Текст книги "Не комильфо! (СИ)"

Автор книги: Lady Lina Raspberry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)



====== Пролог. ======

Терпел Совесть своего хозяина, терпел, все выходки терпел: и драки, и измены девушкам (и парням в том числе), и сломанные в школьном туалете краники (как хозяин это сделал, остается загадкой). «Ну, молодой, мозгов мало. Образуется еще», – думал Совесть и продолжал пытаться исправить хозяина. Не получалось, к сожалению, да и терпение после очередного скандала кончилось. И решил Совесть уйти, но…

Погода в тот день была чудесная: ярко светило солнце, на небе ни единого облачка, теплый весенний ветер… Уроков было мало, так что сразу после школы идти домой – непростительный грех. А никто и не собирался. Зачем, если есть более важные дела?

Всегда угрюмый, окруженный темной аурой Юрий тоже не собирался идти домой. Где-то на окраине города, в самой заброшенной его части, юношу ждали его друзья. Эта компания привлекает девушек внешностью, но и отталкивает в то же время своей темной репутацией. Не было ни дня, чтобы Юрий и его друзья не «научили уму-разуму» какого-нибудь очкарика или простого парня, у которого не нашлось сигаретки.

И вот сегодня Юрию предстоит проучить одного довольно симпатичного парнишку. Неизвестно каким образом, он увел девушку у одного его знакомого. Юрий видел смельчака несколько раз в школе (так как не очень часто в ней появляется), и поэтому не может понять, как этому очкарику удалось увести любимую девушку у парня, который славится своим буйным характером на весь город. А может быть эта девушка дура, раз так поступила? Ушла от одного к другому, зная, что ее любят (своеобразно, конечно, но любят же!), обрекла нового парня на скорую смерть.

«М-да, – подумал Юрий, переходя через дорогу, – не поздоровится очкастому. Сегодня один первоклассник, пробегая мимо меня в столовой, нечаянно (!) облил меня соком, так что лучше очкастому не сопротивляться, лучше ему будет».

– Ну, и где этот смельчак? – спросил Юрий, представ перед друзьями. Некоторые сжались, увидев дьявола во плоти, некоторые открыто им восхищались, ведь не часто удается даже близко подойти к Юрию. Да, он действительно очень популярен среди малолетних преступников, как называют их взрослые.

– Вон там, – указали Юрию на высокого парня с темно-русыми коротко стрижеными волосами, немного раскосыми цвета горького шоколада глазами. Он стоял прямо, всем своим видом показывал, что не боится, но то, как он судорожно сжимал кулаки и облизывал пересохшие губы, выдавало парнишку. Да, хоть он и носит очки, но своей внешностью явно заинтересовал Юрия. Уж очень ему нравятся хорошие мальчики.

– Да не бойся ты, не съем, – смеясь, произнес Юрий, подходя ближе к смельчаку.

– А я и не… не боюсь, – запинаясь, сказал парень, но с места не двинулся.

«Хорош, очень хорош. Жалко только, что такое красивое личико немного испортится», – подумал Юрий и, размахнувшись, ударил его по лицу. Очки отлетели в сторону и, упав на асфальт, разбились.

«Ничего, переживет», – внимательно глядя сверху вниз (ростом он был не таким уж и маленьким) на парнишку, подумал Юрий.

– Как хоть звать тебя?

– Игорь, – твердо ответил парень, вытерев тыльной стороной ладони разбитые губы.

– Слушай сюда, Игорь. Мне реально жаль портить твое красивое личико, так что в твоих интересах вернуть Нику Желтому. Не вернешь, будет хуже…

– Нет.

«А он смелый».

– Подумай, Игорь, хорошо подумай. Уверен, Нике парень-инвалид не так уж и нужен.

– Я же сказал, что нет. Менять свое решение я не собираюсь, – таким же твердым и уверенным голосом ответил Игорь.

– Ну что ж. Мое дело предложить, твое дело отказать. А я хотел как лучше. Жалко, конечно, такое красивое лицо портить, но… Ты сам подписал себе приговор, – тихим голосом (а это не к добру) сказал Юрий и еще раз ударил Игоря по лицу, только теперь уже намного сильнее.

Парень упал на землю, попытался встать, но Юрий ударил его так, что дыхание на секунду остановилось, и встать сил не было. Юноша, склонившись над Игорем, схватил его за волосы и тихим спокойным голосом прошептал:

– Верни Нику, верни… Жалко мне тебя, красивый ты.

– Да пошел ты! – сквозь зубы прошипел Игорь, выплевывая кровь на асфальт.

– Хорошо, я тебя предупреждал…

«Жалко парнишку, – думал Юрий, возвращаясь домой поздно вечером. – Действительно жалко. Да и бить я его не хотел, красивый он до чертиков. Но упрямый, что является большим минусом. Нет, молодец он, конечно, стоять до последнего, отказываясь возвращать девушку, не каждый сможет. И не вернул же, скотина. Ну, ладно, мое дело было немного припугнуть и все. Дальше пусть Желтый разбирается».

Юрий прошел мимо своей школы, мимо закрытого на ремонт детского садика, направляясь в сторону своего дома. Скучно, конечно, идти одному, но музыку он не включал. Было такое чувство, очень неприятное, что кто-то следит за ним. Бред, конечно, тем более Юрий и не боится, он сам, кого хочешь, испугает. Но все равно неприятно, согласитесь.

– Блять, – тихо выругался Юрий и резко обернулся, когда услышал позади себя скорые шаги. Но никого не оказалось, хотя он точно слышал чьи-то шаги у себя за спиной.

Развернувшись, Юрий продолжил свой путь домой, все еще продолжая слушать шарканье ног у себя за спиной, но уже не оборачиваясь. Хватит на сегодня инвалидов.

====== Глава 1. ======

–Мам, я дома! – кричу я, закрывая за собой дверь.

–Иду-иду, Юрочка, – доносится из кухни взволнованный голос матери. И не удивительно, вернулся я опять ближе к полуночи. Ну а что, нельзя было отпраздновать то, как удачно мы утерли нос тому парнишке. Эх, жалко, конечно, что такое милое личико испортили, но зато он теперь на будущее будет знать, с кем связываться.

–Ну, и где Вы были, сударь? – спрашивает у меня мама, недовольно нахмурив брови.

–Гулял, – коротко отвечаю я, плетясь в свою комнату.

–Это не ответ! Где ты был? Почему опять кулаки в крови? Что ты опять делал? – пытается накричать на меня мама, но не получается. Она слишком добрая.

–Мам, все хорошо, – отвечаю я, снимая с себя одежду. Нужно будет маму попросить, чтоб постирала, а то этот сок… Убил бы мальчишку, если бы он был постарше.

–Юр, я знаю, что тебе тяжело после смерти отца, и ты до сих пор не можешь свыкнуться с мыслью, что его больше нет. Но, может, не нужно вот так себя вести?

Женщина, закрыв дверь в комнату, садится на край кровати и внимательно на меня смотрит. Возможно, она права. Я до сих пор не могу свыкнуться, что рядом нет моего отца. Он умер четыре года назад в автокатастрофе. Грузовик, не справившись с управлением, сбил отца, который шел на работу. Узнав о его смерти, я около двух лет ни с кем, кроме матери не разговаривал. Но вскоре к нам в школу пришел Желтый. Он поначалу показался мне странным парнем: темная одежда, пирсинг, всегда мрачный и угрюмый. Поговаривали, что он перешел к нам из другой школы потому, что учителя больше не могли терпеть вечное хамство в свой адрес от него, девочки боялись выходить из кабинетов во время уроков, а парни просто старались лишний раз Желтому на глаза не попадаться.

Подошел ко мне первый он, сказал, что я кого-то ему напоминаю. Но я с ним так и не заговорил, не было желания. Меня считали самоубийцей, раз я так поступил, но мне было глубоко наплевать. Но вскоре мы подружились. Однажды я возвращался домой поздно вечером. Хотелось быстрее добраться до дома, так что я пошел обходным путем, через дворы, где, мне кажется, даже забыли про то, что фонари уже лет пять не работают. Но, как говорится, выигрываем в одном, но проигрываем в другом.

Небольшая кампания пьяных подростков, возрастом немного старше меня, решили позабавиться. Окружив меня, они попросили денег. А откуда они у меня, если я просто возвращался от репетитора? Не буду рассказывать, что произошло дальше (слишком стыдно и обидно), но помог мне проходивший мимо Желтый. Слухи о нем оказались правдивы. Это я понял потому, что компания явно испугалась, когда Желтый позвал меня, и сбежала, захватив с собой мой телефон и новую куртку, подаренную на день рождения.

После этого случая мы подружились. Я стал более разговорчивым, кто-то говорил, что дружба с Желтым даже и к лучшему, а кто-то косо на нас поглядывал. Но я считал, да и считаю его лучшим другом. Но только после Костяна. Но о нем позднее.

–Ну, так что? Что ты скажешь в свое оправдание? – недовольно спрашивает мама, поглядывая на мои разбитые костяшки.

–Ничего. Нужно было научить уму-разуму одного типа. Но ты не волнуйся, живой он, – безмятежно отвечаю я, присаживаясь перед мамой на колени и взяв ее руки.

–Ой, успокоил. Ну, хоть живым оставил, и то радует. И все-таки я не очень довольна твоим поведением последнее время. Ты в школе давно появлялся? Ты почему учительницу по химии до слез довел? И, скажи честно, ты краники в школьном туалете сломал?

–Как много на меня ты обвинений свалила… – возмущенно говорю я маме. – Нет, только с учительницей. Но она сама виновата. Все смирились, а она заладила, мол, сними свои железяки с лица. Да пошла она! Мое лицо, что хочу с ним, то и делаю.

–Их, конечно, желательно снять, но разве тебя заставишь? – «Вот-вот. Почему мама хоть и против, но все равно разрешает, а эта мымра силиконовая до посинения готова меня мучить». – И знаешь, сын, в следующий раз подбирай слова. Так и из школы вылететь не долго.

Нет, все-таки мама у меня, хоть и пытается быть строгой, очень добрая и красивая. В свои сорок лет она выглядит очень хорошо. Доброе, немного худощавое, задумчивое лицо, грустные карие глаза, тонкие губы, блестящие каштановые волосы. Жалко, что папы больше с нами нет, может быть, мама и улыбалась чаще.

–Что ты хоть ей сказал? – спрашивает мама, стоя у двери. Разговаривать нам больше не было смысла, общих тем, кроме как отчитать меня за все поступки, нет, так что она просто собралась уйти.

–Я ей сказал, чтоб она шла куда подальше. Я же ничего не говорю, что у нее грудь силиконовая, да губы на пол лица. Ну и одевается она как последняя ша…

–Извинись, – перебив меня, грустным голосом говорит мама, открыв дверь и уже переступив порог.

–Да кто она такая, чтоб я перед ней извинялся?! Она же действительно такая! Прости, мам, я тебя, конечно, люблю, но перед… этой я не извинюсь, – говорю я, включая компьютер. Я вообще не понимаю, зачем мне извиняться, если начал все не я. Тем более на правду не обижаются, так что химичке нечего было выть на всю школу, что я такой плохой. Я уверен, что ее обсуждают, где только можно и кто только может. Исправилась бы лучше, чем обижаться.

–Юр, извинись. А если нет, то я с тобой по-другому разговаривать буду. Хватит вести себя как ребенок, взрослеть пора и думать, что ты говоришь и кому ты это говоришь.

–И не подумаю. Она сама виновата.

–Хорошо, – тихо говорит мама и, закрыв дверь, уходит в другую комнату.

Ну, вообще шикарно! Из-за этой куклы я еще и с мамой поругался. Я же говорил, что она виновата. Если химичка извинится первой, я, так и быть, тоже попрошу прощения, но никак не наоборот. Даже если мама попросит, а я ее очень люблю, все равно первым не подойду. Это просто дело принципа. А вот перед мамой все-таки стоит извиниться. Я и так у нее не сахар, а чтоб она обижалась из-за такой ерунды (именно так), не хочется.

Да, точно, обязательно извинюсь, только завтра утром. Сейчас уже поздно.

-Юрка! Вставай! В школу опоздаешь! – кричит мама из коридора.

Господи, будь милосердным, отмени уроки по субботам. Вместо того чтоб спать, я должен вставать и идти в эту школу. Хотя я сам виноват, что вставать мне тяжело, нужно было ложиться спать сразу, как пришел, а не в три ночи, когда в семь вставать. Все, со следующей субботы так и буду делать. Наверное.

–Ты встаешь? Я же ведро холодной воды на тебя вылью, как было в прошлый раз. Вставай уже!

–Уже… Еще чуть-чуть, – сонным голосом отвечаю я маме, а сам натягиваю на себя одеяло. Если мама все-таки решит меня облить водой, то хоть не так будет холодно. Одеяло же меня спасет.

–Вставай, кому было сказано? – стягивая с меня моего защитника, говорит совершенно незнакомый человек, по крайней мере, его голос я слышу в первый раз.

–Мам, если это ты, то я сейчас встану, только давай без водички?

–А я и не мама, – вновь звучит этот голос.

Вот же блин, убью, если это не мама. Кто такой смелый, что осмелился будить меня? Утром я чертовски зол, так что смельчаку явно не поздоровится.

Мне пришлось встать с кровати. Ну, во-первых, мама не на шутку разозлилась, а во-вторых, это неизвестное чудо, что решило поиграть в мою маму, все никак не хотело отстать от меня, дергая то за руку, то за ногу. Это только веселило, но до тех пор, пока это существо не стало меня щекотать.

–Отстань, надоедливое существо, я сейчас встану, – не выдержав издевательства над моими пятками, сдаюсь я и, скинув одеяло, смотрю по сторонам в поисках утреннего чуда.

Я увидел его на кровати. Он, обхватив руками колени, внимательно смотрит на меня своими радостными темно-карими глазами. Я бы даже сказал, что это девочка, так как ни один нормальный пацан не сделает себе каре с густой прямой челкой. И этот мальчишка тоже в очках. Как же мне везет, ммм…

–Ты кто? – зевая, спрашиваю я. Потянувшись, встаю с кровати и нехотя плетусь к двери. Все-таки не с субботы, а с понедельника начну рано ложиться. Такое чувство, будто еще секунда и я упаду и вновь усну.

–Я твоя советь. Приятно познакомиться.

Пха-ха, совесть. А я тогда кто?

–А я банан. Тоже очень приятно с тобой познакомиться.

–Но я не шучу. Я действительно твоя совесть. Просто ты со мной никогда не разговаривал и не слушал, поэтому мы и не знакомы.

–Ага-ага, – говорю я, заходя в ванную.

Тоже мне, совесть нашелся. Мне всегда казалось, что совесть должна быть противоположного пола хозяину. Но мало того, что моя якобы совесть мальчишка, так еще и очкарик. Круто, всегда об этом мечтал!

–Но я, правда, твоя совесть, – не унимается мальчик, следуя за мной по пятам: и в ванную, и в туалет (пришлось ждать «совести» за дверью), и даже на кухню. А мама, кажется, ничего не слышит и не видит. Вот я бы сразу заметил, что к моему сыну пристает мелкий мальчик, называясь его совестью. А может, я сошел с ума? Или все еще сплю?

–Эй! Ты слышишь меня?

–Я тебе сказал, что если ты моя совесть, то я тогда банан. Отстань от меня, по утрам я жутко злой.

–Мне все равно. Я поговорить пришел, – жалобно пищит мальчик, внимательно глядя мне в глаза.

Знаете, могу поклясться, что видел уже этого паренька, я видел уже эти глаза. Глаза цвета горького шоколада.

–А ты отстанешь, если я соглашусь? – не выдержав приставучести «совести», соглашаюсь я.

–Конечно. Об этом я и хотел поговорить.

–Ладно, но если не отстанешь, беги из страны.

«Совесть», победно улыбнувшись, садится рядом со мной и тоже начинает завтракать.

А мама, точно его не видит?! Вряд ли такое наглое существо, как моя (а моя ли?), совесть, сложно не заметить.

====== Глава 2. ======

Позавтракав, я иду в свою комнату. Приставучая Совесть, копируя мою походку, следует за мной, иногда щипая за бока. Если бы я не хотел спать, давно бы уже придушил настырного гостя.

– Ну, чего ты хочешь? – спрашиваю я, натягивая джинсы. М-да, стоит попросить маму не так сильно меня откармливать, иначе я больше ни во что не влезу.

– Присядь, Юра, разговор будет долгим, – спокойно отвечает мне Совесть, пристально наблюдая, как я тут перед ним в трусах (уже в джинсах) щеголяю. Мелкий извращенец, ну хоть в чем-то мы с ним схожи, и то радует.

– Мне в школу нужно, так что давай быстрее.

– Ой, что-то я не помню, когда ты так яро торопился в школу. Что с тобой? Ты не заболел? – звонко смеясь, спрашивает у меня мальчишка. Он, схватившись за живот, ложится на кровать и начинает стучать пятками по ней. Если парень мне сломает кровать, заставлю его делать новую.

– Ну, ладно, если ты так торопишься в свою эту школу, – успокоившись, произносит мальчик, подходя близко ко мне, – то я скажу сразу, что от тебя хотел. Я устал! Ты меня никогда не слушаешь, ни во что не ставишь! У всех хозяева, как хозяева, а у меня малолетний преступник растет! Делай что хочешь: исправляйся или продолжай также поступать дальше – это все твое дело. Но я ухожу от тебя. Вот.

Вау, как эмоционально. Меня только что бросила совесть? С ума сойти можно! И что мне делать? Лично я совесть свою в первый раз в жизни вижу, так что не знаю что ответить, хотя…

– О нет, Совесть, не покидай меня! Что же я без тебя делать буду? Я же пропаду!.. Как же мне исправиться? Что же мне делать?.. Пойду поем.

Мальчишка, слушая мои душераздирающие «извинения» сначала даже повеселел, начал победно улыбаться, думая, что я на самом деле извиняюсь, но, когда я закончил, он вскочил с кровати и, больно ткнув меня пальцем в живот, закричал:

– Да как ты смеешь? Я же действительно уйду, и тогда еще неизвестно, что произойдет? А вдруг выйдет так, что тебе придется проучить лучшего друга Костю? А меня нет рядом, чтоб остановить тебя от необдуманного поступка. Что ты будешь делать?

Интересный вопрос, парнишка, очень интересный. Но, к счастью, такого никогда не будет, я же думаю, прежде чем «учить». Тем более Костяна я даже пальцем и не трону, он же единственный друг, с кем я хоть как-то общался после смерти отца.

Но если хорошенько подумать, то, что же я буду делать, если все таки мне придется пойти против Костяна? Да нет, такого никогда не будет, точно не будет. Уж лучше я с Желтым поругаюсь, подписав себе смертный приговор, чем предам друга.

– Да не будет такого, я тебе точно говорю.

– Ну-ну, посмотрим, – недоверчиво шепчет мальчик, вновь присаживаясь на кровать. – Но прежде чем уйти, я все-таки дам тебе еще один шанс. Воспользуешься им, останусь, нет – потеряешь все, что имеешь.

Я поворачиваюсь к мальчику и внимательно смотрю на него. Совесть больше не смеется, не улыбается, а совершенно серьезно наблюдает за мной, поджав губы. Обхватив руками колени, он наклоняет голову то в одну, то в другую сторону и вдруг начинает грустно вздыхать.

Интересно, это он так неудачно пошутил или все его слова действительно правда? Мне не очень нравится его недовольные глаза, скрытые за очками, эти подозрительные вздохи. Сначала все казалось розыгрышем. Кто поверит, что к нему пришла совесть? Только сумасшедший, а я пока в здравом уме, так что складывалось чувство, что сейчас кто-нибудь выбежит и скажет: «Улыбнитесь, Вас снимает скрытая камера!» Но такого до сих пор не произошло, да и мама тоже это ходячее нравоучение не видит.

Может, я сошел с ума? Или пить надо меньше? Нет, скорее всего, я сплю, да сплю. Другого варианта быть не может.

– Ты будешь дальше меня слушать или так и станешь продолжать глазеть на меня как на приведение? – спрашивает Совесть, почесав кончик носа.

– Ну, давай, рассказывай. Интересно, что же еще ты мне скажешь, прежде чем я проснусь, – отвечаю я, присев напротив мальчика на пол.

– Хорошо, дело твое… Значит так, я дам тебе один единственный шанс, но ты должен его грамотно использовать. Это может быть что угодно: начиная от извинения перед учительницей и заканчивая обычным нравоучением очередного очкарика, – поправив свои очки, говорит Совесть. – Я сам выберу момент, когда тебя проверить. Но для выполнения проверки на отлично, тебе придется переступить через свою гордость, возможно даже нагрубить этому, как его… Желтому. Так что готовься и начиная с сегодняшнего дня веди себя хорошо: не груби, не хами, в школу ходи обязательно, домой возвращайся не позже девяти вечера, с мамой не спорь, девок домой не води… Дальше список продолжать не буду, иначе ты меня просто убьешь, ха-ха!

– Это все? – спрашиваю я, стараясь вести себя спокойнее. Но это очень, очень сложно, когда так и хочется придушить этого мелкого.

– Пожалуй, да.

– Хорошо… – спокойно говорю я, медленно подходя к Совести. – А теперь я могу тебя убить. Это же все равно сон!

Схватив мальчишку за футболку и притянув его к себе ближе, я наиспокойнейшим тоном говорю ему:

– Исчезни уже. Жил без тебя как-то и дальше проживу. Перед химичкой извиняться не собираюсь, она сама виновата. И, да, как водил, так и буду водить девушек домой, это тебя никаким боком не касается.

Отпустив испуганного парня, я подхожу к столу и, схватив сумку с учебниками, выхожу из комнаты. Перед выходом я все-таки взглянул на гостя, что перевернул мое утро с ног на голову. Мальчишка, хитро улыбаясь, лежит на моей кровати, всем своим видом показывая мне, что, мол, он мне еще пригодится, что я зря тут воздух сотрясал, говоря, что мне совесть не нужен, что мне за все мои поступки достанется по полной программе. Ну и ладно, это не сон (я бы уже давно проснулся) и не розыгрыш. Все равно я буду делать так, как посчитаю нужным. Но…

– А что будет, если я провалю твое испытание? – спрашиваю я. Этот вопрос меня немного волнует, даже пугает. Если учесть, конечно, что утренний разговор – чистая правда.

Совесть, громко рассмеявшись, достает из кармана конверт и кидает его мне. Поймав его, я заглядываю внутрь, но ничего, кроме фотографий дорогих мне людей, там нет.

– Ты лишишься всего, что тебе дорого. Я думаю, это не так уж и весело, верно? Так что в твоих интересах вести себя в течение недели очень хорошо, чтоб мне не было к чему придраться. А я, уж поверь, найду к чему. Ха-ха!

Дослушав Совесть, я, хмыкнув, выхожу из комнаты, плотно закрыв дверь. А может, вообще закрыть на ключ, чтоб Совесть не вышел в мое отсутствие? Да нет, бред.

Все-таки, мальчишка не на шутку испугал меня, сказав, что я могу лишиться всего, что мне дорого. Это каждого напугает, согласитесь. Хоть я и взрывной, иногда даже чересчур, но очень дорожу родными, хоть порой их сильно расстраиваю. Ладно, можно попробовать вести себя немного приличнее. Даже если утренний разговор всего лишь розыгрыш, то небольшое изменение пойдет мне на пользу, а маме как небольшое утешение. И начну я, пожалуй, с химички. Хоть она мне жутко не нравится, все равно, ей приятно, мне как всегда все равно, и никто не пострадает. Максимум мои гордость и самолюбие.

Эх, хорош, очень хорош этот Юрка. Стоило только припугнуть его, как это безразличие с его лица исчезло разом. Все-таки, он хороший парень, несмотря даже на то, что он играет отрицательную роль за пределами дома.

Он мне действительно нравится. Начнем хотя бы с внешности. Очень высокий (я по сравнению с ним карлик какой-то), красивое серьезное, иногда грозное лицо, проницательный взгляд светло-карих глаз, обрамленных густыми ресницами, тонкие губы, ярко выделяющиеся на фоне бледной кожи, блестящие аспидно-черные коротко стриженые волосы и пронзительный голос.

Вновь сделать из грубияна (уж этот Желтый постарался) приятного молодого человека, который будет привлекать не только своей внешностью, но и поведением, будет немного проблематично, характер у Юрия не сахар, но ничего, для меня нет ничего невозможного. Нужно только знать, когда нажать тот или иной рычаг воздействия. У Юры их мало, такой уж он человек, но зато они очень эффективные.

Почему же я давно не появился и не занялся воспитанием хозяина? На это у меня есть свои причины. Да и недавний инцидент очень сильно задел меня, обидел, так сказать.

А что, совесть не может обидеться?

Может, еще как может. Просто я очень добрый и покинуть Юрку не могу, пропадет же он совсем. Желтого, его «друга», уже не спасешь, но вот моего хозяина еще можно. У него Костя есть, хороший мальчик, очень хороший.

Ну, ладно, хватит лежать на кровати, пора браться за дело. Присматривать за Юрием еще никто не отменял, тем более мне очень хочется посмотреть, как этот хулиган будет исправляться. Ха-ха!

====== Глава 3. ======

Войдя в школу, я первым делом направился в учительскую. Не то, чтобы я так яро рвался извиниться перед этой силиконовой куклой, нет, мне просто интересно, как она отреагирует на то, что я перед ней извинюсь. Да и интересна не меньше реакция парнишки, заставившего меня опуститься до такого. Но если считать все это просто игрой, то, так уж и быть, я неделю побуду хорошим.

– Здрасте, – поздоровался я с учителями, которые немного удивились моему появлению, и направился к учительнице химии. Она, одетая как всегда не в тему, листала школьный журнал какого-то восьмого класса.

– Ирина Михайловна, – обратился я к учительнице. Она удивленно посмотрела на меня и, отложив в сторону журнал, обиженным тоном спросила:

– Чего тебе?

– Ну, я, это, извиниться хотел, – промямлил я, переступая с ноги на ногу.

– За что? За что я должна тебя простить?

И вот так всегда. Только ты подходишь просить прощение, как тут же у тебя спрашивают: «А за что я должен простить? Не знаешь? Тогда иди и подумай над своим поведением!» Это немного раздражает, так и хочется сказать что-нибудь язвительное, чтобы места было мало всем. Но, к великому сожалению, этого на данный момент сделать нельзя. Я же все-таки решил вести себя прилично, хоть и ради веселья, так что нужно держать себя в руках.

– Ирина Михайловна, я хотел бы извиниться перед Вами за то, что нагрубил, повысил голос и обозвал. Я очень сожалею об этом. Мне стыдно. Надеюсь, Вы простите меня.

Ох, лицо химички надо было видеть. Она так удивилась, что глаза стали больше, чем ее силиконовые губы, размером с пол лица. Да и не удивительно, что учительница так сильно удивилась. Я же попросил прощение, осознал свою ошибку. А каким искренним, раскаивающимся голосом я все это сказал? Да меня будут любить вечно!

– Н-ну, – запинаясь, начала учительница, внимательно посмотрев на меня, – ладно, Юра, я прощаю тебя. Но в следующий раз, которого, надеюсь, больше не будет, держи себя в руках.

С этими словами женщина, взяв в руки журнал и сумку, вышла из кабинета, оставив меня наедине со своими шокированными коллегами. Да, не каждый день увидишь, как я извиняюсь, так что даже не удивительно, почему бедные учителя думают, где бы им успокоительное найти.

Я вышел из учительской и направился к своему классу.

Извинение перед химичкой стоило огромных сил. Чтобы я еще хоть раз перед кем-нибудь извинился! Это же сложно, будь то искренне или наигранно! Так и хочется теперь кого-нибудь задеть хорошенько, что-нибудь сломать…

Вдруг кто-то, подбежав ко мне сзади, крепко обнял и радостно спросил:

– Угадай, кто?

Мне даже и угадывать не пришлось. Ответ очень прост – это Наташа. Можете считать ее моей девушкой, хотя мы не встречаемся, чувств друг к другу не испытываем. Может дружба? Хотя она здесь только мимо проходила. Можете звать нас просто знакомыми, но для этого мы немного ближе, чем для этого нужно. В общем, мы спим, когда у нас нет пары на данный момент, а остальное не важно.

Повернувшись к девушке, я обнял ее за талию и притянул к себе, поцеловав в губы. Из-за блеска для губ, ее губы были сладкими в прямом смысле слова (докатились, блеск с карамельным вкусом!).

Сама девушка очень даже ничего такая, симпатичная. Маленького роста, как я и люблю, хрупкая девушка с веселыми яркими чистыми голубыми глазами. Густые, крашеные медные волосы были собраны высоко в хвост. На первый взгляд Наташка кажется этакой милой хорошей девочкой, которая неизвестно что забыла рядом со мной. Но поверьте, познакомившись с ней поближе, даже поговорка «в тихом омуте черти водятся» окажется даже не цветочком, а почкой. Хотя… Если немного изменить поговорку, например, вместо «чертей» будут бесы, Дьявол или вся преисподняя, то это уже будет ближе к Наташе.

– Ну, что случилось? – спросил я, ведь просто так Наташа к тебе бежать не будет.

– Ко-о-оть, – протянула девушка, погладив меня по щеке, – тут такая фигня… Я даже здесь не виновата, но все равно.

– А по-русски можно?

– Ох, – выдохнула девушка, проведя своим наманикюренным пальчиком по моим губам. – Ладно, я расскажу тебе, в чем дело. В общем, у нас в классе новая девица. Раньше старостой я была, пока учительница кое-что не узнала, когда ночью возвращалась домой, и не пригрозила мне уходом с этой должности, если появится человек лучше меня. Если честно, я даже очень хочу, чтоб пришел этот человек. Но, черта-с два, эта новенькая выскочка не должна занять мое место!

– А не детский ли сад получается? – поинтересовался я, услышав более-менее нормальное объяснение. Оно меня как-то не очень впечатлило, ведь прозвучало все на самом деле по-детски.

– Не-а, не получается. Ты просто не понимаешь меня. Это как бы небольшая война за место под солнцем.

– Вау, Наташа, у тебя появилась конкурентка. Стареешь, милая, стареешь, – пошутил я, за что получил кулаком в живот и «сливку» на носу. – Больно!..

– Я. Не. Старая.

– Хорошо-хорошо! Знаешь, Наташка, похоже, твой план медленно терпит крушение – я не бью девушек.

– Ты опять не понял меня! – завизжала Наташа, топнув ножкой и обиженно надув губки. – От тебя требуется только вскружить ей голову, повесить лапшу на уши, тем самым убедив больше не пытаться перейти мне дорогу. Если хочешь, брось ее потом, это уже твое дело. Все, больше от тебя ничего не требуется.

Девушка немного наклонилась вперед и развела руки в стороны, внимательно посмотрев на меня своими пронзительными голубыми глазами. Она не улыбалась, даже не подавала никакие намеки на шутку. «Все серьезней, чем кажется», – читалось в ее взгляде.

Да, вот что значит быть девушкой. Не понравился одной, что-то не то сказал или сделал другой, и пожалуйста, эти прекрасные половины человечества готовы перегрызть друг другу прекрасные шейки, ну или глазки выцарапать да волосы выдернуть. Я как-то не интересовался, как же девочки ладят между собой, как мирятся. Ну, явно не как мужчины: набили рожу другому и вечером уже бухают, крича налево и направо, что они лучшие друзья – нет, скорее всего они просто подсыпают сопернице яд в еду или вместо крема для лица подсунут несмывающийся автозагар или, что еще хуже, какую-нибудь мазь, разъедающую кожу. Брр, не повезет той красавице, которой захотят так отомстить. Слава Богу, что я не женщина, и от меня требуется только вскружить головку очередной красавице, мешающей Наташе в осуществлении ее наполеоновских планов.

Еще раз посмотрев на рыжую девушку, которая просто кипела от обиды и злости на меня, поджав яркие губы и сощурив глаза, посылая ими гневные, прожигающие во мне дыру взгляды. Что-то мне подсказывает, что лучше бы мне согласиться на авантюру Наташки, чем потом вечно ловить на себе ее злобные взгляды, да прятаться от полиции, ведь на прошлого своего парня она написала заявление. Вот какая мстя у женщин!

– Окай, я согласен, – не в силах больше выдерживать этот взгляд, вынес свое решение я. И плевал я на очкарика, возомнившего себя моей проснувшейся Совестью, с высокой колокольни. Тем более к тому времени, когда же я, наконец, брошу соперницу Наташки, моя исправительная неделя закончится, и тогда опять начнется Свобода. И именно с большой буквы.