Текст книги "Версии (СИ)"

Четвертого апреля у Люциуса был день рождения. Не юбилей, конечно, но им это было даже на руку – мероприятие планировалось маленькое, где все друг у друга на виду. Приглашены были только друзья, но и сестрица Трикси с семьей, конечно, тоже. И Снейп, которого Малфой явно пытался если не ввести в свой круг, то, по крайней мере, держать при себе. В последнее время заказы на зелья приходили все более специфичные. Было бы иронично, если первый разнюхивал распорядок дня Поттеров под оборотным из их же лаборатории. Северус её от этой работы отстранял недвусмысленно и грубо, но она была даже благодарна – искушение добавить что-нибудь ядовитого было очень велико. Ей вполне хватало варки исцеляющих для Ордена и стимуляторов для анонимов из Лютного.

Гермиона не очень тайно надеялась, что теперь привычная разлетающаяся мантия вернется в гардероб Снейпа, но тот лишь фыркнул на это предположение. Люциус должен был покровительствовать ему, значит образ аккуратной бедности подходил куда как больше на данный момент. Да и вне слизеринских подземелий и без должности декана ему такие вещи были ни к чему. Она поправила его шейный платок, хотя этого не требовалось, и решила выказать поддержку, что не требовалось тоже.

– Все будет хорошо.

– Мерлин, Грейнджер, что-то менее банальное выходит за пределы твоей ограниченной фантазии?

– Просто – не значит глупо, – она вздохнула и пригладила ещё и отвороты мантии. Ткань была гладкой, но все равно недостаточно мягкой, Люциус наверняка на такую даже не взглянул бы. – И если для тебя это недостаточно оригинально, то считай, что я успокаиваю сама себя.

– Тебе достаточно просто отужинать в чайной, а мне проследить, чтобы никто из Лестрейнджей не покинул поместье незамеченным. Всю грязную работу сделают Поттеры.

– Мне было бы гораздо проще, если бы я могла сделать все сама, – она огрызнулась. – Я не собиралась загребать жар чужими руками.

– Почувствуй себя на месте Дамблдора.

– Не думаю, что ему доставляет такой уж дискомфорт руководить. Но ждать и не иметь возможности даже толком повлиять на ситуацию – хуже всего.

– Добро пожаловать в мою жизнь.

Гермиона промолчала и достала карточку от шоколадной лягушки из кармана. Снейп проверил свой экземпляр. Проносить в банк поддельный галлеон было бы странно, поэтому пришлось зачаровывать протеевыми чарами что-то более безобидное. Предмет был хрупким, но зато текста помещалось больше. Да и избавиться от него будет проще, если возникнет необходимость. Мерлин теперь был не только великим архимагом, но и сообщал, что они должны занять исходные позиции и ждать сигнала (от Снейпа, но имена, понятное дело, не упоминали). Гермиона почувствовала себя героиней типичного шпионского романа, но было совсем не весело.

– Удачи, Северус, – она не удержалась и сжала его руку, все ещё державшую карточку.

Он на удивление не отпрянул и даже снизил концентрацию яда в своем голосе.

– Удачи, Гермиона.

Она выпила оборотное и спрятала фляжку за пазуху, как только трансформация завершилась. Снейп трансгрессировал к Малфоям, её ждала Косая аллея и маленькая забегаловка у самых стен Гринготтса, которая, на удивление, все ещё работала. Готовили тут посредственно, но она и не наслаждаться блюдами сюда пришла.

По сути, Гермиона была наблюдателем и страховкой на случай, если что-то пойдет не так. Ей было бы спокойнее находиться внутри банка, но перебарщивать со случайно встретившимся однокурсниками не стоило – отвлекающим маневром уже служил Блэк. Хоть Вальбурга и выжгла его с семейного древа, юридически этот драматичный жест никак подтвержден не был, так что сейчас, после смерти отца, Сириус был наследником даже более приоритетным, чем его собственная мать – старинные семьи были довольно консервативны в своих традициях. Поэтому устроить небольшую сцену, требуя доступ к сейфу, он был в полном праве. Другой вопрос, что сам бы он в жизни не сунулся за деньгами ненавистных родственников, но принципами пришлось поступиться в интересах дела.

Гермиона с удивлением заметила, что известие о ранней гибели Ориона Сириуса неприятно поразило. Она не могла просто поинтересоваться, передал ли он последние слова Регулуса матери, но, очевидно, это было маловероятно, если уж их отношения с родителями были настолько прохладными, что его даже не пригласили на похороны отца. Была ли Вальбурга так же груба с собственным сыном, как её портрет с гостями?

Карточка слегка нагрелась под пальцами, и она сунула её практически себе под нос, скрючившись у колченого столика у окна. Лестрейнджи полным составом были у Малфоев и не давали оснований сомневаться в собственной подлинности. Гермиона положила вкладыш обратно на стол – прятать его в карман она не стала, все равно бы проверяла каждую минуту и вела себя ещё более суетливо. Пришлось для вида поковырялась в тарелке, хотя есть совершенно не хотелось, тем более этот шедевр кулинарного искусства. А она ещё считала, что плохо готовит! По крайней мере, спасибо зельеварению, нарезать овощи ровно ей ума хватало.

Прошло, наверное, минут пять, а по ощущениям целая вечность, когда на улице Гермиона заметила Поттеров и Блэка, которые уверенно двигались в банк и выглядели совершенно естественно. Они ждали сигнала в магазине мадам Малкин, то ли для прикрытия, то ли действительно собираясь обновить гардероб – размеры Лили несколько увеличились и собирались сохранять эту тенденцию, а сейчас им просто надо было взять немного золота на покупки. Присутствие Сириуса из легенды тоже не выбивалось: в это время выходить на публику в компании верных друзей было весьма разумным решением. Впрочем, всю эту сцену они разыграли скорее для успокоения нервов, чтобы не вызывать у гоблинов в зале никаких подозрений. Если они попадутся, никакие шпионские игры их не спасут, а их безопасность сейчас зависела целиком и полностью от договоренностей Дамблдора. Чем он подкупил или запугал одного из администраторов Гринготтса, оставалось загадкой, но у людей, облеченных властью, были свои секреты. Впрочем, даже если судить объективно, то кража крестража была выгодна им всем, и гоблинам не в последнюю очередь – Воландеморт весьма прохладно относился к представителям волшебных народов, которые не собирались склоняться перед ним.

– Десерт?

Официантка подошла совсем незаметно, но держалась от посетителя в нескольких шагах. Тут, конечно, не Лютный, но заведение было невысокого пошиба.

– А что у вас есть?

Гермиона улыбнулась, поздно поняв, что это с её актуальной внешностью – обрюзгший мужчина за сорок – выглядело скорее отталкивающе, чем дружелюбно. Девушка в лице не изменилась и затараторила меню:

– Фирменный пирог с патокой, шоколадные кексы, сливочный бисквит, пудинг…

На десятой позиции Гермиона вспомнила, что это была вообще-то чайная со всеми вытекающими последствиями. Пришлось назвать наугад несколько позиций – сидеть за пустым столом в ожидании новостей было бы странно – и уповать, что по своему профилю тут готовят лучше. Сириус, наверное, уже вовсю скандалил, требуя свой законный ключ от хранилища, а Поттеры ехали на тележке вниз, под землю. Только не к своему сейфу, а прямиком к ячейке Лестрейнджей. Подробную инструкцию, как избежать защитные чары и как найти нужный артефакт, получили оба, но внутрь собиралась идти именно Лили. Джеймс оставался снаружи на всякий случай. Все же с гоблинами надо было держать ухо востро, с них станется запереть их и назначить Дамблдору ещё и цену за освобождение.

Мерлин великий, они отправили беременную женщину грабить банк! От волнения к горлу подступила тошнота, и Гермиона отставила что-то обильно политое шоколадом в сторону. А ведь Гарри искренне считал, что весь свой авантюризм и умение влипать в истории он получил от отца. Она пожалела, что не взяла с собой какой-нибудь книги, хотя было совершенно ясно, что ни о каком чтении сейчас не шло и речи. Карточка оставалась неизменной, и Гермиона мысленно перескакивала с темы на тему, чтобы занять себя.

Конечно, в том, что на дело пошли именно Поттеры, были свои несомненные плюсы: не было нужды использовать оборотное и повышать вероятность разоблачения, их сейф находился чуть ли не по соседству от цели и сами они были представителями заслуживающего уважения семейства, а не какими-то случайными посетителями. На счет дракона идею она, конечно, Лили шепнула, но это был крайний из всех возможных вариантов. В конце концов, им и было то нужно вынести одну маленькую невзрачную чашу, а не сотни галлеонов. Тем более при частичном содействии сотрудников самого банка. Никаких причин для беспокойства. Пудинг в её тарелке превратился в неаппетитную кашу.

В идеальном сценарии, никто и не догадается ни о каком ограблении ещё долгое время. А когда Беллатриса заметит подмену, то скорее всего шум сразу поднимать не станет, чтобы не навлечь на саму себя гнев хозяина, и попытается разобраться во всем самостоятельно. Не то чтобы это было хорошо, учитывая её излюбленные методы добывания информации, но все же лучше, чем огромный скандал с аврорами, подмоченной репутацией гоблинов и прочим светопреставлением. Впрочем, когда вскроется, что оба крестража у двух самых верных прислужников Лорда исчезли, то без последствий не обойдется. И ещё неизвестно, как это их догонит. А Снейп может попасть под удар в любой момент. Может прямо сейчас…

Гермиона глубоко вздохнула и расплатилась. Она закуталась в мантию, слишком теплую, но удобно мешковато-безразмерную, и вышла на улицу. Мерлин сообщил ей, что подарок отправляется в хранилище, значит Поттеры уже добыли артефакт и собираются прямиком на встречу к Дамблдору. У неё актуального портала до безопасного дома пока не было, так что пришлось отправиться к себе домой – действие оборотного как раз заканчивалось. Директор позовет её, когда убедится, что Поттеры никак себя не дискредитировали – Империус все ещё был неприятно эффективен. Она переоделась, когда к ней вернулось собственное тело, и чуть расслабилась. Волосы магглов и более-менее подходящую одежду под чужую внешность доставала Марлин МакКиннон, ещё одна магглорожденная в Ордене, но приходилось брать, что дают – о комфорте думали в последнюю очередь. Когда патронус наконец сообщил ей путь, Лили и Джеймс уже ушли, видимо, продолжать покупки на Косой аллее, как ни в чем не бывало. Сириус ещё сидел в глубоком кресле у камина и вертел в руках ключ от сейфа, смотря на него с явной неприязнью.

– Всегда можно потратить их на благое дело, – тихо прокомментировала она, садясь напротив.

– Имеешь в виду, на вашу с Нюниусом лабораторию? – он скривился.

– Разбирайтесь в своем конфликте с Северусом сами, я мирить вас не собираюсь, но не отрицай очевидного – тому же Люпину было бы чрезвычайно сложно доставать противоядие без нашей совместной помощи.

Блэк нахмурился и сунул ключ в карман. Дамблдор обследовал чашу, сидя за столом чуть поодаль, и на них не отвлекался.

– Мать узнает об этом и обязательно что-нибудь выкинет.

– Она осталась одна…

– Вот именно, – он встал, – теперь её ничто не сдерживает.

Разговор закончился сам собой, Сириус покинул дом. Она не стала сразу лезть с расспросами к директору и пыталась наблюдать за огнем, не забивая себе голову чужими проблемами. Все равно никакого влияния на Блэка и уж тем более его мать она не имела. Сейчас самым важным был крестраж. Всем участникам операции, к слову, сообщили чистую правду – артефакт был передан на хранение Беллатрисе Лордом и был чрезвычайно важным. Его предстоит изучить и, вероятно, уничтожить. Не рассказали только о механизме действия, но, если уж начистоту, и сама Гермиона, провозившись с крестражами практически год, знала о них постольку-поскольку – ни сам ритуал создания, ни какое-то внятное объяснение «разделения души» они так и не нашли.

– Похоже, мы недооценили первого.

Голос Дамблдора вывел её из задумчивости, Гермиона дернулась и обернулась на него.

– Что вы имеете в виду?

– Это копия. Весьма топорная, но старательная.

Ей захотелось вскочить и тряхнуть старика за плечи, настолько спокойным он был, но она лишь сжала кулаки.

– Так это не крестраж, а подделка?

– Так и есть, мисс Фицрой. Вроде тех, что создали Регулус Блэк и Северус. Хотя более чем уверен, что их подобия были выполнены более качественно.

Она зажмурилась и досчитала до десяти, а потом выдохнула.

– Он пробрался в сейф до нас?

– Сомневаюсь, что гоблины устроили бы в собственном хранилище проходной двор, но это возможно. Предыдущие договоренности мне бы в любом случае никто не открыл, а продать один товар дважды – вполне в их духе.

– Или… – её осенило. – Что если первый – сама Беллатриса?

– Предположение имеет право на жизнь. Я не слишком хорошо знаю миссис Лестрейндж, но разве такое поведение характерно для неё? – Дамблдор поправил очки и наконец отставил фальшивую чашу в сторону. – Северус описывал её как весьма эксцентричную особу.

– Там, в моем времени, она очень переживала из-за крестража, о том, что мы ограбили банк, чтобы похитить его. Вполне логично, что это беспокойство она принесла с собой и решила перестраховаться, даже если не ожидала наших ответных действий так скоро.

– В этом есть смысл, но что насчет остальных её шагов? Предположение Северуса, что первый поостережется помогать Тому в открытую, тоже звучит разумно. Но стала бы миссис Лестрейндж молчать? По вашим же данным она была близка с хозяином.

– Будет. Сейчас её положение может быть более шатким. Конечно, я бы не удивилась, если бы она просто устроила резню во славу Лорда. Эта женщина действительно сумасшедшая, но кто знает, из какой реальности она пришла.

– Вы полагаете, что она отравила собственную сестру?

– Почему нет? Нарцисса подвела Лорда под конец войны, а Драко, её сын, и вовсе не слишком то хорошо справлялся со своими обязанностями Пожирателя. Белла могла просто наказать её. Не убила же, в конце концов.

– Но все же избавилась от Грейнджеров.

Гермиона вздрогнула, но опять сдержалась.

– Магглов! Она их и за людей не считает, да и это могло быть по личным причинам. Я сбежала от неё и не дала закончить начатое, стереть сам факт моего существования…

– Мисс Фицрой, вы предвзяты в своих суждениях.

– Но все сходится! Она очень преданная Пожирательница. Пророчество погубило Лорда, а её довело до Азкабана и разлучило их на долгие годы, неудивительно, что она решила устранить Трелони.

– И до личной жизни мистера Снейпа ей тоже было дело? – Дамблдор приподнял брови, было понятно, что он весьма прохладно отнесся к её измышлениям.

– Я не совсем понимаю это, но Беллатриса, которая была в моем мире, даже не узнала, что Северус предатель: она погибла ещё до того, как это стало известно.

Директор задумчиво кивнул.

– Мы не можем объяснить логику её действий без знания предпосылок, но больше всего меня волнует не то, что она сделала, а то, что она не сделала. Подумайте об этом, мисс Фицрой, о возможностях, которые у неё имелись и которыми она не воспользовалась.

Гермиона сжала челюсть. Как бы она не настаивала на своей версии, все же и в ней зародились сомнения. Она бескомпромиссно заявила, что Беллатрисе есть за что винить сестру, но ведь её ложь была совсем не очевидна, тем более в тех хаотичных событиях на последних этапах битвы. Она сама то узнала об этом только по короткому пересказу Гарри уже постфактум, когда Малфоев отпустили, а не стали задерживать, как некоторых других сдавшихся противников. С другой стороны, мало ли у Беллы причин мешать рождению племянника. Может это вообще было нацелено на Люциуса в первую очередь, он ведь тоже Воландеморта подводил неоднократно. Знала ли она о других крестражах и в принципе про них? Вот Поттеры и Лонгботтомы в любом случае были в опасности. Гермиона сжала переносицу пальцами.

– Последую вашему совету, но сейчас мне нужно домой. Не знаю, когда Северус вернется с праздника, а стазис нельзя держать вечно.

– Конечно, мисс Фицрой.

Зелья Гермиону не волновали. Подождут до завтра, в её состоянии соваться в лабораторию вообще было бы опрометчиво. Ей хотелось что-нибудь разбить, поругаться, выплеснуть гнев, который она тщательно сдерживала в присутствии Дамблдора. Они были так близко! Даже если бы это не обеспечило им победу, то уж точно дало неплохой шанс. Чертов первый, чертовы крестражи, чертов Воландеморт! Где им теперь искать концы? Как действовать? Если это провернула Беллатриса, то куда она спрятала чашу?

Снейп совсем не спешил домой. Гермиона не знала, злится ли она на него, лишенная сейчас возможности поспорить и высказать свое волнение, или боится, что и у него тоже что-то пошло не так. Воспользоваться вкладышем от шоколадной лягушки она так и не решилась: мало того, что её сообщение могло быть не к месту, так ещё и прочитали бы его все желающие, включая Дамблдора, если кто-то до сих пор держал карточку под рукой. Не то чтобы в её беспокойстве было что-то странное… Она поморщилась и заставила себя лечь в постель. Сна не было ни в одном глазу. Книги раздражали своей монотонностью. Собственные мысли выводили из себя драматичной безвыходностью и нагнетанием негатива. Поэтому, когда она услышала хлопок трансгрессии в тишине ночи, то почувствовала почти облегчение. Гермиона чуть не упала с кровати, запутавшись в одеяле, и как была, босиком и в ночной рубашке, выбежала наружу, столкнувшись со Снейпом на входе в палатку.

С ним все было в порядке, судя по виду, впрочем, он никогда не выглядел счастливым или хотя бы в достаточной мере довольным. Мантия так и осталась опрятной и без единой складочки, как будто Северус вовсе никуда не ходил. Немного тянуло алкоголем и чем-то сладким, но, очевидно, пьян он не был. Гермиона не знала, какую свою тревогу ей стоит высказать первой.

– Чаша… она…

На лице её, вероятно, отразилась вся бездна отчаяния, по крайней мере, ей так показалось, и она бросила попытки объяснить что-либо и просто бросилась ему на шею в трагичном жесте. Её разочарование по поводу происходящего и выводящая из себя беспомощность достигли пика. Он в ответ обнял её неожиданно крепко, проведя ладонями по спине и собирая тонкую ткань сорочки в складки, но также резко отпустил, как будто осознав свой безотчетный порыв.

– Гермиона, – его голос был очень низким, – мне двадцать.

– И что?

– А ты, в каком-то роде, девушка.

Ей потребовалось несколько долгих секунд, чтобы соотнести факты и сделать выводы. И ещё несколько, чтобы наконец отпустить его и сделать шаг назад.

– Прости, – она бормотала и нещадно краснела.

Снейп посмотрел на неё устало.

– Полагаю, что бы не случилось, до утра уже ничего не изменится?

– Н-нет, – давно она заикается?

– Тогда спокойной ночи.

Ей стало зябко, и она предпочла спешно вернуться в кровать.

========== Часть 8 ==========

– На Беллатрисе свет клином не сошелся, Грейнджер. У неё есть муж, деверь, неизвестно ещё, кто из других родственников Лестрейнджей жив. А ограбить Гринготтс, как показала практика, не такая уж и невыполнимая задача.

– Очень многое указывает на неё!

– В каком месте? Да, было бы логично и удобно, если бы это оказалась она, но в жизни редко все складывается ожидаемо, – отрезал он.

Неловкость из-за вчерашнего помогло преодолеть жгучее желание обсудить все новости и порожденные ими размышления. Гермиона и ночью то еле терпела, а с утра даже умыться толком не успела, как открыла рот. Северус смотрел на неё явно раздраженно, но вел себя, как обычно. Обычно раздраженно. Его характер её не остановил, слишком велико было волнение. Только когда он молча отобрал у неё нож для ингредиентов и оттеснил от котла, она немного сбавила обороты, прекратила фонтанировать идеями и сосредоточилась на забытых зельях.

– Надеюсь, поток бессвязного бреда иссяк? Или все же наложить на тебя Силенцио для закрепления эффекта?

– Что плохого в том, что я пытаюсь придумать хоть какой-то выход из сложившейся ситуации?

– Ты не ищешь выход, ты фантазируешь на ходу при дефиците информации.

– А что делать? Какие новые данные мы сейчас можем получить? Вот и остается…

– Ты могла бы для начала спросить меня, как я оцениваю поведение Беллатрисы. Смею напомнить, что мы с ней уже несколько раз встречались в этой реальности, – протянул он надменно.

– Спросить? А ты сам не мог поделиться своими мыслями на этот счет? – она все же вспылила. – Я вообще-то с тобой и так разговариваю, а это подразумевает диалог.

– Не заметил.

– Ещё скажи, что я должна была понять, что Белла точно не первая, потому что ты не упоминал, что её поведение как-то отличается от ожидаемого, – она проговорила фразу на одном дыхании и жадно вдохнула.

– Таких высот логики я от тебя не жду, Грейнджер.

– Вот как! А как на счет твоего уровня предвзятости? Сможешь ли ты верно вычленить паттерны поведения, с учетом, что вряд ли хорошо помнишь, как она вела себя в это время? Да и сколько раз ты её видел? Дважды?

– Не можешь признать свою ошибку?

– Это не конструктивный разговор, ты просто пытаешься вывести меня из себя.

– Похоже, для этого мне не надо прикладывать никаких усилий.

– Я расстроена и рассуждаю, вероятно, слишком эмоционально, но неужели ты не можешь приложить усилия и хотя бы попытаться разговаривать со мной нормально, Северус?

– Не считаю этот разговор в принципе необходимым. Сообщить мне результаты операции было бы достаточно.

Гермиона действительно замолчала, теперь уже основательно и надолго. Несмотря на то, что они часто спорили, это, наверное, можно было бы назвать их первой официальной ссорой – она обиделась вполне серьезно. Правда, что на этот счет думал Снейп, было решительно не ясно. Возможно, он получал сплошное удовольствие от тишины и покоя. Возможно, они оба были просто разочарованы сложившейся ситуацией и проецировали это недовольство друг на друга.

Лили и компании ничего про фактический провал операции не сказали. Их вины в этом не было, понижать боевой дух никто не хотел, да и, собственно, чем они могли помочь? Подвязывать Поттеров открыть охоту на Лестрейндж было бы, по меньшей мере, странно, хотя о самой идее Гермиона начала думать чуть ли не сразу. Захватить Беллатрису живьем, выяснить, что ей известно… На Снейпа её аргументы никакого впечатления не произвели, но даже он признавал, что с неё целесообразнее всего начинать поиски – первая ли Белла или кто-то её надоумил, но она вполне могла собственноручно перепрятать крестраж. Задачу, впрочем, это ничуть не облегчало.

Дамблдор затею раскритиковал. Для подобного пришлось бы подключить аврорат, того же Грюма, раскрыть часть информации им и, учитывая фанатичность Беллы, использовать усиленные техники допроса. Такие методы работы директор не поощрял, он и разрешение на использование Непростительных от Крауча воспринял негативно, хотя это был разумный ответный шаг министерства на происходящее. Гермиона сдаваться не собиралась.

– А с чего нам вообще думать, что чашу похитил кто-то со стороны?

В этом убежище они бывали уже неоднократно. Наверное, место было надежное и неприметное, раз его так долго не меняли. Дирборн свою работу выполнял на совесть и заморачивался с Фиделиусом каждый раз, хотя, вероятно, в домах, куда приглашали их, Хранителем тайны был Дамблдор. Как и говорил Северус, замыкать все секреты на одного человека было бы глупо.

– Если Белла просто забрала свое, то зачем оставила обманку? – Снейп был подчеркнуто равнодушен.

– Ты же верно заметил, что доступ к сейфу имеет несколько человек. Она могла банально подстраховаться, чтобы не привлекать внимание. И нет, – Гермиона вздохнула, – я не утверждаю, что это сделала именно она. Просто сам факт наличия подделки ничего не доказывает.

– Сомнительная логика.

– Думаю, так мы ни к чему не придем, – Дамблдор попытался примирить их, размолвка была для него очевидна.

– Я считаю, что надо взяться за Лестрейнджей всерьез. Выяснить, где они живут…

– И нанести визит вежливости? – Северус хмыкнул.

– Взломать защиту и обыскать, – она цедила слова. – Крестраж могли забрать в семейное поместье, дом… или где там они живут.

– И конечно же старинное семейство из священных двадцати восьми не позаботилось о том же Фиделиусе.

Они посмотрели друг на друга с неприязнью.

– Я не предлагаю прочесывать всю Британию наугад. Но ведь у кого-то же есть эта информация.

– В министерстве не хранятся данные по личному имуществу, только коммерческие адреса, – пояснил Дамблдор.

– То есть, если Беллатриса не решила вдруг открыть лавку прямо у себя в доме…

– Северус, я поняла, – она сложила руки на груди и скривилась. – А в Гринготтсе?

– Боюсь, я исчерпал свои возможности, – директор пригладил бороду.

– Но можно же отследить сову, к примеру. Я понятия не имею, как это делается…

– Сложно, мисс Фицрой. И даже если сова доставит письмо с отслеживающими чарами, какова вероятность, что в этот момент получатель будет там, где нам нужно?

Дамблдор все ещё использовал по отношению к ней фальшивое имя, хотя знал настоящее. Лили тоже продолжала звать её Мией. Видимо, потому что это так и осталось за рамками их общения, Гермиона Грейнджер и не подумала представиться официально. Впрочем, уж пусть лучше так, чем повышать вероятность того, что они однажды оговорятся на публике. Это может привлечь внимание первого, кем бы он не был. А если рассуждать в длительной перспективе, то жить в этом мире ей все равно придется под псевдонимом, так что лучше смириться и не пытаться менять это.

– Сильно сомневаюсь, что Беллатриса так беспечна, что не защитила дом от всех возможных атак, – Снейп, кажется, задумался над её идеей серьезно. – Лестрейнджи очень закрыты. Гостей к себе не приглашают, социальную жизнь ведут в других местах.

– Их же полным составом упекли в Азкабан после первой магической, неужели адрес нигде не всплыл?

– Их взяли с поличным, обыски были ни к чему. А даже если, то я не в курсе, у меня тогда были свои проблемы.

– Может Том как раз сейчас у них и живет, – она рассеянно усмехнулась. – А после возрождения подался к Малфоям, так как, очевидно, из тюрьмы Лестрейнджи за домом следить не имели возможности.

– Если Нарцисса и знает, где живет её сестра, сказать она, вероятно, все равно не сможет. Это не считая того, что веского повода спрашивать подобное у меня нет.

– Не стоит подставляться, – легко согласилась она. – Раз уж ты не знал этого, будучи Пожирателем…

Директор слушал их внимательно, но молчал. Гермиона представляла, сколько на самом деле неочевидной информации он вычленял из их небрежно брошенных фраз. Хотя вся концепция взаимовыгодного обмена данными, которая пришла ей в голову в самом начале, давно уже потеряла актуальность – без разрешения Дамблдора она и шагу не могла сделать, они со Снейпом все равно привычно помалкивали о многом, что случилось после первой магической. Ей не хотелось акцентировать внимание на Гарри, у которого появился реальный шанс не оказаться в гуще событий с мишенью на лбу (вот так каламбур), Северусу, по понятным причинам, тоже не улыбалось рассказывать про свою роль в событиях, которые, вероятно, уже и не случатся.