Текст книги "Полуночные тени (СИ)"

Автор книги: Lana Fabler

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Изумив его, Хюррем вдруг гортанно рассмеялась, но вышло это немного истерично, и она с неестественно широкой улыбкой, напоминающей оскал, произнесла:

– Ты и потерял голову? Ни за что не поверю. Признайся, наконец, что это была очередная игра. Такой человек, как ты, на любовь просто не способен.

Но Ибрагим перестал ухмыляться и как-то слишком серьезно взглянул на нее. Что-то такое всколыхнулось в его темных глазах, но Хюррем не поверила, что это была боль. Она не хотела в это верить, потому что… Потому если бы она призналась себе в том, что это было по-настоящему, она окончательно запутается в своих чувствах, в своем прошлом и уже не найдет дороги обратно.

– Я тоже так думал, – он все смотрел на нее, и Хюррем, не выдержав, отвернулась в смятении. Его слова растревожили ее много сильнее, чем должны были. – Думаешь, мне нравилось то, что со мной происходило? Я сопротивлялся, пытался подавить свои чувства, даже хотел устроить на тебя покушение, чтобы доказать себе, что все это не всерьез. Но я не смог убить тебя. Не смог, даже когда ты подставила меня, лишив должности, денег, положения… Всего.

Хюррем молчала, и ее прерывистое дыхание раздавалось в тишине, окутавшей погруженный в полумрак кабинет. Она не услышала, а почувствовала, как Ибрагим подошел к ней со спины и, не удержавшись, вздрогнула, когда его пальцы невесомо скользнули по ее плечу, скрытому за черным шелком платья.

– Почему ты сбежала тогда? В ту ночь.

– Какую ночь? – лишь бы оттянуть момент перехода к этой мучительной теме, тупо спросила Хюррем.

Целиком поглощенная его прикосновениями, которые бросали ее то в жар, то в холод, она смежила веки, когда его тихий, проникновенный голос раздался почти у самого ее уха.

– Ты не могла ее забыть.

…руки лихорадочно скользят по разгоряченным телам, сминают одежду, мешают спутанные волосы. Слепо натолкнувшись на стену, он придавливает ее своим весом к ледяной мраморной плитке, и ее обнажившиеся в разрезах платья ноги в черных босоножках на шпильке крепче обхватывают его за талию. На мгновение он перестает терзать ее губы, отстраняется и, сжимая ладонью ее лицо, пьяным взором вглядывается в ее горящие глаза, впитывая в себя ее отчаянное желание, ненависть и страх.

– Мы не можем… – задыхаясь, шепчет она.

– Плевать.

Ослепленный долгожданной близостью с женщиной, которую люто ненавидел и также горячо любил, он перехватывает ее ноги под коленями, удерживая ее на весу, несет куда-то, но цепляется ногой за ножку журнального столика, и они падают на пол. Болезненное приземление смягчает ковер, и ее медные локоны густо рассыпаются по нему. Отстранившись и сев, он не отрывает от нее взгляда и лихорадочно срывает с себя изорванную рубашку, которую не глядя бросает куда-то в темноту комнаты.

Ее стройные ноги все еще обвивают его торс, и подол рубинового платья задрался, облегчая ему задачу. Но он не спешит от него избавиться, перехватывает одну из ее ног, сжав пальцы на тонкой щиколотке, и сначала целует чувствительное место за выступающей косточкой, а затем несильно прикусывает. Вскинувшись на ковре, она в нетерпении приподнимается, хватает его за шею и волосы и притягивает к себе.

Меж испепеляющими поцелуями он пытается стянуть с нее платье, но оно не поддается, и он просто разрывает его, ухватившись за вырез. Задыхаясь от острого удовольствия, она изгибается дугой, когда его губы опускаются вниз по шее и вскрикивает, когда его зубы прикусывают сосок на обнаженной груди. Они уже ничего не понимают, целиком отдавшись охватившей их запретной страсти, и утопающую во мраке ночи комнату оглашают его глухой хрип и ее громкий, судорожный стон, когда их тела соединяются…

Хюррем сбежала, едва Ибрагим забылся сном, а наутро начала действовать на опережение, чтобы он не смог использовать их интрижку против нее. Обвинила его в домогательствах, которых она якобы с трудом смогла избежать. А после добила пошатнувшееся доверие Сулеймана обвинениями Ибрагима в превышении полномочий, в грязных махинациях и кражах денег компании. Искандер помог ей найти мнимые доказательства. С большим скандалом Сулейман лишил должности лучшего друга, который предал его не только в делах, но и покусился на его жену, обманув доверие его сестры. В ответ Хатидже обвинила брата в неоправданной жестокости, а ее, Хюррем, – во лжи, призванной очернить ее любимого мужа, который никогда бы не изменил ей вскоре после свадьбы. Вмешательство Хафсы ни к чему не привело. Они уехали, обозленные и обиженные на всех.

– Да, я забыла, – очнувшись от воспоминаний, солгала Хюррем. – Потому что это ничего не значило.

– Если бы это было так, ты бы не стала с такой яростью уничтожать меня, – слова Ибрагима прозвучали снисходительно. – Ты испугалась того, что почувствовала в ту ночь. Испугалась, что потеряешь все, что с таким трудом получила, если не сможешь остановиться. Ведь до этого ты никого не любила. Все, что ты делала прежде, было холодным расчетом. Сулейман был нужен тебе ради того, чтобы жить той жизнью, о которой ты всегда мечтала.

– Я любила его! – яростно возразила Хюррем и обернулась на него с покрасневшим лицом и полыхающими глазами. – Я и сейчас люблю. Только это имеет значение, а все, что случилось тогда… Просто глупая ошибка. Мы оба ошиблись. И должны забыть об этом. Навсегда.

Ибрагим стоял так близко к ней, что между ними остались жалкие сантиметры, и он упоенно смотрел на ее лицо, которое за прошедшие годы успело утратить четкие очертания в его воспоминаниях.

– Я, может, и хотел бы забыть, но все эти годы… – он качнул головой, как будто подчеркивая свои разочарование и досаду. – Я думал о тебе так часто, что мне хотелось прострелить себе голову. Я ненавидел тебя за то, что ты со мной сделала, но забыть не мог.

– И ты решил, наконец, покончить с этим? – Хюррем усмехнулась с болью, и в ее зеленых глазах снова расцвел страх. – Покончить со мной.

Мрачно на нее посмотрев, Ибрагим вдруг отстранился, положил дымящуюся сигару в пепельницу на столе Сулеймана и снова отошел к окну, продемонстрировав ей свой решительный профиль.

– Когда стало ясно, что ты узнала о нас слишком многое, было решено устранить тебя. Согласно протоколу. И если бы я захотел твоей смерти, я бы не приехал лично.

Нахмурившись, Хюррем уставилась на него в растерянности. Ибрагим с усмешкой повернул к ней темноволосую голову и сказал:

– Это я создал Олимпус. Когда снова поднялся со дна после того, что ты сделала с моей жизнью. Ты ведь не думала, что я забуду это?

Хюррем стало жутко, когда он шагнул к ней и пронизывающим полушепотом произнес:

– Я приехал не убивать тебя, дорогая. Я здесь ради мести.

Ухватившись рукой за пустое кресло, чтобы обрести опору, Хюррем ощутила трепетание в груди – сердце надрывалось, полное страха и тревоги.

– И что же ты намерен сделать?

– Сулейман, который по твоей указке лишил меня всего, тоже все потеряет. Его компания будет распродана по частям. На собрании акционеров в Арабских Эмиратах, на которое он вот-вот отправится, его ждет неприятный сюрприз. Я все должным образом организовал. Но ты не успеешь предупредить его. Потому что будешь занята другим.

Вид Хюррем снова стал затравленным, и она неосознанно отступила за кресло, словно надеясь, что оно защитит ее от этого человека.

– Я сохраню тебе жизнь лишь при одном условии: ты останешься со мной, – наступал на нее Ибрагим, не глядя отодвинув кресло со своего пути. – Бросишь своего мужа, который вскоре станет совершенно никчемным, оставишь ему детей и будешь делать все, что я велю. Только зная, что ты ничего никому не расскажешь, я смогу не беспокоиться за воплощение своих инициатив.

– Инициатив? – с нервным смешком переспросила Хюррем. – Хороша инициатива – ввести всем людям на планете сыворотку и управлять ими, как марионетками. Это так похоже на тебя. Но и на этот раз ты совершаешь ошибку, Ибрагим. У тебя ничего не выйдет.

– И кто же мне помешает? – ухмыльнулся он ей в лицо. – Ты? Или твой «любимый» супруг? Теперь ты у меня в руках, Хюррем. А Сулеймана, если ты надеешься на него, я раздавлю с той же легкостью, с которой он в прошлом раздавил меня.

– Думаю, это понравится Хатидже, – пытаясь хоть как-то осадить его, процедила Хюррем. – Будем жить втроем?

– Наш брак – фикция, и ты это знаешь не хуже меня. Хатидже посопротивлялась первые годы, но после смирилась. Сейчас у каждого из нас своя жизнь. Я даже оплачиваю ее зарубежные поездки, которые она совершает со своим любовником.

Недоверчиво на него смотря, Хюррем в мыслях отчаянно искала выход из того капкана, в который он поймал ее. Выход был лишь один, но едва ли ей хватит сил и решимости пойти таким путем. Впрочем, ей не оставили другого выбора…

– Значит, я… останусь жива, если соглашусь на… твое предложение?

– Предложение? – тихо рассмеялся Ибрагим, исказив значение слова. – Не будем с этим торопиться. Нам было хорошо и без этих условностей, верно?

Он снова подошел к ней предельно близко и с какой-то изуродованной, гипертрофированной лаской коснулся пальцами ее подбородка.

– Я долго ждал этого момента…

Хюррем хотела увернуться от поцелуя, но его пальцы больно впились в ее подбородок, удержав его, и она зажмурилась, когда его губы все же обрушились на нее. Ибрагим сразу же углубил поцелуй, проникнув языком в ее рот, и Хюррем решилась. Другого шанса не будет. Преодолев страх, она ответила на поцелуй и провела ладонями по его плечам, словно обнимая его в нерешительности. Этого хватило, чтобы он потерял бдительность, поверив в ее отклик. Оторвавшись от ее губ, Ибрагим одной рукой скользнул под подол ее платья, а второй ухватил покрепче за талию и усадил на стол, оказавшись между ее ног.

Уверенность Хюррем в том, что он лишь играл с ней, пошатнулась, когда Ибрагим не спешил продолжать, а прислонился своим лбом к ее и исступленно прикрыл глаза. Она немного растерялась из-за этого неожиданного проявления чувств и потому не сразу среагировала, когда он возобновил поцелуи. В страстном порыве Ибрагим прикусил ее скулу и спустился на шею и плечи, скользя ладонями по ее телу.

Он снова потерял голову, как в ту ночь, но Хюррем на этот раз не присоединилась к его безумству. В прошлом она, может, и чувствовала к нему что-то, но теперь, спустя столько времени, когда он грозил убить ее и причинить вред ее семье, в ее душе была лишь пустота. Одной рукой продолжая обнимать его, Хюррем осторожно протянула вторую руку к большой статуэтке золотого льва, которая покоилась на столе ее мужа с незапамятных времен.

Словно почувствовав угрозу, Ибрагим оторвался от ее ключицы и расфокусировано посмотрел ей в глаза, но в этот самый момент она замахнулась и с силой обрушила тяжелую статуэтку на его голову. Глухо вскрикнув, Ибрагим отошел от нее и со сдавленным мычанием склонился над столом, зажав ушибленное место рукой, а Хюррем улучила момент и рванулась к двери. Дергая за ручку, она подвернула ногу, зажмурилась от боли и уже не так прытко выбежала в коридор.

Взлохмаченная, раскрасневшаяся, со сбившимся дыханием она ступала по коридору, не обращая внимания на недоуменные взгляды встречающихся ей на пути людей, быстро-быстро миновала лестницу и у ее подножия налетела на Афифе, которая вместе с прислугой уже убирала опустевший зал.

– Хюррем ханум, что-то случилось? – обеспокоилась домработница, увидев, в каком она пребывает состоянии.

– Нет-нет, я… в порядке, – с лихорадочно бегающим взглядом ответила Хюррем и огляделась. – Гости уже уехали? А где мой муж? Сулейман еще здесь?

– Еще не все уехали, мы просто убираем со столов, чтобы не слишком припоздниться с уборкой. Сулейман бей искал вас, но он опаздывал на самолет, потому не стал дожидаться и уехал.

– У-уехал?.. – упавшим голосом спросила Хюррем и чуть не повалилась на пол от овладевшей ею безнадежности.

– Возьмите, – Афифе протянула ей какую-то записку, сложенную вдвое. – Ваш муж просил передать вам это.

Дрожащей рукой забрав записку, Хюррем развернула ее и прочла.

«Прости, уехал не попрощавшись. Опаздывал на рейс. Вернусь завтра вечером. Не скучай. Целую».

– Может, принести вам воды? – наблюдая за ней с опаской, предложила Афифе.

– Не нужно, – пустым голосом отозвалась Хюррем, не зная, что ей теперь делать. – Возвращайтесь к работе.

Она обхватила себя руками за предплечья и подняла голову, посмотрев на второй этаж. Он все еще там и наверняка раздумывает над тем, как наказать ее за совершенную выходку и побег. Если она действительно хорошо его знает, теперь Ибрагим наверняка убьет ее. Он не простит ей такого унижения – особенно после того, как вывернул перед ней душу наизнанку. Ему не трудно будет сделать это. Она осталась в одиночестве – беззащитная, запертая в собственном доме, ставшем ловушкой.

– Хюррем, что это с тобой?

Обернувшись на высокомерно-насмешливый голос, она хмуро посмотрела на Хатидже, которая подошла к ней вместе с Махидевран и Гюльфем.

– Вы еще здесь? Неужели хотите остаться на ночь?

– Уже уходим, – с неприятной улыбкой ответила Хатидже. Она как будто знала что-то. И ей нравилось все происходящее. – Доброй тебе ночи. Надеюсь, ты будешь крепко спать.

– И вам того же, – отрезала Хюррем, наблюдая за тем, как эти кобры направляются к дверям.

Чувствуя, что ей нужно перевести дух и как следует подумать над тем, что делать в этой ситуации, Хюррем направилась в располагающуюся на первом этаже комнату Михримах – на второй этаж она подняться не рискнула. Глупо прятаться в собственном доме, но ей казалось, что повсюду за ней наблюдают чьи-то глаза. Не включая света, она прошла к розовому креслу дочери, присела в него и откинулась на мягкую спинку. Пару минут Хюррем смотрела в темное окно, в которое светила луна, действительно раздумывая над возможным спасением, но она так устала за этот долгий день, что не заметила, как провалилась в дрему.

Ее разбудил какой-то звук. Дрогнув, Хюррем удивленно огляделась и поняла, что все это время спала. Будильник на прикроватной тумбочке Михримах показывал 01:17. Проведя рукой по лбу, женщина запоздало вспомнила обо всем случившемся и напряженно покосилась на дверь. Ей вдруг стало страшно, что она не одна в доме. Что-то же ее разбудило. Прислуга наверняка уже ушла. Осталась лишь охрана. Один охранник дежурит у входа. Другой следит за камерами видеонаблюдения в специально отведенной для этого комнате.

Успокаивая себя тем, что Ибрагим, как и все гости, ушел, она оставила кресло, сняла неудобные туфли и босиком прошлепала к двери. Хюррем помедлила, прежде чем открыть ее, но все же осмелилась и осторожно приоткрыла. Тишина. Свет в коридоре был выключен, и ей пришлось красться, держась рукой за стену, чтобы не врезаться во что-нибудь. Коридор вывел ее в зал – пустой и безмолвный. Но напугало ее не это. Пост у входа был пуст. Может, охранник отошел по нужде? Отсюда и шум.

Это объяснение не успокоило Хюррем, и она, опасливо озираясь, направилась на кухню, чтобы как в дешевых фильмах ужасов вооружиться столовым ножом. Глупо она себя не чувствовала, роясь в кухонных ящиках. Лишь дрожала от страха, потому что знала – ей действительно грозит опасность. Что-то снова зашуршало, но где-то далеко, и Хюррем рывком повернулась, зажимая в руке нож. Хотелось по законам жанра спросить «кто здесь?», но она решила не следовать путем глупой жертвы, самой призывающей опасность.

Ей нужно покинуть дом и… уехать куда-нибудь. В безопасное место. На ум пришло лишь одно такое место – казино, где ей мог помочь спрятаться Рустем. Хотя бы до возвращения Сулеймана, которому придется все рассказать, чтобы не допустить краха всей их жизни и остановить Ибрагима с его Олимпусом. Вместе они придумают что-нибудь. Она совершила глупость, не став ему ничего рассказывать. Сулейман бы нашел выход. А теперь они оба угодили в ловушку жаждущего мести Ибрагима, оказавшись бесконечно далеко друг от друга.

С ножом в руке Хюррем стала красться обратно в зал, все еще подозревая, что в доме происходит что-то неладное. Ощутив ступнями холод мрамора на полу, она с досадой вспомнила о том, что сняла туфли. Что же, придется обойтись без обуви. Главное пробраться в гараж, сесть в одну из машин и покинуть особняк. Она была уже у самой двери, когда чьи-то руки схватили ее сзади. Закричав от ужаса, Хюррем стала рваться на свободу со всей возможной силой, посчитав, что ее вот-вот убьют, но осеклась, услышав знакомый голос.

– Тише, это я.

Она перестала вырываться, и руки, держащие ее, смягчились, теперь будто бы обнимая ее. Нож выпал из ее руки, громко звякнув в тишине, царящей в доме. Повернувшись, Хюррем со слезами облегчения схватила за плечи своего спасителя и выдохнула дрожащим шепотом:

– Рустем…

– Это еще зачем? – он кивнул на нож, лежащий на полу, и хмыкнул, когда Хюррем бросилась ему на шею, как потерявшийся ребенок, который, наконец, нашел родителей. – Ну все, кошечка, – он успокаивающе погладил ее ладонью по спине. – У нас не так много времени.

– Как ты здесь оказался? – отодвинувшись от него, в недоумении воскликнула Хюррем. – Я думала это… кто-то из Олимпуса пришел, чтобы меня убить.

– Ты ведь сама пригласила, – насмешливо ответил Рустем. Он был одет не в костюм, а в темные джинсы и простую черную футболку. Обе его руки были вдоль и поперек изрисованы тату. – Что стряслось?

Вспомнив, что она по их договоренности подала ему знак, позвонив и сбросив вызов после трех гудков, Хюррем со слезами на глазах покачала головой и затараторила:

– Оказалось, это Ибрагим, это он все затеял! Он хочет отомстить мне и Сулейману. Олимпус принадлежит ему, он там всем заправляет и…

– Ибрагим Назар? – уточнил Рустем.

– Тебе он знаком?

– Как и обещал, я выяснил об этом Олимпусе все, что было можно. Его члены разбросаны по всему миру. Раз в месяц они собираются на закрытый, засекреченный съезд – каждый раз в новом месте. Ибрагим Назар – единственное имя, которое мне удалось накопать. Он председатель «клуба». И еще кое-что важное… Только у него есть код доступа, для запуска программы, когда сыворотка распространится по миру. Без этого кода, которым владеет исключительно председатель, у Олимпуса связаны руки. В связи с этим есть предложение…

– Убить его и тем самым обезвредить Олимпус? – договорила за него Хюррем и слабо улыбнулась, встретив удивление.

– С тобой можно иметь дело, – ухмыльнулся Рустем и, посмотрев на нее внимательнее, вдруг сказал: – Идем, тебе нужно присесть и успокоиться, прежде чем мы все как следует обдумаем.

Хюррем позволила ему подвести себя к одному из диванов, села на него и легонько выдохнула, наконец, почувствовав себя в безопасности. Рустем отошел, загремел посудой на кухне и вернулся со стаканом в руке.

– Вот, выпей это. Полегчает.

– А что это? – Хюррем принюхалась к золотисто-оранжевой жидкости и поморщилась, ощутив запах алкоголя.

– Виски.

Обычно она не пила крепкие напитки, но в эту ночь расслабиться ей не помешает, и Хюррем разом опрокинула в себя содержимое стакана, после мучительно зажмурившись, когда алкоголь обжег ей горло. Привкус был какой-то странный, но ведь она никогда не пила виски. Должно быть, так и нужно.

– Гадость.

Рустем хмыкнул на ее замечание и присел рядом, закинув руку на спинку дивана позади нее.

– Ну что, у тебя есть идеи, как с ним разделаться? – повернувшись к нему, спросила Хюррем слегка заплетающимся языком.

Идеи у него были. И они поспешили воплотить самую рискованную из них в реальность. Присутствие Рустема придавало ей храбрости, и Хюррем по его указке осмелилась позвонить Ибрагиму и попросила о встрече, сказав, что поняла свою ошибку и готова выполнить все его условия. Это было все равно, что назначить встречу самому дьяволу. Но Хюррем была готова ко всему. Или она покончит с этим сегодня, или покончат с ней, а заодно и ее семью изведут.

Ибрагим захотел встретиться в пятизвездочном отеле, где он снял номер по приезду в город. Если особняк Османов располагался в сельском пригороде, то Ибрагим обосновался в самом центре города среди высотных зданий, роскошных ресторанов и модных магазинов. В самом сердце города возвышалось сверкающее стеклянное здание, уходящее в темное небо.

Рустем остановил машину неподалеку от входа. Второй черный внедорожник встал позади. В нем находились люди Рустема, которых пришлось привлечь к делу. В назначенное место Хюррем явилась во всеоружии. Облегающее красное платье подчеркивало ее фигуру, а черная кожаная куртка придавала ей волевой вид. Подкрасив губы красной помадой, он закрыла тюбик и положила его в клатч на цепочке.

– Ты знаешь, что делать, – сухо проговорил Рустем, смотря перед собой. – В нужный момент нажми на кнопку, и мы появимся. Только ничего не испорть. Другого шанса у нас не будет.

Он передал ей какой-то маленький круглый предмет с кнопкой, похожий на пуговицу, и она убрала его в клатч следом за помадой.

– У нас ведь все получится? – явно нервничая, Хюррем посмотрела на него.

– Все зависит от тебя, – Рустем только теперь повернулся к ней и криво усмехнулся, но глаза его остались серьезными. – Иди.

Выдохнув, Хюррем открыла дверцу машины и выбралась наружу. Покосившись на второй джип, она увидела в нем нескольких мужчин криминальной наружности, которые смотрели на нее одинаково недобрыми взглядами. Поежившись, Хюррем направилась ко входу в отель. Миновав вращающуюся дверь, она оказалась в громадном фойе, обставленном помпезно и с роскошью, после чего с невозмутимым видом подошла к стойке ресепшена. Миловидная девушка в белой рубашке приветливо улыбнулась ей.

– Добро пожаловать в наш отель!

– Добрый вечер, – улыбнулась Хюррем в ответ. – У меня здесь встреча с Ибрагимом Назаром. Он снял у вас номер.

Окинув ее таким взглядом, будто подобные поздние гостьи эффектной наружности были не редкостью в этом месте, администратор назвала ей номер и сказала, как до него добраться. Проехав в лифте до самого верхнего этажа, Хюррем с угрюмым лицом вышла к двойным дверям пентхауса и замерла в минутной нерешительности. Внезапный страх неудачи сковал ее всю. Но она должна была с этим справиться. Как бы страшно не было.

Не став стучаться, Хюррем распахнула одну из дверей и прошла внутрь. Номер, конечно же, был ослепителен и необъятен – как большая квартира со столовой, гостиной, кабинетом и несколькими спальнями. Окна во всей красе демонстрировали ночной город. Почти все комнаты она миновала в поисках Ибрагима и обнаружила его в одной из спален, дверь в которую была распахнута настежь. Он сидел на кровати в белой рубашке и брюках и говорил по телефону.

– Я разберусь с этим, – твердо сказал он и, услышав за спиной шорох, резко обернулся. – Все, до связи.

Отбросив телефон на кровать, Ибрагим встал, взял с прикроватного столика что-то белое, и Хюррем поняла, что это кусочки льда, завернутые в салфетку, когда он прижал этот сверток к ушибленной голове.

– Здорово ты меня приложила, – подозрительно спокойно сказал Ибрагим, морщась от боли.

Готовясь сыграть свою роль, Хюррем мысленно приготовилась к тому, что ей придется переступить через свою гордость, и ответила немного жалобно:

– Я… испугалась.

Он взглянул на нее устало и мрачно, показывая, что ничуть не поверил.

– А чего ты хотел? – с тихим возмущением воскликнула Хюррем и взмахнула рукой. – Ты запугал меня до смерти, сказал, что убьешь меня, если я откажусь с тобой сбежать. Что я должна была делать?!

– Справедливо, – заключил Ибрагим и, убрав лед обратно на столик, присел на кровать спиной к ней. – Ты меня не разочаровала, Хюррем. Я ожидал от тебя чего-то подобного. Поэтому мне пришлось принять кое-какие меры.

Она насторожилась, не ожидав услышать такое признание.

– И что же ты сделал?

Ибрагим помолчал некоторое время, играя на ее нервах, а после снова взял телефон в руки и набрал какой-то номер. С замиранием сердца Хюррем услышала, как он сказал кому-то в трубку:

– Зайди.

– Кто это? – встревожилась она, услышав звук открывшейся двери и последовавшие за этим приближающиеся шаги.

Отступив от двери в спальню, Хюррем с тревогой обернулась и застыла в таком огромном потрясении, которое еще никогда в жизни не испытывала. В проеме показался Рустем, спокойно выдержал ее ошеломленный взор и в ожидании посмотрел на Ибрагима.

– Ты чисто сработал? Мне не нужны проблемы.

– Охрану в доме я обезвредил. И отключил камеры видеонаблюдения.

– Введи ей сыворотку. Новый образец с мгновенным действием, – даже не поворачиваясь к ним, лениво повелел ему тот. – Мне надоели эти сюрпризы.

– Что?.. – задохнулась от возмущения Хюррем и отшатнулась от Рустема, который прошел мимо нее к сейфу, как будто много раз уже бывал здесь и знал, где что лежит. – Да ты рехнулся?!

– Ты не оставила мне другого выбора, дорогая, – безжалостно ответил Ибрагим и закурил, словно не происходило ничего занимательного.

Рустем в этот момент открыл сейф, достал из него какую-то стеклянную ампулу с фиолетовой жидкостью и следом странного вида прибор, в который и вставил ее.

– Ибрагим, прошу тебя, – отчаявшись от такого неожиданного предательства, Хюррем решилась на мольбы. – Я не… Я не сбегу больше. Буду делать все, что ты скажешь. Клянусь, слышишь?! Останови это!

Молчание было ей ответом, и в этой тишине Рустем приблизился к ней с пластиковым «пистолетом» в руке.

– Не дергайся, – посоветовал он пустым голосом, преспокойно делая вид, что они незнакомы, и это ввело Хюррем в замешательство. – Ты почувствуешь сильную боль и головокружение, но это пройдет через минут десять.

– Пожалуйста… – Хюррем вцепилась в его руку, которой он обхватил ее за шею, второй прислонив к ней «пистолет».

Она умоляла уже его, но Рустем остался непреклонен. Лишь посмотрел на нее странным, упреждающим взглядом и нажал кнопку, отчего ее шею пронзила мгновенная резкая боль. Вздрогнув, Хюррем ухватилась за место укола и… ничего не почувствовала. Ни мучительной боли, ни головокружения. Она в растерянности поглядела на Рустема, он ответил ей короткой усмешкой и повернулся к Ибрагиму, сказав ровным голосом:

– Готово.

– Тогда проваливай.

Не глядя на нее, Рустем вернул «пистолет» в сейф, запер его и прошел мимо Хюррем, ничем более себя не выдав. Похоже, что он, пусть и неизвестно как оказался в сговоре с Ибрагимом, но помог ей. Может, ввел ей не сыворотку вовсе? Однако, нельзя было показать этого Ибрагиму. У нее по-прежнему есть возможность остановить его.

– Ну как ты? – с самодовольной улыбкой Ибрагим оставил кровать и подошел к ней с внимательным взглядом, ища в ней признаки покорности. – Уже легче?

– Да, – как можно более мягко и смиренно ответила Хюррем.

– Вот и отлично, – заботливо убрав прядь волос с ее лица, он обхватил его теплой, сухо ладонью и умиротворенно вздохнул. – Теперь ты никуда от меня не денешься. Сними-ка это.

Говорил он с ней мягко и осторожно, как с душевнобольной. Смолчав на это, Хюррем покорилась и сняла кожаную куртку, которую Ибрагим забрал у нее и просто бросил на пол.

– Ты хочешь чего-нибудь выпить?

– Нет. Просто… хочу спать.

– Ты устала, – якобы понимающе кивнул Ибрагим и поочередно спустил с ее плеч тонкие бретельки платья. – Мы ляжем спать, но прежде…

Алый шелк соскользнул с ее тела на ковер, оставив ее в одном черном кружевном белье. Холод коснулся тела Хюррем, и она слегка задрожала, но молча терпела происходящее, стараясь не выдать себя. Ибрагим избавился и от белья, после чего обвел ее взглядом и удовлетворенно усмехнулся.

– Поцелуй меня, – приказал он, наслаждаясь своей властью.

Справившись со злостью и унижением, полыхающими в ней, Хюррем послушалась приказа, подошла к нему, нежно обхватила ладонями его бородатое лицо и поцеловала. Мгновенно перехватив инициативу, Ибрагим с жаром ответил и стиснул ее в своих объятиях. Подхватив ее, он попятился к кровати и, натолкнувшись на нее ногами, сел на постель, а Хюррем, подстроившись, обхватила его ногами за торс совсем как в прошлую их ночь.

– Хюррем… – он исступленно прошептал ее имя, осыпая жалящими поцелуями ее шею и ключицы.

Делая вид, что откликается ему, Хюррем обхватила ладонью его голову и мрачно посмотрела в окно за его спиной – на сияющие в ночи высотные здания и луну, зависшую над ними в облаках. Ей вдруг стало ужасно тоскливо, потому что она, наконец, поняла – Ибрагим не лгал ей, когда говорил сегодня о своих чувствах. Похоже, он и в самом деле ее любил. Странной, больной любовью, которую она никогда не смогла бы принять. И ей придется убить его этой ночью. Если она, конечно, сумеет…

Задыхаясь и вздрагивая от каждого его резкого движения, Хюррем мысленно умоляла его остановиться, но Ибрагим, ждавший этого столько лет, все не оставлял ее в покое. Едва закончив, он лежал минут десять, восстанавливая дыхание и силы, а после снова придавливал к подушкам, мучил своими поцелуями и до боли сжимал в своих удушающих объятиях. Казалось, этому не будет конца, но вот он в который раз ускорил и без того бешеный темп, сдавленно вскрикнул, сделал еще пару толчков по инерции и навалился на нее всем своим телом.

Хюррем медленно закрыла глаза и обмякла, чувствуя, что больше не выдержит. Силы оставляли ее, и она уже сомневалась, что сумеет исполнить задуманное. Видимо, Ибрагим тоже выдохся. Перекатившись с нее, он откинулся на спину и с шумным дыханием раскинул руки в стороны. Некоторое время они лежали в тишине, пока телефон Ибрагима не издал звук входящего сообщения. Раздраженно выдохнув, он приподнялся, взял телефон и прочел сообщение, а затем, насупившись, сел в кровати.

– Что-то случилось? – напряглась Хюррем, тоже сев и прижав к себе одеяло.

– Нужно решить один вопрос. Эти идиоты ничего без меня не могут сделать.

Он хотел было встать, но Хюррем спохватилась и, обхватив его за широкие, влажные от пота плечи, остановила.

– Не уходи…

Он усмехнулся, погладил одну из ее рук и уставшим голосом ответил:

– Это ненадолго. Я скоро вернусь. Нужно лишь ввести короткий код.

– Так введи его здесь, – ухватившись за эту возможность, Хюррем поцеловала его в шею. – И мы продолжим…

– Неугомонная, – хмыкнул он, но все-таки взял телефон и разблокировал экран.

Полагая, что она находится под действием сыворотки, Ибрагим не ждал от нее угрозы и потому не переживал о том, что она может узнать что-то. Он был уверен, что без его приказа она отныне и шагу ступить не может.

Лаская его и целуя в шею, Хюррем украдкой наблюдала за его действиями. Он открыл какое-то приложение со значком в виде буквы «О», нажал кнопку «подтверждение личности» и ввел длинный многозначный код, порядок цифр в котором Хюррем запомнила благодаря хорошей памяти, которая нередко выручала ее. На экране высветилось «Добро пожаловать, господин Назар». Ибрагим нажал следующую кнопку «запуск программы», быстро выбрал что-то из списка и снова ввел тот же код.