355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Le Baiser Du Dragon и ankh976 » Память питается болью (СИ) » Текст книги (страница 2)
Память питается болью (СИ)
  • Текст добавлен: 16 августа 2017, 14:30

Текст книги "Память питается болью (СИ)"


Автор книги: Le Baiser Du Dragon и ankh976



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Все это не шло из головы, Андрей уже сам ждал, когда к нему подойдут с очередным предложением, от которого нельзя отказаться.

И дождался, днем пришло сообщение по личному закрытому каналу, где ему настоятельно рекомендовали не отказываться от сотрудничества, про Костика напоминали. А вечером, когда он уже разделся и собирался лечь спать, он услышал негромкий щелчок входной двери. Андрей замер и вспомнил про ключ, потерянный в ту самую ночь, вот же черт, забыл внутреннюю блокировку поставить. Он заметался между спальней и ванной, споткнулся о дурацкий пушистый коврик, а чьи-то осторожные шаги неотвратимо приближались, Андрей едва успел залезть под кровать. Комнату залил яркий свет, Андрей увидел тяжелые ботинки, а потом его схватили и потащили наружу, а он принялся изо всех сил отбиваться, пока ему не удалось отползти немного.

– Нет, – он разглядел нож в руках у Павла, ну конечно, все как он и предполагал… – не надо, пожалуйста, я все сделаю…

Павел подошел совсем близко, все так же не выпуская нож, а другую руку запустил Андрею в волосы, притягивая к себе, и не оставалось ничего другого, только повиноваться этому безмолвному приказу. Андрей расстегнул его ширинку и потянулся губами, открывая пошире рот и впуская крепко стоящий член своего мучителя. В паху стремительно наливалось, только бы Павел не заметил, пусть уже трахает его и уходит. Но тот не спешил, двигался медленно, и Андрей стал ласкать языком головку, так ему самому нравилось, и сильнее сжал губы.

– Ах ты… – Павел не договорил, сбивчиво задышал и со значением шевельнул ножом, так что пришлось проглотить солоноватую гадость, в избытке выплеснувшуюся в рот.

Его с легкостью вздернули на ноги, и Андрей опять прошептал, закрывая глаза:

– Не надо, пожалуйста…

– Как это не надо, – Паша стянул с него трусы и схватился за стояк, двигая рукой.

Этой грубой ласки было недостаточно, Андрей укусил его со злости, вот скотина, спустил ему в рот и даже отдрочить нормально не хочет. За это он получил по лицу, отчего внутренности вдруг скрутило сладкой судорогой, Андрей бы точно кончил, если бы, падая, не стукнулся головой о спинку кровати, черт, до чего же больно. Послышался треск разрываемой ткани, а в задницу ему уперлось холодное и твердое, рукоятка ножа, догадался Андрей и сильнее уткнулся лицом в покрывало. Какая же он тварь, раз ему это нравится, нормальному человеку не может быть хорошо от такого, скорее бы, скорее бы Паша ему вставил.

Когда рукоять сменилась членом, Андрей охнул и принялся дрочить себе, не в силах больше выносить это удовольствие, щедро приправленное стыдом. Павел еще долго его драл, после того как он кончил, все продолжал вбиваться, не отпуская, и Андрей покорно принимал его, не сопротивляясь, потому что это может быть в последний раз, ведь скоро, скоро все прекратится…

***

Павел часто думал об Андрее, но не решался к нему подойти с очередным разговором. Боялся… боялся сорваться, да, как в прошлые разы, когда из добропорядочного и успешного молодого человека вдруг превращался в похотливое животное. Как так получилось? Это наверняка все из-за блядской рожи его начальника, из-за этих чувственных губ на тонком лице…

Павел судорожно выдохнул и отвернулся слегка от экрана, на котором Андрей Петрович как раз шпынял его на радость остальным коллегам. Главный инженер в последнее время предпочитал видеоконференции обычным совещаниям и летучкам. Что ж… его можно было понять, наверняка ему столь же неприятно видеть пашину рожу в живую, как самому Паше – страшно к нему приблизиться. Хотя, если вспомнить, как тот кончил от засада в жопу… Яйца сладострастно заныли, а сам он аж взмок.

– Виноват, Андрей Петрович, все поправим, – пробормотал он уже привычно, как только начальство успокоилось.

Андрей на мгновение задержал на нем взгляд, а потом отвел.

Но ведь поговорить надо было. Выяснить – кто эти люди, и что они хотели. Вдруг чего-то совершенно ужасного, не просто слива экономической информации, а… а чего-нибудь с человеческими жертвами, катастрофы жуткой, снесшей их станцию под корень. “Американцам это было бы выгодно, если Россия облажается с разработкой месторождения, они наверняка развоняются и… и… захапают как-нибудь”, – размышлял Павел. Во внешней (да и внутренней, если честно) политике он был как-то не очень, больше международным футболом интересовался, причем болел всегда за немцев, если они не с нашими играли, естественно.

Еще он размышлял о том, что вдруг это все происки “ГазИридия”, их основных конкурентов. Но это… это уже ни в какие ворота не лезло, несмотря на то, что бандюги были соотечественниками явно… Павел целыми сутками не спал практически, занимаясь кроме своих непосредственных обязанностей всякими изысканиями – просто бессистемно искал что-либо подозрительное. В документах или в трепе за стойками барного комплекса. Андрей, источник всего подозрительного, его успешно избегал.

Однажды удалось заловить его в бассейне, но разговор не сложился, главный инженер спрятался от него в душевой, а когда Павел, наплевав на все, вломился-таки туда… Все чуть не началось по новой, голый Андрей сидел на полу и так боялся, а Павел смотрел на это мокрое сжавшееся тело и никакой мысли не было в голове. Только одно желание – смять его, увидеть, как он снова извивается от боли и кончает, кончает словно тоже от боли. Рядом засмеялись ребята, обсуждая свои дистанции – кто больше проплыл. И Павел как очнулся, попятился и захлопнул кабинку, словно из искаженной реальности вырвался.

А на выходе из спорткомплекса к нему подошел охранник.

– Пройдемте, Павел Юрьевич, разговор есть.

Он сморщился, подумав, что сейчас к нему будут прикапываться за сломанный запор в душевой.

– Может, на месте решим, что там у вас?

– Нет, никак невозможно на месте, извините.

А в комнате охраны его ждали еще трое, Павел застыл, живо вспомнив ту ночь, четверо насильников в масках. Его толкнули в спину, заставляя выйти на середину. Неужели… сейчас и его как Андрея… По спине пополз липкий страх от вида их дегенеративных рож, и не в масках еще… Ищущий да обрящет, и он нашел злодеев, а они оказались из собственной службы безопасности. Что делать теперь? Это с ним сейчас сделают все, и никто не узнает.

– Что же вы это, Павел Юрьевич, поделиться не хотите? – ласково спросили у него.

– Чем?

– Баблом! Думаете, использовали нас разок, а теперь сами все сливки снимете? Мы, значит, и не нужны, так? – лицо говорящего с ним охранника исказилось злобой, Павел не был с ним знаком, так, может, встречал иногда мельком, но как вообще подобных типов взяли на службу?

“А тебя самого как взяли?” – мелькнула холодная и трезвая какая-то мысль.

– Очевидно, пока не нужны, – согласился он на автомате.

– Вот как, тогда, может быть, вот это убедит вас поговорить с заказчиком?

И ему включили запись. Ту, первую, когда он насиловал Андрея в кабинете, после всех них. Только их, предыдущих, не записали, был только он, Паша, с потной мордой и стеклянным взглядом. И Андрей, умоляющий не убивать… А потом еще раз тот же кабинет, и снова он бьет, а потом насилует…

– Да, – сказал он, облизнув пересохшие губы, – нас с Андреем Петровичем связывают отношения нестандартные и даже предосудительные… с моральной точки зрения… Но отнюдь не с точки зрения закона.

– И что же, он это тоже подтвердит? – с издевательскими смехуечками спросили у него.

– Еще бы, – на голубом глазу брякнул Павел и злобно зыркнул исподлобья: ну, давайте, приступайте.

Ему было страшно, очень страшно – грядущей боли и унижения, а еще его наверняка убьют и выкинут в красную пустыню, недаром же даже масок не надели, как с Андреем. Не надо было лезть не в свое дело.

– Ну, так вы походатайствуйте, Павел Юрьевич, там… А то как-то нехорошо получилось… – вдруг сказали ему почти просительно.

Он даже не сразу сориентировался, стоял и долго сверлил их взглядом, а бугаи как-то мялись неловко. Потом, наконец, дошло. Их использовали вслепую, четырех дебилов, наняли, наверно, проучить упрямого главного инженера, а теперь позабыли и не связываются. А дебилы волнуются, опасаются, да и переживают за случившийся ебаный стыд наверно… Вот как сам Паша переживает. А вдруг они Андрея тоже… навещают?! Он почувствовал жаркий гнев от этой мысли, аж затрясло от внезапного перехода – вот только что боялся, а теперь бесится.

– Вам же заплатили?

– Ну, да…

“Так какие претензии?” – захотелось рявкнуть Паше, как будто на недобросовестных подрядчиков, но он сдержался, все же тех четверо, могут и вломить. Да и голову пора включить – ведь четыре ключика к зловещей тайне прямо сами в руки пришли… Как вытянуть из них информацию?

– Я предполагаю, у вас был другой контакт, ребята, – он постарался сделать голос как можно безразличнее, лишь бы не дрогнул. Мысли крутились, как бешеные хомяки. – Сами понимаете, нехорошо получится, если я не в то дело полезу. Кто вас вел?

– Все-то вам скажи…

– Как хотите.

– Да что там скрывать, мудак из научного корпуса, доктор Мышкин членоголовый! – вдруг сорвался молчавший до того в углу бугай. – А теперь съебался и с концами.

– Он сказал – припугнуть надо, а то Петрович должен ему, мол, немало. Как согласились, не знаю даже, но деньги пообещали такие…

– Хорошо припугнули, – процедил Павел, вспоминая.

– Самим тошно, как накатило, веришь, нет?! И зачем подвязались… А потом еще вы прие… пришли, мы не сообразили сразу, что проконтролировать, ну, и… Что теперь будет, а? Витек говорит – кинули нас, стопудово, на следующий шаттл – бесплатный билет вне очереди и с наручниками…

Витек угукнул из своего угла.

– Ничего не могу обещать, – сказал им Павел. – Но разузнать попробую.

Он вышел из караулки, пережитое медленно отпускало. Здесь была открытая площадь с полностью прозрачным куполом, фонтанчиком-русалкой посередине и деревьями в кадках. Все так чисто, и ясно, и правильно. Павел присел на скамейку около карельской березы, засунул трясущиеся руки в карманы и нащупал там тот самый нож. Оружие было запрещено на станции, а он все время таскал с собой это. Какая глупость этот запрет, как будто нож из столовки или плазменный резак со стройки – совсем не оружие… А тульский десантный ножик ему полюбился, он как будто придавал ему уверенности, его было приятно поглаживать.

Он увидел Андрея, тот вышел из спорткомплекса и медленно шел к фонтану, тоже засунув руки в карманы и опустив голову. “Какой жалкий, – подумал Павел, вспоминая его на полу душа, в паху мучительно заныло. – Наваждение какое-то… Может, нас всех загипнотизировали… Американцы, например… И я вовсе не пидор!” Он вскочил и побежал к себе, обойдя фонтан с замершим около него главным инженером по широкому кругу.

В бессмысленную злобищу американских гипнотизеров верилось с трудом.

Еще несколько дней он пытался выяснить про доктора Мышкина, тот оказался доктором философии, как это ни смешно, археолог какой-то, и он и вправду смылся – ушел в экспедицию. А потом всю марсианскую колонию потрясла трагедия – гибель экспедиции. Той самой, с Мышкиным. Ниточка оборвалась, остался только Андрей. А еще тульский нож. Какая-то дикая история.

Павел не знал, чего больше было в его желании навестить Андрея дома – разобраться в непонятном, или вновь ощутить его горячую боль… Но он пришел к нему домой, вот и пригодился подобранный тогда ключ… А потом и нож пригодился, он так похабно поблескивал из смуглой задницы начальника, а тот развратно стонал и дрочил себе, как будто все происходящее стало приносить ему удовольствие… Павел совершенно не помнил себя с того момента, как вытащил Андрея из-под кровати и погладил его по голове – хотел сказать, что бояться не надо, он только поговорить. Но Андрей принялся сосать, и Павел словно в пропасть провалился.

А потом, оттрахав начальника, он долго прижимал его к себе, гладил по волосам, лицу, плечам, и думал о том, что этот человек уже сломан, ничего почти не осталось от гордого и самоуверенного Андрея Петровича Озкулова… Тот даже на вопросы не отвечал, лишь твердил потухшим голосом – “я согласен, все сделаю”.

Павел затащил его в ванную, тот отвернулся и уперся лбом в стенку, пока его поливали из душа.

– Не слишком горячо? – Павел ладонями водил по смуглой коже, раздвигал ягодицы, чтобы промыть внутри.

Там было воспалено все, даже немного крови смешалось с его спермой в бледно-розовую гущу. Он забрался тоже под душ, поцеловал Андрея в шею, где-то под линией волос, рядом с мокрым завитком, оказывается, он давно хотел сделать это. Андрей тихо вздохнул и прижался к нему спиной, так доверчиво… и голову на плечо откинул. Лицо у него разбито было, Павел его притиснул к себе крепко-крепко, вот бы так все и осталось, и этот красивый мужчина всегда принадлежал ему, полностью, как сейчас.

А потом он аккуратно смазывал и заклеивал разбитую скулу Андрея. А еще здоровенную шишку обработал на затылке и запустил палец в жаркую тесноту задницы, там тоже надо было полечить. Андрей вздохнул и вытянулся.

– Тихо-тихо, я сейчас, ты хороший, раздвинь ноги, – шептал ему Павел, член снова встал и упирался Андрею в бедро, но нет, он не будет снова…

Зубы у Андрея стучали о стакан с водой, когда он запивал таблетки. Павел его за плечи отвел в постель и погладил по лицу. Андрей же лежал, обхватив себя руками за живот и смотрел на него глазами замученного животного. В этой невозможно розовой спальне, с жутким настоящим зеркалом на потолке… Павел кивнул на фотографию на стене:

– Невеста?

Андрей зажмурился и промолчал, и тогда Павел ушел, практически сбежал, даже нож там оставил, на полу. Обнаружил пропажу только в коридоре меж блоками жилой зоны. Но возвращаться было выше его сил.

А в своем апартаменте на него обвалились ужас и раскаяние, в который раз он с отвращением смотрел на себя и не понимал – как мог поддаться своим низким желаниям. “Я урод, извращенец, – думал он, – не заслуживаю находиться рядом с нормальными людьми”. Снова вспомнилась Наташа, в нечетком сиянии своей чистоты… “Надо написать ей… написать, что мы расстаемся”.

========== Глава 4 ==========

Утром Андрей убрал нож и порванные трусы в пакет к тем шмоткам и запихнул все это между шкафом и креслом. Потом разберется, что с этим делать, выкидывать в утилизатор с органическими следами было опасно, вдруг анализаторы системы распознают кровь, тогда это точно заинтересует полицию. Он наконец-то смог нормально покушать, вернее, просто запихнуть в себя пищу без рвотных позывов. Андрей все доел, он чувствовал спокойствие и уверенность впервые за последние десять дней, решение было принято, оставались детали. Теперь он точно знал, что Павел был в его кабинете в ту ночь, но который из тех четверых? Сейчас, значит, не боится, один ходит…

С Максимом он связался из дома, попросил подготовить проект по восьмой секции и отправить ему как можно скорее.

– Через четыре дня будет готово, Андрей Петрович, – из постели он, что ли, поднял заместителя, тот был растрепанный, помятый какой-то. Андрей взглянул на часы – полшестого утра.

Днем пришло предварительное заключение экспертов и запрос на дополнительное исследование. Андрей оформил отказ и перечитал заключение еще раз: вероятность обнаружения пустот очень велика, по-хорошему, туда вообще нельзя лезть. Он опять представил Пашу под толщей камней и песка, голого, а себя под Пашей. Может, позвать его в кабинет, как Женечку, а что такого… руки дрожали, и Андрей обнаружил, что у него бодро так встает от этих мыслей, Паша его наверняка ударит, треснет лицом о стол пару раз и опять трахнет на кровь. Он сжал себя сквозь серебристую ткань, черт, его же практически насиловали вчера, а он сам подставлялся, только что еще не просил, позорище. Паша его точно за человека теперь не считает, Андрей расстегнул штаны, хоть дверь не забыл закрыть, извращенец несчастный.

Все закончилось быстро, он отдышался и вытер ладонь, как раз успел перед совещанием. И во время совещания все всматривался в Пашино лицо, доброе такое, как будто только сейчас его разглядел, и вспоминал, как тот купал его и лечил, Андрею тогда хотелось встать на колени и целовать ему руки, он не осмелился просто.

– Андрей Петрович, – его переспросили что-то, заставляя очнуться, и Андрей почувствовал, что щеки и уши начинают гореть, как он даже думать может о таком. Он извращенец, извращенец и моральный урод, лечиться надо, если не поздно… Андрею вдруг показалось, что все вокруг догадываются о его тайных пристрастиях, просто ужасно, он взмок и еле-еле довел совещание до конца. Рубашка прилипла к спине, хорошо, что не видно под кителем, но Павел наверняка все понял и смеется над ним.

На следующий день был выходной, и всю станцию охватило будто бы предчувствие праздника – прибывал транспорт с Земли. Андрей провалялся в постели почти целый день, спал, замотавшись в одеяло, а под вечер пошел в космопорт забирать свой контейнер. Хотя какой это порт, небольшая пристройка к огромному куполу и относительно ровная посадочная площадка, которую каждый раз усердно чистят от красного песка.

Может, пробраться на корабль и улететь, он читал о таком в детстве, о счастливчиках, путешествующих в космосе зайцами. Жаль, что это все сказки, Андрей смотрел на силовые ограждения, на охранников в форме, пока ждал. Потом оплатил доставку и решил пройтись по станции. Логотип корпорации издевательски бросался в глаза, напоминая о предательстве, и Андрей все старался придумать себе оправдание.

В жилой сектор возвращаться не хотелось, вот бы устроить вылазку на поверхность, Андрей видел однажды бескрайний терракотовый простор с борта катера, завораживающее зрелище. Он бездумно бродил по транспортному сектору и на выходе столкнулся с Павлом, тот, видимо, тоже пришел получить груз с Земли, стоял у платежного терминала и жал на кнопки, и у Андрея привычно скрутило живот. Он прошел мимо, низко опустив голову, и направился в сторону туалетов, по пути сжевав таблетку обезболивающего, теперь все время их носил с собой.

Павел зашел в туалет вслед за ним и провел рукой по регулятору света. Стало темно, Андрей вздохнул, вцепившись руками в край раковины, в ушах зашумело. Шагов он не слышал, просто стоял в темноте один и ждал, а потом почувствовал прикосновения.

– Стой так, – сказали ему, продолжая оглаживать, по бокам, животу, было так страшно, ноги подкашивались. – Не бойся, не бойся, – Паша его успокаивал, кажется, говорил, что не сделает больно.

Живот прошел, теперь болело где-то в груди, сзади прижималось сильное тело, он терся об него и дышал через раз. Вокруг была тьма, но Павел держал его крепко, одновременно стаскивая штаны, Андрей застонал, когда почувствовал, как к его анусу прижалось горячее и твердое.

– Не больно? – Павел притиснул его к себе крепче.

Андрей откинул голову ему на плечо, как тогда, в душе, и на ощупь нашел на стене дозатор с жидким мылом, выдавил немного на ладонь, и так же на ощупь постарался себя смазать, хоть как-то. Снаружи задергали дверь, даже пару раз стукнули, Андрей вздрогнул от этого шума и одновременно от вторжения, Паша засадил ему сразу, не церемонясь. А потом возбуждение волнами накатывало изнутри, боль отступала, он прогибался и подстраивался под ритмичные движения, боже, как он оказывается этого хотел.

– Тихо-тихо, – шептал ему Павел на ухо, а сам все трахал и трахал, пока у Андрея не замельтешили перед глазами разноцветные круги, а по спине прошла сладкая судорога, он с трудом подавил крик, сказали же, тихо…

Его еще потряхивало после оргазма, когда в дверь заскреблись, Павел затолкал его в кабинку и осторожно вытирал салфетками, а Андрей все цеплялся за его куртку.

– Верни мне ключ, пожалуйста, – он потерся носом о Пашину щеку, колючая, и прижался сильнее.

Вспыхнул свет, кто-то выматерился и чихнул. А Паша все продолжал поглаживать его по спине, пока все вновь не стихло и не хлопнула дверь.

– Выходим, – скомандовал Павел, и добавил: – а ключа у меня с собой нет, я вам его потом домой занесу, Андрей Петрович.

До начала работ в восьмой секции оставалось три дня.

Павел не соврал, принес ему ключ через пару дней, просто вошел в квартиру и, не раздеваясь, потащил Андрея в спальню и оттрахал, завалив на спину. Зеркало на потолке отражало все это непотребство, Андрей смотрел, не мог оторваться, на движения пашиной белой задницы, тут уж можно было не сдерживаться, всласть покричать.

– Ты же не жрешь ничего, – ругался Паша в ванной и тыкал мыльным пальцем ему под ребра, – одни кости…

Андрей гладил его по плечам, ощущая сильные мускулы под руками, и вдруг подумал, что никогда до Паши он не спал ни с кем настолько волосатым. А еще он ясно ощутил, что сегодня последний раз, когда они вместе, завтра генеральный подпишет график работ, планы и схемы, и Пашу скорее всего он больше живым не увидит.

– Останешься на ночь? – Андрей нервно облизал губы и начал усиленно намыливать Павлу живот.

Паша остался и совершенно измотал его, а утром тихонько ушел, не стал будить, положив ключ на прикроватный столик. Вот и все, теперь действительно все закончилось. Он так и не сказал Паше о предстоящем назначении, зачем, выйдет приказ, тот сам все узнает.

***

Андрей разбирал контейнер, полный разного барахла, неужели он все это заказывал полгода назад? Еда какая-то замороженная, кофе… Он с удивлением пялился на комплект белья, который явно был ему мал, и вдруг осенило – Женечка! Точно, они же вместе каталог тогда смотрели.

– Приходи в гости, Женя, – сказал ей Андрей в коммуникатор, – прямо сейчас приходи.

Работы в восьмом секторе велись уже несколько дней, Пашу он не видел, но постоянно ждал известий о нем. С Женечкой они как всегда обсудили успехи и достижения, обосрали генерального, а потом любопытная Женечка нашла пакет с ножом и одеждой в крови.

– Что это, Андрей, откуда?

– Это мусор, все никак не выкину, – он забрал у нее из рук зазубренный нож и опять вспомнил Пашу.

Андрей вытолкал растерянную девушку за дверь, никто ему не нужен, ни Женечка, ни Паша, никто, думал Андрей, пытаясь засунуть ножик себе в зад как тогда. Паша не отвечал на его вызовы, ни на один из двадцати не ответил, неужели смена еще не поднялась на поверхность, пора уже. А если… Он порезался, кровь такая красная, очень красиво, и настоящая. Неужели он все время боялся именно этого, вот этой кровищи, совсем ведь не больно, Андрей засмеялся и порезал другую руку, для симметрии, когда услышал, как открывается входная дверь.

– Паша, – он вышел в коридор, улыбаясь и пряча руки за спиной, – я тебя так ждал.

Но пришли опять люди в масках, Андрей заорал и кинулся прочь от них, его скрутили и повалили на пол.

– Полиция Станции Москва-11, вы арестованы, – говорил ему один из этих страшных людей, но это была ложь.

Андрей задергался, и ему укололи в руку пониже локтя, все как тогда, кошмар вернулся и спастись в этот раз не получится.

***

– И вот поддеваю я эту черную хуйню щупом, а она… – проходчик обвел всех торжественным взглядом, явно намереваясь выдать нечто поразительное.

– На тебя хуй точит, Геныч? – хмыкнул Павел, не сдержавшись. – Мужик-то ты еще ого-го!

Все заржали: “девки-то гроздями небось на гвоздик вешаются?” Проходчика давным-давно задавило при обвале, и был он на половину теперь из металлизированного биопластика. Нижнюю половину, что придавало придурковатому Генычу особой пикантности в глазах работяг, а также давало повод для бесконечных философских рассуждений о природе сексуальности полуандроидов. Обсуждения эти были несколько однообразны, зато ужасно веселили участников.

Павел фыркнул, слушая обиженное бурчание на тему “вот вечно вы, Пал Юрич… ничего святого…” Ему протянули флягу, он отхлебнул обдирающего пойла и вспомнил вдруг Андрея, как тот смотрит на него снизу, по телу расползался нервный жар. Надо будет навестить начальника после смены, тот такой ласковый в последний раз был…

– Хороша буриловка, – прохрипел он, продышавшись. – Врешь, Геныч, твоя железная задница для меня – святее всех святых.

Ребята снова смеялись и гомонили: “Обижаете, Пал Юрич, где ж буриловка, самая натуральная ракетовка!” Буриловку гнали из тормозных элементов бурильных машин, а ракетовку – соответственно… Неизвестно почему, вторая ценилась знатоками гораздо сильнее. По мнению Павла, не терпевшего спиртное, все было одинаково мерзкой и вонючей дрянью, но бывают моменты, когда отделяться от рабочего коллектива совершенно невыгодно.

Запищал зуммер – перерыв закончился. Работяги потянулись на выход, остались только Павел с прорабом и Генычем. До конца смены уже совсем немного, несколько часов – и они на поверхности.

Павел как раз заканчивал последний контрольный объезд, когда почувствовал вибрацию. Неудивительно, конечно, рядом с бурильной машиной, но эта вибрация шла в диссонансе, какие-то толчки, неровный ритм. Он замер на секунду, а потом оглянулся на Геныча. Тот таращился на него в ответ.

– Машину выключи.

Атмосфера Марса передавала звуки как-то по другому, более гулко что-ли, даже под землей. Они минут пять сидели, вслушиваясь в этот страшный гул и вибрацию.

– Со стороны подъемника, кажись, – хрипло сообщил Геныч и потянулся к пульту управления.

– Куда?

– Наружу, твою мать!

– Погоди… погоди, – Павел ткнул в схему, – подроемся сюда, там могло ребят запереть.

– Топлива не хватит. Нам бы самим доебашить…

Павел глухо застонал: ведь конец смены, ресурсы на исходе, они смогут выкопаться только при очень, очень благоприятном прохождении. Он снова уткнулся в схему – прокладывать оптимальный маршрут.

Они со скрежетом бурились сквозь мягкие породы, перед глазами мелькали черно-белые изображения внешнего радара, тихо матерился Геныч. Если бы у них был юркий бур-разведчик, то экраны показывали бы объемную картинку в цвете на пару километров в округе. Но эти почвы были уже давно исследованы, разведчики трудились в другом месте, а Павел чувствовал себя слепым, видя лишь на метр вперед.

– Пиздец, – сказал Геныч и замолчал, снова заглушив для экономии мотор.

Они уперлись в твердые породы, которых здесь быть просто не должно. Что это, смещение пластов? Если так… если это такое мощное марсотрясение… на поверхности могло тоже ничего не остаться. Но ведь долина Утопии совсем не сейсмична!

– Рой на северо-запад.

Ближайший твердый пласт был ранее на юго-востоке, да и по линиям изломов – все шло оттуда. Оставалось надеяться, что недалеко ушло. Он вспомнил про Андрея, как прижимал его за шею к матрасу, как ладонью ощущались выступающие позвонки, а бедрами – растраханная задница, а Павел был в каком-то полузабытьи тогда от восторга… Андрей не отвечал на его вопросы о злодеях, смотрел словно в никуда, а еще он был таким худым. В первый раз, со злодеями, он был совсем другой. “Как выберусь отсюда, сразу к нему зайду. Лишь бы наверху было все цело. Лишь бы выбраться.”

Выбраться им не удалось, твердые пласты все не кончались, а вот запас свободного хода у них кончился.

– Буримся наверх, – сказал Павел.

Мощностей у них на это не хватало, если пласт толще семи метров, они так и застрянут среди камней, но Геныч выматерился и послушался.

Оно оказалось больше семи, и последние пару метров они долбили в обреченном молчании. Скоро кончится воздух. Вряд ли их откопают раньше.

– И могилка не нужна, – как-то жалко хмыкнул Павел, ему уже казалось, что он задыхается, а земные своды медленно сдвигаются.

Он закрыл глаза и стал снова думать об Андрее, интересно, каков тот на вкус? Андрей ему несколько раз минет делал, а Паше даже в голову не пришло ответить тем же. Он вообще так мало ласкал его, а ведь ни с кем больше так хорошо не было…

– Взгляните, Пал Юрич, это проход?

Павел уставился на радар. Да, и вправду похоже, вроде бы черный провал начинался на границе видимости. А ведь еще недавно его не было… или они умудрились не заметить?!

– Давай, Геныч, на генераторе.

Если это будет обманка, то последние часы они проведут в мертвом буре. Впрочем, какая разница.

Это на самом деле был проход, они быстро собрали – оставшиеся баллоны воздуха, жаль из кабины не отсосать обратно, аварийные лампочки, запасные шлемы и воду… А еще у Геныча нашлась заныканая пачка соленых галет, а у Павла в куртке – плитка молочного шоколада. Они затянули шлемы и выбрались из бура.

…Самый странный проход, который они видели в своей жизни. Сводчатый и гладкий, словно вытравленный. А раз Павлу померещилась черная шевелящаяся слизь в проеме потолка. Он остановился и долго светил туда. Черные тени безумно метались, ничего было не понятно и дотянуться невозможно, сумасшествие какое-то.

– Пойдемте, – звал его Геныч почему-то шепотом, – все давно сдохло к хуям на ебаном Марсе, нечему здесь шевелиться.

А потом проход раздвоился. Они постояли в развилке и, не сговариваясь, пошли по левому, он забирал слегка вверх.

========== Глава 5 ==========

Хотелось пить. Андрей лежал на кровати и не сразу понял, что привязан. Вокруг царил полумрак, белые стены, ни одного окна, дверь… похоже на больницу. Он приподнялся на локтях, с удивлением глядя на свои забинтованные руки, пристегнутые к невысоким хромированным бортикам. Если это больница, почему его привязали к кровати? Андрей попытался вывернуться как-то, освободить хоть одну руку, но ничего не получалось, и он испугался всерьез. Даже попробовал грызть фиксирующие ленты, отсюда надо выбираться любой ценой. Андрей так увлекся своим занятием, что не заметил распахнувшуюся дверь вовремя и замер, прикусив краешек белого пластика.

– Не нужно, не нужно этого делать, больной, – один из вошедших приветливо смотрел на Андрея, пока двое других осторожно укладывали его обратно. Значит, этот у них главный, в голубой форме с эмблемой. Он вдруг узнал символику, у него тоже была такая на кителе из серебристой ткани.

– А вы… кто?

– Доктор Морозов.

– Развяжите меня, – попросил Андрей, и его освободили от удерживающих ремней, взяв обещание не буянить.

Потом ему дали воды и отвели в туалет, и он долго сидел там, пытаясь вспомнить, что же все-таки произошло. Стены, пол, даже раковина и унитаз, все было сделано из какого-то странного пластика, Андрей уперся лбом в стену, и там осталась небольшая вмятина, которая выровнялась через некоторое время. Ногтями поцарапать тоже не удалось, после нескольких упорных попыток из-под бинтов начала сочиться кровь, совсем не страшная, напомнил себе Андрей.

– В перевязочную его, – доктор кивнул двум своим помощникам и повернулся к Андрею: – У вас, Озкулов, передозировка препаратов, ускоряющих регенерацию, пришлось по старинке вас лечить.

– От чего лечить? Я здоров, – Андрей понял, что сказал лишнее. Он-то знает, что его насильно тут держат, сразу догадался. Он присел на краешек кровати, раздавленный вдруг пониманием происходящего, эти только притворяются, что лечат его…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю