Текст книги "Обещай вернуться (СИ)"

Автор книги: Lady Lina Raspberry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Наконец дошла очередь до сестер. Луи и несколько спрыгнувших к нему вниз солдат подсаживали девушек, чтобы они могли вылезти наружу. Юноша передал им наверх оставшиеся лекарства и бинты, а потом крепко схватился за протянутую руку Гарри. Наконец, оказавшись в светлом и наполненном свежим воздухом помещении, он глубоко вздохнул, зажмурив раздраженные светом глаза, и крепко обнял Стайлса, лицом уткнувшись ему в шею.

– Я же обещал, что вернусь, – прошептал он ему на ухо и обнял в ответ, оставив поцелуй на виске. Он хотел бы дать волю эмоциям и чувствам, но не тогда, когда столько лишних посторонних глаз обращены на них. Луи тут же отпрянул от него и поправил съехавший халат, холодно и сдержанно поблагодарив солдата, как и в первые дни их знакомства.

– Могу я надеяться, что ситуация немного улучшилась? – поинтересовался Томлинсон у капитана, когда они вышли на улицу, чтобы проводить их и еще раз поблагодарить.

– Относительно. – Луи это не очень понравилось. – Английские и французские войска блокированы в проливе и на берегу. Мы ждем, когда правительство наконец пришлет судна, чтобы можно было эвакуировать солдат, но от этого легче не становится. К счастью, вам всем действительно крупно повезло, и нахождение в бомбоубежище было лишь мерой предосторожности.

– Я рад и безумно благодарен, что в вашей части такие ответственные солдаты, – улыбнулся Томлинсон и в ответ пожал капитану руку. Его взгляд медленно перешел от теплых карих глаз за спину, где ровно, как по струнке, стоял Гарри и с любовью смотрел на него. Луи улыбнулся и ему, наконец отпустив руку и спрятав ее в карман.

Врач все так же стоял и провожал их взглядом, пока солдаты не скрылись в лесу, и у него внутри зародилось неприятное чувство после сна, а смотреть на стволы деревьев он боялся.

***

Гарри со всех ног бежал к госпиталю, потому что хотел еще раз, возможно, в последний, посмотреть в любимые глаза. Он тяжело дышал через нос, с каждым разом стараясь бежать быстрее, словно боялся опоздать. И вот он увидел знакомое одноэтажное здание из красного кирпича и немного сбавил скорость, перейдя на шаг, облизывая пересохшие губы и пальцами зачесывая назад растрепанные от ветра волосы. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, прежде чем войти в уже ставшие родными стены.

Все было как обычно. Занятые новыми лицами койки, белые с желтыми пятнами от крови покрывала, спертый запах лекарств и спирта. Вот только стол у самой двери, где обычно сидел молодой врач, был пуст, а настольная лампа выключена. Он зашел за ширму, надеясь, что юноша сейчас менял повязки какому-нибудь больному, но там были только одни девушки, которые приветливо ему улыбнулись и поздоровались. Они больше не пытались с ним заигрывать, прекрасно зная, что красивый солдат приходил к ним все это время только из-за Луи.

– Привет, – поздоровался Гарри с Мари, найдя ее у койки очередного больного, чье лицо было все изрезано, словно он упал на стекло. Она сделала узел, обрезала бинты и, уложив мужчину на подушку, обернулась.

– Привет, – улыбнулась девушка. – Рада тебя видеть.

Гарри улыбнулся в ответ, но странное поведение сестры не давало ему покоя. Она избегала смотреть ему в глаза, постоянно кусала губы и только и делала, что ходила от одной постели больного к другой, хотя обход уже закончился.

– А где Луи? – решил сразу спросить Гарри.

– Я так и думала, что ты пришел к нему, – ответила Мари, смотря в окно, стоя к солдату спиной. Но тут она повернулась, скручивая пальцы, и, тяжело вздохнув, начала: – Луи просил никому не говорить, если его будут искать, но я тут подумала, что, несмотря ни на что, ты имеешь право знать и… – девушка запнулась, нахмурив брови, и Гарри легонько коснулся рукой ее плеча. Гарри скривил нос и шмыгнул, готовясь к самому худшему, что он может услышать. – У Луи пошла кровь из носа, и он упал в обморок. – Стайлс тут же напрягся, но теперь была очередь Мари успокаивать его. – Он взял снотворное из шкафчиков и пошел к себе домой отдыхать. Он очень плохо спал последнее время из-за кошмаров.

Солдат кивнул, хотя внутри него все рвалось наружу, а ноги так и неслись к молодому врачу, но он не знал, где тот жил.

– А где это? – спросил Гарри, но девушка покачала головой.

– Луи убьет меня, если я скажу. Он любит тебя, но не думаю, что он обрадуется, увидев тебя на пороге, – грустно протянула сестра. Просто она еще не все рассказала Гарри. Наверное, есть вещи, которые эти двое должны поведать друг другу сами, даже если смелости на это не хватало.

– Мне нужно увидеться с ним. Возможно, в последний раз в жизни, – серьезно сказал Гарри, и Мари верила ему, хотя его слова звучали слишком страшно.

– Ладно, только я тебе не говорила, – нахмурилась девушка и прошептала ему на ухо адрес Томлинсона.

***

Луи, хромая, вошел в комнату и закрыл за собой дверь. У него была небольшая квартирка, состоящая из маленькой прихожей и коридора, ведущего в одну-единственную комнату и небольшую кухню. Не развязывая шнурков, он снял с себя ботинки и побрел в спальню. Там он вытащил из кармана куртки ампулы, которые дала ему Мари, и положил их на столик у кровати. Он снял верхнюю одежду и расстегнул несколько пуговиц у горла заляпанной каплями крови рубашки. На кухне он залпом осушил два стакана прохладной воды из-под крана и умыл лицо.

Левая нога сильно болела, он хотел поскорее лечь в кровать и принять лекарство, а потом проспать до самого утра. Не вытирая щекочущие капли с лица, Луи вернулся в комнату и упал спиной на узкую кровать с периной, разведя руки в стороны и глубоко вздохнув. Он так устал, что сил больше ни на что не оставалось. Ему хотелось уснуть и проснуться уже тогда, когда война закончится, или вообще не просыпаться. И только мысли о молодом солдате не давали ему окончательно сойти с ума.

Томлинсон медленно повернул голову и посмотрел на потертую черно-белую фотографию его семьи за стеклом рамки. Он стоял между отцом и матерью в окружении прекрасных сестер, а позади них был их дом в Донкастере. Луи не был уверен, стоит ли и по сей день там здание или уже все разрушено. И он зажмурил глаза, почувствовав, как намокли его ресницы. Пальцами он нащупал ампулы и схватился за них, как за спасательный круг, и сел, подтянувшись ближе к голой стене и облокотившись на нее спиной. Он помог себе руками подтянуть левую ногу на кровать и стал уже расстегивать ремень, как в дверь его квартиры постучали. Луи не ждал гостей, и он не намерен был открывать, но пришедший был слишком настойчивым и продолжал ломиться, как будто точно знал, что хозяин сейчас дома.

Томлинсон убрал жгут и ампулы обратно на столик, чтобы нечаянно не сесть на них и не раздавить, и, все еще хромая, поплелся в прихожую. Ему не нужно было знать, кто пришел, он даже сразу опустил цепочку и, как только открыл дверь, вновь угодил в крепкие объятия Гарри. Его руки были такими сильными, прикосновения нежными, а сам он пах порохом и гарью, но даже через это Луи чувствовал родной аромат мужского тела, прижимаясь холодным носом к шее.

– Ты что тут делаешь? – тихо спросил юноша, приглашая его внутрь и закрывая дверь от любопытных соседей.

– Я пришел к тебе в госпиталь, а Мари сказала, что тебе стало плохо. Вот я и пришел, только к тебе домой, – обеспокоенно ответил Гарри и стал разуваться, заметив, что Луи ходил по квартире босиком, хотя он не был уверен, потому что его брюки были слишком длинными и скрывали пальцы ног.

– Маленькая предательница, – по-доброму выругался Томлинсон и, прихрамывая, вернулся в комнату, приглашая солдата с собой. – Но теперь мне уже лучше, честно. Я хотел только раздеться и лечь поспать.

– Я тебе помешал? – тут же спросил Гарри, чувствуя, что он не вовремя, но в другой раз он бы не смог прийти.

– Нет, все нормально. Ты можешь остаться, только… – но Луи не договорил, тут же схватился за ногу и повалился на кровать на правый бок. Гарри подхватил его и не дал удариться головой о деревянный угол, обнял и прижал к себе.

– Не все хорошо, я же вижу. И видел еще с самой первой нашей встречи, – тихо сказал Стайлс и нежно погладил его по голове. – Что с твоей ногой?

Луи промолчал, он только сжался в его объятиях и стал еще меньше, чем был. Гарри хотелось прижать его к себе и никогда не отпускать, но обстоятельства были против них.

Они сидели так долго: Томлинсон не хотел говорить или еще пока не был готов, а Стайлс не давил на него, не желая делать все еще хуже. Ему казалось, что он и так слишком сильно влез в жизнь врача, хотя тот сам ему это позволил.

Луи вдруг выпрямился и сел рядом, задрав левую ногу и положив ее Гарри на колени. Тот тут же погладил ее через ткань брюк, но нахмурился, когда не почувствовал теплое и мягкое тело.

– Я как-то рассказывал тебе, что в начале войны потерял всю семью, – начал юноша, и солдат тут же стал слушать, посмотрев на фотографию за стеклом. – Машина, в которой мы ехали, наткнулась на мину. Никто не знает, откуда она там взялась, потому что мы ехали обходными дорогами, но тогда и особенно сейчас, это уже не представляло важности. Мать и сестры с водителем погибли там же, отца тяжело ранило, но он еще дышал, а я… Меня отбросило ударной волной в сторону, и я сильно ударился головой, но был в сознании, – Луи грустно улыбнулся, и Гарри нежно взял его трясущиеся руки в свои. – Я думал, что мне повезло. Я благодарил Бога за то, что тот оставил меня в живых, но потом я мечтал умереть. Мне оторвало левую ногу, – серьезно сказал врач и закатал штанину, показывая протез. – Остался только кровавый кусок тела. Я думал, что умру от потери крови, но меня спасли. Одного. Отец скончался, пока нас везли в ближайший госпиталь.

Гарри опустил взгляд, смотря на гладкое лакированное дерево, которое ремнями крепилось к бедру юноши, наклонился, коснувшись щекой и рукой «лодыжки», и стал медленно подниматься вверх по ноге, оставив теплый поцелуй на покрасневшем бедре. Луи лег на спину и, не моргая, смотрел на потолок, пока молодой человек не склонился над ним, встретившись с ним взглядом.

– Но ты жив. И это главное, – сказал он и облокотился на локоть рядом с его головой, поцеловав Луи во влажный лоб.

– Да, жив. И поклялся себе, что, когда встану на ноги, – он грустно хмыкнул, – буду помогать другим раненым солдатам. А потом лучший друг моего отца, узнав о случившемся, заказал мне самый дорогой протез, чтобы я не чувствовал себя таким ущемленным и смог осуществить свою мечту.

Гарри улыбнулся, его рука вновь опустилась на левое бедро, нежно его поглаживая, пока сам он легко целовал Луи, сминая его теплые губы своими.

– Я хочу снять его, – прошептал Луи, выдыхая ему в рот. – Последнее время он слишком сильно жмет и мне очень больно.

– Конечно, – сказал Гарри, еще раз поцеловав нижнюю губу, и помог юноше сесть.

Томлинсон тут же расстегнул ремень и стянул штаны, оставшись в одном нижнем белье. Ему нечего было стесняться перед Гарри, особенно теперь, когда тот знал, что он калека. Он аккуратно растянул кожаные крепежи и убрал в сторону искусственную ногу, облегченно выдохнув, когда почувствовал ослабление ремней и то, как боль немного утихла.

Стайлс сидел на другом конце кровати и, нахмурившись, наблюдал, как его возлюбленный снимал протез. Теперь его взгляд медленно скользил по обрубку ноги, по покрасневшей конечности и оставшимся следам от ремней.

– Мне нужно сделать укол, – сказал ему Томлинсон, и Гарри кивнул, подав ему со стола шприц и ампулы. Он тут же отвернулся, не желая видеть такие ужасы, но повернулся обратно, когда услышал еще один облегченный вздох.

Луи теперь лежал на подушке, согнув в колене правую ногу, и смотрел на потолок, ожидая, когда лекарство подействует. Солдат сел рядом с ним, но сразу лег, когда Томлинсон обнял его за шею и притянул к себе. Его голова покоилась у него на груди, молодой человек слушал тихий и размеренный стук в груди врача и улыбнулся, когда тот рассмеялся.

– Теперь я не такой сильный и красивый в твоих глазах, как был раньше. Обещай не смотреть на меня с жалостью.

– Я никогда и не думал о таком, – честно признался Гарри, немного обидевшись от его слов.

– Это хорошо, – выдохнул Луи и запустил пальцы ему в волосы, перебирая короткие пряди. – Тогда это просто на будущее.

– Я так не думал, не думаю и никогда не буду думать, Луи, – серьезно сказал ему Гарри и поцеловал его в губы.

– Это хорошо, – еще раз повторил Томлинсон и ответил на поцелуй, всем телом прижимаясь к сильному и крепкому мужчине.

Это был уже не невинный и легкий поцелуй, как в первый раз. Еще не страстный, но уже не скромный, как тогда, когда они стояли рядом с мокрым постельным бельем. Он был требовательным, но нежным, словно это был их последний поцелуй в жизни и они хотели запомнить его надолго. Луи позволял себя целовать и целовал сам, наслаждаясь тем, как сильные руки блуждают по его телу. Он медленно потянулся назад, обхватив губами язык, и вдруг улыбнулся, как будто что-то вспомнил. Гарри нахмурился, вновь потянувшись за поцелуем, но только губами скользнул по скуле, когда юноша отвернулся.

– Знаешь, – начал врач и засмеялся, прикрывая улыбку ладонью. – Когда ты пришел к нам в первый раз, Мари кое-что у меня спросила.

– Правда? И что же?

– Так, ерунду какую-то. Но, знаешь, только сейчас я осознал, насколько она была права.

Гарри не на шутку заинтересовался, что даже сел и потянул Луи за собой, устроив его на своих коленях. Его руки мягко легли тому на талию.

– Она сказала, что, если вдруг я завтра умру, кого бы я хотел поцеловать сегодня. – Гарри удивленно поднял одну бровь и улыбнулся, прикоснувшись своими губами к его. – И, знаешь, если это действительно так и завтра наш последний день, то я бы хотел целовать тебя всю ночь, – улыбнулся он.

– Я тоже, – выдохнул Стайлс и повалил Луи на спину, прижимаясь губами к бешено бившей жилке на шее.

Маленькие руки больше не тряслись и ловко расстегнули медные пуговицы пыльной грубой куртки, отбросив ее в сторону. Он спустил вниз подтяжки и расстегнул ремень, вновь вернувшись к пуговицам, но уже на рубашке. Луи делал это наощупь, закрыв глаза от поцелуя и тут же открыв их, когда ладони скользнули по гладкой груди. Губы Гарри были красными, опухшими и влажными, он тяжело дышал через рот, но втянул воздух носом, когда Томлинсон мучительно медленно провел рукой по груди, пальцем очертив розовый шрам, к пупку и ниже, остановив руку, только обхватив через ткань брюк толстый твердый член. Стайлс хотел зарычать и вцепиться с юношу, как голодный зверь, но внимание и доверие Луи стоили ему больших усилий, и он не хотел все портить. Он вдохнул и выдохнул, снимая остатки одежды с врача и подминая его под себя. Он вновь поцеловал его и захныкал ему в губы, когда ловкие ручки забрались под штаны и нежно и любовно поглаживали голый член.

– Придется избавиться и от этого, – ухмыльнулся солдат и за считанные секунды встал перед юношей полностью обнаженным. Ему льстил довольный и восхищенный взгляд Луи, что скользил по его телу, а там действительно было на что посмотреть.

В первый день их знакомства Луи постыдился рассматривать Гарри, пока накладывал швы, но теперь он имел на это полное право. Его взгляд очерчивал крепкие и широкие плечи, сильные руки, твердый пресс. Ему хотелось запомнить это не только глазами, но и губами, и Томлинсон сел, целуя ключицы, руками чувствуя, как напрягался и расслаблялся каждый мускул на его спине. Поцелуи юноши спускались ниже, к жестким волосам внизу живота, к твердому члену. Губы только нежно коснулись головки, как Гарри мягко отстранился и уложил Луи на постель, подложив ему под поясницу подушку.

– Сегодня все только для тебя, – выдохнул он и поцеловал его в солнечное сплетение. Томлинсон тут же втянул живот, показались ребрышки, по которым Стайлс провел руками. – Посмотри на меня, – прошептал солдат и дождался, пока полуприкрытые голубые глаза наконец встретятся с его, и обхватил губами сначала головку, а потом скользнул вниз, втянув щеки.

Луи не ожидал от себя такой реакции, поэтому тут же зажал себе рот руками, продолжая неотрывно наблюдать за Гарри. Он бедрами обхватил его шею, и от каждого взгляда на обрубок ноги ему хотелось плакать, и только умелые ласки молодого человека и его нежные поглаживания заставляли его перестать грустить.

Солдат ловко работал ртом, и в голове врача вдруг вновь мелькнули слова Мари: «Уверена, такими губами он не только потрясающе целуется». О да, не только. Но девушке об этом знать не обязательно. Гарри взял особенно глубоко и застонал, втягивая щеки, и от вибрации в его горле Луи чуть не потерял сознание, но тут же вернулся на землю, когда с пошлым причмокиванием он выпустил член изо рта, испачкав себе щеку и нос стекавшей по нему слюной. Стайлс закрыл глаза и вновь обхватил губами покрасневшую плоть, лбом упершись юноше в живот, и это вышло так глубоко, что от неожиданности он сглотнул. И лучшей похвалой для него был протяжный стон, исходящий откуда-то из груди, больше похожий на плачь со всхлипами. Но Луи не спешил кончать, и Гарри это нравилось. Он просто отчаянно двигал бедрами, упираясь головкой в самое горло, не думая ни о чем. Его больше не волновали пролетавшие над ними немецкие самолеты, сотни раненых солдат, лужи крови и постоянный страх смерти. Ему хотелось жить здесь и сейчас.

– Давай, кончи для меня, милый, – промурлыкал Гарри, выпуская член изо рта и вновь его заглатывая, носом упираясь в плоский живот. Луи был стройным, не таким крупным, как он, скорее даже немного тощим, но все равно довольно сильным для своего телосложения. Ему нравилось обнимать и гладить это маленькое тело, нравилось, когда оно извивалось под ним, и ему хотелось почувствовать, как оно будет содрогаться от чувства непередаваемого наслаждения. Всего пару движений. Он плотнее сжал губы и втянул щеки, и ему не нужно было двигать головой, Луи сам подавался бедрами ему навстречу. Стайлс почувствовал, как задрожали вокруг его головы бедра, и Томлинсон, как бы ни пытался закрыть себе рот рукой, кончил с громким стоном, то зажмуривая глаза, то снова их открывая. Его правую ногу свело приятной судорогой, спокойствие и ленивое тепло распространилось от низа живота по всему его телу. Гарри выпустил влажный член изо рта, и сперма немного стекла ему на подбородок, но он тут же проглотил все и облизал губы, стерев с лица белые капли.

Грудь Луи тяжело поднималась и опускалась, но он тут же взбодрился, когда почувствовал на себе тяжесть горячего, влажного от пота, тела. Гарри даже пах теперь как-то по-особенному, и это нравилось юноше. Он обнял его и притянул к себе, целуя, чувствуя на своем языке вкус Гарри и свой.

Томлинсон хотел тоже прикоснуться к нему, доставить удовольствие, но все, что он мог, – это чувствовать, как мокрые поцелуи вновь спускались ниже, пока язык Стайлса не провел по сжатому колечку мышц.

Это были совершенно новые для врача эмоции и ощущения. Еще никто никогда не делал ему это, поэтому он мог только тихо постанывать, скорее даже хныкать в сгиб локтя и смотреть в темные зеленые глаза, пока язык Гарри делал грязные вещи. Один палец спокойно вошел в него и стал поглаживать стенки изнутри. Вскоре скользнул и второй, и пальцы медленно растянули дырочку, пока язык медленно ласкал снаружи, смачивая все слюной. Третий палец вошел только по вторую фалангу, и Гарри надеялся, что Луи не сильно больно, хотя то, как стонал и выгибался в пояснице юноша, говорило ему об обратном. Стайлс мягко вытащил пальцы, еще раз лизнув там, и встал на колени, пододвигаясь к красному лицу Томлинсона.

– Оближи его, – попросил Гарри, указав на свой член. – Только очень хорошо… Вот так, – одобрительно похвалил он Луи, пока тот усердно смачивал молодого человека слюной. Стайлс обязательно насладится его ртом, но чуть позже, хотя розовые губы так и манили к себе. Вытащив член из влажного, горячего плена, он приставил его ко входу и вдруг на секунду замер, посмотрев во встревоженные голубые глаза.

– Я люблю тебя, сильнее всего на свете, – прошептал Гарри и медленно вошел внутрь, пытаясь не закрыть глаза от удовольствия. Луи улыбнулся, сморщив нос, притянул его к себе за поясницу, пока солдат полностью не вошел в него, и закинул ему за спину правую ногу, еще раз пожалев, что он такой калека.

Если это их последний день на земле, то это самый замечательный день в их жизни. Луи уж точно запомнит его на несколько воплощений вперед. И каждый раз он будет искать Гарри, чтобы встретиться с ним и провести все отведенное им время вместе.

Юноше было неприятно, он и забыл уже, каково это, когда кто-то плавно покачивает бедрами между его ног. Он уже и не помнил, когда последний раз был с мужчиной, наверное, когда еще учился в университете, и он очень жалел, что не встретил Гарри раньше, совсем при других обстоятельствах. Но сейчас молодой человек был рядом с ним, держал его в своих объятиях, не сдался, когда Томлинсон только и делал, что возводил вокруг себя стены, и не отвернулся от него, когда узнал, что он недееспособен. Наверное, он бы многое отдал, чтобы продлить этот момент.

Гарри уложил Луи на бок, чтобы тому было удобнее лежать, и новая поза принесла с собой новые ощущения. Стайлс опирался на руки около его головы и ритмично двигал бедрами, входя во всю длину. Ему нравилось слышать, как из приоткрытых опухших губ слетали срывавшиеся стоны, как от каждого толчка закатывались голубые глаза. Томлинсон так крепко обнимал его и прижимал к себе, что казалось, будто он хотел стать с ним единым целым. Врач оставлял красные царапины на его спине и глубокие укусы на ключицах и плечах, не стесняясь, потому что знал, что после обработает любую ранку.

– Обними меня, – глухо на выдохе произнес Луи, и Гарри вновь поменял ему позу, уложив обратно на спину. Одной рукой он прижал юношу к себе, а другой подложил подушку ему под поясницу и лег сверху, каждой клеточкой своего тела чувствуя маленькое волнующее тело.

Томлинсону было тяжело, но так Стайлс был к нему максимально близко и входил глубоко. Гарри убрал со лба влажную челку и заглянул в его голубые, отчего-то влажные глаза. Он не хотел, чтобы Луи плакал, поэтому нежно поцеловал его сначала в нижнюю губу, затем мягко обхватил верхнюю и углубил поцелуй, проводя своим языком по его. Пошлые причмокивания от поцелуя, тяжелое, прерывистое дыхание, частые хлопки тел друг о друга. Эти звуки смешались и сводили с ума.

Гарри был уже на грани. Он держался изо всех сил, но не мог противостоять сладким поцелуям Луи, тому, как он прижимался губами к его шее и как тянул его за короткие волосы на макушке, царапая бритый затылок. Он уткнулся носом ему в плечо и стал двигаться резче и глубже, слушая, как срываются с губ Томлинсона рваные стоны. Он обхватил ладонью его член и стал помогать, чтобы они дошли до конца вместе. Юноша открыл рот и едва ли не заплакал, дрожа и извиваясь под тяжестью сильного, горячего, влажного от пота тела. Гарри коснулся его губ своими и просто часто вдыхал и выдыхал, иногда издавая хриплый рык. Они едва ли не пили дыхание друг друга, отсчитывая секунды до непередаваемого наслаждения. Луи сильнее прижал Стайлса к себе, сжав бедра вокруг его талии, и стал толкаться ему в кулак, как вдруг широко распахнул глаза и, впившись пальцами ему в плечи, прогнулся в пояснице и кончил, испачкав спермой ему ладонь.

Молодой человек поднес пальцы ко рту и, заставив Луи смотреть на него, слизал все до капли. Врач так приятно сжимался вокруг него, что Гарри хватило всего пару толчков, чтобы тоже кончить следом за ним.

Он не спешил выходить, просто лег Томлинсону на грудь и пытался восстановить дыхание. Он закрыл глаза, когда юноша поцеловал его в макушку, зарывшись носом во влажные волосы, и положил руку ему на грудь. Под пальцами сильно билось сердце, казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Солдат задрал голову и поцеловал его в подбородок, потом в щеку и уголок губ, затем в скулу и кончик носа. И наконец вышел, но кровать была слишком узкая для двоих человек, поэтому теперь была очередь меняться местами, и Гарри лег на спину, притянув к себе Луи.

Они не разговаривали, просто не осталось сил, а голова была такой легкой и пустой, что приносила только приятный и долгожданный покой.

Стайлс закрыл глаза и улыбнулся, почувствовав мягкие теплые губы и влажный язык.

– Я тоже очень люблю тебя. И я хочу, чтобы этот прекрасный момент не заканчивался, – прошептал ему Луи и еще раз поцеловал.

***

Томлинсону впервые за долгие месяцы не снились кошмары, но он все равно в панике открыл глаза, боясь, что вся прошлая ночь ему только приснилась. Но он просто слишком близко прижался к стенке, а Гарри спал рядом, повернувшись к нему спиной. Луи улыбнулся и вновь лег, притянув солдата к себе, обнимая его со спины, и молодой человек повернулся к нему лицом, тоже положив руку ему на талию.

– Я думал, ты будешь дольше спать, – сонно произнес он и потер глаза.

– Я просто боялся, что, когда открою глаза, тебя не будет, – честно признался Луи.

– Но я все еще здесь. Хотя давно должен был вернуться к себе в часть, – хрипло рассмеялся Гарри.

– Командир убьет тебя.

– Это точно. Но я не планирую так рано умирать. – Томлинсон с интересом поднял одну бровь и посмотрел на него. – Я хотел бы состариться с тобой где-нибудь подальше отсюда в окружении прекрасных внуков, – мечтательно улыбнулся он и обнял Луи.

– Звучит заманчиво, я подумаю над этим.

Гарри поцеловал его в висок и посмотрел на часы. Было около полудня. Если он сейчас же не поторопится, капитан действительно его, не задумываясь, убьет.

– Мне пора, – немного грустно сказал он, но юноша его прекрасно понимал. Он удобнее лег на подушке и стал наблюдать, как солдат одевался. Врач улыбнулся и прикусил нижнюю губу, когда увидел на широкой крепкой спине кровавые царапины.

Гарри встал и потянулся, нагнувшись, чтобы поднять брюки. Он быстро затянул ремень и накинул на плечи рубашку, ловко застегивая пуговицы. Куртку он отнёс в коридор, а потом вернулся в комнату, чтобы надеть носки и ещё раз посидеть на кровати с Луи.

– Я пойду, – прошептал он и поцеловал его в губы. – Надеюсь, теперь тебе будет лучше.

– Конечно, – улыбнулся он. – Кстати, – вдруг схватил он его за руку, не давая встать. – Ты еще вчера хотел мне что-то сказать.

Гарри нахмурился, вспоминая, а потом поджал губы, опустив голову.

– Да, – грустно выдохнул он. – Я хотел сказать, что больше не смогу приходить к тебе. – Луи приподнялся на локте и стал внимательно его слушать. – Наконец прибыли корабли, и мы можем начать эвакуацию. Я пришел попрощаться.

– Эй, – нахмурился Луи и крепко сжал его руку, большим пальцем рисуя на верхней стороне ладони круги. – Я верю в тебя. Ты справишься. И мы обязательно встретимся. Мы вместе дождемся окончания войны.

Томлинсон сел, прикрывшись одеялом, и крепко обнял его, спрятав лицо ему в шею.

– Да, – выдохнул Гарри и погладил по обнаженной спине. – Ты прав, – и он стал оставлять поцелуи на его плече. – Я вернусь.

– Обещаешь?

– Обещаю, я вернусь к тебе.

Луи крепче сжал руки и тут же отпустил его, кусая губы. Он поднял голову, встретился с его зелеными глазами, тепло улыбнувшись, и снял с шеи серебряный крестик, подарив его Гарри. Тот тут же надел его и спрятал под рубашкой, напоследок поцеловав Томлинсона в лоб. Юноша взглядом проводил солдата до коридора, наблюдая, как тот одевается.

– Я люблю тебя, – на прощание сказал ему Стайлс, выпрямляясь и поправляя волосы.

– Я тоже люблю тебя.

Луи услышал, как защелкнулся замок двери, и лег на подушку, закрыв глаза. Он шумно выдохнул, повторяя в голове слова Гарри несмотря ни на что вернуться к нему. Он сдержит обещание, так что нет причин беспокоиться. И все же.

Врач перевернулся на бок и вновь попытался уснуть. Он надеялся, что в госпитале он никому не понадобится.

***

Гарри бежал изо всех сил, стараясь как можно быстрее добраться до части. Он надеялся, что капитан не заметил, что его не было всю ночь и утро, ну или его товарищи постарались его прикрыть. Но чем ближе он подбегал к зданию, тем тревожнее ему становилось.

Он остановился у двери и стал глубоко дышать, пытаясь восстановить дыхание. Стайлс вытер с висков капельки пота и одернул форму. Сейчас или никогда, даже если ему придется выслушать крики командира. Он задержал дыхание и постучал, тут же открыв дверь.

– Виноват. Опоздал. Разрешите войти?

Десяток глаз тут же посмотрели на него, и только взгляд капитана был страшен. Он оторвался от расправленной на столе карты и выпрямился, сложив руки за спиной.

– Где тебя черти носили, Стайлс?

Гарри сглотнул и виновато опустил голову. Он не мог сознаться, что провел эту ночь в объятиях молодого главного врача.

– Будь моя воля, я бы лично поставил тебя к стенке и тут же расстрелял. Но нам нужны люди, – скривился мужчина и размял шею. – Заходи.

Гарри, выдохнув, кивнул и тут же подошел к склонившимся над картой солдатами.

– Горячая ночка была, да, Стайлс? – шепнул ему на ухо рыжий парень, заметив на шее товарища яркие пятна. Молодой человек хмыкнул и поправил ворот формы, слушая, о чем начал говорить командир.

– Наша основная задача – забрать солдат у этого берега, – мужчина провел карандашом линию около пролива, – и переправить их по реке Лис. Единственная проблема – лесной массив Ньеп, через который проходит река, занят немцами. Придется защищать не только свои шкуры, но и товарищей. Нам нужно эвакуировать как можно больше солдат.

Гарри кивнул, как и остальные его товарищи. Он чувствовал, что это будет тяжело, что он вряд ли вернется живым, хотя он не знал, откуда такие мысли, но он обещал Луи вернуться, и он это сделает, несмотря ни на что.

***

Гарри ехал в машине, чувствуя каждую кочку, яму и упавшую ветку. Он закрыл глаза, крепко держа в руках оружие, а в зубах – подаренный врачом крестик, и молился. Он прислушивался к каждому постороннему шороху, каждому выстрелу и усиливавшемуся грохоту взрывавшихся где-то вдалеке бомб. Шум вокруг только усиливался, и вот они выехали на песчаный пляж. Когда-то давно это было тихое и спокойное место, но не сейчас.

Десятки кораблей, он никогда такого не видел, заполнили весь берег. Сверху над ними со свистом пролетали истребители, и Гарри почувствовал, как слегка качнуло грузовик от ударной волны. Где-то рядом взорвалась очередная бомба, расплескав повсюду крупные соленые капли. У фашистов не было цели уничтожить всех до единого, только помешать эвакуации.

Они еще не приехали, но смотреть, как падали замертво другие солдаты, такие же молодые парни, как он, Стайлс не мог. Но он не имел права ослушаться приказа командира, поэтому сидел, сжимая до побеления костяшек кулаки. И все же не выдержал и навел оружие на бежавшего за ними с автоматом вражеского солдата. Он ничего не сможет сделать, если он только не отличный стрелок, в чем Гарри не сомневался, поэтому он сам первый сделал точный выстрел в руку, и немец выронил оружие, а затем пустил точную пулю в лоб. Он никогда не хотел убивать, ему было страшно от того, с каким хладнокровием он это сделал, но ничего не мог изменить. Ты все равно убиваешь, даже если за правое дело. И если первым это не делаешь ты, то будешь лежать в луже собственной крови.