Текст книги "Свеча (СИ)"

Автор книги: Larienn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Таким образом, пока проснувшаяся Усаги не вставая с кровати разглядывала свою ауру в карманное зеркальце, вертя его то так, то эдак, ее дальнейшая судьба была решена. Сейлор Мун определяли на терапию в клинику с психиатрическим уклоном…

Усаги думала, что плохо и тяжело ей было «до»? О нет… Воистину, все познается в сравнении. Выбранная ей в начале тактика оказалась в корне не верной. Когда ничего не подозревающую и воспылавшую надеждой Усу огорошили новостью экстренно приехавшие родители – девушка впала в истерику. До Нового Года оставалось 3 недели. И, как пить дать, ясно было то, что бежать из клиники с психиатрическим уклоном будет не так просто, как из отделения общей терапии. Тамошний персонал, привыкший к изобретательности «особых» пациентов, скорее всего, постоянно настороже, да и мать с отцом наверняка приставят к ней какую-нибудь сиделку. Чтобы та денно и нощно, каждую чертову секунду наблюдала за нестабильным дитятком. Усаги с жаром пыталась доказать что-то матери, кричала на отца, требовала вызвать к ней психотерапевта, дабы тот провел тесты и подтвердил ее вменяемость… молола языком что-то невнятное насчет ран на ноге… Все было безтолку. В глазах Икуко блестели слезы, но она властно пообещала, что, если дочь не утихомирится – придется прибегнуть к медикаментам. Вмиг осунувшуюся Усу отец нежно приобнял за плечи.

– Милая, ты не пробудешь там долго. Они всего лишь проведут более углубленные тесты, чтобы выявить причину твоей… кхм… твоего… состояния. Чтобы помочь. Мы не думаем, что там что-то серьезное и никто не считает тебя… в общем… но, согласись, некоторые твои поступки… тебе нужно немножко помочь. Ты запуталась… все будет хорошо, родная. Собирайся…

– Мама…, – попыталась еще раз блондинка. – Мам, я…

– Уса, пожалуйста, хватит. Слушай папу. И зачем тебе только понадобилось… Доченька, что ты хотела доказать этими порезами? Зачем, Зайка, зачем???!!!

– Тихо, дамы, – спокойным, но твердым голосом положил конец пререканиям Кенджи. – Икуко, сейчас не время расспросов. Усаги, ты все взяла? Машина у входа. Я прошу тебя, без глупостей. Не будем загадывать, но, дай Бог, тебя не продержат там больше 3х недель, и Новый Год мы будем встречать дома. Постарайся слушаться, Уса, да? Пойдемте…

Затихшая и поникшая Усаги безропотно позволила посадить себя в машину. Благодаря нескольким «звоночкам» зав. отделением – девушку готовы были принять «прямо сейчас», поэтому семейство направлялось прямиком к «особой» клинике. Всю дорогу Икуко крепко держала дочь за руку, сидя с ней рядом. Можно было подумать, что Уса готовилась сигануть прямо в окно, ибо все двери были предупредительно заблокированы Кенджи. Блондинка же абстрагировалась ото всего и, откинув голову на мягкий подголовник, невидящим взором скользила по проплывающим мимо пейзажам, притрушенным вчерашним снегом. За внешней отрешенностью шла бурная работа мысли. Перед лицом такой опасности, как возможность застрять в «психушке» надолго – апатия и морок временно отступили. Следовало во что бы то ни стало попасть в новогоднюю ночь в назначенное место и завершить Ритуал. Иначе – все зря. Иначе – скоро от энергетического истощения и иррациональной тоски погибнет не только она, но и Сейя. И они не увидятся. Никогда не увидятся. Последний шанс будет упущен. Ритуал должен быть завершен, а потому…

«Бежать сейчас крайне глупо… До Новогодней Ночи три недели. Куда я пойду? К кому? Родители поставят на уши весь город. Меня найдут. Как пить дать, найдут. У меня ни денег, ни документов. Я крайне слаба. Это не выход. Не выход. Глупо. Мне нужно продержаться три этих недели. Продержаться безупречно, не вызывая подозрений. Просто отсидеться. Выждать. Остается надеяться, что слова отца станут пророческими и меня правда выпишут до Нового Года. Сбежать из дома будет проще. Гораздо проще. Выполнимее. Но, я уверена, меня снова станут пичкать кучей всяких пилюль. Я боюсь от них превратиться совсем в овощ. Я боюсь стать марионеткой. Боюсь забыть, почему я шла на все это. О своей конечной цели. И, самое главное – забыть детали окончания Ритуала. Да что там – забыть о САМОМ Ритуале. О голосе в голове… Не хватало еще, чтобы и об этом стало известно. Тогда мне конец. Нам. Значит, нужно быть послушной девочкой. Выполнять все, проходить все обследования, вовремя принимать мерзкие пилюли… По другому – никак. Но, мне нужно что-то… Что-то, что не даст мне забыть… Что-то, что…»

Вновь наворачивались слезы. Выпавшая ресница больно кольнула глазное яблоко. Уса дернулась. Хватка Икуко стала стальной.

– Мам… Ну ты… да мне зеркальце нужно… Ресница в глаззззз… Ой, больно!

Блондинка шустро выхватила протянутое ей зеркальце. Видя такое дело, Кенджи затормозил у заправки и отправился за кофе, предварительно заперев машину снаружи. Припав лицом поближе к стеклу, где было больше света, девушка пыталась извлечь из глаза инородное тело. Вышло это не сразу, а потекшие ручейками слезы размывали обзор. Проморгавшись, Усаги шмыгнула носом и решила осмотреть свою внешность, дабы не испортить о себе впечатление у врачей сразу же по приезду. Ощущая на себе пристальный материнский взгляд, Сейлор Мун по-возможности, приводила себя в порядок. Серый «ореол» вокруг ее головы и тела стал совсем уж темным с каким-то мерзко-болотным отливом. Напрягая память, Уса выудила из сообщения Рей ответ – мощный стресс. Паника. Ну да, чего удивляться. Сосредоточившись, Усаги стала выискивать хоть немного малиновых «ниточек». Но, тщетно. Очевидно, сила стресса напрочь стерла из пределов ментальной видимости все остальные «чувства». Отклоняя пудру то вверх, то вниз, то вправо, то влево, Уса по-тихому пыталась осмотреть и остальные части своего тела. Видеть свою ауру не через отражение – она еще не научилась. И вот, в очередной раз прищурившись и глянув себе куда-то в район сердечной чакры, девушка чуть не вскрикнула. Прямо возле сердца брала начало блекло-малиновая нить и тянулась куда-то в пустоту, разветвляясь на конце, будто толстый крученый провод на множество мелких проводков. Это не были тонюсенькие ниточки чувств самой Усы. Эта выглядела хоть и бледной, но плотной и достаточно толстенькой. К тому же, еще и отблескивала красными искорками. Длинной где-то около десяти сантиметров, она будто «уходила» куда в подпространство. И, у девушки были четкое чувство, что нить эта не полная. «Оборванные проводочки» были тому подтверждением. Являлась ли эта энергетическая нить частью самой ауры – не ясно. Может да, а может – нет. Но, если расшифровывать по цветовой схеме Хино… Малиновый – любовь. Красные искры, если они не имеют черной окантовки – страсть. И, если рассудить… сердечная чакра… Сердце… Любовь… Страсть… Могла ли эта энергетическая нить быть свидетельством ее связи со Зведным Воином? Доказательством того, что Сейя являлся второй половинкой ее души? Могло ли это быть тем, о чем в легендах упоминалось, как о «красной нити судьбы?».

С каждой секундой убежденность в этом крепла. Кажется, Усаги нашла тот «якорь», который поможет ей не забыть… И, не только не забыть, но и стойко выдержать эти оставшиеся три недели. Три недели до того, как ее соулмейт впервые после долгого времени посмотрит ей в глаза и тихо шепнет: «Крошка…»

В общем-то, ожидания Усы сбылись практически со стопроцентной точностью. К сожалению. Бесконечные осмотры, обследования, тесты и группы «поддержки». Ну и внушительные горстки всяких пилюль. А хуже всего было то, что в сиделки Усе вызвали дальнюю пожилую родственницу, которую блондинка с детства терпеть не могла. За ее дотошность, принципиальность, занудливость и часовые поучительные лекции с «разбором полетов» от и до. Эта леди временно поселилась в доме Цукино и сменяла Икуко, когда та совсем выматывалась следить за дочерью. И никакие уверения врачей в достаточности досмотра мед. персоналом и компетентности его же – не могли теперь повлиять на решение матери. Когда ей было нужно – Икуко была непобедима и не сдвигаема, как сама скала. Так что, Усаги постоянно чувствовала себя, будто рыбка в аквариуме. За каждым ее малейшим действием наблюдали. Будь то поднесенная ко рту ложка, подтягиваемый на ноге носок или внезапный чих. Спасибо, хоть в туалет не сопровождали, но, Усе казалось, будто она и в ЭТИ моменты прямо за спиной ощущает чье-то дыхание и нетерпеливые взгляды по ту сторону двери, если девушка «задерживалась». Не известно, как долго Сейлор Мун смогла бы терпеть такой надзор без гневного срыва, если бы не лекарства. Таблетки здорово притупляли чувства. Вообще все. Временами Уса не могла сказать «сегодня» сейчас или уже «завтра». Чистила она зубы сегодня или это было еще вчера. Блондинка стала спокойной, послушной и ко всему равнодушной. Врачи отмечали улучшение психологического состояния, основываясь на тестах, а Усаги все более походила на робота. Конечно, это было не только из-за лекарств. Ее энергия все истончалась и «уходила». Остановить этот процесс никто был не в силах. Как и распознать причину. Парапсихология и эзотерика не считались официальными науками, и приравнивались к шарлатанству. Икуко и Кенджи казалось, будто дочь успокаивается и лечение идет ей на пользу, купируя раздражительность и внезапную агрессию, направленную, как на внешний мир, так и на самое себя. Последнее было «определено» путем «логических» выводов о пресловутых порезах лодыжки. На деле же – никто не видел, что тело девушки напоминало уже полупустой сосуд. И это было вовсе не изменениями в характере после пережитого стресса, как значилось в одной из строк истории болезни. О нет. Душа девушки угасала. Только о том никто и никогда бы не узнал.

Меж тем, равнодушная ко всем и вся, Уса блеском в глазах реагировала лишь на свое отражение в зеркале. Мать думала, что ее ребенок любуется своей внешностью и считала это хорошим признаком. (Какой молодой симпатичной девушке не будет нравится крутиться перед зеркалом). На деле же – Сейлор Мун пристально вглядывалась в малиново-алую нить, пульсирующую у самого сердца. Единственное доказательство своей вменяемости и надежду на будущие положительные изменения. Контакта со стихией огня в этом заведении получить было не возможно никакими способами, поэтому, и на связь с Воином можно было тоже не надеяться. Да и не было у Усы сил на это. Вряд ли она выдержала бы еще один ментальный сеанс. Девушка с испугом думала, а справится ли она со второй частью ритуала, когда придет время? Хватит ли ей энергии на это дело? Не подведет ли она? Поэтому, даже лучше, что соблазн «поговорить» со Звездным Воином был устранен в силу не зависящих от нее причин. Следовало как можно меньше растрачивать себя, аккумулируя и «собирая» крохи оставшейся у нее жизненной силы.

Вот в раздумьях обо всем этом и проходили дни за днями. Усаги много спала. Сказывалось и энергетическое истощение, и действие седативных, и желание самой девушки как можно скорее «проскочить» оставшиеся до Нового Года дни. К тому же, во сне была вероятность пусть иллюзорной, но встречи с Сейей… А Усе так нужна была поддержка. Пусть даже и такая.

На улице резко похолодало. Снег теперь стал частым гостем. Зима полностью вступила в свои права. Уса днями сидела и смотрела в окно то на большие узорчатые снежинки, что мягко планировали на землю; то на хаотичный «танец» снежной крошки, если была метель. Мать пыталась вовлекать ее в разговоры, но Сейлор Мун отвечала крайне неохотно и односложно. Нелюбимую тетушку же и вовсе игнорировала. Благо, той только дай волю повоспитывать, да поучить жизни. «Зацепившись» за что-то, пожилая леди могла часами говорить без остановки, не замечая, что «обратной связи» нет и не было.

Правда, иногда Усаги все же заставляла себя «выдавать» полноценные диалоги, дабы поддерживать свою легенду о выздоровлении и нормальности. С врачами девушка и вовсе была крайне мила и гораздо «живее», нежели с собственной родней. Икуко с Кенджи списывали это на некую обиду за то, что они определили дочь в подобное заведение. Посовещавшись, родители решили не давить на Усу, и не заострять на этом внимания.

А Усаги держалась из последних сил. Вчера она впервые наблюдала в своей ауре достаточно четкие алые искры в черной окантовке. Гнев. С одной стороны – девушка даже обрадовалась хоть каким-то изменениям в серости собственного энергетического «отпечатка». С другой же – просто выбесило! Мерзкая тетка посмела выдвинуть предположение, что Уса специально корчит из себя больную, дабы продлить свое ничегонеделание и не начинать поиски работы. Но, спасибо и на этом. Уса несколько встряхнулась и сморгнула сонный морок, преследовавший ее на протяжении последних недель.

Меж тем – шла последняя неделя перед Новым Годом. Усаги становилась все тревожнее, несмотря на все препараты. Правда, справедливости ради, стоит отметить, что часть из них девушке уже отменили, увидев положительную динамику, но… О выписке речи еще не шло, что не могло не нервировать. Уса старательно ела «от пуза», общалась «через не хочу» со всеми и каждым, боролась со сном и выходила в коридор к телевизору… Она делала все, что от нее зависело, дабы создавать картинку вменяемого адекватно-положительного члена общества. А «новостей» о выписке все не было…

В итоге – девушка решительно позвала на разговор отца, лишь только родитель в очередной раз привез в больницу вредную тетушку, дабы та сменила вымотанную Икуко. Не смотря на недовольный взгляд и поджатые губы своей «сиделки», блондинка увела отца на приватный разговор, подальше от «локаторов» пожилой любопытной леди. Старательно подавляя мучавшую ее зевоту и желание потереть слипающиеся от ноотропов глаза, девушка постаралась как можно лучше изобразить себя прежнюю и, в конце, жалобно спросила у Кенджи за Новый Год и иже с ним. Девушка так заразительно вырисовывала перспективу семейного праздника, так горевала о том, что она все пропустит, что сердце мужчины дрогнуло. Не выдержавший «щенячьих глазок» и жалобного голоса единственной дочери, Кенджи сдал позиции и обещал завтра же поговорить с лечащим врачом. Если оценка состояния Усаги будет положительной и более-менее стабильной, мужчина дал слово способствовать тому, чтобы дочь перевели на дальнейшее лечение амбулаторно, если это будет возможно.

Итак, оставалось только ждать. Ждать и надеяться. Опять и снова. Снова и опять. Вымотанная разговором с родителем и показной веселостью, девушка уснула в эту ночь куда раньше обычного, тем самым вызвав неудовольствие тетушки, которая уже запланировала очередной «сеанс» мозговыноса. В данном случае – по поводу прически Усы, что являлась, по мнению пожилой леди, признаком ребячества, и которую следовало немедленно сменить.

Этой ночью Усаги, наконец, приснился Сейя. Правда, совсем не в том «формате», в каком она надеялась. Девушка всю ночь в собственных сновидениях догоняла стройную мужскую фигуру в красном пиджаке, что маячила впереди, но была абсолютно недосягаема. Сейлор Мун пробовала бежать, но ноги ее вязли, будто в зыбучих песках. Она пробовала кричать, но из горла не вырывалось ни звука. Блондинка тянула вперед руку, но каждый ее шаг будто бы еще больше увеличивал расстояние между ней и идущим впереди человеком. И, когда казалось, что мужчина уже готов обернуться назад и она вот-вот увидит милое сердцу лицо… в этот момент «любимая» тетушка особо неистово всхрапнула и девушка пробкой вылетела из сна, резко распахнув глаза и не успев сообразить «на том» она свете или же – еще на «этом». За окном светало…

====== Часть 5. ======

Пробовали ли вы сбежать из дома под самый Новый Год и испортить всем домашним праздник? Нет? А вот у Усы не было выбора. Торжественно вернувшись домой 30 декабря в сопровождении всей семьи Цукино, девушка едва не плакала от облегчения. До самого конца стоял на повестке вопрос, останется ли с ними отмечать дражайшая тетушка или все же решит экстренно возвращаться в свою собственную обитель? Ее присутствие в доме уменьшало шансы Усаги удрать весьма и весьма существенно. А проблем и так хватало. Спрашивать же об этом слишком часто и настойчиво было бы подозрительно, поэтому Уса просто ждала и молилась, чтобы переступив порог отчего дома, не обнаружила где-нибудь в кресле пожилую назойливую леди. И кто-то девушку все же услышал, потому как… бегло осмотрев полочки с обувью, девушка пришла к выводу, что «чужих» тут нет.

– Тебе не звонила П. кстати? – словно подслушав мысли дочери, обратился Кенджи к жене. Как она долетела? Помнишь, переживала, что не удастся в последний момент купить билет? Жаль, что не осталась, конечно…

Усаги скорчила рожу, шустро склоняясь вниз и расстегивая молнию на ботинке. Ей было, понятно, совсем не жаль. Скорее очень и очень наоборот. На пол мелкими точками полетели брызги растаявшего снега с капюшона блондинки. Пока что судьба благоволила девушке. Оставалось выдержать один день. Всего один день и будет подведен итог этой истории. Да или же… нет.

Заснуть накануне было сложно. Очень сложно. Понимая, что каждая минута приближает ее к неотвратимому финалу… Зная, что где-то там сейчас и Сейя не находит себе места… Боясь, что его голос в голове и последующие события все же вполне могли быть не совсем «реальностью», Усаги ворочалась в постели уже второй час. Она то с головой укутывалась одеялом, оставляя лишь небольшую щелку для воздуха и принимаясь мечтать… то отбрасывала его же, когда ей становилось душно и жарко, а погрузиться в сон еще не удавалось… Пресловутые серпики луны на потолке практически потеряли уже свои флуоресцентные свойства, потому как время перевалило далеко за полночь. Родители все так же зорко следили за дочерью, но прямо каждый шаг контролировать они все же не могли. Еще часов до двенадцати Усаги слышала осторожные шаги под дверью и тихое покашливание. Девушка смирно лежала в кровати и старалась размеренно дышать, имитируя сон. После же – чета Цукино угомонилась и отправилась в свою «опочивальню». А младший братец и вовсе, очевидно, сидел за ноутом в своей комнате в другом конце коридора и ни за кем шпионить не собирался.

Впервые за долгое время девушка ночевала дома. Не сдержав с утра эмоций и, оставшись в комнате одна, она обнимала свою любимую подушку, плюхнувшись на прикроватный коврик; она бездумно вела рукой по такой знакомой текстуре старенького детского пледа, который наотрез отказывалась выкидывать; она полной грудью вдыхала запах родного жилища, где аромат любимых грушевых духов смешивался с запахом переплетов томиков манги, засушенных с лета полевых цветов и «звездочек» бадьяна, который Сейлор Мун любила добавлять в чай в любое время года. На глазах блестели слезы, а в груди сладко томилось ощущения уюта и правильности.

Правда, долго релаксировать и находиться одной ей не дали. Спустя полчаса мать постучала в дверь и, удостоверившись, что дочь не спит, попросила помощи в предновогодней подготовке. И тут завертелось… Супермаркеты… мандарины… елочный рынок… сочная толстенькая индейка… горячий каравай хлеба, который семейство благополучно умяло прямо в машине по пути домой… извлечение из недр шкафов украшений, гирлянд и стеклянных шаров (которых тут же стало минус два с подачи Усы)… чистка серебряных ножей и вилок, и прочая-прочая-прочая…

Так что, Уса практически весь день была на виду и при деле. Она вымоталась и морально и физически. Она мечтала, как добредет до своей мягкой удобной постельки и рухнет на нее, не шевелясь до самого утра. Ага, как же. Лишь только ей удалось отстраниться от суеты-сует, закончив вечерний туалет и выключив свет… Вернулись мысли о Коу. И малое количество оставшегося времени до часа «Х» ощутилось остро, как никогда. Завтра ночью. Уже завтра. Внезапно возник порыв прокрасться на кухню в поисках свечи и спичек, но, чуть подумав, Усаги решила отказаться от столь опрометчивых действий. Рисков много – результат крайне сомнительный. К тому же, энергии сегодня потратилось больше, чем вообще можно было себе позволить. Следовало срочно засыпать, чтобы «наполниться» хоть немного. Усаги усилием воли заставила себя лежать смирно и не «прыгать» по всей постели. В руке был зажат брелок-медвежонок. Пристроив кисть с подарком возле щеки, Уса старалась погрузиться в воспоминания. Ведь этой вещи касались когда-то пальцы Сейи… а теперь – щека Усы. Выходило, будто сам Воин нежно поглаживал ее по лицу… Фантазируя и мечтая, девушка и не заметила, как, наконец, погрузилась в сон. На часах было уже около четырёх утра…

Суматоха захватила девушку, лишь только та спустилась в столовую. Икуко что-то активно рассказывала мужу с сыном, одновременно успевая смотреть выпуск новостей, рыхлить землю в напольном вазоне с цветком, и руководить тем, как супруг вырезал из бумаги снежинки. Пока зевающая во весь рот Уса усилием воли тащила свой зад за стол, остальные уже успели позавтракать и лишь ее порция одиноко стояла на столешнице, заботливо накрытая специальным «зонтиком», дабы ничего не остыло. Аромат любимых оладий и клубничного джема чуть улучшил настроение. В целом, Усе казалось, что в родных пенатах она несколько ожила. Как там: «… и стены помагают?» Знакомые с детства запахи, звуки, вещи, расположения комнат и прочие далеко не мелочи – играли важную роль. Больницы угнетали. Очень. Высасывали последние силы, хотя, по-идее, должны были способствовать их восстановлению. Ну и вечернее «событие» тоже держало в тонусе. Говорят, ждать и догонять – самое страшное. Усаги ждала Сейю наяву и догоняла – во сне. Неопределенность и ложные надежды изводили не хуже надоедливого мед. персонала. В любом случае, сегодня она узнает, последний это Новый Год в ее жизни или… Как бы там ни было, провести праздник нужно хорошо. Ну, хотя бы время до вечера. Тепло, уютно и по-семейному. Отбросив на время сомнения и мысли о том, что предстояло совершить. Решив так, Сейлор Мун повеселела и принялась с аппетитом наворачивать горячую маслянистую сдобу, щедро сдабривая каждый кусок «взрослой» ложкой густого клубничного джема.

За день было переделано массу всего. Вычищен и украшен дом. Приготовлены и предусмотрительно обернуты пищевой пленкой праздничные блюда. Томилась на медленном огне индейка в духовом шкафу. «Подходили» в мультиварке коржи для пирога. Усаги усердно толкла в специальной ступке лесные орешки. Икуко чистила отварных кальмаров. Кенджи все пытался поустойчивее закрепить норовящую завалиться на бок елку, а Шиндо подметал на ступенях снег. Все были заняты делом. Приветливо мигали разноцветные огоньки, которые семейство вывесило на улице, «опутав» ими стволы деревьев и придомовой кустарник. Смеркалось. Время приближалось к восьми вечера. Мужчины раздвигали складной стол в большой гостиной. Женщины доставали скатерть, протирали бокалы и тарелки, носили из кухни всякие мелочи, вроде салфеток и плетеной корзинки с хлебом. Плазма показывала последние приготовления в городе, визиты «сильных мира сего» и репортаж с главной площади. Прямую трансляцию. Забылось на время и «опасное» поведение Усаги, и сложные выматывающие события прошедшего месяца. Все было, будто «как раньше». Девушка с улыбкой слушала, как мать отчитывала отца не то за «кривые руки» не то «за кривую елку». Как вполголоса стенал на «проклятущий снег, который через полчаса опять нападает», вернувшийся с улицы брат. Как аппетитно шкворчала готовая уже «дичь», одним своим ароматом вызывая неконтролируемое слюноотделение. Как поздравляли друг друга простые горожане из телевизора. Меж тем – на задворках сознания подступала тревога. Удастся ли отвлечь родню и выскользнуть из дома вовремя? Не опоздать по времени? Не напутать со всем остальным? Правда, того «остального» было не так-то много. Главное было сделано в больнице. Печать-привязка. Открытое безлюдное пространство Уса тоже уже подобрала. Причем – очень близко. Замороженная стройка через пару домов. Брелок-мишка лежал в кармашке домашнего свитшота и приятно грел сердце. Скор придет пора действовать. Она сделает последнее, что зависит от нее. Постарается всеми силами.

Усаги отчаянно зевала во весь рот, сидя за празднично-накрытым столом. У всех в бокалах искрилось шампанское. У Усы в бокале «искрилось» ситро, ибо, таблетки же. В центре стола возвышалось блюдо с жирненькой ароматной индейкой и кусочками картофеля по-деревенски, сдобренными заправкой из кукурузного масла и прованских трав. Икуко увлеклась блюдами разных стран и теперь вдохновленно экспериментировала. На столе, в числе прочего, было, например, такое: салат из отварных кальмаров с яйцом, консервированной кукурузой, зеленым лучком и майонезом; салат из острой моркови, шампиньонов, куриной грудки и ржаных сухариков; «корзиночки» с красной икрой и кусочками лосося; «конвертики» из лаваша, запечённые с разными сортами сыра, желтыми помидорами и чесночно-укропно-майонезной пастой, а также прочие деликатесы и вкусности.

Плазма показывала один из мюзиклов, что ставили каждый год различные тв-компании, соревнуясь за внимание и любовь зрительской аудитории. Ну и, конечно, стремясь как можно больше заработать. Не без этого.

Все сверкало и блестело так, что даже несколько рябило в глазах. Яркая мишура и огоньки гирлянд; золотистая фольга любимых семьей Цукино шоколадных конфет, что «прятали» у себя внутри курагу, миндаль или чернослив; отзеркаленные посудой блики всего и вся.

В доме ощущался праздник. А меж тем, стрелки часов подбирались к одиннадцати. Наскоро поев и косясь по сторонам на родных, девушка размышляла. Размышляла, как бы ей выбраться из дома незамеченной спустя час. Как «обосновать» свое отсутствие на «празднике жизни» и не вызвать этим подозрений. Разве что…

Сейлор Мун зевала все отчаяннее и отчаяннее. К тому же, она кривила губы и охала, трогая голову ладонью. Но, Икуко с Кенджи весело подпевали мюзиклу, а Шиндо «сидел» в своем смартфоне, не обращая внимания на сестру, так что, поначалу «маскарад» остался незамеченным. Уса удвоила усилия и Икуко встревожено оглянулась на дочь. Была измерена температура и давление девушки. Проверен график приема лекарств на сегодня, не было ли чего забыто. (Хотя, таблетки Уса глотала строго под надзором матери и при ней же запивала водой.) Блондинка стойко терпела всю эту кутерьму и все настойчивее показушно-широко зевала, «клюя носом».

– Пойду я, пожалуй, спать, – выдала девушка спустя 10 минут «активных действий» родительницы. – Не могу, как голова болит. Сил нет вообще. Вы ведь расскажете мне, что было дальше, да? Я имею ввиду, как вы отметили?

– Но, Уса, – удивленно привстал Кенджи, – а как же Новый Год? Осталось-то всего минут 45. Может, ты все же…

Девушка поморщилась и покачала головой.

– Знаю я, но… глаза просто закрываются. Мне сейчас уже все в тягость. Наверное, побочки у новых таблеток… Новый Год ведь продолжится еще и завтра, верно? А пока, повеселитесь тут за меня…

Родители переглянулись и мать проводила Усаги к ее комнате. По дороге женщина еще раз попыталась переубедить девушку, предлагая ей то кофе, то полежать возле них в гостиной на софе, но Уса стойко стояла на своем.

Тишина. Темнота. Кровать. Спать.

Повздыхав, Икуко подождала, пока дочь переоденется и ляжет в постель, дабы уютно подоткнуть ей одеяло со всех сторон, как в детстве. За окном уже мело. «Прогнозы» Шинго, насчет бредовости идеи об уборке снега, подтверждались. А вот Усе это было «на руку». Снег валил уже пару часов. Причем – не первый день. Задняя часть двора, куда выходило окно Усы, убиралась не так часто, как крыльцо и подъездная дорожка для машины. Это было хорошо. ОЧЕНЬ хорошо. Под окном Сейлор Мун красовался немаленький такой сугроб… очень удачно-расположенный сугроб… просто замечательный…

Уса лежала в кровати и старательно имитировала спящую себя, украдкой бросая взгляды на экран смартфона каждые 10 минут. Время было на исходе, следовало спешить, но девушка все еще не была уверена, что подходящий момент настал, а потому – выжидала. Мать уже два раза поднималась к ней «с проверкой», тихонько отворяя дверь и чутко прислушивалась. Усаги дышала ровно и размеренно, рот «во сне» приоткрыт и ниточка слюны тянулась от уголка губ к подбородку. Очень «натурально». Опасений и сомнений возникать было не должно. Потоптавшись какое-то время в дверном проеме, Икуко уходила, что Сейлор Мун распознавала по скрипу одной из лестничных ступеней. Четвертой сверху. Ступени, которую сама Усаги всегда рефлекторно перешагивала. Или перепрыгивала. Смотря по настроению.

После второго такого «посещения» времени не осталось практически от слова совсем. Следовало или действовать, идя на риск – или послать все нафиг. Блондинка откинула одеяло, спуская ноги на пол и напряженно прислушиваясь. Снизу старательно «выводила» арию в мюзикле какая-то крикливая дамочка. Очень хорошо. Эти завывания, если что, послужат прикрытием, если что-то пойдет не так: упадет или стукнет, к примеру. Блондинка шустро натянула на себя первый попавшийся свитер и брюки, умудрившись даже ничего не зацепить и не опрокинуть. В нижнем углу шкафа ожидали заранее подготовленные и необходимые предметы одежды, которым место было в прихожей: ботинки, толстый вязаный шарф и старая дубленка, которую обычно использовали для «закутывания» консервации. Чтобы все это перетащить, Усаги терпеливо выжидала, пока отец займется делами во дворе, брат слиняет за приставку, а мать отлучится в ванную комнату. Устроить любимую куклу с похожими, как у Усы, волосами в постели – тоже труда не составило. Предсказуемо, конечно, но лучше, чем ничего. Издалека и не включая свет – могло казаться, что девушка уткнулась лицом в подушку и мирно смотрит стотридцатьпятый сон. Во всяком случае ЭТО – не пустая постель. Оставалось надеяться, что, поднимавшаяся уже два раза Икуко угомонится, и на следующую «проверку» отправит мужа либо сына, которые были, ожидаемо, гораздо менее внимательны к деталям.

Усаги на цыпочках прокралась к двери, напряженно прислушалась. Даже глаза прикрыла, дабы полностью сосредоточиться на слухе. Признаков опасности пока что не наблюдалось. Тогда Сейлор Мун стала действовать дальше. Она обула ботинки и тенью скользнула к окну. Громко щелкнул шпингалет. Блондинка подпрыгнула и чуть не выругалась вслух. В лицо ударил «залп» снежной крошки и поток морозного воздуха. Сглотнув, Уса высунулась наружу и с опаской глянула на показавшийся таким далеким сугроб.

«Господи! Господи-Господи-Господи! Страшно-то как! Высоко! А вдруг, ногу вывихну? Или сломаю? Или темечком приложусь о что-нибудь? С моим-то везением… Ой, мама…..»