоблачной, пронизанной каким-то ясным детским счастьем. Словно Кевин снова стал ребенком, а Людвиг заменил его старших братьев-альф. В детстве те обожали с ним возиться, везде за собой таскали и всегда защищали.

И Людвиг в эти дни приезжал со службы пораньше, и они вместе гуляли по парку и кормили белок. Купались в горячем бассейне под открытым небом или сидели в огромной джакузи с подсветкой. Правда, в воде все заканчивалось совсем не по-братски: Людвиг непременно стягивал с Кевина плавки и ласкал между ног. Но только пальцами и губами, сексом они занимались исключительно в коттедже, после тщательной подготовки с помощью того самого геля. Людвиг был таким заботливым.

– Я люблю тебя, – прошептал Кевин однажды, в то время как Людвиг натягивал его разгоряченную задницу до самых яиц.

У основания член альфы был все равно слишком толстым, и становилось немного неприятно – такая тянущая, медленная боль. В эти моменты Кевин старался дышать глубже и тихонько постанывал. Но Людвиг так старался сдерживаться, и до конца задвигал далеко не всегда.

– Я тебя тоже люблю, – сказал Людвиг, целуя его между лопаток, – моя узкая детка.

Они даже сходили вместе на футбольный матч. И на тот самый мюзикл, до которого когда-то Кевин не дошел с Марио. На мюзикле Людвиг зевал, героически не разжимая челюстей.

– Ужасная постановка, – сказал Кевин в антракте.

– О, так значит я не один скучал? – заулыбался Людвиг. – А по тебе и не скажешь, что не понравилось.

– Меня бодрило негодование, – засмеялся Кевин. – Так испортить классику этим унылым модерном.

Людвиг с усмешкой прижал его к себе, а один из прибившихся к ним театральных знакомых с жаром воскликнул:

– Дело не в модерне, господин Дорт, дело в реализации! Ведь изысканная простота и концептуальность модерна…

Кевин перестал его слушать, он поднял глаза и улыбнулся, любуясь четким профилем Людвига. И тот весело подмигнул ему, порождая удивительное щекочущее ощущение где-то в груди.

***

– Страшно, – поежился Кевин.

Они подъехали к Институту Возрождения полчаса назад. И до сих пор сидели в машине – Кевин почему-то отказывался выходить.

– Мы же все обсудили, дорогой. Сам профессор Мерн будет твоим врачом, а я буду каждый день приезжать и лично следить. И тебя положат в отдельную палату – без других омежек, никто не будет мешать. Ты даже сможешь работать над своими управляющими циклами, если захочешь, конечно.

– Все равно страшно… Уколы прямо туда будут делать.

– Что, прямо в дырку?

Кевин обреченно кивнул.

– Ты же потерпишь, мой храбрый беточка, – Людвиг затащил его к себе на колени. Теперь все можно было – тискать и сжимать, не спрашивая разрешения, гладить везде-везде, засовывать руки в трусы. – Ради нас с тобой. Ради нашей любви. Пойдем, уже пора.

Кевин послушно вышел из машины и поднялся следом за ним по ступеням института. Он был таким потерянным и грустным, как будто не величайшее благо ожидало его, а наказание. Как будто не было этой их недели вместе. Как будто Кевин совсем его не любил.

– Хочешь, я тебя вечером домой отвезу, рядом с твоей квартирой позавчера сняли засаду. Нет оснований считать, что преступники появятся там.

– А так можно?

– Можно. Буду забирать тебя хоть каждую ночь, – Людвиг обнял его перед самым входом в институт, целуя в губы, и затылком почувствовал чей-то колючий взгляд.

– Людвиг!

В детстве Людвиг считал, что нет ничего страшнее омега-братьев. У него их было целых два – Иво и Керт, гадкие близнецы, которых он не умел различать. Впрочем, сейчас бы он вряд ли перепутал – Керт носил фиолетовые линзы и красил волосы в такой же цвет, а еще наряжался, как блядь, узкая шелковая рубаха на нем чуть не трещала по швам. Денек выдался по-весеннему теплый, и Керт был без куртки.

– Здравствуй, Керт.

– Я тебе звонил, – ухмыльнулся Керт. – У тебя телефон сломался?

– Случайно заблокировал твой номер после той выходки на похоронах отца, ты только заметил?

– Прости, – Керт сложил ладони перед грудью. – Я прошу прощения и хочу помириться. И Иво тоже хочет.

– А что же Иво сам не пришел, – мрачно усмехнулся Людвиг.

Кроме братьев, у него не было близких родственников. Омега-папа погиб, когда Людвигу было шесть лет – какой-то псих открыл стрельбу в аптеке, а альфа-папа умер два года назад от сердечной болезни. Тогда-то Людвиг и разругался с братьями-омегами – Иво и Кертом.

– Представишь меня своему спутнику, – как ни в чем не бывало сказал Керт, улыбаясь. Типичное омежье бездушие – как будто не он только что каялся и просил прощения.

– Да, познакомь нас, – вдруг оживился Кевин.

– Это мой старший брат, Керт Хемниц-Гатц. Кевин Дорт, мой… партнер.

Брови Керта поползли вверх в притворном возмущении:

– Партнер? Ты зажал от нас свадьбу?

– Мне хватило похорон с твоим участием. Мы спешим, извини, – Людвиг взял Кевина за руку и завел внутрь.

А Керта не пустили вслед за ними, задержали на проходной института.

– Это правда твой брат, – спросил Кевин, когда двери лифта разъехались в стороны перед ними. Похоже, эта встреча отвлекла его от предстоящего, хоть какая-то польза от Керта.

– Да.

– Похож на тебя, только… фиолетовый, – засмеялся Кевин, и Людвиг тоже заулыбался:

– Он конченый придурок, как все омеги.

– Ты помиришься с ним? Почему вы поссорились?

Людвиг вздохнул. В той книге про омег, которую дал ему Аксель, было сказано, что между партнерами не должно быть тайн. Даже маленький секрет превратится со временем в большую трещину в отношениях. И он решил рассказать Кевину все.

– В детстве у меня был котик. Когда он сдох, я положил его в коробку из-под обуви и похоронил в шкафу в своей комнате. Иво и Керт нашли его.

– Наверное, начало пахнуть, – с сочувствием вставил Кевин. – Сколько тебе было лет?

– Семь. А им по одиннадцать. Они сделали из него приманку для раков. Обвязали моего котика веревкой и закинули в пруд, чтобы раки вцепились клешнями в его мертвое тело. Я умолял их перестать, мне казалось, что он плачет там, под черной водой, весь облепленный раками.

Лифт остановился, и они вышли на двенадцатом этаже, где находилась палата-люкс Кевина.

– А что потом случилось? – спросил Кевин. – Ты что-то говорил про похороны.

– Да в сущности, ничего. Эти ублюдочные омеги напились и в шутку предложили половить раков с умершим папочкой, но не сразу, а подождать пару дней, чтобы лучше ловилось. Я разбил Керту нос и поссорился с ними обоими.

Кевин обнял его и погладил по голове.

– Мой любимый беточка, – улыбнулся Людвиг, целуя его в лоб.

– Помирись с братьями, Людвиг.

Он оставил Кевина в палате (“все-все, дорогой, ухожу, а то опять не сдержусь, ты такой соблазнительный”) и спустился к машине. Интересно, что Керту от него понадобилось? Подросли сыновья-беты и он захотел пристроить их на омега-терапию?