Текст книги "Bellezza (СИ)"

Автор книги: LateForHappiness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

А потом внезапно до моих ушей донеслась пронзительно – щемящая мелодия скрипки – мелодия, которую я узнала мгновенно, от которой я сходила с ума в далёком 2010 году и которую напевала себе под нос и днем, и ночью, раздражая мать.

Я резко развернулась всем корпусом, чуть не свалившись при этом в воду. Сильные руки подхватили меня и крепко сжали.

– Жива?

Я кивнула и, окунувшись в тёмный шоколад его глаз, неожиданно для себя выпалила:

– Потанцуем?

Он в недоумении уставился на меня:

– Что, здесь? Сейчас? Ты шутишь?!

– Да брось, это всего лишь танец!

Я мягко, но решительно сжала его ладони и потянула на себя. Он слегка порозовел и яростно замотал головой.

– Нет, я…я не буду, нет! – нервно оглядываясь по сторонам, он сдавленно прошептал:

– Ну перестань, люди ведь смотрят…

– Каждое шоу на тебя смотрят куча народу и ничего, а здесь человек тридцать от силы, чего ты застеснялся?

– Это совсем другое…

– Господи, ну что ты как маленький, в самом деле, песня скоро закончится!

Он упрямо сжал губы, не двигаясь. Я опустила руки и, умоляюще глядя на него, прошептала:

– Dami, per favore…

Он вздрогнул и, протяжно вздохнув, нехотя встал на ноги.

– Ладно. Один танец.

Не веря своим ушам, я быстро-быстро закивала и, сжав его ладонь, потащила его в сторону от фонтана, поближе к музыкантам.

Их было четверо – двое скрипачей, один гитарист и солистка. Вокруг них собралась небольшая толпа, одобрительно покачивающаяся в такт мелодии.

Мы встали чуть в стороне от основного скопления народа. Вначале мы немного замялись, не зная, как поступиться друг к другу. Но потом Дамиано, наконец, неловко обнял меня за талию и чуть притянул себе. Моя левая рука мягко легла ему на плечо, а пальцы другой легко скользнули в его ладонь.

Я затаила дыхание. Впервые мы стояли так близко друг к другу и это… Волновало. Он шумно вздохнул мне в волосы и начал неспешно раскачиваться в такт мелодии.

Пока мы пристраивались друг к другу, проигрыш закончился и девушка запела:

– My love, leave yourself behind

Beat inside me, leave you blind…

Я почувствовала, как завибрировала от смеха его грудь. Я слегка отстранилась, подняла голову и задела носом его подбородок. Ноздри тут же заполнил запах цитруса, который я бы не перепутала ни с чем. Так вот что это, оказывается, такое – лосьон после бритья…

– Чего смеешься?

– Да так… Ничего.

Он привлек меня к себе и, прижавшись щекой к моим волосам, невнятно пробормотал:

– Просто танцуй.

Мне не нужно было повторять два раза. Его близость пьянила меня. Я прислонилась щекой к его плечу, закрыла глаза и вся растворилась в чувствах и его запахе. Пряная свежесть футболки, приправленная сигаретным дымом, твердое, чуть угловатое плечо, слегка шершавые пальцы его руки, сжимающей мою, крепкая грудь, размеренно двигающаяся в такт его глубокому дыханию… И почему-то отчаянно колотящееся сердце. Неужели он нервничает?

Я бы хотела, чтобы этот момент длился вечно. Чтобы песня не заканчивалась никогда. Но вот скрипки вздрогнули в последний раз, и постепенно растворяющиеся аккорды повисли в воздухе. Секунду стояла тишина, а потом публика взорвалась аплодисментами. Мы медленно отстранились, не сводя друг с друга глаз. В который раз я поразилась тому, насколько же он красив. Врочем, это не было новым для меня. А вот то, как он на меня смотрел, порядком меня озадачило. В его взгляде явственно читалось удивление и легкая досада, причину которых я совершенно не понимала.

– Все нормально?

Он открыл рот, намереваясь ответить, но за моей спиной вдруг раздалось громкое:

– Sei Damiano? Di “Måneskin”? Figo! [38]

Он прямо изменился в лице, глядя куда-то поверх моей головы. Я круто обернулась и увидела довольно улыбающуюся солистку, сжимающую микрофон. На лицах стоящих рядом людей постепенно стало проступать узнаваниe.

– Si, Damiano!

Я краем глаза увидела уже знакомых девиц, с плотоядным видом продвигающихся к нам. Похоже, он тоже их заметил и, наклонившись к самому моему уху, прошептал:

– Бежим!

Сжав мою ладонь, он рванул с места под разочарованные крики толпы. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Мы неслись по улицам Рима, как два идиота, ветер свистел в ушах, дыхание сбивалось – и, странное дело, мне было так хорошо, как никогда в жизни. За исключением того, что я чуть не сдохла в процессе бега, конечно.

– Да стой ты, в самом деле! – задыхаясь, я выдернула руку из его ладони и, остановившись, уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться.

– Что… после… двадцати… забеги на длинные дистанции… отменяются? – тяжело дыша, хохотнул он.

– Лет через пять обязательно поинтересуюсь у тебя, так ли это, умник.

Так, подкалывая друг друга, мы дошли до моего дома. Уже стемнело, и я слегка поежилась.

– Замерзла? – тут же отреагировал он. Я слегка кивнула.

– Я бы одолжил тебе что-нибудь…

– На тебе только футболка, гений. Я морально не готова лицезреть тебя топлес, так что, пожалуй, я пойду.

Он опять как-то странно посмотрел на меня и улыбнулся своей кривоватой однобокой улыбкой:

– Ладно… Ciao, bellezza.

Услышав слово, которым он назвал меня в первую нашу встречу, я улыбнулась в ответ.

– Ciao, bestia.[39]

Он расхохотался и махнув мне рукой на прощание, развернулся и неспешной походкой двинулся прочь.

– Спасибо за день! – крикнула я ему в спину и он, не оборачиваясь, высоко поднял руку и пару раз помахал ею в воздухе.

Зайдя в квартиру, я тут же нырнула в душ. Горячая вода согрела мои замерзшие конечности и окончательно закрепила приятные впечатления от прошедшего дня.

Уже лежа в кровати, я заметила мигающую лампочку на телефоне. Уведомление.

ykaaar: Фиговый из тебя бегун. Надо над этим поработать.

Я издала смешок и тут же напечатала ответ:

katygeyer: Зачем? Это ведь не мне от фанатов в будущем убегать.

ykaaar: Справедливо. Но я все-таки настаиваю на такой форме будущих прогулок.

Я улыбнулась в темноту, прижала сотовый светящимся экраном к груди и внезапно поняла: а Лу ведь права. Я влюбилась в него. По уши.

[38] Ты ведь Дамиано? Из Måneskin? Круто! (итал.)

[39] Негодник (итал.)

Комментарий к 6

Песня, под которую танцевали ребята – комбинация из двух треков:

Sia – My love

String Quartet – My love

Рекомендую послушать обе, но, если честно, было бы здорово, если бы действительно существовала версия, где Sia поет под аккомпанемент струнных, ибо мелодия просто волшебная

========== 7 ==========

Я поняла, что что-то не так, когда не написал после финального шоу. Хотя мы заранее обговорили, что я хочу знать результат если не самой первой, то в числе первых. Но на часах было уже почти одиннадцать – а от него по-прежнему не было ни слуху, ни духу.

Весь день я провела как на иголках, нервно кусая губы и рассеянно реагируя на реплики окружающих. Мысленно я была с ним – и волновалась ничуть не меньше, чем он. Он попросил меня посмотреть запись их последнего выступления и с упорством, которому позавидовал бы двоечник, приходящий на пересдачу зачета в двадцатый раз, принялся дотошно расспрашивать меня о впечатлениях от видео, чем довел меня почти до истерики. Мне стало казаться, что я сама – член группы и эта моя судьба решается голосованием зрителей.

Я отправила ему несколько сообщений («Дами, как все прошло?», «Не молчи, пожалуйста», «Дами, мать твою!»), но ни одно из них он не прочитал. Я начинала потихоньку закипать. Шоу начиналось в 6 вечера – и, как ни крути, должно было уже закончиться. И этот засранец уже мог бы черкануть мне хотя бы пару слов и не заставлять меня умирать от неизвестности.

В одиннадцать я, в очередной раз обновляя историю в браузере, наткнулась на статью, от которой весь воздух из груди словно испарился, оставив после себя сосущую пустоту:

I Måneskin si sono classificati secondi al talent show musicale (condotto da Alessandro Cattelan e con Fedez, Manuel Agnelli, Mara Maionchi, Levante seduti al tavolo dei giudici), dopo Lorenzo Licitra e seguiti da Enrico Nigiotti, al terzo posto, e Samuel Storm, al quarto.

Я шумно вдохнула, стараясь успокоиться. Дыши, дорогая, дыши. Все хорошо. У них второе место. И тут меня с головой накрыло осознание. Они заняли второе место. Второе. Не первое. Теперь я поняла, почему он молчит – и это взбесило меня еще больше. Маленький эгоцентричный придурок!

Я схватила телефон и, открыв личные сообщения инстаграме, наконец-то увидела надпись «Сейчас в сети» под его фотографией. Трясущимися от злобы пальцами я напечатала:

katygeyer: Хватит молчать. Я все знаю.

Нажав на «отправить» я мрачно подумала, что если он опять меня проигнорирует, я найду его, где бы он не был, и побью. Больно. Но через пару секунд под моими словами на экране появилось уведомление «прочитано».

Неужели!

katygeyer: Дами? Ты в порядке?

Прошло, наверное, не меньше минуты, после чего на экране появился ответ:

ykaaar: Нет

Я долго думала, что ему ответить. Вся злость на него куда-то испарилась, оставив после себя горькое послевкусие вины. Легко мне сидеть и психовать, а каково сейчас ему, с его обостренным чувством гордости и юношеским максимализмом во всей его красе?

katygeyer: Я могу чем-то помочь?

ykaaar: Нет

И снова это емкое, категоричное «нет».

ykaaar: Мне нужно побыть одному

katygeyer: Ты разве сейчас не с ребятами?

ykaaar: Нет. Они в баре, отмечают

«Было бы что отмечать», прочитала я между строк.

katygeyer: А где тогда ты?

ykaaar: Я… там, где все началось. Мне правда надо побыть одному. Я напишу позже

Надпись «Сейчас в сети» сменилась на «Был в сети.»

Я закусила губу. Упрямый мальчишка! Он реально подумал, что я брошу его страдать в одиночестве? Не на ту напал.

Я решительно встала из-за стола и принялась быстро надевать джинсы, как вдруг меня обожгла мысль: «А где я буду его искать-то?» Я плюхнулась на стул как была, со штанинами, натянутыми до середины бедер, и призадумалась. Ребята отмечают полученное второе место в конкурсе в баре. Он не с ними. Так где он может быть?

Я… там, где все началось.

А я вспомнила кое-что, что он рассказал мне тогда, на мосту. И меня осенило: ну конечно! Он должен быть там. Просто обязан.

Кое-как разобравшись с джинсами, я натянула простую черную оверсайз футболку и, на ходу приглаживая волосы, открыла приложение вызова такси и лихорадочно набрала необходимый адрес. «Машина приедет через 3 минуты» высветилось у меня на экране. Я быстрым шагом двинулась в прихожую, накинула сверху легкую куртку и, уже обуваясь, услышала недоуменный голос соседки по квартире:

– Куда собралась на ночь глядя?

Я, наконец справившись со шнурками на кроссовках, выпрямилась и, схватив ключи, бросила на ходу:

– Надо. Не жди меня.

На улице уже стоял темно-синий Volkswagen, за рулем которого сидел довольно молодой парень. Я плюхнулась на заднее сиденье. Парень улыбнулся и вопросительно посмотрел на меня в зеркало заднего вида:

– Buonasera, signorina. Dove andiamo?[40]

– Buonasera. A liceo il nome di John Kennedy [41].

Я увидела его сразу же, едва вышла из машины. Он вальяжно развалился на скамейке прямо напротив ворот у главного входа в лицей. Я подошла чуть ближе и, затаив дыхание, принялась разглядывать его. Он откинул голову на спинку скамьи, закрыв глаза, и выглядел при этом безумно усталым и основательно потрепанным. Темные волосы небрежными завитками раскинулись по плечам, открывая высокий лоб, тени на веках размазались неровными пятнами. Похоже, он отправился сюда сразу после шоу, не умывшись и не переодевшись – на нем был яркий пиджак из блестящего материала и кожаные брюки, которые он вряд ли надел бы в обычной жизни.

Я уже решила было, что он спит, как вдруг его правая рука поднялась ко рту. Сверкнул огонек зажженной сигареты. Дамиано сделал глубокую затяжку и медленно выдохнул дым через ноздри.

– Привет, – наконец, нерешительно произнесла я, делая маленький шаг вперед и продолжая наблюдать за ним.

– Какое из слов во фразе «мне надо побыть одному» тебе было непонятно, а, Кэт? – по-прежнему не открывая глаз, произнес он хриплым, чуть заплетающимся голосом.

Я вспыхнула, но промолчала. Затем, принюхавшись, констатировала:

– Ты пьян.

– И что?

Действительно, и что? Сидеть в полночь в одиночестве напротив своей бывшей школы, нализавшись в стельку – что может быть естественнее?

Длинные ресницы на красивом лице затрепетали и чуть приподнялись, блеснула узкая полоска глаз.

– Как ты нашла меня?

– Женская интуиция, – буркнула я в ответ, уже начиная жалеть, что приехала. – Я присяду?

Он повел рукой в приглашающем жесте и снова закрыл глаза. Я осторожно опустилась на скамью слева от него и, слегка задев его плечо своим, откинулась назад и устремила взгляд вверх. Ночь выдалась теплой и довольно ясной. Над головой мерцали загадочно-далекие звезды – но не как дома, в России, а какие-то другие. Непонятно почему я вспомнила о доме, и теперь меня с головой захватило тоскливо-щемящее чувство тоски… по дому или по матери? Я не могла ответить на этот вопрос. Но сейчас, в чужой, незнакомой стране, сидя рядом с этим до невероятности красивым итальянцем, с которым нас связывали черт знает какие отношения, я как никогда в жизни почувствовала себя одинокой.

– Знаешь, сегодня, когда… когда объявили результат, я впервые серьезно задумался о том, что, может быть я зря все это затеял, – неожиданно снова заговорил он, бесцеремонно вырвав меня из размышлений.

Я с усилием оторвалась от созерцания звездного неба и перевела взгляд на него. Его голова все еще лежала на спинке скамейки, а глаза смотрели прямо перед собой.

– Что – это?

Он слегка повернул голову в мою сторону и широко обвел рукой ворота перед входом в лицей.

– Вот это. Бросил школу, я имею в виду. – Он снова откинулся на спинку скамейки, сделал еще одну затяжку, и опять замолчал. Я сидела, не двигаясь, ожидая продолжения.

– Я всегда был у учителей занозой в заднице. Серьезно. Наверное, я поучаствовал во всем запрещенном дерьме, которое только можно вообразить. Мне словно чего-то не хватало, только вот я не понимал, чего, и восполнял этот пробел как мог. А потом я познакомился с Вик и Томасом…и я почувствовал себя так, словно до этого я спал, а теперь – проснулся. У меня как будто открылись глаза. Я понял, что музыка – вот чего мне не хватало, вот что мне необходимо. Мы начали играть вместе, и я буквально растворился во всем этом. Хотя не все, конечно, было так идеально первое время. Я тот еще косяк. Ты знаешь, что один раз они выперли меня? Из группы, я имею в виду? – искоса глянул он на меня. Я отрицательно покачала головой – откуда бы? Он кивнул, и продолжил:

– Я много выпендривался, да еще и пытался ставить свои условия. Ну, они и не выдержали. Тот месяц, что я болтался без дела, без группы, конкретно изменил меня. Я понял, что не могу без музыки. И, наступив на горло собственной гордости, пошел проситься назад.

– И они тебя приняли.

– Как видишь. Потом мы нашли Итана. А потом поняли, что школа нам не даст ничего – ничего из того, что мы хотим получить от этой жизни. И мы бросили школу. И…я никогда, ни разу с тех пор об этом не жалел. До сегодняшнего дня.

– А что поменялось сегодня?

Он сердито повернулся ко мне.

– А ты не понимаешь? Все, к чему я шел, к чему стремился – все развалилось…a farsi fottere! [42]

– Перестань драматизировать, господи, вы ведь заняли второе место, это ведь почти победа…

– Вот именно – почти! – зло перебил меня он сквозь зубы, непроизвольно сжав кулаки. На его скулах заиграли желваки. Я еще никогда не видела его настолько взбешенным. – Знаешь, что такое второе, cazzo [43], место, а, Кэт? Я тебе скажу! Это – расписка в собственной никчемности! Это – доказательство того, что ты недостаточно хорош! Хуже второго места нет ничего, понятно тебе? Ничего! Я бросил все, все, что у меня было – я с родителями разругался, я из дома ушел – и ради чего это все, скажи мне? Ради второго места?!

Он задохнулся от негодования, а я… Я, воспользовавшись моментом, рванулась к нему, боясь передумать и, обхватив его лицо дрожащими ладонями, быстро – быстро зашептала:

– Слушай меня, Дами…– он попытался сказать что – то, но я не дала ему такой возможности:

– Нет, слушай! Слушай! У тебя еще все впереди, малыш, понимаешь? Твое время скоро придет – и очень скоро… И ты станешь знаменитым на весь мир, я знаю это! Я знаю…

Я ещё продолжала бормотать что – то в таком же духе, легнонько гладя его по слегка колючим от щетины щекам, когда заметила, что он как – то странно смотрит на меня. Не как всегда. По-другому. И в его глазах больше нет злости. В море тёмного шоколада плещется… Досада? Разочарование напополам с хрупкой надеждой? И, – вот уж неожиданность, – что – то похожее на нежность…

Всего этого хватило, чтобы я молча потянулась к нему. Когда между нашими лицами осталось пара сантиметров, он дернулся, как от удара, и хрипло прошептал:

– Подожди, я не… Кэт… Мне надо тебе кое – что сказать.

– Что, прямо сейчас? – выдохнула я, настойчиво приближая свое лицо к его. Его близость сводила меня с ума.

– Потом никак нельзя?

– Нельзя.

Он обхватил ладонями мои запястья и с силой отвел их в сторону. Затем с трудом сглотнул и выдавил:

– Я… У меня есть девушка.

Всего четыре слова – и словно удар в солнечное сплетение. Резкий, неожиданный, выбивающий остатки воздуха из груди.

Я медленно отстранилась от него, не веря своим ушам.

– Ты серьёзно? – наконец, чужим голосом спросила я.

Он молча кивнул. Тёмные глаза напряжённо всматривались в моё лицо.

Я отодвинулась ещё дальше, все ещё продолжая смотреть на него широко открытыми глазами. У меня в голове не укладывалось то, что я только что услышала.

У него есть девушка… Есть девушка… Девушка …

Он открыл было рот, но я тут же выставила вперёд ладонь правой руки, как бы защищаясь.

– Нет. Просто… Молчи.

Он выполнил мою просьбу. Между нами повисла тишина, такая вязкая и плотная, что хоть топором руби.

Я обхватила себя руками, чувствуя, как меня начинает бить мелкая дрожь.

– Ты… Все это время… Ты же сам всегда первый приходил и.. и.. зачем?! – почти выкрикнула я.

– Честно? Не знаю.

С моих губ неожиданно для меня самой сорвался истерический смешок.

– Ты не знаешь? Не знаешь?! Здорово. Отлично. Просто класс.

– Не язви. Тебе не идёт.

Я уставилась на него злым взглядом, перебирая в уме все слова, которыми хотела его наградить. Он же, помолчав пару секунд, продолжил:

– Я правду сказал. Когда мы впервые встретились, там, в том переулке, я был зол и хотел курить. Я вообще не хотел с тобой разговаривать, хотел просто попросить сигарету и все. И…не знаю, зачем я потом пришёл к тебе, в этот чёртов бар!

– Дай угадаю – тебе ПРОСТО захотелось? – ядовито поинтересовалась я, чувствуя, как в глазах закипают злые слезы.

– ДА! – заорал он в ответ. – Да, мать твою, мне просто захотелось! Захотелось отвлечься от всего, поговорить с кем – то вне этого чертова проекта, с кем – то, не связанного с музыкой, с моим прошлым, с людьми, которых я знаю! И прости, если я дал тебе повод…

– ДА, ты дал мне этот ебаный повод! Каждый раз, каждую встречу ты вёл себя так, как будто… Как будто…

– Как будто что?! Ну что? В двадцать пять лет пора бы уже поумнеть и не воображать себе всякую хрень…

– Да пошёл ты, Дамиано! – заорала я с такой злостью, что он даже слегка отшатнулся назад. – У тебя просто не хватает смелости признаться, что я нравлюсь тебе! И поэтому ты трусливо прикрываешься своей девушкой, о которой раньше и не вспоминал! Говоришь, я все себе придумала, да? Пусть так. Но сейчас послушай меня внимательно, мой милый. Может, я и наивная, но за мои двадцать пять лет жизни знаешь, что я хорошо поняла? Парни, которым срать на девушку, не зовут ее прогуляться с завидной регулярностью, потому что им «просто захотелось»! Они не тратят на нее почти все свое свободное время и не приходят к ее дому и…

Я не успела договорить. Он порывисто наклонился ко мне, обхватил ладонью затылок и впился в мои губы требовательным поцелуем.

Наверное, ударь он меня – и то я не удивилась бы сильнее. Но этот поцелуй… Я забыла, как дышать. Весь мир бешено закрутился, завертелся вокруг, сливаясь в одно маслянистое чёрное пятно. Остались только его губы – неожиданно мягкие, прохладные, с лёгкой сигаретной горчинкой и привкусом виски. И этот долбаный запах его одеколона, который окутал меня плотным одеялом – и я поплыла. Наверное, стой я на ногах – я бы упала. Но, к счастью, под нами была эта несчастная скамейка, которая удерживала меня в относительно стабильном сидячем положении. Да ещё и мои пальцы, судорожно вцепившиеся в его плечи.

Он целовал меня жадно, не размениваясь на сантименты. В моем ошалевшем от впечатлений мозгу мелькнула мысль, что так людей, которым просто «дали повод», не целуют.

Одной рукой он продождал крепко сжимать мой мой затылок, а другая в это время тяжело поползла вниз по спине, и, наконец, сомкнулась на ягодицах. Долбаное тело предательски подалось навстречу, выгибаясь в совершенно блядской позе. Я рвано выдохнула ему в губы, почти не соображая, что делаю. В ответ он глухо застонал и прижал меня к себе ещё сильнее. И тут коленом я почувствовала, что этот спонтанный поцелуй того и гляди перерастет в абсолютно бесстыдный трах прямо тут, на этой, мать её, скамейке, у школы!

Последняя мысль окончательно отрезвила меня. Я уперлась ладонями ему в грудь и с силой оттолкнула от себя. От неожиданности он чуть не упал. Мы уставились друг на друга, тяжело дыша. Я – совершенно растерянная, он – с дико горящими глазами, на дне которых плескалось ничем не прикрытое желание, от которого меня бросило в дрожь.

– Ты… Ты ненормальный? – наконец, выдавила я из себя. – Какого хрена это было?

Он, кажется, уже успел прийти в себя, потому что огонь, горящий в его глазах, слегка поутих, и лицо приняло уже знакомое мне насмешливое выражение.

– Ты ведь этого ждала, разве нет?

С секунду я переваривала то, что он сказал. Затем, как во сне, я увидела, как поднимается моя рука. Звонкий звук пощёчины прозвучал в ночи как выстрел. Он в изумлении уставился на меня, прижав ладонь к уже начавшей наливаться краской щеке.

– Va’ al diavolo, tesoro mio. Chiaro?[44]

Не дожидаясь ответа, я встала и, гордо подняв голову, стараясь не разреветься, двинулась прочь. Пройдя несколько шагов, я обернулась. Он все ещё сидел на скамейке, прижимая ладонь к щеке и молча глядя на меня.

– Знаешь, возможно, ты и прав и тебе действительно не стоило бросать школу. Может, она и не дала бы тебе того, что даёт музыка, но, вполне возможно, она смогла бы тебя научить быть мужчиной, а не эгоистичным мудаком. Хотя… Вряд ли. Это либо есть, либо этого нет.

Высказавшись, я отвернулась и ушла, оставив его одного. И, убедившись, что он не пошёл за мной, я наконец дала волю слезам.

[40] Добрый вечер, синьорина, куда едем? (итал.)

[41] Добрый вечер. В лицей имени Джона Кеннеди (итал.)

[42] ко всем чертям (итал.)

[43] блять (итал.)

[44] Иди к черту, милый. Всё понятно? (итал.)

Комментарий к 7

Спасибо всем, кто все ещё с нами – с Дамиано, Кэт и мной🖤

Мудборд этой части: https://postimg.cc/HJLY9Gct

Плюс при прочтении поставьте Cloves – Don’t Forget About Me.

========== 8 ==========

Комментарий к 8

Divenire – Ludovico Einaudi

Недавно я была на концерте “Неоклассики”. Они играли композиции Людовико Эйнауди. И этот трек один из них. Когда я услышала его вживую…я сразу прочувствовала эту главу и как именно я ее напишу. Слушайте во время прочтения.

Я улетела через две недели. И все эти две недели меня меня не покидало ощущение нереальности происходящего.

За три месяца Италия так прочно вошла в мою жизнь, что покинуть ее казалось чем-то странным и неправильным.

«Конечно, ты не хочешь уезжать, ведь ОН останется здесь», – шептал мне внутренний голос. И каждый раз, услышав этот вкрадчивый шепот, я безжалостно затыкала его, стараясь не думать и не вспоминать.

Я должна забыть его – забыть эти проклятые глаза цвета растопленного шоколада, этот невероятно красивый профиль, этот твердый подбородок, эти длинные волосы и эту чертову смесь цитруса и сигаретного дыма, которая теперь чудится мне повсюду. Я должна перестать, выходя из бара, искать его глазами каждый долбаный вечер. И я не хочу, чтобы хоть что-то напоминало мне о нем…

Я даже удалила профиль в инстаграме. Вот тогда-то я порадовалась, что мы не обенялись номерами телефонов. Лучше сразу обрубить все концы, пока я окончательно не потерялась в нем.

Пусть он останется красивым напоминанием об Италии… Все равно он был слишком хорош, чтобы оказаться правдой.

В мой последний вечер в баре то один, то другой работник подходил ко мне и как-то смущенно и неловко желал мне счастливого пути. Я с удивлением поняла, что буду скучать и по этому месту тоже. Наверное, даже больше, чем по чему-либо еще. «Il tuo drink» прочно вошел в мою жизнь со всей его суетой, дурацкими шутками, которыми мы перекидывались с коллегами во время работы, звяканьем посуды и шумными клиентами. Да, я определенно буду скучать.

Лу решила попрощаться со мной, когда основной поток коллег схлынул.

– Ну что, все-таки уезжаешь?

В ответ я сморгнула вот-вот готовые пролиться слезы и заставила себя улыбнуться.

– Да… Я и так тут засиделась. Пора домой.

– Поедешь в Россию?

– Да. Давно хотела навестить мать. А потом, может быть, съезжу еще куда-нибудь, соберу мысли в кучу…

Она не дала мне договорить – подавшись вперед, крепко обняла меня и прижала к себе.

– Buona fortuna, bambina! Mi mancherai…[45]

Я обняла ее в ответ и, чувствуя ровное биение ее сердца, прошептала:

– Anch’io… Grazie, per tutto, Lu. Sei un’amica fantastica…Non ti dimenticherò mai[46].

Я мягко отстранилась. Она одобрительно посмотрела на меня:

– Brava, piccola. Apprezzerebbe…[47]

Я издала странный звук, нечто среднее между смехом и всхлипом.

–No… Avevi ragione, Lu. Nel suo cuore c’è solo spazio per la musica[48].

Она ничего не ответила, только молча сжала мою ладонь. Но я поняла ее и без слов.

В день отъезда он не встретил меня у дома, заливаясь слезами раскаяния, как в дурацкой мелодраме, но… Садясь в такси, обвешенная сумками, я все-таки быстро окинула взглядом двор и, конечно же, никого там не увидела. И вопреки здравому смыслу, меня затопила волна разочарования и обиды. Хотя чего я ждала? Он ведь ясно выразился в тот вечер – так в чем смысл?

– Signorina? Andiamo – si o no?

Я решительно захлопнула дверь такси и, откинувшись на спинку заднего сиденья, закрыла глаза.

В России я пробыла несколько месяцев, изнывая от скуки. Сонная атмосфера родного города наводила тоску. Мне не хватало Европы, не хватало деловитости ее жителей, красоты широких улиц. Да и с матерью мне явно нечего было делать. Она совсем отвыкла от меня и не понимала, как со мной нужно общаться.

Поэтому через какое-то время я собрала вещи и поехала к отцу, во Францию. И, неожиданно для себя, поняла, что здесь мое сердце не болит так сильно. И что мне хочется чем-то заниматься. Хочется жить.

Я решила остаться.Подтянула язык, сдала необходимые экзамены, чтобы получить вид на жительство и возможность работать. Со временем и работа нашлась – возможно, не слишком престижная, но позволяющая мне не зависеть от отца и его новой жены.

Я три года старалась не думать о нем. Хотя знала, что группа медленно, но верно набирает популярность. Я ничего специально не искала. Добрый гугл оказался знатным троллем, периодически подкидывая мне новости о ребятах. Участие в X-факторе стало для них своеобразным трамплином в мир музыки.Он все-таки оказался неправ. Второе место стоило всех его усилий и лишений.

В какой-то момент я все-таки не выдержала, набрала в YouTube «Måneskin» и принялась с жадным любопытством смотреть все появившиеся видео. Первое время, конечно, сердце екало и больно сжималось в груди при виде его нахальной улыбки и глаз цвета темного шоколада, но постепенно я научилась абстрагироваться, обращая внимание на музыку и тексты песен. И с удивлением поняла, что они пишут просто потрясающие песни – невероятно-пронзительные, глубокие и завораживающие. «Le parole lontane» и «Torna a casa» покорили мое сердце.

С тех пор я трепетно следила за их творчеством, бережно складывая в копилку памяти все интервью с ними, все их дурацкие фото и эпатажные выходки, вызывающие у меня улыбку. Дети… Какие же они еще дети, радующиеся каждому дню и жадно пьющие до дна эту сумасшедшую жизнь…

Естественно, узнав об их победе на фестивале в Сан-Ремо и будущем участии в Евровидении, я дала себе слово посмотреть на это, в любом случае. Попасть в Роттердам было нереально – об этом и думать нечего было. Но эфир-то я могла увидеть. Разделить с ним триумф, его эмоции – пусть и на расстоянии.

Я точно знала, что он чувствовал в момент выступления. Едва я увидела его на большом экране, как меня повело, закрутило в водовороте воспоминаний.

Ehi, bellezza, hai una sigaretta?

Что ты делаешь сегодня вечером?

Ты ведь могла бы прийти и посмотреть на наше выступление…

Только на сцене я чувствую, что живу, понимаешь?

И сейчас он, такой молодой, такой невероятно красивый и уверенный в себе, находясь в гребаном Роттердаме, через экран рвал на части сердца всех девушек мира. И мое в том числе. Опять… Все годы стараний рассыпались в пыль от одного только взгляда в эти шоколадные глаза. Словно парализованная, я прилипла глазами к экрану телевизора, не в силах оторвать взгляд. Его движения, его невероятный голос с хрипотцой… Как я могла думать, что забыла его, разве его возможно забыть? Дами, мой Дами…

Громкий, въедливый голос ведущей ворвался в поток моих мыслей:

– …турне победителей по Европе…

Мне потребовалось пара минут, чтобы осознать смысл ее слов. Турне по Европе. Европа… Европа!!!

Я вскочила с пола и, чуть не грохнувшись обратно, со всех ног понеслась к ноутбуку. Раз будет турне по Европе, значит, они приедут и сюда, во Францию. И я сделаю все, чтобы не пропустить это событие.

Ci vediamo, Dami, te lo prometto![48]

[45] Удачи тебе, крошка! Я буду скучать (итал.)

[46] И я тоже. Спасибо тебе за все, Лу, ты замечательная подруга. Я никогда тебя не забуду (итал.)

[47] Браво, малышка. Он оценил бы (итал.)

[48] Нет, ты была права. В его сердце есть место только для музыки (итал.)

[49] Я увижу тебя, Дами, обещаю (итал.)

Комментарий к 8

Девочки! Я очень благодарна вам за ожидание и бесконечно ценю ваши комментарии💙

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

Мудборд: https://postimg.cc/k2rXrYCm

Плей-лист главы:

Luminous -Ludovico Einaudi

Primavera – Ludovico Einaudi

Le parole lontane – Maneskin

Starlight – Muse

На Париж незаметно опустилась ночь, мягко обняв улицы. Но вместо того, чтобы погрузиться в темноту, город расцвел огнями. Говорили, что иллюминация больших городов не позволяет увидеть звезды в небе – слишком светло. Дамиано это утверждение всегда казалось полной чушью, оправданием для тех, кому лень было поднять голову и просто внимательно посмотреть вверх.