Текст книги "Изнанка (СИ)"

Автор книги: Le Baiser Du Dragon и ankh976

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

А потом к нему вывели Эрчера, тот был в длинной белой рубахе, уже переодет для казни. И еще он совсем не обрадовался, когда увидел Рихарда, просто отвернулся молча. Конвой повел его к флаеру, а Рихард остался оформлять документы.

– Эрчер, – в салоне флаера, кроме них, никого не было, охранник сел рядом с пилотом, и наконец-то можно было прикасаться к Эрчеру. Тот был пристегнут наручниками к специальным креплениям над головой, и разбитый рот придавал ему особую привлекательность. – Ты расскажешь мне, что случилось?

– Ничего не случилось, ты меня заебал просто.

– Вот значит как, – разозлился Рихард и запустил руку под подол эрчеровой рубахи. – Ты ебся с кем-нибудь, пока бегал от меня?

– Ты псих.

– Отвечай, – Рихард сжал его мошонку сильнее, сейчас он не собирался с ним церемониться. – Ты сам не хочешь по-хорошему, дорогой.

– Не ебся, – злобно сказал Эрчер, но тут же с видимым усилием взял себя в руки: – А куда…

– Никаких вопросов. Раздвинь ноги.

Эрчер быстро на него взглянул и попытался отпихнуть коленом. А потом вдруг расслабился и позволил задрать на себе рубашку, под ней он был совершенно обнажен, и Рихард по-прежнему его хотел, как в первый раз.

Без смазки, на слюну туго шло, Эрчер стонал и зажимался, но больше не сопротивлялся.

– Я тебя такого больше всего люблю, – говорил Рихард и гладил его лицо.

– Быстрей уже кончай.

– Скоро тебе это опять будет нравиться, – прошептал он, как раз удалось втиснуться на всю длину. Эрчер брезгливо уставился на него, и Рихард пояснил, испытывая при этом гадкое удовольствие: – После коррекции мозга. Будешь верно служить Альвейму и идеалам свободы, лонгдалец.

– Какой коррекции, – серые глаза Эрчера вдруг распахнулись и словно бы выцвели. – Нет, не надо…

– Мы вычистим из галактики всю гниль, и твой мирок следующий.

– Не надо со мной этого делать, Рихард, лучше убей, – попросил Эрчер, и у Рихарда поджались яйца.

– Это не больно, – зашептал он ему куда-то в шею, продолжая двигаться во влажной заднице, невозможно было сдержать подступающий оргазм, – просто уснешь, а проснешься нормальным.

Он приказал посадить флаер в ближайшем парке и трахнул Эрчера еще раз, и все это время тот оцепенело смотрел мимо него.

– До скорой встречи, дорогой, – Рихард вытер ему рубахой задницу, чтобы по ногам не текло, а потом отстегнул наручники и вытолкнул из флаера.

Эрчер споткнулся и упал бы, если б конвой его не подхватил.

– В медблок, – кивнул им Рихард, борясь со странным чувством потери – настоящего Эрчера он больше не увидит.

И Рихард сфотографировал его на комм, босого и в грязной рубахе, Эрчер на фото смотрит с ненавистью и одновременно удивлением, удачный кадр.

========== Глава 7 ==========

Эрчер Веллинг

Эрчер думал о Лонгдале. Он не вспоминал свою родину почти двадцать лет, а, оказывается, все это время она жила где-то глубоко в душе, и теперь он не мог избавиться от бесконечно всплывающих картинок. Вот сырая земля пачкает его пальцы, он срывает в лесу первые ландыши и мнет их за спиной, решаясь подарить девушке. Ее зовут Натали, и обычное имя кажется ему волшебным, они гуляют по городу, ночные проспекты и площади тонут в серебристом тумане, острые шпили плывут над горизонтом, ее дыхание пахнет ванильными пастилками, и поцелуи такие сладкие, а в парке цветут липы и белеют статуи…

Он слышал об альвеймской коррекции и знал, что угрозы Рихарда – совсем не пустые. Но невозможно было поверить, что сейчас он потеряет Лонгдаль, что родина перестанет что-либо для него значить, что Эрчер будет способен ее предать. Зачем Рихард это с ним делает, неужели готов унижаться сколько угодно сам и унижать Эрчера ради своей болезненной страсти? Нет, такого не бывает, наверняка это был лишь процесс вербовки, должно быть, коррекция требует предварительной обработки.

Охранник толкнул его в в спину, заводя в какой-то кабинет.

– Лонгдалец, как занятно, – сказал врач и закрепил зажим у его челюсти.

“Нет, нет, нет, я не сдамся”, – думал Эрчер, и ему казалось, что в голове что-то шевелится. Шлем начал ровно гудеть, и этот шум все усиливался, в нем слышались обрывки слов и музыкальных фраз, чьи-то вскрики. Врач смотрел на него изучающе, и глаза у него нездорово блестели, как у пьяного. А потом Эрчеру закрыли лицо экраном, и он почувствовал, что тонет в мешанине образов, на которые был вынужден смотреть, не имея возможности сомкнуть зафиксированные веки.

Он закричал и забился, не в силах выносить бесконечной, засасывающей его спирали, сейчас он бы сделал что угодно, лишь бы вырваться. Но, конечно же, спираль не отпустила его, она состояла из множества серых шестеренок и углов, которые медленно наматывали его сознание на свои оси.

Где-то посреди этой спирали, в одной замкнутой клеточке его разума, к нему вышел человек без лица и сказал:

– Ну, вот и все. Как ты себя чувствуешь?

Он никак себя не чувствовал и поэтому не ответил. Кто-то стукнул его в живот и громко приказал говорить. Он слегка согнулся, пережидая боль, а потом снова выпрямился, плечи разведены, спина прямая, как его учили когда-то. Надо было говорить, но слова с трудом собирались, не хотели цепляться друг за друга своими выступами и зубчиками.

– Все серое, – сказал он.

– Прекрасно! – обрадовался человек без лица. – Твое имя.

– Триста шестьдесят два, – сказал он, именно из стольких шестеренок состоял безликий.

Окружающие его люди перестали радоваться и даже пару раз его стукнули. Он отошел от них подальше, сквозь шестеренки ходить было трудно, но он не намерен был сдаваться, шел все дальше, пока не наткнулся на стену. Она была плотная, никаких зазоров между серыми зубчиками, дальше не пройти. И он пошел вдоль нее, ведя рукой в поисках проема, и почти нашел его, но был грубо схвачен и приведен назад.

– Твое имя Эрчер Велле.

– Как это мило, – отозвался он, почему-то эти слова не надо было составлять, они вылетели из него уже сцепленными.

И его ударили по щеке:

– Твое имя Эрчер Велле. Повтори, как тебя зовут.

– Никак, – ответил он, ведь имена и слова скользили серыми тенями, а разве можно удержать в сомкнутых руках тень.

Его куда-то тащили и что-то спрашивали, и сначала он все пытался различить их лица, у людей же бывают глаза и лица, а не одинаковые гладкие болванки. Но это оказались вовсе не люди, и он перестал на них смотреть. Только их прикосновений было не избежать, и они были отвратительны, резиновый пластик и холодный металл, шевелящиеся зубчики и шестеренки.

Но ко всему отвратительному можно легко привыкнуть. И он почти забыл об их присутствии, когда его привели в комнату, наполненную цветом. Ярко горели мониторы, разноцветно перемигивались индикаторы, и сияли датчики. Кресло навигатора мягко спружинило под его весом, а кубы управления закружились стройным скоплением шестеренок, и на этот раз у каждой них были и цель и смысл. Изображения врагов вспыхивали оранжевым, и он тоже кружился вместе со всеми углами и шестеренками в этом летном тренажере, в рубке истребителя звездного класса 30-Т. Оказывается, военным летчиком быть легко и приятно, зря он потерял столько времени.

А потом враги закончились, и тренажерная рубка начала выцветать. Он посидел еще немного в этой комнате, в ней было двенадцать экранов, 569 индикаторов состояния, группы по 16-37, 213 переключений, 11…

Он встал и направился к выходу, серое пространство распадалось углами, э т и его не трогали. Э т и были, кажется, чем-то довольны. “Отличный истребитель получился, хоть это удалось сохранить”, говорили они. И он почувствовал тошноту, проходя мимо них.

– Стой, – приказали ему, и он послушно остановился, вскинул подбородок и заложил руки за спину, как его учили когда-то, а о разведенных плечах и прямой спине можно было не беспокоиться. Он всегда ходил очень прямо, ходил и стоял.

– Сейчас отправишься к своему хозяину, – сказали ему, приведя опять куда-то. – Ясно? Будешь исполнять все, что он тебе прикажет. А на приказы всегда отвечать: да, хозяин. Повтори. Ну же, повтори, тупица: да, хозяин.

Его снова стукнули, и он почти не обратил на это внимания, привыкнув к отвратительному.

– Да, хозяин, – повторил он, понимать, что от него хотят, было трудно, постоянно отвлекали шестеренки, надо было держать замкнутыми все клетки своего сознания, шестеренки грозили их прорвать.

А еще труднее было сосредоточиться на никому не нужных желаниях э т и х, но он очень старался. Все, что угодно, лишь бы поменьше их присутствия и прикосновений.

– Привет, Эрчер, – сказал вошедший человек без лица.

– Да, хозяин, – ответил он.

И человек без лица долго молчал, а потом разозлился. “Что это значит”, сказал человек без лица, и еще: “саботаж”. Но он не ответил, ведь обращались явно не к нему. Э т и напряженно говорили о чем-то, он перестал их слушать, потому что серое вокруг слоилось и шевелилось с такой угрозой, которую невозможно игнорировать.

А потом один из них взял его за плечо, и прикосновение это было теплым, как у настоящего. И он вздрогнул, почувствовав это тепло, и попробовал вглядеться. Ведь настоящий человек должен отличаться от э т и х, у него должно быть лицо, и глаза, и, наверное, улыбка. Но взгляд соскальзывал, не находя на чем задержаться, а человек все вел его куда-то, шагая очень быстро. И он решил, что это и есть его хозяин, раз его отпустили с ним. Жалко, что у хозяина тоже не было лица, он смог запомнить только две мохнатые звезды на его погонах и маленькие черепа в петлицах. Что ж, в любом случае хозяина будет легко отличить от всех остальных: надо лишь потрогать и ощутить тепло вместо тошнотворного отвращения.

Рихард Терге

– Итак, ваша группа отправляется на Центральную.

Рихард оглядел своих будущих товарищей, прежде никто из них не был ему знаком, и опять вспомнил об Эрчере. Может, зря он его забрал из Управления, но тот вчера так цеплялся за рихардову руку и просился идти с ним, что Рихард не выдержал, отвел его в свой гостиничный номер. И сегодня запер там одного, а теперь беспокоился – вдруг что случится. Пожар, например, а Эрчер не сможет позвать на помощь или выбраться наружу.

– Путь до Центральной займет всего семьдесят часов, – руководитель их группы, полковник Гроск, так явно гордился этим достижением отечественной науки. – Это совсем новая база, возведенная рядом с Альвеймом, возможно, ее перебросят потом.

– Семьдесят часов? – удивился кто-то.

– Именно, вместо трех месяцев – трое суток. Первая цель – Артейя, – Гроск покрутил трехмерную модель пространства. – Для ее уничтожения достаточно семнадцати новых маяков, размещенных на поверхности.

Рихард слушал, затаив дыхание. Решение Комитета представлялось таким простым и изящным, ведь если уничтожить несколько ключевых планет Конфедерации, остальные можно будет взять без сопротивления. Как Даллену.

Здесь, на Хасефее, Рихард впервые увидел эти секретные разработки. Модели новых маяков походили на мохнатых двухметровых морских звезд, они медленно копошились в стеклянных колбах, сворачиваясь иногда в клубки. Старые маяки улавливали и удерживали навигационный луч, не давая ему искривиться или пропасть в подпространстве. А новые биомеханизмы позволяли этому лучу идти по кратчайшему пути – через изнанку, значительно сокращая расстояние. Как будто насквозь.

– После сброса маяков на Артейю мы откроем прямой канал к ядру планеты. А второй конец замкнем на нейтронной звезде. В результате ядро придет в нестабильное состояние, и в конце-концов Атрейю разорвет к хуям.

В ответ на начальственную вольность по залу пронеслись смешки. А потом полковник Гроск снова посуровел лицом:

– Старт минус пятьдесят часов, совещание окончено.

– Слава Альвейму, слава Свободе, – все синхронно прижали руки ко лбу, и Рихард тоже.

Он своевременно подал рапорт о переводе во вновь созданную группу, и ему пошли навстречу, все же хорошо быть героем освобождения двух планет. Теперь Рихарду предстояло заниматься разведкой планет среднего пояса Конфедерации, а Эрчеру надлежало стать одним из охраняющих базу пилотов-истребителей. Немного жаль, что на Альвейм не сразу удастся попасть, Рихард так соскучился по Родине.

– Пойдемте с нами, капитан Терге, здесь недалеко неплохой кабак, – позвал его один из новых товарищей.

– Плохая примета, перед заданием.

Надо было возвращаться скорее, проверить, как там Эрчер, но его все же уговорили, и Рихард пошел на часик развеяться.

Они восторженно пили за предстоящие победы и могущество Альвейма, ведь этот совершенно новый тип маяков позволит закончить освобождение гораздо быстрее. Казалось невероятным, что путь между планетами теперь будет занимать несколько дней. И Рихард все время думал, что если бы коррекция прошла удачно, Эрчер сейчас был бы рядом, смеялся с ним вместе, а он хватал бы его под столом за коленки.

***

– Эрчер, посмотри на меня, – Рихард стиснул его голову руками, вглядываясь в пустые совершенно глаза. Тот походил на далленскую секс-куклу или на мертвеца из сна, сидел в кресле неподвижно и прямо. – Ты ел сегодня? Я тебе мороженое принес.

– Да, Рихард. Хозяин.

С тех пор, как Рихард забрал его из медблока, тот говорил совсем мало, в основном это свое отвратное “да, хозяин”, раньше Рихард смеялся бы над подобной шуткой. Ведь в первые часы после коррекции человеку можно было внушить почти что угодно, и иногда к стандартному набору команд медики могли добавить нечто смешное. Рихард пытался научить Эрчера называть себя по имени, но все оказалось бесполезно. Тот все время забывал, что от него требовалось, и опять возвращался к начальным установкам.

Но глубокая коррекция была необходима, Рихард понял это позже, когда ознакомился с протоколами. Теми, что забрал в Отделе исполнения наказаний. Эрчер действительно был связан с бандитами, и его дочь, Камилла, тоже была среди них. Ее повесили в тот день, когда Эрчера арестовал патруль. У Рихарда аж волосы зашевелились, он ведь мог не успеть, и тогда Эрчера казнили бы вместе с оставшимися членами банды.

– Как ты мог, – он разозлился и оттолкнул стоявшего рядом Эрчера, но тот опять подошел. Он же не понимает ничего, нельзя его ругать, одернул себя Рихард. – Ладно, прости.

– Да, хозяин, – легко согласился тот.

– Ты не виноват, – он отвернулся от терминала и уткнулся Эрчеру лицом в живот, а потом посмотрел снизу вверх: – Тебя же заставили, да? Это Камилла тебя втянула во все это.

– Я не знаю, – ответил Эрчер равнодушно, а Рихард задрал его рубашку и обвел языком пупок:

– Хочешь, опять будем спать вместе.

Прошлой ночью они просто лежали обнявшись, очень хотелось перевернуть Эрчера на живот и отыметь. Тот доверчиво жался к Рихарду в темноте, невозбужденный и беззащитный, это новое послушание было ужасным и одновременно таким притягательным, Рихард долго не мог заснуть.

– Пойдем, я тебя вымою, – он повел Эрчера в ванную, раньше тот всегда следил за гигиеной, а теперь… Рихард почувствовал стыдное возбуждение, придется самому все делать или заново учить. – Раздевайся, все снимай.

Эрчер послушно разделся, какой все же красивый, как статуя из музея, даже просто прикасаться – удовольствие. Рихард бережно обвел пальцами синяки, еще не все после побоев сошли, и приготовил грушу с дозатором. Литра вполне будет достаточно.

– Нагнись и разведи ягодицы руками, – Рихард вставил смазанный наконечник ему в задницу и включил прибор.

– Горячо, – сказал Эрчер, но даже не отстранился, терпел, и это так заводило.

– Прости, прости, – Рихард разбавил воду холодной из-под крана. – Так нормально? Потерпи, потерпи, пожалуйста.

Он выскочил из ванной, слишком уж велик был соблазн трахнуть Эрчера прямо так, с водой, и посмотреть что будет. Нельзя, нельзя этого делать, это издевательство, Рихард пытался унять возбуждение хоть немного, а потом Эрчер пришел к нему и обнял, и все стало на свои места.

– Я люблю тебя, – Рихард уложил его животом на стол, и тот опять послушно растянул ягодицы. Член его безвольно висел, а дырка блестела от смазки, Рихард прижался к ней губами, а потом попробовал протолкнуть внутрь язык. Эрчер застонал еле слышно и выгнулся, и тогда он принялся вылизывать его с усердием, так хотелось сделать ему приятно, чтобы забылось то нелепое недоразумение во флаере.

А когда все закончилось, пришлось тащить Эрчера в кровать, тот совсем не реагировал ни на что, Рихард испугался даже. Но потом Эрчер уснул, дыхание его выровнялось. Теплое расслабленное тело прижималось к Рихардову боку, и он успокоился, засыпая, все будет хорошо.

========== Глава 8 ==========

Эрчер Веллинг

– Нет, – он остановился перед дверью с пульсирующим символом медблока. Потом попятился. – Нет, я не хочу.

– Не бойся, это просто проверка, я тебя не оставлю там, – хозяин погладил его по щеке.

– Не хочу, – повторил Эрчер, оглядываясь.

Глаза у хозяина были темно-синие, как те ускользающие обрывки воспоминаний, которые Эрчер видел сегодня в предутренней дреме. Темно-синие среди бесконечных оттенков окружающей Эрчера серости.

– Пойдем. Ты мне веришь?

– Да, хозяин, – сказал Эрчер, однако не двинулся с места, просто не смог пошевелиться.

Но хозяин потянул его за руку, и Эрчер крепко стиснул его ладонь и пошел следом. Рука у хозяина была сухая и горячая. Такая же горячая, как он сам среди окружающего Эрчера неживого холода.

– Как твое имя, – спросил врач. У врача были погоны капитана медслужбы, змейки в петлицах и безглазое лицо.

– Эр-чер, – имя, с таким трудом вытащенное им на поверхность, рассыпалось и укатилось бессмысленными звуками.

– Полное имя.

– Велле, Эрчер Велле, – повторил он и взглянул на хозяина. Тот улыбнулся, он умел это делать, и Эрчеру захотелось улыбнуться ему в ответ. Но он не стал, конечно.

– Как ты себя чувствуешь, Эрчер Велле?

Он молчал, не зная, что надо сказать. Но врач не настаивал, принялся светить на него приборами и задавать другие вопросы. И на некоторые Эрчер ответил, например, про военные звания и отличия.

– Отлично, кажется процесс нормализуется, принимаем витаминчики, спортзал и летные тренажеры, – врач хохотнул. – А ты боялся, Рихард. А оно видишь, как получилось? Даже юбочка не помялась.

– Ты долбанный коновал, Селенц, – отозвался хозяин со смешком и встал.

Эрчер решил сменить позу со “смирно” на “вольно” и отставил в сторону ногу.

– Пойдем, – кивнул ему хозяин.

– Но-но, попрошу не клеветать на отечественную медицину, – веселился им вслед врач.

Эрчер обернулся с порога, услышав слово “отечественная”:

– Слава Альвейму.

– Э-э… да… слава, – откликнулся врач.

– Не вижу усердия, – сказал Эрчер, именно так его сегодня учил хозяин: “Ответ должен быть четкий и ясный, не вижу усердия, дорогой”.

Он еще хотел добавить про победу Альвейма и освобожденную галактику, почему-то на эту тему в голове сразу оформилось много четких и плотных, как шестеренки, мыслей. Но хозяин резко выдернул его в коридор, и мысли пропали. Впрочем, не жалко, все равно они были серые, не то, что те куски воспоминаний.

***

Хозяин сказал, что скоро они прилетят на большую базу и там Эрчеру дадут полетать на настоящем патрульном корабле. Если Эрчер будет стараться и все делать как надо.

Эрчер, до того вылизывающий его член, остановился и нахмурился:

– Я не хочу патрульный. Мне нужен истребитель.

Перед глазами завертелись цифры и трехмерные схемы разных звездолетов, которые он прилежно изучал недавно. Эрчер снова лизнул хозяина, в ложбинку между яиц, а тот погладил его по голове. И Эрчер, прикрыв глаза, обвел языком упругие краешки его головки. Тонкое чувственное удовольствие закручивалось где-то в глубине тела и сплеталось с хищными обводами кораблей в воображении. И с рассказами хозяина об Альвейме, с его пальцами в волосах, с ощущением его члена на губах, с теплом, цветом и удивительной ясностью мышления, даруемой присутствием хозяина. “Это от любви”, вдруг подумал Эрчер, этой ночью хозяин сказал, что его любит, а Эрчер не понял его тогда, просто согласился, как обычно.

– Заслужишь – будет тебе истребитель, – откликнулся хозяин. – Ты же знаешь, как Родина ценит преданную службу?

– Да, хозяин. Слава Альвейму. Я люблю тебя, – он снова поднял голову, чтобы заглянуть в ярко-синие глаза глаза хозяина. И внезапно понял, какой именно истребитель хочет: тяжелый дестроер класса Z-112.

Но хозяин нажал ему на затылок, и Эрчер забыл про дестроер, старательно расслабив вместо этого горло, и насадился на член. Они оба замерли на мгновение, а потом Эрчер пошевелил языком и сглотнул, вырвав у хозяина короткий хриплый стон. Его дернули за волосы назад:

– Любишь, значит.

– Да, хозяин, – ответил Эрчер, слегка задыхаясь.

– Хорошо…

Эрчер вцепился в рукоятки кресла и принялся заглатывать и слегка посасывать, подчиняясь задаваемому рукой на затылке темпу. Легкая нехватка воздуха, саднящая горло плоть, собственные короткие спазмы, все это было так живо и остро, что Эрчер чувствовал, как мучительно наливается и пульсирует у него в паху, отдаваясь вдоль позвоночника волнами ознобного наслаждения.

– Встань, – хозяин оттолкнул его.

Эрчер поднялся с колен, каждый, самый маленький волосок на его теле стоял дыбом. Пальцы хозяина пробежались по его покрытым мурашками ягодицам, по животу, задели съежившийся сосок, а потом хозяин зашел ему за спину. И Эрчер понятливо склонился над креслом, расставляя пошире ноги, и прогнулся, когда влажная головка ткнулась ему в задницу. Хозяин трахал его медленно, позволяя почувствовать каждый миллиметр своего члена, и Эрчер сдерживал дрожь и кусал губы, чтобы не застонать. Но все же не выдержал, когда хозяин накрыл его пах своей ладонью, коротко взвыл и обкончался ему в кулак. И хозяин последовал за ним почти сразу.

– Дестроер класса Z-112, – вспомнил Эрчер уже в ванной.

– Да у тебя губа не дура, – фыркнул хозяин, намыливая ему задницу мохнатой мочалкой.

– А язык не лопата! – бодро откликнулся Эрчер, окончание старинной альвеймской поговорки выскочило из него практически против воли.

Хозяин взял его за подбородок и развернул к себе:

– Иногда мне кажется, дорогой, что ты издеваешься.

У него была красивая улыбка, яркая и искренняя, и Эрчер попробовал улыбнуться в ответ, но губы не захотели складываться в нужную гримасу. Как всегда, впрочем. И тогда он решил рассказать хозяину о новейших дестроерах, всех их характеристиках. Пусть тоже проникнется их великолепием и поймет, что Эрчер вовсе не шутит, а на самом деле хочет заслужить такой корабль.

***

База, на которую они прилетели, впечатляла, здоровенный плоский тор с миллиардам узлов и собственной околозвездной орбитой. Из иллюминаторов тренажерного зала был виден круто выгибающийся в пространстве бок, выступы шлюзов и башенки. Эрчер качал пресс и считал прибывающие и отбывающие звездолеты. Скоро ему доверят один из них, ведь как раз сегодня приняли положительное решение на его счет. И даже форму выдали. Недаром Эрчер так много тренировался и учился на все правильно отвечать.

Он закончил цикл упражнений и посмотрел на часы. Хозяин сказал, что вернется после десяти, и Эрчер успевал к его приходу заранее, все правильно рассчитав.

– Уже сваливаешь, Эрчер? – его догнал знакомый техник, они занимались по одной спортивной программе.

– Да, – Эрчер посмотрел на его бейджик: CLT-45678922 Аленз К. Хюбер.

Всегда существовала опасность перепутать номер, имя и фамилию, поэтому он избегал личных обращений.

– Пойдешь с нами в кафе посидеть?

Эрчер хотел сказать “нет”, но вспомнил, что хозяин настойчиво рекомендовал ему больше общаться с сослуживцами и, поколебавшись, кивнул:

– Но только на сорок минут могу.

– Вот это да, – развеселился техник, – неужто в дальнем космосе особист сдох?

– Особисты не дохнут, а погибают во славу Альвейма, – сообщил ему Эрчер.

– Веселый ты парень, – техник хлопнул его по плечу, неизвестно над чем смеясь. – Встречаемся тогда там.

После душа Эрчер вытащил новенькую форму из пакета и полюбовался мохнатыми звездами на погонах. Как у хозяина, только совсем крошечные, унтер-офицерские. Он провел пальцем по выпуклым полоскам на погонах и маленькому орлу в петлицах. Хозяину должно понравиться.

– О, господин унтер-офицер, – техник по имени CLT-45678922 Аленз К. Хюбер поднялся со стула, отдавая честь, вслед за ним встали еще трое рядовых технического корпуса.

– Вольно, – кивнул им Эрчер, садясь.

– Но я был уверен, что вы из обслуги, – CLT-45678922 улыбался, поднимая брови, – вы специально щеголяли тем комбинезоном, да?

– Случайно, – ответил Эрчер. – Меня только сегодня в летный состав зачислили. Я был гражданским летчиком.

– Значит надо обмыть звездочки, а, господин унтер-офицер? – обрадовались техники.

Эрчер не нашелся с ответом, но от него ничего и не требовалось.

– Давайте погоны, – потребовал CLT-45678922, и Эрчер, помедлив, решил подчиниться и поучаствовать в неизвестном обряде.

CLT-45678922 отцепил звездочки с его погон и утопил их в стакане виски. А потом Эрчер выпил этот стакан до дна, поймал звездочки губами и продемонстрировал товарищам. Те одобрительно завопили, а Эрчер увидел шевелящиеся на краю зрения шестеренки.

– За Альвейм, – сказал он.

Сорок минут пролетели быстро, мутно и шумно, шестеренок становилось все больше, но Эрчер делал вид, что не замечает их. Зато можно было не заботиться о том, чтобы говорить как надо, его новых товарищей радовали любые его замечания. Они вообще оказались прекрасными ребятами и даже подарили ему на прощанье котенка. “Кошка разродилась, девать их некуда, возьмете одного, Эрчер?”

И Эрчер взял котенка на руки, тот был теплый и пушистый на ощупь, и уходя, он засунул его за пазуху.

Хозяин еще не вернулся, и, не дождавшись, Эрчер пошел в спальню, захватив с собой котенка. Глазки у того были синие-синие, и сначала он мяукал и царапался, когда Эрчер его гладил. А потом затих, и Эрчер положил его на подушку рядом с собой и заснул, запустив пальцы в мягкую шерсть.

Рихард Терге

– Ты зачем кота дохлого принес? – Рихард сел рядом и перевернул Эрчера на спину.

Тот был пьян, этот запах ни с чем не спутаешь.

– Эрчер, где ты нажрался, – поразился Рихард, раньше он никогда не видел его пьяным. Ну, максимум – слегка подвыпившим.

– Обмывал, – гордо ответил Эрчер и всхрапнул, а потом смешно пошарил рукой и схватил мертвого котенка за шею.

– Кота надо выкинуть.

– Хозяин, пожалуйста, можно, он с нами будет жить, – Эрчер говорил четко, только глаза не открывал.

– Нельзя, – Рихард сделал очередную попытку забрать котенка и захихикал, когда не получилось: – Он ведь дохлый. Совсем как ты, Эрчер.

– Ты со мной живешь, значит, и ему можно.

– Тебя я люблю, а котов – нет, – Рихард включил круглый светильник над кроватью начал раздевать Эрчера, тот не шевелился и не разжимал руку. Интересно, откуда на базе кошка с котятами… и кот, значит, должен быть. Надо сообщить в санитарную службу. – Отпусти котенка, я его покормлю.

Тот послушно раскрыл пальцы, и Рихард выкинул пушистое тельце в утилизатор, а потом заставил Эрчера выхлебать полстакана детокса. “Не хочу”, упирался тот сперва, сильный такой, и Рихард подумал, что ему ведь никогда не сопротивлялись всерьез, даже тогда, во флаере. Прикованный наручниками Эрчер в рубашке для казни, его мучительно искривленный рот и затравленный взгляд, эти воспоминания до сих пор вызывали жаркую волну стыда.

– Рот открыл, – Рихард шлепнул его по бедру, и Эрчер послушно разомкнул губы, высунув язык. Рихард приставил к его рту стакан с остатками лекарства и обхватил рукой горло: – Глотай. Хочешь со мной на Альвейм?

– Да, хозяин, – ответил Эрчер и опять заснул.

А Рихард долго гладил его по груди и животу, сжимал вялый член и яички, перед тем как перевернуть и вставить. Эрчер коротко вздрогнул и вдруг спросил:

– А где котенок?

– Убежал.

========== Глава 9 ==========

Эрчер Веллинг

– Тысячи, тысячи лет назад, на планете у синей звезды девушка… ээ… жила, которую, – техник по имени Аленз К. Хюбер задумался, словно сочинял прямо сейчас, на ходу, – знать вы могли…

– Не могли! – заржал другой техник.

Эрчер перелистнул изученную до серых дыр брошюру, посвященную принципам слияния новейших космических баз с подпространством. Она читалась как увлекательнейший детектив, каждый раз он обнаруживал новые детали. Но сейчас весь настрой сбился этими, с позволения сказать, стихами. Они о чем-то ему напоминали, и Эрчер бездумно смотрел в читалку, пытаясь поймать ускользающий обрывок мысли.

– Звезда рифмуется с пиздой, как поэт, ты должен знать об этом, Аленз.

Вокруг грянули смехом.

– Постойте, постойте! – тоже смеялся Аленз и обращался почему-то к Эрчеру: – Я придумал продолжение, вот! Девушка, которую знать вы могли под именем Эннабелл Ли! А желаете ли дальше…

– Увольте, – оборвал его Эрчер, непойманное воспоминание донимало наподобие чесотки. Той самой, когда торчишь в костюме высшей защиты, и у тебя мучительно чешется пятка.

– Но позвольте, чем вам не угодили мои стихи, Эрчер, – Аленз смешливо поднял брови.

– Размером, – Эрчер выключил читалку и с некоторой нервозностью окинул взглядом зону отдыха для младших чинов. Они каждый день зависали здесь, но сегодня все было не так. Хотелось уйти.

– Да, – согласился Аленз с некоторой печалью, – размерчик хромает, уж простите, я все же не настоящий поэт… Переложил вот на альвеймский с лонгдалена. Вы знаете лонгдален, Эрчер?

– В пределах необходимого минимума, Аленз, как и другие наречия Старых Колоний, – ответил Эрчер, сдерживая раздражение.

На тренажерах они часто отрабатывали план захвата Лонгдаля, так же как и других больших и малых колоний. Но именно Лонгдаль Эрчер каждый раз изничтожал с особым удовольствием: дело было в том, что родители по идиотской своей прихоти наградили его лонгдальским именем. Это предательство слегка злило. Почему его зовут не Эрхард, например? Было бы похоже на Рихарда…

– Если вы намекаете на мое неальвеймское имя, – начал он, заводясь.

– Что вы! – Аленз поднял руки, как будто сдаваясь. – Я лишь хотел предложить вам эти прекрасные стихи в оригнале. Вот, оцените ритм и размер.

Аленз ловко выхватил коммуникатор, что-то там набрал и сунул Эрчеру под нос.

Он не хотел туда смотреть, но взгляд случайно выхватил строчку из середины: “And so, all the night-tide, I lie down by the side Of my darling – my darling – my life and my…” (*) И Эрчера затошнило.

– Это древне-даль, а вовсе не лонгдален, – сказал он, вставая. – Вас жестоко обманули, Аленз. Простите, мне надо идти.

– Говорят, санитарная служба снова устраивает облаву на котов, прячьте своего в изнанку, – сказали ему вслед.

***

…В каюте никого не было, Рихард обещал прийти только через полтора часа. Эрчер ходит кругами из гостиной в спальную, потом в столовую и обратно. Он не любит быть один нигде, кроме рубки своего корабля, в одиночестве начинают приходить обрывки воспоминаний и мучить тайны. С Рихардом их тоже связывает тайна, тайная, порочная страсть, почти преступление. Нет, говорит он себе, это не преступление, это просто допустимая безнравственность. “Как неприличная болезнь, о которой не говорят в обществе”, звучит женский голос в его голове, и Эрчер сжимает виски.